Текст книги "Дурное влияние (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Слова Каэль’Таса звучали беспощадно логично. И пугающе знакомо. Пророк мог бы получше эльфийского короля расписать все аргументы в поддержку такой позиции. Ему ли не знать их, ему ли не помнить. Точно такие же речи он слышал от своего давнего друга. И видел, куда такая позиция этого друга привела.

«Сила есть сила. Нужно просто протянуть руку и овладеть ею» – так говорил он.

Кил’Джеден.

========== Глава 3. Триумвират Аргуса ==========

Период правления Архимонда, Велена и Кил’Джедена называли Золотой Эрой. Они вошли в Триумвират почти одновременно, когда жизни предыдущих его членов с короткими, полувековыми интервалами забрала война с арнурами – мелкими и слабыми, но многочисленными и агрессивными соседями по планете. Первым наверх пробился Кил’Джеден. Талантливый, умный, амбициозный и довольно молодой эредар, искусный чародей, решительный и одновременно осторожный политик. Он не был красив в общепринятом смысле, но было в его внешности что-то, располагающее к доверию. Если бы не война, он бы еще не один век ходил в должности секретаря и личного чародея какой-нибудь влиятельной шишки. Однако на войне таланты быстро становятся явными, а должности – вакантными.

Конфликт с арнурами затягивался, и вскоре, когда в Триумвирате освободилось еще одно место, Кил’Джеден предложил Архимонда, с которым познакомился уже став соправителем эредарского народа. Военачальник, такой же молодой и способный как сам Кил’Джеден, сразу ему приглянулся, и эредары быстро сдружились. Таланты и заслуги Архимонда были столь очевидны, что никто и не подумал болтать, будто тот пробился на вершину власти благодаря связям и красивой мордашке – а Архимонд был просто ошеломляюще красив.

Велен же с Кил’Джеденом познакомился давно, еще в чародейской школе. Они были не то что бы прямо друзьями, но хорошими приятелями, и как лучшие ученики в своем потоке – немножко соперниками. После выпуска Кил пошел в политику, а Велен занялся глубинными тайнами магической науки. Они виделись изредка, чаще в компании общих знакомых, но всегда радовались при встрече и находили интересные темы для разговоров.

Однажды, на каком-то домашнем приеме одного из бывших сокурсников, увлекшись беседой, они даже не заметили, как надоели всем остальным своими заумными речами и остались в комнате одни. Велен, доказывая, что умения некоторых арнурских бойцов можно назвать пред-чародейскими, повернулся к собеседнику, чтобы понять степень его скептицизма, и увидел, что Кил’Джеден смотрит на него с совершенно недвусмысленным выражением на лице. Несколько мгновений Велен пытался сообразить, не должен ли он обидеться, что во время дискуссии оппонент думает о совершенно посторонних и приземленных вещах. А потом вдруг оказался на диване, прижатый сверху разгоряченным телом Кила, и почувствовал, как сам отвечает на его поцелуй и пытается справиться с застежкой на его одеянии отчего-то ставшими непослушными пальцами.

Они не могли оторваться друг от друга. Неожиданно вспыхнувшая страсть была для Велена словно наваждением. Он разорвал помолвку со своей невестой, необычайно расстроив родителей, надеявшихся на выгодную партию. Стал редко видеться с друзьями – просто не находил для них времени. Всю жизнь Велена теперь составлял Кил. Его улыбки, его прикосновения, его одобрение, его голос, его привычка в раздражении вырисовывать спирали кончиком хвоста, его забавное самодовольство и неподдельное желание. Велен ловил себя на том, что свои исследования не забросил только потому, что хотел иметь возможность рассказывать что-то новое Килу, дать ему повод гордиться любовником и его достижениями.

