Текст книги "Наследуемый признак (СИ)"

Автор книги: Penelope Foucault

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Твоя сумка под кроватью. Форма под подушкой.

– Форма?

– Типа того, – санитар кивнул. – Фонд Уэйна требует, чтобы мы выдавали пациентам специальные пижамы. Сейчас осень, так что ― тёплые, – он тихо хмыкнул. – Обживайся. Тебя позовут ещё, – и ушёл, закрыв дверь.

Тим нервно сглотнул, ещё с минуту посмотрел на слюнявящего подушку Джо и только после наконец заставил себя пошевелиться.

Может, ему повезёт. Может, он крепче, чем этот парень. В конце концов, его соседа лечат уже тридцать лет ― может, он только поэтому так выглядит.

Тим успел переодеться, прежде чем Джо вдруг подал признаки жизни. Он судорожно вздрогнул, тихо застонал и булькнул что-то невнятное. Тим застыл в нерешительности, боясь пошевелиться лишний раз. Он как раз застёгивал форменную рубашку, да так и замер, держась пальцами за пуговицу и петельку.

– Бр-рк? – Джо перевёл взгляд со стены на Тима и прижал одеяло к себе покрепче.

– Э-э… Здравствуйте, – нервно произнёс Тим. – Я ваш новый сосед.

– Бр-рк, – сообщил в ответ Джо. Капелька слюны скользнула по подбородку и опустилась на подушку, впитавшись в ткань. Тим испытал огромное желание повторить трюк с одеялами и побегом через окно. Даже глянул в ту сторону, только чтобы увидеть там кованную решётку.

Стало ещё страшнее. Кажется, он почти перестал бояться Ра’с аль Гула, переключившись на страх перед возможным лечением.

– Бр-рк, – снова привлёк внимание его несчастный сосед. Джо вдруг резко сел и уставился на Тима так пристально, как порой смотрят звери, прежде чем кидаются на жертву. Тим судорожно сглотнул, застегнул рубашку и попытался расслабиться. Впрочем, его терзали достаточно сильные и отчётливые сомнения в том, что получиться.

Лечение обещало быть долгим.

Джо тем временем снова притих. Он просто внимательно следил за каждым движением Тима, всё ещё прижимая к себе одеяло и улыбаясь. Тим подождал, не решит ли сосед попытаться завести беседу, но, похоже, тот был то ли не настроен на разговор, то ли просто не мог вымолвить ни слова. Так что Тим стянул мягкие больничные тапочки и растянулся на кровати, уставившись в потолок и сложив руки на животе. Он вспомнил, как медитировали ниндзя Ра’с аль Гула, и тут же напрягся. По коже пробежал холодок от одного воспоминания о старике. Впрочем, как только он всё же уговорил себя перестать зацикливаться на опаснейшем террористе мира, дверь в комнату открылась, и на пороге показался санитар.

– Дрейк, на приём к психиатру, – буркнул он. Тим тут же сел, спустил ноги с кровати, обулся и шагнул к выходу.

Первое обследование больше походило на сеанс психоанализа. Тим рассказывал о себе, о войне, о своей работе. Когда он рассказывал о том, что был Призраком, психиатр, рано облысевший мужчина, склонился к своему блокноту и сделал какую-то запись. Он несколько раз переспросил, почему Тим выбрал именно это направление литературы после того, как закончил Йель, и, кажется, остался неудовлетворён тем, как твёрдо Тим стоял на своём.

Потом Тим рассказал ему о том, как получил предложение поехать к Ра’с аль Гулу, рассказал о своих злоключениях, о Джейсоне Тодде – и всё это психиатр тщательно конспектировал уже давно знакомыми Тиму закорючками. Стенографией.

– Понятно, – наконец произнёс он и покивал. – Санитары проводят вас к следующему врачу, – он махнул блокнотом в сторону двери. Тим сначала недоумённо нахмурился, не до конца решаясь поверить, что за один сеанс выяснилось, что именно его мучает.

Но терапевт, похоже, уже потерял к нему всякий интерес. Он поднялся и начал перебирать книги у себя на полках, совсем перестав обращать внимание на нового пациента. Тим сцепил руки в замок, заставил себя подняться и выйти.

