Текст книги "Стражи - странники (СИ)"

Автор книги: Pelagea Sneake Marine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Как я обнаружила вскоре, меня ждал сюрприз – в наш класс пришла учиться новенькая. Ее звали Наташа, и, так как я после неоднократных пересаживаний сидела одна, она села со мной. Внешне она была миловидной – пышные светло-русые волосы до плеч с немного закругленными концами, голубые глаза и заметно выдающийся вперед нос с небольшой горбинкой. Возможно, мы подружимся с ней, и кроме Леши у меня появится еще и подруга?

На уроке я успела только сообщить новенькой свое имя – математичка у нас была строгая и лишний раз выслушивать резкие слова от нее никому не хотелось. А вот на перемене мы смогли нормально поговорить.

– Ты раньше в другом районе или городе жила?– спросила я у Наташи первым делом.

– В другом городе,– отозвалась она, назвав город – от него сюда была ночь езды на поезде, и сам город был чуть меньше нашего.– Отцу предложили хорошую работу здесь, поэтому мы все сюда переехали. Я город еще толком не видела, но на первый взгляд ничего.

Я не стала спрашивать, кем работает ее отец, просто предложила:

– Если хочешь, можем прогуляться после уроков. Покажу тебе самые красивые места в городе.

– Хорошо, спасибо,– улыбнулась Наташа в ответ,– у меня еще нет здесь знакомых, а родители на работе до вечера. Одна я наверняка заблужусь.

Теперь, когда я договорилась погулять с Наташей, мне не терпелось совершить эту прогулку, и я еле отсидела все уроки. А вот Наташа на всех уроках внимательно слушала и прилежно работала, из чего я заключила, что она хорошистка. И хорошо – списывать у меня не будет, наоборот – поможет разобраться в трудной теме.

Вечер мы с Наташей провели очень хорошо – прошли по главным улицам города, я показала все более-менее значимые места, и мы обе съели по большому рожку мороженого. Элафия ни во время уроков, ни на прогулке не появлялась, да я и не вспомнила о ней ни разу из-за компании Наташи. И лишь вечером, садясь за уроки, вспомнила о своем страже. Куда она подевалась? Неужели снова тренируется?

– Уже соскучилась?– услышала я веселый голос Элафии – она словно по моему зову появилась посреди комнаты,– я решила странствовать так долго, как захочу, раз уж ты меня не зовешь. Ничего экстремального не случилось?

– Экстремального – нет,– отозвалась я,– но кое-что, все же, произошло: у меня появилась новая знакомая.

– Ну-ка, рассказывай,– протянула Элафия с интересом в голосе, зависая совсем рядом с диванными подушками – теперь казалось, что она, как все люди, сидит на них.

Я рассказала все в подробностях, добавив, что Наташа очень хорошая.

– У нее пока знакомых в городе нет, вот я и решила помочь.

– И правильно,– одобрила мое решение Элафия,– ты хоть из дома выйдешь, будешь гулять на свежем воздухе, в хорошей компании. Я рада, что у тебя появилась новая знакомая. Завтра надо появиться в школе, взглянуть на нее.

Завтра, как и хотела, Элафия осуществила свою задумку, появившись рядом со мной на третьем уроке. Понаблюдав за Наташей до следующего урока, она заключила, что новенькая может стать мне хорошей подругой, и добавила, что может спокойно оставлять меня подольше одну.

Я хотела снова погулять с Наташей, но она сказала, что ей нужно разобрать оставшиеся вещи, и сразу после уроков умчалась домой. Я тоже направилась к своему дому, только не спеша, и очень обрадовалась, увидев, что меня догнал Леша.

– Как дела?– спросил он с улыбкой,– я ведь даже не знаю, как ты каникулы провела. Давай, рассказывай.

– Особо рассказывать нечего,– усмехнулась я,– все дни сидела дома, читала.

– И на улицу совсем не выходила?– удивился Леша,– ну ты даешь! Такая погода хорошая была…

– Я знаю, но гулять одной совсем неинтересно, лучше дома посидеть. А ты как к родственникам съездил?