Наваждение не схлынуло столь же внезапно, как и настало. Жизнь медленно, постепенно вернулась в свою колею, от желания перестал отключаться разум, а безумная страсть переросла в серьезное и глубокое чувство. Свои отношения они не афишировали: для политической карьеры Кила связь с мужчиной была нежелательна, Велен же просто не желал посвящать посторонних в личные тайны.

Тем временем Велен открыл в себе прорицательский дар. Некоторых эредаров посещали видения о будущем: слабые, неточные, редкие, но временами крайне полезные. Кил был рад за него и, как казалось Велену, немного завидовал. Килу нравилось чувствовать свое превосходство над другими, и эту черту Велен в нем тоже любил, к тому же, она стимулировала Кила на новые достижения. Велен испытывал неловкость и некоторую вину, что его способности задевают весьма чувствительное самолюбие его любовника. Поэтому старался лишний раз о даре не упоминать, видения не пересказывать, если только они не касались самого Кила.

Вскоре он предсказал войну с арнурами, и эту информацию Кил ухитрился обратить на пользу своей карьере, которая в годы войны пошла вверх столь стремительно, что у любого эредара могла бы закружиться голова. Она и закружилась. Нет, не у Кил’Джедена, он-то как раз был создан для власти и высоких должностей. Он смотрелся в регалиях правителя и в окружении влиятельных особ естественно и органично, ему доставляло удовольствие нынешнее положение, и вместо того, чтобы возгордиться, он стал еще более ответственным и надежным.

А вот Велен был обескуражен. Кто он вообще такой? Что он делает рядом с членом Триумвирата? Прорицательский дар не уравнивал их положений. Велен к тому времени был сильным и опытным магом, руководителем довольно крупной научной лаборатории – очень даже неплохо для эредара его возраста, но по сравнению со статусом Кила, это было ничем.

Теперь их связь из «нежелательной» для карьеры Кила, превратилась в «губительную». Такие отношения были простительными для молодых и падких на экзотику, но серьезному государственному мужу встречаться с мужчиной позорно. Они виделись теперь реже, тщательно соблюдая тайну. Неуверенность в себе, вроде бы побежденная Веленом еще в годы учебы при помощи усердного труда и наилучших оценок, завладела им полностью.

Однако Кил не говорил о расставании, не собирался жениться на какой-нибудь красивой девушке из хорошей семьи, а Велен скорее откусил бы себе язык, чем предложил подобное сам.

Среди друзей, а потом и коллег Кила появился Архимонд, и Велен принялся сомневаться в себе с утроенной силой. В соперничестве с этим красавчиком он не имел ни единого шанса. Широкоплечий, высокий (Велен и Кил едва доставали макушками Архимонду до подбородка), безупречно сложенный, он походил на статую древнего бога войны и любви и воплощал собой представление об идеальной мужской красоте. У Архимонда ихии – головные щупальца, – были не толстыми, как у Велена (о, сколько проклятий было послано в юности деду по отцу, от которого Велену досталось это уродство!), не обыкновенными, как у Кила, и не тоненькими, как у подростков и женщин. Ровные. Сильные. Гибкие.

Красавец. Совершенство во плоти.

Да еще и равный Кил’Джедену по положению и заслугам. Как можно быть спокойным, когда такой тип постоянно находится рядом с веленовым любовником?

Кил не давал ему поводов усомниться в его привязанности и верности, но… Велен привык всего добиваться упорным трудом. Даже недюжинные таланты, данные ему при рождении, необходимо было терпеливо развивать, постоянно прикладывая усилия и не полагаясь на везение. А любовь Кила он получил просто так, незаслуженно, и потому она казалась ему призрачной, мимолетной, ненадежной, хоть и длилась уже не одно десятилетие. Но отказаться от нее он не имел сил.

Смирившись с тем, что не может сравниться со своим любимым, Велен сосредоточился на том, чтобы быть хотя бы полезным ему. Веленова лаборатория занималась широким спектром магических исследований, по большей части целительского плана. Как это могло помочь члену Триумвирата в делах? Кил был молод, на здоровье и так не жаловался. Однако, в очередной раз услышав от усталого после недели государственных забот любовника раздосадованное «Хотел бы я знать, что творится у этих идиотов в головах!», Велен понял – вот оно! То, что очень-очень нужно высокопоставленному политику.

