Текст книги "Первые боги (СИ)"

Автор книги: Ол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Мал вспомнил, как Анубис при встрече назвал его «Змеиным князем». Уже тогда в нем проявлялась змеиное начало.

– А если бы в моих жилах текла кровь обычного человека, мог ли я ожидать от тебя помощи?

– Тогда бы я тебя просто не заметил. Все, что обладает человеческой природой, проходит мимо моего взгляда.

Акер говорил просто, ничего не скрывая, и Мал все больше проникался к нему почтением. Принцу не хотелось прерывать разговор со змеиным государем, и он продолжил задавать вопросы:

– Скажи, повелитель Акер, город сокрытый от моей души, это город, в котором живут твои сородичи? – Мал подумал и добавил – И мои…

– Это обитель, куда по воле богов попадают герои – те, кто совершил подвиги в мире людей. Но не все обретают здесь счастье, кому-то достаются и пытки. Он невидим для людей, и только те, кто встают на путь бога, обретают способность видеть город героев.

– Означает ли это, что прежде, чем попасть сюда, я умер в мире людей?

– Этот город совсем не похож на Туат – обитель мертвых. Здесь живут те, кто познал себя в том мире, откуда он родом и обрел дар видеть свою душу. Здесь люди продолжают путь познания самих себя. По воле богов им открываются самые сокровенные тайны души. Но, если человек пожелает вернуться в свой мир, ничто не будет препятствовать ему.

– Ты хочешь сказать, что здесь живут люди из разных миров?

– Именно так. И озеро каждого возвращает в свой мир и в свое время.

– Я хочу задать тебе еще один вопрос, – Мал внимательно посмотрел в немигающие глаза змеиного бога.

– Спрашивай, и я отвечу тебе, – благосклонно проговорил Акер.

– А если человек не пожелает становиться богом?

– Это его право, – ответил Акер.

– И он в любой момент может сойти с этого пути? – спросил Мал вслух, а про себя подумал: – ведь у меня нет цели становиться богом, зачем же мне открыли дорогу в невидимый мир?

– Человек всегда может отказаться от божественного дара. Боги не могут нарушать принадлежащую человеку свободу выбора. Только по доброй воле люди дают обет следовать высшим законам и таким путем становятся равными богам.

– Если боги избирают человека, а тот не оправдывают их ожидания, означает ли это, что боги ошиблись?

– Человек подчиняет свою жизнь желаниям, поэтому им легко управлять, надо только распознать, что именно желает. Люди намного чаще ошибаются в богах, – те просто не в силах воплотить в реальность все безумные мечты, возникающие в человеческих головах.

Мал вновь задумался:

– Вот почему Анубис пытался выведать мои желания. Так он хотел поймать меня в ловушку. Ведь желание делает человека зависимым от того, кто может его исполнить. Но если бы у человека не было никаких желаний – был бы он тогда человеком?

Акер услышал мысли Мала как слова, произнесенные вслух:

– Таких немного среди людей. Они желают обрести истинную свободу – свободу от всего человеческого. Они одиноки в своем стремлении и не похожи на всех остальных. Их не соблазнит радость победы, а горечь поражения не смутит их ни на мгновение. Они настолько жаждут обрести свободу от бесчисленных желаний, страха, гнева и вожделения, настолько презирают человеческую ограниченность и неустанно стремятся к совершенству, что заставляют восхищаться собой и безудержно притягивают нас – богов. Они обретают беспристрастность и становятся нашими избранниками. Когда человек освобождается от желаний, он восходит на стезю бога. Это первая ступень на пути к совершенству. Выйти из бесконечного потока желаний и стать безупречным сможет только тот, кто обладает великой силой, побуждающей отбросить все, что привязывает к изменчивому и непостоянному миру людей. Вспомни, принц-рыцарь, как однажды ты возмечтал об этом…

Акер, не торопясь, встал с трона, вслед за ним поднялись его жены. Светловолосая по-прежнему смотрела на Мала с нежностью, а красно-рыжая с ненавистью. В присутствии Акера они не проронили не слова.

– Мы оставляем тебя. Ты волен находиться здесь столько, сколько пожелаешь, – сказал напоследок Акер и вместе с женами покинул сад.