***

За день он посетил ещё нескольких разных врачей: у него взяли анализы, проверили его физическое состояние и рефлексы. В перерывах он успел насладиться баландой, которой кормили больных (на вкус она оказалась гаже, чем пайки, которые выдавали в армии) и развлечениями в комнате отдыха. Вечером к нему на диван подсел Джо и показал несколько карточных фокусов, ловко орудуя костлявыми руками. Кажется, это было единственным, что он умел.

– Джек Напьер, – вдруг сказал он, на минуту расслабил мышцы лица, перестав улыбаться, облизнул губы и снова оскалился.

Тим удивлённо вскинул одну бровь. Его угнетало понимание, что свои последние с ясной головой, а не пуская слюни на плечо, он проводит в такой обстановке. Это было ужасно. От этого накатывала тошнота.

– Ч… что? – неуверенно переспросил он.

Джо закатил глаза, как иногда делают дети, а потом положил руки себе на плечи:

– Джек Напьер, – повторил он, указал на Тима и выжидающе уставился.

– О… О. Тим, – Тим не был уверен, что сможет называть проведшего почти всю жизнь в психушке именем своего отца. – Тим Дрейк, – уточнил он и протянул Джо руку, надеясь, что тот примет это за знак доверия и расположения и не придушит его ночью подушкой. – Если ты не против, я буду называть тебя Джо, чтобы никому не выдать твой секрет.

Джо закивал, сжав его ладонь в своей, и Тиму показалось, что он держит за руку настоящий скелет. Его сосед заулыбался, пробубнил ещё что-то невнятное и снова отвернулся к телевизору.

Вечером после ужина Джо забрали на какие-то процедуры, а Тима отпустили в палату, даже не упомянув, когда именно начинается его медикаментозное лечение и как оно будет проходить.

Тим успел устроиться под колючим одеялом и задремать, прежде чем привели Джо. Сосед удивительно тихо – разве что изредка бормоча себе под нос – влез в кровать и засопел. Сопел он монотонно, хотя нельзя сказать, что умиротворяюще. Большая часть того, что делал Джо заставляло Тима застывать от ужаса, представляя, что таким же станет и он.

«Подумать только, – подумал он, лёжа с закрытыми глазами и стараясь заснуть. – Я выпускник Йеля, один из лучших в потоке, и потеряю способность разумно мыслить. Хотя сейчас я уже на пороге того, чтобы потерять те остатки разума, что у меня остались. Вот бы повернуть время вспять».

– Разве это не забавно, юный Эрнест? – раздался над головой вкрадчивый голос. Тим узнал его сразу. Он подскочил и сел на кровати, оборачиваясь на шорох ткани и тихий смех. – Я говорил, что ваш предшественник попал в приют для безумных, но он мёртв, а вы заняли его место, – Ра’с протянул к нему руку и потрепал по волосам. – Как жаль терять столь светлый ум.

– Ты не настоящий, – выдохнул Тим. – Ты мне только кажется, – он отодвинулся, мотнул головой, пытаясь отогнать видение, и вдруг увидел, что Джо тоже сидит на кровати и не сводит с Ра’са взгляда.

– Неужели? – старик мягко улыбнулся. – Или ты просто убедил себя, что меня нет? – он сделал шаг, скрываясь в тени, и теперь, сколько бы Тим не всматривался, он видел только темноту.

– Интересно! – фальцетом взвизгнул Джо и рухнул обратно на кровать.

– Что? – Тим снова уставился на него, нахмурившись. – Ты его тоже видишь?

– Кого? – Джо отвернулся к стене, посмеиваясь.

– Старика. Посреди комнаты.

– А что старик?– хихикнул в ответ Джо.

Впервые за весь день Тиму показалось, что сосед над ним издевается.

– Ты его видишь?

– Кого? – повторил Джо и рассмеялся. Тим продолжил расспрашивать, его сосед в ответ только давился смехом, булькал и трясся так, что поскрипывала кровать. Тим постепенно начинал терять терпение, повторяя одни и те же вопросы.

– Джо, я серьёзно, – прошипел он. Джокер в ответ снова прыснул.

– Джо, я серьёзно, – передразнил он Тима, воровато обернувшись и снова уткнувшись носом в стенку.

– Ты можешь просто ответить? Я же видел, что ты на кого-то смотришь, – Тим стиснул кулаки и постарался дышать поглубже. Он пытался не думать, что случится, если он осознает реальность Ра’са, чтобы не отчаяться окончательно.

