Текст книги "Наследуемый признак (СИ)"

Автор книги: Penelope Foucault

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Часть 1 ==========

Синий цветок на раскрасневшейся от мороза ладони смотрелся контрастно и странно. Он был такого невероятного, потрясающе синего цвета, какого Тим за всю жизнь не видел. Бутон, сорванный у подножия горы по совету проводника, остался таким же, пока Тим карабкался на самый верх, с трудом шевелясь во всех своих тулупах и шарфах, надетых в надежде спастись от холода.

– Мне сказали, без этого вы меня не примете, – говорить было сложно – губы обветрились, всё тело закоченело. Каждое слово давалось с трудом. Да и соображал Тим сейчас туго, так что закончив фразу, он тут же усомнился в правильном подборе слов попроще. Английский не был коньком местных жителей.

Старик какое-то время молчал, почти не шевелясь особо, просто смотрел на своего посетителя. У Тима хватило времени согреться и начать соображать. И даже испугаться немного.

На эту экспедицию у него ушло полнедели. Он сам не до конца понимал, рассчитывал ли на более долгий или наоборот, более короткий срок, но, в любом случае, три дня явно не были тем, чего он ожидал.

За последние несколько дней он почти забыл, что такое тепло, несколько раз печально помечтал о душе и горячем кофе, пожалел о невозможности спокойно побриться, и начал сомневаться, что в мире есть что-то, кроме гор и снега. К реальности его возвращала только фотография Стефани в нагрудном кармане одной из курток, но и этот замечательный фотоснимок далеко не всегда удавалось достать.

Поднимаясь, он никак не мог решить, что предпочёл бы увидеть: притон террористов, как в кино, или тихий монастырь? В какой-то момент он вообразил шумный деревянный храм, со шныряющими туда-сюда подручными хозяина дома, запахом дерева, неслышным за разговорами скрипом и коровами где-то поблизости. По крайней мере такой образ шёл в голову, когда непальские проводники рассказывали ему что-то на своём ломаном английском.

Непальцы-провожатые, однако, оказались неправы. В доме на горе было много людей, но стояла пугающая тишина. Тим мог поклясться, что наделал кучу шума, просто встав посреди зала и замерев. В окружающем молчании его хриплое дыхание было пронзительно громким, а шорох ткани и сердцебиение выдавали его присутствие с головой.

Старик всё ещё не пошевелился. Он пристально смотрел на Тима, щуря пронзительно-зелёные глаза, и в какой-то момент Тиму показалось, что старик копается у него в голове, перебирает тонкими пальцами воспоминания и мысли, рассматривает потайные желания и тщательно рассортированные знания…

Тим тряхнул головой. Старик слабо улыбнулся, и произнёс, на хорошем английском, приправленном арабским акцентом:

– Занятно. Вы могли бы просто представиться, Тимоти, но вместо этого прошли первое испытание, предназначенное для желающих вступить в Лигу Теней.

Тим удивлённо замер, переведя взгляд на цветок у себя в руках. Маленький цветочек, хрупкий и красивый, он даже не знал его названия. Можно было бы спросить у Стефани, если бы Стефани приехала с ним. Но она осталась в Америке, в мире пышных юбок в горошек и яблочных пирогов, и Тим мог только гадать, что у него в руках.

– Это горный чертополох, – спокойно произнёс старик. Он так и не сдвинулся с места, хотя, кажется, немного расслабился, и наклонил голову, всё так же не сводя взгляда с Тима. – Он неприхотлив и токсичен. А раз вы не начали галлюцинировать, возможно, вы смогли бы занять место среди…

– Но я ведь здесь не за этим, – Тим ещё раз взглянул на бутон у себя в руке, вздохнул – очень шумно в такой тишине – и спрятал цветок обратно во внутренний карман.

Старик самодовольно улыбнулся и хитро сощурился.