Мал неотрывно смотрел им вслед, пока могущественное семейство не скрылась за деревьями. Он был сокрушен беспощадными словами змеиного бога. Акер, несмотря на простоту и доступность, был не только равен в своем величии Анубису и Тоту, но и превосходил их в понимании человеческих душ. Акер обладал даром видеть душу как на ладони, и с легкостью распознал овладевшее Малом желание свободы:

– Вот, что должен был предложить мне Анубис, – вспомнил принц мрачного бога с собачьей головой, безудержного в выведывании сокровенных мыслей, – тогда я не смог бы устоять!

Слишком долго он жил, надев маску послушания и пытаясь забыть об истинных устремлениях, слишком долго ему пришлось предаваться утомительным королевским забавам и изображать из себя неистового завоевателя новых земель. Мал гнал прочь уныние, накатывавшее во время нескончаемых военных походов, и не находил ответа на вопрос:

– Ради чего все это?

Маргарита разорвала порочный круг бессмысленных блужданий его души. Она принесла в своем сердце свет любви и свободы и вырвала Мала из тьмы заточения в королевском замке. Тогда принц стал прозревать свое предназначение, и то был бесценный дар, полученный им из рук девочки, что однажды приехала в голландское королевство из далекой страны франков. Она перевесила на чаше весов судьбы и любовь к родине, и привилегии, полученные по праву принадлежности к королевскому роду. В танце Маргарита была подобна игривой бабочке, подхваченной порывом ветра. В танце обнажалась ее душа, и когда Мал в первый раз приблизился к ней в тот самый вечер в замке короля Гербранда, накануне так и несостоявшегося венчания с Эудженией, он был пронзен лучами счастья, изливающегося на мир и всех живущих в нем сияющим потоком:

– Этот свет не может иссякнуть. Пусть он сияет целую вечность!

Невыразимая горечь потери подступило к самому горлу, но рыдания так и не прорвались сквозь змеиную чешую – Мал не проронил и слезинки. Он воображал себя бьющим кулаками по земле в приступе отчаяния и ярости, но, в действительности, не мог даже сдвинуться с места, чтобы выразить охватившие его печаль и ярость. Мал не чувствовал боль потери и мог лишь думать о ней. Он изменился, и чувства были ему неподвластны. Умственные переживания высушили его изнутри. Мала охватила усталость. Он хотел спать. Взамен способности ощущать боль Мал получил иную чувствительность – она была намного тоньше и пронзительней прежней. Если раньше им двигала страсть, то теперь он был ведом змеиной мудростью. До сих пор Мал целиком и полностью зависел от своих желаний. Любовь к Маргарите затмила собой все, но даже тогда Мал поддавался любопытству и сбивался с пути. Смерть оборотня иссушила страсть, но не любовь. Желания все также пробуждались в душе Мала, но облечься в чувственную ткань и обрести прежнюю силу они не могли. принц силой ума устремлялся к Маргарите, но мог лишь воссоздавать ее образ и только.

Маргарита бежит по улицам безлюдного города. Мал гонится за ней. Стоит ему настичь ее, как Маргарита сворачивает в переулок и исчезает между домами. Мал опять мчится за девочкой, но Маргарита не останавливается. Стоит Малу приблизиться, как она ускользает. Мал не выдерживает, догоняет девочку и рывком хватает ее за рукав. Маргарита оборачивается, и Мал видит озлобленное лицо слепой старухи – та готова разорвать его на части. Старуха с силой отталкивает Мала, тот летит в сторону, бьется головой о каменную стену и погружается во тьму. Лик Христа на алтаре храма святой Гертруды. Мал стоит перед ним на коленях и молится. Позади него – Филипп и Ари. Их лица неестественно бледны, потому что больше их нет среди живых.

Принц проснулся в саду посреди ночи с мыслями о Маргарите и о тех, кто был так ему близок:

– Пепин несправедливо обвинил Филиппа в богоотступничестве. Меч благочестивого рыцаря принадлежал Господу и никому больше. Паладин был предан святому делу – поиску Священной обители. А что сделал я? Змей прав – я жесток. После смерти оборотня я думал только о себе. В итоге все погибли, а я обречен на одиночество. Теперь я слеп, и блуждаю среди иллюзий. Если позволю себе смотреть нам мир зрением змея, то лишусь всего человеческого и стану еще больше от него зависим. Но я и так завишу от его мудрости и неуязвимости. Что же мне делать?