– Отлично,– просиял Леша, всем своим видом подтверждая правоту своих слов,– мы с братьями так много футбольных матчей провели, что мне до сих пор футбол снится. Это были суперские каникулы!

– Рада за тебя,– улыбнулась я,– а я вот с Наташей подружилась.

– Да, я заметил,– отозвался Леша,– ты ведь с ней гуляла вчера, да? И как она тебе?

Я рассказала ему все, что узнала о Наташе, прибавив свое мнение о ней.

– Если вы сразу так хорошо сошлись, то и подругами быстро станете,– прокомментировал мой рассказ Леша,– надеюсь, обо мне не забудешь?

– Конечно, нет – мы ведь друзья,– заверила я его горячо,– будем гулять, как и раньше. Если захочешь, вместе с Наташей.

Леша не стал спорить, наоборот, сказал, что с радостью прогуляется с нами обеими, и завтра вечером мы пошли гулять втроем.

Вначале все было хорошо – Леша начал рассказывать смешные истории, некоторые из них я уже слышала. В какой-то момент я перехватила инициативу, и мы с Наташей начали развивать тему. На Лешу вновь внимание обратили, когда он сказал, что ему пора домой. Я сразу же поняла, по его виду, что он просто хочет оставить нас с Наташей, чтобы не мешать нам, но поговорила с ним об этом только завтра, на перемене.

– Я себя лишним почувствовал, поэтому и ушел,– подтвердил мою догадку Леша,– так что давай гулять вдвоем, хорошо?

Я согласно кивнула.

– Конечно, так будет лучше. Хотя нас скоро так уроками завалят, что мы можем и вовсе гулять не выйти, только на выходных.

Леша поддержал меня, хорошо зная, что так оно и будет.

Из-за этого мы с Наташей не смогли погулять снова до конца недели, а в субботу, как назло, зарядил на весь день нудный дождь. Зато проснувшись утром в воскресенье, я увидела идеально чистое небо и вскоре, выйдя на улицу, зашла к Леше. Уже через 20 минут мы с ним шагали по улице.

– Ну и погодка вчера была, просто ужас,– протянул он, обходя большую лужу,– я думал, и сегодня дождь будет, но повезло – небо с самого утра чистое.

– Зато грязь везде,– отозвалась я мрачно, взирая на не заасфальтированный участок тротуара, который нам предстояло пройти,– словно мы в деревне, а не в городе.

– Ого, какая ты сегодня пессимистичная,– удивился Леша,– раньше тебя такие мелочи не сильно волновали.

– Должно быть, постоянное сидение за учебниками сказывается,– пожала плечами я,– а вот Наташа любит такое времяпрепровождение, и ее это испортить не может.

– Она вообще отдыхает?– спросил Леша,– или отдых у нее – чтение книг?

Я задумалась, осознав, что эту особенность своей новой знакомой я еще не знаю.

– Еще не спрашивала,– произнесла я, наконец,– но завтра выясню.

Получилось даже лучше, чем я хотела – Наташа не стала мне ничего рассказывать на перемене, а пригласила вместо этого к себе в гости после уроков, чтобы я сама смогла увидеть. Книг в ее квартире оказалось не так уж и много – основной способ отдыха был совсем иной:

– Это – приставка,– сказала Наташа, указав на странный предмет прямоугольной формы, соединенный проводом с телевизором,– я в разные игры на ней играю.

Она указала на лежащие в коробке рядом с приставкой кассеты разных цветов, со странными картинками на лицевых сторонах, объяснив, что на каждой кассете своя игра или несколько. Одну из них она вставила в отверстие сверху приставки, и взяла в руки прямоугольную, толщиной с палец штуку с кнопками.

– Это – джойстик,– объяснила она,– с его помощью можно выбрать необходимую игру, а потом управлять героем. Смотри.