– Ты можешь просто ответить на мой вопрос? – Джо подскочил и развернулся, обняв руками подушку и обнажая в темноте жёлтые зубы. – Я же видел, что ты на кого-то смотришь! – повторил он слова Тима и снова рассмеялся, громко и пронзительно.

– Джо, если ты сейчас же не прекратишь и не ответишь на мой вопрос, я тебя нахрен придушу, – не выдержал Тим. Джо рассмеялся ещё громче и затих, когда в палату постучали и из коридора показался санитар с фонариком в руках. Свет был слепящим. Тим вздрогнул и прикрыл глаза рукой.

– Не заткнётесь, обоих запру в комнате с белыми мягкими стенами, – рявкнул санитар и захлопнул дверь. Тим разочарованно вздохнул, обречённо опустив плечи. Джо посмотрел на него хмуро и удивительно серьёзно.

– Может, я его видел, а может и нет. Какой ответ тебе хочется услышать? – он завалился обратно в кровать, повернувшись к Тиму спиной.

Ответ Джо был странным как минимум, потому что оказался неожиданно мудрым. Тим не был уверен, что сможет вынести правду, если она будет заключаться в том, что у него никогда не было галлюцинаций, и Ра’с аль Гул действительно потустороннее чудище, питающееся людьми.

Он упал обратно на подушку, закрыв лицо руками, несколько раз шумно вздохнул и постарался успокоиться.

Уснуть ему, впрочем, удалось только под утро.

***

Трое суток прошли практически одинаково. Тим ходил к одним и тем же врачам, ел одинаковую похлёбку и по ночам просыпался от того, что с ним заговаривал Ра’с аль Гул. Ему начали выдавать витамины, но не более. Он всё ещё не знал свой диагноз, и тем более не знал, когда начнут проводить процедуры. Неизвестность пугала, и даже чувство облегчения от того, что начало лечения откладывается, не помогало избавиться от страха.

Джо постепенно становился всё живее. Он двигался ломано, говорил коротко и постоянно срывался на смех. Просыпался он рано, и когда Тим только-только продирал глаза, Джо уже носился по коридору, приставая к пациентам, склонным к таким же ранним пробуждениям.

Но это, пожалуй, было единственным, что Тим мог назвать примечательным в этой клинике. Время в её стенах текло так же медленно и неторопливо, как в крепости Ра’с аль Гула. Одинаковые приёмы у одних и тех же врачей, одни и те же вопросы окончательно сбивали его с толку. Порой ему казалось, что он просто заперт в какой-то временной петле, или спит и видит температурный бред. Проживает один и тот же день снова и снова, и ничего не меняется.

Вечером третьего дня за ним снова пришёл санитар. Тима отвели к Лесли, чтобы она могла рассказать о предположительном диагнозе и как будет идти лечение. Тим слышал, что от тревоги и страха у него стучат зубы, и в этом было что-то неправильное.

Тим был ветераном войны. Он видел вещи и пострашнее. Но ничто не пугало его так сильно, как психиатрическая лечебница Аркхэм.

Когда он вошёл и неуверенно застыл у двери, Лесли заполняла чью-то медицинскую карточку. Весь её стол был заставлен стопками папок с медицинскими делами и книжками по психологии и психиатрии. Она была так увлечена своей работой, что не обратила внимания на тихий скрип двери. Тим подождал немного, а потом всё же прокашлялся. Лесли замерла, медленно подняла голову и посмотрела на него. Пригладила волосы, поправила съехавшие на кончик носа очки, улыбнулась и указала рукой на кресло напротив.

– Садитесь, мистер Дрейк. Сейчас я найду вашу карту…

Тим прошёл в кабинет нехотя, ступая по мягкому ковру как по стеклу. Больше никто не собирался оттягивать его лечение, и к горлу подступила тошнота.

Лесли извлекла наконец нужную папку.