Мал восстановил в памяти увиденный им во сне лик Христа из храма Святой Гертруды и зашептал:

– Господи, да пребудет воля твоя во мне.

На него немедленно навалилась усталость. Принцу опять захотелось спать, так же, как и во время последней совместной с Филиппом и Ари молитвы в Краке. Затем появилось раздражение, которое обратилось в гнев на самого себя. Гнев был такой силы, что Мала затрясло.

– Откуда это гнев? Кому он принадлежит? – спрашивал себя Мал и не находил ответа.

Голова раскалывалась, глаза застилала пелена, но Мал повторял и повторял молитву, пока не утратил способность мыслить.

Он очнулся, когда солнце едва поднялось над горизонтом. Открыв глаза, Мал увидел золотых львов. Один из них смотрел на восток, а второй, как и прежде, вглядывался в западную сторону. Солнечные лучи высвечивали башни невидимого города.

– Неужели теперь я вижу, все как есть на самом деле? – удивился Мал. – Змей, это твои глаза смотрят через меня?

В ответ не прозвучало ни слова.

– Змей, зачем ты показываешь мне этот мир? – повторил свой вопрос Мал.

– Ты видишь его сам, без моей помощи.

– Стало быть, чувственная душа вовсе не умерла вместе с оборотнем, и у меня есть шанс вновь обрести самого себя, – подумал Мал и увидел ползущего к нему Акера.

– Я вижу, ты принял решение покинуть наш мир, принц-рыцарь, – сказал змеиный государь. – Я знал, что ты обретешь змеиное видение, но не предполагал, что это произойдет так скоро.

– Люди в отличие от богов непредсказуемы, – ответил ему Мал.

– Мои дочери проводят тебя к озеру, принц-рыцарь, – скупо произнес Акер и посмотрел в сторону ползущего по траве еще одного человека-змея.

Это был слуга змеиного государя. Он сначала привел его к отхожему месту, а затем проводил принца к садовому ручью, чтобы тот омылся. Затем Мал последовал за слугой Акера во внутренний двор. У него появилось ощущение, что его хотят поскорее выпроводить, хотя еще вчера ему казалось, будто Акер готов оставить его у себя.

– У богов свои законы гостеприимства, и не мне судить о том, насколько они справедливы…

Во дворе, между обвитых зеленью разноцветных колонн, стоял Акер и держал за золотую уздечку красного коня.

– Перед тем, как ты покинешь мой дом, выслушай меня, – обратился к Малу змеиный государь. – Я отдаю тебе скакуна по имени Амфал. Он донесет тебя до пределов Халдеи. У ворот города Айя отпусти его обратно. Знай, что Амфал питает отвращение к обители смертных – в мире людей ему не место. Помни: что бы ты не обрел на своем пути, то дано тебе с благословения змеиных богов. Прощай, принц-рыцарь!

Акер протянул Малу сияющую уздечку. Могучий конь склонил перед принцем огромную голову с шелковой гривой и ударил по земле острым копытом. Из его пасти вырвались клубы дыма, немигающие глаза животного дико сверкали.

– Благородный Акер, ты пробудил у меня веру в богов, и мне хотелось бы отблагодарить тебя, – сказал Мал.

Змеиный государь бросил взгляд на слугу, и тот пополз во дворец. Вскоре он вернулся. В руках слуга держал лук и колчан со стрелами.

– Твоя судьба мне неизвестна, – произнес Акер. – Но я знаю, что на том берегу ты встретишь вернувшегося к жизни новым рождением лучника, который будет сопровождать тебя в твоих скитаниях. В нем ты обретешь верного друга. Вручи ему этот лук от имени сокола Гора – сына Изиды.

– Я исполню твое поручение, – пообещал Мал и огляделся в поисках выхода.

Ворота, ведущие прочь из сада, были широко открыты. Мал оглянулся, чтобы проститься со змеиным государем, но на его месте уже сидела девочка-змея в белом платье с красными кружевами. Серебристая кожа ее длинного и гибкого тела была покрыта зигзагообразными красными полосами.

– Пойдем скорее, я хочу познакомить тебя с моей сестрой, – девочка навязчиво улыбалась и смотрела на Мала синевато-стальными глазами.

