Текст книги "Наследуемый признак (СИ)"

Автор книги: Penelope Foucault

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Весь короткий банкет – да и вообще вечер после похорон – Коннер был тих и задумчив. Сейчас он почти перестал казаться человеком, который потерял смысл жизни и сбился с пути. Теперь Коннер искал ответы на какие-то вопросы, и Тим видел это по тому, как меняется выражение его лица, когда ему кажется, что никто не видит.

Коннер уехал на следующий вечер. Вместе с Кларком он помог Дрейкам убрать в доме, а потом собрал свои вещи и вещи Таны, и отправился на своём Хадсоне домой. Только в этот раз не на их с Таной техасскую ферму, а в тот дом, где он родился и вырос. Тот, что был в маленьком городке Смоллвилле, кукурузной столице страны.

Такое расставание с лучшим другом разбивало Тиму сердце. Но сейчас он должен был его отпустить.

***

Время шло. Тим по-прежнему плохо спал, и ел маленькие порции, почти не чувствуя вкуса. Руки у него не дрожали только когда Стефани вручала ему Робин, или когда он качал дочку в кроватке, тихо напевая колыбельную. Он всё время ждал нападения, не расслабляясь ни на секунду, но Ра’с, казалось, решил вымотать его, снова довести его до психоза, и не появлялся.

Брюс каждое утро стучался в их дверь, и каждый день заводил разговор о переезде. Стефани упрямо отказывалась и воротила нос, заявляя, что она ни за что не променяет свой уютный маленький дом на огромный неприветливый особняк, где подают крохотные и невкусные деликатесы на завтрак.

После того, как она отказала Брюсу в пятый раз, повторяя одни и те же аргументы, Уэйн всё же достал из рукава свой козырь.

В середине октября на пороге дома Дрейков появился высокий подтянутый старик с аккуратными тонкими усами и благородным британским акцентом. Когда Стефани открыла ему, покачивая на руках хнычущую Робин, он тепло улыбнулся, обнимая плетёную корзину, и сказал:

– Вы не совсем правильно держите юную мисс, миссис Дрейк.

Тим остановился за спиной у жены, вытирая руки. Он старался помогать Стефани по хозяйству, пока такая возможность была, и взял на себя, например, всю работу на кухне. Он почти навострился не бить посуду, хотя до сих пор вздрагивал от резких звуков или неожиданных прикосновений. Готовил он не так вкусно, как Стефани, но вполне съедобно.

– М-м? – Стефани удивлённо вскинула брови и замерла. – Простите?

– Матери лучше знать, что правильно для её ребёнка, – старик выглядел очень добрым и невероятно понимающим. – Но когда вы впустите меня и ваш замечательный муж заберёт у меня корзину с гостинцами, я покажу вам, как успокаивал мастера Брюса, когда он был таким же крошечным, – мужчина поклонился и, наконец, представился. – Меня зовут Альфред Пенниуорт. Я дворецкий мистера Уэйна.

Тим понял, почему Брюс считал этого старика своим козырным тузом, почти сразу. Альфред был почти полной противоположностью Брюса-настоящего, того, что не прятался за маской беззаботного плейбоя. Он был ровно таким, какому хотелось бы верить, и каждый день сталкивался со сложным характером Брюса. Он умел уговаривать лучше, чем лучшие дипломаты мира.

– Очень приятно, Альфред, – наконец сказала немного изумлённая Стефани. – А я…

– Мистер и миссис Дрейк. Тимоти, – Альфред посмотрел на Тима, и Тим вдруг вспомнил, как смотрел на него дедушка, когда ещё был жив, и Тим приезжал к нему на каникулы. – И Стефани, – старик взглянул на Стефани с отеческой нежностью, а потом сделал небольшой шаг вперёд. – А это, конечно же, птичка Робин, – он обнял корзину чуть крепче. – Так… вы меня впустите?

– Ох, – Стефани шагнула назад и столкнулась с Тимом. Тим поймал её за плечи, помогая удержать равновесие, и сам закрыл за Альфредом дверь.

– Чем обязаны визитом? – Тим всё же забрал у Альфреда корзину. Вопрос он задал скорее из вежливости (и ради Стефани).