Она показала, для чего какая кнопка, сначала выбрав из пяти игр одну, потом начала перемещать героя по лесу, заставляя подбирать монеты, прыгать, стрелять. Я несколько минут наблюдала за этим, потом Наташа дала мне попробовать. Вначале я много ошибалась и проигрывала, но постепенно освоила все кнопки и довольно быстро прошла самостоятельно 1 уровень. После этого мы с Наташей играли вместе, помогая друг другу побеждать сложных боссов. Я думала, мы так до конца дойдем, но Наташа, посмотрев на время, решительно остановила игру, сказав:

– Ну, все. Хватит. Мы уже час играем, а уроки я еще не делала. Родители позволяют мне играть только после того, как приготовлю все уроки, и не больше двух часов подряд.

Я тоже посмотрела на часы – они показывали 14.55.

– А много еще до конца игры?

– 2 уровня,– отозвалась Наташа,– но они сложнее, чем предыдущие – я их чуть меньше часа прохожу.

– Значит, вдвоем за полчаса пройдем,– сказала я с улыбкой,– а потом уроки сделаем. Мы ведь так много прошли уже, жалко бросать почти в конце.

Наташа, поколебавшись, кивнула.

– Хорошо. Но после уроков на игры времени не останется.

– А нам больше и не надо. К тому же, будет уже поздно, и мне надо будет идти домой.

Так мы и сделали. До конца игру прошли за 25 минут, а потом вместе сделали уроки – тетради у меня были с собой. На все у нас ушло 1,5 часа, и уже в 5 вечера я была дома. Не торопясь я поела, и еще час повторяла устный материал, чтобы лучше запомнить.

После долгого сидения сначала у Наташи, потом – дома, мне захотелось немного погулять. Родители, услышав, что я уже сделала все уроки, отпустили меня на два часа, разрешив гулять до 8.30.

Гулять одна я не хотела, поэтому зашла за Лешей. Он собрался за 5 минут, и, едва мы вышли на улицу, спросил, что мы делали у Наташи дома.

– У одного моего знакомого тоже есть дома такая,– произнес он, когда я рассказала ему об играх на приставке,– мне лично не сильно понравилось – я больше вживую играть люблю.

– А мне, как домоседу, очень по душе такая игрушка,– с большим воодушевлением произнесла я,– вот бы такую мне подарили!

– Так ты вообще из дома не выйдешь, все свободное время играть будешь,– протянул Леша недовольно,– и разве это отдых? Просто трата времени – ни тело, ни ум не развивается. На твоем месте я бы не продолжал играть в приставку – еще пристрастишься. Лучше сейчас прекратить, пока сильно не втянулась.

– Да я только два часа поиграла,– рассмеялась я в ответ,– это разве много? Не думаю, что можно говорить о какой-то зависимости.

– Я тебя предупредил,– произнес Леша серьезно,– дело, конечно, твое.

– Не беспокойся – у меня нет возможности играть в игры на приставке больше часа в день. Она есть только у Наташи, а родители мне такую точно не купят. И вообще – сильнее моей тяги к книгам ничего быть не может.

Леша улыбнулся.

– Мне будет приятнее видеть тебя книжным червем, чем заядлым игроком. Хотя, конечно, лучше найти золотую середину.

– Я найду ее,– сказала я твердо,– не люблю впадать в крайности.

На этом мы закрыли тему игр, и перешли на обсуждение других событий.

Заговорившись, мы потеряли счет времени, и вернулась я домой позже, чем должна была. Но мне повезло – родители сегодня были в хорошем расположении духа и сильно ругать меня не стали.

Так я сохранила хорошее настроение и смогла уединиться в своей комнате. Некоторое время я читала последнюю из взятых в библиотеке книг, пока на самом интересном месте меня не отвлекла внезапно появившаяся Элафия.

Мысленно я передала ей все произошедшее сегодня со мной, на что она сказала:

– Твой друг абсолютно прав – подобные игры только вредят людям. Ты должна забыть о них и найти себе другое занятие. Если не сможешь или не захочешь, никогда не научишься властвовать над своими эмоциями.

«Я поняла, Элафия,– подумала я, выслушав стража,– постараюсь больше не играть в эти игры».

– Вот и хорошо,– улыбнулась Элафия,– ведь ты очень азартная, и если втянешься, потом будет трудно остановиться.

«Откуда ты знаешь, что я азартная?– удивилась я,– я ведь сегодня первый раз в такую игру играла. Или знаешь меня настолько по моему прошлому, что можешь подобное предугадывать?»

