Текст книги "Безликий (СИ)"

Автор книги: Nina16

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Поэтому Безликий называл себя наследником Волан-де-Морта. Поэтому он появился в Англии сразу же после убийства Мартинсона. Поэтому он вел себя так вольно – его нельзя убить, пока хотя бы один из алхимиков жив. А действие татуировки остановить нельзя.

Именно поэтому про Безликого шептались, что он может создавать круг, через который нельзя убить Авадой. Круг, который треснет только тогда, когда все алхимики будут мертвы. Круг, который защищал Безликого от всего.

Его зелья, татуировки, алхимия, черная магия. Мерлин, он был умнее Темного лорда. Умнее всех живущих на земле. Он просчитал, кажется, все.

Оставался один не убитый алхимик, после смерти которого умрут еще восемь людей. И не исключено, что одной из них будет она. Ведь татуировка Мартинсона и того второго алхимика еще работала – восемь людей не были убиты.

Какая же большая была вероятность того, что она погибнет. Какая же вероятность того, что Безликий будет жить.

Что означал рисунок, который он оставлял при убийстве? Мерлин, что еще означал этот идиотский, мать вашу, рисунок?!

Она была уверена – татуировка на шее Джорджины не просто так. Это именно она была в доме с Безликим, она кричала. Это ее рисунок он оставляет около трупов.

Мерлин, как же глупы они все были. Как же они сбились с дороги. Все это гребанное время он просто насмехался над ними, водя в замкнутый круг.

Ему даже делать ничего не надо было – татуировки работали, и авроры погибали. А шеф? Кто убил шефа?

Она почти задохнулась, стоя посреди библиотеки с этим рисунком. Гермиона не знала, что делать.

Они проиграли. В этот раз, они действительно проиграли. Последний алхимик мог быть кем угодно.

========== Глава 9 ==========

Комментарий к Глава 9

Дорогие читатели, хочу сказать вам, что фанфик приближается к концу, как это можно заметить. Еще выйдет несколько глав, а потом эта история закончится. Надеюсь, что вам она нравилась, и, может быть, вы даже полюбили ее. Однако, хочу так же сказать, что после этого я напишу еще один фанфик по Драмионе, который будет гораздо больше этого, с огромным количеством чувств, мыслей и переживаний персонажей. Буду рада видеть каждого на нем:)

Давайте послушаем сегодня: Birdy – “People help the people”; Imagine Dragons – “Hopeless Opus”; Imagine Dragons – “Gold”

Удачного погружения.

Она молча сидела за столом, смотря на улицу через чистое окно: на небе сверкало теплое солнце, а мелкий снег осыпал деревья, машины и дома тонким белым слоем. День стоял довольно приятный, особенно если не учитывать все те сведения о татуировках, которые она узнала. Тогда уж довольно приятный день становился намного менее чудесным.

Анатолий смотрел на пожилого мужчину, склонившегося над большой раскрытой книгой. Он постукивал пальцами по столу, неотрывно следя за всеми действиями следователя. У этих следователей была немного другая задача: они отыскивали руны, знали тайные предсказания, древние мифы, понимали значения различных татуировок и работали в этой сфере.

Гермиона перевела взгляд с Анатолия, который даже сейчас сохранял спокойствие, на Драко. Этот, скорее, равнодушно, чем спокойно, наблюдал за пожилым мужчиной, скрестив руки на груди. За все время их пребывания в кабинете нового шефа (в районе двух часов), он до сих пор ничего не сказал, задумчиво сведя брови на переносице.

Девушка тоже говорила не много – лишь вначале рассказала о своих наблюдениях Анатолию, потом подождала, пока приедут Драко и следователь, и повторила историю снова. Все это время пожилой мужчина молча слушал ее. Затем попросил книгу, в которой был рисунок, и вот уже в течение полутора часов выискивал там что-то, записывая в блокнот.

Было весьма странно смотреть за работой человека и не принимать в ней никакого участия. По сути, ни она, ни Драко не должны были здесь находиться, так как работа по поиску Безликого с них снята. Но, так как она обнаружила эти факты, а Драко очень удачно заглянул к Анатолию, оба сидели здесь и ждали ответа Алекса (кажется, его звали так).

