355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ол » Первые боги (СИ) » Текст книги (страница 7)
Первые боги (СИ)
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 22:17

Текст книги "Первые боги (СИ)"


Автор книги: Ол



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Пришло время дневной трапезы. Матросы во главе с капитаном, мужи города Айя и амазонки, а вместе с ними и Мал и Гор расселись на палубе. Жрецы и будущий правитель города Айя так и не появились. Ели хлеб, соленое мясо, фрукты и овощи. Лара разглядывала лазуритовую статуэтку полногрудой беременной самки гиппопотама с длинными женскими руками. Фигурка привлекла внимание Гора:

– Это и есть ваша богиня-покровительница?

– Это милостивая богиня Таурт, – пояснила Лара.

– Как же так? – удивилась Елена. – Ведь вы молитесь богине Артемиде?!

– Да, мы молимся ей, – вспыхнула Элла. – Только в том мало проку!

– Не смей! – резко оборвала ее Лара.

Упрек Артемиде, вырвавшийся из уст амазонки, вызвал у нее вспышку гнева.

Успокоившись, Лара ответила Елене:

– Таурт – дар жрецов Абидоса. Его преподнес нам Сейт-Акх. – Помолчав, амазонка продолжила, – Наш славный город Артемидос постигло нечастье. Женщины, живущие в нем, с недавних не могут рожать здоровых детей. Те, кому удается появиться на свет, слишком слабы и долго не живут. Наши боги не могут исцелить их. Сейт-Акх же пообещал нам покровительство богини Таурт. С ее помощью амазонки смогут снова зачинать и рожать детей, и у них всегда будет в изобилии молоко.

Лара еще долго рассказывала о том, как они много раз совершали жертвоприношения богам, но те безмолвствовали. Тогда им пришлось отправиться на поиски спасительного средства в другие города. Они пересекли Галару, Сабию и только в Халдее они нашли Сейт-Акха, который вызвался помочь женщинам города Артемидос. Но в обмен на помощь амазонки должны были сопровождать жрецов бога Амуна до самого Мемфиса. Мал обратил внимание, что Лия слушала Лару так, как будто все, что она говорила, ей было неизвестно. Это показалось ему странным так же, как и история встречи Лары с жрецом:

– Зачем Сейт-Акх взял их с собой в поход?

Но он не стал ни о чем расспрашивать амазонку – ее взаимоотношения с жрецом его не касались.

Ночевать Мал вместе с Гором и Еленой устроился под открытым небом. На закате на палубе появились абидосские жрецы вместе с молодым царем города Айи. Ни на кого не обращая внимания, устремив очи к небесам, они принялись молиться. Под монотонную речь Сейт-Акха, обращенную к богам, Мал уснул и проспал до полудня. К тому времени, когда он открыл глаза, парусник «Зем-Зем» намного обошел «Нофер». До вечера Мал ни с кем не разговаривал, он лишь ел и спал, не желая никого ни видеть, ни слышать.

На следующий день после утренней трапезы Лара передала ему слова Сейт-Акха о том, что сегодня предстоит быть великому сражению. Мал поискал глазами парусник, не нашел его и погрузился в дневную дремоту. Как следует проснуться, его заставил выкрик матроса: «Судно прямо по курсу!» Мал встал на ноги и расправил плечи. К «Ноферу» быстро приближалась лодка с трепещущим от порывов ветра косым парусом пурпурного цвета. На мачте развевался флаг с зеленым полумесяцем на малиновом фоне. Всмотревшись в людей, сидящих в лодке, Мал принял их за торговцев, желающих что-либо продать. Сейт-Акх вышел из каюты и приблизился к борту корабля. С лодки послышался возглас:

– Великий жрец, мы приветствуем тебя!

Строгое выражение лица Сейт-Акха заметно смягчилось:

– Это человек, получивший благословение богов, – пояснил он капитану.