– Возможно, – он только теперь соизволил подняться. Оказалось, что он выше, чем представлял себе Тим, где-то на полторы головы, и шире в плечах, чем можно было подумать сначала. Он преодолел расстояние от подушек, на которых величественно восседал, до Тима за пару шагов, немного сгорбился, наклонившись к своему юному посетителю, и ещё раз пытливо заглянул ему в глаза. – Интересно, – он отвернулся, выпрямился, и теперь Тим начал замечать, как тот едва заметно морщится, будто каждое движение ему на самом деле даётся с трудом. – Я думаю, мы приступим к работе завтра. Сегодня вам нужно отдохнуть: горячая ванна и горячий обед приведут вас в чувство и будут способствовать… крепкому сну.

Тим спорить не стал. До него дошло, что он сам так и не представился, как не представился и старик – боже, он даже не был уверен, что говорит именно с тем, к кому ехал.

Старик тем временем коснулся его плеча, потянув куда-то в сторону. Тим удивлённо вскинулся, но тут же взял себя в руки. Работая, он умело скрывал свои неврозы и приступы паранойи, и сейчас ему стоило бы сделать то же самое.

Хватка у старика была железной – немного неожиданно, учитывая, что Тим мог поклясться, что старику тяжело двигаться.

– Что же вы стоите, Тимоти? – мягко спросил он. Тим качнул головой, будто отвечая: «ничего, всё нормально», и пошёл за стариком.

В следующей комнате было светлее и теплее. Теперь он мог рассмотреть лицо своего нанимателя: смуглую кожу, густые седые брови, неожиданно ухоженную бороду и всклокоченные волосы. Тим совсем не таким представлял его, когда собирался в командировку в верхний Мустанг. Ему стало неловко, то ли от собственной ограниченности (он представлял себе просветлённого тибетца в ветхой одежде, а не арабского старика в дорогом тёплом халате), то ли из-за собственного внешнего вида. Обычно Тим представал перед заказчиками более… презентабельным, надеясь расположить их с первой секунды.

– Мои люди приготовили вам покои с восточной стороны. Они небольшие, но, по крайней мере, уединённые. Надеюсь, вы понимаете, что это достаточно необычно для нашей… общины, – пояснил старик и, отпустив его плечо, направился к следующей двери. Тим поспешил за ним, решив всё же попробовать перейти к делу:

– А вы… и есть Ра’с аль Гул, я правильно понимаю? – он шмыгнул носом. Постепенно ему становилось жарко. Оказалось, что в этой деревянной, на первый взгляд хлипкой крепости высоко в горах, прекрасно топили. Похоже, вовсе не опасаясь пожара. Старик, как Тим только заметил, вообще шёл босиком.

– Всё верно, – ответил хозяин дома, открывая перед ним дверь. – Но дела мы обсудим завтра.

Комната, предназначенная для Тима, была больше, чем он представил, когда Ра’с аль Гул назвал её «небольшой». В ней уместились сколоченная из досок кровать, забросанная подушками и пуховыми одеялами, стол со стулом и большое корыто, наполненное горячей водой, от которой поднимался пар. Кто-то застелил деревянный пол шкурами, на стол поставил керосиновую лампу и тщательно закрыл окна.

– Кажется, вы знали, когда я приду, – заметил Тим. Он наконец-то позволил себе снять с плеча сумку и бросить её на пол. Горячая вода в корыте сейчас была соблазнительнее, чем пять минут назад. Впрочем, ещё час назад он уже почти не верил, что горячая вода и тепло вообще существуют.

– Мы заметили вас пару часов назад и начали последние приготовления, – пояснил Ра’с. Он указал на огромный кусок мыла и мочалку у корыта, и сделал шаг назад. – Ужин будет ждать вас через полчаса. У вас будет время согреться, Тимоти, – он кивнул, и, не дождавшись ответа, скользнул за дверь, прикрыв её.

Тим вздохнул. Старик был странным, но гостеприимным, и никак не ассоциировался у него с терроризмом и мелким и крупным воровством. Он был гораздо больше похож на какого-нибудь лидера настолько распространённых в Америке сект. Только восторженные закомплексованные подростки у него почему-то не пропагандировали мир во всём мире, а были похожи на одинаковых ниндзя-убийц.