Реакция парня после услышанного была странная: в общем-то, такая же, какая и была всегда. Он безразлично выслушал ее рассказ, несколько секунд смотрел на рисунок в виде круга с тремя отсеками, а потом, кивнув головой, сказал, что тоже где-то слышал о такой татуировке, которая связывала людей. Она не увидела ни испуга на его лице, ни страха в глазах. Он лишь отстраненно оглянул ее, возвращаясь взглядом к следователю. Видимо, его не волновало, что в следующую пятницу или понедельник убитым аврором может быть он.

– Что ж, – следователь закрыл книгу довольно резко, чуть ли не отбросив ее на стол к Анатолию. Мужчина ничего на это не ответил, спокойно кивнув старику. – К сожалению, молодая леди оказалась права, – он снял очки с носа, пару секунд смотря на Гермиону. – Это действительно рисунок трех колец, которые связаны между собой. Татуировка в виде чаши не имеет особого значения – ее сделали, скорее, для того, чтобы, как бы, намекать на равноправие добра и зла. Конечно, в нее была вложена сильнейшая темная магия, однако на ее месте мог быть нарисован аленький цветочек – не имеет значения. Главное – это, конечно же, рисунок, который в этой книге, – он постучал пальцем по ветхой обложке, рассказывая это Анатолию. Тот внимательно слушал его, но было видно – каждое новое слово следователя удручает мужчину.

– Какое же это равноправие, если за одного убитого алхимика умирает восемь авроров? – равномерно задал вопрос Анатолий.

– Черная магия, – хихикнул старик. – Действие татуировки остановить нельзя. Пока не погибнут все восемь мракоборцев, она не остановится.

– Как же можно убить того, кто в центре круга?

Старик удивленно посмотрел на Анатолия, протерев потный лоб платком.

– Вы уверены в своих словах? Убить такого человека почти невозможно. Если хоть один из алхимиков жив – это сделать нельзя, как бы вы не старались.

– Но если мы отыщем его и убьем, еще восемь авроров погибнут? – спросила девушка, до этого молча слушая рассказ.

– Совершенно верно, милая. Но это не обязательно могут быть авроры – простые люди так же задействованы. Просто вероятность того, что это будут мракоборцы, гораздо больше, так как именно они убивают зло, – он протер очки платочком и водрузил их обратно на нос.

– Если мы все же уничтожим всех алхимиков, то как убить главного? – продолжил Анатолий, возвращая внимание старика на себя.

– Пока хоть один из алхимиков жив, главный может создавать «Круг смерти» – это его так называют. Действие круга очень простое: никакое заклинание через него не может достигнуть человека, стоящего внутри. Даже Авада Кедавра. Так же никто не может пройти через круг, кинуть чем-нибудь и тому подобные вещи. Но когда главный остается без защиты – круг рушится, и убийца становится самым обычным человеком. Его также можно убить, до него можно дотронуться и бросить чем-нибудь.

Девушка напряглась, неотрывно смотря на следователя. Убить еще одного алхимика, и все, Безликий становится почти что безоружным. Волшебная палочка есть у всех, а Авады Кедавры для него не пожалеет никто. Однако у нее возникало два вопроса: как они найдут третьего алхимика; и смогут они пожертвовать еще множеством невинных людей за одну смерть.

– Как искать третьего алхимика? – тихо спросила она.

– Не знаю. На взгляд, он такой же обычный, как и все мы с вами, – он провел рукой по комнате.

– И еще кое-что, – Анатолий достал из стола небольшой листик, на котором был рисунок круга с кинжалом посередине – рисунок, который оставляет Безликий около трупа, и татуировка на шее Джорджины. – Что это значит?

Следователь взял листок бумаги в руки и, на секунду задумавшись, сказал:

– Смерть и оборотень.

***

– Во сколько он должен приехать? – девушка внимательным взглядом окинула полный стол еды, которую в спешке готовила пол вечера.

– Через час, – ответил Драко, сидящий на кухне. Он, хрустя яблоком, спокойно наблюдал за тем, как металась Гермиона.

