Текст книги "Вино и мандрагора (СИ)"
Автор книги: Niole
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
***
Возле трактира действительно было людно. Несколько выпивох с кружками стояли, оперевшись на деревянные перила просторной террасы, и любовались видом на реку. У самого входа на лавке примостились две краснощекие барышни, увлеченно что-то обсуждавшие, но тут же примолкшие, стоило необычной троице подойти к распахнутой двери.
– Странно, что я не слышу запаха похлебки с раками, – слегка разочарованно сказал Мильтон, заходя в трактир.
Окна таверны были распахнуты, поэтому в зале гулял легкий ветерок. Почти все столы были заняты посетителями: кто-то играл в карточную игру со странным названием «гвинт», которое Дита услышала краем уха, кто-то мирно беседовал, потягивая напитки из грубых деревянных кружек, а кто-то поглощал хлеб с сыром и паштетом, жареную рыбу и курицу со сметаной и зеленью. Женщина почувствовала, как ее желудок жалобно заныл: со вчерашнего дня она не ела ничего, кроме куска пресной лепешки и солонины, твердой, как подошва сапога. Мужчины настраивались пообедать в городе, но из-за непредвиденных событий, обед незаметно переместился на неопределенное время. Ведьмак усмехнулся, глядя на перекошенное лицо Диты, но ничего не сказал ей, вместо этого он среди прохаживающихся по залу людей безошибочно выцепил трактирщика.
– Скажи мне, любезнейший, – почти вежливо обратился к носатому, перепуганному видом вооруженного ведьмака мужичку Геральт. – Нет ли у тебя, или у твоей жены какой-либо одежды, подходящей по размеру вот этой барышне? – ведьмак подтянул Диту поближе к трактирщику. – Будет лучше, если найдутся удобные штаны, несколько сорочек, сапоги, может, какая-то курточка…
– И я все оплачу! – влез в разговор Мильтон, извлекая откуда-то позвякивающий кошель. – Только Геральт, не лучше ли подыскать для прелестной Диты платье?
– Не лучше, – сухо отрезал ведьмак. – Прелестная Дита выразила желание путешествовать со мной, дабы решить свою проблему, а значит у нее должна быть одежда, удобная для поездок и переходов. Ну, так что? – Геральт резко повернулся к растерявшемуся трактирщику.
– Ну… – протянул мужик косясь на кошелек в руке барона, – у меня с женой – вряд ли, а вот у дочки и сына я могу поискать чего-нить.
– И исподнее не забудь, – напомнил ведьмак, окончательно смутив Диту. – Барышня попала в беду, ее ограбили и чуть не убили.
– Да хранит вас пророк Лебеда за то, что помогли нуждающейся, – расплылся в елейной улыбочке трактирщик. – Давайте, милая барышня, пойдемте.
Мужичок подхватил растерявшуюся Диту под локоть и потащил по шаткой лестнице на второй этаж таверны, где впихнул ее в маленькую полутемную комнатушку:
– Извольте подождать, милсдарыня! Сейчас я дочке скажу, она вам мигом одежек под собирает! Коль благородный рыцарь вызвался расходы возместить. Видать, из благородных вы милсдарыня! Извольте…
Дверь захлопнулась, а Дита так и осталась растеряно стоять посреди комнаты в разбитых балетках и промокшей вонючей одежде. Запахи в заведении витали самые аппетитные, проголодавшаяся женщина почувствовала, что у нее кружится голова. Она присела на узкую скрипящую кровать, застеленную колючим грязно-коричневым покрывалом и сама не заметила, как задремала.
– Дита, просыпайся, Дита…
Женщина открыла один глаз и увидела лицо Геральта. Ведьмак склонился над ней и легонько тряс за плечо.
– Ой, – Дита села и виновато потупилась, – что-то я… устала, наверное.
– Ничего, – Геральт уселся рядом и похлопал рукой по внушительной куче всякого разного тряпья, сваленного тут же, на кровати. – Примерь и возьми все, что тебе придется в пору. Конечно, не батист и шелка, но лучше чем твои тряпки. Мильтон все оплатил, поэтому не стесняйся. Я подожду тебя внизу, не копайся слишком долго. Поешь и сразу выдвинемся в путь. Нам нужно заехать на одну винодельню…
– Зачем? – зевая и потягиваясь полюбопытствовала Дита.