Он нервно цокнул языком и начал снимать с себя куртки и тулупы один за другим, сматывать шарфы, тёплые перчатки и свитера, ботинки, носки и прочее, прочее… Он чувствовал себя капустой, которая снимает листья сама с себя. Правда, он не мог сказать, что не рад избавиться от этой сотни одёжек, и тем более не мог соврать, что не готов кричать от счастья, засунув ногу в корыто. Он так замёрз за это время, что горячая вода, по ощущениям, была ужасна. И прекрасна одновременно. Тим влез в корыто, погрузился в воду почти с головой и принялся ждать, пока тело поймёт, что мёрзнуть ему в ближайшее время не дадут.

Мыло оказалось жёстким и ужасно ароматным, мочалка царапала кожу, но это явно было лучше, чем сидеть в одних и тех же пяти куртках вторую неделю. Он долго-долго отмокал и отмывался. Потом вылез, вытерся предоставленным ему застиранным полотенцем и оделся в чистую одежду. Достал из сумки пустую самодельную рамку, вставил в неё фотографию Стефани из кармана и поставил на стол, осторожно погладив застывшую на изображении девушку по ямочкам на щеках.

И только после он столкнулся с первой проблемой.

В его «покоях» не было зеркала.

Тим успел достать из сумки походный бритвенный набор, доставшийся ему, кажется, ещё от дедушки, но был вынужден отказаться от планов. Он только несколько раз переступил нервно с ноги на ногу, осматривая комнату, будто надеялся, что зеркало где-то есть, просто он не сразу его заметил.

Тим замялся. Он даже не знал, насколько пристойный у него вид. Может, борода уже не выглядит так, будто он упал лицом в грязь, и можно будет просто напустить лишней суровости?

Дверь тихо скрипнула, снова широко распахиваясь, и в комнате показался хозяин дома. Тим вздрогнул от неожиданности: гостеприимство Ра’с аль Гула могло показаться… навязчивым.

– Хотел предложить вам небольшую экскурсию по дому, чтобы вы не заблудились, если захотите подышать свежим воздухом ночью. Мои люди очень насторожены, и открыв не ту дверь, можно распрощаться с жизнью, – спокойно произнёс он. И замер, глядя на задумчивого Тима.

– Что-то не так, Тимоти? – он перевёл взгляд с его лица на набор для бритья и хитро сощурился.

– Понимаете, я так избалован благами цивилизации, что не могу справиться с бритвой без зеркала. Думаю, это будет равносильно попытке пройти за запрещённые двери в вашем доме, – ответил Тим, невольно подстроившись под странную витиеватую речь собеседника.

– А вас так смущает ваш внешний вид? – Ра’с улыбнулся, на пару секунд став удивительно похожим на старого седого лиса, и протянул руку, чтобы забрать коробок с набором. – Думаю, я могу вам помочь.

Тим не ответил. Только удивлённо вскинул брови.

– Когда-то у меня был сын, – добавил старик многозначительным тоном, усталым, с ноткой тоски и ностальгии. – Редкие моменты понимания бывали у нас, в том числе, и такими. Сядьте.

– Эм, – успел выдохнуть Тим, прежде чем ноги сами понесли его к стулу. Он сел, не до конца понимая, как успел оказаться в другом конце комнаты, и замер, нахмурившись, и наблюдая за тем, как Ра’с раскладывает бритвенные принадлежности на столе.

– Вы знаете, это достаточно… странно, и… – начал Тим, сцепив руки в замок, и замолк, покусывая щёку.

– Это очевидно, – старик улыбнулся, размешивая пену в стаканчике. Он развернулся, придирчиво осмотрел его и коснулся запястьем подбородка, заставляя поднять голову. Он принялся наносить пену Тиму на лицо, осторожно и умело орудуя кисточкой. – Очевидно, что для вас подобное странно, ведь вы не привыкли к проявлению подобной заботы от малознакомых людей, – Ра’с отложил в сторону кисточку и взялся за опасную бритву. – Здесь свои традиции. В этом доме секретов нет. Только от внешнего мира.

Тим нервно сглотнул, глядя на блестящее лезвие в руках старика. А ведь такой тайной, которую скрывают от внешнего мира, мог стать и он, Тимоти Джексон Дрейк. Одно движение, и он мёртв. А Ра’с смог бы оправдать себя дрожащими руками и прочими минусами старости…

Он боялся пошевелиться, но всё равно инстинктивно вздрогнул, когда бритва коснулась кожи. Движения, правда, у Ра’са были лёгкими, слабо ощутимыми, как будто он брил людей каждый день, как будто у Тима была такая тонкая кожа, что любое неосторожное движение могло бы его убить.

