Текст книги "Слой Первый. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Poul ezh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Слой Первый. Книга 3

Глава 1

Это был странный сон, наполненный железом и запахом крови. Несколько человек в одном зале, где случилась настоящая людская куча мала, когда не разберешь, кто друг, а кто враг и есть только одна задача – не дать себя убить. Короткая схватка, когда важнее четкость рисунка рун, чем личная сила, и взрыв сверхновой при столкновении мощнейших заклинаний. Всё это было настолько ярко и красочно, что хотелось зацепиться и остаться в этом моменте застывшей смерти навсегда.

В сознание меня вернули раздающиеся неподалеку несильные удары молота, которые сменились треском дерева, будто кто-то выдирал из него куски железа. Очнулся и далеко не сразу понял, что происходит. Сон, перемешанный с явью, заполнил сознание калейдоскопом событий, в которых я далеко не сразу смог разобраться, а также осознать и понять, кто я такой.

Моё имя – Грис. Его дали мне… Здесь. На Первом Слое. Всё. Я на месте, и хотелось бы сказать, что в порядке, но это было не правда.

Последним воспоминанием перед тем, как меня окутала тьма, были холодные и безразличные глаза Зейна. Небрежным движением он откинул мою отрубленную кисть и, оставив меня в прошлом, равнодушно повернулся, чтобы отдать указания своим слугам.

Рука.

Непонятно. Вместо ожидаемой волны боли я чувствовал себя на удивление нормально, а попытки пошевелить кистью ни к чему не приводили – ни в культе, ни в самой отрубленной кисти не было ни малейшей чувствительности. Ощущение напоминало онемевшую отлежанную руку, которая просто перестала слушаться.

Зейн не стал меня добивать и даже приказал сделать перевязку? Удружил, гад.

Да, единственное что мне мешало до конца понять, что происходит вокруг – повязка вокруг глаз.

Я связан? Нет. Первое же движение показало, что свободен частично. Правая рука была примотана к груди, а левой спокойно снял повязку и прищурился от яркого света. Действительно перевязали.

Следующий логичный вопрос – где я? Но ответ оказался довольно очевиден, до банального – там же где и был.

Я лежал в телеге гоблинов, на которой мне уже доводилось путешествовать или подобной ей, так как сделаны они были словно копиями друг друга. Было видно, что к производству гоблины относились весьма деловито, создавая одинаковые телеги, где любые части были взаимозаменяемы с другими.

– Очнулся? Воды дать? – тонкий, почти детский голос, заставил меня перевести удивленный взгляд с телеги на скамью в самом ее начале. Человек? Из Степного?

Но вместо человека там сидел всё тот же гоблин в промасленном комбинезоне с лямками, натянутыми на его тощее голое тело. Он неторопливо протирал руки влажной тряпкой. В отличие от своих собратьев, резко выросших на Первом Слое, этот гоблин оставался невысоким – не больше десятилетнего ребенка. Однако серый оттенок кожи и огромные глаза на угловатом лице выдавали в нем представителя своего рода.

Особенно выделялась его прическа: черные, как смола, волосы торчали во все стороны, словно куст, посаженный прямо на голову.

– Буду. Ты кто? – облизал я пересохшие губы. Это уже какое-то вечное состояние, когда хочется пить.

– На, – мелкий достал пузатую деревянную флягу и протянул мне, предварительно любезно открутив крышку. – Тут хорошая вода, не отравлена. А я Рррь, друзья называют меня Эхо.

– Спасибо, – вода и правда была не просто чудесной, а настоящей холодной колодезной водой, которая быстро вправила мне мозги. – Почему ты здесь, Эхо? Зачем? И ты очень хорошо говоришь на моем языке.

– Я мехнарь, можно сказать ученый, походного типа, – он весело подмигнул, забрал флягу и сделал пару глотков. – А тут я потому, что мой вождь, захотел сделать тебе подарок. Кто я такой, чтобы отказать владетелю моей жизни и души, а?

– Зейн? Подарок?

