Текст книги "Молочник (СИ)"
Автор книги: noslnosl
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 57 страниц)
Выручай-комнату мы покидали небольшими группами. Я шёл в компании Луны, она держала меня под локоток. Девочка стеснялась, отчего её лицо выглядело словно у каменного изваяния.
– Колин, я горжусь тобой, – тихо потусторонним голосом сказала Лавгуд. – Папа поддерживает всё, что против Министерства! Он говорит, что Фадж способен на всё – взять хотя бы, сколько гоблинов он убил! А в Отделе тайн ему разрабатывают страшные яды, и он травит всех, кто с ним не согласен. И ещё у него этот Чертохолопый Головосек…
– Ты про Макнейра?
Луна кивнула.
– Значит, Фадж убивает гоблинов и травит конкурентов, используя для этого Отдел тайн. Звучит логично. Теперь становится понятно, почему Сам-Знаешь-Кто пропал из Министерства – министру это было выгодно. Думаешь, Фадж планирует под шумок перебить конкурентов и не только их, плюс пограбить гоблинов, например, сейфы мертвецов?
– Кроме папы, ты один меня понимаешь, – Луна нежно прижалась ко мне.
====== Глава 47 ======
Пару недель после первой тренировки была тишь и благодать. Я спокойно занимался своей учёбой. Деннис был не в курсе создания тайного общества, поскольку я изначально не хотел ещё и его втягивать в незаконную деятельность. Он с друзьями, которые к тому же были его соседями по комнате, без всяких нарушений самостоятельно занимались ЗОТИ у себя в спальне. Не то, что гриффиндорцы с шилом в заднице – придумали приключение, втянули в него толпу народа. Ещё у Луны переходный возраст во всей красе. Всегда была спокойной девочкой, а тут вдруг потянуло противопоставлять себя Министерству.
Все проблемы из-за девушек. Взять, к примеру, Гермиону – если бы не её контракт, я не стал бы возмущаться в «Кабаньей голове» и с Роном не подрался бы. Она же возродила Воландеморта. Джинни, чтобы ей икалось, на первом курсе начудила. Если бы не Лавгуд, я бы вообще не почувствовал никаких репрессий, спокойно занимался бы. Нафиг нужны лишние телодвижения, большие собрания, коллективное изучение чего-то? Сел спокойно на свою кровать в спальне, пуляй в стенку заклинания. Нужен партнёр? Попросил друга, занимаетесь вместе.
Но не могу же перед девушкой отступить? Она посчитает меня трусом. Да и не брошу же ту, в кого влюбился, наедине с кучей парней, у которых от гормонов бурлит кровь. Не скажу, что мне вся эта ситуация нравится, скорее воспринимаю как полнейший идиотизм. Приходится крутиться, как ужу на сковороде.
Потом случилось очередное собрание. Гермиона придумала интересный способ оповещать всех участников о времени и дате собрания, основанный на протеевых чарах. Если бы ученики с разных факультетов стали слишком часто ходить по Большому залу и сговариваться, это выглядело бы подозрительно. Всем членам «ОЛС» (от автора: на самом деле CLS – Cheese Lovers Society) Гермиона дала по фальшивому галеону. Цифры по ребру монеты будут меняться, показывая дату и час следующего собрания. Когда дата меняется, монета делается горячей.
Сразу после первой игры в квиддич Амбридж обнародовала очередной декрет, расширяющий её полномочия, после чего выгнала из команды по квиддичу сборной Гриффиндора – Поттера, Ли Джордана и обоих близнецов Уизли. Я был расстроен этим известием, но не по той причине, что гриффиндорцы не будут рисковать здоровьем. Ведь пока эти активисты играли в квиддич, они большую часть времени тратили на тренировки, поэтому собрания ОЛС почти не проводились. Теперь у ребят высвободилось время, они наверняка потратят его на тренировки по ЗОТИ. Придётся чаще ходить на сборище юных подпольщиков. Эх…
Как и ожидалась, собрания ОЛС стали происходить чаще.
В ноябре в школе объявился Хагрид, а профессор Граббли-Дёрг пропала. Это опечалило почти всех, кто занимался УЗМС, ведь Граббли-Дёрг преподавала намного лучше Хагрида.