Это было странно – встречать Рождество с ней. Почти так же странно, как и известие, которое, казалось, было так давно, о том, что они будут играть женатую пару и жить в одном доме. Кажется, это было год назад, хотя, на деле, всего два месяца.

– Я пригласила Джинни, – ответила девушка, расставляя тарелки по столу. – Мы договаривались с ней еще с прошлого года.

Гермиона подскочила к плите, доставая оттуда индейку. Выглядела она прекрасно, так же, как и пахла – аромат заполнил всю кухню и гостиную еще до того, как девушка стала поливать ее соусом из крыжовника.

Драко посмотрел на еду, облизнув губы. Кем бы Грейнджер ни была, все это выглядело настолько вкусно, что у него уже давно разыгрался аппетит. На все эти приготовления он уже давно смотрел и чувствовал голод, хотя и отвлекался на чтение газеты и просмотр телевизора.

Однако мысль о том, что Рождество он будет отмечать с Грейнджер и ее рыжей подругой, до сих пор не укладывалась в его голове. Когда он рассказал Блейзу, что за их столом еще будет сидеть и Гермиона, смех друга пришлось выслушивать очень долгое время. Но тот не отказался и даже не говорил укоризненно, просто пару раз пошутил про то, что они будут встречать один из самых важных праздников в компании грязнокровки.

Он вообще не совсем понял, как это произошло – вначале они уехали от Анатолия, а затем стали решать, чей дом на эту ночь. В итоге, все закончилось небольшим скандалом, и оба сказали, что будут праздновать именно здесь. Так вот и пришлось отмечать праздник вчетвером.

Он медленными глотками опустошил стоящее рядом Огневиски. Он купил две бутылки на ночь, но, кажется, еще спиртного тарабанил Блейз. Насчет того, какой вкусный яблочный пирог испекла Джинни, ему пришлось слушать полчаса, уткнувшись в газету, а вот презенты Забини Гермиона не оценила, лишь фыркнув. Как сказала она тогда: «Праздник – не повод, чтобы напиться». Но он почему-то был уверен, что тем человеком, который напьется, будет именно она.

– Грейнджер, выпить не хочешь? – он кивнул на еще полную бутылку, в которой качалось спиртное.

– Нет, и не буду. Не видишь, я занята? – она зло посмотрела на него, продолжая аккуратно лить соус на индейку.

– Ну и пожалуйста, – он налил себе еще немного, смакуя вкус. Давно он не пробовал настолько приятного Огневиски, как сейчас.

– Смотри, чтобы ты пьяный гостей не встречал, – она возмущенно покосилась на открытую бутылку, которая, как подозревала девушка, норовила скоро закончиться.

– Грейнджер, как встречать Блейза я решу сам. А сестру Уизела встречай сама, – он насмешливо посмотрел на исказившуюся гримасу Гермионы, которая закатила глаза, отставляя от себя блюдо с индейкой.

– Во-первых, ее зовут Джинни, а фамилия ее Уизли. Запомни уже, – она принялась за «свинок в одеяле» – маленькие, мелко порезанные сосиски, завернутые в теплую булочку. Девушка аккуратно заворачивала сосиски внутрь, постоянно поглядывая на время – все же она надеялась успеть сделать все до прихода гостей. – А во-вторых, я сказала ей, что ты стал более-менее нормальным человеком, чтобы она вообще пришла.

– Мне пришлось сказать Блейзу, что мы будем вдвоем, без грязнокровки и предательницы крови, – опустошив бокал, он усмехнулся, смотря на возмущенное лицо девушки.

– Очень смешно, – быстрыми движениями она впихивала еду, проверяя, все ли в порядке с бифштексом и куриной грудкой. Гермиона даже представить себе не могла, что она бы делала, если была бы без магии. Все это затянулось бы намного дольше, чем те два часа, что она бегала по кухне, и то не успевала.

– Я попробую? – он взял пальцами небольшой кусок хлеба с сосиской и закинул в рот.

– Малфой! – гаркнула она, увидев, что одна «свинка в одеяле» пропала с тарелки. – Еще раз ты возьмешь что-нибудь со стола!..

– То что? – он приподнял брови, осмотрев девушку насмешливым взглядом.

Такая серьезно-строгая, прямо-таки опасная. А ей это довольно шло: злой взгляд, покрывшиеся румянцем щеки и строгий тон.

Такая яростная, вызывающая. Думающая, что заставляет задуматься о своих действиях или словах, но, на самом деле, лишь вызывающая улыбку на лице.

– Ты такая горячая, Грейнджер, – он усмехнулся, отставляя бокал в сторону. Девушка удивленно покосилась на него, вытерев руки салфетками.

– Перепил уже? – она серьезно спросила, смотря на то, как он подходит ближе.

– Вроде того. – Он потянулся рукой к бретельке на ее розовом платье. Оно струилось вниз, до колен, словно водопад, свободно свисая на фигуре. На груди было небольшое тонкое ожерелье с маленькими камнями, которые подходили под длинные сережки.

– Что ты делаешь? – она убрала руку, смотря на Драко.

– А то ты не понимаешь, – парень наклонился к шее, медленно поцеловав ключицу.

– Малфой, – она отодвинула его в сторону, замечая удивленное лицо парня. – Видишь эту курицу? Она еще готовится. Видишь бифштекс? Его нужно доделать. А пудинг видишь? И я не вижу, а все потому что я даже не начинала его готовить. Поэтому не мешай, а?

Он тяжело вздохнул, неотрывно смотря на то, как она размахивает руками в разные стороны, показывая на еду.

– Успеешь. К тому же, итак уже куча всего есть, – он кивнул на переполненный стол, который буквально ломился от различных блюд.

– Так, я все сказала, – она вытянула вперед руку, заметив, что Драко вновь стал приближаться. – И не думай. Джинни придет уже через пятнадцать минут.

– Мне кажется, что в письме говорилось другое, – он подступил совсем близко, пальцами проводя по ее виску, скуле, губам.

– Что ты делаешь? – она нахмурила носик, повторяя вопрос.

Да заткнись ты уже. Сама же знаешь, что происходит.

Он положил руку на плечо, сильно сжимая его.

Ее взгляд, удивленно-будоражащий, проникает сквозь него, отдаваясь вверху штанов. Напрягает ширинку.

Кажется, она не слишком хотела этого. А ему, кажется, было немного все равно.

Он, мать вашу, ужасно нуждался в ней прямо сейчас.

– Малфой?

Он уже ничего не понимает, замечая только, что его пальцы тянутся к ее спине и расстегивают молнию.

– Малфой!

Заткнись уже.

Он хотел ее. До сжатых зубов, возбужденного взгляда и рук, которые подрагивали, пытаясь стянуть с нее одежду.

– Мне не нравится твое платье. Сними, – приказным тоном сказал он. Кажется, расслабленность перед праздником мгновенно прошла. Он даже не подозревал, что желание по отношению к ней будет настолько сильным, тягучим.

Девушка вздрагивает, когда что-то твердое с силой упирается в ее ногу. Охает, смотря на помутневшие глаза Драко.

Грейнджер, да, черт возьми. Он сейчас разденет тебя без твоего разрешения.

– Хватит. Мне нужно готовить.

Да блять.

Он сильнее вжимает ее в окно, слыша, как рык вылетает из уст. Он сейчас умрет, если не повалит ее на диван и не увидит без одежды.

О чем он думал? О Мерлин, о чем он только не думал…

Сжимает ее запястья, потому что девушка уже поднесла руки для того, чтобы оттолкнуть его.

Нет, Грейнджер, не сегодня.

Он с силой впивается губами в ее рот. Как же она пахла. Крышесносяще, до потери сознания. Она облизывает дрожащие губы языком, когда он отрывается от нее. И это конец.

Идет вперед, притянув ее за собой.

Господи, спокойно. Спокойно, мать вашу.

Ему уже плохо от собственного воображения. От мыслей про извивающуюся под ним девушку, которая хватает его за шею и целует.

Толкает ее на диван, который теперь стоял у стены. Она приглушенно вздыхает, когда он наваливается следом.

– Не надо, – она поднимает руки.

Он медленным взглядом окидывает ее: оголенные ноги, чуть съехавшее платье. Оно почти открывало грудь полностью, возбуждая его еще сильнее.

Она была сексуальной. Такой, Салазар, сексуальной, что от одного только взгляда на ее колени он чувствовал боль в штанах.

– Джинни может прийти.

Она вдруг подумала, что хочет ощутить его губы на шее снова. Что хочет, чтобы его рука вновь с силой сжала ее плечо. Чтобы он страстно посмотрел на нее.

– Плевать.

Да у него зубы сводит от желания поиметь ее. Это было настолько сильное чувство, что сил терпеть больше не было.

– Да ладно, – дрожащим голосом говорит он через ком, – тебе нравится.

– Хватит.

Грейнджер, ты сейчас задохнешься от возбуждения. Будешь стонать на весь дом, цепляясь пальцами за его спину.

– Нравится.

Он снимает одну бретельку на платье, касаясь холодными пальцами разгоряченной кожи. Да ты горишь, маленькая.

Он усмехнулся, продолжая делать круговое движение пальцем. Она, сжимая губы, пыталась не стонать.

Давай, Грейнджер. Он хочет услышать твой крик.

Накрывает ее губы своими, слыша приглушенный вздох. Да, тебе тяжело дышать, он знает.

– Стоп, – шепчет она ему в рот.

Он видел, как пот стекает у нее по лбу. Чувствовал, что платье становится мокрым.

Даже не думай сопротивляться.

– Я же вижу твое желание, – оно читалось в карих глазах, зрачки которых были расширены.

Она хотела. Мерлин, но как хотел он.

Ему стало невыносимо жарко. Он вспотел, снимая вторую бретельку. Дотронулся до плеча, вдавливая в подушку.

Она становилась красной, кусая губы. Дрожала от возбуждения, еле смотря на него.

Только сильнее заводила его своей неприступностью, дрожащим голосом и мутным взглядом. Как же он хотел ее.

У него уже кружило голову от одной только мысли, что она до сих пор в этом чертовом платье. Драко ненавидел его всей душой.

Зарывается рукой под платье, небрежно стягивая колготки. Прикрывает глаза, когда она тихо стонет, сжав подушку пальцами. Ее ноги сильно трясутся, пока он скидывает их на пол.

Все еще боишься, что придет Джинни?

Вновь целует, прильнув к ней. Ее руки были такими горячими, мокрыми, что в штанах стало невыносимо больно.

Он стянул платье через голову, слыша ее судорожное дыхание. Чувствуя, что ее кожа уже буквально пылает.

Она тянется дрожащими пальцами к воротнику, оттягивая его в сторону. Опускается вниз, к пуговицам, подолгу вынимая их. Парень резко убирает ее руку, расстегивая все сам в разы быстрее. Он не мог ждать ни секунду больше, сидя на ее бедрах.

Его штаны уже разрывались, пока он стянул одежду с себя. Откинул в сторону, смотря на ее красное лицо. Поцеловал ее грудь, обхватывая ее руками. Наклонился к животу, оставляя влажную дорожку. Она выгнулась, вдыхая воздух потоками.

Сжав два пальца, он резко входит в нее, при этом рыкнув. Девушка стонет на весь дом, схватившись рукой за подушку.

Он ускоряет движения, пытаясь попутно расстегнуть молнию на штанах. От ее криков голову сносит, и это слишком, чтобы выдержать.

Как же сильно он возбуждался, смотря на выгнутое тело, на пальцы, которые вонзались в нее, на сжатые губы девушки.

– Мерлин… – она кричит.

Он сильнее входит в нее пальцами, раз за разом слыша ее рваные стоны. Драко выходит из нее под глухой писк девушки. Пальцы трясутся так, что он с третьего раза расстегивает ширинку.

Сдохнуть можно.

– Быстрее… – она почти кричит это слово, нетерпеливо смотря на то, как он откидывает штаны.

Быстрее.

Раздвигает ее ноги, наклоняясь над ней. Внезапно входит, сжимая при этом грудь девушки большой ладонью. Он прорычал так громко, что в висках заболело. Но это было ничего в сравнении с тем, как кричала Гермиона.

Как же долго он хотел этого. Как же ему не хватало ощущения ее тела.

Ему было так ахуенно. Так безумно, что он сильнее вбивал ее в диван, слыша ее стоны.

Громче, маленькая. Громче.

Она протягивает руки к его волосам, сжимая их крепче. Натягивает на себя, другой рукой царапая его спину.

Быстрее, Драко.

Он продолжает, ускоряясь. Кажется, это было из чего-то несуществующего, нереального. Он улетал вместе с ее криками и возвращался, когда она оставляла очередную царапину на его коже. Когда она сильно натягивала его волосы, хриплым голосом шепча его имя.

Он резко выходит под рваный крик. Под стон, полный наслаждения и удовлетворения.

Нравится. Он знал, что ей нравится.

***

Она удивилась, когда Блейз произнес тост, и они чокнулись бокалами. Удивилась, когда Джинни засмеялась на полдома из-за шутки Забини, а потом по-дружески похлопала жующего Драко по спине.

Сидели они в темноте, если не считать многочисленных свечек, которые приволокла Уизли для «создания атмосферы». Промучились они с ними больше, чем Гермиона с бифштексом, однако получилось и вправду красиво. Драко передвинул стол в центр гостиной, перед этим отодвинув диван в сторону, развернув его. На нем сидели парни, а напротив – девушки на невысоких стульях.

– Чудесный бифштекс, – лепетала Джинни, хватая уже третий кусок. После третьего стакана Огневиски еда у нее пошла особо хорошо. Она даже с радостью уминала прижаренную картошку, которая перегорела из-за того, что Герм слегка отвлеклась на Драко…

– Ага, – буркнула девушка под нос, постоянно поглядывая на парня – ей постоянно казалось, что вместо его ухмылки появится что-нибудь другое, и он выдаст их «секрет». Особенно она заволновалась, что их бурный вечерок станет известен всем, после того, как вторая бутылка напитка была выброшена в мусорное ведро (причем не с первого и даже не со второго раза).

– А десерт будет? – поинтересовался Блейз, закидывающий картошку в рот Драко. Последний при этом очень громко рассмеялся, криво подмигнув Гермионе.

– Будет. Чуть позже, – она поерзала на стуле, укоризненно покивав головой парню, но тот лишь расплылся в широкой улыбке.

На самом деле, что скрывать-то, у нее до сих пор расплывалось тепло в районе живота. Такое тягостное, хоть ложкой собирай. Расслабление во всем теле – она чувствовала, как отдыхает каждая мышца. Ей даже стало дышать легче, и, что было немало важно, Гермиона еле скрывала улыбку, которая норовила возникнуть на ее лице.

Когда она мельком смотрела на Драко (ей казалось, что если она будет делать это слишком часто, то все заподозрят что-то неладное), то представляла его не таким, каким он сидел сейчас, в рубашке и штанах, а тем, что был немного ранее. Такой сексуальный, прыгающий за ней на диван. Сильно сжимающий ее попу и целующий ее губы. Снимающий одежду, откинув ее куда-то далеко. Она помнила, как опустила глаза на легко проступающий пресс и улыбнулась, проведя языком по губам.

– Сама все готовила? – спросила Джинни, заставив девушку дернуться.

Она покосилась на Драко, который до этого молча следил за движениями ее языка, держа в руках стакан с напитком. Интересно, а понравилось ли ему?

Ему понравилось. Настолько, что у него заскребло в штанах только от одного языка, который коснулся губ. Конечно же, он представил, как она выгибается под ним, как целует горячими губами шею, как растягивает ширинку дрожащими пальцами.

И он снова хотел ее. В такие моменты Драко было наплевать, кто такая Грейнджер и как ее зовут. На душу ему было ровно так же все равно. Просто стройное тело, которое лежало под ним, было настолько привлекательным, что…

…черт возьми, схватить бы ее за руку и потянуть в спальню. Плюнуть на сидящих Блейза и Джинни, которые бы удивленно проследили за ними, запереться в комнате и повалить ее на большую кровать. А потом, скинув лишнюю одежду, вбивать ее в простыню раз за разом. Раз за разом, пока она не прокричит: «Драко!», вся красная и вспотевшая.

Да-а, детка, ответил бы он, проведя рукой по груди.

А теперь, пожалуйста, вспомни, что она всего лишь сидит перед тобой, застыв с приоткрытым ртом. Естественно, нужно было сидеть именно так – сексуально развалившись на стуле и посасывая сладкую палочку, принесенную Джинни.

Специально, Грейнджер?

Его совершено не волновало то, что, на самом деле, Гермиона сидела, скукожившись, чтобы никто, не дай Мерлин, не подумал, что у нее что-то такое было с Драко (она сама не знала, почему испугалась этого – девочка все-таки большая). Скромно жевала розовую конфету, пытаясь не смотреть в его сторону.

Да ладно, больше ври. Ведь он так притягивал.

Она видела не застегнутую в спешке нижнюю пуговицу на рубашке, взлохмаченные волосы. Он же каким-то образом заметил, как перекошен лифчик, и заколка на волосах болталась уж очень ненадежно.

– Я говорю, сама готовила, нет? – Джинни удивленно посмотрела на Гермиону.

– А? – девушка поперхнулась леденцом, подмечая при этом улыбочку в уголках глаз Драко. Она вдруг поняла, что у них в комнате откуда-то играет музыка.

– Вы какие-то странные, – махнул Блейз после четвертого раза Уизли, которая пыталась понять, чья еда была такой вкусной. – Не хочешь потанцевать? – он опрокинул еще один стакан и подошел к Джинни, протянув ей руку.

Та весело кивнула и, подмигнув ошарашенной Гермионе, пошла за партнером, который вывел ее на центр гостиной.

– Ты не ответила, – сказал парень, когда парочка отошла от стола. Он выпил несколько глотков Огневиски.

– На что?

– На вопрос, кто готовил эту еду, – насмешливо продолжил он.

– Малфой, – она отмахнулась, отворачиваясь к танцующей подруге. Танцевала она действительно хорошо.

Даже в медленном танце, они двигались красиво, словно единое целое. Джинни положила голову на плечо Блейза, который, в свою очередь, держал руки на ее талии. Играла медленная, струящаяся музыка, которая успокаивала и даже клонила в сон. Гермиона вообще удивлялась, как после бурных двадцати минут с Драко, она может сидеть за столом в целых двенадцать часов ночи.

Она положила руку на спинку стула, подперев подбородок. Это было даже местами чарующе – медленный танец при одних свечах. Кажется, оба уже забыли, сидя за одним столом, что еще в самом начале бросали друг на друга презрительные взгляды. Предательница крови и дружок Малфоя. Сейчас же они просто танцевали, смотря на красивый снег за окном.

Кажется, Джинни и Блейз были более спокойными и равнодушными людьми. Через пять минут после того, как все собрались, чтобы отметить праздник, они весело общались и вели себя по-взрослому. Чтобы Драко ей нормально отвечал, без сарказма, потребовалось немного больше времени, чем пять минут.

Она даже представить себе не могла, что когда-нибудь будет сидеть за одним столом с Драко и смотреть на то, как Джинни танцует с Блейзом. Это было и странно, и прекрасно, и уж слишком необычно. Даже радовало душу. Сказать, почему?

Она вдруг подумала, что и Драко, и Блейз поменялись с тех времен. Да, они стали лучше. Раньше они не то, что праздник вместе не отмечали бы, они бы даже за стол один не сели. Началась бы старая песня про грязнокровку, которая слишком надоела ей за жизнь. Сейчас такого не было, если не считать слегка презрительный взгляд Забини первое время. И все же – Огневиски он ей вежливо налил в бокал и насыпал салат, когда она попросила подать тарелку.

Она же, в свое время, поняла, что слизеринцы не такие уж плохие. Точнее, как она считала раньше, не грубые, лицемерные, хитрые и далее по списку. С ними даже можно найти общую тему для разговора. Представляете – Блейз показался ей довольно умным, когда со смехом стал зачитывать цитаты одного магического гения.

Гермиона не знала (да особо и не хотела), нравится ли парню ее общество. Ей с ним находиться понравилось. Не то, чтобы они когда-либо стали бы с Блейзом друзьями, однако она уже отметила в своей голове его, как знакомого. Это уже что-то, согласитесь.

Она удивилась – даже больше, чем когда Джинни стала смеяться над шутками Забини, – когда Драко, выразительно хмыкнув, подошел к ней и протянул руку. Даже помедлила, раздумывая, его жест – это приглашение на танец? Или он хочет что-то другое?

И все же: она скованно улыбнулась, когда обхватила его ладонь пальцами и продвинулась к центру комнаты. Он же кивнул, игриво пробежавшись глазами по открытому платью и положив руки на талию. Девушка робко придвинулась ближе и, увидев танцующих рядом Блейза и Джинни, последовала примеру девушки – положила голову на плечо парня.

Музыка красиво лилась, нежно проникая в комнату. Свечи мягко горели, оставляя танцующих людей в темноте. Даже не так – оставляя их в сказке. Гермиона чувствовала легкость, радость, которая исходила от нее волнами. Душевное умиротворение и спокойствие, стоя в сантиметре от Драко.

Душевное спокойствие с Малфоем. Кому бы рассказала, никто бы не поверил. Но так было. И она прижималась к нему еще сильнее, вдыхая приятный запах выкуренных сигарет. И не говорите, что это странно, если человеку нравится подобный аромат. Ей, скорее, нравилось, от кого этот аромат исходил.

В самом начале, когда им только дали дело по Безликому, она не думала, что это может перерасти во что-то. Ведь что может быть общего у нее и бывшего Пожирателя? У нее и грубого, холодного парня, который всю жизнь скрывался за спиной отца? У нее и человека, презирающего грязнокровок?

Ничего. Как и оказалось потом, как и думала она сейчас, проводя пальцами по его спине. Ничего общего. Не было, нет и не может быть. Но она отчетливо понимала, что, когда Анатолий прикажет им вернуться к своим делам, выехать из этого дома, девушка потеряет частичку себя. Вернется в старую квартиру, разложит вещи, приготовит еду. Скорее, всего для себя и еще для Драко, по привычке. Пойдет в свой кабинет в Министерстве, разложит книги и приступит к старой спокойной жизни. Почему-то фразу «скучной жизни» ей говорить не хотелось.

Гермиона знала, что это произойдет. Другого исхода просто нет. Да и делать она ничего не станет. А что тут поделаешь? Заорешь, что тебе, кажется, ужасно нравится Малфой, и ты обязана остаться жить с ним? Даже не смешно. Вернее, глупо.

Ей было интересно, что чувствует к ней Драко? Ведь все это было не просто так: его взволнованные глаза, когда она прибыла в дом вместе со Стефаном, его более сносное поведение по отношению к ней, этот танец. Это много значило для нее, хотя она никому об этом никогда не расскажет. Все это было в ее мыслях, душе, сознании, и она не хотела, чтобы кто-то когда-либо узнал об этом.

***

Она молча смотрела на три письма из Министерства, которые были доставлены в дом совами. В одном из них говорилось о смерти аврора в пятницу, в другом – о смерти аврора в понедельник, а в третьем – о смерти Анатолия. Убийстве.

Случилось это в понедельник, только ближе к вечеру. Как говорили мракоборцы, он был убит каким-то оборотнем. Каким именно они не знали, однако служба розыска уже занялась своим делом.

Стали ходить слухи, что должность главы авроров проклята: вначале умирает шеф, затем погибает Анатолий, причем зверским образом. Оборотни считались одними из самых агрессивных животных, которые долго мучают свою жертву перед смертью. Поговаривали так же, что придет новый человек, который займет это место. Ей было, откровенно говоря, все равно. Единственное, что волновало – будет ли убит Безликий в такой суматохе и непостоянности. Ответ был очевиден, однако она надеялась на другой исход, стоя около могилы шефа.

Гермиона молча смотрела на то, как маленькая девочка сидит в снегу около могилы своего отца. Протирает платочком мрамор и боязливо поднимает голову к рыдающей матери. Картина была ужасной, однако даже сейчас девушка не смогла выдавить и слезинки. Кажется, заклятие Безликого было настолько сильным, что даже девочка у могилы Карла не пробудила в ней чувств.