– Мастер Брюс очень беспокоится о вашей безопасности, мистер Дрейк. И под вами я подразумеваю всю вашу семью, – Альфред протянул к Стефани руки, чтобы успокоить хнычущую малышку. Девушка было сощурилась недоверчиво, но старик смотрел на ребёнка с такой нежностью, что она немедленно поддалась.

– Вот так, – Альфред ловко и очень осторожно взял Робин на руки и начал укачивать. – Видите, как я это делаю, миссис Дрейк? – он посмотрел на Стефани. – Когда переедете к нам, я смогу вас научить.

– Эй, это вымогательство! – Стефани сощурилась и погрозила ему пальцем. – Вы пытаетесь заманить меня подарками.

– Именно так, – Альфред сощурился и кивнул. – И это вы ещё не видели содержимое моей корзинки. Я, знаете ли, жутко оскорбился, когда мастер Брюс передал мне ваши слова про безвкусные деликатесы, и решил вас переубедить. Лично, – он осмотрелся и сощурился, а потом смело зашагал на кухню. Создавалось впечатление, что ему хватило беглого осмотра прихожей, чтобы понять, что и где в доме располагается.

Тим пошёл следом за ним. Стефани вцепилась в руку мужа, тихо шепча:

– Смотри, а ведь она и правда уснула. Как ему это удалось?

– Ты же видела Брюса, дорогая. Уверен, наша малышка по сравнению с ним – ангел, – шепнул ей в ответ Тим. Он водрузил корзину на стол и посмотрел на Альфреда.

– Миссис Дрейк, это подарки для вас. Так что вам их и распаковывать, – заявил дворецкий Уэйна, хитро сощурившись. Тим удивлённо моргнул и тихо хмыкнул:

– Что, только моей жене?

– Конечно, вы же и так согласились на переезд, мистер Дрейк.

– Мистер Пенниуорт, – Стефани начала разбирать содержимое корзины. Достала широкую тарелку, тщательно завёрнутую в фольгу, развернула её и тихо охнула, глядя на вафли. – У нас замечательный дом, кто-то должен следить за моим садиком и вытирать пыль раз в пару дней. Я не могу уехать. И Тим не может. А Робин так и подавно, – она поставила вафли на стол и снова полезла в корзину. Там обнаружилась банка домашнего варенья с промасленной бумагой вокруг крышки и большая бутылка лимонада.

– Ваши гортензии всё равно не будут цвести приблизительно всю зиму, – вежливо заметил Альфред. – От пыли хорошо помогут чехлы для мебели. И не смейте мне снова говорить что-то о невкусной еде. Уверен, ваш муж готовит так себе.

– Эй! – тут же отозвался Тим, хотя его это заявление вообще не возмутило. – Я вообще-то стою у вас за спиной, мистер Пенниуорт.

– Безусловно. Но вы же не будете отрицать правду? – Альфред обернулся и вручил ему спящую Робин, а потом ободряюще похлопал по плечу. Едва малышка оказалась у него на руках, Тим тут же размяк, смущённо улыбаясь, и затих.

– А, – хотела что-то спросить Стефани, но Альфред резко вскинул руку и прикоснулся пальцем к губам, давая ей знак молчать.

– Вы угощайтесь, миссис Дрейк. Пока вафли свежие.

Стефани поджала губы, недоверчиво посмотрела на Тима, держащего Робин в руках так, словно она могла поломаться от любого неверного движения, молча достала тарелку и приборы, ловко вскрыла банку с вареньем, отложив бумагу и ленту в сторону, и приступила к еде.

Тишина, которая воцарилась на кухне Дрейков, была почти звенящей. Тим мог поклясться, что она поглощает все прочие звуки – и посапывание Робин, и стук приборов о тарелку, и тихие покашливания Альфреда.

Старик пристально смотрел на миссис Дрейк, улыбаясь ей так, будто сам её лично вырастил. Тим тревожно глянул на них, а потом опустился на стул, прижимая к себе дочку. Стул под ним даже не скрипнул.

А Стефани, будто специально, ела очень неторопливо, не отрывая взгляд от вафель, тщательно вымазывая их черничным вареньем и поглощая одну за другой. Оставив три штуки нетронутыми, она подвинула тарелку Тиму и протянула к нему руки. Тим удивлённо вскинул брови, не понимая, хочет она его обнять или забрать Робин.

