Текст книги "Наследуемый признак (СИ)"

Автор книги: Penelope Foucault

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Стефани? – он подался вперёд, прислушиваясь. – Стефани, это Тим.

За дверью раздались шаги, дверь распахнулась, и Тим, упиравшийся в неё ладонями, чуть не упал.

– Ты пришёл! – радостно выдохнула Стефани. Она была в сиреневом тёплом халате и нежно-розовых шерстяных носках, и прижимала к груди спящего младенца, но это не помешало ей высвободить одну руку, схватить Тима за воротник и потянуть вниз, чтобы поцеловать. Тим поначалу смущённо замер, но расслабился и осторожно обнял жену и ребёнка, стыдясь теперь разве что собственной неловкости.

– Миссис Дрейк, – покачал головой Брюс, когда они вдоволь насладились поцелуем и объятиями, и теперь просто замерли друг напротив друга. – Вам не кажется, что стоило быть поосторожнее? Мало ли кто мог выдавать себя за вашего мужа.

Стефани только закатила глаза, отцепилась от воротника Тима и, вытянув руку, показала Брюсу средний палец. Санитар где-то за их спинами тихо присвистнул и тоже удостоился внимания миссис Дрейк:

– Эй, Фрэнк, если ты сейчас же не приведёшь сюда доктора Грейсона, я тебе ещё один фингал поставлю, ― Стефани шагнула назад и кивнула: – А вы двое заходите.

В палате никого не было, хотя, кажется, комната была рассчитана сразу на двух рожениц. Стефани дошла до кровати, одёрнула халат и села. Ребёнок у неё на руках пошевелился, что-то промямлил и затих. Стефани поправила одеяльце и посмотрела на Тима.

– По-моему, она совершенно здорова, несмотря на то, что недоношена, – улыбнулась она. – Иди сюда, – она похлопала по месту на кровати рядом с собой, и когда Тим сел, положила голову ему на плечо. – И спасибо за погремушку, мистер Уэйн. Оказалась очень полезной. Доктор Грейсон ей от кого-то отбился, – Стефани порылась в кармане, достала оттуда серебряную погремушку, оплавленную с одной из сторон, и протянула её Брюсу.

– Хм, – Брюс забрал игрушку и принялся рассматривать её со всех сторон. – Похоже, Ра’с всё же успел сюда наведаться.

– Он хотел её забрать? – Тим отвернулся и склонился над дочерью, которую Стефани дальше прижимала к груди.

– Думаю, сначала он хотел посмотреть, какого цвета у неё глаза, – Брюс сел на койку напротив и сжал погремушку в руках.

– Как у Тима. У неё его глаза, – Стефани взъерошила седые волосы мужа рукой и повернулась к Брюсу. – Но зачем ему?

Тим нахмурился. Он вспомнил горный чертополох, и вспомнил, как Ра’с смотрел ему прямо в глаза, рассказывая о древнем пророчестве.

– Он суеверный, – тихо произнёс Тим. – Верит, что у его наследника… или наследницы, глаза как у горного чертополоха.

– Но это как у тебя, – как-то возмущённо заявила Стефани. Потом притихла: – И как у Робин.

– Он сказал, что я сломан, и поэтому он сделает наследника из нашего ребёнка, – Тим вспомнил ту страшную ночь, когда выпал из окна вместе с Ра’сом. Когда сам поверил в собственный психоз и галлюцинации и позволил запереть себя в психушке.

– Слушайте, я и так напугана, давайте вы как-то понятнее объясните мне, что происходит? – Стефани вскинула брови. – Я уже сообразила, что Тим, кажется, не совсем рехнулся. Вернее, не рехнулся. Или, может, он рехнулся, но тогда и все остальные тоже, – она моргнула. – Уж доктор Грейсон точно не мог твоим рассказом вдохновиться, милый, так что…

– Именно, – Тим улыбнулся ей, а потом снова посмотрел на спящую дочку – совсем крохотную, но невероятно обаятельную. Сейчас ему было страшно и просто дышать на неё, чтобы не потревожить.

– И что мы будем делать? – горячо спросила Стефани.

– Вы, юная леди, вместе с дочерью будете ждать дома, – начал было Брюс, но Стефани снова вскинула руку с поднятым средним пальцем.