– Хочу осмотреть тот труп, что нашли в сетях, – ведьмак встал и направился к двери. – Потом поедем в Боклер, увидимся с княгиней и устроимся в какой-то гостинице, а пока придется потерпеть.
– Хорошо, – Дита резко встала, несмотря на то, что спина и поясница отозвались мучительной болью, и принялась решительно копошиться в душно пахнущих шмотках. – Геральт, – позвала она, услышав, что скрипнула дверь.
– Ммм? – ведьмак обернулся уже на пороге.
– Почему ты мне помогаешь? – Дита рассеянно теребила в руках длинную ночную сорочку, заляпанную чем-то желтым и отвратительным. – Заплатить тебе я не могу, а обуза, как я понимаю, из меня та еще.
– А кто тебе еще поможет? – Геральт вернулся в комнату и плотно прикрыл за собой дверь. – Тебе сильно повезло, что у тебя на дороге оказался я – немного смыслящий в таких вещах, как магия и перемещения по мирам. Большинство местных объявили бы тебя сумасшедшей, это если бы ты не померла тогда, в руках тех ублюдков.
– Я знаю, мне уже говорили, что я ненормальная, когда я попросила помощи у каких-то лесорубов, или кем там они были. Но, исходя из того, что я тут видела – все во всем ищут выгоду, хоть какую-то. Поэтому, прости, если обижаю тебя, но я не понимаю твоих мотивов, – Дита отбросила сорочку в сторону и взялась за зеленые шерстяные штаны, наверняка жутко колючие.
Геральт задумался. Он стоял у двери и смотрел на замершую перед ним женщину, не моргая. На лице ведьмака не было ни следа раздражения, впрочем, других эмоций на нем тоже не было, он просто смотрел. Потом Геральт подошел к Дите и сильно ухватил ее за подбородок, оказавшись так близко, что она почувствовала на своей коже его дыхание. Женщине стало не по себе, но она не отстранилась, наоборот, пристально посмотрела в нечеловеческие глаза своего спасителя.
– Считай меня исследователем, – наконец сказал ведьмак, криво, но вполне доброжелательно улыбнувшись. – Я изучаю удивительную аномалию, связанную с перемещением между мирами, а ты, как непосредственный участник этого перемещения, должна находиться возле меня до тех пор, пока я не свяжусь с людьми более компетентными. Такое объяснение тебя устроит?
– Ну, – Дита шмыгнула носом и высвободилась из цепких пальцев Геральта, – на первое время – вполне. А теперь давай я все-таки выберу себе что-то из этого кошмара, – она хмуро покосилась на штаны, которые все еще держала в руках. – Что-то не сильно грязное, колючее и вонючее… А потом поедем смотреть на трупы, знакомиться с княгиней и ловить бестию!
К ее изумлению, Геральт хохотнул и одобрительно хлопнул женщину по плечу:
– Вот это уже лучше, чем твое блеяние ради спасения рыцарской чести Мильтона. Поторопись, скоро начнет вечереть, а у нас еще очень много дел.
Ведьмак вышел, оставив Диту наедине с молчаливым противником из пропахших дымом и пылью тряпок.
***
Время перевалило далеко за полдень, но жара упрямо не хотела спадать.
Дита поправила воротник неопрятной серой рубахи с рукавами, сомнительно украшенными узором из толстых рваных кружев, и почесала ногу, которую невыносимо кололи те самые зеленые шерстяные штаны, заправленные в потертые сапоги с узким, высоким голенищем, зачем-то перехваченным ремешком. Поверх рубахи женщина надела кожаный жилет на завязочках, который был слегка великоват, зато прекрасно прятал пятна неизвестного происхождения, красующиеся в области живота. У седла крапчатой лошадки теперь болталась сумка, набитая сменными сорочками – одна другой краше, пугающим нижним бельем, выглядящим так, будто его шили из старых скатертей, еще одной парой сапог, которые были сильно велики, но могли сойти за отсутствием чего-то лучшего. Геральт к новому гардеробу своей спутницы отнесся философски, хотя и всыпал трактирщику по первое число за то, что он за паршивое тряпье содрал с Мильтона какую-то баснословную сумму. «Зато не полуголая поедешь», – рассудительно заметил ведьмак, когда Дита, не прекращая почесываться, спустилась в зал трактира. Сама же женщина решила не жаловаться ни на что, хотя ее и волновал один вопрос.
– Геральт, а ты не в курсе, блохи в штанах живут вообще? – поинтересовалась Дита, умудряясь одновременно заставлять свою кобылу шагать вровень с Плотвой и одергивать рукав рубашки, который почему-то без конца задирался.
– В штанах – сомневаюсь, – беззаботно ответил ведьмак, всматриваясь в пыльную дорогу, круто уходящую вверх. – А вот в шкафу, где их хранили – очень даже могли. Напомнишь мне, когда будем ехать мимо каких-нибудь зарослей, я сорву полынь и на ночь переложишь ей одежду.
– Прекрасно, – пробормотала Дита, ерзая на седле.
Указатель с покосившейся стрелкой, на которой едва угадывалась надпись: «Корво Бьянко», тоскливо скрипел, покачиваясь от ветра. На столбе балансировал крупный ворон, изредка недовольно каркающий. Завидев приближающихся всадников, птах поднялся в воздух, громко хлопнув широкими крыльями.
Геральт потянул носом воздух, словно принюхиваясь:
– Что-то не так, – сказал он, ударяя Плотву в бока, – давай быстрее…
Последние слова предназначались для зазевавшейся было Диты, которая тут же последовала примеру ведьмака, заставляя крапчатую перейти на галоп и попутно вспоминая добрым словом маму, которая очень любила лошадей, поэтому частенько ездила на конюшню, разумеется, прихватив с собой дочь.
Винодельня «Корво Бьянко» отличалась тем, что вокруг нее не было виноградников. Точнее, на полях виднелись столбы и натянутая на них проволока, вот только вместо виноградных лоз по опорам вились какие-то дикорастущие бурьяны. Да и само поместье выглядело каким-то потрепанным с грязным подворьем, облупившейся краской и алыми брызгами на стенах и оградах.
Первый труп Геральт и Дита обнаружили неподалеку от ворот: даже стальные доспехи, в которые был закован несчастный, не спасли его от ужасной смерти. Он, видимо, пытался ползти прочь из двора поместья, одновременно зажимая рукой разорванное горло.
– Холера…
Ведьмак спрыгнул с лошади и подбежал к мертвецу, который, похоже, был гвардейцем того самого Дамьена-де ля Тура, упомянутого Гильомом. Дита почувствовала, как липкий холодок пробежал по спине: прислонившись к низкой оградке сидел еще один гвардеец, его серый стальной панцирь был сплошь залит кровью. На миг женщине показалось, что человек еще жив, поэтому она выскочила из седла и метнулась к нему, но разочарованно остановилась, не дойдя всего нескольких шагов – гвардеец был мертв окончательно и бесповоротно. Шея несчастного буквально превратилась в шмат окровавленной плоти, не имеющей ничего общего с тем, на чем обычно держится голова. Женщина судорожно вздохнула: ее сбила с толку игра света и тени на лице трупа. Между камнями, которыми было вымощено подворье винодельни, запеклась черная кровь, мертвецы смотрели в небо пустыми глазами. С крыши поместья доносились крики воронья.
– Да что ж за день такой, сука, – пробормотал Геральт, обнажая меч.
Так, с клинком наголо, он принялся переходить от одного тела к другому. Одних он оставлял в покое сразу, другим пытался щупать пульс. Дита, как привидение, таскалась за ведьмаком, боясь отстать от него даже на шаг.
– Думаешь, оно еще здесь? – ругая саму себя за боязливость, спросила женщина.
Ведьмак замер у входа в винный погреб. Возле решетчатой двери, слегка погнутой, лежали два тела, в глубине подвала мерцал красноватый отблеск факела. Дита подошла поближе и увидела то, что так заинтересовало Геральта: четкий кровавый отпечаток ступни.
– Здесь, – ведьмак повернулся к женщине и крепко ухватил ее за плечо свободной рукой. – Сейчас ты пойдешь вон туда, – Геральт указал острием меча на груду бочек, сваленную неподалеку от входа в поместье. – Спрячешься так хорошо, как сумеешь, и будешь ждать. Оттуда выйду или я, или то, что меня убило. Если я погибну – не заходи в погреб. Дождись, пока то, что меня прикончило, уйдет, садись на лошадь и скачи во весь опор в Боклер. Там подойдешь к первому попавшемуся гвардейцу и скажешь, что прибыла с ведьмаком Геральтом из Ривии, который погиб на винодельне «Корво Бьянко». Тебя отведут к Мильтону или Пальмерину, они тебя не оставят. Поняла? – Геральт слегка встряхнул растерявшуюся Диту.