Пришёл декабрь со снегопадами. С приближением Рождества замок стал обрастать украшениями.
На последний перед каникулами сбор ОЛС мы с Луной пришли в Выручай-комнату рано, но там уже находился Гарри Поттер. Я в руках держал омелу.
– Здравствуй, Гарри, – задумчиво сказала Луна.
– Привет, Гарри.
– Привет, Луна, Колин, – кивнул нам Поттер.
– Вешай над входом, – кивнула Лавгуд на омелу в моих руках.
Я не стал напрягаться, приложил венок к косяку и наложил заклинание Вечного приклеивания.
– Красиво, – констатировала Луна. – Омела часто бывает заражена нарглами, – хитро посмотрела она на меня.
– Кажется, нарглы уже заразили меня, потому что хочу тебя поцеловать.
– Нарглов надо прогонять решительными методами, – с серьёзным видом выдала Луна, после чего чмокнула меня в губы.
Гарри стыдливо отвёл взгляд, почувствовав себя лишним.
На рождественских каникулах я зачаровал родителям, себе и брату порт-ключи. Никакой землянки рыть не пришлось. У тёти Илоны в пригороде Лондона есть дача, которую решено было использовать в качестве точки выхода портала.
Вообще английская дача серьёзно отличается от российской. Россияне могут строить дачные домики, британцы подобной привилегии лишены. Единственное, что можно поставить на участке – сарай. Именно в этот сарай вёл портал.
По возвращению в Хогвартс передал порт-ключи Луне и мистеру Лавгуду.
В январе все были взбудоражены новостью в «Ежедневном пророке», в которой говорилось о побеге из Азкабана Пожирателей смерти.
Вскоре посыпались очередные декреты Министерства, в которые я даже не вникал. Школьников же они будоражили и вызывали у подростков ненависть к Амбридж и министерству в целом.
В конце февраля Амбридж выгнала с должности преподавателя прорицаний Трелони. Гадалка напилась и устроила целое представление в Большом зале. Дамблдор оставил жить бывшего преподавателя в башне, оплатив питание из своего кармана. Министр хотел подсуетиться и поставить на эту должность своего человека, но Дамблдор сориентировался раньше и нанял в качестве преподавателя прорицаний кентавра по имени Флоренц. Эта новость бурно обсуждалась среди учеников.
– Вы представляете – учитель-кентавр! – то ли возмущался, то ли восхищался Финч-Флетчли на очередном собрании ОЛС.
– Класс прорицаний перенесли на первый этаж, – сказала Сьюзен.
– Правильно, ведь кентавр не может подняться на Северную башню, – заметила Гермиона.
– Но кентавр… – протянул Рон. – Чему он может нас научить?
– Не понимаю, почему многие недовольны тем, что Дамблдор принял на работу кентавра? Дамблдор гений, ведь кентавр – идеальная форма учителя! Где вы ещё найдёте преподавателя, который может жить на воде и сене?! Круче него только учитель-призрак, которому вообще не надо платить зарплату и даже не надо кормить.
В тренировочном зале повисла гробовая тишина. Можно было различить, как люди дышат. Поражённые откровением ученики застыли и глядели на меня так, словно я только что прошёл пешком по реке.
– Колин, а ты знаток в экономике! – нарушил тишину насмешливый голос Эрни Макмиллана, что тут же породило волну смешков.
А тем временем, как не уставали напоминать нам преподаватели, экзамены неуклонно приближались. Все пятикурсники и семикурсники в разной степени страдали от стресса, однако Ханна Аббот первой получила от мадам Помфри успокаивающую настойку, когда вдруг ударилась в слёзы на гербологии.
На собраниях ОЛС все студенты приступили к работе над Патронусами, о чём все мечтали уже давно. Изначально лишь три студента умели создавать Телесного Патронуса: я, Луна и Гарри.
В отличие от остальных подпольщиков, мы с Луной работали по своей программе. Да, вместе со всеми учили заклинания, которые Гарри Поттер освоил во время подготовки к Турниру Трёх Волшебников и показывал нам, но в остальное время тренировались по методике Грюма. Оба довели Экспеллиармус до невербального исполнения и почти довели до такого же уровня Фините Инкантатем, чтобы суметь невербально снять наложенные чары, например, которые мешают нормально произносить слова или насылают немоту.