– Мистер Уэйн, я понимаю, что в вашем окружении нет женщин, способных в случае необходимости за себя постоять, но я за себя постоять могу, даже если необходимости нет. Вам тут не школа благородных девиц, – она фыркнула и снова поправила дочке одеяльце. Тим перевёл взгляд на Брюса и развёл руками:

– Она прекрасна в своей неповторимости, – сказал он, улыбаясь. – Не думаю, что мы сможем её отговорить.

– Но так мы подвергнем ребёнка опасности, – Брюс покачал головой.

– Попросим Тану с ней посидеть? – подумав с секунду, спросил Тим. Стефани у него под боком вдруг напряглась и помрачнела. Брюс тоже нахмурился и опустил взгляд.

– Ох, сладенький, – Стефани снова провела рукой по его волосам. Её золотистые брови сложились домиком, а губы дрогнули, будто она готова была заплакать.

Брюс сцепил руки в замок и шумно вздохнул.

– Тимоти, я не стал тебе говорить, чтобы ты не… нервничал лишний раз, – произнёс он. – Тана умерла вчера вечером. Я думаю, что её убил Ра’с аль Гул.

Тиму показалось, что он ослышался. Но Стефани так крепко сжала его руку, так прижалась к его плечу лбом, что сомнений не осталось.

– То есть, я притащил эту тварь сюда, в Америку, – нервно и монотонно заговорил Тим. – И она сожрала жену моего лучшего друга, а теперь угрожает моему ребёнку?

Тим зажмурился. В ушах застучали слова: «Лучше бы ты не возвращался», и ему показалось, что он проваливается сквозь землю.

Он один во всём виноват. Ему просто нужно было остаться.

– Не стоило мне возвращаться, – начал он. Стефани занесла руку для оплеухи и успела влепить её мужу, но не успела и слова сказать. В палату заглянул сутулый взъерошенный мужчина немного за тридцать. Он сощурился, тревожно глянул на присутствующих и только тогда вошёл, закрыв дверь за собой.

– Здравствуйте, – он улыбнулся. Улыбка показалась Тиму тщательно отработанной, доведённой до совершенства и очень доверительной. – Ричард Грейсон, педиатр, – он пожал руку сначала Брюсу, а потом Тиму. Руки у доктора были жутко холодными. – А вы?..

– Тим Дрейк, – представился Тим. – Счастливый отец.

– Ваша дочь настоящее солнышко, – тут же заметил Ричард.

– А я – Брюс Уэйн, – встрял Брюс.

– То-то я думал, что у вас лицо знакомое! – довольно закивал доктор. Тим нервно потёр ухо и посмотрел на жену.

– Доктор Грейсон, а вы не расскажете им то же, что и мне? – удивительно вежливо (для девушки, которая только что показывала средний палец) попросила Стефани. Ричард недоверчиво сощурился, переводя взгляд с Брюса на Тима и обратно. Уэйн поднялся и положил ему руку на плечо.

– Можно без прикрас. В сумасшедший дом мы вас не сдадим, мистер Грейсон, – доверительно сообщил он. Доктор пристально посмотрел ему в глаза, потом вздохнул и словно расслабился.

– Я поднялся в отделение для новорождённых, в палату для недоношенных. Сегодня там была только Робин, так что я ни на кого не отвлекался. Мне нужно было посмотреть, как она чувствует себя, нужно ли продолжать… – он запнулся. – Думаю, это не самые интересные вам детали, – Ричард рассеянно потёр лоб, помычал что-то себе под нос, и начал сначала: – В общем, я поднялся к Робин, чтобы обследовать её. Как раз играл с ней, чтобы проверить реакции, когда она вдруг замерла и посмотрела мне через плечо. Я обернулся и увидел, что у меня за спиной стоит старик – причём как он туда попал, откуда взялся и почему я не слышал, как он вошёл, мне до сих пор не очень ясно. Вернее… – Ричард запнулся, но махнул рукой и продолжил. – В общем, он схватил меня за халат и поднял в воздух, раззявил пасть, и… у меня сработал инстинкт самосохранения и чувство долга, – он скривил губы и выпустил воздух через зубы. – В общем, у Робин в люльке лежала погремушка, и я врезал старику по лбу. И он вдруг задымился. Выронил меня, попятился назад, снёс несколько пустых люлек, а потом просто испарился в воздухе, держась за лицо. Покраснел ещё так странно, – Ричард скептично вскинул брови. – Бред, да?

– Когда он пришёл и рассказал мне эту историю… не знаю зачем, – Стефани вдруг запнулась – Робин в её руках снова зашевелилась и захныкала, так что девушка протянула Брюсу руку и требовательно помахала ей, чтобы Уэйн вернул погремушку. Она начала напевать себе что-то под нос и баюкать дочку, и только раз взглянула на доктора, кивнув ему, чтобы он продолжил вместо неё.

– В общем, меня так поразила эта история, что я решил рассказать об этом миссис Дрейк. Мол, представляете, что мне примерещилось, когда я вашу дочку обследовал. Пересказал ей всё, как запомнил, а она вдруг говорит: «Святые угодники, значит, Тим ничего не придумал», отодвигает меня и бежит наверх, босая и в пижаме. Её остановить никто не успел, меня она выставила, а когда кто-то пытался в палату зайти, сразу кидалась в него вещами или била погремушкой, – Грейсон развёл руками. – У вас очень смелая и, м-м, находчивая жена, мистер Дрейк, – просиял он, уставившись на Тима.

– Она такая, сложно поспорить, – Тим смущённо улыбнулся и заглянул Стефани через плечо. Глаза у Робин и правда были цвета горного чертополоха. Совсем как у него.

– Так, – протянул врач, присел и тут же поднялся, будто пританцовывая. – Я могу идти?

– Благодарим вас за откровенность, – пафосно сказал Брюс. – Скажите, мы уже можем забрать Стефани и Робин домой?

– Да, вполне. Для семимесячного ребёнка Робин удивительно сильная. А миссис Дрейк сегодня полбольницы держала в страхе. Думаю, они обе вполне здоровы, – улыбнулся – теперь вполне искренне – Ричард. – Сейчас похлопочу о выписке, мистер Уэйн.

– Хорошо, – Брюс кивнул. – Было бы неплохо, если бы вы заехали к Дрейкам через пару недель. И вообще стали личным лечащим врачом Робин.

– Мистер Уэйн, вам не кажется, что подобрать педиатра мы и сами в состоянии? – возразил Тим. Ричард неловко потоптался, замерев между двух огней.

– Я просто хочу, чтобы у вашей дочери был доктор, который понимает, какая опасность может её ждать.

– А он понимает?..

– Замолкли оба, – шикнула на них Стефани, нахмурившись. Удостоверившись, что все взгляды устремлены на неё, она улыбнулась Ричарду:

– Я бы очень хотела, чтобы вы стали её личным педиатром, доктор Грейсон.

– Ладно. Хорошо! – доктор хлопнул в ладоши, но совершенно беззвучно. – Я приеду к вам… послезавтра. Посмотрим, как пойдёт, – он потёр руки. – Теперь я могу идти?

– Теперь да, – Брюс кивнул и замолк. Они все замолчали, и сидели в тишине, пока Ричард не закрыл за собой дверь.

Тим подозрительно нахмурился.

– Откуда вы двое узнали, что Тана умерла?

– Я прилетел сегодня ночью, сразу же разбудил Керри звонком, и она мне передала, что ты вернулся, – начал Брюс. – Я не стал переспрашивать и сразу же поехал к вам. Мне открыл Коннер, очень взволнованный и измученный. Я представился, попросил позвать тебя, Тим, а он заявил, что ты в сумасшедшем доме. Я попросил позвать Стефани, и так узнал, что она уехала рожать. Пока суть да дело, я выяснил, что у Коннера ночью умерла жена, попросил дать мне её осмотреть. Сказал, что от этого зависит судьба его друга, – Уэйн, кажется, не часто отчитывался в своих действиях, так что лицо у него было озабоченное и напряжённое. – Потом я снова позвонил Керри, чтобы она заглянула ко мне домой и стребовала с Альфреда старую семейную реликвию – серебряную погремушку от Тиффани, ― и привезла её Дрейкам. Я догадался, что Коннер всё равно поедет проведать Стефани, потому что у двери стояла сумка с какими-то вещами, так что попросил его дождаться визита моей секретарши. Как я вижу, погремушку всё-таки передали, – он выдавил улыбку. – Я сам поехал в Аркхэм, а что было дальше ты, Тим, и так знаешь.

– Нужно будет… нужно будет помочь ему с похоронами. Перевести тело в Техас, и… – начал Тим, чувствуя, как опускаются под весом чувства вины плечи.