– Не, упаси шестеренка! – отмахнулся тот, чуть не слетев с лавки. – Я же не сказал – Повелитель велел, я сказал – мой вождь. Тот, кто от моего народа. Повелитель бы скорее приказал тебя сварить в машинном масле живьем или еще чего похуже, чтобы подольше мучился. Так что тебе повезло.

– Только это ничего не объясняет. Люди и гоблины – враги. И враг делает мне «подарок» – тоже звучит как один из способов казни. Не думаешь?

– Мы не враги людям. В моем мире, там, снаружи, – гоблин указал куда-то под землю. – Мы, конечно, тоже регулярно воюем, но бывает, что и торгуем веками. На приграничных планетах вообще порой такая дикая смесь народов и рас творится, ты бы удивился.

– Я видел, что вы делали с людьми. Пускать в пищу разумных – это нихрена не норма.

– Слушай, – гоблин поморщился. – Мне не интересно твое мнение о моем народе. Если на карту поставлено наше выживание – мы сделаем всё, чтобы выжить. Рациональность – один из главных постулатов моего народа. Нравится тебе или не нравится. Я, знаешь ли, тоже не планировал оказать в этой склянке, остаться без своих роботов и дома, и заниматься тут всякой непонятной чушью, которая вообще не должна работать. Ма-ги-я! Слышал о таком? Это же чушь! Магии не существует! А в твоей склянке она есть. Почему так, а, человек?

– Понятия не имею. Ладно, не будем спорить. То есть ты меня не убьешь? Просто отпустишь?

– Яп, – судя по тому каким тоном было произнесено это странное «яп», ответ был утвердительным.

– Тогда я хотел бы узнать, что за подарок и почему я удостоился такой великой чести.

– Если ты думаешь, что мой Вождь, – тут Эхо выделил титул сознательно, показывая его значимость. – Рассказывает мне о том, что, как и почему он делает. То ты глубоко ошибаешься, белокожий. У него там кроме своей головы, еще полторы сотни аналитиков сидит. Раз приказал, значит надо. Да и подарок этот – на самом деле так себе. Любому будет лучше без него, хе-хе. Нам просто пришлось немного заняться проблемой с покалеченными воинами – убивать их при и так скудном воинском резерве глупо. Поэтому мы и разработали из открывшихся нам новых возможностей разные эммм… штучки. Вот одну из этих новых штучек мы тебе и запилили. Штучки-дрючки.

– Не понял?

– Штучки. Крутое слово, так щекочется на языке. Щекочется тоже крутое слово, но шшшшштучки!

– Про штучки понял, так там не моя рука, вы не вернули мне кисть?

– Пф… Через сутки, не раньше, размотай правую руку и посмотри, – фыркнул Эхо. – И запомни слова, которые Вождь вложил мне в уши. Кстати, у тебя в рюкзаке был вкусный сыр, мне очень понравился. Извини, что я его спер, но я не большой любитель жрать одно мясо и подножную траву. В общем, ты проснулся, я всё сделал, и я пошел. Бывай.

Гоблин соскочил с скамьи, взял небольшой мешочек, из которого торчала выдерга и деревянная рукоятка инструмента и выпрыгнув с телеги исчез. Твою, мать!

– Эхо! Стой! – заорал я, удивленный столь быстрой развязкой после нашего разговора.

– Чего? Я еще не совсем ушел.

– Что вождь передать просил?

– А я разве не сказал?

– Не юли.

– Ни разу! Клянусь шестеренкой! Вождь просил тебе передать – не сомневаться. Верь и не сомневайся. Бывай. Штучки!

На этом Эхо исчез окончательно.

– Спасибо, – пробормотал я, поднимаясь с телеги и осматриваясь.

Судя по всему, гоблины покинули лагерь достаточно давно, вокруг было пустынно, стояла только телега, в которой я лежал. У нее были сняты колеса и вообще только борта и днища, соединенные скамьей, остались, больше ничего. Да и те держались на честном слове. Все гвозди и железо было аккуратно вынуто и взято с собой. Эхо топал уже в сотне метров от меня, весело подпрыгивая и словно напевая песенку. А вскоре и вовсе скрылся из виду.