Накануне пасхи Телесный Патронус стал получаться почти у всех. Под потолком парил серебристый лебедь, выпущенный Чжоу Чанг.
У Невилла не всё ладилось. Он скривился от напряжения, но из кончика его палочки вылетали только слабые струйки серебристого пара.
– Ты должен думать о чём-нибудь очень хорошем, – напомнил ему Гарри.
– Я стараюсь, – несчастным голосом ответил Невилл; он и впрямь так старался, что его лицо блестело от пота.
– По-моему, у меня получилось, Гарри! – завопил Симус, которого Дин сегодня привёл на занятия ОЛС в первый раз. – Смотри-ка… Ах ты, ушёл! Но это точно было что-то волосатое, Гарри!
Патронус Гермионы, отливающая серебром выдра, весело скакал вокруг неё.
– Они и правда симпатичные, – сказала она, с удовольствием наблюдая за выдрой.
Вдруг вредноскопы, в обычном состоянии слегка попискивающие, разразились дикими визгами.
– Что происходит? – закрутил головой Рон.
– ШУХЕР!!! – завопил я. – Развейте заклинания, прячьте палочки, хватайте и режьте сыр! Быстрее, нас накрыли бобби!
– Котлы, быстрее поставьте на огонь хоть один котёл! – мгновенно среагировала Гермиона, развеивая Патронус-выдру.
Гарри рванул за котлом, Рон стал разжигать горелку.
– У кого молоко? – закричал Эрни.
– У меня, лови, – кинул я ему фляжку.
Направив палочку на книжный стеллаж, я в темпе наложил на него мощные дезиллюминационные чары. Затем этими же чарами скрыл вредноскопы и все остальные артефакты и дополнил чарами, глушащими звуки. Девочки быстро нарезали головку сыра, поскольку спешили, то делали большие, неровные куски и тут же раздавали их всем. Народ плюхался на подушечки и судорожно впивался в молочный продукт зубами.
В итоге быстрых совместных действий комната стала выглядеть невинно. Ничего не напоминало о ЗОТИ, не было видно книг и артефактов. Под большим котлом, наполненным молоком, горел огонь, на подушках сидели почти тридцать человек, держали в руках огромные куски сыра. Если бы ещё у некоторых не были такие перекошенные лица, будто они давятся сыром через силу, вообще была бы пасторальная картина.
– Колин, – произнесла Луна, – нарглы не обращают внимания на невидимок.
– Точно! Луна, ты гений! Народ, держитесь, я постараюсь наложить на всех дезиллюминационные чары. Кто стал невидимым, прижимайтесь к стенке и старайтесь не шевелится.
Я тут же стал в темпе накладывать на подпольщиков заклинания невидимости и глушения звука. Первой невидимкой сделал Луну. Так быстро заклинания подобной сложности я не накладывал никогда. Всего за полторы минуты все, кроме меня, стали невидимыми, не хватило каких-то восьми секунд, чтобы скрыться самому.
Дверь в зал распахнулась, и из дверного проёма выскочила Амбридж – запыхавшаяся, но с победоносной улыбкой. Я лишь успел закинуть волшебную палочку в боковой карман мантии и подскочил к котлу. Из груди вырывалось тяжёлое дыхание, лицо покраснело от напряжения, мышцы правой руки потягивало от перенапряжения
Амбридж в ступоре застыла, перегородив проход, улыбка сменилась выражением крайнего удивления. За ней виднелись Малфой с ехидной улыбкой и его клевреты Крэбб и Гойл. Лица троицы слизеринцев вытянулись при виде горы сыра и котла, от которого поднималось марево.
– Где они?! – завопила Амбридж.
– Кто они? – сделал я придурковатое лицо.
– Не глупи, Криви, – взвизгнула Амбридж. – Где твои подельники?!
Профессор ЗОТИ стала надвигаться на меня, её лицо перекосило от источаемой злобы.
– Тут нет никого, только я и мой СЫ-Ы-Ы-Ы-Р!
От безумного возгласа Амбридж отшатнулась и покосилась на сырную пирамиду.
– Что, Мерлин подери, тут происходит? – завизжала она. – Откуда тут сыр? Тут должны быть нарушители.