С корабля спустили веревочную лестницу, и по ней на палубу взобрался пожилой араб в роскошном одеянии с глазами синего цвета. Чем-то очень сильно встревоженный он заговорил с Сейт-Акхом. Мал прислушался. Собеседник жреца оказался местным скупщиком жемчуга, втайне поклоняющимся змеиным богам. Ему настолько удалось войти в доверие Салаху, что тот даже опирался на авторитет синеглазого купца при правлении городом Айя. Именно этому скупщику жемчуга Сейт-Акх был обязан сохранением храма бога Амуна. Теперь же арабский приверженец веры в Сияющих сообщал о приближении флота шаха. Мал догадывался, что, предупреждая Сейт-Акха об опасности, араб рискует своей жизнью. Тот не понимал, что «Нофер» не намерен сворачивать, и даже если кораблю удастся обойти враждебный флот, то в гавани ему не избежать стычки. Об этом же, видимо, подумал жрец, который, поблагодарив араба, велел ему не возвращаться, а оставаться на «Нофере», где уже готовились для грядущей битвы жбаны с горючей смесью.

Амазонки сняли с Мала арабское платье, и надели на него серебристые доспехи из абидосского храма. Они были украшены изысканным рисунком, которому могли бы удивиться и самые искусные оружейные мастера Нибура. Доспехи идеально пришлись в пору Малу, защитив его руки, ноги, пах и шею. Голову закрыл шлем в виде змеиной головы с раскрытой пастью. Части тела, покрытые зеленой чешуей, обнажились.

По завершению церемонии облачения в боевые доспехи первый жрец бога Амуна внимательно осмотрел Мала с ног до головы и остался доволен:

– Пришел твой час, Змеиный князь.

– Я готов, – спокойно произнес Мал. – Но где же враг?

– Он там, – Сейт-Акх поднял руку в ту сторону, куда плыл их корабль.

В тот же момент вдалеке проступили смутные очертания корабля. За ним тут же на горизонте показался еще один, другой, а затем еще несколько черных точек парусников, плывущих со стороны Айи, и Мал усомнился в том, что исход битвы предрешен. Он вопросительно посмотрел на Сейт-Акха.

– Во время утренней молитвы Амун сияющий указал мне путь к победе, – сказал жрец. – Этот флот обречен. Ступай, ты уничтожишь его.

Сейт-Акх указал рукой на парусник, который доставил на «Нофер» скупщика жемчуга, давая понять, что плыть следует на нем. Мал подошел к борту корабля, чтобы немедленно отправиться навстречу врагу. Его нагнал Гор:

– А как же я, господин?!

– Оставайся здесь, защищай Елену, не отходи от нее ни на шаг, – ответил Мал. – Мы расстаемся ненадолго.

Он освободил меч Рамзеса от ножен и протянул их Гору. Увидев в его глазах страх, добавил:

– Со мной ничего не случится.

Мал спустился в лодку, а Сейт-Акх призвал мужей города Айя:

– Воины солнца, благословляю вас на битву. Ступайте в ладью, что доставит вас в обитель бессмертных сияющих владык Амуна и Амунет. Каждый из вас успел стать отцом в земной жизни, теперь вам самим предстоит стать детьми в высшей обители богов, так возрадуйтесь же и поспешите навстречу судьбе!

Добровольцы покорно взошли на лодку. Туда же спустили жбаны с горючей смесью. Вместо флага с полумесяцем, на мачте был поднят флаг со змеем. Добровольцы натянули парус, и лодка двинулась вперед. Через некоторое время Мал разглядел семь кораблей: парусник шаха Салаха «Зем-Зем», греческие нефы «Тифон» и «Медея», еще совсем недавно принадлежавших рыцарю Филиппу и мощная трехмачтовая галера-катарга. Но главная боевая мощь арабского флота заключалась в трех боевых коггах. Их прочные мачты были составлены из нескольких брусьев, стянутых канатами, в бортах были прорублены проемы для стрелков, а на корме и в носовой части располагались надстройки с зубчатым ограждением.

Когда парусник приблизился к арабским кораблям на расстояние выстрела, Мал едва смог разглядеть верхушки береговых сопок – до земли было еще далеко. Мал приказал поджечь стрелы и выпустить их в ближайший когг. Паруса корабля вспыхнули. Огонь быстро перешел на палубу, и когг загорелся. Идущий наперерез неф «Тифон» подпалить не удалось. С него посыпались вражеские стрелы. Добровольцы гибли один за другим, не прилагая никаких усилий, для того, чтобы спасти свою жизнь. Мал начал догадываться, зачем жрец отправил их на неминуемую смерть: таково жертвоприношение змеиным богам. Мужи города Айя умирали в надежде заслужить процветание для своих детей и ради собственного счастья в потусторонней жизни.