– Спасибо, Рррь, он же Эхо, надеюсь я не ошибся в правильном произношении твоего настоящего имени, – повторил я слова благодарности гоблину. Существу, которое по моему мнению, должно быть уничтожено на Первом Слое.

Как всё странно.

Следом я наконец нормально осмотрел раненую правую руку, замотанную в несколько слоёв толстой грубой мешковины. Эхо сказал не снимать сутки.

Снова попробовал пошевелить пальцами, но ничего не произошло, кокон был словно гипс, еще и пропитан чем-то, поэтому понять было ничего нельзя. Я тут же залез в свой рюкзак, но не обнаружил там ничего, кроме небольшого количества вещей, вяленого мяса и сухих лепешек. И правда сожрал весь сыр.

Зато под скамьей обнаружился настоящий подарок – гоблинское короткое и весьма толстое ружье, с небольшим мешочком в котором болталось полтора десятка таких же толстых бумажных патронов.

Быстрый осмотр показал, что сделано оно было весьма неплохо, гораздо лучше, чем те поделки, что мы видели после сражения у форта, но вот калибр – мягко говоря впечатлял. В патронах была мелкорубленная металлическая проволока, и только парочка была с пулями, и я не удивлюсь если даже у Шамовой слонобойки калибр меньше.

Судя по тому, как маслянисто блестел ствол, из него еще ни разу не стреляли, а так как никаких обозначений не было, то и сказать про ружье было толком нечего. Оставили для обороны и охоты. Какие предусмотрительные с… существа. И осторожные, скажи мне Эхо про ружье, я ведь мог им его и застрелить, мало ли.

Не скажу, что от одного разговора с мелким гоблином мое отношение к ним изменилось. Нет. Однозначно им тут не место, но тот факт, что и у них может быть своя правда – теперь добавилось в моей голове однозначно.

Первая же мысль показалась наиболее верной – Вождь гоблинов, очень сильно против возвращения Врага на свою главную роль. Иначе я никак не готов объяснить такой дружелюбный жест. Как и его слова. Верь и не сомневайся. К чему это? О чем? Даже спросить подсказки не у кого.

Так как чувствовал я себя хорошо, то перекусив и допив воду из чудесной фляги, которая так и осталась лежать на скамье, я начал думать, что делать дальше.

Заодно достал артефакт связи с церковниками, быстро написав им срочную записку.

«Довести не смог. Они забрали новичка, и провели ритуал. Враг на первом. Идет к Прешбургу, там появилось трое новичков. Куда мне двигаться дальше? В Степном предатели, они слили наш маршрут гоблинам и нас поймали на выходе из разлома»

Оставив сообщение церковникам, я задумался. А теперь то, что делать? Потрогав амулет на шее, даже усмехнулся. Забавно. Знал бы Зейн, кто с ним шел… все локти бы сгрыз. Все-таки это было правильное решение не светиться перед ним и орден чисто случайно мне в этом неплохо так подыграл.

В одном из боковых карманов рюкзака оказалась наша карта похода к центру, сейчас совершенно бесполезная, так как я категорически не представлял куда нас еще пленных везли и сколько на это ушло времени. Шанс что я найду тот же Разлом был минимален.

На карте были десятки белых кружков, абсолютно пустых. Как объяснили мне еще в Степном – такие карты, нужны только для того, чтобы передать нужный маршрут и при этом не светить остальные разломы из общей сети.

Половина из этих кружков были фальшивками, на случай если карта попадет в руки врагам. Как по мне – слишком параноидальная система, я не слышал еще ни одной истории, как на слое воевали друг с другом. Поэтому те точки, что сейчас были отмечены, не значили для меня ничего.

Где я нахожусь, я тоже не знал. И что остается делать?

– А что делать? Есть варианты, потеряшка? – горько усмехнувшись, я натянул лямки рюкзака. У ружья не было ремня и пришлось тащить его в единственной целой руке. Заодно и рану на животе осмотрел. Судя по крепкой повязке, и воняющей типично лечебными мазями, всё там в порядке, даже не болит. Считай, что меня практически починили.