– Профессор Амбридж, вам плохо? – тихо спросил я, заглядывая в глаза женщины сверху вниз. Поправив очки, продолжил: – Может, вас проводить к мадам Помфри? Тут кроме меня никого нет.
– Нарушитель, ты пойдёшь со мной к директору, – злобно воскликнула Амбридж. – Ты признаешься, где твои дружки или вылетишь из Хогвартса.
– Кто нарушитель? Я нарушитель?! – округлить глаза и изобразить крайней степени удивление, не составило труда. – Что вы, профессор Амбридж, я ничего не нарушал… Всего лишь варил сыр. Нигде в правилах и декретах нет запрета на варку студентами сыра.
Я погасил горелку под котлом, в несколько шагов приблизился к разъярённой Амбридж и протянул ей здоровенный белый кусок сыра, который держал в левой руке.
– Вот, профессор Амбридж, попробуйте сыр, он великолепный! – стал я потрясать молочным продуктом перед носом профессора.
– Заткнись! – завопила Амбридж и ударом по руке выбила сыр.
Я с печалью во взгляде, словно при просмотре финальной сцены «Хатико», проводил упавший на пол продукт.
– Не-е-е-т! – театрально простонал я. – Это был отличный сыр, – по щеке скатилась скупая мужская слеза. – Спи спокойно, павший товарищ, я запомню тебя демократом!
Амбридж схватила меня за шиворот, резко встряхнула и потащила в сторону директорского кабинета.
– Мерлин! Этот очкарик совсем шизанутый! – отшатнулся с нашего пути Драко Малфой. – Не просто так его тренировал Шизоглаз.
– Давайте возьмём сыра, – предложил Гойл.
– Грегори, ну его нафиг! – пробасил Крэбб. – Бешеного Криви даже василиск не пронял, он за свою молочку тебя с потрохами сожрёт. Лучше пошли отсюда…
– Винсент прав, – сказал Драко, – нечего трогать вещи грязнокровки, а то запачкаешься.
Дамочка в розовой одежде держала меня крепче охранника в торговом центре, когда в прошлой жизни попытался украсть бутылку водки.
– Летучая шипучка, – сказала Амбридж.
Каменная горгулья отскочила в сторону, стена за ней разошлась, и мы ступили на движущуюся винтовую лестницу. Когда добрались до двери с молотком в виде грифона, Амбридж не дала себе труда постучать – не выпуская меня, она сразу же устремилась внутрь.
В кабинете было полным-полно народу. Дамблдор с безмятежным видом сидел за своим столом, соединив вместе кончики пальцев. Профессор Макгонагалл застыла рядом с ним – на лице её было очень напряжённое выражение. Корнелиус Фадж, министр магии, покачивался с пятки на носок перед камином, явно весьма довольный сложившейся ситуацией; Кингсли Бруствер и приземистый колдун с жёсткими, очень короткими волосами – стояли по обе стороны двери, точно стражи. Бруствера видел лишь однажды в лавке Олливандера, но запомнил его. С пером и тяжёлым свитком пергамента наготове, маячила конопатая, очкастая фигура Перси Уизли.
Сегодня портреты прежних директоров и директрис не были спящими. Все они глядели на собравшихся серьёзно и внимательно. Когда я появился в их поле зрения, некоторые из них метнулись в рамы к соседям и что-то быстро зашептали им на ухо.
Когда дверь за нами захлопнулась, Амбридж ослабила хватку, и мне удалось освободиться. Корнелиус Фадж воззрился на меня с мстительным удовлетворением.
– Так, – сказал он. – Так-так-так…
– Директор, что за произвол? – воззрился я на Дамблдора. – Я ничего не нарушал, а профессор Амбридж испортила сыр, который я оторвал от самого сердца и хотел ей подарить, к тому же была необоснованно жестокой, наставила синяков, пока вела к вам.
Никто не ожидал подобного от студента. Фадж от удивления потерял дар речи. Дамблдор ухмыльнулся и в очках-половинках отразился блеск.
– Мистер Криви, как вы разговариваете с директором? – гневно отчитала Макгонагалл.
– Погоди, Минерва, – мягким тоном оборвал заместительницу Дамблдор. – Мисс Амбридж, расскажите нам, зачем вы привели к нам этого студента?
