Текст книги "Не зови меня братом (СИ)"
Автор книги: Призрак Квинзей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Братиш, ты только посмотри на это, – выдохнул Дагур. – Думаю, Три-удар смог бы сразиться даже наравне со Скриллом! Ну и хвост, ну и клешни… А щёлкающий звук, слышишь? Прям мурашки по коже!
Иккинг тут же очнулся от оцепенения, рассыпавшись словами своего возмущения.
– Да ты… Как ты… О чём ты вообще думаешь?! Дагур! Он же убьёт Сморкалу!
– Ну, это я и без тебя понял, – ухмыльнулся берсерк и, получив в ответ свирепый взгляд, примирительно поднял руки. – Ладно, ладно. Идём спасать Сморчка.
Иккинг подозвал Беззубика и, вскочив на него, подал руку Дагуру. В следующий миг они уже описали круг вокруг острова, сбивая часовых. Никто и не заметил, что на Драконьих Боях появились посторонние, поскольку Хэддок не позволял своему дракону стрелять. До поры до времени. Близнецы, мимо которых пронёсся Беззубик, кинулись за ним на Барсе-Вепре, выпуская за собой густое облако зелёного газа… Через несколько мгновений стены арены сотряс взрыв.
На трибунах возникла паника. Тройной Удар, готовый броситься на соперника, поднял голову, смотря вверх, на пролетевшего над ним Шипореза. Хедер с Рыбьеногом, увидев облака газа Барса, которые были чем-то вроде условного сигнала, так же сорвались с позиций, атакуя арену с разных сторон. Казалось бы, всё должно быстро закончиться, но… Но, видимо, дракон, которому ребята хотели стать союзником, счёл их за своих врагов.
Тройной Удар с рёвом бросился на Сморкалу, который еле-еле успел увернуться от страшного удара хвостом, откатившись в сторону. Поднявшись на ноги, Йоргенсон принял боевую позицию, оскалившись. Пролетающий над куполом Рыбьеног, который выгонял «зрителей» с трибун лавовыми залпами и проклятиями, крикнул:
– Серьёзно, Сморкала?!
– Да! – грубо ответил он и тихо добавил с нарастающей паникой в голосе. – Нет.
Дракон развернулся, готовый заново атаковать противника, но в этот самый момент хвост Розы Ветров разрубил цепи купола, которые упали вниз с жалобным, тяжёлым звоном. Беззубик тут же приземлился на арену рядом со Сморкалой, вставая в боевую позицию. Роза Ветров опустилась сзади Тройного Удара, последовав примеру Ночной Фурии. Барс-Вепрь и Сарделька замкнули круг, зажав разъярённого дракона в своеобразной ловушке.
Резкий свист отравленной стрелы, которая пролетела совсем рядом с Беззубиком. Иккинг вскинул голову и увидел Райкера, который повторно натягивал тетиву лука, огорчённый промахом. Но и он не был самой большой неприятностью. Рядом с братом стоял… Вигго.
Дагур первым заметил врага, чувствуя, как внутри начинает подниматься залежавшаяся за недели одиночества ненависть. Взгляд Гримборна остановился на Хедер. Судя по всему, Вигго ни секунды не сомневался в том, что она жива. Губы его тронула лишь лёгкая улыбка, когда он обратил свой взгляд к черноволосой девушке. Но в улыбке этой Дагур прочитал все грязные мысли предводителя охотников. Гримборн как будто говорил всем своим видом: «Вам не удалось обмануть меня». И сейчас, когда охотники выстроились по трибунам, направив на наездников множество стрел, он наверняка чувствовал близость победы. Скорее даже… Личной.
Девушка смотрела на Вигго со страхом глубины изумрудных глаз… Стало тяжело дышать. Ведь она узнала этот взгляд. И поняла, что он означает. Так смотрел на неё Дагур…Желая.
– Признаю, Иккинг, твоя хитрость со смертью Хедер почти удалась, – противореча самому себе, произнёс Вигго, заложив руки за спину. – Но я сразу понял, что это уловка. Ты определённо бросил мне вызов, а я принял его. Смерть твоего человека ничего не дала бы мне, но вы слишком тесно связаны друг с другом, чтобы из этого невозможно было извлечь своей выгоды. Так что… Пришло время сказать тебе спасибо за игру. За всю игру. И за то, что привёл ко мне Хедер.
Окружённые, запертые в собственной же ловушке, драконьи наездники затравленно смотрели по сторонам, пытаясь быстро сообразить, что делать. Иккинг считал секунды в бешеной попытке что-то придумать, а Дагур просто пытался справиться с ненавистью, которая туманом застилала его разум. «Привёл ко мне Хедер»… Берсерк готов был выпотрошить Вигго за эти слова. Даже если бы Гримборн оскорбил его сестру или ударил, внутри Дагура не было бы ровно столько же ненависти, сколько перед тем, что этот урод может просто так взять Хедер. Не останавливаемый ни моралью, ни чёртовой совестью, ни кровью. Просто потому что желал её ровно так же, как и каждый викинг, кто хоть раз видел её.
Первой опомнилась Хедер. Залп Розы Ветров заставил Вигго и Райкера отпрыгнуть назад. Остальные драконы последовали её примеру, поливая огнём и дымом охотников, которые пытались ранить их ядовитыми стрелами. Конечно, таким образом наездники не смогли бы вырваться из окружения, но, по крайней мере, у них был шанс вывести из строя хотя бы половину выстроившихся по кругу трибун воинов.
Вигго что-то крикнул, но его голос был заглушён криками, звуками залпов и ломающимся деревом трибун.
В общей суматохе никто не заметил, как Дагур спрыгнул со спины Беззубика, подбежав к Тройному Удару, который поворачивал голову из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит вокруг него, и до сих пор не различая врагов и друзей, защищая лишь самого себя. Стрела, пущенная одним из охотников, обязательно бы пронзила дракона, если бы не Дагур, отбивший её ударом топора. Защищая незнакомого дракона, берсерк встал в боевую позицию рядом с ним, предвкушая отчаянную битву и кровожадно ухмыляясь.
Но залпы тоже не вечны, наездники понимали это. Поднимаясь в дыме Барса, пристеголов близнецов смог преодолеть завесу обстрела и, свернувшись горящим колесом*, прокатиться по краю трибун, поджигая скрипучее дерево. Ореол пламени объял арену, разгораясь всё больше, захватывая каждый кусочек деревянных скамей. Охотники бежали от огня, пытаясь спасти свои жизни, но всё равно несколько из них упали в другой мир, оставляя тело на горящих досках.
Обстрел прекратился почти в один миг. Беззубик, у которого ещё оставалось пара залпов, взлетел вверх, собираясь выстрелить вслед убегающим охотникам… И только тут Иккинг заметил, что с ним нет Дагура. Первой мыслью Хэддока было то, что берсерк всех их предал, но в следующую же секунду юноша разглядел викинга, который положил ладонь на нос Тройного Удара… Правда, над этим Иккинг предпочёл подумать позже, ведь сейчас нужно было нагнать Вигго.
Благодаря уловке близнецов и Тройному Удару, который отправил в нокаут особенно отчаянных воинов, что решили пробраться на арену и перебить всех наездников вблизи, база Драконьих Боёв была полностью разрушена. Восстановив свой запас залпов, Сарделька вместе с Розой Ветров и их наездниками разнесла малые строения, что расположились у края арены. Корабли, которые стояли в порту, были сожжены дотла. Однако… Вигго на острове не нашли. Как и Райкера.
– Тор, почему он всегда ускользает? – в отчаянии крикнул Иккинг, приземлившись на погоревшую арену.
Обугленные трибуны, разрубленные цепи и странная тишина… Вот-вот и ветер начнёт гулять на теперь уже заброшенном острове. Освободив драконов, что держали в клетках, наездники собрались все вместе, решая, что делать дальше. Кривоклыка так же нашли в клетках. Радости Сморкалы не было предела, хотя, все поняли, что она была чем-то вроде самозащиты. Йоргенсон не хотел показать пережитого страха смерти на своём лице, поэтому даже немного переиграл, встретив своего дракона. Впрочем… Он действительно беспокоился о нём.
– Потому что это Вигго, – ответил Дагур, опершись на топор.
– И не просто Вигго, – вставил свою лепту Задирака. – А Вигго Гримборн!
Иккинг фыркнул и вдруг замер, смотря на берсерка с расширенными от удивления глазами. Он вспомнил о мгновении, которое успел заметить на арене… Дагур, положивший ладонь на морду Тройного Удара. Берсерк стоял совсем рядом с совершенно спокойным драконом, который всё ещё непонимающе смотрел на наездников, правда, уже без враждебности.
– Постой, ты… Ты приручил его? – удивлённо выдохнул Сморкала, у которого глаза полезли на лоб.
Дагур снисходительно улыбнулся. На самом деле, берсерк и сам не понял, что произошло. Просто в один момент он бросился защищать этого невероятного дракона, рискуя абсолютно всем. И в малой битве, когда небольшая группа охотников ворвалась на арену (их, естественно, никто не заметил), Тройной Удар сражался рядом с Дагуром так, будто считал его равным себе. Может быть, поэтому берсерк и смог поладить с этим драконом? Доказав друг другу силу, мощь и самоотверженность, дракон и человек скрепили между собой странную, необъяснимую связь. Правда, Дагур о ней ещё и не думал… Просто приятно было знать, что у него появился приятель среди драконов.
– Да, Сморкоголовый, – наконец ответил он таким тоном, будто приручить дракона всё равно что переступить через ступеньку. – В бою мы довольно неплохо так поладили.
– Что это был за приём, Задирака? – вдруг спросил Рыбьеног, желая привлечь внимание к кому-нибудь другому, но только не к Дагуру.
– Мы его опробовали недавно, – с гордым видом пояснила Забияка за брата. – Конечно, самим нам приходится спрыгивать с дракона, когда он собирается в колесо, выдыхает газ и поджигает его… Но мы ещё над этим работаем.
– Невероятно, – выдохнула Хедер. – Вы сегодня наши герои.
Дагур резко повернул голову, вмиг растеряв всю свою показную непринуждённость. Он понимал, что замечание Хедер справедливо, и всё же его задело, что она ничего не сказала на то, что он приручил новый и опасный вид дракона. И даже более… Она и не взглянула на него. Во всяком случае, все пять раз, когда берсерк обращал к ней свой взгляд, Хедер говорила о чём-то с… Рыбьеногом.
– Ну вот, Хэд, теперь я окончательно чувствую себя героем, – подмигнул девушке Задирака, выпрямившись, и предложил. – Давайте свалим отсюда поскорей? А на Краю устроим пир? В нашу честь, разумеется.
На это никто не смог ничего возразить.
***
Рыбьеног играл какую-то мелодию на флейте, смотря на танцующих в центре зала Астрид и Иккинга. Сморкала растянулся на столе, порой даже «перехрапывая» мелодию флейты. Пережив сильный шок, он очень устал и уснул, так и не доев ячью ногу. Забияка хлопала в ладоши, следя за движениями быстрого танца, в котором кружился Хэддок с Хофферсон. Задирака стоял рядом с сестрой, опершись о стену, и чувствовал себя победителем жизни. Уставших драконов наездники оставили в стойлах почти сразу, как только добрались до острова. Для Тройного Удара тоже нашёлся свой дом, хотя… Этому дракону наверняка потребуется много времени, чтобы привыкнуть к свободе.
Уже давно на Краю не было подобных праздников. Ребята редко устраивали торжества, почти не праздновали дней рождений. Их жизнь была слишком сложна и запутана для того, чтобы находить время для отдыха. Однако в этот раз близнецы смогли уговорить Иккинга устроить пиршество. Хедер на пару с Рыбьеногом приготовила много угощений, составив их горой на столе. Задирака зачем-то притащил в зал чучело яка, которое близнецы нарядили в парадный викинговский костюм. Устроить пир оказалось гораздо проще, чем все думали, и теперь, когда основная часть (в виде поедания угощений, историй и шутебно-хвалебных речей близнецов) закончилась, викинги перешли к танцам.
Если бы не Дагур, Иккинг бы никогда не осмелился пригласить Астрид потанцевать. Хэддок считал, что это выглядело бы со стороны довольно двузначно, но берсерк заверил его, что в головах полудохлого Сморкалы и сумасшедших близнецов даже близко не промелькнёт левой мысли.
И сейчас, смеясь, подпевая мелодии песни, влюблённые викинги буквально парили над деревянным полом, совершенно забыв о том, что существует реальный мир. В глазах Астрид мелькала вселенная. Хэддок смотрел на девушку так, как никогда раньше. Открыто, искренне, с невероятным теплом. Будто бы в незатейливом, простом танце викингов, он мог сказать ей всё, что чувствует, всё что знает.
Дагур смотрел на них задумчиво. Погружённый в свои размышления, он также потерял связь с реальностью. Почему одни люди любят так, что от их чувств в пустыне вырастают цветы, а любовь других уничтожает галактики? Кто-то может вечность быть рядом, не коснувшись ни разу, просто смотря в глаза близкого человека и срывая для него звёзды с неба. А кто-то даже мгновения наедине с предметом страсти выдержать не может…
Берсерк старался не смотреть в сторону Хедер. Да и, собственно, не смотрел. Она сидела рядом с Рыбьеногом, слушая музыку флейты и смотря с улыбкой на танцующих викингов. Вот уже как полдня Дагур не смел подойти к ней, не говорил с ней, не прикасался к ней. С того самого момента над водой, когда он касался её локтей, её талии… Боги, он был готов отдать всё за возможность просто прикоснуться к ней сейчас. Нежно провести по руке, от плеча до кисти, вдохнуть носом запах чёрных, шёлковых волос. Или же нет… Впиться в неё, подобно монстру, и искусать до крови, до грани безумия.
Стиснув зубы, Дагур закрыл глаза в надежде отогнать наваждение. Но снова она. Она была под его ресницами, под его мыслями. Её глаза, смотрящие с немым страхом. Её нежные губы, коснувшиеся его губ. Её рот, её руки, её тело… Всё сводило с ума. Тот поцелуй, о котором Дагур буквально просил Хедер, заставлял кровь течь по венам в сотни раз быстрее. Эти мысли убивали. Берсерк чувствовал ломку. Понимал, что без ещё одной дозы этого страшного наркотика он умрёт. Рассыплется в прах, уносимый порывами морских ветров.
Внезапно до его ушей, будто сквозь вату, донёсся голос Задираки:
– Разрешите пригласить вас на танец?
Резко распахнув глаза, берсерк повернул голову, смотря на Торстона, который подал руку Хедер. Девушка некоторое время колебалась, но потом кивнула, улыбнувшись. Медленно поднявшись, она вложила ладонь в руку Задираки, и тот вывел её в центр зала. Иккинг и Астрид стояли, опершись о стену, и держались за руки, пытаясь отдышаться. Что-то говоря девушке, Хэддок смущённо улыбался, а Хофферсон, видимо, изо всех сил сдерживала себя, чтобы не броситься обнять его.
И музыка полилась жестокими звуками, впиваясь в сознание берсерка. Он смотрел на то, как Задирака начинает кружить Хедер по залу, как её руки соприкасаются с его ладонями, и понимал, что теряет разум. Дагур следил лишь за её движениями, мысленно обрисовывая каждый контур её тела. Линию бёдер, тонких рук, черты лица… Улыбку, сверкающие в полутьме глаза, косу, что спадала на её плечи. Даже огонь преломлялся в ней, растекаясь красноватым светом по её чертам. Даже пламя хотело целовать её своей тенью.
Дагур чувствовал, как сердце начинает вытекать за рёбра. Только сейчас, только в этот миг, он вдруг понял, что давно находится за чертой. Что сам сбросил с себя цепи, поддаваясь внутренним демонам, следуя за безумной страстью. Что не сможет он просто так смотреть на то, как она кружится в танце с Торстоном, ходячей булочкой или кем-либо ещё другим. Он хотел её. Хотел быть в ней, хотел слышать её крики. Он хотел пить губами её стоны и чувствовать, как она извивается в его руках. Белая, чистая, словно снег. Созданная только для того, чтобы резать его сердце острым ножом.
Берсерк даже не заметил, как закончился танец. Задирака поблагодарил девушку и, запыхавшийся, упал на скамью за столом, беря с тарелки оставшуюся отбивную. Девушка вернулась на прежнее место, опустившись рядом с Рыбьеногом и ответив на его тихий вопрос.
Уже заполночь. Наездники казались уставшими, сонными. Иккинг первый предложил всем отправиться спать, на что близнецы пытались вяло что-то возразить. В конце концов, все медленно разбрелись по своим хижинам, падая совершенно без сил в постели. Рыбьеног пошёл относить спящего сном тридцати богатырей Сморкалу в его дом, близнецы кое-как добрались до кровати и рухнули, тут же уснув. Иккинг проводил Астрид до хижины, придерживая её за руку. Наверное, она специально шла медленно, чтобы продлить минуты, в которые Хэддок касался её.
Дагур покинул зал одним из первых. Выйдя под холодное ночное небо, он глубоко вздохнул, чувствуя, как ветер играет в волосах, пробирается под доспехи. Это вошло в привычку, ведь только природа могла разогнать мрак в его голове. Волны ходили по морю, сонно бились о скалы, тоже желая отдохнуть. Луна плыла через ткань неба, медленно, незаметно. Она смотрела на берсерка с немым вопросом… Как будто была готова покориться любому его поступку, освещая путь до самого конца безумной ночи. Луна… Покровитель безумия.
Добравшись до хижины, Дагур опустился на сконструированную Иккингом для него кровать и, сняв доспехи, забрался под тонкое одеяло, перевернувшись на бок. Делая вид, что спит, он на самом деле боролся с собственными мыслями. Ему до жути хотелось пройтись по острову, позволить ветру прочесть всю боль сердца, поговорить в пустоту… Но он сам понимал, что огонь, который зажгла в его душе Хедер, танцующая с Задиракой, потушить уже не сможет ничто.
_______________
* – техника, которую применяли пристеголовы во второй части КПД в битве с Блудвистом у Драконьего Гнезда.
Комментарий к Глава десятая
Сложно писать, когда ты суеверен. Но, вот она – прода. Некоторые читатели уже знают, что будет в одиннадцатой, и всё-таки… Я молчу об этом х)
Да и хотелось бы узнать ваше мнение. В фанфике, где 90% чувств, а 10% битв и экшена (потом станет 50% на 50%, но пока картина такая) сложно описать на должном уровне динамику битв.
========== Глава одиннадцатая ==========
Хедер осторожно подняла стопку грязных тарелок, поднеся её к стоящей у края стола бочке. Медленно опустив ладонь в воду, она вздрогнула, чувствуя, как холод начинает сковывать пальцы. В темноте казалось, что девушка погружает руку в пустоту.
Ей не спалось. Сколько она не пыталась заставить себя уснуть – ничего не получалось. Мысли огромным роем, быстрым ураганом, с бешеной скоростью вертелись в её голове, сменяя одна другую. Поэтому, почти час назад поднявшись с кровати, она осторожно вышла из хижины, стараясь не разбудить Хофферсон, решив, что снова надевать наплечники и прочее железо на свои руки будет лишним. И пришла сюда, в зал, чтобы скоротать время уборкой грязной посуды.
Вытерев лоб тыльной стороной ладони, девушка принялась за очередную тарелку, чувствуя пробирающий до самых костей холод ледяной воды. Ей не хотелось будить драконов, прося их нагреть воду. Не хотелось будить и наездников. Всё, о чём она сейчас думала, вертелось вокруг одного единственного человека, заставляя то холодеть, то разгораться от пламени, что поднималось со дна души.
Дагур. Девушка почти полдня не говорила с ним. Не пересекалась взглядом, не просила о чём-либо, старалась не смотреть в его сторону, пытаясь развеяться в компании друзей. Тот танец с Задиракой, во время которого она кожей чувствовала сжигающий до тла взгляд берсерка, был простым лишь дружеским танцем. И этот танец никому не нанёс вреда… Почти.
Прикосновения, голос, руки – всё, что было в Дагуре, за несколько дней вдруг стало важнее всего. Хедер стыдилась собственных мыслей, собственных желаний, но, когда оставалась одна, позволяла им захватить себя полностью. Она вспоминала его губы… И где-то в низу живота всё скручивалось, билось, заставляя схватиться за шею, чтобы не застонать от бессилия. Потому что опять не хватало воздуха. Потому что Хедер чувствовала пальцами ту белую линию, что разделила «запретное» и «разрешённое». Она стояла у неё, осторожно протянув руку на сторону первого, но не ступив ещё на него ногой. Ей хотелось узнать, что там, за чёрным туманом скрываемой страсти. Страсти, готовой в любой момент закипеть в крови, с победным кличем поднимая голову. И горя. Горя, сжигая каждую клетку тела под его прикосновениями. Под его губами.
Ей хотелось ощутить жар рук брата на своей обнажённой коже… Хотелось, чтобы он провёл ладонью по линии её ноги, чтобы сказал, как это – любить. И не так, как говорят все эти викинги, которые слишком просты. Не о цветах и звёздах. А о страсти. Жестоко, грубо и таким шёпотом, от которого можно было бы сгореть, осыпаясь пеплом на его руки. Но перед этим… Позволить коснуться. Позволить забрать себя в тот мир, который девушка никогда не знала раньше. В мёртвый мир, разрушенный миллионами страстей, горящий… На обломках той вселенной она бы умерла под его поцелуями. Умерла бы под ним.
Девушка выдохнула, положив ладони на край стола. Того самого проклятого стола, к которому ещё прошлым утром прижимал её Дагур. И шептал… Просил…
«Чтобы запомнить»… А возможно ли это забыть? Можно ли забыть первый поцелуй, который разрезал сердце на части? Хедер закусила губу, закрыв глаза. И снова под ресницами брат. Его губы, кожа под пальцами, горячее тело. Расширившиеся, как портал в другую вселенную, зрачки, в которых можно было бы прочитать всю преисподнюю, все тайны мира. В этих глазах было столько желания, что все границы, все слова «нельзя» плавились под ним. Истекали кровью и пропадали, как будто и не было их никогда. Потому что Хедер безумно хотела быть с ним. Хотела, чтобы он показал ей тот мир… Горящий, жестокий, страшный. Мир тех страстей, за которые боги никогда не прощают.
Медленно положив одну тарелку на другую, Хедер посмотрела на огонь. Дрова почти догорели, и теперь свет, что падал на стены, был намного слабее, чем тогда, во время «пиршества близнецов». Тьма окружала девушку. В полумраке невозможно было почти ничего различить. Хедер опустила глаза на свои пальцы, еле освещаемые блёклым светом умирающего огня. И снова в голове набатом застучали воспоминания. Губы, руки и жар. Шёпот, который проник под самую кожу. Боль, смешанная с кровью, что кипела в венах, подобно бушующему морю, испаряющемуся, исчезающему из мира. Осколки всех чувств, что протыкали её насквозь, не могли сравниться с этой новой вещью… Они были ничем рядом с той любовью, что она испытывала к родному брату.
Внезапно, разрезая одиночество Хедер, чьи-то ладони легли на её руки, чуть выше локтя. Горячее прикосновение жаждущих губ к шее вывело девушку из транса. Хедер вскрикнула, резко развернувшись, и встретилась взглядом с Дагуром. Реальным, живым и… Пылающим, подобно демону. Огонь как-то странно играл на его силуэте, высвечивая из всего окружающего мрака только лишь берсерка. Оставляя весь мир гореть в другом измерении. И даже пламя, что казалось раньше союзником, толкало Хедер своим жаром в другую вселенную. К тому огню, что называлось страстью. Дикой.
– Что ты делаешь здесь? – полусрывающимся шёпотом произнесла Хедер, дрожа всем телом под взглядом брата.
И снова она в клетке. Дагур стоял прямо перед ней, меньше, чем в полуметре, и просто смотрел, не говоря ни слова. Он не поддавался вперёд, не прижимал её, как в тот раз, к чёртовому столу. Но в глазах его было столько огня, что отсветы догорающих брёвен не могли и близко сравниться с ним.
– Ищу тебя, – слишком холодно ответил Дагур.
У Хедер подкосились колени. Дыхание, казалось бы, совершенно покинуло её лёгкие. Она чувствовала каждой клеткой своей кожи, насколько возбуждён Дагур. Её взгляд метался от его лица к его шее и ниже, к широкой груди, по мускулистым рукам, выступающим нитям вен, порванной в нескольких местах рубашке… И всё сейчас в нём было первородным. Он казался богом, перед которым даже свет бессилен. Богом запретного мира.
– Не стоило, – прошептала Хедер, покачав головой и осторожно двинувшись в сторону, отходя от стола, будто желая убежать от берсерка. Хотя… Почему будто? Желая. – Я в порядке. Всё хорошо. Всё хорошо… Всё хорошо… Нет!
Последний крик сорвался с её губ непроизвольно. Дагур резко подался вперёд. Девушка бросилась в темноту, чувствуя, как сердце бьёт по рёбрам. Удар. И сильная рука прижала её к стене. Свет от догорающих брёвен почти не достигал их. Дагур снова был близко, дыша в нескольких сантиметрах от неё. Он казался абсолютно спокойным, твёрдым, холодным… Но девушка понимала, что всё это жестокая ирония желания. Хедер чувствовала его руку и боялась двинуться с места, боялась кричать. Она боялась брата.
– Глупо было пытаться бежать от меня, Хедер, – тихо проговорил Дагур.
Проговорил так, что у Хедер выбило дыхание из лёгких. Руками она упиралась в стену, чуть приподняв голову и вжимаясь в дерево досок, будто они могли растаять и выпустить её из этой тёмной клетки. Глупо, глупо, глупо… Действительно глупо. Но страх всё равно бежал по её венам, бил её сердце о рёбра и кромсал его острым ножом. В этот момент она уничтожила себя за то, что минутами раньше думала о Дагуре. Потому что сейчас невозможно было не понять… Он уносит её в тот самый горящий вечным пламенем мир.
– Д-дагур, отпусти меня, – заикающимся голосом произнесла девушка. – Отпусти. Ты… Слышишь?
Но он, казалось бы, и не слышал. Только смотрел на неё с безумием, тяжело дыша. Таким сильным безумием, которое плавило камни. Наконец, Дагур осторожно убрал руку с шеи сестры, дав ей вздохнуть. Хедер подумала было с облегчением, что брат отпускает её, но…
В следующий миг его ладони резко легли по обе стороны от её головы. Девушка снова вздрогнула, зажмурившись на миг, вжимаясь в стену и стараясь не поддаваться жестокому желанию коснуться пальцами плеч брата. Она до последнего пыталась удержать себя у белой линии, но понимала, что… Поздно. Всё зашло слишком далеко. Давно уже зашло.
– Знаешь, ты… Стой. Нет, нет, даже не думай, – прошептала девушка, с ужасом смотря на то, как берсерк медленно опускает взгляд на её грудь… И ниже. Он как будто мыслённо жёг на ней одежду. Даже во мраке тёмных стен Хедер почувствовала этот взгляд. Взгляд, желающий до потери рассудка. – Не трогай меня…
– Не могу, – ответил Дагур, посмотрев в глаза сестры. – Ты мёртвому кровь разгонишь.
Девушка резко выдохнула, опустив плечи и закрывая глаза. Дыша через полуоткрытые губы, она отсчитывала в голове секунды до безумия. Понимая, что больше не может обманывать себя. Не может держаться, пытаясь сохранить рассудок. Сердце упало в пятки и поднялось обратно, в клетку из ребёр. Страх наравне со страстью превращался в настоящее… Безумие.
И в следующий миг губы Дагура с силой впечатались в её с жестоким поцелуем. Хедер не успела даже вскрикнуть от неожиданности. Затылком она ударилась о стену, запрокинув голову. Дагур ворвался языком в её рот настойчиво, резко, будто мысленно уже сотый раз делал это… Снова. Девушка положила ладони на его грудь, сжав в пальцах потрёпанную временем и битвами рубашку, будто пытаясь оттолкнуть, но берсерк, казалось бы, этого не заметил. Он исследовал её рот. Быстро, рьяно, жестоко… От прикосновений его языка к её нёбу, щекам, у девушки рвалось сердце. Всё внутри неё вспыхнуло под этим безумным поцелуем. Мгновения, которые потребовались, чтобы сломить её сопротивления, пролетели в жестокой борьбе разума и сердца. Но осторожно, останавливая его ярость на мгновения, Хедер ответила брату, не в силах выносить страшной пытки… Последним испытанием у границы тёмной стороны мира.
Стон берсерка оглушил девушку. Хедер почувствовала, как пальцы брата, ранее касающиеся лишь холодной стены, опустились вниз, к её плечам. И дальше… Скользя по линии рук до самых запястий, нежно, невесомо. Так, что ради этих касаний можно было умереть. Девушка задыхалась. Дагур почувствовал это. Разомкнув поцелуй, он, не давая сестре опомниться, впился губами в её шею, лаская нежную кожу, проводя языком от линии скул до ткани воротника. Хедер непроизвольно выгнулась навстречу брату, обхватив руками его плечи. Хриплое дыхание, тихий стон, туман перед глазами…
И, казалось, весь мир был там, где его губы касались её. Это как опьянение, как полёт под самым небом, когда голова начинает кружиться от высоты… Да какой, Тор, здравый смысл может быть здесь, рядом с ним? Дагур прогонял рассудок одним лишь своим касанием, сводил с ума. И от странного стыда перед братом у Хедер запылали щёки. О чём она думает… Что делает… Зачем? Не важно. Лишь бы чувствовать его прикосновения, его поцелуи, его шёпот. До умопомрачения желать быть с ним и кричать в пустоту от страха.
– Дагур, – прохрипела девушка, дрожа всем телом.
Берсерк слегка поднял голову, едва коснувшись губами её кожи совсем рядом с ухом… И шёпот, разорвавший последние остатки сознания в клочья:
– Я хочу тебя.
Выдох в пустоту. Девушка не сказала «нет», не произнесла «отпусти». Просто потому, что у неё не хватало сил сказать это. Дагур опустился на колено, проведя ладонью от бедра до лодыжки девушки, поглаживая её пальцами. Под его прикосновениями Хедер закрыла глаза, запрокинув голову и пытаясь дышать.
Руки Дагура освобождали её ноги от нелепых ботинок, что придумали викинги. Берсерк раньше готов был проклинать их тысячи и тысячи раз. Но теперь, рядом с Хедер, кидая взгляды на её колени, слыша её тяжёлое дыхание, он никого не проклинал. Потому что всё на ней, даже идиотская одежда, было совершенным.
Весь мир для берсерка потерял значение… Кровь стучала в висках, переливалась из вены в вену, от сердца к плоти. За всю жизнь он не чувствовал ничего подобного. Кожа Хедер была просто создана для того, чтобы рисовать на ней влажные дорожки языком, а её губы… Боги, их нужно целовать вечно. До потери рассудка, до привкуса крови, до посинения. Но Дагур желал большего. И в этот момент ему было наплевать на то, что он собирается сделать с сестрой.
Что привело его в этот пустой зал? Он не знал. То ли луна, призрачный свет которой падал где-то у далёкого выхода… То ли собственная кровь, которая не давала уснуть. Мысли бились о стенки его мозга, пытаясь выломать дверь разума. И у них получилось. Поняв, что больше не выдержит без неё, Дагур поднялся с кровати и пошёл. Он сам не знал, куда. Шагал к Большому Залу, чувствуя кожей холодный ветер. И вдруг… Освещённый пламенем силуэт.
Острые, ровные плечи, опущенная голова. Растрёпанная коса, что спадала на её грудь… Талия, бёдра, ноги… Дагур тогда сам не смог осознать, что произошло с ним. Лишь теснота в брюках, боль и стучащее по сознанию желание дало ему понять: он трахнет её здесь, сейчас. Будет целовать до смерти и, если нужно, то насильно… И он подошёл к ней тихо, впервые коснувшись губами шеи, почувствовав нежность её белой кожи. Он действительно сошёл с ума.
Мгновения мелькали перед глазами, словно через завесу тьмы. Она пыталась бежать… Но в этот раз ничто не имело для Дагура значения. И он прижал её к стене, поцеловав. Безумно, жаждуще, так яростно, будто в последний раз. Он думал, что Хедер будет пытаться оттолкнуть его, будет кричать, рыдать, умолять остановиться… Но девушка ответила снова.
Снова.
И звёзды погасли на небесах, не выдержавшие жара пламени, что сожгло в Дагуре всё. Он хотел её так сильно, что в глазах темнело. Касался её шеи губами, проводил по ней языком. И сказал ей то, что давно должен был. «Хочу тебя»… Это стало всем смыслом.