– Это тоже, что твои игры с кошкой,– отозвалась Элафия,– ты останавливаешься, только получив увечья, а до этого наносишь их кошке. После ты нескоро захочешь играть с ней, в играх же на приставке урон наносится не тебе, а вымышленному персонажу, и есть возможность начать заново неоднократно. Поэтому-то в них легко втянуться, и трудно потом отучиться.

«Вот теперь мне действительно все ясно,– подумала я,– и чтобы не подвергать себя соблазну снова поиграть, я не буду больше ходить в гости к Наташе. А уж она-то не сможет долго играть из-за запрета родителей, да и сама себя строго ограничивает».

– Вот у кого есть воля,– заметила Элафия одобрительно,– бери пример с нее и избавляйся от мастурбации.

«Ну, это зависимость совсем другого рода,– подумала я с возмущением,– и очень давняя. Я же не каждый день это делаю, и не несколько раз подряд».

– Но это не значит, что ты не должна бороться с этой привычкой,– заявила Элафия строго,– учись говорить себе «нет», когда захочешь снова получить наслаждение таким образом.

«Иногда я могу бороться. Но это очень сложно, если рядом нет никого – никто мне не запретит и не увидит. А ты на меня в такие минуты воздействовать не можешь».

– К сожалению, это так,– согласилась Элафия,– но я буду давить на тебя морально, чтобы ты не смогла получить от мастурбации удовольствие.

«Ну, попробуй,– разрешила я, в глубине души сомневаясь, что у нее получится, но зная, что отговаривать бесполезно,– только сильно на успех не надейся».

Элафия только улыбнулась – так загадочно, что стало ясно – она уверена в своем успехе полностью.

Больше мы не говорили, до того момента, как я легла спать. Увидев, что Элафия собралась испариться, улыбнувшись мне по-особенному задорно, я спросила у нее:

– Так значит, ты будешь моим стражем, пока я не научусь контролировать свой гнев и не отучусь мастурбировать?

– Да,– кивнула страж,– но от мастурбации я тебя отучивать не должна – это лишь сопутствующая, но не главная, цель. Когда ты научишься контролировать свой гнев, во всех ситуациях, тогда я перестану опекать тебя.

– Когда-то я хотела этого,– произнесла я с некоторой долей грусти в голосе,– но не теперь. А если я не смогу сделать это?

– В таком случае мне придется покинуть тебя,– отозвалась Элафия, посерьезнев,– а вместо меня придет другой, более опытный страж из нашего ордена.

Представив, что ставшую уже родной Элафию заменит какой-то другой страж, я поспешно замотала головой:

– Тогда лучше я добьюсь этого с тобой – тогда после твоего ухода никто чужой тебя не заменит.

Элафия только улыбнулась загадочно, как бы говоря, что может случиться иначе, и исчезла, отправившись в очередное странствие…

С того разговора прошло 2 недели. Я выполнила свое обещание и больше в гости к Наташе не ходила, объяснив это тем, что больше мне нравится читать книги, чем играть на приставке. Поэтому мы с ней только гуляли, один-два раза в неделю. С Лешей же я гуляла еще реже, за что он на меня немного дулся.

Как-то в конце апреля к нам с Наташей присоединились ее новые подруги, Катя и Ира, с которыми она познакомилась совсем недавно. У обоих были парни лет 15, Слава и Костя, и мне они совершенно не понравились, хотя внешности были симпатичной – вели себя грубо, отпускали неприличные шуточки, которые заставляли меня невольно краснеть, и сами же над ними громко смеялись. Я только собралась уйти домой, как внезапно пошел сильный дождь. Мы укрылись от него в подъезде ближайшего дома, только немного вымокнув.

– Надолго застряли,– протянул белобрысый Слава, глядя на окно, по которому лились потоки дождя,– жаль, дом не наш.

– Ничего,– отозвался Костя, запуская руку в карман,– будешь?

Он держал пачку сигарет. Я не знала, что парни курят, и, когда они зажигалкой подожгли свои сигареты, отошла как можно дальше – запах сигаретного дыма я не переносила.

– Не куришь, да?– ухмыльнулся Костя, выпуская изо рта дым после очередной затяжки,– и не пробовала ни разу?

Я категорично помотала головой.

– А ты попробуй – может, понравится,– сказал Слава, протягивая мне сигарету.

– Перестань,– поморщилась Ира, его подружка,– видишь, она не хочет. Травись сам, но к ней с сигаретами не лезь.

– Да ладно тебе, он пошутил,– произнес Костя, носком ботинка туша окурок,– никто ее не будет заставлять курить.

Это меня успокоило, но свободно вздохнуть я смогла только на улице, когда дождь почти кончился. Без промедления попрощавшись с девочками и их парнями, я торопливо направилась к своему дому.

Вскоре меня окликнула Наташа, что пошла за мной.

– Извини за них. Я не знала, что они такие, и курят к тому же, иначе не позвала бы тебя.

– Ничего страшного,– улыбнулась я,– ты не виновата, и не думай больше об этом.

Наташа с радостью согласилась со мной, и мы закрыли эту тему.

Впрочем, появившаяся этим же вечером в то время, когда я почти заснула, Элафия напомнила мне об этом случае, сказав:

– Знаешь, друзья Наташи не внушили мне доверия. Будет лучше, если ты больше с ними не встретишься.

– Я сама знаю,– откликнулась я негромко,– мне те парни самой очень не понравились, а вот девочки вроде ничего. Но все равно теперь я не хочу гулять с ними – снова будет вспоминаться этот эпизод.

Элафия удовлетворенно кивнула.

– Вот и хорошо.

Больше она ничего говорить не стала, и совсем скоро я заснула…

До конца апреля мы с Наташей гуляли только вдвоем – она после того случая стала меньше общаться с теми девочками.

Так наступил май. С первых же его дней пошли дожди – то надоедливая морось, то сильный ливень. Редкий день был хотя бы облачным, и на улицу выходить не было никакого желания – хватало дороги до школы и обратно.

– Пошли ко мне, поиграем в приставку?– предложила Наташа 6 мая,– все равно на завтра почти не надо уроки делать.

Недолго думая, я согласилась – 5 дней подряд в свободное время я читала книги, и хотелось разнообразить свой досуг.

Оказалось, что за пару-тройку недель у Наташи появилось несколько новых игр. Мы решили пройти только одну, но потратили чуть больше 3 часов, настолько она нас увлекла.

– На сегодня хватит,– решила Наташа, выключая телевизор,– хочешь завтра поиграть еще?

– Можно,– пожала плечами я,– если уроки сделаем быстро.

По пути домой я вспомнила слова Элафии о своей азартности, но успокоила себя тем, что много играть мы не сможем, а у меня такой дома нет, и не будет.

Этот же аргумент я предоставила Элафии, когда она появилась вечером, одним видом своим говоря, что собирается сыпать упреками. Слова мои ее не убедили.

– Дело твое, Китти, но я тебе играть в эти игры по-прежнему не советую,– сказала она неодобрительно.– Сама потом пожалеешь, а поздно будет.

И испарилась, словно и не была моим стражем. Я поняла, что она, должно быть, не в силах заставить меня что-то сделать против воли, но только порадовалась – ведь и правда не видела ничего плохого в том, чтобы поиграть немного на приставке.

Так с этого дня у нас с Наташей и повелось – после занятий мы шли к ней и проходили одну из игр на приставке. С каждым днем время, которое мы на это тратили, увеличивалось, и теперь только приход родителей Наташи мог нас остановить – уже в 6 часов вечера. После мне оставалось 2-3 часа на уроки, которые я зачастую делала кое-как, чтобы все успеть. Поэтому очень редко получала «5», все больше «4», а то и «3». Даже «2» бывали, когда я не успевала или не хотела делать нелюбимые предметы. Поэтому моя успеваемость резко пошла вниз, а я утешала себя тем, что учебный год почти закончился – через 2 недели должны начаться летние каникулы, не обращая на укоры Элафии почти никакого внимания – так мне хотелось еще поиграть в ставшие любимыми игры.

Но из моих иллюзий меня вывела мама, когда, придя с родительского собрания, сказала строго:

– Катя, я сегодня за тебя буквально краснела! Ты съехала по многим предметам! Там, где были 4, уже спорно между 3, а пятерок всего три! В чем дело? Это все из-за Наташи, да?

Я даже сказать ничего не могла – не думала, что все так плохо.

– По алгебре, геометрии и английскому ты вряд ли исправишь оценки,– продолжала мама,– но по биологии, литературе и физике пока спорно, и, если за ум возьмешься, будет 4.

Я понимающе кивнула, наконец, придя в себя.

– И чтобы ты не разочаровала меня снова, я запрещаю тебе общаться с Наташей вне школы, ходить к ней в гости,– добавила мама суровым тоном,– не знаю, чем вы там занимаетесь 3 часа подряд, но только не уроками!

Я, понурившись, кивнула вновь – знала, что спорить бесполезно, и то, что такое наказание пойдет мне на пользу. А в душе порадовалась, что рядом нет Элафии – она бы добавила к сказанному мамой свои упреки и наверняка довела бы меня до слез. Мне ведь и правда стоило ее послушать – а я решила, что все не серьезно, и теперь буду должна старательно заниматься, чтобы исправить плохие оценки. Теперь-то я знала, что мне больше не стоит играть в приставку, по крайней мере, до каникул. А там, возможно, родители мне купят свою приставку…

– И ты еще думаешь об этом?– прервала ход моих мыслей Элафия возмущенным вопросом,– после всего, что услышала от матери? Неужели недостаточно хорошо поняла, как ошиблась, снова начав играть в эти игры?

– И я не буду играть – до каникул,– горячо отозвалась я,– а потом не будет уроков, и я смогу отдохнуть…

– Ты окончательно за лето втянешься,– укоризненно покачала головой страж,– и в сентябре будешь думать не об уроках, а об очередной игрушке. Ты ведь заметила, как сложно учить уроки, когда много пропустила?

Я кивнула – целый час я уже сидела за уроками, и только по двум предметам выполнила все задания.

– Хорошенько подумай над моими словами,– произнесла Элафия очень серьезно,– иначе платить за свою азартность будешь очень дорого. Ведь не имея базовых знаний, нельзя учиться более сложному – так тебя из школы, в конце концов, могут выгнать.

Большего морального пинка я получить даже от мамы не смогла бы – она, когда меня ругала, постоянно повышала голос, и я к этому привыкла. А Элафия, мало того, что говорила тихим, но полным укоризны и разочарования голосом, но и такие вещи, от которых я приходила в ужас и стыдилась своих поступков. Вот и сейчас – усовестившись, я решила, что никогда больше не приду к Наташе, чтобы поиграть на приставке, и уж тем более не попрошу у родителей такую, даже если стану когда-нибудь отличницей.

– Вижу, ты все поняла,– услышала я довольный голос Элафии,– буду надеяться, что знание, которое ты получила сейчас, не ослабнет со временем.

Я тоже горячо на это понадеялась. Хорошо хоть на ближайшие 2 недели предлог у Наташи не появляться есть неоспоримый – мамин запрет. Конечно, Наташа огорчится, но ничего не поделаешь.

Как я и думала, Наташа расстроилась, узнав, как мама меня наказала – друзей в школе кроме меня у нее по-прежнему не было. Но я ее утешила тем, что этот запрет действует только 2 недели, а потом у мамы не будет причин запрещать мне общение с Наташей.

– У тебя еще остаются игры,– сказала я утешающе,– а мне так много нагнать надо, что все оставшиеся дни придется за книгами сидеть.

Следующие 2 недели я выполняла свое обещание – почти все время после уроков занималась, а если оставалось свободное время, то гуляла с Лешей. Он, долго обижавшийся на меня из-за того, что я совсем с ним не общаюсь, теперь оттаял, простив почти сразу. А с Наташей я продолжала общаться на переменах, но попросила не рассказывать ничего об играх на приставке.

Я занималась так усердно, что получала теперь только «4» и «5». И в итоге получила «4» не только по биологии, литературе и физике, но и по английскому. А вот алгебру с геометрией я запустила настолько, что «3» так и осталась, перейдя в годовую – в первой четверти я уже получила «3» по этим предметам. Так что маму я не разочаровала, и она разрешила мне снова общаться с Наташей. Выполняя слово, данное Элафии, я больше не ходила к Наташе в гости, чтобы не подвергать себя опасности вновь втянуться в игры на приставке, и объясняла это хорошей погодой и любовью к книгам. Наташа была со мной полностью согласна – мы могли поиграть в бадминтон и другие подвижные игры.

Не забывала я и о Леше, проводя с ним несколько вечеров в неделю – пока он не уехал в середине июня к родственникам на все лето.

Проводя лето в свое удовольствие, я и о Элафии не забывала – она, поговорив со мной о пережитом за день, уходила вновь в свои странствия. Она говорила, что я хорошо борюсь с порывами агрессии – играя с моей любимицей, я не заходила за грань игры, вовремя останавливаясь. Именно поэтому я могла совсем скоро выполнить свою цель, в которой меня поддерживала страж, и она от меня уйдет, хоть я и не перестала мастурбировать. Теперь прощаться с Элафией мне совершенно не хотелось, но было ясно, что от моего желания это не зависит.

Так, спокойно и быстро, прошел июнь. В начале июля я с радостью узнала, что поеду в лагерь, в который раз – отцу снова дали на заводе путевку для меня. Поразвлечься в лагере мне очень хотелось – городские развлечения мне уже наскучили, а там было много хороших кружков, конкурсы, походы на речку, да и компания у меня уже там сложилась хорошая за прошлые сезоны. Ехать я должна была в середине месяца, на три недели, о чем я и сообщила в тот же день Наташе.

– Везет,– протянула она с легкой завистью,– я в своем прежнем городе когда жила, тоже в лагеря ездила – там было здорово. Ты хорошо повеселишься и отдохнешь, а когда приедешь в город, мне расскажешь, как было.

Я пообещала, что так и сделаю, и мы закрыли эту тему, начиная очередную игру в бадминтон.

А вечером я с воодушевлением говорила о скорой поездке в лагерь Элафии.

– Это будет хороший для тебя шанс избавиться от порока мастурбации,– отозвалась она довольно,– помнится, ты говорила, что там много ребят. Может, ты привыкнешь и после лагеря не захочешь мастурбировать снова.

Я в сомнении хмыкнула, но от комментариев воздержалась – знала уже, что едва приеду домой, снова начну мастурбировать. Конечно, тяжело будет воздерживаться, зато у меня будет много разнообразных и увлекательных занятий.

Так что я с радостью поехала в лагерь – там я встретила своих подруг, с которыми уже в третий раз попадала в один отряд, к любимым вожатым.

Здесь у меня и других ребят начался настоящий отдых – купание в речке, дискотеки, разные конкурсы, кружки…. Я постоянно была со своими подругами, и даже вечером, перед сном, мы говорили, пока не засыпали. Поэтому я совсем не общалась с Элафией.

– Ты ведь можешь притвориться, что уже спишь,– говорила мне страж с осуждением на 5 день, когда смогла застать меня за чтением книги,– неужели вы за весь день наговориться не можете?

– Ты ведь радовалась тому, что я в лагерь еду и будет с кем пообщаться,– возразила я Элафии,– а сейчас этим недовольна.

– Не думала, что ты обо мне совсем забудешь,– отозвалась она с укором в голосе,– а говорила, что лучшего друга, чем я, тебе не надо…

Вспомнив тот давний разговор в начале весенних каникул, я почувствовала себя виноватой.

– Да, ты права. Прости…. Слишком быстро я об этом забыла. Но теперь вспомнила и, обещаю, больше не буду пренебрегать общением с тобой.

– Посмотрим,– протянула Элафия недоверчиво, видимо, так и не поверив моим словам,– но если ты меня обманешь снова, вновь поверить тебе, как сейчас, я уже не смогу.

И она мгновенно исчезла, словно не в силах быть со мной и дальше, оставив меня наедине с грызущим чувством вины. Под его влиянием я твердо решила, что исправлюсь, и в этот вечер довольно долго говорила с Элафией, притворившись спящей, когда подруги обращались ко мне.

Следующие 3 дня я выполняла свое обещание, данное Элафии. Но делала это с все меньшей охотой – вполуха слышала, пока, на мой взгляд, важные темы обсуждали девочки перед сном, и жалела, что не могла участвовать в этих разговорах. На пятый день я уже думала о появлении Элафии с все возрастающей злостью, но страж, к моему удивлению, так и не появилась, чему я больше обрадовалась, чем огорчилась.

Уже завтра я узнала причину этому, причем довольно неожиданно – на речке. Я только окунулась в первый раз, и, растянулась на полотенце, закрыв лицо панамкой. Из сонного забытья, в которое я уплыла почти сразу, меня вывел незнакомый голос:

– Так это ты – подопечная Элафии?

Услышанное заставило меня порывисто сесть, уставившись на говорившего. Им оказался страж, чье одеяние, длинное, рваное, цвета радуги, ясно сказало, что он не отступник. Осознав это, я внимательно посмотрела в его лицо – черные волосы, тонкие брови, темные глаза, глядящие на меня изучающе….

«Да, это я,– отозвалась я мысленно,– а ты, наверное, ее знакомый? Пришел посмотреть на меня?»

Страж, удивленно выгнув брови, усмехнулся.

– Смотреть на тебя? С чего бы? На мой взгляд, в тебе нет ничего необычного. Нет, Катя – я здесь как твой страж-странник.

– Китти,– поправила я машинально. И, осознав значение последних слов стража, переспросила недоуменно,– страж? А как же Элафия? Она ведь еще не помогла мне…

– Поэтому я здесь,– произнес страж,– Кстати, мое имя – Кодари. Я из Ордена Созидания, и сделаю все, чтобы помочь тебе и Элафии найти в отношениях прежнюю гармонию, разумеется, если она захочет этого. А если не получится – вместо нее цель твоей опеки выполнит другой страж из того же ордена.

«Значит, она больше не защищает меня?– чуть было не произнесла я вслух, вовремя сдержавшись,– и я ее больше не увижу?»

– Возможно,– сказал Кодари,– но есть шанс, что она вернется к тебе.

Я ощутила облегчение от этих слов – значит, все еще можно поправить….

«А ты не знаешь, почему она так решила?»,– спросила я у Кодари мысленно.

– Нет, я сам не говорил с ней, только с главой ордена. Когда она придет, спросишь у нее сама.

Я кивнула, углубившись в свои мысли. Мне казалось, я знала причину обиды Элафии – я обещала разговаривать с ней хотя бы вечером, и даже выполнив это обещание, наверное, своей злостью все испортила. Теперь придется мириться с присутствием незнакомого стража, который, конечно, не сможет заменить Элафию….

– Тебе надо было думать об этом раньше,– несколько резко сказал Кодари,– тогда не пришлось бы сейчас так жалеть и думать, как исправлять положение.

Я поневоле с ним согласилась – но это не сделало мою вину перед Элафией меньше.

«Надеюсь, получится,– с жаром подумала я,– а есть какой-то срок, в течение которого мы должны помириться?»

Кодари покачал головой.

– Нет. Ограничитель – вовсе не время, а желания самой Элафии. Как бы ты ни не хотела, против ее воли вернуть Элафию не сможешь.

Понимание этого факта породило горечь в моей душе и сделало надежду на возвращение Элафии еще меньше. Если она так и не придет, я не смогу извиниться перед ней. Если бы можно было повернуть время вспять…. Я бы не повторила эту глупую ошибку. А теперь остается только отвечать за содеянное и пытаться все исправить…

Эта мысль преследовала меня всю следующую неделю, и погода, неожиданно испортившаяся, только угнетала сложившуюся ситуацию. Элафия так и не появилась, а со своим новым стражем я почти не разговаривала.

Как-то, качаясь на качелях у стадиона в одиночестве (все мои подруги были в кружках), я попала под сильный ливень, что начался внезапно. Пока добежала до корпуса, промокла до нитки, а на следующее утро проснулась с больным горлом. К вечеру поднялась температура до 39 и меня поместили в лазарет.