Вариант был один. Идти за Зейном. И для этого я собирался воспользоваться своим небольшим читом.

– Зря ты взял мой револьвер, засранец зловредный, – прошептал я, обращаясь к своей способности – Чувству пути.

Я уже проделывал подобное, когда в зомби-разломе следил за мечом Зейна, сейчас же даже было проще. Револьвер Падшего – мой личный револьвер, на котором я царапины оставлял, из которого стрелял, и который – часть моей руки. Поэтому чувство сработало как надо, не прошло и пары минут, а я уже точно знал куда мне идти.

И теперь, пока он не избавится от моего револьвера, я буду знать где он находится. Удобно.

А мне почему-то кажется, что он будет его хранить. Все же какая-то частичка прошлого Зейна еще есть в нем и именно поэтому я еще жив. Именно поэтому отделался относительно легко – изначальный Зейн все еще влиял на свое поведение и на решения Врага, настоящее имя которого я так и не узнал.

Почуяв направление, и удостоверившись что это именно то, что мне нужно, а путь указывался весьма явно, периодически дергаясь, словно Зейн там метался на разные расстояние, я задумался. У меня даже возник интересный план.

А ведь он может пользоваться Разломами, от него теперь там не спрячешься.

Да и насколько он стал сильнее мне не до конца понятно. Две трети от врага – это уже не простой рубаха-парень, секретов и силы у него теперь должно не занимать.

План был прост как две копейки – найти разлом по пути к Врагу, снять амулет Падшего, показывая, где находится нужная Зейну цель, дождаться его появления и заманив в Разлом – убить. Я не хотел этого делать раньше, но новый Зейн мне категорически не нравился, с таким мы не подружимся.

После небольшого обдумывания – план был утвержден мной окончательно и бесповоротно. Идем вперед и ищем разлом. Представив вытянувшуюся морду врага, когда я начну мигать ему, что новичок рядом, я даже улыбнулся.

Направление есть. Перед уходом из своей скромной обители, проверил телегу еще на несколько раз, вдруг Эхо еще подарочек оставил. Но ничего больше не нашел. Он даже гвозди выдрал.

Кстати, этот мелкий вообще не похож на существо способное сделать что-то с рукой, да и сам факт, что я слышал, как он выдирает гвозди, говорит, что Эхо мне слегка приврал насчет себя. Скорее всего те, кто мной занимался – давно ушли, оставив его сторожить и сообщить мне что нужно, а заодно и телегу ободрать.

– Мелкий вруша, – но сказал я это не со зла. Эхо показался мне весьма хорошим существом несмотря на то, что спер мой сыр.

Поход за мудаком, а так я окрестил свой план, начался тяжело.

Лагерь гоблины ставили среди холмов, так, чтобы его не увидели разведчики потенциального врага, поэтому заползая на первый холм, я весь покрылся потом. Да уж, до восстановления мне еще далеко, зато дальше, с вершины холма мне открывался еще более прекрасный вид.

Холмов тут были десятки, вдалеке виднелись укутанные облаками горы, очертания которых мне ничего не говорили. А посмотрев на карте, я убедился, что гор там нет, либо рисовальщики не посчитали важным их нарисовать, либо мы забрались слишком далеко.

Так, неспешно поднимаясь и спускаясь с холмов, я прошел с десяток километров и почувствовал новый запах, среди уже привычного разнотравья. Запах гари.

Это заставило насторожиться. Неужели они ушли недалеко? И поэтому путь так метался? Не думаю, что Зейн обрадуется, увидев меня, еще и с приветом от своего слуги. Да и Эхо пошел немного в другую сторону.

Следующие пару часов, я старался аккуратно и незаметно, прячась в траве, разобраться в источнике запаха, и вскоре забравшись на очередной холм увидел и причину. Весьма знакомую причину.

– Ну и как я теперь узнаю, предали вы меня или нет? – проговорил я, скидывая мешок с вспотевшей спины, усаживаясь на него и смотря на тлеющие развалины Степного. – Зато стало ясно, где я нахожусь.