Впрочем, почему «как будто».

– Не волнуйтесь. Вы привыкнете. К тому же я и пригласил вас сюда для того, чтобы решить, какие из секретов я могу рассказать внешнему миру, – продолжил старик. Тим смотрел на него пристально, предельно внимательно следя за каждым движением. Он почти не дышал, только вздрогнул, когда Ра’с вдруг довольно буднично заметил: – Цвет глаз у вас совсем как у нашего горного чертополоха, – и, кажется, заметив смущение Тима, добавил. – Есть поверье, что тот, кто должен будет занять моё место, отмечен этим ядовитым цветком, – он коснулся пальцами лица Тима, заставляя его немного повернуть голову, и снова начал орудовать бритвой. – Если это вы, Тимоти, вы же обязательно мне сообщите об этом?

– Вот уж не думаю. Я всего лишь выпускник Йельского университета, – Тим качнул головой, и тут же снова замер, почувствовав, как лезвие глубоко царапнуло кожу, оставив ровный красный след.

– Ох, – неоднозначно выдохнул Ра’с, отпрянул, сунул окровавленную бритву в рот и стиснул её зубами. Он достал из кармана белый платок и принялся промокать рану.

– А ведь я как раз заканчивал, – с сожалением протянул старик, последний раз приложив платок к царапине. Тим забрал у него платок, прижал им ссадину и несколько раз моргнул. Ему показалось – иначе просто и быть не могло – что перед тем, как вынуть изо рта лезвие и ополоснуть его в корыте, Ра’с слизнул капельки крови с заточённого металла.

– Ванную унесут, пока я буду показывать вам дом и пока вы будете обедать, – заметил старик. Он убрал бритву обратно в футляр, взял со стола кисточку, чтобы прополоскать и её. – Понимаю, без зеркала вам будет в это сложно поверить, но теперь вы действительно похожи на выпускника Йельского университета.

Тим убрал платок, напряжённо глядя на следы крови на белой ткани, и вздохнул:

– И часто вы встречаете выпускников Йельского университета?

– На самом деле, вы первый, – Ра’с убрал на место и кисточку и протянул руку за платком. – Поднимайтесь же, раз борода больше не мешает вашей уверенности в себе.

Тим встал. Старик уже спрятал платок в карман, задумчиво облизнув губы. Он посмотрел на Тима, потом поднял со стола рамку с фотографией и поднёс её к глазам. Он сощурился, с любопытством рассматривая Стефани.

– Это ваша невеста? – он поднял взгляд и поставил рамку на место.

– Жена, – Тим смущённо улыбнулся, едва не краснея. – Мы с ней на фронте познакомились, – он сам не понял, зачем уточнил, и не стал договаривать.

– Странно, что вы оставили беременную жену одну и уехали так далеко, Тимоти, – Ра’с покачал головой. Тим удивлённо моргнул: старик говорил с такой уверенностью, будто он сам обронил что-то такое в их разговоре. Но Дрейки не ждали ребёнка.

– Я бы не уехал, будь она действительно беременна. Ни за что, – он замотал головой.– Я бы… не смог. И не стал.

– Как мило, – Ра’с тихо рассмеялся. Его смех звучал очень мягко. Он снова взял Тима за плечо, будто тот был не посторонним ему, или они были знакомы уже долгие годы, и подтолкнул к двери.

***

Дом был ужасно старым, но выводы такие Тим смог сделать только из рассказа старика. Строение выглядело совсем новым, по коридорам и комнатам не гуляли сквозняки, и доски не скрипели под их ногами. Тим не до конца понял, как устроена система отопления в доме, но во многих комнатах было не просто тепло, а жарко.