– Я поймала его в Выручай-комнате, где заседают бандиты, нарушающие декреты министерства, – сказала Амбридж. В её голосе прозвучала нотка неприличного восторга, она упивалась своим превосходством.
– Да что вы говорите? – одобрительно сказал Фадж. – Значит, молодой человек нарушил декреты?
– Я ничего не нарушал.
– Стало быть, – голос Фаджа был до предела насыщен сарказмом, – вы не имеете ни малейшего понятия о том, почему профессор Амбридж привела вас в этот кабинет? Вы и не знаете, что нарушили школьные правила?
– Ничего подобного! – возмутился я. – Я варил сыр. Сэр, покажите мне декрет или иные правила, запрещающие варку сыра, скрывшись ото всех в одиночестве в укромном месте!
– Прошу прощения? – удивился Фадж.
Фадж недоверчиво перевёл взор с меня на профессора Амбридж. Я украдкой взглянул на Дамблдора, который поощрил ковёр микроскопическим кивком и намёком на подмигивание.
– Мисс Амбридж, что вы можете сказать по этому поводу? – спросил он.
– Господин министр, я действительно застала мальчика за котлом, наполненным молоком, а в помещении было много головок сыра, но это ничего не значит, – залепетала Амбридж. – Я уверена, что это какая-то уловка, а нарушители скрылись раньше, чем мы их смогли поймать.
Директор не смотрел прямо на меня – его взгляд был устремлён в точку, находящуюся где-то над моим правым плечом, – но удалось заметить, как у него почти неуловимо приподнялись уголки губ и старик вновь сделал намёк на подмигивание. Казалось, что Дамблдор с трудом сдерживается, чтобы не захохотать подобно Санта Клаусу.
– Корнелиус, может быть, я чего-то не знаю, но разве в нашей стране существуют законы, запрещающие изготовление сыра? – спокойно спросил Дамблдор. – В школьных правилах подобных запретов точно нет.
– Получается, что декретов Министерства мальчик не нарушал? – сердито произнёс Фадж, кинув гневный взор на Амбридж.
– Мистер Криви всем известен своей большой любовью к молоку, – сухо сказала Макгонагалл. – Не понимаю, чем профессору Амбридж могла помешать подобная мелочь, как изготовление студентом сыра. Мистер Криви, вы же не использовали волшебной палочки или ингредиентов для зелий?
– Ни в коем разе, профессор Макгонагалл. Использовал лишь котёл, горелку, молоко и лимонный сок. Всё натуральное, в одиночестве, и не было использовано даже капельки волшебства! И, прошу заметить, ни в коридоре, ни в классе, ни в спальне, а запрета использовать под любые нужды Выручай-комнату в уставе Хогвартса не встречал. Я чту устав и правила, как родную козочку!
– Так для вас новость, – Фадж даже слегка охрип от гнева, обращаясь ко мне, – что в пределах школы раскрыта нелегальная ученическая организация?
– Чего?! – я одарил министра взглядом, которым обыватели смотрят на душевнобольных. – Господин министр, откуда бы мне стали известны подобные новости? Я всего лишь ученик четвёртого курса, а не аврор. Нелегальные организации – это не по моей части. Изготовление сыра, творога и сметаны – это ко мне.
– Я полагаю, министр, – шёлковым голоском сказала из-за его спины Амбридж, – дело пойдёт быстрее, если я приглашу сюда нашего информатора.
– Да-да, пожалуйста, – кивнул Фадж. Когда Амбридж покинула комнату, он угрожающе посмотрел на Дамблдора. – Нет ничего лучше хорошего свидетеля, верно, Дамблдор?
– Совершенно верно, Корнелиус, – с серьёзным видом кивнул тот.
Несколько минут никто не смотрел друг на друга, все ждали. Затем за спиной снова открылась дверь. Мимо прошла Амбридж; она вела за плечо кудрявую Мариэтту Эджком с Райвенкло, прячущую лицо в ладонях.
– Не пугайся, дорогая, тебе нечего бояться, – ласково сказала профессор Амбридж, похлопывая её по спине, – ну-ну, всё хорошо. Ты правильно поступила. Министр очень тобою доволен. Он сообщит твоей матушке, какая ты славная девочка. Знаете ли, министр, – добавила она, обращаясь к Фаджу, – мать Мариэтты – та самая мадам Эджком из Отдела магического транспорта, специалист по летучему пороху. Она помогает нам контролировать камины в Хогвартсе.