Оставшиеся в живых плыли вперед, преодолевая встречный поток вражеских стрел. В парусе над лодкой зияли дыры. Стрелы не смогли пробить доспехи Мала. Те, что вошли в его тело, даже не причинили ему боли. С когга, превратившегося в пылающий костер, арабы прыгали в море. К ним на помощь спешила шлюпка, спущенная с ближайшего корабля. Арабы на палубе «Тифона» ликовали. Они прекратили стрельбу и потешались над самонадеянностью малочисленного противника. Рядом с Малом держалось на ногах всего пять человек, тогда как арабов насчитывалось не меньше сотни. Когда борт «Тифона» оказался на расстоянии вытянутой руки, меч Рамзеса принял форму двуручного меча и резко увеличился в размерах, превысив человеческий рост в несколько раз.

– За мной! – выкрикнул Мал и прыгнул на палубу вражеского корабля.

Первым же круговым движением меча он отправил на тот свет трех арабов. Еще несколько взмахов меча, и корабль огласили предсмертные хрипы, мольбы о пощаде и ругань. Не зная ни жалости, ни страха, Мал убивал всех, кто попадался ему на пути. Он словно бы оказался во сне, где обратился в Лесного воина, обладающего безграничной смертоносной силой, и никто не мог причинить ему вреда. Арабы явно не ожидали такого страшного напора. Они пришли в смятение. Корабль охватила паника: люди беспорядочно отступали, спотыкаясь друг о друга. Звенела труба, с корабельной башни кто-то продолжал отдавать приказы, пытаясь перекричать шум битвы:

– Проклятые олухи, окружайте его! Нападайте со всех сторон!

Мал никак не успевал разглядеть лицо крикуна, он был слишком занят тем, что сосредоточенно убивал одного араба за другим. Не давая врагу никаких шансов, Мал стремительно кружился по кораблю, вращая вокруг себя длинным мечом Рамзеса, и не встречал никакого сопротивления на своем пути. Движения арабов были скованны. Они выбегали ему навстречу, но при этом были так медлительны, что могли только умереть. Меч проходил сквозь человеческую плоть легко и свободно. Палуба была залита кровью и усеяна трупами. Отрубленные руки, ноги, головы валялись повсюду. Сверху раздался новый приказ:

– Все на катаргу!

Те из арабов, кто еще был в силах передвигаться, отпрянули назад и попрыгали в воду. С головы до ног забрызганный кровью Мал остановился, чтобы наконец рассмотреть человека, отдававшего приказы с кормовой башни. Это был капитан. Его лицо раскраснелось и густо покрылось капельками пота. Араб, вокруг шеи которого был намотано полотно зеленого цвета, презрительно поглядывал на Мала. Он дождался, пока все покинут корабль и прыгнул в воду последним.

Мал осмотрелся. Его убийственный натиск не заставил арабов потерять голову. Их эскадра перестроилась. К захваченному «Тифону» подтягивались другие корабли. Первой приближалась та самая галера-катарга – массивное весельное судно с тремя косыми парусами. Она была оснащена мощным рогообразным, покрытым бронзовыми пластинами тараном. По бокам подобно крыльям гигантской птицы поднимались и опускались желтые весла, вздымая в воздух облака водяных капель. За галерой шли два когга, с другой стороны к «Тифону» подходили «Медея» и «Зем-Зем».

Катарга шла прямиком на «Тифон». Перед самым соприкосновением желтые весла исчезли внутри корабля. «Тифон» и катарга столкнулись бортами. Арабские лучники выстрелили, и палубу «Тифона» усеяли стрелы. Они добили тех, кто еще был жив, но уже не мог передвигаться. Посланцы Сейт-Акха были мертвы все до одного, Мал же остался цел и невредим.