– Мне с лихвой хватит и одной попутчицы, – Мал не скрывал своей холодности.

– Мой папа говорил, что ты добрый, но я знаю, что ты злой, – с обидой произнесла девочка.

Мал с недоумением посмотрел на дочь Акера.

– У тебя красивая кожа, но ты гадкий! – продолжала девочка. – Ты не любишь ни нас, ни себя. Лучше бы папа не приводил тебя к нам. Хорошо, что ты уходишь! Жаль, что ты змей!

– А если бы я не был змеем – что тогда? – полюбопытствовал Мал.

Девочка мечтательно запрокинула голову и прищелкнула языком:

– Если бы ты не был змеем, я бы сначала позволила старшей сестренке поиграть с тобой, а потом мы бы принесли тебя в жертву богу солнца вместе с бабочками и цветами…

Мал улыбнулся:

– Мне жаль, что я не могу доставить тебе эту маленькую радость. Помни, что Акер велел тебе вывести меня к озеру.

Девочка вздохнула:

– Я помню. Отца нужно слушаться во всем! Он очень мудрый змей, и я его люблю.

Мал направил коня к выходу, и Амфал неспешно сдвинулся с места. За воротами огромной спиралью спускалась вниз длинная дорога, огражденная каменными стенами. Оказалось, что дворец Акера располагался на высоком холме, а вовсе не в низине, как показалось Малу, когда он только вошел во владения змеиного государя после долгих блужданий по иллюзорному лесу. Теперь его взору открылся до сих пор неведомый ему город. Он был застроен устремленными к небу башнями, стены которых были исписаны таинственными знаками. Башни были настолько высоки, что взор Мала не достигал их вершин. Принц догадывался, что в них живут существа, подобные Акеру. Лишь немногие из редких прохожих, встреченных Малом, были схожи с обычными смертными. По большей части тела жителей неведомого города объединяли в себе человеческую и звериную плоть. Они могли быть покрыты шерстью, чешуей или птичьим оперением. Странные, не похожие друг на друга создания: сильные, свирепые, тонкие, гибкие, большие, маленькие, не обращая ни кого внимания медленно ползли, скользили, переступали по дороге. У кого-то были всего одна нога и один глаз, у другого – две лошадиные или козлиные ноги, у третьего – четыре львиные лапы. Встречались и существа похожие на рыб, со скользкими продолговатыми телами, с ногами, напоминающими плавники, и каплеобразными лицами, в которых едва угадывались человеческие черты. Каждый из обитателей города богов обладал присущим только ему величием и грацией. Они поражали и привлекали Мала особой силой, заключенной внутри причудливых тел, покрытых роскошными одеяниями, украшенных золотом и драгоценными камнями. Очень редко во встречных угадывались пары, но и те шли глубоко погрузившись в свои мысли, словно не замечая друг друга. Никто не произносил ни слова, и принц тоже не испытывал желания говорить. Лишь шум шагов и цоканье копыт Амфала нарушали городскую тишину. И это было как раз то, что нужно пробуждающейся душе Мала.

В городе не было суеты, его жизнь текла по неизвестному ритму. Амфал очень медленно продвигался по бесконечно длинной улице свивающейся вокруг солнца. Город представал гигантским храмом, заставленным золотыми статуями богов. Среди них Мал узнал Тота, Анубиса и Акера. Небо над городом пронзали высокие стелы, испещренные надписями. Странно, но Мал не испытывал желания прочитать ни одну из них. Этот город был для него чужим, Мал хотел как можно скорее покинуть его. Здесь для него было слишком много солнечного сияния и золотого блеска.

К полудню улицу пересекла персиковая роща, и Мал с девочкой вошли под сень деревьев, увешанных спелыми плодами с бархатистой кожицей. В роще протекал ручей, по краям которого росли розы, жасмин и шиповник. Ветер подхватывал цветочный аромат и разносил его по воздуху. Птицы перекликались между собой сладкозвучными голосами. Успевший проголодаться Мал спешился, сорвал персик и с наслаждением вкусил его. Неожиданно рядом раздался грубый возглас. Мал оглянулся на девочку, и не узнал ее. Глаза дочери Акера сверкали холодным блеском на побелевшем лице. Кожа змеиного тела густо покраснела. На руках сквозь нежно-белую кожу проступили жилы, и было видно, как по ним течет кровь. Девочка злобно смотрела на принца чужим лицом.