– Обследование показало, что вы не употребляли никаких лекарственных средств, способных вызвать галлюцинации, – начала она. Тим нервно прикусил губу и опустил взгляд. Он ссутулился, будто это как-то могло спасти его от неминуемого. – Вы вообще физически абсолютно здоровы, разве что истощены и вымотаны, – она сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить, и посмотрела на него из-за стёкол очков, будто сомневаясь, что диагноз в карте сопоставим с человеком, сидящим перед ней. – Было непросто. Наши психиатры отметили, что вы уверенный в своих убеждениях молодой человек, вы не путаетесь и не боитесь отстаивать своё мнение. На первый взгляд вы кажетесь человеком, который твёрдо стоит на ногах. Но, – она перевернула страницу, – когда вы говорите о том, что произошло с вами за последние полгода, это больше похоже на описание галлюцинаций. Мы думаем, вы видели что-то, чего ваша психика, пусть и закалённая войной, не смогла выдержать. Возможно… Мы полагаем, что у вас психоз и паранойя, мистер Дрейк, – она замолкла. Тим ждал, но Лесли не издавала ни звуча. Ему пришлось поднять голову и посмотреть ей в глаза.

– И каким… будет лечение?

– Вы не буйный, и пока я вижу шансы на выздоровление. Мы назначили вам первую процедуру электросудорожной терапии завтра утром, – она положила папку на стол и накрыла её руками. – Посмотрим, как вы будете себя чувствовать после неё. Если галлюцинации и паранойя уйдут, будет уже неплохо. Или вы вспомните то, что хотели забыть, и тогда мы попробуем помочь вам с пережитой травмой, – она снова улыбнулась, и Тим вдруг задумался, насколько искренняя у неё улыбка. Насколько часто она говорит: «Нам придётся провести вам префронтальную лоботомию» и улыбается так же мягко? – Кроме того, мы планируем провести когнитивно-поведенческую терапию. Я лично буду вашим куратором, мы вместе с вами будем проговаривать то, что вас тревожит или тревожило, – продолжила Лесли. – Но вы должны понимать, мистер Дрейк, мы начинаем с электросудорожной терапии только потому что не понимаем, с какой стороны к вам подступиться. Вы, безусловно, бредите, но при этом выглядите как человек, не склонный к психозам и депрессиям. Мы надеемся, что электрошок станет толчком для вашего недуга, и это поможет его одолеть.

Тиму казалось, что она где-то вдалеке. Он прекрасно понимал, что избежать лечения электричеством не сможет, но в глубине души по-прежнему надеялся.

– Мне нужно будет, чтобы вы подписали согласие на лечение, – Лесли положила перед ним лист бумаги. Тим взял его дрожащими от страха руками и начал читать.

Ему назначили десять сеансов электросудорожной терапии, по два раза в неделю. Начало запланировано на раннее утро следующего дня, и закончить клиника планировала в течение полутора месяцев.

Цифра десять раньше казалась ему крохотной, почти незначительной, но сейчас вдруг стала отчаянно напоминать бесконечность.

Облизнув пересохшие губы, Тим подписал документы. Он считался достаточно вменяемым, чтобы сделать это самостоятельно, и никто не стал приглашать для этого Стефани.

Тим, впрочем, совсем не хотел, чтобы Стефани узнала, что ему предстоит и каким он может к ней вернуться.

Если вообще вернётся когда-нибудь.

***

Полночи он просто проворочался. Ра’с не появлялся, и Тим снова поверил, что у него просто галлюцинации. К полуночи Тим устало лежал на спине, подложив руку под голову и уставившись в потолок. Сердце колотилось как бешенное, в голове всплывали разные рассказы о людях, приговорённых к смертной казни, которые начинали тем острее и яснее чувствовать и видеть окружающий мир и его красоту, чем ближе была смерть.

Наверное, он должен был испытывать то же самое. Но вместо этого пустоту внутри всё плотнее заполнял липкий страх. Тим старался хотя бы не дрожать, напоминая себе обо всём, через что прошёл за двадцать восемь лет своей жизни.

В ночной тишине, поджидая вкрадчивый шёпот Ра’са, он вдруг услышал скрип соседней кровати. Тим повернул голову. Джо сидел и пристально смотрел на соседа.

– Завтра первый раз? – он коснулся пальцем висками и изобразил такой звук, будто где-то закоротило проводку. – Сначала мерзко. Потом привыкаешь, – он заправил спутанные кудри за уши, оголяя выбритые виски. – Мне уже почти нравится! – он заулыбался. – Сначала больно и кажется, что помрёшь, – он захихикал и подавился слюной. – Но потом можно думать про своё. Или путешествовать в другие миры! – он мечтательно вскинул руку. Тим поёжился и закутался в одеяло. – Боишься? – уточнил вдруг Джо. Он слез со своей койки и наклонился над Тимом. Тим нервно кивнул и закусил губу, надеясь, что к утру забудет слова Джо.