Глядя на обстановку огромного дома Ра’с аль Гула, можно было сделать несколько выводов. Для начала Тим отметил, что для человека, который оплатил ему билет до Непала, поездку в Верхний Мустанг и экспедицию на самую вершину этой горы, старик удивительно аскетичен. Он был богат, но на обстановке это почти не отражалось. Вся мебель была сделанная руками – кто-то ковал железо, кто-то сколачивал доски. На полу то и дело встречались шкуры и связанные из разноцветных лент паласы. Людей в доме было много, но все они казались похожими друг на друга, да и общаться не стремились.

Рас водил его вверх-вниз по лестницам, из одной комнаты в другую, мелодично рассказывая какие-то истории. В какой-то момент Тиму показалось, что они бродят по дому целую вечность, и что он, в отличие от старика, выбраться из этого лабиринта уже не сможет. Он заворожённо слушал, рассматривая одинаковые комнаты, и потерял счёт времени.

В столовой выстроилось несколько рядов длинных столов со скамьями. Сейчас они пустовали, только на одном из них, с краю, у самого дальнего из окон, был накрыт ужин. Тим, правда, погрузился в баюкающие рассказы Ра’с аль Гула и не сразу понял, что экскурсия подошла к концу.

– Я бы предложил вам присоединиться к сегодняшнему смотру. Но, думаю, вы слишком устали, чтобы наблюдать скучнейшие манёвры в лучших традициях древних кланов ниндзя, – старик ухмыльнулся, остановившись в паре шагов от скамьи, на которую уселся Тим. Перед ним стояла плошка с рисом и жирным мясом – он припомнил, что это, кажется, называется шомдэй или как-то так – сухая лепёшка и большая кружка какого-то отвара.

Рас собирался сесть на деревянное кресло с потрёпанной спинкой во главе стола, но вдруг откуда-то появился человек в чёрном (Тиму показалось, что он выскользнул из тени), и шепнул что-то старику на ухо на языке, которого Тим пока не знал. Старик раздражённо цокнул языком и выпрямился, поджав губы.

– Тимоти, вы сможете добраться до своей комнаты, когда насытитесь?

– Конечно, – он вскинул голову. – Что-то случилось?

– Ничего страшного, – Ра’с тут же расплылся в хитрой улыбке, снова став похожим на лиса. – Просто прислали посылку от вашего предшественника, – он сложил руки на животе, и Тим впервые обратил внимание на то, какие длинные у него пальцы. – Хочу подготовить его записи к завтрашнему дню. Чтобы вы не тратили на них лишнее время.

– Э… ладно, – Тим кивнул. – Не знал, что у меня был предшественник.

– Подробности вы узнаете завтра, – Ра’с кивнул. – Приятного аппетита, юноша, и доброй ночи. Постарайтесь не заблудиться.

Он ушёл, беззвучно ступая босыми ногами по меху, и неслышно закрыл за собой дверь. Человек в чёрном исчез так же быстро и незаметно, как появился, хотя Тим не был уверен, что он покинул комнату.

Еда была сытной и жирной. Всю эту неделю Тим ел мало и плохо, сейчас он был голоден, но в то же время боялся переесть или что организм ещё слишком слаб для такой тяжёлой еды.

Жирный тибетский чай, правда, он выпил весь, едва не поморщившись. Соли туда добавили слишком много на его вкус.

Так и не доев, он отодвинул плошку с едой и встал со своего места. В отличие от Ра’са, он громко топал, даже когда шёл по ковру, и, кажется, весь дом знал, что гость бредёт через коридоры к себе в спальню. А добравшись до неё, Тим рухнул на кровать, утонув в подушках и перинах, устало потёр руками лицо и задумался, глядя в потолок: такая ли уж хорошая идея была соглашаться на такую задачу? Мемуары экологического террориста и разыскиваемого преступника. Гордились бы Тимом родители? Действительно ли этого хотела Стефани?

Он широко зевнул, потянул на себя несколько одеял, завернулся в них и закрыл глаза.

Впервые за неделю ему было уютно – почти так же уютно, как дома. И странный старик уже почти не пугал сквозь сон. Тем более что спать хотелось слишком сильно.

***

Тим проснулся около полудня. Оказалось, что во сне он зарылся лицом в подушки, пытаясь спрятаться от солнечных лучей, свободно проникающих в его комнатку через широкое и высокое окно.

Тим снова потёр лицо руками, сладко зевнул и тут же подскочил, услышав вежливое покашливание.

Ра’с аль Гул, теперь в брюках и рубахе из грубой ткани, сидел за его столом, пролистывая роман Хемингуэя «За рекой, в тени деревьев» , который вышел незадолго до того, как Тим получил свой билет и отправился в Катманду. Он заметил, что Тим пошевелился, улыбнулся, взглянув на него исподлобья, откашлялся и прочитал:

– «Хотя есть такие вещи, которые лучше звучат по-английски. „Я тебя люблю, моя последняя, настоящая и единственная любовь“, – процитировала она. – „Когда сирень в последний раз цвела у нас в саду“. „Из колыбели, вечно баюкавшей“. „А ну-ка навались, сучьи дети, не то я выброшу всё на помойку“», – он помолчал пару секунд, а потом засмеялся, удивительно громко и искренне. – Этот ваш… Хемингуэй достаточно интересно пишет.

– Да, – Тим сел на постели, с трудом выбираясь из-под груды перьевых одеял. – Это мой любимый писатель.

– Вам нравится сухой и тяжёлый язык?

– Мне нравятся факты, – Тим спустил ноги на меховой ковёр и снова зевнул. – Он пишет интереснее многих модернистов. И тяжесть языка очень правильная. Зачем удерживать внимание читателя, который не понимает, что ты хочешь ему сказать, и против тяжеловесности текста?

– Мои мемуары вы тоже напишете в этом стиле? – старик улыбнулся, снова уткнувшись в книгу. Издание было совсем новым, Тим купил его перед вылетом и прочитал в самолёте, так жадно поглощая печатный текст, будто от этого зависела его жизнь.

– Нет. Если, конечно, вы этого не захотите. Если вы пожелаете, я напишу вам мемуары в стиле Джеймса Джойса, – Тим нахмурился, натягивая кардиган, и уставился на Ра’са, припоминая заученные в университете строчки: – «Она улавливала не полностью, а частично, с интересом внимала, с удивлением постигала, повторяла с прилежанием, вспоминала с трудом, с лёгкостью забывала, повторно вспоминала с опаской, повторно повторяла с ошибкой»… И далее по тексту.

– Вам нравится Джеймс Джойс? – старик закрыл книгу и положил её на стол.

– Вы хотите мой личный ответ, ответ «литературного негра» или ответ магистра литературоведения? – вежливо осведомился Тим. И тут же смущённо улыбнулся: – Простите. Думаю, это не та тема, которую вы хотели бы обсуждать с автором ваших будущих мемуаров…

– Ну, что вы, Тимоти. Я с радостью готов обсудить с вами литературу. Расскажете мне, кто сейчас в моде в Америке, кто нет, – Ра’с поднялся. – Вы отдохнули?

– Относительно. Если снова лягу спать, только устану ещё больше, – Тим зарылся в сумку в поисках зубной щётки и пасты. – Я только умоюсь и буду готов приступить к работе, – он извлёк то, что искал из бокового кармана и снова посмотрел на Ра’са. Он с лёгким изумлением заметил, что теперь старик кажется немного моложе. Неужели он настолько вымотался накануне и не заметил, что Ра’с не совершенно седой, а лишь ровными прядями, что двигается он легко, что морщины не так уж и глубоки? Может, это особая игра света делала хозяина дома старше?

Тим мотнул головой, вздохнул и направился к дверям.

– Я быстро, – сообщил он и выскользнул в коридор.

Пока Тим шёл к ближайшему умывальнику, умывался холодной водой и тщательно чистил зубы, он размышлял о том, что старик этот тоже, всё-таки, странный. И он не знал, что больше настораживало: вчерашняя выходка Ра’са с бритвой, или то, что, проснувшись, Тим обнаружил его в своей комнате. То есть… не то, чтобы Тим действительно был настолько параноиком, чтобы видеть в этом подвох. Скорее даже наоборот: мало ли, какие традиции у этой… секты.

Но привитое Стефани чувство самосохранения порой просыпалось в его голове и говорило её голосом. Сейчас оно с истеричными интонациями кричало ему: «Он что, смотрел как ты спал!? Тим, это жутко!».

Голос жены так и сопровождал его, пока Тим шёл обратно в свою комнату, вытирая полотенцем лицо, и замолк, стоило ему переступить порог комнаты. Ра’с по-прежнему был там, сидел за столом, держа на коленях шерстяную накидку. Наверное, он успел сходить за ней, пока Тим умывался.

– Готовы приступить к работе? – старик улыбнулся, протянув ему накидку. – Все обсудим за туркой кофе.

– Вроде того, – Тим удивлённо уставился на свёрток в руках Ра’са. – А это зачем?

– У меня в кабинете всегда сквозняк. Не хватало ещё, чтобы вы простыли, юноша, – хитро улыбнулся в ответ тот. Что-то было в его взгляде такое, что Тим не решился отказываться. Он взял в руки накидку, потом схватил со стола свою тетрадь с карандашом, и выжидающе уставился на Ра’са. – Тогда ведите.

– Конечно, – старик довольно кивнул и поднялся. Он неторопливо вышел из комнаты, и Тим последовал за ним.

Кабинет Тиму вчера не показывали. Он был на самом верху, древняя лестница, ведущая туда, рассохлась и мерзко скрипела, пока они поднимались. Тиму не сразу удалось совладать со своей бурной фантазией, услужливо рисовавшей ему, как лестница разваливается, он падает и ломает, в лучшем случае, только руки-ноги. Он почти сумел идти ровно, не цепляясь судорожно за шершавые перила.

Наверху их уже ждал дымящийся кофе в турке и кое-какой завтрак. Тим почувствовал, что желудок голодно заурчал, и вздохнул с облегчением.

– Вы как раз проголодались, – заметил Ра’с, хотя сложно было представить, как он мог расслышать тихое бурчание чужого желудка.

– Немного, – Тим смутился. В кабинете и правда было холодно – окна были плотно закрыты, кое-где и вовсе утеплены, но, похоже, сквозь щели всё равно проникало достаточно холодного ветра, чтобы отопление почти не чувствовалось. Разве что пол был тёплым, и ветер не таким пронизывающим, будто они распивали кофе на улице.

– Я покажу вам наработки вашего предшественника. Там много, но, я надеюсь, вы сможете что-то с этим сделать, – Ра’с опустился на подушки перед низким столиком. Тим немного повременил – отложил в сторону тетрадку и завернулся в шерстяную ткань, и только потом устроился на перинах напротив старика.

– Как вы здесь работаете? – он подтянул коленки к подбородку, втянул шею в плечи и закутался в ткань по самый нос.

– Холод помогает не уснуть и сосредоточиться на насущных делах. К тому же… это прекрасно закаляет дух, – Ра’с принялся разливать кофе по чашкам. – Но ваше рабочее место будет не здесь. Не хотелось бы…

– Все в порядке, – Тим почесал кончик носа. – Я взял достаточно тёплой одежды, чтобы выдержать сквозняк. В конце концов, я вырос не в Калифорнии.

Голос Стефани у него в голове тут же возвестил, что он дал маху, слишком много на себя взял и многие другие варианты того, как именно он облажался, предположив, что сможет работать в этой морозильной камере. Тим клацнул зубами, накрыл кончик носа тоже и стал размышлять, как же заставить себя высунуть из-под пледа хотя бы руки, чтобы взяться за чашку с кофе.

– Видите, не так уж и в порядке, – тихо заметил Ра’с, хитро сощурившись. – Вам холодно.

– Странно, что вам – нет, – отозвался Тим. Он всё же решился взять чашку и теперь грел о неё руки, потягивая кофе мелкими глотками, то ли слишком осторожничая, то ли надеясь, что так согреется быстрее.

– Годы закалки, – старик покачал головой. – Поговорим о вашем предшественнике?

– Есть что-то важное, что я должен знать, кроме того, что уже написано в его записях? – Тим облизнул губы, постепенно расслабляясь.

– Хм, – Ра’с выдержал долгую паузу, рассматривая Тима так внимательно, будто видел впервые, как-то по-новому ― пытливо и оценивающе. Когда он уставился ему в глаза, и вовсе появилось ощущение, что он влез в самую душу.

Тим тихо кашлянул и снова подставил лицо горячему пару над чашкой, потом сделал ещё пару маленьких глотков кофе. Он уставился куда-то в турку, рассматривая едва заметные маслянистые разводы на густом вареве, лишь бы разорвать зрительный контакт со стариком.

– Нет, – наконец произнёс Ра’с. – Совершенно ничего.

Это было… странно. Даже звучало странно. И в сочетании с предложением поговорить о его предшественнике ― особенно странно. Тим не знал: Ра’с сделал это специально, с целью проверить мальчишку, случайно, или это была просто его, Тима, паранойя, и никакой тайны за решением не говорить о предыдущем Призраке не было.

Впрочем, последний вариант звучал ещё фантастичнее, чем первый. Весь этот дом кричал, что хранит множество тайн, так что за первым Призраком и его отсутствием явно что-то крылось. Но вот что, и сможет ли (а так же «хочет ли» и «должен ли») узнать об этом Тим?

– Он в основном стенографировал, и потом перепечатывал рукописи, – прибавил Ра’с. – Если вас интересует его манера работы, – он протянул руку, чтобы забрать у Тима чашку и налить в неё ещё кофе. – Это наши личные беседы. Впрочем, то, что находилось в архивах, он тоже стенографировал, – он хмыкнул, возвращая Тиму чашку, и кивнул на тарелки со сладостями и орехами. – Угоститесь чем-нибудь, порадуйте старика, – и склонил голову набок, снова по-лисьи сощурившись.

«Странный старик, очень странный», – в очередной раз подумал Тим, но промолчал ― только улыбнулся. Он потянулся за кусочком чего-то, политого мёдом ― кажется, это называлось пахлавой, ― отправил в рот и поднял взгляд на Ра’са.

– Обычно я работаю так же.

Рас пожал плечами:

– Я стар и многое знаю, но стенография для меня – сложный и неизвестный язык. Я бы предпочёл, чтобы вы ей не пользовались, чтобы я мог в любое время проверить, как идёт работа.

– Хорошо, – хотя Тим не очень-то любил, когда кто-то лез под руки до того, как работа была закончена. – Может, расскажете о себе немного, чтобы я мог составить примерный план в голове до того, как ознакомлюсь с набросками моего предшественника?

– Конечно, – Ра’с кивнул с таким видом, словно сделал Тиму великодушное одолжение. – Так только интереснее будет.

Он допил свой кофе, расслабленно повёл плечами, спрятал в рукава руки, сложил их на груди и принялся говорить, важно протягивая слова. Рассказ получился долгим, но Тиму вовремя подсовывали кружку с горячим напитком. Один раз перед ним появилась тарелка с едой, и он отогрелся через какое-то время. Настолько, что начал делать кое-какие заметки.

Немного коверкая слова, то и дело возвращаясь к своему восточному акценту, отдающему специями и сладостями, Ра’с рассказал ему о своём детстве. Что-то про бескрайние луга, высокие горы и мужчин в соломенных шляпах, про старинные лекарства, и как он учился залечивать царапины подорожником и успокаивать боль календулой. Он почему-то почти не говорил о своём отце, зато много рассказывал о каких-то детских играх, окружающих его людях, и Тим невольно поймал себя на мысли, что рассказ этот совсем не напоминает ему о конце прошлого века или начале этого. Скорее уж о каких-то совсем стародавних временах, когда не было ни электричества, ни повального обязательного образования, а о существовании Америки так и вовсе никто не знал.

Тим допускал, что он просто не всё знает о деревнях противоположного его родной стране конца света, но всё же… чем больше Ра’с рассказывал о том, как подростком исследовал устройство общества, тем более древним он казался. Он не был похож на старика, который вспоминает детство и молодость. Он был похож на старика, который говорит «а раньше было лучше», поправляя языком вставную челюсть. Он о чём-то жалел, очевидно, но Тим так и не решился спросить о чём.

Ра’с тем временем рассказал, что стал экологическим террористом ещё в давней юности. Правда, тогда он воспринимал это совсем по-другому, думал по-другому и действовал по-другому. Тогда и проблем было намного меньше. И решал он их не в одиночку.