Он был не первым, кто пожелал залезть в чужую голову. Исследований на эту тему было проведено множество, но ни одно не завершилось успехом – разработкой действующей технологии. Однако упорства Велену было не занимать. Должность позволяла ему привлекать какое угодно число помощников, задействовать редкие артефакты. А прорицательский дар уже не в первый раз незаметно подсказывал: не то, тупиковый путь, а вот это… вот тут может что-то получиться.

Способа узнать конкретные мысли Велен так и не придумал, несмотря на то, что возвращался к этой задаче не раз в течение последующих веков. Однако он создал чары, позволяющие понять эмоции и настроения, обрывочные образы и картины в сознании. При должном умении таким способом можно получить немало информации. После первых достойных упоминания результатов, он рассказал о своих изысканиях Килу. Тот пришел в восторг. Он засекретил всю информацию об исследовании, взял клятвы с веленовых помощников, и в итоге только они двое и Архимонд владели этой техникой. А позже Велен научил их так же связываться разумами друг с другом, чтобы можно было вести беседу, в которой невозможно солгать и которую не получится подслушать.

Велен был рад и горд, ему нравилось заглядывать в чужой разум, и только через несколько тысячелетий он понял, что исследование с самого-начала было делом довольно-таки аморальным. Он поклялся использовать эту технику только во благо – впрочем, он и прежде не злоупотреблял своим умением. И никому, кроме К’уре, Велен никогда не рассказывал, что это его и только его вина, что генералы Саргераса умеют распознавать ложь и читать в умах. Но это будет еще не скоро, а пока он был счастлив от благодарности Кила, от удивления и уважения в его взгляде. И благосклонно принимал комплименты своей гениальности: Велен считал скромность достоинством, но вот ложной скромностью и желанием пококетничать не страдал. Похвалы были заслуженными, так что нечего отнекиваться.

А потом погиб старейший член Триумвирата, и Кил стал первым лицом в государстве эредаров. Велен тихо скрипел зубами. Он не завидовал, но это стало еще одной ступенью, разделявшей их. Они не ровня друг другу.

Разработав технику проникновения в разум, Велен, разумеется, придумал и способы защиты от нее. Некоторыми из них, наглухо закрывающими сознание, поделился с Килом. Другие, позволяющие спрятать отдельные мысли, оставил в секрете. Не потому что не доверял. А как раз вот для таких ситуаций. Незачем Килу знать, какие недостойные и малодушные мысли бродят в голове его любовника.

Возможно, идеи об их неравенстве приходили в голову и Кил’Джедену тоже. Позже Велен стал считать иначе, но поначалу был уверен, что предложение Кила было продиктовано всего лишь желанием уравнять их в положениях. Кил однажды спокойным и даже суховатым тоном сообщил Велену, что на освободившееся место в Триумвирате собирается рекомендовать его. Велен отказался. Он не желал принимать подачки и не хотел вынуждать Кила злоупотреблять его положением правителя. Он был уверен, что Кил обидится на него за отказ и пренебрежение к его щедрости, но тот лишь расхохотался.

– Велен, я не предлагаю тебе покровительство. Твоих чародейских талантов и разработок достаточно, чтобы занять высокое положение в государстве, – объяснил он, отсмеявшись. И, заметив недоверчивый взгляд Велена, добавил: – Я сообщу всем, что ты автор множества засекреченных магических технологий, упомяну про твой прорицательский дар, и никто ни слова против тебя не скажет. Архимонд в курсе, он согласен.