Джо больше ничего не сказал. Он вдруг сел на край кровати Тима и погладил его по голове, как дети иногда гладят родителей или старших родственников. Неловко, неумело, но искренне.

Он, наверное, просидел так очень долго. Когда Тима разбудил стук в дверь, Джо лежал на своей койке, уткнувшись носом в угол между кроватью и стеной.

Тим поймал себя на том, что хочет проснуться. Или перевернуться на другой бок и продолжить спать, чтобы проснуться, когда этот кошмар закончится. Открыть глаза уже рядом с женой, в собственном доме. Уже который раз это желание разбивало ему сердце.

В дверь постучали настойчивее. Джо недовольно заворчал, и Тим всё же встал.

– Почему не открывают дверь? – сонно промямлил Джо. – Обычно сами. Бам! – крикнул он, перекатываясь на кровати так, чтобы видеть Тима.

Тим обулся и пошёл к двери. Собрав волю в кулак, он всё же открыл, готовясь выйти из палаты и отправиться на процедуры. Но вместо санитара на пороге его ждал высокий мужчина в тёмном дорогом костюме. Его редактор, спонсор клиники и владелец чёрт знает чего ещё. Человек, которого не было в городе, когда Тим вернулся, и которого вовсе не должно быть здесь.

– Мистер Уэйн? – удивился Тим. У него за спиной тихо пискнул Джо, повторяя за ним. Кажется, он спрыгнул с кровати и теперь ошивался у Тима за спиной.

– Привет. Собирай вещи, тебя выписывают, – Уэйн поднял руку с какой-то бумажкой.

Тим подозрительно сощурился, забрал листок и отступил обратно в палату. Джо удивлённо всхлипнул, потом глянул на шагнувшего внутрь Брюса и стал нарезать круги.

– Мне вчера поставили диагноз «психоз», мистер Уэйн, как такое возможно? – Тим пробежал взглядом по разрешению на выписку и снова уставился на своего начальника.

– Я подёргал за ниточки. Не хватало мне, чтобы тебя загубили почём зря, – Брюс закрыл дверь и подпёр её спиной, мешая Джо кружить. – Нет у тебя психоза.

– Есть. И паранойя. И галлюцинации. Я этого Ра’с аль Гула вижу по ночам, – Тим всплеснул руками.

– Он видит, правда видит! – закивал Джо. Потом вдруг улыбнулся ещё шире: – И я вижу!

– Слышал? – Брюс кивнул на него. – Тебе не показалось. Ты не галлюцинируешь. И психика твоя ничего не подменяет. Ты правда видел, как Ра’с аль Гул сожрал человека. Потому что он вампир.

– Может, соседняя палата свободна? – Тим сощурился. – Мистер Уэйн, вы что, издеваетесь?

– У меня нет времени и желания издеваться. Твоей жене угрожает опасность, так что ты должен собрать вещи и ехать со мной, – отрезал Брюс. Тим посмотрел на него исподлобья:

– Моей жене опасность угрожает только когда я рядом, мистер Уэйн, – он моргнул. – Поэтому я прохожу лечение.

– Нет. Поэтому я приехал за тобой. Хорошо ещё, что успел вовремя, – процедил сквозь зубы Брюс. Потом вздохнул, отводя взгляд: – Значит, ты никуда не поедешь?

– По крайней мере, пока не буду здоров, – ответил Тим.

– Ладно, – Брюс вдруг ухватил ткань брюк у колен, приподнял штанины и сел на пол, скрестив ноги. – Я подожду, пока ты передумаешь.

– Тогда вам правда стоит попросить себе отдельную палату, – огрызнулся Тим. Брюс пожал плечами, и больше – пока – о выписке не заговаривал.