– Ребёнка отдай и ешь вафли. Ты до сих пор как суповой набор, и на тебя больно смотреть, – она всё же забрала у него дочку. Дождавшись, пока Тим возьмёт себе приборы и начнёт есть, она, наконец, перевела взгляд на Альфреда.

– Я согласна! – выдохнула она. Тим как раз сунул в рот вафлю и, впервые за долгое время чувствуя вкус еды, наслаждался ― дворецкий, похоже, очень старался не переборщить с сахаром. Но, услышав слова жены, он замер и удивлённо уставился на неё.

– А как же наш замечательный дом? – спросил он. Стефани пожала плечами:

– Попрошу маму пожить здесь. Наш дом к больнице ближе, чем её, и она сможет отдохнуть от отца, – заявила она, глядя на Тима сверху вниз.

Тим проглотил небольшой кусочек божественной вафли Альфреда Пенниуорта и сощурился:

– Он тебя что, на вафли купил?

– Отстань, я слабая женщина! И вообще, почему ты возмущаешься, ты же сразу согласился.

– Ну, да, – Тим отрезал ещё кусочек вафли. – Но в нашей семье упрямая – ты. А я флегматичный. Не забывай об этом.

– Ваша перепалка, безусловно, очень милая, – перебил их Альфред. – Но если вы, миссис Дрейк, всё-таки согласны, я бы хотел помочь собрать вещи.

– Конечно! – Стефани, кажется, расцвела. – Только я сообщу маме, что она переезжает. Подержите Робин?

– Конечно, – старик улыбнулся. – Что угодно ради вас, миссис Дрейк.

Тим тихо фыркнул в свою тарелку и принялся за вторую вафлю.

***

Кристал переехала в дом Дрейков в тот же вечер. Стефани оставила ей длинную инструкцию на пять тетрадных листов, что и как работает, когда приезжает молочник, где платить по счетам и когда вытирать пыль, хотя и после этого не сразу решилась покинуть своё семейное гнёздышко. Тиму пришлось обнять её за плечи, мягко и осторожно, и вывести к машине. Пока они доехали, Стефани несколько раз попыталась уговорить Альфреда развернуть машину и отвезти их обратно. Старик, однако, был непреклонен.

Особняк Уэйнов пустовал почти все эти годы. Брюс изредка устраивал там вечеринки, но в основном делил дом только с дворецким. Комнаты (спальня и детская), которые выделили Дрейкам, оказались больше, чем один этаж их дома, и находились дверь в дверь с хозяйской спальней. Брюс явно не хотел ни на мгновение оставлять их без лишней защиты ― даже на их окнах на раме была выцарапана надпись на латыни. Почему-то Тима это успокоило, и в ту ночь он впервые спал не так тревожно, как весь последний месяц.

Вопреки худшим опасениям Стефани, завтраки, обеды и ужины, а так же ланчи и полдники, которые готовил для них Альфред, были ужасающе сытными. Старик тщательно продумал диету своих новых подопечных, и под его бдительным присмотров Стефани получала ровно то количество витаминов, которое должно было помочь ей восстановиться после беременности, и которое было необходимо малышке, а Тим стремительно набирал утерянный вес. Первое время Тиму становилось неловко из-за отсутствия аппетита, но дворецкий нашёл подход и к его постоянным неврозам. Тим почти сумел расслабиться, хотя сам себе в этом особняке казался крошечным.

Правда, это ощущение собственной «крошечности» было не таким, как в крепости Ра’с аль Гула. Здесь он не казался себе лишней деталью в идеально работающем механизме, то и дело перекатывающейся туда-сюда с риском затеряться. В особняке Уэйнов он был почти как дома, будто его место здесь и сейчас. Это помогало чувствовать себя в безопасности. Хоть где-то Тим мог не бояться нападения в любую минуту.

Сложно было сказать, отпугнули Ра’с аль Гула молитвы на окнах, удар серебряной погремушкой оказался слишком болезненным или старик просто решил подождать, пока ребёнок станет постарше, но на их покой пока никто не покушался. Близилось Рождество и оно, кажется, обещалось быть очень спокойным.