С этой стороны я Степной еще не видел, но осмотрев местность, понял, что нахожусь просто с другой стороны от тех ворот, через которые мы пришли. Заодно стало понятно, почему город был расположен тут, а не как Прешбург, чуть дальше Колыбели.

Очень удобная позиция и река, протекающая впереди, закрывали и защищали практически половину Степного естественной преградой. Что правда не помешало ему быть сейчас почти полностью разрушенным, словно рука великана-ребенка сломала построенную из кубиков игрушку. Стена с этой стороны была гораздо ниже, чем со стороны степи. Забавно, что вытекала она как раз из Колыбели, я даже не знал, что такое возможно.

Гоблины и Зейн, а может и без него, взяли город, переправившись через реку и сожгли его полностью, разрушив почти все стены. Я даже сначала не хотел заходить внутрь, но любопытство и желание узнать, что стало с обителью Павших переубедило.

Вопрос по тому, как перебраться через реку, показал, что я был не прав. Гоблины не атаковали с этой стороны, а немного подумав и посмотрев, как двигается река, я понял, что ничего не понял. Мы не переправлялись через реку. И гоблины. Так какого хрена тут река мне мешает?

Преодолевать водное препятствие вплавь, я не собирался, нет у меня таких сил, и пусть тут всего двадцать метров, но мне их за глаза, с одной рабочей рукой, поэтому матерясь на всё хорошее и плохое я пошел вдоль реки, ища возможность переправиться, и спустя пару часов, остановился пораженный открывшемуся виду.

Гоблины не переходили реку. И я не переходил реку. Потому что вся река, текущая из непонятного места, исчезала в еще более непонятном месте – огромной дыре метров двести в диаметре и глубиной с километр не меньше, то, что было в низу рассмотреть было невозможно из-за тьмы. Свет туда не проникал.

– Еще одна тайна века, – пробормотал я, рассматривая сооружения на реке. – Это получается, что длина реки километров пятнадцать и всё? Ничего себе сюрприз. Интересно, они вниз спускались?

Кто-то довольно долго и весьма плодотворно пытался построить тут водяные мельницы, от которых сейчас осталось несколько сгнивших деревянных колес, покрытых заржавевшим железом. Хотя кто это был, мне стало понятно сразу. Орден. Именно поэтому Степной был их базой. Уникальный ландшафт, уникальная река, и попытки построить непонятно что.

Да и механизмы для спуска нашлись тут же – давно заброшенные, ржавые и полностью разваленные. Так что очевидно, что спускаться пытались. Не удивлюсь если с помощью этих водяных мельниц орден пытался получить обычное электричество, медных проводов я не обнаружил, даже следов, значит строили для чего-то другого.

Надо будет поискать в Архиве, оставшемся в городе – если он, конечно, сохранился – информацию об этих постройках и их назначении. Очень уж было любопытно. Возможно, Падшие обладают иными фундаментальными представлениями об энергии и её применении. Это могло бы мне пригодиться, со временем.

Глубоко в душе я понимаю, что тот факт, что я пойду за Зейном – он ничего не решит. Кто я такой, чтобы пытаться ему противостоять, ему и его армии. Скорее всего играло мое упорство. Других вариантов просто не было, всегда нужно куда-то идти.

Но обнаружение Степного – изменило всё. Если есть точка отчета, а значит и союзники могут на меня выйти, с армией церковников будет гораздо проще остановить Зейна, главное, чтобы Биорк так спрятал людей, что ни один даже самый хитрый гоблин до них не дотянулся.

В разломе один на один – сложно драться. А с союзниками – почему бы и нет? И на душе неожиданно стало легче. Враг не успеет дойти до Прешбурга, я ему гарантирую.

Стоило обойти эту дыру, и я оказался в степи, по которой спокойно и дотопал до города, под насупившую ночь. Остановился в паре километров в небольшой ямке, написал новое письмо церковникам, сообщая своё местоположение.