Из-за Брюса Уэйна четвёртый день в клинике отличался от предыдущих и вовсе не походил на то, как Тим рассчитывал этот день провести. Никто не пришёл за ним, чтобы отвести на процедуру, никто не позвал его на терапию. В обед Брюс съел его порцию баланды и долго отплёвывался, обещая, что сделает всё, чтобы в Аркхэме пациентов кормили настоящей едой, а не помоями, которые не станет есть и собака. Тим напомнил ему, что здесь и врачи так питаются, чем, кажется, поверг Брюса в ещё большее бешенство.

Брюс, на самом деле, доставлял массу неудобств. Джо, напротив, был в восторге. Он скакал вокруг богача как ребёнок, тыкал его в щёки, дёргал за волосы, слюнявил лацканы его пиджака и всё время смеялся. Час на третий Брюс не выдержал.

– Как ты его терпишь? – он попытался отмахнуться от Джо, но тот увернулся и спрятался за своей койкой, хихикая, как маленькая девочка.

Тим поднял голову и посмотрел сначала на Брюса, а потом на Джо, и пожал плечами:

– А что такого? Он не буйный и милый. Как с большим десятилеткой в одной комнате жить, – сказал он и зевнул. Он не спал всю ночь, а сейчас себя занять было совершенно нечем. Не брать же пример с Джо.

Даже с похожим на истукана Брюсом и беснующимся Джо в одной палате было скучно. Идти в зал для отдыха и смотреть телевизор совершенно не хотелось, о Ра’се размышлять хотелось ещё меньше, и уж тем более не хотелось вспоминать о том, что сегодня он, кажется, прогулял первую же процедуру лечения электрошоком. Зато он вспомнил, что в сумке есть томик Хемингуэя, а Хемингуэй лучше остальных помогал забыться.

Он порылся в вещах, выудил оттуда книжку и зацепившийся за неё конверт, и замер, удивлённо глядя на пожелтевшую бумагу.

Вернувшись от Ра’са и столкнувшись с непониманием близких, Тим совсем забыл о том, что привёз с собой собранные Джейсоном Тоддом доказательства. Он вспомнил, как сам не поверил тогда, решив что его предшественник просто сошёл с ума.

Теперь все вокруг думали, что с ума сошёл именно он. Все, кроме Брюса Уэйна.

Тим отложил книгу в сторону, открыл конверт и вытряхнул на кровать вырезки из газет и фотографии. Развернулся боком и начал перебирать их, расставляя хронологически и проговаривая надписанные Джейсоном даты губами.

Джейсон нашёл его первую фотографию. На обратной стороне записал, когда приблизительно она была сделана – где-то в пятидесятых годах девятнадцатого века.

Тим нахмурился и присмотрелся к изображению. На размытой фотографии было видно, что Ра’с уже тогда немолод, хотя фото было около сотни лет. Может, это его отец, или дед, или любой другой родственник?

Джо вдруг подлез к нему под руку и схватил две фотокарточки. Вытянув перед собой руки, он посмотрел сначала на одну, потом на другую, будто пытался найти отличия.

– Ты его тоже видишь? – сказал он. Брюс поднялся со своего места и настороженно замер. – Кого? Старика. Посреди комнаты. А что старик? – Джо повернулся к Тиму и улыбнулся, протянув одну фотографию. – Ста-рик, – пропел он.

Тим забрал у него снимок. Ра’с аль Гул, старый и немощный – как тогда, когда Тим увидел его впервые – смотрел в объектив из-за деревянных ограждений и рядов колючей проволоки. Взгляд его был ясным, он хмурился и будто заглядывал зрителю прямо в глаза. Джокер переступил с ноги на ногу, сунул Тиму в руку вторую фотографию:

– Не старик! – булькнул Джо. Дрейк взялся за вторую фотокарточку. На ней были изображены солдаты советской армии с освобождёнными из Освенцима, и среди них Тим увидел молодого Ра’с аль Гула. У него были тёмные спутанные волосы и живые глаза. Он улыбался, глядя на кого-то из уставших советских офицеров, как не улыбался никто другой из бывших пленных.

Дрейк удивлённо моргнул. Джокер взял его за руки и заставил перевернуть фотографии. Первая фотография была сделана немецким офицером в августе сорок первого года. Вторая – советским солдатом в сорок пятом. За пять лет Ра’с аль Гул не только не состарился. Он помолодел.

– Он жил в Монголии в тридцатых, – подал голос Брюс. Он всё ещё стоял у двери, кажется, не решаясь смотреть на ворох бумаг на кровати. – В тридцать девятом он переехал в Польшу и отправился в Освенцим одним из первых. Он яростно критиковал Гитлера и идею чистоты расы, за это его и арестовали. Его сдала собственная дочь – ей идеи фюрера пришлись по душе. Там Ра’с «облегчал» страдания заключённых, превращая их в пыль. Может, это и правда не ужаснее, чем предстоящие им пытки и казни, но это только ставит его на одну ступень с нацистами.

– Думаете, что он отправился в лагерь специально? – Тим задумчиво положил фотографии обратно на кровать и принялся сгребать вырезки и карточки в одну кучу. – Единственный человек в мире, кто был абсолютно сыт всю войну.

– Скорее, он просто решил, что этот шторм смогут пережить и без него. И вместо этого стал санитаром леса, облегчая страдания тем, кто загремел в Освенцим вместе с ним, – Брюс пожал плечами.

– Звучит, будто вы его оправдываете, мистер Уэйн, – Тим сложил вырезки обратно в конверт и застыл, обдумывая увиденное и услышанное.

Значит, Ра’с действительно был в его комнате. Он действительно был бессмертным. Он жил, заимствуя чужие жизни, и это было страшнее всего.

– В этой войне я готов оправдывать всех, кто был не на стороне Рейха, Тим, – Брюс покачал головой. – Сейчас Ра’с сам пытается изменить мир и ищет себе наследника, которому подарит свою империю. Сначала его наследником должен был стать ты, но ты оказался слишком любопытен и чересчур умён. Ты сбежал. Так что теперь у Ра’са новая цель: твоя дочь.

Тим вскинул голову и застыл. Мир вокруг остановился, и из головы исчезло всё, что говорил до этого Брюс. Всё это вытеснило слово «дочь». Оно засияло у него в голове, будто восходящее солнце.

– Д… дочь? – осторожно переспросил он. Брюс забрал у него конверт и кивнул:

– Да. Дочь.

– Но откуда вы можете знать? Стеф родит только через два месяца, – едва слышно выдохнул Тим. У него за спиной те же слова пискляво пропел Джо.

– Стефани родила два дня назад. Не выдержала стресса, – пояснил Брюс. Тим закрыл лицо, уже готовый обвинить во всём себя, но Брюс ухватил его за руку, заставляя встать. – Ты нужен своей семье. Им нужна твоя защита. Теперь, когда ты знаешь, кто перед тобой, ты готов выйти отсюда?

Тим смотрел на него и не мог поверить тому, что слышит. Что он пропустил рождение собственного ребёнка, что Брюс сказал об этом не сразу. Что для того, чтобы решиться вернуться к своей жене, ему понадобилось посмотреть на фотографии и увидеть то, что он и так знал.

– Да, – наконец выдавил он и обмяк.

– Тогда поехали прямо сейчас, – Брюс не дал ему переодеться в собственную одежду, или переобуться. Он накинул Тиму на плечи свой плащ, затолкал книгу и ботинки в сумку и вывел Тима из палаты, бережно придерживая за локоть.

Остановившись за дверью, Тим обернулся и помахал рукой Джо:

– Выздоравливай, Джо! И я никому не раскрою твой секрет.

– Тс-с-с! – рассмеялся Джо, прижав к губам костлявый палец. А потом тоже замахал ему руками: – Убей злого старика! Пока! – он засмеялся и не замолкал, пока дверь не закрылась.

Тим ожидал, что кто-нибудь попытается их остановить. Он слегка боялся, что спасение ему только мерещится. Но дом скорби Аркхэм отпускал его. В холле они столкнулись с Лесли, которая вдруг обняла его, как обнимает детей мать, и шепнула:

– Вы всё-таки очень необычный, мистер Дрейк, но совершенно нормальный, – и выпустила из объятий. Тим удивлённо моргнул, но кивнул.

– Прощайте, – тихо сказал он, надеясь, что порог этой клиники не переступит больше никогда.

***

У крыльца их ждал золотистый ягуар с откидным верхом. Брюс запрыгнул в него и, дождавшись пока Тим займёт пассажирское сиденье, бросил между ними сумку.

– Сначала поедем в родильный дом. Увидишься с женой, посмотришь на дочку, а потом заедем к тебе домой. Переоденешься, мы введём в курс дела твоего друга и… – он завёл мотор и сдал назад, чтобы развернуться и подъехать к воротам.