***

Праздничная суета в особняке Уэйнов, кажется, случалась не так часто. Тим то и дело замечал, как Брюс удивлённо рассматривает гирлянды с мишурой и растерянно ходит вокруг огромной ёлки, установленной в одной из комнат. Он был похож на человека, который последний раз праздновал Рождество очень давно, и все последние годы его отношения с этим праздником ограничивались обменом подарками с собственным дворецким и праздничным ужином.

В начале декабря, как раз развесив по дому собственноручно вырезанные бумажные снежинки, Стефани надавила на Тима и заставила его покрасить волосы. На рождественский сезон у неё были большие планы, в том числе и несколько походов по магазинам с Тимом и Робин. Миссис Дрейк хотелось, чтобы её молодой, в общем-то, муж привлекал как можно меньше внимания, так что она купила несколько пакетиков хны и перекрасила его волосы из серебристо-белых в рыжие. Было непривычно, но Тим постарался смириться с очередной странной переменой.

После этого Тим несколько раз попытался совершить вылазки в город, и каждый раз возвращался ни с чем. Как только он оказывался в толпе, его снова одолевали страхи. Он видел шпиона в каждом незнакомом лице и сбегал обратно в машину, едва пробыв в давке пять минут. Так что все следующие походы за покупками совершали Стефани с Альфредом, иногда подключая к этой работе и Брюса. Тим оставался дома с ребёнком, что умиротворяло куда больше, чем попытки выдержать общество большого количества людей.

***

За день до Сочельника Стефани и Альфред снова уехали в центр города. Они хотели купить побольше продуктов для праздничного ужина и выбрать подарки, которые им предстояло запаковать и разложить по носкам, уютно висящим над камином. Брюс уехал на очередную встречу с Ричардом Грейсоном – Уэйна так впечатлила его решимость в момент нападения Ра’с аль Гула, что он уже второй месяц пытался уговорить того занять место Джейсона и пройти специальный тренинг. Тим остался с Робин и развлекал дочку развивающими играми. Усадив её в детский стульчик в уютной гостиной с ёлкой, он достал из сундука с многочисленными игрушками, купленными Альфредом, пальчиковых кукол и разыгрывал ими сказку про Рапунцель. Робин хихикала, и Тиму казалось, что нет ничего прекраснее этого звука. Всего два месяца прошло с тех пор, как в их жизни появилась дочка, а Дрейку уже было сложно представить, как они раньше жили без неё.

Он рассказывал сказку очень увлечённо, и уже дошёл до первого появления принца, когда за его спиной раздался тихий скрип. Тим вскинулся, моментально забыв сказку и вспомнив о постоянной угрозе. Он бросился к дочке, вытаскивая её из стульчика и прижимая к груди, схватил столика серебряную погремушку Уэйнов и развернулся на пятках. Из-за ёлки выглядывал кто-то с ног до головы затянутый в чёрное – совсем как тени Ра’с аль Гула. Тим нахмурился, швырнул погремушкой в чужака и попятился к камину, нащупал рядом с ним кочергу и выставил перед собой.

Он вспомнил, что люди Ра’са, в отличие от него самого, обычные люди, и ни серебро, ни молитвы не наносят им вреда.

– Ближе не подходи, – выдавил он. Ему было страшно, но рука его была тверда. Он чувствовал, как дочка хватается за его рубашку, сжимая её слабыми ручками, и понимал, что должен её защитить.

– Блин, парень, – ниндзя всё же вышел из-за ёлки, и движения его были совсем не такими плавными, как у теней Ра’с аль Гула. К тому же, незваный гость оказался женщиной. Вместо балаклавы, закрывающей всё лицо, впрочем, на ней красовалась маленькая чёрная маска из ленты, завязанной на затылке.

– Ты очень нелепо выглядишь с этой кочергой наперевес и пальчиковыми куклами на руках, – ниндзя немного замялась. – Ты вообще кто такой?

– Друг семьи. А ты кто и почему одета как грабитель из кино? – Тим кочергу не опустил и после заявления гостьи о его нелепом виде.

– Как тебе сказать… Я и есть грабитель из кино. Вернее не из кино. Но грабитель, – моргнула грабительница. – А ты поймал меня на горяченьком.