Ответа на предыдущее сообщение я так и не получил, что меня немного нервировало, не должны они меня игнорировать, я им слишком важные вещи сообщаю, можно сказать первоисточник.

Затем, не разжигая костра и укутавшись всем что у меня было, спокойно уснул, даже не переживая по поводу того, что меня могут найти не те, кто должен. Охотничьи отряды гоблинов никто не отменял. Да и идти в разрушенный город, где трупы валяются на каждом углу и до сих пор могут ошиваться воины гоблинов – точно не то, что мне сейчас надо.

Слишком устал, организм после травмы и последних событий нуждался в капитальном восстановлении и отдыхе. А ведь, казалось бы, еще пару дней назад, я валялся на кровати, ходил до места проведения ритуала, и думал о том, как хорошо спать в палатке на камнях. Нет. Сейчас я однозначно мечтал о кровати.

Глава 2

Утро началось с озноба.

Спать на сырой траве оказалось тем еще испытанием – не только прохладно, но и чертовски мокро. Если бы не усталость, скорее всего уснуть бы не смог. Из рюкзака и так пропало и одеяло, и тонкий спальный мешок, который утащил кто-то из гоблинов. Хотя сменная рубаха и штаны были с запасными обмотками для ног.

Проснулся я с первыми лучами местного светила, пытаясь обсохнуть и согреться, подставляя лицо его пока робкому теплу. Погода на первом слое – очень странная вещь сама в себе, то тебе адская жара, то холодно. И это я еще дожди не видел, и про зиму и снег мне не рассказывали.

Греясь, и разбирая рюкзак до конца, заодно размышлял, что делать с рукой и как раздолбить эту закаменевшую мешковину.

Буду считать, что сутки прошли. Таскать ее, намоченную росой и оттого изрядно потяжелевшую я не хотел, плечо уже и так отваливалось, даже с учетом того, что рука подвешена на тряпку. И учитывая мою повышенную и прокачанную выносливость. А вот посмотреть, что там внутри находится, очень мне было любопытно.

Пальцы правой руки все равно не шевелились, сколько я не пробовал – ни дрожи, ни малейшего ощущения. А рука приобрела крепость дубины, я ей теперь мог спокойно лупить по головам врагов, если они, конечно, будут иметь такую дурость как лезть под мою правую руку.

Ни в карманах, ни на поясе, не оказалось даже самого захудалого ножика, зато в рюкзаке неожиданно нашлась золотистая узорчатая ложка. Я такую видел у мэра в столовой, когда нас там кормили, и был готов поклясться, что ничего подобного оттуда не забирал.

Зейн, да ты драный клептоман что ли? Еще и мне подсунул.

Ложку я попытался заточить об камень и даже удалось немного заострить кромку, но металл был слишком твердый и плохо поддавался обработке. А такая плохая заточка совсем не резала гипс. Со злости хотел ее согнуть и выкинуть нахрен, но сталь, из которой она была сделана, не гнулась.

В итоге засунул в карман, оправдывая это тем, что не руками же есть, вдруг в походе подвернется нормальная еда, в конце концов, у меня есть ружье, а дичи вокруг немерено, я постоянно видел местную живность. Правда с таким калибром моего ружья, при попадании от них ничего не останется, но это дело житейской, вопрос вполне решаем.

Гипс не снимался.

– Легко сказать, сними через сутки. Я чего, бить молотком ее должен? Зараза!

Ничего не помогало. Ни ложка, ни подручные камни, ни магия мата. Всё было впустую и только расходовало мои силы. Но желание избавиться от этой штуки на моей руке затмевало всё: жажду, усталость, страх.

Я направился к полуразрушенным строениям в поисках чего-нибудь, чем можно разрезать этот местный дубовый гоблинский гипс.

Надеясь найти там хоть что-то – кусок арматуры, осколок стекла, нож, да хоть кость, если она будет достаточно острая. Нашёл. Почти случайно. В одном из провалов между бетонных плит торчал ржавый фрагмент толстой арматуры. Падшие умели основательно строить. После снятия первого слоя, дальше пошло легче, там я уже справился левой рукой, отдирая хрустящий широкий бинт.

Когда я наконец полностью очистил руку, наступил тот самый момент. Период охреневания. Нет, серьёзно – по-другому это не назвать. Я просто сидел и смотрел. Не дышал.

Гоблины не приживили мне кисть. Чёрт с ней, с моей отрубленной кистью – я уже почти смирился, что её нет. Но в глубине, как дурак, надеялся: может, как-то, магия, врачи, эликсиры? Ха. Наивно.

Нет. Они пошли своим, гоблинским, извращённым до абсурда путём. И не просто заменили. Они сделали мне протез.

Во-первых, по локоть – десяток металлических штырей, проросших сквозь кожу и мясо, как гвозди в трухлявую доску. Они образовывали каркас, к которому крепилась вся остальная конструкция.

От каждого штыря тянулись тонкие, чуть изогнутые металлические полоски, сплетённые с десятками разноцветных проволок. Всё это, как живое, обвивало руку – будто бы лоза, только холодная, чуждая и поддающаяся контролю.

И заканчивалось всё это… вот этим.

Я долго не мог оторвать взгляда: передо мной была кисть. Не человеческая, не машинная – нечто промежуточное. Странный механизм, напоминающий ладонь с пальцами, собранный из сотен мельчайших деталей. Шестерёнки, шарниры, штифты, тонкие как волосы пружины. Работа ювелирная, но дикая, словно это была форма искусства, а не функциональное творение.

– Мехнарь чертов… Что это за… – выдохнул я.

И тут же замер. Кисть двигалась.

Без боли.

Я мог вращать её в локте – свободно, даже мягко, с щелчками, но плавно. Но пальцы… не сгибались.

Я сжал губы, злясь, и потянул один из пальцев левой рукой. Щёлк. Палец согнулся. Потянул другой – тот тоже отозвался. Так вот оно что. Это – механический инструмент, в котором нужно вручную задавать форму, комбинации.

Я схватил флягу – сначала просто охватил её протезом по окружности. Затем сжал. Металл заскрипел, но фляга осталась в руке. Держит. Я даже смог чуть повернуть её, как бы оценивая баланс, и – впервые за последние сутки – хмыкнул. Что-то среднее между усмешкой и облегчением.

Жутко? Да.

Непривычно? Более чем.

Но это работает, что хоть немного в дальнейшем упростит мне жизнь. Хотя общий итог, был максимально неутешительным. Пессимиста во мне было больше, чем оптимиста.

Окончательно стало понятно, что я теперь не игрок и не воин – а инвалид. С таким протезом никакие действия нормально осуществить не получится. Робкая надежда стерлась в пыль.

– Вот такие вот вы делаете шшшштучки, – передразнил я слова Эхо, и делая различные движения рукой. – Бесполезные, красивые штучки.

А потом… заметил странное. Вращая плечом, поднимая руку, чуть проворачивая её – в некоторых положениях один из пальцев чуть подгибался. Я замер. Повторил движение.

Точно. Внутри были пружины или тросики – не знаю, как это устроено, но при определённой траектории движения часть пальцев срабатывала, будто откликаясь на команды.

Пускай не как живая рука – но как набор простейших механизмов, способных на пару полезных жестов.

Я вложил в руку ружьё, наклонил локоть, вытянул – и палец сам оказался на спусковом крючке. Нажал. Выстрел.

Промежуток между движением и реакцией был, конечно, ощутим. О нормальной стрельбе речи не шло – но на случай атаки зверя… этого хватит. Ну и в случае, если будет нужно дать по морде, то на расстоянии вытянутой прямой руки у меня формируется кулак. Немного постучав по бетонной стене, я понял, что так делать не стоит, весь механизм можно легко сломать.

– Придется морды бить левой. Вариантов нет.

Поэтому хоть и расстроенный, я умылся, наскоро перекусил остатками еды, которой осталось буквально крохи, кажется, этот мелкий засранец взял с меня больше, чем просто сыр.

Во всяком случае на момент похода у нас с Зейном был почти недельный запас еды. Умылся, и побрел в город, здоровым я себя не чувствовал, и, хотя очевидно, что ничего не болело явно, но общая дикая усталость последних дней сказывалась на мне весьма сильно. В голове всё периодически плыло как в тумане, но останавливаться было нельзя – без еды и воды мне будет только хуже.

Пожары там давно прекратились, как и дым, так что я думаю там было вполне безопасно.

Да и у появляющихся людей в Колыбели можно будет спросить, может есть где еда. А мэра я и так пристрелю, просто из принципа. Ворота Степного были раскрыты нараспашку, и на фоне разрушенных стен смотрелись вызывающе целыми.

Правда в самом городе все оказалось гораздо хуже, чем я думал со стороны.

Мертвых тел в городе не было. Да и вообще, судя по всему, он даже не сопротивлялся. А тела потом они собрали с собой. Но чем ближе я подходил к воротам Колыбели, тем больше понимал, оттуда никто не выйдет, их всех забрали с собой.

Рациональные гоблины?

Рациональные существа не сжигают и не разбирают в ярости сдавшийся город на куски, а то, как рушили дома, крушили мебель – было просто очевидно. Гоблины забрали всё что могли унести, а что не смогли – разломали.

Зато на месте мэрии и апартаментов ордена была огромная двадцатиметровая воронка, прекрасно показавшая, кто, а точнее что разрушило почти треть города.

Не гоблины.

Точнее не так. Гоблины, но при попытке пробраться в покои Падших с помощью своих «мехнарей», скорее всего. И у них не получилось. Даже странно, тут погибло скорее всего приличное количество гоблинов, но Эхо ни слова не сказал, или же просто еще не знал. Хотя кто я ему такой? Просто выполнение приказа и не больше.

В общем орден Падших и тут оказался на высоте, ну и заодно не достался никому. А я окончательно убедился, что Зейн в захвате города не участвовал, потому что он бы не допустил такой ошибки. Он видел, и слышал достаточно, чтобы понять, что нет смысла посещать комнаты, без доступа владельца, а меня он бросил, пусть и недалеко от города, но ведь бросил. Скорее всего они дожидались нашего ухода, а потом просто вошли сюда как гости, или как хозяева.

Хорошая теля с двух сосок сосет, так вроде говорят, это как раз можно сказать и про политику местной власти. Они очень и очень сильно ошиблись.

Судьба жителей же скорее всего была весьма печальна. Судя по куче следов у ворот и за ними, их всех увели. А если знать, что, покинув город и уйдя далеко, люди погибнут окончательно, стало совсем печально, несмотря даже на то, что еще недавно, идя по холмам, я думал о том, что сжег бы Степной вместе с говнюком мэром просто в назидание за предательство.

Несмотря на то, что город был не слишком большой, я убил больше двух часов, чтобы полазить по развалинам в поиске кладовки или склада, где могла храниться еда.

Повезло только возле развалин борделя-бара – нашел там три неразбитых бутылки вина и целую головку сыра, придавленного дверью и разломанной барной стойкой и пропущенного гоблинами. Килограмма на три потянет.

Живем. Теперь в рюкзаке хоть что-то приличное завелось, а когда я добавил туда почти новое шерстяное одеяло, то можно сказать, что к новому походу готов.

Пару раз я возвращался к воротам в Колыбель, но люди оттуда не выходили, показывая, что они действительно не сопротивлялись. Развалины на месте защитных артефактов тоже наводили уныние, гоблины до них не добрались, а там так же стояли механизмы защиты, поэтому вторая по размеру воронка и была рядом со стенами.

Но итогом почти пятичасового лазания по городу немного изменил мои взгляды на происходящие тут события. И новая версия казалась более логичной. Когда гоблины вошли в город и забрали всех людей, они принялись мародерствовать, напоролись или на башню, или на покои Падшего, и там уже получили по полной. Взрывы унесли очень много жизней гадов, и уже из-за этого в ярости от потерь, они разрушили Степной окончательно. Что еще больше доказывало – Зейна тут не было.