В сторону «Тифона» взметнулись абордажные крючья. Большая часть из них так и не смогла вцепиться в закругленные борта. Боевые крылья корабля-дракона не позволяли катарге приблизиться вплотную. Арабы подтянули ее крючьями настолько, насколько это было возможно, и перебросили две доски с одного борта на другой. По двум шатким мостикам с воинственными криками на «Тифон» ринулись союзники арабов – сельджуки. Первые смельчаки, перебравшиеся с борта на борт, были немедленно убиты ударом меча Рамзеса. Остальных Мал предпочел встретить на носовой башне. За ним тотчас погнался рой стрел. Тело Змеиного князя словно бы ощетинилось. К Малу подскочили несколько человек в тюрбанах с изогнутыми саблями и небольшими круглыми щитами. Их лица были искажены от ужаса. Сельджуки знали, что шли на верную смерть. Но страх не мог остановить их, потому как воины также знали, что претворяют своей смертью волю Всевышнего.

Меч Рамзеса то укорачивался, то удлинялся. Он принимал именно ту форму, которая была наиболее выгодна Малу в поединке с сельджуками. Иногда, наоборот, меч становился таким, что, казалось, Мал открыт и его можно легко достать клинком. Но стоило сельджуками осмелеть и атаковать Мала, меч мгновенно изменял форму и закрывал брешь в защите, обрекая врагов Змеиного князя на гибель. Меч жалил сельджуков словно жало, и глухой звук, возникающий при соприкосновении стали о сталь, был подобен шипению гигантской змеи.

На палубе «Тифона» выросла гора трупов. Сверху возвышался Мал, орудующий страшным мечом. Кровь стекала с палубы в воду ручьями. Вслед за сельджуками с катарги «Тифон» атаковали арабы с коггов. Они все еще не верили в неуязвимость Мала и гибли один за другим. Арабы смыкали ряды и шли вперед. Когда последний из них пал на груду мертвых тел, на «Тифон» опустилась туча из пылающих стрел. Огонь побежал по канатам и перекинулся на снасти и паруса. Арабы, уверившись в том, что убить Мала невозможно, решили спалить его вместе с кораблем. Когги и катарга стали отходить прочь от обреченного «Тифона». Боцманы плетьми из буйволовой кожи заставляли гребцов до предела напрягать мускулы. Катарга, прикрывая отход коггов, медленно разворачивалась под ветер. Мал прикинул расстояние до галеры, втянул в себя воздух и бросился в воду. Поверхность моря разомкнулась и приняла его в свои объятья. Мал подплыл к катарге и уцепился за конец кормового руля. Пока он рассекал воду, из его змеиного торса вышли стрелы, а тело сбросило накопившуюся за время битвы усталость, став еще более гибким и проворным. Меч Рамзеса тем временем обратился в кинжал. С его помощью Мал быстро взобрался на борт корабля, выступающий над водой на высоту человеческого роста. Оказавшись на палубе, Мал тут же получил удар боцманской плети, но не почувствовал боли. Следом в него полетели сразу два копья, но он без труда увернулся от них. Затем к нему подскочили четверо сельджуков, и, когда Мал замахнулся мечом для удара, тот был все еще подобен кинжалу, но как только клинок устремился в сторону сельджуков, он резко увеличился в размерах, и Мал срезал тела опасно приблизившихся врагов так же, как крестьянин по осени одним движением скашивает охапку колосьев ржи острозаточенной косой.