– Ты что, начинающая? – Тим перехватил кочергу поудобнее.

– С чего ты взял? – грабительница скрестила руки на груди и обиженно хмыкнула.

– Если тебя поймал такой, как я… – начал Тим, но женщина в ответ только расхохоталась.

– Никто не слышит, когда я забираюсь к ним в дома, даже если они при этом бодрствуют, – она пожала плечами и сделала шаг вперёд. Тим нахмурился, но не отступил. – Никто не слышит, как я хожу по их дому. Ты один так выделился. Да ещё и отреагировал так быстро, – она потёрла лоб, и Тим только теперь заметил в том месте, куда попала погремушка, розовое пятно от ушиба.

– Зачем ты вообще сюда влезла?

– Думала, Уэйны уехали, можно поживиться. Девушка же может порадовать себя блестяшками на Рождество? – грабительница повела плечами.

По спине Тима почему-то пробежал холодок. Она всё меньше была похожа на подручных Ра’с аль Гула, и всё больше на настоящую воровку. Но тогда Тим никак не мог понять, зачем она выдала себя, почему не убежала, как только поняла, что он её заметил.

– Слушай, – женщина потарабанила пальцами по собственному локтю и сделала глубокий вдох: – Я не сбежала, потому что засмотрелась. Вы очень уютные, я вам… позавидовала слегка, – она развела руками и снова шумно вздохнула. – Я, пожалуй, пойду.

– Погоди-ка, – Тим сам не понимал, почему её слова заставили его передумать. Ведь он готов был вытолкать её кочергой на улицу и отправить восвояси, но вместо этого сейчас он опустил своё оружие и нервно покусал губы. Теперь у него начали предательски дрожать руки, выдавая волнение. – Может… чаю?

– А ты вызовешь полицию, пока я буду у тебя на кухне распивать чабрец? – воровка покачала пальцем. – Ну, нет уж.

– Не буду я никуда звонить. Если бы хотел, огрел бы тебя кочергой по голове и позвонил давно. Но я же этого не сделал, – Тим положил кочергу на место и подошёл к женщине. – Давайте, пока хозяин дома не вернулся. Выпьешь чаю и пойдёшь искать, где ещё поживиться.

Грабительница недоверчиво сощурилась, а потом расслабилась.

– Ладно. Чай, значит чай.

Тим проводил её в кухню и заварил чай. Порыскав в холодильнике, он достал кусок домашнего пирога с бататом и поставил его перед грабительницей.

Какое-то время они сидели молча. Тим покачивал на руках Робин, пока та не уснула, и теперь ходил, прижимая к себе посапывающую дочку.

– Итак, – нервно протянула грабительница. – Что это было, с кочергой-то?

– Сложно объяснить. Просто я стараюсь быть настороже. По-моему это нормально, когда ты делаешь всё, чтобы защитить дочь, – Тим сел напротив женщины, глядя на неё исподлобья.

– Логично, – женщина собрала вилкой остатки пирога с тарелки. – Только иногда у грабителей есть пистолет. А иногда они быстрые и огромные, и кочергой их не остановить. Обычно люди просто закрывают ребёнка собой, а ты был готов отбиваться в случае чего, – женщина пригубила чай. – Но меня другое удивило. Ты был настроен агрессивно, пока не рассмотрел меня получше. Скажи, ты передумал меня колотить потому что я женщина или?..

Тим напрягся. Грабительница оказалась намного проницательнее, чем ему показалось сначала. Он нервно сглотнул, шмыгнул носом и сказал:

– Принял тебя за кое-кого другого. Твой пол тут не при чём, – он покачал головой. – Но подробнее рассказать не могу.

– Это отрадно слышать, – женщина сделала ещё глоток из своей кружки. – Что хоть кто-то в этой стране не списывает женщин со счетов, – она улыбнулась, перегнулась через стол и потрепала Тима по рыжим волосам. – Но если ты обознался, и этот мнимый враг вызывает у тебя желание махать кочергой, может, стоит обзавестись чем-то посерьёзнее? Или научиться отбиваться чем угодно, включая детский стульчик?

– Ну, я же поставил тебе шишку погремушкой, – неуверенно возразил Тим.

– А что, того, кого ты боишься это остановит? – воровка допила чай и поднялась. – Спасибо за чай и пирог. И что не вызвал полицию. Я могу воспользоваться задней дверью?

– Конечно, – Тим тоже поднялся. – Я провожу.

Слова странной и загадочной воровки остались с ним, когда она перемахнула через ограду и скрылась из вида.

Она была права. Ра’с аль Гула останавливали слова, нацарапанные на оконных рамах и дверных косяках, и его остановило бы прикосновение серебра. Но его подручных – нет. Тени не появлялись, потому что Ра’с аль Гул выжидал. И каждую минуту он мог снова начать действовать.

Робин дальше была в опасности, и Тим должен был уметь защитить её. А ещё лучше избавить её от этого дамоклова меча, который мог обрушиться в любую минуту.

Он должен был начать тренироваться. Вступить в тот же бой, который столько лет до него вели Брюс Уэйн и Эрнест Хемингуэй, и сделать то, что им не удалось.

Тим подогрел в горячей воде молоко для Робин, и покормил дочку, когда та проснулась, каждую секунду думая о том, что может лишиться её в любой момент.

За пару минут до возвращения Брюса домой Тим набрал канзаский номер Кентов и дождался, пока к телефону подойдёт Коннер. Они периодически созванивались за эти несколько месяцев, просто чтобы справиться о делах и настроении друг друга. В этот раз разговор у Тима был о другом.

– Привет, дружище, – раздался в трубке голос Коннера. – Как дела у тебя и твоих девочек?

Тим вздохнул и прикрыл глаза.

– Я решил начать тренировки, чтобы убить его, – тихо сказал он. – Не хочу жить с пониманием, что в мире есть чудовище, убивающее любимых людей моих близких и угрожающее моему ребёнку.

Коннер молчал, словно размышлял о чём-то.

– Хочу остановить его, пока он не пришёл за Робин, – прервал тишину Тим. – Ты со мной?

Коннер снова не ответил, и Тим уже готов был отчаяться. Потом его боевой товарищ прокашлялся.

– Я уже думал об этом. Кроме того, – Кент запнулся, будто переводил дух. – Я не хочу, чтобы смерть Таны была не отомщённой. Понимаю, что месть – не лучшая идея, но не в этом случае, – закончил он сквозь зубы.

С плеч Тима, казалось, рухнула целая гора. Он расслабился и позволил себе слабо улыбнуться.

– Когда начнём? – тихо спросил он. Коннер на другом конце, наверное, закатил глаза, прикидывая, сколько времени праздников он хочет провести с отцом и старшими Кентами.

– Приеду к вам на Новый год. После него и начнём. Уэйн не будет против?

– Думаю, он только обрадуется, – тут же отозвался Тим. И ответил наконец: – А мои девочки прекрасно. Робин, кажется, начала нас различать. По крайней мере, на всех реагирует по-разному.

– Жалко, что меня она сейчас не узнает, – рассмеялся Коннер.

========== Часть 6 ==========

Рождество прошло спокойнее, чем любое другое Рождество из тех, что были в жизни Тима раньше. Альфред приготовил индейку, яблочный пирог и около двух десятков других блюд, кажется, с запасом на несколько недель вперёд. Все обменялись подарками и долго сидели у камина, рассказывая истории – истории войны и истории мирного времени. В основном говорили Альфред и Стефани, изредка подавал голос Тим, пересказывая какую-нибудь фронтовую байку или приключение ещё тех времён, когда он учился в Йеле.

Брюс молчал, задумчиво глядя, как миссис Дрейк играет с дочерью. Он сидел у самого камина в своём кресле и вертел в руках трубку, не решаясь её раскурить. Он так и не произнёс ни слова за тот вечер, только прислушивался. Наверное, он вспоминал что-то – что-то, что не позволяло ему праздновать Рождество раньше. Тиму не хотелось спрашивать об этом сейчас, но он решил обязательно узнать позже.

