Текст книги "Наследуемый признак (СИ)"

Автор книги: Penelope Foucault

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Раньше как было? – Ра’с вытащил правую руку из левого рукава и деловито пригладил бакенбарды. – Видишь, что с городом что-то не так, хватаешь подходящий инструмент, и наказываешь его. Детей там уведёшь, ещё что, – он покачал головой, поцокав языком, снова о чём-то сожалея. – А нынче только сложнее. Тебя скорее не услышат, чем наоборот, вот и нужно действовать жёстко.

Тим скептично сощурился. Гипотеза Ра’са о простоте «наказания» вредящих правде и природе попахивала детской сказкой. Правда, Тим сомневался, не приснилась ли ему она, не пересказ ли это какого-нибудь исторического события. Он сделал заметку на полях блокнота, чтобы не забыть заглянуть к Ра’су в библиотеку.

Ра’с рассказал, что у него были жёны. Тим сбился со счёта на четвёртой и просто в какой-то момент перестал записывать. Детей у Ра’са было мало, да и не виделся он с ними очень, очень давно. Зато у него были и дочери, и сын. И, кажется, даже внук.

У Тима сложилось впечатление, что Ра’с со своей семьёй не дружен, и гораздо ближе у него отношения с его последователями, чем с детьми. Он говорил о деле своей жизни с таким азартом, что Тиму на мгновение показалось, что он и сам готов захватывать нефтяные танкеры, отстреливать браконьеров, как-то продолжать дело Ра’с аль Гула. Но только на мгновение – он сам себя тут же одёрнул, напомнив, что сидит перед человеком, ответственным за гуманитарные катастрофы, и каким бы обаятельным и дряхлым этот старик ни казался, он оставался террористом.

И на его совести – наверняка – была не одна и не две человеческие жертвы.

И всё же он говорил с такой яростью и верой, что Тим увидел окружающий их мир, стихии, культуру – всё – другими глазами. Он видел, как человек, начиная с самого момента его появления, пытался укротить природу, но вместо этого просто уничтожал её, уродовал, разрывал на клочки. Ра’с был влюблён в зелёные леса и водопады, и жаждал поймать момент, когда человек и природа найдут равновесие. Но равновесие всё время кто-то нарушал. Человек был слишком сложен, слишком глуп. Он строил и разрушал. Строил меньше, разрушал больше. Он не предназначен был созидать, но не видел этого. А Ра’с видел. Ра’с видел всё.

Он был старательным и умным. В детстве он много читал, и хорошо разбирался в истории. Он, кажется, ни разу не ошибся в названной дате, и некоторые события пересказывал поразительно подробно и точно. «Словно он сам там был», – услужливо подсказал голос Стефани в голове. Она снова выполняла роль здравого рассудка, и было в этом что-то… неуместное. Неправильное. Непривычное.

– А вы как думаете? – Ра’с пригладил бакенбарды, лукаво глядя на Тима. – Человек созидатель или разрушитель?

– Человек разрушает, созидая, – подумав, ответил он. – Строит на руинах. Но почему-то он был создан именно таким, ведь так?

– Может, человечество – ошибка эволюции, Тимоти? – старик тихо рассмеялся. – То, что мы называем цивилизацией – варварство и вандализм.

– Но ведь вы используете в своих печах дрова? И пользуетесь последними достижениями техники? – вкрадчиво отозвался Тим, немного подавшись вперёд.

Ра’с посмотрел на него, немного помолчав, а потом рассмеялся, хлопнув себя по коленке, и покачал головой:

– Можно использовать и эти изобретения человека с умом. И потом, чаще всего я использую новейшую технику для свержения человека с его пьедестала «царя природы». Вы же знаете, о чём я?

Тим знал. Он успел разузнать, что Ра’с перехватывал радиопередачи, чтобы пустить в эфир собственное послание и вызвать жуткую панику среди тех, кто его услышал. Что Ра’с прятал бомбы в телевизорах, запрограммировав их на детонацию на четвёртый час работы «зомбоящика».

Ра’с сделал много своеобразных и неоднозначных вещей. Достаточно жестоких порой, но справедливых – как он считал.

Тим слушал, изредка делая заметки, потягивая кофе, и в какой-то момент наконец-то составил собственное мнение. Он не мог сказать, что в восторге от идей Ра’са. Но и восторг его приверженцев мог понять.

Когда Ра’с закончил говорить, Тим с удивлением обнаружил, что они просидели так почти весь день. Мышцы затекли, и как только Тим попытался встать, у него закружилась голова и заныли колени, так что он пошатнулся и едва не рухнул обратно на подушки.

Ра’с оказался рядом удивительно быстро и резво, как для простого человека, так и для дряхлого старика. Он подхватил Тима под локоть, цепко и крепко, не давая упасть, и услужливо осведомился:

– Всё в порядке?

– Мышцы затекли, – честно признался Тим. – Меня, в отличие от ваших подопечных, не тренировали с самого младенчества, – он попытался выдавить улыбку. Голова почти перестала кружиться, да и ноги точно нужно было размять.

– Тогда прогулка вам не помешает, – будто догадался старик. Он, как и раньше, всё ещё держал его за локоть, сжимая пальцы достаточно сильно, чтобы Тим не мог вырвать руку, но и достаточно легко, чтобы не было больно. Тихо хмыкнув, Ра’с потащил его за собой, осторожно поправив на нём плед.

– Но я же всё уже видел, – нервно охнул Тим, осторожно переступая со ступеньки на ступеньку. Лестница была неожиданно крутой, так что удерживаться на ногах было сложно. Правда, Ра’с так хорошо его придерживал, что Тим, наверное, не смог бы упасть, даже если бы захотел.

– Но вам нужно размяться. Посмотрим, как мои ученики тренируются, – старик был непреклонен. – А пока мы идём, расскажите мне про свою жену? – как-то отвлечённо спросил он.

– Её зовут Стефани. Браун, в девичестве, – Тим снова поймал себя на том, что расплывается в улыбке. – Мы познакомились на фронте, в сорок четвёртом. Нам с сослуживцем поручили перевезти раненных в полевой госпиталь, и мы остались переночевать. Посреди ночи я вышел облегчиться, а она спешила куда-то по делам, и я подумал, что ей нужна помощь. Схватил её за руку, она решила, что я немец, и врезала мне по лицу. Оказалось, что она всегда ночью носит с собой кирпич на случай засады фрицев, – Тим засмеялся. – Потом долго извинялась и держала мне свёрток со снегом у лица.

– С первого взгляда, значит? – старик снисходительно покачал головой. – Забавная история. О кирпиче, который лёг в основу семьи.

– Вроде того, – Тим запнулся, вздохнул и развёл руками. Рассказывать о своих чувствах едва знакомому человеку он не собирался, и не знал, как продолжить разговор – и стоит ли его вообще продолжать. – Мы поженились, когда вернулись домой после войны.

– Это, пожалуй, было верным решением, Тимоти. Войны приносят много смертей и боли, и это нужно чем-то компенсировать, – покивал Ра’с и замолчал.

Тим же, тем временем, задумался. Если Ра’с аль Гул – экологический террорист, то почему его последователи больше похожи на ниндзя? И чему их здесь учат? Как устроить диверсию и провернуть операцию по уничтожению нефтевышки, используя отвёртку и катушку ниток? Как бегать в огромных пуховиках? Как обливать шубы кровью, чтобы тебя не поймали?

Он, конечно, догадывался, что у этой «экологической» организации были ниточки не только в тех местах, которые связаны с природой. По некоторому размышлению Тим пришёл к выводу, что люди Ра’са вполне могли убить Франца Фердинанда, совпадай это по времени. А со временем было совсем сложно. Ра’с так и не назвал точной даты своего рождения, и подумав об этом, Тим тут же сделал заметку в своём блокноте – короткая завитушка, будто бы ничего не значащая загогулина. Наверняка в заметках предыдущего Призрака это было, Тиму просто нужно было с чего-то начать работу.

Ра’с, впрочем, почти не говорил ни об одной из мировых войн, только какие-то мелкие, обрывочные истории, будто вырванные из чужих рассказов. Он словно не хотел о них распространяться.

– Если вам вдруг захочется, можете присоединиться к тренировкам, – ещё раз напомнил ему старик, будто не предлагал ещё вчера. – Может, и колени затекать не будут, – он отпустил локоть Тима и заботливо похлопал по плечу. – А можете просто попробовать. Вдруг понравится. А там, глядишь, и идеями нашими проникнетесь…

– Но меня вполне устраивает моя профессия, и… – начал было Тим и запнулся, встретившись взглядом с Ра’сом. Старик нахмурился и покачал головой, строго поджав губы.

– Неужели, Тимоти, вам правда нравится, когда вашу работу выдают за свою? Неужели вы думаете, что не заслужили славы, уважения и отдачи? – осведомился он.

– Я получаю деньги, – Тим пожал плечами. – Знакомлюсь с новыми людьми. Посещаю новые места. Могу позволить себе дом и свежие продукты, могу содержать и одевать жену и при этом не волноваться о содержимом кошелька. Меня вполне устраивает.

– У вас совсем нет амбиций, – не спросил, а констатировал Ра’с. Он хлопнул Тима по плечу. – На моей биографии напишем ваше имя. Не будем врать, что это мемуары. Уверен, вы сможете превратить это в биографический роман или подобие хроники, – он тихо, но скрипуче, рассмеялся и слабо толкнул Тима дальше по коридору.

Тим услышанному не обрадовался. Нужно было любой ценой убедить Ра’са, что идея рассказать миру о том, что автобиография на самом деле биография, и тем более написать на обложке имя Призрака – плохая. Ужасная. Тим прекрасно знал, что это может снизить продажи. Одно дело «история, записанная кем-то», а другое – «история, рассказанная самым воинственным из всех экологических террористов мира». Второе продавалось бы лучше. Исповедь от первого лица всегда интереснее публике, чем чья-то переработка истории.

Падение интереса к книге могло привести к падению её популярности. Тим бы выпрыгнул из образа Призрака и превратился в очередного неплохого писаку, который никому даром не нужен. Конечно, он хотел бы писать, хотел бы быть популярным.

Но он был нужен миру литературы только Призраком, а значит, другого выхода у него не было. Тим прекрасно знал, что единственный способ стать продаваемым писателем – писать пропитанную философией фантастику или детективы. Ни то, ни другое не входило в список его талантов.

И потом, «выйти из тени» означало перейти на другой оклад, где проценты будут считаться по-другому. С него будут спрашивать ещё больше, периодически к нему будут привлекать внимание. Уэйн перестанет платить ему столько, сколько платит сейчас, а значит, Тим всё же начнёт волноваться из-за содержимого своего кошелька. В лучшем случае только из-за этого. К тому же, Тим если и хотел бы прославиться, то только своим собственным творением, продуманным от начала и до конца.

– Это не самая лучшая идея, – неуверенно произнёс он, надеясь, что Ра’с передумает делать из него «великого писателя». – Если на книге будет ваше имя, а не моё, продастся больше копий, и мы заработаем больше. Свяжитесь с агентством Уэйна, вам всё объяснят.

Они дошли до дверей комнаты, из которой доносился приглушённый лязг, хлопки, будто от хлопушек, и едва-едва слышные шлепки. Тим снова задумался о том, почему экологические террористы так похожи на ниндзя, и не связаны ли они ещё с каким-нибудь видом терроризма.

– Какие глупости. Главное, правильно преподнести книгу читателю, а там, глядишь, и о вас заговорят, – возразил Ра’с. Похоже, ему было совершенно плевать, что на самом деле думает Тим.

– Да, как об авторе биографии Ра’с аль Гула. Моя карьера писателя закончится, так и не начавшись, – закатил глаза Тим. – Меня понизят – в лучшем случае – сделай мы так, Ра’с, – он решил немного слукавить и сам. Старика, впрочем, было не перехитрить.

– Что может быть унизительнее работы призраком? Вы как будто сами закапываете собственный талант в землю. Это ужасает, Тимоти, – плавно произнёс Ра’с, глядя Тиму в глаза. Кажется, в его интонациях были какие-то чудодейственные нотки. Или во взгляде, или в том, как он погладил Тима по предплечью. В любой другой день, в любой другой момент, с любым другим человеком за подобные слова Тим, не задумываясь, дал бы собеседнику по зубам.

– Я недостаточно гениален, чтобы публиковаться. Я далёк от фантастики, и социальная сатира меня мало занимает. Мне просто нравится составлять слова в предложения, – наконец произнёс Тим, устало вздохнув. – Давайте закроем эту тему, ладно? – попросил он, и тут же почувствовал себя так, будто совершил огромную ошибку.

– Хм, – Ра’с открыл перед ним дверь и снисходительно кивнул: – На сегодня закроем.

***

Ра’с аль Гул усадил его рядом с собой. Правда, стоило его последователям выстроиться и начать тренировку, как он тут же забыл о своём спутнике. Взгляд пронзительно-зелёных глаз был устремлён вперёд. Старик смотрел на свою армию напряжённо и требовательно – наверное, ни одна ошибка не могла остаться незамеченной в таких условиях. Тим сообразил, что дёргать Ра’са сейчас бесполезно, и тоже уставился перед собой, глядя на тёмные фигуры, которые зашлись в опасном танце.

Смотры были интересными и скучными одновременно. Красивые, совершенно одинаковые плавные движения ниндзя сначала завораживали, а потом нагоняли тоску. Тим посмотрел на них какое-то время, а потом достал из кармана записную книжку и перечитал свои записи. Вопросов становилось всё больше, но прежде, чем разбираться с ними, ему нужно было посмотреть заметки предыдущего Призрака. Интересно, почему он отказался от этой работы? Что оттолкнуло его и вынудило оставить потенциальный бестселлер?

Вопросы множились, отпочковываясь один от другого, и Тим снова и снова возвращался к ним мысленно. Кружащиеся по залу ниндзя, вспышки и клубы дыма перестали привлекать его внимание, как только он начал прокручивать в голове рассказ Ра’са снова. Он с нетерпением ждал, когда освободится хозяин дома, чтобы сообщить ему, что он хочет приступить к работе прямо сейчас.

Наверное, это было слишком заметно. Может, Тим сам не обратил внимания, как ёрзал на месте, или снова прикусывал костяшки пальцев, пытаясь унять волнение, или постукивал пальцами по подлокотнику деревянного кресла. В общем, что-то выдало его. Правда, что именно, Тим тоже понять не мог.

Наверное, просто не стоило утыкаться в собственные записи посреди смотра.

– У вас есть ещё вопросы, Тимоти? – Ра’с коснулся его плеча. Он не выглядел встревоженным и разочарованным, скорее наоборот. Будто Тим делал именно то, чего от него ждали.

– Не совсем. – Тим потёр мочку уха. – Прежде чем задавать вопросы дальше, я бы хотел посмотреть, что разузнал мой предшественник, – он пожал плечами и поднялся. – Прошу прощения, что я так засуетился, Ра’с. Кажется, я понял, как хочу написать вашу биографию, и ужасно хочу приступить к этому немедленно, – он сумел сдержаться и не рвануть прочь из зала в эту же минуту. К тому же голос Стефани упрямо напоминал ему, что он и так ведёт себя неподобающе своему возрасту.

– Я рад это слышать, – старик убрал руку и теперь казался ужасно довольным. – Все материалы Джейсона уже в вашей комнате. Думаю, вы сообразите что к чему, – он пригладил бороду, щурясь, и спокойно добавил: – Не забудьте, это ваша книга, Тимоти. Расскажите историю обо мне.

Тим сделал глубокий вдох. Он не мог позволить себе снова начать спор с заказчиком. Но и издателя ослушаться не мог.

«На всякий случай, – решил он, – напишу две копии». Потом кивнул, будто кланяясь, и, шурша одеждой и громко топая, поспешил в свою комнату. Похоже, он оставался самым шумным существом во всей крепости.

***

В комнате его ждала фотография Стефани, печатная машинка, предоставленная Ра’сом, стопка чистой бумаги и коробка записей и наработок его предшественника.

Тим погладил чёрно-белую Стефани по щеке, подвинул коробку к столу и сел. Первая рукопись, аккуратно перепечатанная и сложенная в стопку, была перевязана красной лентой. Тим отодвинул машинку к другому концу стола и водрузил на освободившееся место рукопись. Развязав ленту, он сделал вдох поглубже и пролистал её, проведя пальцами по срезам страниц. Кое-где на бумаге были кофейные пятна, сигаретные ожоги или пометки разными ручками и почерками. Почерк Ра’са (Тим понял это, потому что его комментарии начинались с имени Призрака) был мелким, с множеством завитушек. Так писали в средние века, копируя книги или создавая указы и грамоты. Почерк же предшественника Тима был резким, с сильным нажимом. Он вычёркивал какие-то строчки, дописывал слова, и спорил с аль Гулом о содержимом того или иного абзаца.

Текст был излишне подробным и сухим, будто предыдущий Призрак превратил всё возможные слова в песок и создал вместо предложений бескрайнюю пустыню. Тим то и дело делал перерывы, обречённо закатывая глаза и потирая переносицу.

Пару раз его отвлекали, принося еду и турку горячего кофе, а когда стало темнеть, ему пришлось лезть в сумку за спичками, чтобы зажечь лампу. Стало прохладнее, и Тим притащил одно из одеял, чтобы завернуться в него, пока читает.

Рукопись закончилась к утру. К этому моменту Тиму уже казалось, что Джейсон намеренно написал текст таким скучным. Было в этой сухости что-то настолько фальшивое.

Он перевязал рукопись лентой и снова склонился над коробкой. Среди смятых записок и порванных кусков неудавшихся рукописей он нашёл дневник предыдущего Призрака. Кожаная обложка тоже была залита кофе, ремешок, которым тетрадка обматывалась порвался. Тим открыл его в первом попавшемся месте и заметил, что странички тихо похрустывают, когда их переворачиваешь. Джейсон Тодд (благодаря подписи на форзаце Тим теперь узнал и фамилию первого Призрака) заполнял словами каждую строчку и писал очень мелко. Части записей были записаны стенографией, и это было скорее удивительно, чем нормально.

Выглянув в окно, Тим затушил огонь в лампе, переоделся, зажал дневник подмышкой и влез под многочисленные одеяла. Устроившись среди подушек он мысленно пожелал Стефани хорошего времени дня – сколько бы в Америке не было времени – и попытался начать читать.

Уснул он достаточно быстро. Причина была не в тяжеловесности слога Джейсона Тодда – дневник его предшественника был намного интереснее любой главы биографии Ра’с аль Гула, – а в усталости. Так что Тим погрузился в сон, потеряв дневник в одеялах и утонув в перьевых перинах.

Он проснулся в полдень, потому что кто-то коснулся его плеча. Тиму снилась война, и он проснулся, отбив чужую руку и пытаясь нащупать под подушкой нож или шило.

Ни того, ни другого там не оказалось, как не оказалось и фрица, которого он ожидал увидеть рядом. И спал он не на холодной земле, а на мягкой постели. Война закончилась, в окно светило солнце. Он больше не был солдатом, а был Призраком. Литературным негром.

– Вы кричали во сне, – Ра’с вскинул руку и покрутил запястьем, разминая его. Тим сел и, только взглянув на старика, сообразил, что ударил своего нанимателя.

– Простите, я… – он удивлённо моргнул и принялся тереть глаза. – Иногда мне снится, что война не закончилась, – он начал выбираться из-под одеял. Выбравшись, он подцепил ногой ремень от сумки и подтащил её к себе. Потом потянулся и зевнул, краем уха услышав, как Ра’с говорит:

– Я понимаю. И прощаю вас, хотя отмахнулись от меня вы не так уж и хорошо, – он тихо рассмеялся. – Где вы служили, Тимоти?

– Я служил, – Тим стянул под одеялом пижамные штаны и так же натянул джинсы. – И это всё, что я могу рассказать. Это, и ещё историю про Стефани. И моего сослуживца Коннера, – он пожал плечами и продолжил переодеваться. – Просто… не хочу говорить о войне. Сами понимаете, – он поджал губы, накинул фланелевую рубашку на футболку и влез в ботинки.

– Да. Это неблагодарное дело, – Ра’с кивнул. – Записи Джейсона вам помогли?

– Вроде того, – Тим поморщился и покачал головой. – Я понял, что он написал их ужасно занудно и что он собирался их переписывать. Но не могу понять, почему тогда он бросил эту работу.

– У нас были кое-какие… разногласия, – Ра’с говорил спокойно и безразлично, поначалу, но потом вдруг разочарованно вздохнул: – И он захотел уехать. Так что пришлось срочно искать ему замену.

– Хм, – задумчиво протянул Тим. Он поднялся с места, достал из сумки кардиган грубой вязки и посмотрел на Ра’са. – Мне нужно будет обсудить правки, которые и вы, и Джейсон вносили в первую рукопись, и полностью её переработать. Думаю, для начала мне нужен будет месяц, – он закатил глаза, прикидывая сроки работы. – Потом я переработаю саму концепцию, потому что ваши нынешние мемуары ужасающе скучные. Потом я напишу первый черновик, и нам нужно будет время, чтобы обсудить его, внести все ваши правки, и так далее…

– Вы управитесь за пол года? – Ра’с улыбнулся и кивнул на дверь.

– Шутите? Думаю, мы успеем закончить за три месяца, – Тим закутался в свой свитер и вышел в коридор.

– Нет, Тимоти, в таком сроке я сомневаюсь. Увы, я должен предупредить вас, что я буду ужасно тормозить ваш рабочий процесс…

– Вы меня недооцениваете, – Тим покачал головой. – Если вы не против, я составлю вам компанию только на время, хм, ланча? – он посмотрел на часы и недовольно прикусил щёку. – Я бы хотел вернуться к работе.

– Без проблем, – Ра’с кивнул. – Если вам нужна будет помощь…

– Я знаю. У двери в мою комнату дежурит ниндзя, я попрошу его, когда мне что-то понадобится. Включая встречу с вами, – перебил Тим. – Спасибо.

Рас улыбнулся ещё шире, довольно и хитро, и повёл его в столовую, где уже ждал поздний завтрак. В столовой было тепло, но Тим всё равно зябко кутался в кардиган, натягивая рукава на руки, и грел пальцы о чашку. Присмотревшись, он вдруг заметил, что даже вчера ошибся, наградив Ра’са лишним морщинками в уголках глаз. Старик почти не казался дряхлым, и Тим задумался о том, как же сильно проецирует человек собственную усталость на восприятие окружающих.

– Джейсон, кстати, тоже работал в основном по ночам, – вдруг заметил Ра’с аль Гул. Сам он не ел, наблюдая за тем, как справляется со своей лепёшкой с говядиной и яйцом Тим.

– Я обычно работаю, пока есть силы. Потом сплю. Просыпаюсь, когда организм чувствует себя отдохнувшим, встаю и начинаю работать снова, – Тим улыбнулся, свернул отрезанный кусочек лепёшки трубочкой и надкусил. Он не был уверен, что это блюдо едят именно так, и искренне надеялся, что не обижает заказчика в лучших чувствах.

– Занятно, – Ра’с постучал пальцами по столу. – Я буду присылать к вам человека каждые… пять часов, чтобы вы не умерли от голода. Вам нужен кофе? – уточнил он.

– Да, – Тим пригубил сладкий чай. – Ещё орехи и что-нибудь сладкое. В идеале шоколад, но я не уверен, что он у вас есть…

– На этой неделе не могу вам его обещать, – старик театрально вздохнул. – Но что-нибудь придумаем.

Тим вскинул брови и покачал головой: заказчики редко обращались с призраками именно так. В общем-то, как правило, их и не приглашали на другой конец планеты и тем более не обеспечивали жильём и едой. А о том, чтобы под них подстраивались так, и речи быть не могло.

– К концу работы Джейсон почти не выходил. И ел мало, – с сожалением добавил Ра’с и покачал головой. – Что-то его беспокоило. Я предлагал прислать к нему врача, но он отказывался. Спорил с моими правками, не хотел их обсуждать лично, заставляя моих людей бегать с рукописью туда-сюда, – он сдержанно развёл руками. – А потом отказался продолжать работу. Жаль, на самом деле. Мне он нравился.

– Ну, – Тим доел лепёшку и запил её чаем. – Надеюсь, у него всё в порядке.

– Как и я, – Ра’с задумчиво кивнул. Тим поднялся со своего места и кивнул старику:

– Надеюсь, вы простите меня, но я должен работать.

– Конечно, – аль Гул снисходительно сощурился и махнул рукой. Тим понял, что его отпустили, и поспешил к себе, мысленно укоряя себя за то, что за два дня так и не выработал в себе способность передвигаться потише.

***

На обработку рукописи и дневника ему действительно понадобилось чуть больше месяца. Тим работал осторожно, стараясь не слишком циклиться на спорных моментах. Он просто закрашивал неоднозначные абзацы разными карандашами, грыз ручки и часами мерил комнату шагами. В дневнике Джейсона в основном были путевые заметки и планы работы над рукописью, ностальгия по родному городу и подобное. Последняя запись, правда, была совсем странной. Он написал: «Ну, вообще-то вся соль в началах». Дальше страницы были вырваны, и Тим не мог понять, кому и зачем это могло понадобиться.

Впрочем, сам факт того, что предыдущий Призрак зачем-то прислал ему свой дневник тоже был настораживающим. Тим снова и снова прокручивал этот момент в голове, пытаясь понять, чего же от него хотел Джейсон. Он даже подумывал написать ему письмо и задать этот вопрос.

Ему ужасно не хватало Стефани. Его очаровательная жена всегда была «свежим взглядом» во всём, что он делал. Она находила ответы тогда, когда он оказывался в тупике, и умела создать вокруг него обстановку, в которой работалось особенно легко.

Но кроме этих бытовых моментов ему не хватало и каких-то мелочей: как пахли французские духи на её коже, и как ей шло то синее платье в клетку, как у Джуди Гарленд в «Волшебнике страны Оз», и как она смеялась над ним иногда. А ещё того чувства собственной полноценности и абсолютной правильности происходящего, когда они были вместе. Тим ещё не уезжал больше, чем на две недели, и писал всегда из дома, так что месяц в такой дали от Готэма дался нелегко. Он написал Стефани несколько писем и отправил, воспользовавшись разрешением выходить к поставщикам провизии, и надеялся получить хотя бы маленькую весточку из дома.

Стефани помогла бы ему понять, что в дневнике Джейсона нет ничего важного сразу, и он сразу принялся бы разбирать исписанные салфетки, вырванные из тетрадей листы и куски пергамента, которыми была щедро устлана коробка.

Тиму пришлось собирать из обрывков все старые наработки Джейсона Тодда, один за другим, чтобы разобраться, какому порыву мысли повиновались пальцы его предшественника, набирая или выписывая слова, и почему в итоге эти варианты были отвергнуты.

***

Кропотливая возня с бумажками помогла ему лучше понять смутные рассказы Ра’са о детстве. Джейсон и в своей рукописи, и в своих записках рассказывал, где родился Ра’с аль Гул, разве что не указывая эту деревушку на карте. Тодд посвятил целую главу описанию того, как закрыто жили местные жители, и что, наверное, именно привитая с детства способность жить в закрытых обществах привела старика к тому, кем он стал в итоге.

Джейсон немало размышлял и об участии старика в войнах, приходя к выводу, что обе их Ра’с пережил в роли партизана, и что именно это так ожесточило его сердце, что он стал террористом после. Первый Призрак выдвинул гипотезу, что первыми последователями аль Гула были его собратья по лесам, но она была обрисована кругом из вопросительных знаков, и ни в одну из версий рукописи так и не вошла.

Разобравшись с записками и рукописью предшественника, Тим сел за печатную машинку. Слаще её постукивания был только голос Стефани, но жены рядом не было, и в уюте, который он старательно воссоздавал в своей комнате, всё время чего-то не хватало.

***

Он приехал в начале февраля и сдал первую рукопись, отклонившись от собственного графика. Он закончил работу в конце марта, перевязал стопку бумаги бечёвкой, выглянул из своей комнаты и попросил дежурившего в коридоре ниндзя сообщить Ра’с аль Гулу, что Призрак просит о встрече.

С Ра’сом они виделись почти каждый день – старик будил его по утрам, и Тим так и не привык к этому даже за два месяца. Это пугало на подсознательном уровне, и голос Стефани в его голове надрывался каждый раз, но Тим старался скрыть свою тревогу. Правда, Ра’с будто знал о том, как пугает постоянное присутствие старика при его пробуждении, и хозяин дома всегда улыбался по-лисьи, пока Тим унимал дрожь в руках и одевался. Они вместе завтракали, обсуждая ход работы, а потом Тим возвращался к себе и снова садился за рукопись.

Через пятнадцать минут ниндзя-посыльный передал ему, что хозяин дома слишком занят, чтобы принять его сегодня. Ра’с, однако, попросил отдать ниндзя рукопись, чтобы тот доставил её лично в руки. Он собирался заняться ей, как только утвердит основной план по захвату дипломатической делегации из Заира, чтобы не отвлекаться потом от чтения и внесения правок.

Тим недовольно цокнул языком, но рукопись всё же вручил посыльному, оставшись наедине с фотографией Стефани, печатной машинкой и бездельем.

В Америке он работал иначе. Рукопись отправлялась в издательство, издательство перенаправляло её заказчику, заказчик вносил коррективы и отсылал обратно в офис. Между концом работы над одним черновиком и началом работы над следующим могло пройти несколько недель. Тим проводил их дома с женой: они ездили пить молочные коктейли, кататься на роликах, выбирать новую мебель и решать кое-какие дела. Со Стефани даже быт казался чем-то простым и не таким уж и скучным, и Тим был ей за это невероятно благодарен.

Но её не было рядом, и Тим не мог ни попросить у неё совета, ни предложить разделить тревоги похода к зубному. Развлечься можно было разве что кидая в стену мяч (которого у Тима не было), или перечитывая единственную книгу, которая влезла в его багаж.

Хемингуэй, конечно, был прекрасным писателем, и Тим не сомневался, что получит истинное наслаждение, если попытается разобрать его новую книгу на детали и образы, тем более, что времени для этого у него было достаточно. И в этот раз уж точно ни один умник из газеты не попытается повлиять на его анализ, предоставив ему своё авторитетное мнение в личной колонке.

Проблема была в том, что Тим не мог сосредоточиться на сухих словах любимого писателя. Он постоянно отвлекался, отводил взгляд от строк и смотрел на потрёпанный дневник Джейсона на столе, и снова и снова возвращался мыслями к вопросу «почему».

В конце концов он захлопнул книгу и снова вцепился в исписанную тетрадь.

Люди не отдавали личные вещи посторонним просто так. В этом дневнике была какая-то тайна, или наоборот, какая-то отгадка. Джейсон хотел ему что-то сказать, просто Тим никак не мог расслышать его голос и рассмотреть резкий почерк. В дневнике он по-прежнему видел лишь путевые заметки да вырванные страницы. Тим примерил пару из тех, что собрал заново, но ни одна из них не была частью обрывков личности Джейсона Тодда.

Тим разочарованно опустил дневник обратно на стол, и откинулся на спинку стула. Он устало потёр лицо, уговаривая себя, что просто циклится на том, что на самом деле неважно, не играет никакой роли и вообще вышло, похоже, случайно. Может, Джейсон собирался прислать ему другую тетрадь, но перепутал их в последний момент. Или…

Тим не успел построить новую теорию – ножки под ним покосились и стул завалился назад. Тим упал на спину и спасся от сильных ушибов, приземлившись на смесь шкур и паласов, но не спасся от лёгкого испуга. Судорожно охнув, он уставился на неожиданно появившийся прямо перед ним потолок и только потом сообразил, что произошло.