– Что с тобой? – Мал почувствовал опасность.

Ему захотелось немедленно выхватить меч Рамзеса и разрубить дочь Акера на куски, хотя никакой ненависти он к ней не испытывал.

– Кра-а-а-асавец – протянула она низким голосом и прикоснулась к Малу хвостом.

Прикосновение вовсе не показалось ему омерзительным, напротив ласка прохладной змеиной конечности на удивление понравилась Малу. Между тем змея хохотнула и резко бросилась вперед. Ее шея молниеносно вытянулась, и она поймала ртом маленькую птичку, пролетавшую мимо на свою беду. Белоснежные зубки пронзили тонкое оперение. Птичка вскрикнула, беспомощно замахала крыльями, но дочь Акера безжалостно откусила ей голову и принялась пить кровь из бьющегося в судорогах тельца. Утолив жажду, она отбросила в сторону останки жертвы, не вытирая окровавленных губ, поползла к дереву, над которым кружились другие птицы. Мал сорвал еще один персик, а змея застыла под деревом, не отрывая немигающего взгляда от кружащихся птиц. Наконец одна из них камнем упала вниз, угодив прямо в пасть змее. На этот раз дочь Акера проглотила птицу целиком и поползла обратно к Малу. Насытившись, она вернула себе прежний облик, опять став маленькой девочкой – спокойной и счастливой.

– Не бойся, – девочка посмотрела на Мала невинным взглядом, – это была не я.

– Не ты? – переспросил Мал.

– Конечно не я, – завертела головой девочка.

– А кто же тогда? – усмехнулся Мал.

– Какой же ты глупый! Это была моя любимая сестричка и ты ей понравился. Она тебя полюбила. А ты ее?

Мал сделал вид, что не понимает, о ком она говорит. Девочка залилась смехом и принялась резво ползать вокруг Мала, весело выкрикивая:

– Глупый! Глупый! Глупый!

Мал догадался, что сестра, так же как и его змей, живет внутри девочки, и та всего лишь разрешила ей «выйти наружу».

– Что же произойдет, если я позволю своему змею также проявиться? – подумал Мал.

Они миновали рощу и вновь вышли к башням, стелам и статуям. Дух, царивший в городе богов, навевал на Мала тоску по силе и свободе, правдивости и чистоте помыслов. Принц в который раз вспоминал Филиппа с его благочестивым стремлением найти Священную обитель, и в нем с новой силой пробуждалось желание искать путь к спасению души и избавлению от бесчувственности:

– Только вера спасет нас всех: и мертвых и живых! Я должен совершить то, что когда-то пообещал паладину – найти Священную обитель. Я – змей в образе человека. И этого не изменить. Меч Рамзеса и змеиная неуязвимость – больше ничего и не надо, чтобы осуществить задуманное…

Мал поймал себя на мысли, что он опирается на силу змея, признавая ее за свою. Благое дело вынуждало Мала обратиться к ней, несмотря на то, что рано или поздно придет час расплаты. Принц не знал, какой договор заключил со змеем его предок, но если он намерен отыскать обитель Христа, то никак не может отказываться от живущего внутри него змея.

– Необходимо поговорить с ним и понять, что ему нужно. Возможно, наши цели совпадут. Так будет честнее.

Когда они подошли к очередному оазису, зеленеющему на их пути, Мал спросил дочь Акера:

– Ты очень любишь свою сестру?

– Да, очень, – охотно ответила девочка.

– А она тебя?

– Тебе ли не знать? Мы ведь неразлучны друг с другом.

Мал покачал головой. Он присмотрел себе место возле ручья и предложил:

– Давай отдохнем.

– Ты отдохни, змей, а я пока покатаюсь на лошадке.

Девочка взобралась всем змеиным телом на коня:

– Покатай меня, Амфал! – приказала она и поскакала в глубину рощи.

Мал напился воды из ручья, закрыл глаза и настроился на разговор со змеем. Он не сомневался в верности избранного пути.

– Змей ты слышишь меня! Я хочу говорить с тобой!

– Говори, – мысль всплыла на поверхность из глубины сознания.

– У тебя есть желания?

– Нет.

Ответ не обескуражил Мала. Возможно, он неверно задал вопрос.

– А как же твое желание покрыть земли Египта мертвой человеческой плотью?

– Мне необходима кровь так же, как тебе пища.

– Не хочешь ли ты сказать, что если мой меч не покинет ножен – ты умрешь?

– Я заставлю тебя убивать, – сухо ответил змей.

– Ты тверд в своем намерении, – признал Мал.

– Мы похожи, брат мой.

Малу было неприятно, что чудовище называет его братом, но он не стал об этом говорить.

– Что было в том договоре, который ты заключил с моим предком? Что ты должен мне, и чем я обязан тебе?

– Я дал твоему роду власть, могущество и неуязвимость в бою. Взамен твой предок обещал вечно служить мне и моим братьям.

– Но причем тут я? Ведь ты заключил договор с моим предком. Я – это не он!

– Смотри.

Мал не понял, что от него хотят.

– Открой глаза, – повторил змей.

Мал послушно открывает глаза и видит воина в плаще из шкуры леопарда, стоящего на берегу лесного озера, в центре круга, очерченного огнем двенадцати факелов.

– Я отрекаюсь от силы леопарда! – трижды произносит воин, срывает с себя шкуру и бросает ее в огонь.

В лесу раздается грозный рык зверя. Но когда огонь гаснет, рык стихает. В круг входят прекрасные девы в одеждах, прошитых жемчугом, чьи головы увенчаны сверкающими диадемами, а шеи увиты ожерельями из драгоценных камней. Они надевают на воина плащ из змеиной кожи. Ему подносят две чаши, в одной – змеиный яд, в другой – змеиная кровь.

– Я убиваю в себе леопарда, – кричит воин, поднимает чашу с ядом и осушает ее.

– Я впускаю в себя змея, – снова кричит воин, поднимает вторую чашу и выпивает ее без остатка.

Над водной гладью приподнимается змеиная голова. Змей долго осматривается по сторонам, и, наконец, вытягивает зеленую с серебристым отливом шею над озером. Воин преклоняет перед ним колено, взгляд его безумен:

– Клянусь служить тебе верой и правдой, мой господин и старший брат.

Змей отвечает ему:

– Я принимаю твою клятву. Отныне твой род связан с моим. Ты получишь неуязвимость в бою, ты покоришь многие земли и прослывешь великим воином. Ты получишь власть и станешь королем. Но запомни, брат мой, если кто-нибудь из твоих потомков по мужской линии обратит меч против нас, он по своей воле станет нашим данником, а твое королевство падет в междоусобицах.

– Вот почему мы были обречены на поражение, дерзнув штурмовать Рим – город, которому покровительствовали змеиные боги. Значит, я и есть тот самый данник…

– Ну как? Ты отдохнул, змей, – игриво спросила девочка.

Мал мгновенно вернулся в город змеиных богов. Он спал с открытыми глазами. Мал посмотрел на девочку, мысленно все еще пребывая в сновидении. Улыбка немедленно сошла с ее уст, а в глазах появился испуг. Мал продолжал молча смотреть на нее. Девочка не выдержала, стремительно проскользнула под дерево и там свернулась в клубок. Мал поднялся на ноги, взял коня за уздечку и подошел к ней.

– Не смотри на меня так, – умоляюще проговорила девочка и закрыла лицо руками.

Весь оставшийся путь она ехала молча, стараясь не заглядывать Малу в глаза. Они покинули оазис, и вышли на единственную улицу города. Принц не переставал размышлять об увиденном. Больше всего его поразило то, что данником он должен был стать по своей воле. Дважды Мал мог отречься от змея, и леопард пытался ему в этом помочь, но принц так и не решился расстаться со змеиной силой:

– Насколько велика моя дань змеиному роду, и в какой срок я должен ее исполнить?

Разговор остался незавершенным.

К вечеру Мал и девочка достигли очередного оазиса, а когда деревья расступились, принц увидел озеро и туман, нависший над водой густым слоем. Миссия дочерей Акера была завершена.

– Там твой мир, – сказала девочка, указывая на недоступный взгляду противоположный берег. – Уходи!

В лучах закатного солнца Мал верхом на красном коне вступил в воды озера, отделяющего мир змеиных богов от мира людей. Принц возвращался, чтобы исполнить обет, данный рыцарю Филиппу.