– Он решил похоронить её в Готэме, – перебила его Стефани. – Я думала, что он просто заразился от тебя навязчивыми идеями. Лепетал, что её просто убили, – она покачала головой. – Могу предположить, что он…

– Просто решил, что почешет кулаки об убийцу, – продолжил за неё Тим, невесело усмехнувшись. – Один раз Тит Пулло – навсегда Тит Пулло, да?

– Вы мне плешь проедите своими римско-легионерскими замашками, – вздохнула Стефани. – Короче, – она посмотрела на Брюса. – План такой: мы помогаем похоронить Тану и параллельно решаем, как нам расправиться с графом Калиостро, так?

– Я же не смогу её переспорить? – Брюс взглянул на Тима. Тим поджал губы и только головой покачал. – Значит, план будет таким. Пока что.

– Продолжай думать, что ты упрямее мамаши, которая боится за своего ребёнка, это мило, – закатила глаза Стефани. Тим обнял её за плечи, чтобы успокоить, зная, как легко она иногда распаляется.

Брюс не ответил, только улыбнулся и отвернулся, уставившись в окно. Тиму вдруг показалось, что на секунду Уэйн потерял маску лёгкости и беззаботности, и показал себя настоящего. Но в тот же миг снова заканючила Робин, и Тим отвернулся, чтобы посмотреть на раскрывшую огромные, ярко-синие глаза дочку.

***

Имя Брюса Уэйна творило чудеса, так что Стефани и Робин выписали в течение часа. Они перепаковали её сумки, и Тим затолкал их в багажник, прежде чем они сели в ягуар Брюса.

Когда они приехали домой, Коннер сидел на крыльце, сгорбившись и будто уменьшившись в росте. Услышав звук мотора, он поднял голову, посмотрел на приближающуюся машину и вскочил.

Тим всю дорогу старался не думать о том, что в смерти Таны виновен не Ра’с аль Гул, а он. Тот, кто сбежал от старика, и за кем Ра’с последовал через океаны и сушу. Интересно, понимал ли это Коннер? Понимал ли он, что мстить должен не Ра’су, а Тиму? Злится ли на него? Разрушит ли это их дружбу, закалённую войной и временем?

Тиму было страшно, но он весь месяц и так боялся. Просто сейчас этот страх был иным – он отдавал болезненной горечью.

– Вас выписали, – Коннер попытался улыбнуться, когда Тим помог Стефани, прижимающей к груди Робин, вылезти из машины. – Как здорово, – он потрепал Стефани по волосам, а потом погладил пальцем младенца по щеке. Тим неуверенно переступил с ноги на ногу, опустив взгляд.

Коннер заметил его неуверенность, поднял голову и окинул Тима взглядом. Тим зажмурился, готовясь к любым обвинениям.

Тем удивительнее было, когда Коннер вдруг крепко обнял его так сильно, что, кажется, хрустнули рёбра. Тим с удивлением открыл глаза и нерешительно обнял друга в ответ.

– Рад, что ты в порядке, дружище, – выдохнул Коннер. Потом он отстранился и схватил Тима за голову, ощупывая череп. – Какое счастье, что они не успели ничего с тобой сделать. Я бы разочаровался в мире, лишись мы ещё и тебя с твоим мега-мозгом, – он покачал головой. Тим сделал глубокий вдох и решился спросить:

– Я-то в порядке, а как ты, Кон? – он видел, как этот вопрос снова превращает его лучшего друга в полупрозрачную тень. Коннер ссутулился и покачал головой.

– Мне всё ещё кажется, что она просто заснула. Даже когда её увезли в морг, я не мог смириться, – он поджал губы. – Почему она? Почему не я? Почему он выбрал именно её? Она слабее, чем я, она старше, она… – он запнулся. Брюс положил руку ему на плечо.

– Просто ему хотелось ранить сильнее, – он взглянул на Тима, и Тим вдруг понял, что Ра’с хотел ранить не Коннера. Он хотел заставить Тима сходить с ума от чувства вины. Чтобы Тим, запертый в сумасшедшем доме, снова и снова вспоминал, сколько бед он принёс тем, кого любил. Что это он, а не Ра’с, отнял у жены дочь, а у лучшего друга – любимую женщину.

Ра’с аль Гул знал его слабые места, и расставил столько ловушек, что Тим бы никогда не выбрался. Он бы погряз, убеждённый в собственном безумии, и остался в доме скорби навсегда.

Старик не хотел, чтобы его остановили – и искал способы уничтожить тех, кто мог бы ему противостоять.

– Мы не будем говорить о нём здесь и сейчас, – Стефани вдруг вручила Тиму завёрнутую в одеяло дочку, а сама схватила Коннера за локоть и повела к дому: – Вы поговорите о том, о сём, а мы с Коннером обсудим более важные дела. Договорились? – и, не дожидаясь ответа, она скрылась в доме, утащив Коннера с собой.

– А она права, – произнёс Брюс. Помрачнев, он опустил взгляд, будто его очень заинтересовали собственные ботинки.

Тим осторожно держал в руках Робин, боясь разбудить своим громким дыханием или голосом. Она была такой маленькой и хрупкой. Он обязан был её защитить от опасности, которой сам подверг.

Но для этого ему нужно было знать больше, чем только одну часть истории. Он вскинул голову и нахмурился, глядя на Брюса и пытаясь понять, что скрывает этот человек и откуда столько знает о Ра’с аль Гуле. А потом кивнул и тихо ответил:

– Да. Она права. Нам нужно поговорить, – он развернулся и неспешно, чтобы не разбудить малышку, поднялся на крыльцо. В доме у него был небольшой кабинет, там можно было обсудить всё спокойно.

В кабинете стояло несколько забитых книжных шкафов, стол с печатной машинкой и стопкой чистой бумаги, и пара кресел. До того, как Тим уехал писать биографию Ра’с аль Гула, они со Стефани проводили в кабинете по несколько часов в день. Тим садился за работу и печатал, выстукивая на машинке неровные ритмы, а Стефани садилась в кресло, поджав ноги, и занималась чем-то своим – вязала, читала или собирала бумажные фигурки. Иногда Тим зачитывал ей новые куски текста, и Стефани указывала на недостатки. Она помогала ему вспоминать вылетевшие из головы слова и переформулировать собственные мысли так, чтобы их понял каждый.

Сейчас Тим опустился в своё кресло только после того, как Брюс занял место Стефани, бережно прижал к себе дочку и понадеялся, что они её не разбудят.

– Вы, по-моему, не только магнат, который владеет большей частью инфраструктуры города, – шёпотом заметил он. – Откуда вы знаете о Ра’с аль Гуле?

– Мы пытаемся избавить мир от него уже очень давно.

Брюс стал совсем не похож на себя такого, каким его знал Тим. Он казался старше, серьёзнее и замкнутее, и от этого образ «редактора» стал ещё фальшивее. Он упорно отводил взгляд, словно один вид Тима и Робин его ужасно угнетал.

– «Мы»? – переспросил Тим.

– Да, мы. Охотники. Хемингуэй до сих пор не оправился. Джейсон погиб. Я сам едва не очутился в Аркхэме после нескольких безрезультатных вылазок, – сказал Брюс. Он начинал неуверенно, наверное, не до конца понимая, может ли доверять Тиму, но постепенно в его голосе зазвучал металл. Он гордо вскинул голову и продолжил: – Он не просто самый опасный террорист в мире, Тим. Он… нечто большее. Древнее зло, которое никогда не засыпало, а лишь плело свои сети и терпеливо ждало.

Тим нервно моргнул и нахмурился. Ещё полгода назад он бы решил, что его начальник чокнулся, и что зря его всё-таки не заперли в Аркхэме. Сейчас всё постепенно вставало на свои места: смерть Джейсона, история – настоящая история – Ра’с аль Гула, и…

– Вы сказали… Хемингуэй? – тихо переспросил Тим. Брюс скосил на него взгляд и кивнул. – Но как это вообще возможно?

– Эрнест был лучшим из нас, – Брюс пожал плечами. – Но и он не совладал с Ра’сом.

– Но почему вы отпустили туда меня? – Тим стиснул зубы, чтобы не повысить голос, и зашипел: – Вы так много о нём знаете, мистер Уэйн, почему вы дали мне уехать? Почему вы отпустили Джейсона?

Брюс снова отвёл глаза и шумно сглотнул. Потом сделал вдох поглубже и заговорил, спокойно и монотонно, но явно стараясь не выразить бушующие в нём эмоции:

– Джейсон был подготовлен. Он был охотником, я учил его с самой юности. Я тренировал его специально для того, чтобы он мог убить Ра’с аль Гула. Он был быстрым, выносливым, сильным. Он умел скрывать свои мысли, умел просчитывать всё на ходу. Это была его миссия. Это была единственная причина, по которой я сделал его Призраком и отправил к Ра’с аль Гулу – дважды. И поплатился, – он замолчал, переводя дух, и Тим воспользовался паузой:

– Но почему вы отправили туда меня? – повторил он свой вопрос, тщательно выговаривая каждое слово. Малышка зашевелилась в сне, и, когда он пытался поправить покрывало, поймала его за палец. Тим размяк почти мгновенно. Бушующий в сердце гнев на несколько мгновений заглушила любовь.

– Я не знал, что ты туда едешь, – прервал молчание Брюс. Тим с трудом заставил себя оторвать взгляд от Робин и посмотреть на начальника. Их взгляды встретились, и Тим вдруг увидел за невозмутимостью сильное чувство вины – подобное тому, что сам теперь испытывал, глядя на Кона.

– Этот договор была заключён практически без моего участия. Агенты решили, что раз клиент уже работал с нами, то можно ускорить процедуру. Когда Керри принесла мне его на подпись, ты уже сидел в самолёте по пути в Катманду. Заказчик просил предоставить ему нового Призрака как можно скорее, так что тебе оформили командировку сильно заранее. Сейчас мне кажется, что Ра’с понял, что к нему приехал не Призрак, а охотник, и интуитивно догадывался, что после Джейсона к нему приеду я, и мы окончим старую вражду, – он не сводил с Тима взгляд. Тиму хотелось закричать, что меньше всего он хотел бы сейчас оказаться просто жертвой обстоятельств и глупой ошибки, но Робин так крепко цеплялась за его палец и так уютно посапывала, что он боялся открыть рот и разбудить её.

– Когда к нему приехал ты и он увидел твои глаза, он полностью изменил свой план, – наконец снова заговорил Брюс. – Судьба прислала ему наследника. Ты попал к нему не случайно, Тим. Не потому что кто-то ошибся. Конечно, знай я, куда тебя отправляют, я бы нашёл способ уберечь тебя. Судьбу можно изменить. До тебя в мире было множество людей с глазами цвета чертополоха – я вполне уверен, что это ваша семейная черта, ― но никто из них не попадался в руки Ра’су. Значит, я мог бы остановить это, я бы занял твоё место с готовностью, и твоей семье и твоим близким не пришлось бы через всё это пройти.

– Но мы прошли, – Тим нахмурился. – И теперь моя дочь в опасности. Что нам делать теперь?

– Я сделаю из вас с Коннером настолько хороших охотников на вампиров, насколько смогу. И вместе мы уничтожим Ра’с аль Гула, – произнёс Брюс с таким видом, словно другого варианта и быть не могло. – Если, конечно, вы согласитесь пойти на это.

– Я… – Тим чувствовал, что и правда готов согласиться. Бросится в этот омут с головой, не задерживая дыхание и не закрывая глаза. Он хотел отомстить Ра’су за всё, что пережил, за свою дочь, за Тану, за первого Призрака.

Но Робин поймала его ладонь второй крохотной ручкой, и слабо, но цепко сжала.

Он не мог пойти на это. Он не мог так рисковать. Он не мог бросить жену с ребёнком только потому что в нём взыграло глупое чувство мести. И тем более он не мог решать за Коннера.

– Я думаю, нам нужно время. Коннеру нужно смириться со смертью Таны. Принять её, – он покачал головой.

– А ты? – Брюс сощурился.

– А я хочу уничтожить Ра’с аль Гула так сильно, как никто другой в этом мире, – Тим поморщился. – Но у меня молодая жена и новорождённая дочь. Я не могу принимать решения, способные повлиять на их жизнь, на эмоциях.

Брюс смотрел на него долго и пристально. Серьёзно, кажется, обдумывая каждое его слово. А потом кивнул с пониманием и облегчением, и сказал:

– Было бы невыразимо ужасно, если бы я не успел, и мы лишились твоей приземлённости, Тим. Ты и твой чистый ум и сейчас способны мыслить трезво, – он изобразил что-то, похожее на улыбку. – Я не заставлю тебя принимать решение сейчас. Но я буду настаивать, что ты с женой и ребёнком должен переехать ко мне как можно скорее. Чтобы вы постоянно находились под защитой.

– Не уверен, что это… – начал Тим и запнулся. Может, Брюс был прав. Тим прекрасно понимал, что не может защитить жену и дочь, что слишком сломлен сейчас. Ему понадобится помощь. Она ему уже нужна.

– Нам бы не хотелось вас стеснять, мистер Уэйн, – наконец выдавил он. Брюс тихо фыркнул и покачал головой:

– Во-первых, думаю, вы оба уже можете называть меня просто «Брюс». А во-вторых, мой особняк огромен и почти безлюден уже долгие годы. Я буду рад, если он немного оживёт.

– Ну, – Тим улыбнулся. – Дело за малым: уговорить Стефани переехать.

– У меня есть секретное оружие, которое сможет её убедить, – Брюс вдруг снова начал превращаться в того, другого Брюса Уэйна, который блистал на вечеринках и обложках глянцевых журналов. Он резко перестал быть охотником на вампиров и стал завиднейшим холостяком Готэма. – Мой дворецкий, знаешь ли, прекрасно умеет убеждать.

– Это мы ещё посмотрим, – Тим тоже тихо фыркнул. Робин вдруг разжала пальчики, выпуская его руку, немного повозилась в своём одеяльце и задремала. Тим замер, снова взглянув на неё и не сумев отвести взгляд, тихо шепнул:

– Подумать только, я мог всё это пропустить, – и покачал головой. Брюс вдруг поднялся, шагнул к нему и легко хлопнул по плечу:

– Главное, что не пропустил, – сказал он и замолчал. Открылась дверь в кабинет и к ним заглянула Стефани. Она удивлённо моргнула и зашептала:

– Вы, дурни, что, не догадались её в детскую отнести? У неё, между прочим, кроватка есть, – она зашла в кабинет и шагнула к Тиму, но остановилась и умилённо склонила голову набок: – Господи, это так мило. Может, мне на тебя повесить заботу о ней? Всю-всю?

Тим поднялся, всё ещё бережно держа на руках дочку.

– Сама же отнимешь её у меня через час, – ехидно шепнул он, перегнулся через стол и поцеловал жену в кончик носа, как целовал её, когда они только вернулись с войны. – Но можешь попробовать. Брюс очень хочет с тобой побеседовать.

– А я хотела дочь покормить, – Стефани всё-таки забрала у него из рук увесистый свёрток. – Но раз она так хорошо спит, я, пожалуй, отнесу её в детскую, – она улыбнулась и посмотрела на Брюса. – Вы можете составить мне компанию, мистер Уэйн.

– С удовольствием, – Уэйн приобнял её за плечи, и вместе они вышли из кабинета.

Тим сделал шумный, глубокий вдох, потёр лицо руками и тоже вышел. Пока Брюс пытался убедить Стефани переехать в семейный особняк Уэйнов, Тим мог поговорить с Коннером.

Если, конечно, Коннер захочет с ним говорить.

Кент нашёлся на кухне. Он сидел перед чашкой кофе, подперев щёку рукой и тупо уставившись перед собой. Тим знал этот взгляд. Так бывало, когда Коннер не понимал, как будет жить дальше – такое случалось не часто, и каждый раз пугало Тима до дрожи в коленях.

– Эй, – Тим всё же заставил себя зайти на кухню и сесть за стол прямо напротив друга. – Хочешь поговорить?

– Не знаю. Не уверен, – Коннер закрыл и открыл глаза, смаргивая оцепенение, посмотрел сначала на Тима, окинул взглядом кухню, снова глянул Тима. Он откинулся назад, опершись о спинку стула, взял кружку за ручку, но так её и не поднял.

– Дружище, я… – Тим сложил руки на столе, сцепил их в замок и сжал пальцы с такой силой, будто собирался сам себе переломать кости. – Я не знал, что всё так обернётся. Если бы… если бы я знал, что он убьёт Тану, если бы… Я бы остался. Пусть бы он убил меня, – он нервно поджал губы и помолчал, боясь смотреть Коннеру в глаза. – Если бы я знал, я бы никогда не подверг Тану такой опасности, – тихо добавил он, поднял взгляд и стал ждать.

Когда они были на войне, Коннер часто выступал оптимистичной составляющей их тандема. Он находил положительные стороны в чём угодно, и когда Тим говорил: «Ну, всё, теперь мы точно умрём», Коннер отвечал: «Всё будет в порядке, дружище», и отдавал ему запасные патроны. Но сейчас его способности видеть светлые стороны не хватало.

– О чём ты говоришь, Тим? – наконец ответил ему Коннер. Он не вздрогнул, не попытался встать или сжать кулаки, и говорил очень спокойно, разве что лишь слегка удивлённо. – Что за чушь ты несёшь? Ты думаешь, потерять боевого товарища легче, чем потерять жену? Как ты вообще до этого додумался, Тим?

Он должен был винить Тима в смерти своей жены, но не винил.

– Прости, я просто, – Тим сгорбился и опустил взгляд. – Я просто хотел сказать тебе, что если кто-то и виновен в её смерти, то это я. Я притащил его сюда. И ответственность на мне…

– Прекрати немедленно, или я тебе вмажу, Люций Ворен, – Коннер вскинул кулак и погрозил им. – Никто из нас не виновен в её смерти. Чувство вины сейчас явно не лучшее, что мы можем испытывать, – он вздохнул. – Тана бы этого не хотела.

Тим облизнул губы и тихо вздохнул.

– Думаю… думаю, ты прав.

– Конечно я прав, дружище, – слабо возмутился Коннер. – Я знаю, Тим, что тебе пришлось многое вынести, но это не повод взваливать на себя вину за всё. Я буду невыносимо скучать по Тане. Моё сердце разрывается от боли. Я не представляю, как буду жить без неё, – он вдруг распалился, сдавил пальцами переносицу и сделал паузу, пытаясь успокоиться. – Давай сначала похороним её. А потом уже будем искать виноватых.

– Я… – Тим моргнул. – Мы знаем, кто её убил.

– Вроде того, – Коннер снова затих. Он отвернулся. – Как будто это поможет.

– Брюс говорит, он может тренировать нас. Помочь нам… – начал Тим. Коннер резко обернулся и нахмурился:

– Но ты знаешь, что это бред, Тим. И это не поможет, – он закрыл лицо, покачал головой и снова убрал руки. – Я уеду после похорон. Не в Техас, а к отцу и старшим Кентам, – он выглядел осунувшимся и уставшим сейчас. Тим протянул руку и сжал его ладонь в своей, как они, бывало, хватались друг за друга, вытаскивая из окопов или из-под завалов. И только теперь Тим заметил, как похудел и побледнел за эти полгода.

– Если это поможет тебе… – начал он.

– Я знаю, что ты хочешь помочь, дружище, – перебил его Коннер. – Но сейчас тебе нужно разобраться со своей головой. К счастью, мне есть кому поплакаться, кроме тебя, – он выдавил улыбку, и Тим выдавил улыбку в ответ. – Но я могу приехать к вам на Рождество. Если старшие не будут совсем убиты новостями.

– Сам решишь, – Тим сощурился. – Сейчас из нас двоих ты самый здравомыслящий.

В конце концов, тогда это почти было правдой.

***

Они похоронили Тану через три дня. Из Канзаса приехал отец Коннера, Кларк. Адвокат в твидовом пиджаке, с доброй улыбкой и тронутыми сединой висками привносил в дом ощущение спокойствия и какого-то умиротворения. Они с Коннером часами просиживали на заднем дворе, переговариваясь о чём-то. Тим, Призрак и выпускник Йеля, не умел обращаться со словами так, как это делал Кларк Кент. Он не умел находить слова успокоения, он не был одарён такой же мудростью, и не мог спасти Коннера так же легко, как это мог сделать его отец.

Похороны были тихими и безлюдными. Стефани осталась дома вместе с малышкой, с ними же остался и Брюс. Он, казалось, был напуган не меньше Тима, хотя и выражал это иначе. Миссис Дрейк долго обнимала Коннера, приподнявшись на цыпочки и уткнувшись лбом ему в плечо, словно провожала не на похороны, а на новую войну.

Тим ехал в похоронное бюро и на кладбище бок о бок с Коннером, как раньше, и был готов в любую минуту подставить ему плечо. Но Кент держался лучше, чем держался бы Тим. Он только сцепил зубы так, что стало видно, как ходят желваки, и почти не говорил.

Осенний день выдался безветренным и солнечным. Коннер порой замирал, устремившись взглядом в небо, и тогда Тим пытался хоть как-то предугадать, о чём его друг думает. Думает ли он о том, что теперь Тана навсегда обретёт покой? Вопрошает ли он небеса о том, почему они забрали у него жену? Говорит ли он с ними вообще? Как и Тим, Коннер вернулся с войны агностиком, но сейчас это гибкое мировоззрение у них обоих пошатнулось.