Тим чувствовал его взгляд и чувствовал его напряжение, но тепло камина и смех дочери, строящая рожи Стефани и Альфред, заботливо накинувший ему на плечи плед, не давали ему зациклиться на чужой тревоге. Он жил в моменте семейного единения, домашнего уюта и праздника, который уже давно был посвящён только подаркам. В конце концов, может, это последние спокойные дни, и ещё долгое, очень долгое время он не сможет так же расслабиться.

Тим уснул, сидя на диване и положив голову Стефани на плечо, убаюканный спетой для Робин колыбельной. Он почти поверил, что в мире существует только этот момент – Рождество, тёмно-оранжевые блики света и любимая женщина бок о бок с ним.

Альфред разбудил его позже и помог подняться наверх. Стефани уже переодела Робин и уложила её спать, и надела пижаму сама. Она ждала его, сидя у зеркала и расчесывая волосы. Когда он вошёл, Стеф обернулась и улыбнулась ему, отложив расчёску на столик. Вид её, освещённой лунным светом из окна, заставил его сердце биться чаще. Одолевавшая его дрёма ушла, и Тим прикрыл за собой дверь, подошёл к Стефани и обнял её, когда она поднялась ему навстречу. Они целовались, как будто снова были там, на войне. Торопливо и страстно, дрожащими пальцами пытаясь справиться с пуговицами на одежде, не в силах друг друга отпустить.

Только сейчас никто не смог бы им помешать.

***

Коннер приехал за день до наступления Нового года. Он выглядел отдохнувшим, но всё равно не таким беззаботным и улыбчивым, как раньше. Смерть Таны сделала с ним то, что война не смогла – заставила сомневаться в собственном оптимизме. Даже когда война уносила жизни миллиардов людей, он постоянно верил в то, что они победят. Что мир будет восстановлен, наступит новый день и убийства закончатся.

Но в смерти жены он не видел надежды. Он не видел ни единой зацепки, за которую можно ухватиться, чтобы помочь себе верить в лучшее. И сейчас, когда он искренне улыбался, катая на руках Робин, глядя, как Тим устраивает пальчиковые представления для дочери, или отвешивая Стефани комплименты, он по-прежнему не мог смириться с потерей.

Смерть Ра’са не вернула бы ему Тану, точно так же как не вернула бы прежнего Тима, но она была единственным способом его остановить. И Тим, и Коннер прекрасно понимали, что они не могут всю жизнь прятать Робин за дверями особняка Уэйнов. А пытаясь добраться до неё, Ра’с аль Гул может разрушить множество чужих жизней так же, как разрушил жизнь Коннера.

Они приступили к тренировкам в первый день пятьдесят первого года. Им предстояло наверстать всё то, что Джейсон Тодд заучивал годами и вернуться в ту же физическую форму, в какой они были, когда служили в армии, но стать быстрее, ловче, сильнее и хитрее.

Брюс учил их теории борьбы с вампирами, тонкостям и трюкам, необходимым в бою с потусторонними врагами. Они вставали до рассвета и ложились сильно за полночь, набивали себе синяки и ссадины на огромном полигоне с несколькими тренировочными полями. Тренировки были долгими и изнуряющими, и Тим почти начал скучать по жене и дочери. Он жил с ними под одной крышей, но не мог уделять им столько же времени, сколько раньше.

Они будто вернулись в армию. Брюс был строг, как доброе большинство старших по званию в сороковых. Он муштровал их, заставлял снова и снова проходить полосы препятствий, бегать по полигону в полном обмундировании, уклоняясь от невидимых атак невидимого врага, и наворачивать круг за кругом, пока с них не сойдёт семь потов.

А потом он учил их закрывать разум от попыток прочесть их мысли. И именно эти упражнения были сложнее всего. Ни Тим, ни Коннер не могли с точностью сказать, насколько успешны их попытки достичь результата.

Так прошёл год. Год грубых армейских шуток в раздевалке, крепкого сна в обнимку со спящей женой, овощной диеты и постоянной усталости. Тим был измотан, но в то же время чувствовал себя сильнее. В глубине души он сомневался, что за год они сумели достичь уровня Джейсона Тодда, которого едва ли не с рождения готовили в охотники и который всё равно погиб, но они должны были попробовать.

И в январе пятьдесят второго, когда их тренировки подошли к концу, они собрались в кабинете Брюса все вместе. Стефани усадила дочку на колени Тиму, а сама села рядом. Альфред закрыл двери и задвинул шторы. В полумраке они собирались сплести свой заговор.

Брюс снова вертел в руках курительную трубку, сощурясь, смотрел на Робин у Тима на руках, и не решался закурить. Он тихо прокашлялся.

– Думаю, очевидно, что первый шаг нужно сделать нам. Мы не можем точно предсказать, в каком возрасте он планирует забрать Робин, и постоянно быть настороже всю её жизнь будет не так-то просто. Чем старше она будет, тем сложнее будет следить за её безопасностью круглосуточно, – он положил трубку на стол и обвёл присутствующих взглядом.

– Значит, поедем к нему, – спокойно продолжил вместо него Коннер.

– Да, вы с Тимом, – кивнул в ответ Брюс. Тим почувствовал, что Робин у него на руках засыпает, и пересадил её так, чтобы голова девочки покоилась у него на груди.

– Что значит «вы с Тимом»? – тихо возмутилась Стефани. Она сидела на подлокотнике кресла Тима, скрестив руки и нахмурившись. – Я поеду с ними. В любой битве нужны медики.

– Боюсь, это не та битва, в которой медики могут помочь, – Тим взял её за руку и сжал её ладонь. – Здесь не будет раненных, только погибшие.

Стефани презрительно поджала губы и процедила сквозь зубы:

– И это никак не отменяет того, что я поеду с вами.

– Мы с тобой останемся защищать вашу дочь, Стефани, – перебил её Брюс. Стефани, кажется, распалилась только больше:

– Мы должны поехать туда все вместе, в таком случае. Ты уже встречался с ним, ты уже знаешь, как с ним бороться! Почему ты хочешь отправить туда их двоих, если твой ученик погиб, если ты сам не справился, если не справились те, кто пытался убить его до тебя? Это самоубийство, – она всплеснула руками и стиснула зубы.

– А у нас есть выбор? – Тим покачал головой. – Я хочу, чтобы в случае нашей неудачи, Стефани, вы с Робин были под надёжной защитой.

– Стеф, я не пожелал бы тебе ни за что пережить того, что я пережил, – Коннер отошёл от книжной полки, которую подпирал плечом. – Но если мы не преуспеем, тебе лучше быть как можно дальше от Непала, и рядом с человеком, который знает, от кого должен защитить тебя и Робин лучше, чем кто-либо другой, – он положил руку Стефани на плечо, мягко сжав, и тихо хмыкнул: – Я знаю, Тимбо тот ещё идиот, но сейчас тебе стоит послушать Люция.

– Да какого… – начала Стефани и замолкла, когда Тим сжал её пальцы чуть сильнее.

– Брюс сможет научить Робин, как защищаться, если мы не вернёмся, дорогая, – тихо произнёс он. Единственная причина, по которой сейчас он мог бояться смерти – одиночество, на которые он обречёт свою семью. Он знал, что оставит их под надёжной защитой, но это успокаивало далеко не так хорошо, как должно было. Он не увидит, как растёт его дочь, если погибнет, не услышит, как она заговорит. Никогда больше он не увидит жену и умрёт в стране далёкой, холодной и чужой.

– Ладно, – наконец выдохнула Стефани. – Ладно.

– На самом деле для того, чтобы погибнуть от его рук, нам сначала нужно попасть в его крепость. А она полна ниндзя. И даже если бы они обучались столько же, сколько мы, их всё равно было бы больше, – перевёл тему в нужное русло Тим. – Как мы попадём туда?

– У меня есть несколько идей, – Брюс выдавил улыбку, не совсем уместную сейчас. Похоже, план он придумал уже давно. Несколько месяцев назад? Целый год?

– Я нашёл подпольного торговца оружием и взрывчаткой в Непале. Как только прибудете, поедете к нему и закупитесь, – он сощурился. – Заминируйте гору. Это разрушит основу крепости, и в завалах погибнут его приспешники. Немного кровожадно, но…

– Они добровольно служат человеку, убившему мою жену, – Коннер сощурился. – И они террористы.

– Мы солдаты, Брюс. Мы знаем, что такое «необходимые жертвы». Едва ли в этой крепости найдётся хоть кто-то невинный.