Велен вздохнул. Конечно, Кил в состоянии все провернуть так, чтобы эредары были уверены, что им невероятно повезло с правителями. Но они сами – Велен, Кил’Джеден и Архимонд, – будут прекрасно знать, за какие «заслуги» он вошел в Триумвират. Чары чтения в сознании – яркое достижение, но этого недостаточно. Велен в политике-то разбирался только на уровне светских бесед!

Кил накрыл его руку своей.

– Велен, – серьезно проговорил он. – Есть еще одна причина. Я не могу тебе ее рассказать, пока ты не станешь одним из нас и не принесешь соответствующую присягу. Но потом ты поймешь, что я обязан ввести тебя в Триумвират.

Велен уставился на него непонимающе. Он терялся в догадках, что же за таинственная причина могла вынудить Кила позвать в Триумвират обычного ученого. Исследования, прорицательский дар, лояльность ему лично – все это не было уникальным, и все это не требовало власти. Даже мелькнула мысль, что такой причины не было, а слова Кила были просто уловкой, ведь потом Велен не сможет найти достаточно благовидный предлог, чтобы покинуть должность, и ему придется соответствовать ей.

Отказать Килу, когда он чего-то очень сильно хочет – это подвиг, достойный звания героя. Второй раз за день Велен на такой подвиг способен не был. Он уступил.

В день своего назначения Велен изнывал от нетерпения. Хитрюга-Кил знал, как заинтересовать его и заставить мучиться от любопытства, а не от нервозности и сомнений. После всех официальных мероприятий Велену было обещано раскрытие тайны и явление чуда.

Долгий и полный суеты и пафосных речей день закончился. И вот, Кил’Джеден и Архимонд привели Велена в Храм Мудрости, зайдя с какого-то служебного входа. Это было прекраснейшее сооружение, некогда использовавшееся для религиозных служений. Позже, с развитием эредарской цивилизации и утратой желания поклоняться более развитым созданиям (если таковые найдутся), Храм стали использовать как библиотеку и место для культурного отдыха. Ночью в Храме Мудрости посетителей не было. Где-то в коридорах был слышан мерный перестук копыт охранников, свет кристаллов был приглушенным и оттого таинственным.

– Настал момент истины, – зашептал на ухо Кил, усиливая предвкушение от встречи с чудом.

– Спорим, он отвесит челюсть и хлопнется в обморок, – испортил всю атмосферу Архимонд.

Кил’Джеден хмыкнул, но принимать пари не стал, хотя прекрасно знал, что Велен не склонен к бурному проявлению эмоций.

– Я расстроюсь, если вся эта интрига была для только того, чтобы дать мне доступ к архивам наших предшественников, – сообщил им Велен.

– Приготовься расстаться с наивными представлениями о мире, дорогой коллега, – фыркнул Архимонд и распахнул заклинанием дверь.

Велен узнал читальный зал библиотеки. Именно здесь, не забирая книги домой, он любил просиживать часами, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Народу днем тут было много, но все вели себя очень воспитанно. Именно здесь ему приходили в голову самые удачные идеи, и он нередко даже больше времени записывал задумки, чем читал полученную литературу. Приятное место.

Кил прикоснулся к невысокой увенчанной мраморным шаром колонне, стоящей посреди зала, и что-то пробормотал. Шар разделился на две половины, разъехавшиеся в стороны, и открыл взглядам членов Триумвирата белый, с разноцветными бликами кристалл, свет которого тут же озарил все помещение.

– Это Ата’маль, – торжественно объявил Кил.

– В каком смысле «Ата’маль»? – не понял Велен.

Ата’малем называли сказочный чудодейственный артефакт, дарующий исцеление, мудрость и возможность узреть грядущее, который был передан эредарскому народу много тысячелетий назад некими божественными сущностями. В существование Ата’маля верили только дети, но, может, Кил имел в виду, что ученые создали артефакт со сходными свойствами, который и был назван в честь мифического собрата?

– В прямом, – спокойно отозвался Кил. – Он существует. Он все время хранился здесь и был доступен только правителям, чтобы помогать при принятии сложных решений.