– Вы введёте в курс дела меня. Объясните, что к чему. Как давно вы всё это знаете. Почему я вляпался в это историю и что случилось с Джейсоном, – перебил его Тим. – Но только после того, как я увижу Стефани.

– Конечно, – Брюс притормозил у ворот, и, пока их открывали, посмотрел на Тима, кивнул. – Я сегодня попросил Керри привести твоей дочке подарок. Серебряную погремушку. Когда Ра’с попробует к ней сунуться, серебро его отпугнёт, – он отвернулся. Машина снова сдвинулась с места. Тим только обречённо вздохнул, хотя с каждой минутой вопросов у него было всё больше. И чем больше ответов Брюс давал, тем запутаннее всё остановилось.

Но думать об этом сейчас было сложно. Мыслями он упрямо стремился к жене и новорождённой дочери.

– Робин, – вдруг произнёс он и смущённо опустил взгляд. Непроизвольно улыбнулся.

– Что?

– Мы назвали дочку «Робин». Как птичку, – объяснил Тим и снова затих.

Дорога до родильного дома была самой длинной в его жизни. Даже когда он сбежал от Ра’с аль Гула и пересекал пустыню, сходя с ума от паранойи, время не казалось ему таким медленным. Он увяз в нём, хотя изо всех сил рвался к семье.

========== Часть 5 ==========

Переодеваться пришлось у крыльца родильного дома. Брюс поднял откидной верх ягуара, Тим достал из сумки поношенные джинсы и клетчатую рубашку. Времени выбирать что-то поприличнее не было, так что он надел, что нашёл, обулся и выскочил из машины.

В приёмной их встретила молоденькая медсестра в белом платье и аккуратной шапочке. Тёмное каре было тщательно уложено и налачено, а тонкие губы напомажены красным. Она улыбалась, глядя на взъерошенного Тима, и прижимала к себе планшет.

– Добрый день! – поздоровалась она. Тим нервно кивнул, потёр ухо и не стал здороваться в ответ:

– Меня зовут Тимоти Дрейк, – сказал он. Брюс положил руку ему на плечо, словно боялся, что Тим вот-вот потеряет самообладание. – Мою жену привезли сюда несколько дней назад. Стефани… Стефани Дрейк, – уточнил он.

Он рассчитывал, что девушка уткнётся в свой планшет, переспросит имя Стефани, попросит его предъявить удостоверение личности. Но вместо этого девушка вдруг будто подпрыгнула. Она широко распахнула глаза, поднялась с места и вцепилась в его рукав:

– Вы так вовремя, мистер Дрейк, мистер… – она запнулась, глядя на Брюса, который спокойно представился. – Мистер Уэйн, – повторила медицинская сестра. – Нам как раз нужно, чтобы кто-то успокоил миссис Дрейк, – она потащила их по коридору, взволнованно тараторя: – На неё что-то нашло. Она вдруг ворвалась в отделение для новорождённых, забрала дочку и убежала к себе в палату. Не подпускает никого. Фрэнк… а вот и он, – девушка указала планшетом на санитара с подбитым глазом. – Фрэнк пытался её успокоить, а она ударила его железной погремушкой, – медсестра остановилась у какой-то двери и недовольно поджала губы. – С чего это она, непонятно.

– Думаю, это просто стресс. Она слишком много вынесла за последние несколько дней, мисс, – улыбчиво протянул Брюс, взял её за руку и поцеловал запястье. – Думаю, Тимоти сможет её успокоить. Можете вернуться в приёмную.

– Только доктора Грейсона позову, – кивнула она, прижала к груди планшет, развернулась на каблучках и быстро зашагала по коридору. Санитар Фрэнк обречённо вздохнул и потёр ушиб.

– Надеюсь вы правда сможете её успокоить. А то она кричит, что её ребёнка пытаются украсть, – пробормотал он и замолк.

– В каком смысле? – Тим удивлённо моргнул. – А почему она вообще побежала за ребёнком?

– Доктор Грейсон, может, что-то знает. Но мы сами не имеем ни малейшего понятия, – санитар покачал головой. Тим нервно покусал губы и повернулся к двери. Постучав, он тихо позвал: