Текст книги "Безликий (СИ)"

Автор книги: Nina16

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Может быть, он не такой уж и ужасный? Ведь бывают же ситуации, когда люди надевают маски: для всех они холодные, грубые и лицемерные, а внутри – нежные и трепетные. Хотя, это история точно не про Драко.

Девушка окинула взглядом комнату и заметила одеяло, лежащее около парня. Тот, слегка дрожал.

Гермиона, закусив губу, на носочках стала двигаться к дивану, чтобы достать плед.

И зачем она делала это?

Достигнув кресла, на котором она сидела, девушка задела ногой стол: лежащий на нем журнал полетел на пол с громким звуком. Драко, протерев глаза, заспанно посмотрел на нее.

– Эм… Я шла спать… – и она, крутанувшись, поспешила в свою комнату.

Черт-черт-черт. Это же надо быть такой дурой.

Просто понадеяться, что он не увидел, как она глазеет на него. Не заметил. Не понял.

О, Мерлин.

Он явно увидел, заметил, понял.

Она рухнула на кровать, отбросив книгу на тумбочку. За окном послышался резкий стук, который не походил на тяжелые капли дождя. Девушка, повернув голову, увидела там промокшую сову. Подбежав, она открыла форточку и забрала послание. Развернув лист, девушка бегло пробежала глазами по написанному.

«Это ужас какой-то, Грейнджер!

Стивен, аврор-киллер, погиб пять минут назад. И, знаешь, что было на его шее? Долбанная чаша, которая была на теле Мартинсона при жизни!

Завтра с утра жду тебя и Малфоя у себя в кабинете. Это срочно! Попробуйте не явиться!

Шеф»

Комментарий к Глава 3

Дорогие читатели, оставляйте, пожалуйста, комментарии – автору это важно. Принимается критика в любой форме.

Спасибо за Вашу активность: мы снова заняли различные места в ТОПе.

Буду рада видеть каждого в группе – http://vk.com/public108078881

========== Глава 4 ==========

Стол был таким длинным, что, казалось, он тянется через несколько залов и заканчивается где-нибудь на улице. Она сидела возле шефа, который, теребя галстук, находился около министра – тот был по центру стола, восседая на своем «троне». По правую сторону, строча что-то в блокноте, был его заместитель – маленький худой парень, который озабоченно осматривал всех присутствующих. Рядом с ним пребывал Анатолий – Третий аврор-киллер. Ему было тридцать лет, а маленькие морщинки уже покрывали его бледное лицо. Мужчина всегда выглядел особенно серьезным, если сводил брови на переносице. Когда Гермиона впервые увидела его – это был светлый и добрый человек, но за несколько лет службы он сильно поменялся. Стал задумчивым, суровым и каким-то отталкивающим от себя. Напротив работала девушка, так же, как и заместитель министра, записывая в маленькую тетрадь список людей, которые присутствовали здесь. Около нее был шеф, который сейчас вытирал лоб краем платка, и Драко. Последний за полчаса, что они находились в зале, не сказал ей ни слова, безразлично переговариваясь с Марком, который так же был на этом совещании.

В помещении было около ста человек: шестьдесят из них сидели за длинным столом, остальные толпились около двери, держа огромные камеры над головами или микрофоны в руках.

Главным здесь был, конечно же, министр. Он пришел пару минут назад, заставив ждать пятьдесят мракоборцев, четырех авроров-киллеров, главу отдела по борьбе с нечистью, парочку важных лиц из Министерства и журналистов, которые сейчас боролись за право находиться в первом ряду, чтобы получше видеть всех авроров. Однако, ожидание проходило тихо, и лишь изредка были слышны шепотки.

– Все, – дрожащим голосом проговорил шеф ей на ухо.

– Что «все»?

– Сейчас, чую, начнется, – подрагивающими пальцами он смахнул пот со лба, засунув платок во внешний карман дорогого костюма – совещание было крайне важным.

Гермиона сама сидела, мучаясь, в строгой юбке по колено, белой рубашке, которая сдавливала ей горло, и черных сапогах на невысоком каблуке. На ее коленях лежала маленькая сумочка, которая была взята, скорее, для красоты, чем для удобства.

– Вы же и так знаете, что Кингсли будет говорить, – шепотом ответила она, также наклонившись поближе к шефу, хотя расстояние между их стульями было небольшим.

– Не называй его так, – возмутился Карл, изумленно посмотрев на нее. – Говорят, что у него хороший слух.

Девушка прикусила язык, посмотрев в сторону журналистов. Ей даже стало их жаль: толпились они здесь с раннего утра, пришли, когда даже авроров здесь не было, пытаясь отвоевать себе лучшее место; теперь им приходилось ожидать, когда совет начнется.

Персоны за столом занимали места по значимости: первый – министр, затем – глава мракоборцев, два Главных аврора-киллера, два простых аврора-киллера и пятьдесят мракоборцев. Также, где-то в середине, были представители других отделов. Перед каждым, кроме Кингсли, находились небольшой блокнот с ручкой и стакан с водой.

– Что ж, – громкий голос министра заставил легкий шум в зале моментально стихнуть. Журналисты, подорвавшись с мест, стали рьяно записывать каждое его слово, – приступим.

Кингсли Бруствер поднялся со своего места, проследив за тем, как его стул отъезжает от него. Он спокойным взглядом окинул каждого из присутствующих здесь, выдержав паузу. Никто, кроме него, не смел ничего говорить.

– Все вы знаете, почему мы собрались, – грустно промолвил мужчина, опустив взгляд на пару секунд вниз. – Обычно мы не созываем столь масштабные совещания, но событие, случившиеся этой ночью, не может не затронуть наши сердца. Смерть аврора-киллера, прекрасного работника, знавшего свое дело, отлично выполнявшего свои задачи, Стивена Джеймса Хоклина.

Скрипящая тишина повисла в зале, хотя там было такое большое количество людей. Даже журналисты перестали переговариваться, застыв с перьями над бумагой.

Девушка молча сидела, наблюдая за министром. Она прекрасно общалась со Стивеном, так как часто имела с ним общие задания. И, знаете, более доброго человека она еще не встречала в своей жизни. Настолько чистого, открытого, преданного своей работе.

Жизнь была слишком несправедливой: по земле еще ходило столько нечисти, которая покушалась на благополучие этого мира, что по пальцам не пересчитаешь, а такого человека, как Стивен, забрали. За то время, что девушка знала молодого парня, она ни разу не слышала от него ничего плохого, не видела ни зависти, ни презрения. Ему всегда можно было выговориться, и парень успокаивал, приносил горячий чай и по-дружески обнимал, давая советы. А еще он был очень умным. Казалось, что те задания, в которых нужно в большей степени использовать ум, а не силу или мастерство в магии, были созданы специально для него. Стивен всегда справлялся с ними отлично.

А сейчас его не было. Сейчас она могла лишь смотреть на его фотографию во всех свежих номерах газет.

– Мы всегда будем помнить его, как лучшего из лучших. Как светлого человека, который приходил на помощь и старался сделать так, чтобы всем было хорошо, – продолжил министр, держась руками за край стола. Было видно, что ему тяжело пережить смерть парня – говорили, Кингсли хорошо общался со Стивеном.

С ним все хорошо общались. Казалось, что от него волнами исходили радость и счастье. Не было такого дня, чтобы парня видели грустным или расстроенным – улыбка не покидала его лицо никогда. Даже на фотографиях в газетах он приветливо, спокойно улыбался.

– Я, как министр магии, как человек и просто друг прекрасного парня Стивена, приношу соболезнования его матери. Алисия, знайте, что ваш сын был героем. И за это спасибо вам большое, – Кингсли посмотрел на женщину, которая сидела рядом с Анатолием, аврором-киллером. Было такое ощущение, что над ней повисла черная туча, оставляя ее в тени.

Алисия выглядела ужасно: бледное лицо, которое сливалось со стеной позади нее, красные глаза, в которых в течение всего времени, что они просидели в этой комнате, читалась боль, и дрожащие губы. Она тихо прошептала: «Спасибо», проронив маленькую слезу.

Авроры, которые были ближе всех к журналистам, запретили им делать фотографии или записывать этот момент. Анатолий положил руку на ее плечо, тихо говоря что-то женщине. Она несколько раз покивала головой, принимая протянутый платок.

– Если вам что-либо понадобится, вы всегда можете обратиться к нам, Алисия. Всегда. Мы обязаны вашему сыну всем, – министр мягко смотрел на нее, обращаясь только к ней – казалось, что на несколько минут они вдвоем забыли о существовании других людей. Она вновь прошептала «Спасибо» и опустила глаза, поджав трясущиеся губы.

Гермиона, наклонив голову, смахнула пальцами слезу, которая остановилась на щеке. Боже, она просто не могла выдержать этого. Как не могла оторвать взгляд от несчастной женщины, которая почти умирала здесь, понурив голову.

Сколько мужества имела Алисия, чтобы выдержать это? Сколько силы, чтобы прийти сюда?

Гермиона была разбитой, но каково было его матери? Гермиона хотела плакать, но каково было его матери? Гермиона каждую секунду прокручивала воспоминания о Стивене, но каково было его матери?

Мерлин… каково было ей? Как это – возвращаться в квартиру сына и ходить по комнатам, где раньше жил он? Брать фотографии с полочек и часами плакать, потому что это единственное, что от него осталось. Больше не слышать его голоса, не видеть его глаз, не чувствовать его поддержку.

Девушка больше не слышала министра – наверное, он до сих пор выражал соболезнование. Она утопала в мыслях о Роне. Она чувствовала его и видела его образ, словно напротив нее сидел не Анатолий, а он. Словно говорил не Кингсли, а он.

Прошло, кажется, с полчаса прежде, чем шеф позвал Гермиону. Она отстраненно посмотрела на Карла, на министра и на Алисию, которая вымученно наблюдала за девушкой.

– Скажи слово, —прошептал шеф, который только недавно сел после своей речи.

Гермиона поднялась. Остановилась глазами на женщине, которая еле сидела. Ей было плохо. Ей было до невозможности плохо. Так, что хотелось пропасть из этого места и больше никогда не показываться людям. Умереть и быть с сыном там, на небесах.

Девушка читала это в ее взгляде, который Алисия устремила на нее. Ее страдания волнами передавались Гермионе. Это было слишком тяжело, чтобы выдержать.

– Я знаю, что мои слова не помогут делу. Потому что… вернуть уже ничего нельзя, – тихо говорила девушка, обращаясь к женщине. Та молча слушала ее, держа в руках тонкий платок. – Но все же я скажу. Не многие были хорошо знакомы со Стивеном, но я имела такую честь. Все года, что я служила министерству, я шла рука об руку с ним. И все, что я могу сказать об этом человеке, это то, что без него я бы не прошла и шага. Не сделала бы ничего, потому что не было никого, кто умел бы так поддержать. Не было никого, кто оставался таким же светлым в самых трудных ситуациях, кто смог бы выдержать столько же, сколько Стивен. Потому что, наверное, весь отдел жаловался ему, – девушка улыбнулась, смотря на Алисию. Женщина на мгновение подняла уголки губ, внимательно слушая ее речь. – Спасибо вам за сына. Он был лучшим человеком на земле.

И она села. Стараясь не разрыдаться прямо в зале.

Дальше все было, как в тумане. Что-то говорил Драко, Анатолий, министр, который обещал найти убийцу. Была минута молчания, и каждый поднялся со своего места и мыслями обращался к Стивену. Затем всех журналистов и Алисию вывели, закрывая совещание для публичного доступа. Кингсли назначил одного мракоборца, с которым Гермиона не была лично знакома, Пятым аврором-киллером вместо Стивена. Аплодисментов и поздравлений не было, лишь скребущая тишина. А дальше все разошлись по домам, не сказав ни слова, потому что тяжело было каждому. Таких людей, как Стивен, забыть нельзя. Только шеф всунул ей и Драко их обручальные кольца и напомнил, что сегодня к ним придут костюмы.

Ей было плохо.

Она вышла на прохладную улицу. Большие хлопья снега сыпались на улицу, предвещая скорый приход зимы. Свежий воздух слегка отрезвил сознание, до этого ей казалось, что она задохнется в душном помещении. А еще – что расплачется прям перед матерью погибшего.

Гермиона медленно шла по снежной тропинке, укутавшись в теплое пальто. Проходящие мимо туристы улыбались, фотографировали красивые здания. Серьезные люди спешили на работу. Носились дети, бросая друг в друга снежки. Все были чем-то заняты, но не она. Она просто шла, не останавливаясь. Кажется, не один час, пока не дошла до могилы Рона. Пока не склонилась над ней, целуя фотографию. Пока, сдерживая слезы, не упала на колени перед ним.

Ей ужасно не хватало его. И все, что ей оставалось, это вспоминать, как она его не ценила. Что просто не понимала, как ей будет плохо, если вдруг что-то случится. И «вдруг» случилось.

– Я не могу без тебя, Рон… – шептала она, прислоняясь холодными пальцами к мрамору. Спокойный парень с фотографии лишь молча смотрел на нее.

Не отвечает. Вот уже столько мучительных лет. Это стало даже привычно. На второй или третий год тишины.

Вы все еще не знаете, что такое Тишина? Уверена, не знаете. Зато она…

– Почему ты? Почему так скоро? – кажется, она спрашивала это уже не один десяток раз. И всегда получала один и тот же ответ – молчание. Гребаное молчание, которое въедалось в голову. Которое разбивало все у нее внутри на части. – Я же так любила тебя.

Вздох, вырвавшийся у нее, отдается тишиной. Гробовой тишиной, которая царила здесь.

– Зато смотри, что у меня есть, – она высунула обручальное золотое кольцо из кармана. – У Малфоя такое же. А оно могло быть у нас с тобой, – девушка тяжело усмехнулась, невесело смотря на предмет в ее руках.

Она положила его обратно, застегивая молнию. Его придется надеть в день бала. А пока что она хочет ходить без этой обузы.

– Знаешь, кто сегодня ушел к тебе? – девушка вновь смотрит на фотографию Рона. – Стивен. Он… он был очень хорошим. Если увидишь его, то передай, пожалуйста, привет. От меня и его матери.

Гермиона достала палочку и сотворила красивый букет. Приложив его к могиле, она провела пальцами по фотографии и встала, чтобы уйти. День уже переваливал за полдень, и ей нужно было домой.

– Я всегда любила тебя и буду любить. Знай это, – карие глаза остановились на спокойном парне, и девушка, натянув шапку на уши, стала уходить по длинной тропинке.

Но резко остановилась. Почти с испугом вернув взгляд на могилу Рона. Затем подняла его чуть выше, туда, где стояло высокое дерево. На его дупле, скрываемом толстыми ветвями, был нарисован круг с кинжалом внутри.

– Что за черт?

Гермиона подлетела к рисунку, сделанному белым мелом. Она с ожесточением терла пальцами ствол дерева, пытаясь стереть знак. Но он не стирался, будто сделали его с помощью магии. Будто его намертво прикрепили к стволу.

Она миллион раз махала палочкой, прилагая все свои усилия, чтобы избавиться от рисунка. Но все было безуспешно – ни одна черточка не сошла с дерева. Не изменилось ничего, кроме того, что девушка обессиленно села на снег, держа палочку кровоточащей рукой – она содрала кожу на ладонях и обломала почти все ногти.

***

Он выключил телевизор. Отбросил пульт в сторону. Ругнулся.

Терпеть эти программы не было никаких сил – ровно так же, как и смотреть на маленькое кольцо, лежащее на столе. Он прожигал его взглядом вот уже час, надеясь, наверное, что оно пропадет. Но оно все еще оставалось лежать на месте, нервируя его.

Ему предстояло носить это кольцо в знак их с Грейнджер «любви». Хотя это было пустым звуком по сравнению с тем, что Драко приходилось жить с ней в одном доме. Спасибо на том, что виделись они крайне редко – встречаться с ней желания у него не возникало. Да и у нее – тоже. В этом они сходились.

Его интересовало, как они будут играть парочку, которая души друг в друге не чает? Делать это так, чтобы поверил сам Безликий.

Он скривился, вспоминая название, придуманное Гермионой. После того, как и шеф окрестил убийцу этим «именем», оно засело у Драко в голове. Ладно, пусть будет Безликими. Молодец, Грейнджер, хорошо придумала.

Но как можно обхитрить настолько умного убийцу, который, ко всему прочему, один из самых сильных алхимиков мира? Заставить его поверить в их «семью», если они сами не верят в это?

Вопросы, и правда, были стоящими. Однако, они оставались открытыми, потому что лично он не собирался ничего с этим делать. Как и говорилось прежде, Драко был убежден, что сможет убить Безликого и без Грейнджер. Поэтому… пусть хоть к чертям катится, ему безразлично.

Ему самому иногда казалось, что «безразлично» – это слово, охарактеризовавшее его жизненную позицию. Безразлично на все и всех.

Хотя это было почти всегда выгодно для него. Можно было начинать с того, что безразлично ему было на крики шефа, а закончить тем, что убивал он, не дрогнув. И не потому, что был героем, как тот же Стивен, а просто потому, что безразлично. Это слово было его душой. Его внутренним миром.

Он ухмыльнулся. Почти рассмеялся.

Внутренним миром? Да у него попросту его не было. Лишь какая-то пустота, всепоглощающая дыра, в которую он тащил остальных людей. Хотя, как говорится, никого общаться с собой он не заставлял. Поэтому, если кому что не нравится, всего доброго – дверь напротив.

Чувствовал ли он одиночество? Нет. Ощущал ли он сострадание к кому-либо? Нет. Хотел ли он отношений, любви? Нет.

А что же тогда?

Ничего. Просто ничего. Ничего – можете так называть его. Он, услышав, обернется. Даже быстрее, чем на имя Драко.

Дверь тихо отворилась. Она вошла, опустив голову. Повесила пальто на крючок, сняла сапоги. Прислонилась к стене, тяжело вздыхая.

Успокойся. Попробуй ничего не сказать и пройти мимо него. Ты не готова сейчас пересказать то, что случилось у могилы.

Он поднялся. Прохладно окинул ее взглядом, скривив губы.

И что это с ней произошло? Порванные колготы в районе колен, испачканное пальто, руки в крови. И что за мина на лице, словно она только что убила с десяток человек?

– Где ты шлялась? – холодно поинтересовался Драко, обходя диван стороной.

Он остановился в метре от нее, засунув руки в карманы. Парень еще раз быстрым взглядом пробежался по ее одежде, презрительно замечая то, что выглядела девушка сегодня еще хуже, чем всегда.

Гермиона шмыгнула носом и, не говоря ни слова, пошла на кухню. Она не в настроении отвечать на твои дурацкие вопросы, Малфой.

– Молчишь, Грейнджер? – хмыкнул он, проследив за тем, как она наливает себе стакан с водой.

Смотрелась она ущербно: сгорбленная спина, дрожащие ноги, усталый взгляд, который не останавливался на лице Драко.

Боишься, что ли?

– Вау, а я думал, что у тебя всегда найдется, что ответить твоим грязным ротиком, – он медленными шагами направился к девушке.

– Что ты хочешь от меня? – заплаканные карие глаза, наконец, посмотрели в его серую тучу.

Он медленно остановился, нахмурив брови. Только сейчас Драко заметил, что лицо было опухшим, каким-то красным, словно она рыдала не один час.

У нее что, опять тот приступ был?

– Узнать, где тебя носило. Мне пришлось сидеть и ждать, пока Марк принесет костюмы, потому что тебя не было, – продолжил он, осторожно оглядывая болезненное лицо.

– Принес? – девушка поставила стакан на стол и опустила взгляд, чтобы Драко не видел красных глаз.

– Что?

– Марк принес мое платье?

– Да.

– Хорошо.

Она дернула свои волосы, прикрывая ими заплаканное лицо, и прошла мимо него.

Давай. Продержись еще пару секунд. Зайди в комнату.

Не плачь.

Но она уже чувствовала, как новая волна слез накрывает ее с головой. Потому что контролировать это она не могла.

Девушка падает на пол, спотыкаясь о лежащую около дивана подушку. Схватившись за коленку, она тяжело вздыхает. По ногам маленькой струей потекла красная жидкость.

– Грейнджер? – прохладно позвал ее Драко, смотря на это со стороны.

Такой потерянной он не видел ее за все время, что работал с ней в Министерстве. Она была скрытной, пытающейся не обращать на него внимание, но не настолько странной, как сейчас. Такой ее видеть не доводилось. Может, это было ее обычное состояние, когда девушка приходила с работы?

– Что? – скрипучим голосом спросила она, все еще держась за свою ногу.

Больно ей не было. Просто все было настолько плохо, что хотелось лежать на этом чертовом полу и просто плакать, отстранившись от окружающего мира.

Уйди, Малфой. Ей нужно побыть одной.

Только не зарыдай при нем.

– На тебя наряд Пожирателей напал? – со смешком поинтересовался он, отведя взгляд от лежащей девушки. Он подошел к холодильнику, доставая оттуда бутылку апельсинового сока.

– Рот свой закрой, – отозвалась Гермиона, сжимая губы.

Не смей плакать. Не смей делать этого.

Но ей почему-то казалось, что мир идет к чертям. Ты итак уже разрыдалась перед ним. И что? Считает теперь, что ты ненормальная.

Больше не показывай ему свою слабость. Он не Стивен, поддерживать не будет.

При этой мысли у нее вырвался хриплый вздох, и девушка, еле успела зажать рот рукой, чтобы это не повторилось. Она почувствовала, как по щекам пробежали две дорожки теплых слез.

– А ты не афигела часом? – ледяным голосом спросил он, наливая сок в чашку.

Вставай. Ну же!

Девушка поднялась, дрожащими пальцами вытирая мокрые следы. Подобрала валяющуюся сумку и прижимала ее к себе. Быстрыми шагами она дошла до двери, но грозное «Стоять!» заставило ее остановиться.

– Что ты сказал? – грубо спросила она, оборачиваясь к парню. Он находился напротив нее, сжимая в руках прозрачный стакан.

– Сказал, чтобы ты стояла, – прохладно повторил он, пожирая ее серыми глазами.

Они были цвета грозовых туч, штормового моря, пасмурного неба. Они сами метали молнии, которые каждый раз больно впивались в ее тело.

Но сейчас ей было все равно. Сейчас она хотела подойди и ударить его с такой силой, на какую способна. Потому что… Господи, у нее внутри была такая пустота, такой вымерший мир.

– Кто дал тебе право указывать мне?

Кто? Грейнджер, ты еще спрашиваешь?

Он сам его себе дал.

– Я, вообще-то, твой муж, – ехидно заметил он, показывая маленькое кольцо в руках, которое взял со стола.

– Мне плевать, – грубо ответила девушка, резко развернувшись к нему спиной.

Уходи. Прямо сейчас. Если он скажет еще хоть слово, ты же не выдержишь. Ты же чувствуешь, что слезы застыли на твоих ресницах.

Закончи этот идиотский диалог. Запрись в комнате. Делай там, что хочешь. Только не оставайся стоять здесь.

– Грейнджер, еще раз ты посмеешь так говорить со мной, – приглушенно произнес он над ее ухом.

Стоять осталась.

Ее спина непроизвольно выровнялась, и девушка повернулась к парню лицом. Между ними было сантиметров пять, не больше.

Теперь Гермиона могла видеть его родинки, кое-где разбросанные по лицу, широкие серые глаза, которые выразительно смотрели на нее из-под длинных ресниц, ровный нос. Он же видел маленькие веснушки, заплаканные глаза, которые даже как-то поблекли, и опухшее лицо.

– Ты меня поняла? – еще тише спросил он.

Слова медленно проникли в ее голову, прокручиваясь там несколько раз.

– Нет.

Его глаза опустились на губы, которые прошептали это слово. Они были искусаны и покрыты маленькими ранками. Девушка стояла с приоткрытым ртом, прерывисто дыша.

Ее запах медленно проникал под его одежду, скребся сквозь кожу и оставался на нем. Она пахла свежестью, зимой и грустью. Она действительно пахла ею.

Драко медленно посмотрел на ее заплаканные глаза, в которых снова стояли слезы. Было видно, что еще чуть-чуть, и девушка не сможет выдержать, отдавшись поглощающими ее чувствам.

А у нее внутри все ходило вверх дном. Бушевало море, небо извергало большие капли дождя, падал град. Прикрыв ресницы, она почувствовала тонкий аромат недавно выкуренной сигареты. Такой легкий, даже местами приятный.

– Ну и дура ты тогда, – вставил он, не отрывая взгляда от ее лица.

Видимо, Грейнджер плакала всегда. Видимо, это было ее привычкой.

Она судорожно облизала губы языком, отошла на пару шагов назад. Запах от его сигарет словно тянулся за ней, и девушка, обернувшись, зашла в свою комнату, закрыв дверь прямо перед его носом.

Драко остановился только тогда, когда его рука занеслась, чтобы отворить дверь. Но он так и не сделал этого, отойдя от комнаты.

Было странно помнить ее веснушки, которые были на носу, тонкие губы, которые она кусала, усталые глаза. Было весьма странно так же и то, что он подметил про себя, что девушка довольно симпатичная. Приемлемая. Просто было кое-что, что перекрывало все – это ее грязнокровная сущность.

Дура.

Фу. Он все еще чувствовал запах зимы, который исходил от нее. Все еще видел тусклые карие глаза, маленькие реснички.

Фу. И зачем он только подошел к ней? Ведь это расстояние слишком маленькое между ним и ею. Слишком маленькое, потому что они могли бы стукнуться носами, если бы дернулись в сторону.

Еще никогда он не видел ее лицо настолько близко. Еще ни разу он не рассматривал его. Не чувствовал ее аромат.

И слава Богу.

***

Она покрутила часы в руках, задумчиво рассматривая их. Надевать или нет? Брать с собой или оставить дома?

По сути, большой надобностью они не были, так как Драко свои явно собирался «случайно» забыть в комнате. Да и к тому же, они явно не подходили к ее костюму. А костюм у нее был великолепный.

Это было синее платье, усыпанное мелкими бриллиантами по всей длине. Когда девушка крутилась (что было очень тяжело), вся комната заливалась ярким светом, который ослеплял на несколько секунд.

От такой красоты она не могла отвести глаз: платье было до того пышным, что, когда девушка стояла в нем перед зеркалом, оно занимало почти половину комнаты. Длинный шлейф, который кончался у двери (и то, Гермиона решила укоротить его, аккуратно подправив с помощью заклинания), был ужасно тяжелым, но до невозможности прекрасным. Ее талию стягивал тугой корсет, плечи были открытыми, вырез оголял торчащие ключицы.

Девушка постаралась еще раз покрутиться, но только при одном движении платье уже качалось из стороны в сторону, переливаясь дорогими камнями. Когда она вращалась вокруг себя, казалось, что комнату осыпали блестками. Когда Гермиона стояла ровно, все равно было видно, как ткань светится перламутром.

Никогда прежде она не видела ничего подобного. Особенно ее удивляла ширина наряда, потому что ей явно надо будет потрудиться, чтобы пройти сквозь дверной разъем.

Девушка еще утром накрутила волосы в красивые локоны и, подобрав их по бокам, сделала что-то вроде прически. Подвела глаза тонкими стрелками и аккуратно намазала губы еле заметным блеском.

И, знаете, что? Гермиона была чудесной, прекрасной, невероятно красивой, до безумия женственной. Она сама понимала это, заливаясь чистым смехом, стоя перед зеркалом.

Девушка посмотрела на часы: пять вечера, пора выдвигаться. Шеф сказал, что за ними должен заехать лимузин, потому что все будет правдоподобно даже в мелочах, потому что обычно на них и попадаются и преступники, и авроры.

– Грейнджер, уже время. Машина приехала, – сказал Драко из другой комнаты.

Он покрутил тонкое кольцо и, вздохнув, надел его на палец, подмечая, что оно весьма некрасивое. Парень провел рукой по зачесанным назад волосам, заправляя спавшую на глаза челку. Взяв с тумбочки огромную черную шляпу, он надел ее на голову. Поля были очень широкими, что слегка замедляло быстроту поворотов. Причем в ней он смотрелся не как Первый Главный аврор-киллер, а как сбежавший из психбольницы парень.

Ладно. Драко аккуратно приспособил маску, которая закрывала лишь половину лица, убирая завязки под шляпу. Теперь было получше – он даже стал выглядеть старше на несколько лет.

Парень взял длинный посох, который до этого стоял около ванны. На конце, где находилась рукоятка, был приделан череп с алмазами вместо глаз. Держа в одной руке длинный металлический предмет, он застегнул огромную пуговицу, обшитую камнями, на широком темном плаще, который больше походил на крылья летучей мыши.

Весь наряд Драко был абсолютно черным: начиная от лаковых туфель, заканчивая рубашкой, на которой светились дорогие запонки. Поправив маску коричневого цвета с черными вкраплениями, он вышел из душевой, проверяя, надежно ли спрятана волшебная палочка: без нее парень выходить не собирался.

– Грейнджер? Тебе еще раз повторить, что?..

Он запнулся. Нахмурил брови, сильнее сжимая череп на рукоятке. На что девушка лишь ехидно улыбнулась.

Гермиона вышла из комнаты, держа платье двумя руками. Стуча высокими каблуками, которые все равно скрывал подол наряда, она прошла мимо парня, еле сдерживая смех. Такого удивленного выражения лица она еще не видела.

Ее словно осыпали бесконечным количеством камней, пока яркая лампа горела. Было ощущение, что все вокруг нее меркнет, темнеет, потому что есть только одно ослепляющее солнце – она.

– Сколько же денег нужно потратить на то, чтобы ты хоть в отдалении напоминала симпатичную девушку, – прохладно заметил он, безразлично осматривая пышное платье. – Мы, как бы, могли опоздать из-за тебя. На часы давно смотрела?

– Но не опоздали же, – ответила она, ее лицо озаряла улыбка. Девушка просто не могла стереть счастливое выражение с лица.

Да и зачем? Настроение у нее было прекрасное, и какому-то Малфою испортить его не удастся.

– Спрячь мою палочку у себя, – она протянула древко парню, который быстро накинул на себя плащ.

– Я должен носить твою вещь, Грейнджер? Ты ничего не путаешь? – он приподнял брови, смотря на то, как девушка так же постаралась надеть короткую куртку, которая еле налезла на пышное платье.

– Я – аврор и обязана всегда держать волшебную палочку при себе. Спрятать мне ее некуда, а в руках носить будет слишком глупо. Ты же не забыл, что мы на балу маглов? – они вышли на улицу, заперев дом.

Перед ними стояла длинная черная машина, натертая воском до блеска. Она занимала собой лужайку; белый снег осыпал ее крышу.

Девушка еще шире улыбнулась, осматривая шикарный лимузин: ей еще не доводилось ездить на таких. Наверное, внутри было очень удобно и красиво.

– И что? – поинтересовался Драко, подходя к машине.

Водитель, сидящий на переднем сидение, выскочил из лимузина, приветливо поздоровавшись с ними. Он открыл дверь, пропуская вперед Гермиону.

– А то, что мою палочку должен взять себе ты. Что по-твоему я предприму против Безликого? Буду платьем махать? – спросила она, когда парень сел на противоположное от нее сидение.

– Делай, что хочешь, мне все равно. – Но палочку все же взял, запрятав в соседний карман.

Предположить, что бывает настолько комфортный транспорт, Гермиона не могла. Машина была длинная, внутри стояло два кожаных дивана с удобными сиденьями. Здесь так же находился один небольшой столик, на котором сейчас было несколько бокалов шампанского. Потолок был увешан гирляндами, а по центру машины был прикреплен шест.

Драко проследил за ее взглядом, осматривая то, на чем так часто танцуют девушки с прекрасными фигурами.