– Великолепно, просто великолепно! – с восхищением сказал Фадж. – Дочурка вся в мать, а? Ну, поди сюда, милочка, взгляни на меня, не смущайся, давай послушаем, что ты можешь… Ах, разорви меня горгулья!
Мариэтта подняла голову, и потрясённый Фадж отскочил назад, чуть не свалившись в камин. Подол его мантии начал дымиться, он ругнулся и поспешил затоптать его. С горестным стоном Мариэтта натянула воротник своей мантии до самых глаз, но все уже успели увидеть, что её лицо обезображено россыпью пурпурных прыщей, образовавших на щеках и носу надпись «ЯБЕДА».
– Не обращай внимания на эти пятнышки, дорогая, – нетерпеливо сказала Амбридж, – отпусти мантию и расскажи министру…
Но Мариэтта испустила ещё один приглушённый стон и отчаянно замотала головой.
– Ну хорошо, глупышка, я сама расскажу. – Амбридж наградила её очередной тошнотворной улыбкой и продолжила: – Так вот, министр, мисс Эджком пришла ко мне в кабинет сегодня вечером, после ужина, и сказала, что хочет мне кое-что сообщить. Она сказала, что если я загляну в тайную комнату на восьмом этаже, которую иногда называют Выручай-комнатой, то обнаружу там нечто, могущее меня заинтересовать. Я задала ей несколько вопросов, и она призналась, что имеет в виду некое сборище. К несчастью, в этот момент на неё навели порчу, – Амбридж сделала нетерпеливый жест в сторону прячущей лицо Мариэтты, – после чего, заметив своё отражение в зеркале, девушка крайне расстроилась и не сумела сообщить мне дополнительные подробности.
– Ах вот оно что, – сказал Фадж, буравя Мариэтту взглядом, который сам он, видимо, считал по-отцовски тёплым и участливым, – это было очень смело с твоей стороны, милочка, прийти к профессору Амбридж. Ты поступила абсолютно правильно. А теперь будь добра, расскажи мне, что происходило на этом вашем собрании? Какова была его цель? Кто там присутствовал?
Но у Мариэтты от страха перед ещё одним проклятьем отнялся язык; она лишь снова помотала головой, таращась на них испуганными, широко раскрытыми глазами.
– Неужели нельзя расколдовать её, чтобы она могла говорить спокойно? – с нетерпением сказал министр, обращаясь к Амбридж.
– Пока мне это не удалось, – неохотно призналась та.
– Что вы скажете на это? – ехидно спросил у меня Фадж.
– Что же, вы меня раскусили, – печально вздохнул я, отчего министр подобрался. – Иногда я делаю это не один, а с подругой… И мы не только варили сыр, но и… – огромных усилий стоило сделать так, чтобы мои щёки заалели, – целовались! Мариэтта, не ревнуй, я люблю вас обеих одинаково сильно!
Раздался смачный хлопок. Обернувшись, краем глаза удалось заметить, как один из авроров приложил ладонь к лицу и покачивает головой в стороны. Министр скис на глазах, Амбридж выпучила глаза и раскрыла рот, отчего стала напоминать удивлённую жабу. Уголки губ Дамблдора подёргивались, он с трудом сдерживал улыбку.
– Помните, министр, в октябре я посылала вам отчёт, где сообщалось, что Поттер встречался с группой своих соучеников в «Кабаньей голове», в Хогсмите? – начала Амбридж.
– Откуда вам известно об этой встрече? – прервала её профессор Макгонагалл.
– У меня есть свидетель, Минерва. Уилли Уиддершинс случайно оказался в этом трактире в то же время, что и они. Конечно, он был весь в бинтах, но на его слух это не повлияло, – самодовольно сказала Амбридж. – Он слышал каждое слово, произнесённое Поттером, и сразу же поспешил в школу, чтобы доложить мне…
– Так вот почему его не судили за извергающие унитазы! – подняв брови, сказала Макгонагалл. – Надо же, как интересно работает наша правоохранительная система!
– Гнусные коррупционеры! – взревел портрет дородного красноносого волшебника, висящий над столом Дамблдора. – В наше время Министерство не заключало сделок с мелкими мошенниками – нет, сэр!
– Благодарю вас, Фортескью, довольно, – мягко осадил его Дамблдор. – Долорес, при чём тут мистер Криви и его любовные похождения? Ох, молодость, прекрасная пора, – тепло улыбаясь, вздохнул он.
– Поттер назначил встречу с соучениками, – продолжала Амбридж, – чтобы убедить их вступить в нелегальное общество ради изучения чар и заклинаний, которые Министерство сочло неподходящими для детей школьного возраста. Я уверена, что мистер Криви один из членов этой организации…
– Полагаю, что здесь вы ошибаетесь, Долорес, – спокойно промолвил Дамблдор, глядя на неё поверх очков-половинок, низко сидящих на его длинном кривом носу. – Мистер Криви за четыре года учёбы не был замечен ни в каких нарушениях, а то, что мальчик любит сыр и неудачно попал в любовный треугольник, а девочка, – кивнул он на Мариэтту, – попала под сглаз соперницы – не повод обвинять его в нарушении закона.
– Ну-ну, – ухмыльнулся Фадж. – И какой же байкой ещё вы накормите нас, мистер Дамблдор?
– По поводу мистера Поттера, замечу, что обсуждать и делать – разные вещи, – продолжил Дамблдор. – У нас свободная страна, в которой можно говорить на любые темы. Ни мистера Поттера, ни организации мы не видим. И ещё мне хотелось бы обратить ваше внимание на то, что Долорес не права, полагая, будто эта группа, если бы она существовала, была бы нелегальной. Если помните, декрет Министерства, запрещающий ученикам объединяться в общества, вступил в силу лишь через два дня после встречи, организованной в Хогсмиде, а потому возможное существование некой организации отнюдь не было бы нарушением правил.
У Перси был такой вид, словно его стукнули по макушке чем-то очень тяжёлым. Фадж застыл, приподнявшись на носках и забыв опуститься; челюсть у него отвисла.
Первой опомнилась Амбридж.
– Всё это весьма изобретательно, директор, – сладко улыбаясь, сказала она, – но теперь со времени вступления в силу Декрета об образовании номер двадцать три прошло уже почти полгода. Если первая встреча и не была противозаконной, то уж все последующие определённо являлись таковыми.
– Что ж, – сказал Дамблдор, с вежливым любопытством разглядывая её поверх переплетённых пальцев, – пожалуй, они являлись бы таковыми, если бы имели место, но можете ли вы доказать, что ученики действительно продолжали встречаться?
Пока Дамблдор говорил, я услышал позади себя еле слышный шёпот – похоже, что-то восторженно-матерное шептал Кингсли.
– Доказать? – повторила Амбридж, и рот её, по обыкновению, растянулся в отвратительной жабьей усмешке. – Где вы были, Дамблдор? Зачем, по-вашему, мы пригласили сюда мисс Эджком?
– Разве она говорила, что в течение полугода происходили встречи некой запрещённой группы? – спросил Дамблдор, поднимая брови. – У меня сложилось впечатление, что речь шла о свиданиях, ревности и варке сыра.
– Мисс Эджком, – тут же сказала Амбридж, – пожалуйста, дорогая, скажите нам, вы же говорили о запрещённой студенческой организации? Можете просто кивнуть или покачать головой – я уверена, что ваши прыщики не станут от этого хуже. Итак, у вас же регулярно в течение последних шести месяцев происходили встречи для изучения ЗОТИ? Просто кивните или покачайте головой, дорогая, – увещевала Мариэтту Амбридж. – Ну же, не бойтесь, всё худшее уже позади.
Все, кто был в кабинете, устремили взгляд на открытую часть лица Мариэтты. Над мантией виднелись только её глаза и кудрявая чёлка. Может быть, в этом была виновата игра пламени в камине, но её глаза показались какими-то пустыми. И тут Мариэтта покачала головой.
Когда все устремили взгляд на Эджком и не обращали на меня внимания, я незаметно подмигнул девочке и показал большой палец, совсем слегка приподняв его.
– У Мариэтты получился замечательный сыр, а вы его на пол, профессор Амбридж. Нехорошо разбрасываться едой.
Амбридж быстро взглянула на Фаджа, потом снова на Мариэтту.
– Наверное, вы не поняли вопроса, голубушка. Я спрашиваю, посещали ли вы встречи для занятий ЗОТИ на протяжении последних шести месяцев? Вы их посещали, не так ли?
Мариэтта опять покачала головой.
– Что это означает, дорогая? – кисло спросила Амбридж.
– Мне кажется, тут не может быть сомнений, – резко произнесла профессор Макгонагалл. – Девушка хочет сказать, что если и были тайные встречи, то с молодым человеком, с которым они варили сыр и… хм… целовались. Не было никаких тайных занятий ЗОТИ. Я права, мисс Эджком?
Мариэтта кивнула.
– Но ведь сегодня встреча была! – свирепо воскликнула Амбридж. – Она состоялась в Выручай-комнате, и вы сами сообщили мне об этом, мисс Эджком! И организовал её Поттер, именно он, который… Зачем вы опять болтаете головой, глупая девица?
– Как правило, – холодно промолвила Макгонагалл, – люди болтают головой, когда хотят сказать «нет». Поэтому, если только мисс Эджком не пользуется каким-то доселе неведомым человечеству языком…
– ДОВОЛЬНО! – стукнул по столу кулаком Дамблдор. – Довольно этого спектакля. Все мы прекрасно понимаем, что Долорес сама себя обманула. Зациклилась на некой тайной организации, а ловит по углам школы любовные парочки и обвиняет в нарушениях. Все мы были молодыми… Корнелиус, вы же понимаете, что это бессмысленный фарс? Я не позволю издеваться над детьми!
– Мы уходим, – с кислым лицом Фадж направился на выход, – Долорес, мне надо с вами серьёзно поговорить, – в голосе министра слышались нотки неприкрытой ярости.
– Прощайте, Корнелиус, – сказал в спину министру Дамблдор.
Министр даже не обернулся и не попрощался, он вышел, держа за локоть Амбридж, за ними последовали авроры и Перси Уизли.
– Минерва, проводи мисс Эджком в Больничное крыло, – сказал директор.
– Хорошо, Альбус.
Макгонагалл взяла за руку Мариэтту и повела в сторону выхода.
– Мистер Криви, я слышал, что в преддверии школьных экзаменов проводить свидания – плохая идея, – с хитринкой в глазах и явным намёком произнёс Дамблдор.
– Конечно, директор. Больше никаких свиданий до конца учебного года, особенно с несколькими девушками одновременно.
– Я рад, что мы друг друга поняли, – улыбнулся Дамблдор. – Хотелось бы мне попробовать вашего сыра…
– Это можно будет устроить.
– Кю-рю-рю! – слетел с жердочки Фоукс и приземлился возле меня. Он боднул меня головой, я привычно на автомате почесал фениксу подбородок.
– Ты нравишься Фоуксу, – улыбка Дамблдора стала ещё шире. – Если будут проблемы, заходи, мой мальчик.
– Ага, – кивнул я. – До свидания, директор.
====== Глава 48 ======
Все пуффендуйцы-члены ОЛС сразу же после моего триумфального возвращения в общежитие услышали подробный пересказ похождений в кабинет директора. Они хлопали меня по плечам и спине, чествовали как величайшего героя.
Утром после завтрака Луна вручила мне сумку.
– Твой сыр, – улыбнулась она, после чего кинулась в объятия. Я крепко прижал девушку к груди. – Ты мой герой, – прошептала она, – победитель нарглов.
Это была лучшая награда за пережитый ужас, испытанный во время вчерашней эпопеи. Лучшее для мужчины – признание любимой девушкой его заслуг.
С Гарри Поттером в компании Гермионы Грейнджер удалось пересечься лишь на следующий день, я пришёл якобы задать вопрос декану Спраут как раз к концу урока гербологии. Ради этого пришлось прогулять историю магии, но думаю, учитель-призрак не обидится, он даже не заметит моего отсутствия. Заметив меня, стоящего возле входа в замок, Гермиона и Гарри отделились от толпы.
– Как прошло? – с волнением спросил Гарри.
– Слушайте…
Пять минут понадобилось, чтобы пересказать случившееся.