– Я-то поняла, – женщина отрешенно посмотрела на вход в подвал. Ей казалось, что оттуда несло смертью даже больше, чем от лежащих вокруг трупов. – Боюсь только, Геральт, что если тебя что-то убьет и выйдет оттуда, то и мне жить останется недолго. Оно почует меня и…
Ведьмак горько усмехнулся:
– Понимаешь уже, значит… Иди, прячься, – он легонько подтолкнул женщину в спину, а сам вошел в винный погреб «Корво Бьянко».
На ватных ногах Дита добралась до бочек, выбрала самую крепкую на вид, и уселась на нее сверху, даже не подумав прятаться. У большинства погибших гвардейцев были разорваны глотки, у одного – почти оторвана рука. Конечно, тварь, которая сделала такое с доброй дюжиной здоровых мужиков учует и прикончит ее, если только ведьмак не преуспеет.
Из подвала донесся пронзительный вопль, скорее всего женский, а потом звук глухого удара. Дита вздрогнула и вскочила с бочки. Снова кто-то завизжал, а потом женщина отчетливо услышала взрыв и глухие удары, которые издает падающее дерево.
– Да чтоб тебя! – Дита подошла к первому попавшемуся трупу: в руке он сжимал меч, совершенно чистый, учитывая, что сам мертвец едва не расстался с рукой.
С некоторым усилием, женщина извлекла тяжелый клинок из руки мертвого гвардейца, но в памяти всплыло наставление ее руководителя по рукопашному бою: «Никогда не бери оружие, которым не умеешь пользоваться, иначе его обратят против тебя». Поэтому, поколебавшись, Дита бросила меч и шагнула в грохочущее нутро погреба с голыми руками.
Жуткий вопль заставил каменные стены задрожать, а Диту испуганно вжаться в стену. Снова что-то громыхнуло, а после стало очень тихо…
– Задела, сука…
Женщина едва удержалась от того, чтобы завизжать на радостях, она отлипла от сырой стены и побежала к Геральту.
Ведьмак сидел на каменном полу в окружении живописного беспорядка и зажимал рану на руке, из которой сочилась слабая алая струйка. В дальнем углу погреба на груде разбитых винных бочонков лежал труп бледно-серой женоподобной твари, буквально разрубленной пополам ударом ведьмачьего клинка. Осколок разбитого фонаря хрустнул под сапогом Диты.
– Я же сказал, чтобы ты сюда не лезла, – сердито рявкнул Геральт, подняв глаза на женщину.
– А ты бы тут истекал кровью? – вскинула брови Дита и подбежала к раненому ведьмаку. – Чем тебе помочь?
– В седельной сумке Плотвы, той, что слева, лежат бинты и эликсиры. Возьми это все и возвращайся – поможешь мне перевязать руку.
– Угу! – напрочь забыв о неудобной одежде и усталости, женщина побежала прочь из погреба.
Лошади нашлись там же, где их и оставили – у ворот «Корво Бьянко». Плотва недовольно всхрапнула, когда женщина подошла к ней и принялась копошиться в седельных сумках. Несколько раз чувствительно получив по лицу хвостом, Дита, наконец нашла все необходимое и, спотыкаясь на неровных камнях, вернулась к ведьмаку. Геральт уже встал и, все еще зажимая рану на руке, осматривал расчлененное тело, которое Дита даже не заметила сразу. Труп был разложен на широком столе, в нише, куда она и не подумала бы заглянуть.
– Принесла все? – не оборачиваясь спросил ведьмак.
– Да, конечно, – Дита поставила звякнувший кошель на стол с телом (в любом случае, усопшему уже было все равно) и помогла Геральту стащить перевязь с мечами, а потом и куртку.
Послушно следуя инструкциям ведьмака, женщина разорвала рукав его рубахи, аккуратно промыла длинный разрез, тянущийся от локтевого сустава до запястного, содержимым одного из пузырьков, а затем плотно перебинтовала. Геральт тем временем влил в себя содержимое другой склянки. Взглянув на его лицо, Дита осторожно поинтересовалась, не перепутал ли случайно ведьмак полезное лекарство со смертельным ядом.
– Нет, все нормально. – ответил Геральт, хотя судя по его бледному лицу с выпирающими и налившимися венами, нормально было далеко не все. – Это чтобы остановить кровотечение и предотвратить заражение.
– А что это была за тварь? – спросила женщина, подавая ведьмаку куртку.
– Упырица, – Геральт придирчиво осмотрел разорванный рукав, – курва, а не брукса, такую вещь испортила.
– Слушай, а они всегда голыми ходят? – Дита набралась смелости и подошла поближе к поверженному чудовищу: упырица-брукса во всех анатомических подробностях была копией нормальной женщины, разве что мерзко-серого цвета, с длинными черными когтями и страшной мордой.
– Ну, когда обращаются – да, – Геральт подошел к женщине и задумчиво посмотрел на мертвую упырицу. – А вообще они имеют вид обыкновенной женщины. Я ее, кстати, видел в «Куролиске», когда ты спала. Она подслушала наш с Мильтоном разговор, поэтому и пришла сюда, что-то ее заинтересовало в трупе… Видимо, третья рука.
– Какая третья рука? – Дита уставилась на нездоровую физиономию Геральта, уверенная в том, что от жуткого зелья, которое выпил ведьмак, у него помутилось в голове.
– Пойди сама посмотри, – пожал плечами мужчина, доставая кинжал из ножен, прикрепленных к поясу: он все еще выглядел преотвратно, хотя и сумел самостоятельно одеться. – А я кое-что возьму с трупа, алхимики неплохо платят за железы…
– Ты ее расчленять тут собрался? – в ужасе спросила женщина, отступая за спину Геральта, склонившегося над мертвой бруксой.
– Она не будет возражать, – спокойно ответил ведьмак и вогнал нож в тело упырицы. Лезвие с неприятным хлюпаньем вошло в серую плоть, и Дита поспешила к трупу менее свежему, зато снабженному запасными руками, если Геральт был прав.
Третья рука действительно была. И она слабо дергалась, несмотря на то, что труп выловили еще утром, а до этого момента он уже был мертв некоторое время. Дита слабо себе представляла, как кто-то может жить, будучи четвертованным. На пальце, увенчанным заостренными ногтем, поблескивал массивный перстень, а из кисти сочилась кровь.
– Какая-то это неправильная рука, – сделала неутешительный вывод Дита, стараясь не слушать неприятный хруст и треск разрываемой плоти, раздающийся за ее спиной.
Ведьмак ответил не сразу, сперва он, судя по звукам, что-то выдрал из тела упырицы и плюхнул это на пол:
– Мне тоже так показалось. Этого типа убили уже довольно давно, сама видишь, в воде он здорово распух, а рука живая… Кстати, брукса ей интересовалась.
– Хочешь сказать, она подслушала тебя в таверне, а потом примчалась сюда быстрее нас и перебила кучу людей ради этой руки? – женщина не удержалась и повернулась к Геральту, который, к счастью, уже закончил глумиться над телом бруксы и старательно вытирал руки и кинжал куском какой-то засаленной тряпки.
– Не думаю, что ее заинтересовал кошелек с флоренами в его глотке.
– Флорены – это деньги? – уточнила Дита.
– Да, причем там собраны монеты разных лет и разных провинций Нильфгаарда, – Геральт спрятал кинжал, подошел к своему кошелю, достал оттуда пустую склянку и вернулся к интересующим его органам бруксы, которые бесформенной кучкой лежали на полу.
– Прямо какое-то ритуальное убийство, – женщина поймала себя на том, что уже почти равнодушно наблюдает за тем, как ведьмак старательно запихивает окровавленные куски упыриной плоти в бутылочку и деловито утрамбовывает их пальцем.
– Да, похоже на то, – Геральт заткнул склянку пробкой. – А теперь давай собираться и ехать отсюда. Нужно доложить княгине о том, что здесь произошло, а еще успеть продать голову Голиафа и вот это, – ведьмак потряс бутылочкой перед носом Диты, – пока оно все не протухло.
– У вас платят за такую гадость? – наморщила нос Дита, следуя за Геральтом, который подхватил свои пожитки, шевелящуюся руку и кошель с флоренами, извлеченный из горла трупа.
– Еще как, – не оборачиваясь, ответил ведьмак. – Или ты думаешь, что все алхимики охотятся за бруксами, чтобы добыть кое-что из их желез, а все странствующие рыцари убили тех великанов, чьи головы хранятся у них в ледниках?
– Везде ложь, везде обман, – вздохнула женщина.
Они вышли из полутемного погреба навстречу палящему солнцу. Воронье уже добралось до тел, и теперь черные птицы деловито выклевывали глаза у трупов. Дита старалась не смотреть на эту страшную картину, но получалось у нее плохо. Заметив, что его спутница замешкалась, Геральт вернулся и приобнял женщину за плечи:
– Видишь, тебя уже не рвет при виде мертвецов, – видимо это глубокомысленное заключение должно было приободрить Диту.
Женщина грустно усмехнулась:
– У тебя каждый день вот так, – кивком головы она указала на пиршество воронов.
– Нет, – Геральт поправил ножны с мечами и мягко повлек Диту туда, где их поджидали смирные лошади. – Сегодня прямо насыщенно как-то. Надеюсь, что больше монстров не будет, мне и бруксы хватило.
– У княгини для тебя еще и Бестия припасена, – напомнила ведьмаку Дита.
– Бестия – это не самое страшное, – Геральт пнул ногой особенно наглого ворона, который попытался атаковать сапог ведьмака. – Вечером мы приглашены на какую-то забаву во дворцовых садах. Вот это будет испытание. Никакая брукса рядом не стояла…
Дита озабоченно посмотрела на лицо мужчины, к которому уже начал возвращаться нормальный цвет:
– А ничего, что ты ранен?
– На мне, как на собаке, – отмахнулся Геральт, – поехали, Дита, не будем заставлять добродетельную княгиню ждать.
========== 4. Бестия за зайцем, ведьмак за Бестией, баба за ведьмаком ==========
– Чегой седая такая? Спужал кто? – пожилая женщина с полной корзиной пирожков сочувственно посмотрела на Диту, плетущуюся за ведьмаком в сторону турнирных полей.
– Нет, – буркнула Дита, втягивая голову в плечи и ускоряя шаг. – Родилась такая вот.
– Ой, милка, тяжко тебе, – бабулька тоже засеменила быстрее, – кто ж на такую-то с изъяном позарится…
– Вот он и позарился, – женщина ткнула пальцем в спину ведьмака, который, соизволил обернуться и грозно зыркнуть на торговку пирожками.
– Ой, святой Лебеда! – взвизгнула бабка, круто развернулась и побежала прочь, причитая. – Возьмак! Мутант! Чур меня! Какая баба, такой и мужик! Видать, проклята, что седая вся…
Геральт посмотрел на Диту, слегка приподняв бровь:
– Привыкнешь, – женщине даже показался намек на сочувствие в голосе ведьмака.
– Куда ж я денусь, – ворчливо ответила Дита уже спине отвернувшегося Геральта.
Приближаться к ведьмаку ей как-то не хотелось, просто потому, что он решил захватить с собой голову Голиафа, которая уже начинала слегка пованивать. «Может, какой рыцарь или охотник за редкостями позарится. На турнирах много разного люда бывает», – объяснял Геральт, отвязывая башку от седла Плотвы.
Народу на турнире действительно собралась тьма. Лавочники, рыцари, зеваки, карточные игроки, мелкие воришки, бродячие менестрели – все они, будто деловые муравьи, сновали вокруг деревянных трибун, сколоченных в форме амфитеатра, заглядывали в торговые палатки, пели, смеялись, шумели. Храбрецы, готовые сразиться на ристалище, полировали оружие и доспехи, а детвора, разинув рты и засунув пальцы в грязные носы, наблюдала за настоящими рыцарями. Дита чувствовала, что не особо отличается от малышни. Во всяком случае, один господин, щеголяющий в широкополом берете, украшенном павлиньими перьями, и в красно-золотом кафтане с рукавами-буфами, строго потребовал прекратить на него таращиться, а ведьмаку наказал: «Построже за бабой своей приглядывай, а то, ишь, зенки вылупила и смотрит!».
– Ей, милсдарь, – окликнул Геральта какой-то бородатый мужлан, стоящий перед желто-черным шатром с развивающимся над ним таким же полосатым флагом. Возле шатра сверкал свежей краской прислоненный к плотной ткани щит, где на черно-желтом поле виднелся зверь, отдаленно напоминающий смесь вепря и оленя.
– Чего надо? – ведьмак остановился и зачем-то ухватил Диту за локоть.
– Благородный рыцарь Филиппо фон Демино-Мунтиаро хочет поговорить с тобой в своем шатре!
– И по какому же поводу благородный Филиппо фон что-то там хочет со мной поговорить? – не особо вежливо поинтересовался Геральт.
Мужик воровато озирнулся, а потом на цыпочках подбежал к ведьмаку и прошептал ему что-то на ухо. Геральт кивнул и, бросив Дите: «Жди здесь», – двинулся к полосатому шатру.
Женщина рассеянно кивнула удаляющейся спине ведьмака и осталась посреди бурлящего жизнью турнирного поля в одиночестве. Ветер трепал флаги, развевающиеся на верхушках шатров и торговых палаток. Расположившийся неподалеку цирюльник громогласно приглашал всех желающих постричься и напомадиться.
– Милая Дита! А вот и вы! – улыбающийся Пальмерин де Лонфаль, все еще закованный в свой помятый доспех, бодрым шагом двигался к женщине в окружении стайки детей. – Так, малыши, быстро к своим мамам! – строго приказал рыцарь детворе. – А мне нужно переговорить с этой прекрасной дамой, которая, кстати сказать, прибыла в Боклер вместе с мастером ведьмачьего цеха Геральтом из Ривии, который нынче утром одолел великана Голиафа.
Дети уставились на Диту, как на какую-то невидаль, а один мальчуган в нелепой шапочке, чем-то напомнившей женщине чашу от старого лифчика, даже рот раскрыл.
– Ну все, все, – Пальмерин принялся подталкивать малышей в спины, – давайте отсюда, быстро…
– А давайте играть в Гильома де Лонгфаля, ведьмака и великана, – предложил хулиганистого вида мальчишка, усыпанный веснушками.
– И прекрасную даму! – подхватила худенькая девчушка с разбитыми коленками.
Остальные дети подхватили идею друзей и, весело хохоча, побежали по пыльной дорожке, петляющей между шатров.
– Дети, – улыбнулся Пальмерин и пригладил бакенбарды. – А где мастер Геральт?
Дита, пытавшаяся незаметно почесать особо страдающий от колючих штанов зад, пока рыцарь смотрел вслед убегающей малышне, залилась краской и ткнула пальцем в сторону полосатого шатра:
– Его туда позвали.
– Возможно, кто-то хочет дать нашему другу очередной ведьмачий контракт, – Пальмерин деликатно посмотрел мимо раскрасневшейся Диты.
– Или хочет купить голову Голиафа, – чуть понизив голос сказала женщина.
Рыцарь сокрушенно покачал головой:
– Да, милая барышня, не все хвастаются подвигами, которые совершили…
– А может, это просто любитель редкости, которому здоровенный череп позарез нужен на каминной полке, – предположила женщина.
Пальмерин де Лонфаль снисходительно улыбнулся:
– В любом случае, Геральту было бы неплохо поторопиться, если он хочет поговорить с добродетельной княгиней до начала поединка. В противном случае придется ждать, пока Гильом сразит чудище.
– Тот самый Гильом, что утром пытался убить великана? – Дита вздрогнула и почесала икру: уверенность женщины в том, что в проклятых штанах водятся блохи, все крепчала и крепчала.
– Надеюсь, что в этот раз он будет более удачлив, – рыцарь подмигнул своей собеседнице. – Ему предстоит бой с шарлеем, которого подарил двору добродетельной княгини сам император Нильфгаарда, – судя по выражению лица Пальмерина, шарлей был чрезвычайной редкостью, но Дите не пришлось изображать восторг и изумление, потому, что к ним подошел Геральт.
Башки Голиафа при ведьмаке уже не было, и Дита вздохнула с облегчением: запах постепенно протухающей головы был весьма и весьма специфичным.
– Думаешь, Пальмерин, что Дита знает кто такой шарлей? – ведьмак пожал рыцарю руку.
– Я все забываю, что с милой барышней случилось нечто из ряда вон, – рыцарь виновато склонил голову. – Но, полагаю, что скоро Дита все увидит, узнает и будет восхищена победой Гильома. Пойдемте!
Дита пристроилась чуть позади Геральта и спросила у ведьмака так, чтобы Пальмерин не услышал:
– А шарлей сильно страшный?
– Не каждый ведьмак выживает после встречи с ним, – просто ответил Геральт.
– А как же Гильом? – Дита еще сильнее понизила голос, косясь на сверкающую спину рыцаря. – Он-то явно твоими талантами не наделен…
Геральт пожал плечами:
– Не знаю, Дита, сейчас все увидим сами, к чему гадать.
Когда Дита увидела, что из себя представляет шарлей, то окончательно и бесповоротно решила, что Гильом просто-напросто пытается покончить жизнь самоубийством. Иначе зачем сперва лезть в бой с великаном, который в пять раз больше тебя, а потом выходить с мечом против здоровенной бронированной штуковины, пусть и с колокольчиками на хвосте для дезориентации?
Бой должен был вот-вот начаться, поэтому Пальмерин проводил Геральта и Диту на трибуну, предложив дождаться окончания поединка, а уже потом поговорить с добродетельной княгиней.
Гильом вышел на ристалище в сверкающих доспехах и галантно преклонил колено перед ложей, на которой расположилась сама княгиня и ее придворные дамы. Герольд распинался, описывая достоинства и перечисляя победы храброго Гильома де Лонфаля, а трибуны гремели от приветственных возгласов. Лицо Анны-Генриетты скрывала тень навеса, увитого зеленью и красными лентами, поэтому Дита смогла рассмотреть только расшитое золотом платье, светлые волосы, собранные в высокую прическу со сверкающей в ней короной, и изящную ручку, взмахом которой княгиня приветствовала рыцаря. Зато прекрасную леди Вивиенну, ради которой Гильом и совершал все свои безумства, Дита рассмотрела в подробностях. Женщина до конца не поняла почему, но что-то в золотоволосой красавице показалось ей неправильным. То ли неестественная осанка, то ли отрешенное выражение лица, но выглядела Вивиенна какой-то искусственной, словно поверх истинного лица девушки кто-то надел очень реалистичную маску. «А может, – сказала Дита сама себе, – тебе не нравится, что она вся ладная, с прекрасной фигурой и волосами, и ей посвящает победы молодой и безрассудно влюбленный рыцарь». Пока Дита соображала, в ком же из них с Вивиенной кроется проблема, бой начался.
Шарлей, одновременно напоминающий здоровенного жука и броненосца, неуклюже вылетел в загон, гремя костяными боками о его стенки и звеня колокольчиками, прилаженными к длинному хвосту. Гильом достал свой меч и принялся кружить вокруг монстра, выбирая правильный момент для атаки. Зрители поддерживали бойца свистом и криками.
– Шарлей себя хорошо контролирует, колокольчиков мало, – Геральт смотрел на происходящее, недовольно нахмурившись. – Если он их собьет с хвоста, то Гильому несдобровать.
– Я видел такие бои, – Пальмерин говорил нарочито спокойно, но Дита заметила, как он судорожно сжимает перила трибуны и покусывает губы: очевидно, рыцарь не на шутку переживал за молодого Гильома. – Обычно боец, хоть и не без труда, но все-таки одолевает шарлея…
А шарлей тем временем барахтался по арене, пытаясь разглядеть собственный гремящий хвост, и совершенно не обращал внимания на Гильома. Молодой рыцарь воспользовался этим и, подбежав к чудищу, пырнул его мечом в переднюю ногу, чуть повыше серой пластины. Шарлей издал плачущий вопль, взвился на дыбы и атаковал противника. Трибуны завибрировали, когда тяжелый монстр прыгнул на Гильома, которому лишь чудом удалось увернуться. Колокольчики, на деле оказавшиеся огромными металлическими бубенцами, оглушительно звякнули, монстр неуклюже обернулся, потерял равновесие и ударился об ограду. Доски затрещали под напором тяжелой туши, а по земле покатились два тяжелых колокольчика, которые шарлей сбил с хвоста, ударив им о землю. Гильом что-то громко крикнул, занес меч над головой и ринулся на чудовище. Внезапно, шарлей спрятал зубастую башку под брюхо и скрутившись, на манер огромного ежа, покатился на рыцаря. Дита вскочила с места, уже представляя себе, что будет, если эта бронированная тварь подомнет бедного парня под себя, но Гильом успел отскочить в сторону. Шарлей снова ударился об укрепленные балки, поддерживающие прутья ограды, но быстро встал на все четыре уродливые конечности и поскакал на противника, издавая грудное рычание. Колокольчики остались лежать на земле, вот только рыцарь этого не увидел. Гильом вскинул клинок и отошел в сторону, готовясь полоснуть тварь по клыкастой морде, но шарлей резко сменил траекторию и врезался в парня.