Настоящий Ата’маль. Реально существующее чудо. Велен едва дышал от восхищения. Он шагнул ближе к кристаллу, борясь с искушением взять его в руки.

Энергия этого кристалла… так значит, это именно она давала такое умиротворение и вдохновение Велену, когда он приходил в этот зал прежде. И сейчас, не скрытая никакими преградами, она проникала в каждую клетку его тела, в его магическую сущность. Она походила на магию Огня… и в то же время не походила ни на что.

– Мы не знаем, на сколько раз хватит его заряда, Ата’маль не поддается никаким исследованиям. Поэтому использовать его разрешено только членам Триумвирата и только в особых случаях, – сообщил Архимонд.

Велен кивнул. Конечно, такое чудо не должно стать обыденностью. Да и не разучиться бы думать самим, привыкнув полагаться на усиление мудрости.

– День вступления в должность – как раз такой случай, – подмигнул Велену Кил. – Обычно полагается очень точно представлять себе, что именно ты хочешь узнать, но в первый раз по традиции все задают общий запрос о будущем правлении.

Кил кратко объяснил, как пользоваться кристаллом, и Велен, осторожно коснулся теплой сверкающей грани.

– Ну как?

– Что ты видел? – нетерпеливо принялись выпытывать Архимонд и Кил’Джеден, как только Велен открыл глаза, с трудом вспоминая, где находится.

– Я видел… – он вдохнул больше воздуха и принялся расписывать только что представавшие перед его мысленным взором парящие в небе города, невиданные артефакты, каким-то особым чутьем узнанные сведения о новых заклинаниях, об удлинившемся вдвое сроке жизни эредаров, о господстве их народа над всей планетой, о безопасности и благоденствии.

– Я же говорил! – самодовольно приосанился Кил. – Нужен прорицательский дар, тогда Ата’маль будет работать как надо, во всю мощность.

Архимонд произнес длинную и полную иронии хвалу интеллекту и прозорливости Кил’Джедена, тот снисходительно ему кивнул, а Велен, сообразив, что к чему, воскликнул:

– Так вот что ты собирался мне рассказать об еще одной причине!

– А? – рассеяно повернул к нему голову к нему Кил и совершенно будничным, даже каким-то небрежным тоном произнес: – Нет, не это. Ата’маль дал мне знание, что ты однажды спасешь наш народ от гибели.

Комментарий к Глава 3. Триумвират Аргуса

В главах про КилДжедена нет прямых цитат, но некоторые факты взяты из книги Голден “Рождение Орды”.

========== Глава 4. Заманчивое предложение ==========

Однажды он спасет эредаров от гибели.

В первые годы только воспоминание об этих словах удерживало Велена от позорного желания сбежать подальше. Он никогда не считал себя бездарностью или глупцом, но на фоне заслуг Кил’Джедена и Архимонда все его усилия выглядели бесполезным трепыханием. Велену предстояло многое узнать о деятельности государства, научиться искусству политических интриг и массе других нужных политику вещей. Не обладай Велен способностью узнавать о некоторых грядущих событиях при помощи своего дара, он никогда бы не смог даже близко подобраться к уровню мудрости и проницательности Кила.

Поначалу разница в их возможностях и эффективности бросалась в глаза. Архимонд быстро обзавелся обыкновением сваливать на Велена самые нудные задачи, за которые никто не хотел браться. Кил’Джеден – привычкой требовать подробных записей обо всех видениях, посещавших его. Велен добивался признания старательностью и терпением, и минуло немало лет, прежде чем он сумел убедить самого себя, что находится в Триумвирате по праву.

Втроем они превосходно дополняли друг друга. Терпение, осторожность и пророческий дар Велена, стратегическое мышление, хитрость и решительность Кил’Джедена, неукротимая энергия, напористость и постоянный поток идей Архимонда обеспечили эредарскому народу процветание, названное Золотой Эрой Аргуса. Именно Аргуса, потому что через полтора тысячелетия после их прихода к власти, почти вся планета принадлежала эредарам.

Они уже давно не вели масштабных войн – им было не с кем, да и незачем сражаться. За какие ресурсы? Земля? Эредары строили города ввысь. Еда? Они выращивали продукты на огромных лозах, свисающих вниз, а потом собирали урожай магическими способами. Рабы тоже были им не нужны – все делала магия. Металлы эредары использовали мало. Впрочем, кое-где, в далеких уголках планеты, все еще оставались иные расы, с которыми можно было враждовать и мириться. Триумвират решил не уничтожать их по этическим (на них настаивал Велен) и прагматическим (их привел Архимонд) причинам. В результате эредары были мирным и добрым народом, но военное дело и умение защитить себя все еще было в почете. Не всегда все было гладко и просто, но Триумвират справлялся.

Утвердив свои права среди коллег, Велен перестал сомневаться и в себе, и в любви Кил’Джедена. Для Кила было важно оставаться лидером, но в то же время ему явно хотелось отношений с эредаром, равным ему по способностям и положению. А таковыми теперь были именно Велен и Архимонд. Архимонд, конечно, кладезь неоспоримых достоинств, но встречаться с ним – это верный путь вскоре сойти с ума от ревности. Да и жестоко требовать длительной верности от этого прекрасного и щедрого бога любви. И характерец у этого вспыльчивого эредара вообще-то был далеко не подарок, хоть и заметить это можно было только при очень близком знакомстве.

Долгих четыре тысячи лет правили они эредарским народом. Они были молоды, но не юны, когда пришли к власти. И хотя достижения магической науки позволили увеличить срок жизни, отодвигая старость и смерть на более поздний срок, со временем в волосах каждого из них пробилась седина, а на лица легли тонкие паутинки морщин. Еще не старость, но уже вершина зрелости. Остепенился и завел семью Архимонд. Научился решительно проталкивать свою точку зрения Велен. Развил, а потом терпеливо победил в себе излишнее властолюбие и склонность к диктату Кил’Джеден.

Велен однажды искал при помощи силы Ата’маля образы их будущих преемников, но никого не нашел. «Наверно, они еще не родились», – решил он тогда. – «Значит, Золотой Эре Аргуса в ближайшее время закончиться не грозит». Велен считал, что имеет право на такую самоуверенность. Втроем, рука об руку, они добились невиданного процветания для своего народа, втроем решали все возникающие проблемы. Не было причин ожидать, что они допустят роковую ошибку, и эредаров постигнет какая-то неодолимая беда в период их правления.

А потом появился тот, кто назвал себя Саргерасом. Его предложение было щедрым.

Сила в обмен на верность. Новые государства, ждущие своей Золотой Эры. Невиданные, неизученные миры. Как устоять? Однако Велен засомневался.

– Саргерас – титан, он не может желать Аргусу зла, он один из его создателей, – смеялся над его колебаниями Архимонд. – Один из тех, кто превратил наш мир из первозданного хаоса и ужаса в прекрасную планету. Какой еще тайный умысел? Мы просто поможем ему контролировать остальные миры и доделать кое-какие мелочи.

– Ты так хочешь служить ему? – пытался надавить на самолюбие Архимонда Велен. – Почему Саргерас требует клятв и обетов? Почему он просто не даст нам возможность помочь, исправить недоделки титанов, не беря на себя никаких долгосрочных обязательств?

– Наш Велен опять слишком много думает. Нет такой клятвы, которую нельзя будет обойти, если она станет сковывать нас, – фыркнул Кил’Джеден. – Ты видел, насколько Саргерас могущественен. И он хочет поделиться этой силой. Велен, сила есть сила. Сейчас нам нужно просто протянуть руку и овладеть ею. А цели для ее использования мы определим сами. Мы сделаем все во благо нашему народу. И другим народам, по возможности.

Кил умел говорить так: убежденно и убедительно. Заставить его поменять точку зрения было сложно, но реально. Однако сейчас споры не приносили результата. Велен вдруг остро и очень четко почувствовал, что потеряет любимого, если присоединится к Саргерасу. Кил говорил только о нем, о его силе, он буквально грезил ею. Велена пугала эта увлеченность, граничившая с одержимостью. Он считал, что это не ревность, а интуиция, пророческий дар, здравый смысл, в конце концов, говорящие не верить обещаниям подозрительного титана.

Велен отправился в Храм Мудрости и стал искать ответ при помощи силы Ата’маля. Он тщательно сформулировал запрос: к чему приведет эредаров присяга Саргерасу? Кристалл засветился, одаряя его знанием.

Велен видел, как сбываются посулы Саргераса. Видел невероятные и прекрасные сооружения чужой архитектуры, видел новую магию и новые миры, видел, как вырастают города и как прежде дикие, грязные оборванцы превращаются в цивилизованных существ, благодарных и преданных эредарам. И это было прекрасное и воодушевляющее зрелище!

Он узрел Кил’Джедена, взмахом руки останавливающего огромный пожар. Узрел себя, воздвигающего непробиваемую прозрачную стену, между враждующими армиями. Узрел Архимонда, помогающего высоким многоруким существам заключить мир и союз с прекрасными крылатыми девами. Он видел Кил’Джедена с алой кожей и выросшими за спиной крыльями, разливающего вокруг себя потоки ядовито-зеленого пламени, уничтожающего все вокруг. Видел себя, то ли безумно хохочущего, то ли в ужасе рыдающего в окружении мертвых изуродованных тел своих соплеменников. Видел Архимонда, с небрежной усмешкой разрушающего величественный город одним заклинанием. Видел армии странных существ, похожих на эредаров, но каких-то неправильных, не таких. Видел уничтоженный отравой и пламенем опустевший мир, в котором могли выживать лишь отвратительные монстры, похожие на порождения чьего-то жуткого кошмара. Видел множество таких миров.

Велен выпустил из рук Ата’маль и захрипел, зажимая себе ладонью рот, в попытке сдержать крик ужаса и боли. Не позволить, не допустить, предотвратить! Но как справиться с тем, кто способен превратить мудрый народ эредаров в чудовищ, наслаждающихся разрушением и страданиями других?! Насколько же силен этот Саргерас? Одолеет ли его Триумвират? Есть ли хоть в одном из миров сила, способная противостоять ему?!

Велен поспешил поделиться новым знанием со своими друзьями. Однако они не поверили ему, сославшись на неточность видений и нередко случающиеся ошибки в предсказаниях.

– Я видел наше будущее через Ата’маль! – в отчаянии воскликнул Велен. Видения из кристалла сбывались с гораздо большей точностью.

– Я тоже видел, как и Архимонд, – пожал плечами Кил. – И все было в порядке. Ты же не думаешь, что мы приняли такое решение вслепую? Велен, ты просто ошибся, неверно составил запрос. Или потерял концентрацию и принял свое воображение и опасения за картину грядущего.

Велен растерялся от его уверенности. Почему Ата’маль показал им разное будущее? Это два варианта пути, и от их поступков зависит, к чему они придут? А может, Велен действительно потерял концентрацию? Ведь сначала он видел то же, что и они… Или это Кил’Джеден и Архимонд не смогли посмотреть видение до конца, потому что у них нет собственных способностей к предвидению?

– Если ты примешь важное решение, не посомневавшись хотя бы неделю, это будешь не ты, Велен, – дружелюбно хохотнув, хлопнул его по плечу Архимонд.

Велен вздохнул и опустил взгляд. Он больше не сомневался. Сотрудничество с Саргерасом – ошибка.

Он снова и снова придумывал способы избежать ужасной судьбы, изобретал новые аргументы, но Архимонд и Кил благополучно пропускали его слова мимо ушей. Они были абсолютно уверены, что он примет “правильное” решение, после того как устанет переубеждать их, потому что никто, будучи в здравом уме, не откажется от такого могущества и таких возможностей.

– Ты всегда сомневаешься, но почему-то именно рядом с тобой я уверен, что то, что я делаю, правильно, – не раз говорил Велену Кил.

– Очевидно, это потому, что я сомневаюсь за нас обоих, – отшучивался Велен.

– О да, ты любишь сомневаться.

– Я не люблю рисковать и предпочитаю принимать взвешенные и со всех сторон рассмотренные решения, в правильности которых я полностью уверен, – возражал Велен обычно.

Кил, хоть и иной раз производил прямо противоположное впечатление, тоже не любил рисковать. Если позволяло время, он сначала тщательно собирал информацию и всесторонне изучал вопрос. Но сейчас желание заполучить силу титана было в нем так велико, что любые доводы о необходимости собрать больше сведений, посмотреть на другие миры и народы, доверившиеся Саргерасу, звучали для него бессмысленным сотрясанием воздуха. Сила есть сила. О чем тут думать? Надо ее заполучить!

Запрещено часто использовать Ата’маль. Но если Велен не спасет свой народ от падения, никого больше не заинтересует мудрость кристалла. Мудрость не нужна разрушителям. Велен искал избавление, задавал разные запросы, и однажды его зов был услышан. Некий К’уре из расы наару, совершенно невообразимое сверкающее создание, проекция сущности которого напоминала Ата’маль, пообещал прилететь за Веленом и его сторонниками, чтобы их спасти. Велен и тогда колебался, но страх перед Саргерасом победил недоверие к незнакомцу К’уре.

Больше всего на свете Велен хотел забрать Кил’Джедена с собой. Уговорами, обманом или силой – как угодно, лишь бы уберечь его от Саргераса. Однако чтобы удержать любимого подальше от вожделенных им великой силы и власти, Велену пришлось бы сделать его пленником до конца его дней. Бросить на произвол судьбы или лишить свободы и права выбора – Кил не простит ему ни одного из этих поступков. Велен сам себе не простит. Но других вариантов не было.

Велен закрыл чарами мысли о готовящемся побеге и отдал тайные распоряжения своим подчиненным. К’уре говорил, что может забрать многих, хоть половину населения Аргуса, но тогда ни о какой секретности нельзя будет вести речь. Велена бросало в холодный пот от страха, что Архимонд и Кил каким-то образом узнают о побеге. Его бросало в краску от стыда за то, что он так дурно думал о своих друзьях, как будто они пожелают запереть их на планете и заставят служить Саргерасу насильно. А еще у него было ощущение, что Кил поверил в его пророчество и на самом деле видел то же самое, но просто пожелал больше власти, как с ним нередко случалось и прежде. На Аргусе Триумвират добился всего, чего хотел, и этого мира Кил’Джедену стало мало…

Когда остался всего один день до назначенной даты побега, Велен не мог заставить себя изобразить хотя бы неубедительную, вымученную улыбку. Кил пришел к нему домой и впервые за последние недели говорил не о Саргерасе, его силе и том, что с ее помощью можно будет сделать, а о любви. Каялся, что стал уделять возлюбленному мало внимания и надоел ему постоянными разговорами о делах. Убеждал, что если Велен ревнует его к Саргерасу, то совершенно напрасно. Обещал любить его одного, и любить вечно.

Разве не должен выглядеть счастливее тот, кому говорят такие слова? Велен крепко обнял любимого, пряча искаженное страданием лицо в его волосах. Он не хотел отправляться неведомо куда, покидать родной мир и расставаться с Килом. Они были вместе так долго, что Велен едва помнил, что в его жизни когда-то были годы, в которые он не знал Кила или считал его просто приятелем.