Мал осмотрелся: на борту еще оставались не менее полдюжины сельджуков. Среди них выделялся воин в доспехах, с огромной саблей, в алом тюрбане, увитом вокруг стального шлема. Догадываясь, что это и есть капитан катарги, Мал двинулся ему навстречу, не желая вступать в поединок там, где палуба была залита кровью. Капитан дал знак сельджукам не вмешиваться. Перед смертельной схваткой он держался подобно бесстрашным воинам Нибура. Когда же их клинки скрестились, Мал сразу почувствовал руку сильного и опытного воина. Но что значили опыт, сила и отвага капитана катарги перед неуязвимым Змеиным князем, обладающим сверхчеловеческим чутьем, в руках у которого могущественный меч?! Мал мог предвидеть любой из ударов, направленных в его сторону и легко их парировать. Иначе он был бы повержен в первые мгновения. Капитан сначала попытался перерубить Малу мощным ударом шею, затем дважды чуть не отсек кисть руки, и вот его сабля глубоко резанула змеиный торс. Капитан отскочил в сторону, будчи уверен в том, что серьезно ранил соперника. Он все еще наивно полагал, что Мал уязвим подобно обычным людям. Десятки арабов, погибших в кровопролитном бою до сих пор не убедили его в обратном. Мал понимал, что последний удар он пропустил лишь потому, что змеиная сила не сочла его опасным для жизни. Капитан же никак не мог сообразить, почему его противник все еще стоит на ногах. Араб был явно растерян. Когда же он вернул себе решительный вид, Мал увидел на его лице печать смерти. Капитан, наконец, прозрел свою участь и приготовился расстаться с жизнью. Но цена, которую он назначил сам себе, была непомерно велика: гибель представителя рода Эблиса. Разом возгордившийся капитан не рассчитывал на волю Аллаха, он положился на свое умение и снова атаковал. Мал отбивал удар за ударом. Теперь он был готов признать правоту Акера: люди сами не понимают, что творят. Их чувства противоречивы, а действия пропитаны страстью. И если грубые простолюдины не умеют скрывать свои истинные намерения, то благородные мужи прячут их под оболочкой изящной лжи. Они наслаждаются тем, как ловко обманывают других, но рано или поздно сами попадаются на выделанный ими крючок, и тогда уже ничто не может их спасти. Змеиная сила освободила Мала от страстей и сделала видимой тонкую чувственную пелену, накрывающую весь мир и всех живущих в нем. Принц обладал не только физической неуязвимостью, он также был неподвержен разрушительным чувственным порывам. Люди представили перед ним в своем истинном обличье. Они не могли смутить его, испугать или убедить в чем-либо, но Мал не собирался упиваться гордостью от собственного превосходства. Он продолжал сражаться. Капитан ускорил движения и увеличил количество ударов. Меч Рамзеса, верный самому себе, ритмично пресекал выпады вражеского клинка. В какой-то момент меч обнаружил брешь в защите капитана и стремительно вонзился ему под ребра. Капитан замер, удивленно посмотрел на Мала, медленно перевел взгляд на кровь, проступающую сквозь доспехи и выронил из рук саблю. И перед ликом смерти он хранил достоинство, пряча глубоко внутри презрение и ненависть к Малу. Капитан в последний раз бросил взгляд на окровавленный меч Рамзеса, затем обратил взор к небу и упал замертво.

Трое сельджуков в потертых кафтанах потрясенные гибелью капитана пали духом. Они побросали сабли на палубу и в страхе прижались друг к другу в носовой части корабля. Сельджуки не изображали из себя смельчаков, они читали молитвы, готовясь к смерти. Мал опустил меч.

– Не верьте этим скотам, господин рыцарь!

Мал обернулся. К нему обращался один из гребцов. На его плечах и шее алели следы от боцманской плети.

– Сейчас это смиренные овечки, но придет время, и они тотчас сбросят овечью шкуру, чтобы нанести предательский удар в спину. Креста на них нет! – гребец презрительно сплюнул в сторону сельджуков.

За бортом послышался окрик:

– Махмуд, иншалла! Махмуд!

Арабы на других кораблях видели Змеиного князя, взошедшего из воды на катаргу, но из-за ее высоких бортов, они не знали, что произошло на корабле – каков был исход поединка. Мал снял с мертвого капитана алый тюрбан и надел его себе на голову. Взобравшись на ступени, ведущие на носовую башню, принц осторожно осмотрелся. Когги следовали за галерой на расстоянии пятидесяти шагов. «Зем-Зем» и «Медея» шли наперерез «Ноферу», направляющемуся в гавань Айи. Чтобы выиграть время, Мал решил повести врага по ложному следу. Он спустился на палубу и схватил первого попавшегося ему под руку сельджука.

– Махмуд – твой капитан? – спросил Мал.

– Да, – покорно отвечал пленник.

– Скажи им, что Махмуд убил шейтана.

Меч в руках Мала принял форму сабли павшего капитана. Потрясенный этим превращением пленник тотчас бросился к носовой башне с криком:

– Махмуд аль-Бар убил Шейтана! Шейтан мертв!

С коггов послышались радостные возгласы:

– Аллах Акбар!

Полторы сотни прикованных цепями гребцов продолжали грести, подчиняясь ритму безостановочно громыхающего барабана. Нагие, грязные, со свалявшимися волосами, с набухшими жилами на руках, они всей тяжестью тел налегали на весла. По трое в одном ряду, сидя на ступенчатом сооружении один выше другого, поставив одну ногу на упор, другую на переднюю скамью, подобно вьючным животным, впряженным в плуг, они толкали корабль вперед. Мал всмотрелся в сожженные солнцем лица галерных рабов – это были приверженцы христианской веры.

– Кто из вас хочет вернуть себе свободу? Идите на «Медею», разбейте ее в щепы, и те из вас, кто выживет, будет свободен! Это говорю вам я – голландский принц Мал. Как только «Медея» пойдет на дно, прыгайте в воду и плывите к берегу!

– Мы поможем тебе, Мал! – ответил за всех косматый невольник с длинными густыми бровями – Но что если тебя убьют прежде, чем ты освободишь нас?

– Снять оковы! – не раздумывая, приказал Мал сельджукам, – Держать курс на «Медею»!

Сельджуки беспрекословно принялись за высвобождение рабов. Они ловко размыкали железные оковы, удерживающие невольников за ноги. Один из гребцов, получив свободу, тотчас накинулся на только что расковавшего его сельджука. Раб с выкриком «сдохни, ублюдок!» обмотал цепью горло своей жертвы и принялся ее душить. Сельджук, одной рукой пытаясь удержать стягивающуюся цепь, другую поднял вверх, безмолвно, одним взглядом, моля принца о пощаде.

– Тихо! – велел Мал, – иначе вас перебьют прежде, чем вы достигнете берега.

Раб замолк, но цепь из рук не выпустил. Накопившаяся за время невольничества злость не позволила ему ослабить хватку. Он придушил несчастного, откинул труп в сторону и бросился к люку над трюмом. Из него вылезли еще несколько пленников. Арабы держали их на случай смерти тех, кто сидел на веслах.

– Убрать трупы из-под ног! За борт не выбрасывать! – приказал Мал сельджукам и добавил, обращаясь уже к гребцам, – Никого не трогать! Время мести еще придет!

Сельджуки стали перетаскивать трупы в каюту на корме, а бывшие рабы, собрав остатки сил, принялись грести под ускорившийся ритм барабана. Катарга стремительно сближалась с нефом. На стороне Мала была разобщенность арабского флота, но «Медея» был слишком близка к «Ноферу» – все решали мгновения.

Когда арабы заподозрили неладное, было уже слишком поздно. Галера безудержно шла на таран под неумолкающий стук барабана. Сверху начали падать стрелы. Несколько гребцов было ранено. Их товарищи взвыли от страха и злости и принялись грести еще сильнее, без лишних слов понимая, что малейшее промедление смерти подобно. Еще один рывок, и барабанный ритм на галере смешался с жутким треском и дикими криками арабов – галера с ходу вонзилась тараном в «Медею». Гребцы от удара попадали друг на друга. Мал вбежал на нос катарги и увидел, что вражеский корабль накренился на правый борт. С палубы, словно зерна из переполненного пшеницей мешка, сыпались люди. Тех, кто оказывался в воде рядом с галерой и хватался за весла в надежде спастись, гребцы беспощадно добивали цепями.

Таран сделал свое дело: красавица «Медея» получила пробоину и медленно шла ко дну. Мал оглянулся. К ним с двух сторон стремительно приближались когги. На их носовых башнях стояли стрелки – одно слово и галера будет усыпана стрелами. Арабы с «Медеи», те, что не утонули под тяжестью доспехов, изо всех плыли к коггам. «Зем-Зем» тем временем успел сблизиться с «Нофером». Между ними уже летали стрелы с пылающими наконечниками.

Галере так и не удалось развернуться, и когги зажали ее в тиски. Для устрашения противника арабы били в барабаны и дули в трубы. До Мала донесся призыв сдаваться. Он даже не шелохнулся.

– Они сближаются, – забеспокоились гребцы.

– Пусть сближаются, – отозвался Мал. – Прыгайте в воду и плывите к берегу! Спасайтесь!

Барабан, задающий ритм для гребцов, тотчас смолк, но никто не сдвинулся с места. Бывшие невольники никак не могли решиться покинуть галеру. За время рабства они существовали лишь как детали корабельного движущего механизма и таким образом слились в единое целое, обретя в этом смысл жизни и утратив способность быть самими собой. Арабы ждали команды стрелять, и это был тот самый момент, когда Мал собирался покинуть катаргу, но теперь его удерживало слово, данное гребцам – если он уйдет, вместо обещанной свободы они быстро найдут свою смерть. На корабль посыпались горящие стрелы – сначала с одного когга, потом с другого, и галеру накрыл вой раненных гребцов. В змеиный торс Мала вонзились две стрелы. Арабы не собирались идти на абордаж, они хотели спалить катаргу так же, как и «Тифон».

– Уходите, пока живы или сгорите заживо! – приказал Мал.

Но вместо того, чтобы подчиниться, гребцы словно бы обезумели. На галере вновь раздался бой барабана, и бывшие рабы, не сговариваясь, ударили веслами по воде. Забыв о смертоносных стрелах, повинуясь какой-то неведомой силе, извиваясь как черви, они с диким ревом толкали галеру вперед, пока она не встала борт о борт с одним из коггов.

– То, что нужно, – подумал Мал и ринулся в бой. Поток стрел с коггов усилился. Пламя сначала охватило самую высокую мачту галеры, а потом перекинулось на палубу. Мал взобрался на борт катарги по лестнице, бросил под ноги доску и перебежал по ней на вражеский корабль. Меч Рамзеса увеличился прямо на глазах. Мал убивал всех, кто попадался ему на пути – каждый удар клинка уносил жизни сразу нескольких человек, до тех пор, пока арабы, наконец, в ужасе не отпрянули от воина, столь щедро сеющего смерть вокруг себя.

– Умри, шейтан! Возвращайся в ад! Нет тебе места на земле! – раздались возгласы с кормовой башни.

Их заглушили воинственные крики гребцов, последовавших за Малом. Они-то и не дали опомниться арабам. С перекошенными от ненависти лицами, вооруженные обрывками цепей они догоняли разбежавшихся по кораблю арабов и сражались с ними насмерть. Мал взбежал на кормовую башню и перебил там обстреливавших палубу лучников, заодно покончив с капитаном когга. Теперь, тем арабам, кому удалось выжить, оставалось только одно – достойно умереть. Бывшие галерные рабы накидывались на них как дикие звери, они хватались голыми руками за наконечники арабских копий и лезвия мечей, умирали, лезли вперед ревущей тучей по трупам убитых товарищей, впивались в тела врагов зубами и разрывали их в клочья, чтобы потом бешено топтать ногами кровавые останки. От запахи крови галерники и в самом деле сходили с ума. Один из них, огромного роста, принялся крушить вокруг себя цепью всех подряд: и своих и чужих, да так, что Малу пришлось образумить его. Он ударил безумца, развернув меч плашмя, и тот, оглушенный, свалился с ног. Гребцы, уничтожив тех, кто мог сопротивляться, принялись добивать раненых. Спрятавшихся в каютах они вытаскивали на палубу, раздевали догола и жестоко расправлялись с ними.

Тем временем никем не управляемый когг все дальше уходил от идущей ко дну катарги. Ветер трепал паруса, заставлял скрипеть мачты, уводя судно в одном ему известном направлении.

– Какова команда, таков и корабль, – отметил Мал.

Он поднялся на носовую башню. Второй когг стремительно уходил прочь, а флагманский корабль арабов «Зем-Зем» полыхал огнем. Над «Нофером» по-прежнему развевались флаги солнечных богов.

– Выходит, ему удалось не только отбиться, но и победить в схватке с «Зем-Земом».

Ход мыслей Мала прервал крик за спиной:

– Слава великому воину – истребителю сарацин! Слава истребителю язычников!

Крик был тут же подхвачен другими голосами и превратился во всеобщий восторженный вой. Морская битва завершилась, и галерники воздавали почести победителю. Мал снял шлем, смахнул с лица капли пота и поднял успевший уменьшиться в размерах меч над головой. «Пора их образумить» – решил Мал. Он дождался пока выжившие в смертельной схватке гребцы прокричаться, и обратился к ним с вопросом:

– Кто из вас умеет управлять кораблем?

Из толпы выделился человек с лихорадочно блуждающим по сторонам взглядом.

– Вставай за руль и прими командование кораблем. Закрепите парус и доставьте меня до берега – это все, что я хочу от вас.

– На берегу сарацины, ваше Высочество, их слишком много – осклабился новоявленный рулевой, – а мы больше не хотим быть рабами.

– Я сокрушу их, – спокойно сказал Мал, повторив слова, когда произнесенные Лесным воином, – оставьте арабский стяг на мачте, и мы войдем в гавань как к себе домой.

– Будь по-твоему! Ты дерешься так свирепо и хорошо, что тебе нельзя ни в чем отказывать, – бывший раб захохотал, обнажая гнилые зубы, – доберемся вместе с тобой до берега, а потом отправимся в Халдею!

Под всеобщее гиканье он подошел к рулю и отдал первый приказ:

– Подтянуть шкоты!

Парус натянулся, мачта заскрипела, и корабль двинулся в сторону Айи. Выжившие гребцы, а таких насчитывалось не менее полусотни, приоделись, позаимствовав у трупов одежду, и полезли в трюм в поисках еды и вина. Мертвецы их ничуть не смущали. Люди, привыкшие к тому, что любой из дней может стать последним в их жизни, предпочли прежде утолить голод, а уже потом избавиться от трупов. Мал же не нуждался ни в сне, ни в отдыхе. Силы, накопленные им за два дня перед битвой, когда он только и делал, что ел и спал, еще не иссякли. Змеиная сила безошибочно вела его по пути, уготованному судьбой.

«Зем-Зем» все еще горел и медленно погружался в воду. Нофер стоял в стороне, опустив паруса. Первый жрец Амуна ждал, когда Змеиный князь очистит берег от арабов. Малу предстоял еще один бой, и у него было достаточно сил, чтобы одержать в нем победу.

– Арабы все еще хотят изменить свою судьбу, – думал он, разглядывая собравшихся на берегу всадников и пеших воинов, – и это несмотря на то, что они знают о пророчестве, возвещающем о приходе аль-Хидра. Как же они заблуждаются! Могут ли люди предотвратить события, предсказанные великими пророками. Фарид и Салах уже пытались меня убить, но у них ничего не получилось…

И все же в глубине души Мал понимал, что арабами движет вовсе не затмевающая разум гордыня, – они защищают свою веру, несмотря на то, что исход битвы им известен заранее. Вместо того, чтобы подчиниться аль-Хидру, они выбрали свободу, и готовы заплатить за нее собственной жизнью. Но как бы ни была велика их воинская доблесть, Малу предстояло убить их – у него выбора не было.

Захваченный когг все ближе подходил к берегу. На расстояние выстрела Мал приказал спустить арабский флаг и спалить его. Бывшие рабы оживились. Флаг тотчас оказался в грязных руках одного из них. Кусок шелковой ткани рвался и метался на ветру, пока не вспыхнул огнем и запылал. Поджигатели с наслаждением наблюдали за тем, как пламя жадно пожирает вражеский стяг. Сторожевые на берегу подскочили как ужаленные и засуетились. Мал приказал спустить на воду шлюпку. Гребцы с галеры провожали его в путь скорбными взглядами. Ему так и не удалось убедить их в своем могуществе.

– Прощай, Змеиный князь – истребитель язычников, – сказал избранный Малом рулевой. – Мы слишком дорожим дарованными тобой жизнью и свободой, чтобы так быстро с ними расстаться.

– Это не ваша битва, – ответил Мал, спускаясь в шлюпку, – храни вас Господь. Прощайте, братья-христиане!

Мал положил меч Рамзеса на дно лодки, надел шлем, закрепил его на шее и впервые в жизни взялся за весла. Когг уходил прочь. С него раздавалась протяжная молитва:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю