Текст книги "Храни (СИ)"

Автор книги: Нифилетсар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Нило смежила веки. Грудь сдавила едкая горечь. Перед внутренним взором предстала горящая библиотека: каменные гиганты рушились под яростным напором разъярённого дракона, а книги подскакивали и метались, как опалённые птицы. Их крылья пламенели красными и жёлтыми перьями.

Стало нечем дышать. Хрипло вздохнув, Нилоэла крепко зажмурилась. Помедлив, открыла вновь помутневшие глаза и направилась в сторону потайного хода, манящего золотым светом. Уже почти покинув сокровищницу знаний, она наткнулась на вырубленную глубоко в скале нишу. В ней покоился огромный покрывшийся пылью и каменной крошкой фолиант. Его не коснулось алчное пламя дракона.

Словно во сне Нило стала перелистывать хрупкие страницы, испещрённые гномьими рунами. Призрачное сияние золотых сокровищ на миг отступило. Воздух стал чище. Звонкое цоканье капель, соскальзывающих с массивных сводов, приблизилось. Тьма, поглощающая девушку, поредела. Зашевелив губами, она прочла:

«Тьма пещеры поглощает их разум. Тогда презирают они пути праведные. Забывают о дружбе, любви, семье. Забывают свет солнца. Один он светит им во мраке безумия. Дух их заглатывает пещера Тьмы.

Час волка близится. Сердце горы должно вернуться на место своё. Драконью болезнь смирит возвращенье сердца в грудь. Грядёт новая эпоха рода Дурина. Не будет в ней места гордыне. Возрадуются гномы. Сбросит их дух оковы страсти и сольётся с Эа».

***

Звон монет, рассыпающееся эхо горного хрусталя, сладкое пение серебра. Маленькая движущаяся фигурка едва различима в безмолвном море драгоценностей, наполняющих сокровищницу. Дрожа, перекатывается тонкий смех, отражаясь болезненным эхом от высоких стен.

Нило с нескрываемым наслаждением надела на указательный палец массивное кольцо с огромным рубином. Отставив руку, удовлетворённо покачала головой и довольно улыбнулась, но улыбка эта была подобна хищному оскалу волка. Шею девушки украшала добрая дюжина золотых цепочек. Изящные платиновые браслеты охватывали запястья и бесчисленной вереницей стремились к плечам. Пшеничные локоны венчала алмазная диадема.

Холодный металл больно впивался в босые ступни, но Нилоэла не замечала этого, кружась в безумном танце перед высоким овальным зеркалом. Изредка останавливаясь, чтобы перевести дыхание, она каждый раз бросала придирчивый взгляд на своё отражение и, недовольно хмыкнув, добавляла или третье кольцо на палец, или новое ожерелье на шею. Становилось всё тяжелее двигаться, тело слабо сопротивлялось, но опалённый разум требовал больше. Ещё больше украшений!

Запнувшись о золотой кубок, инкрустированный изумрудами размером с куриное яйцо, девушка глухо упала на колени. Ей будто дали по дых. Медленно подняв голову, Нило тупо уставилась на себя в огромный круглый хрусталь. Отражение исказилось, рассыпаясь тысячью дрожащих граней.

Давно забытый сон из далёкого детства в одночасье стал реальностью. Глубоко вздохнув, Нило задержала дыхание. Вместо собственных глаз из глубин камня на неё взирало невозмутимое око, отливающее янтарём.

По венам чёрным ядом заструился страх. Девушку бросило в жар.

«Дракон неусыпно сторожит свой клад!»

Мгновение спустя она пронзительно закричала и начала остервенело сбрасывать с себя всё, что так старательно надевала.

– Жуки! Огромные чёрные жуки! – сдавленно хрипела она.

Последний тяжёлый перстень с сапфиром будто прирос к пальцу. Содрав кожу до крови, Нило зашвырнула украшение настолько далеко, что даже эхо его приземления не коснулось её слуха. Шатаясь, она вскочила на ноги. Мучительно сдавило горло, невозможно стало дышать. От невыносимого ужаса все мускулы свело судорогой. Нилоэла теряла рассудок и знала это. Последние проблески сознания ещё мучительно сопротивлялись, тщетно пытаясь противостоять чёрной алчности.

Много лет спустя в дневнике она напишет:

«Было очень страшно сходить с ума и знать, что сходишь с ума… Знать, что через какую-то минуту твоё тело будет по-прежнему живым, но ты сама, настоящая ты, исчезнешь навсегда, погрузишься в чёрную пучину безумия».

***

– Я не знаю, что мне делать с ним! – Хоббит отвернулся от тяжёлого взгляда сестры. Его сердце, ухая, подступало к горлу, а кровь шумела в ушах.

– Отдашь Торину – погибнут тысячи, отдашь Барду – всё равно они погибнут…

Бильбо отчаянно замотал головой, пытаясь привести путаные мысли в порядок и отыскать, наконец, спасительное решение. Нило прислонилась виском к холодному камню стрельчатой арки и заботливо провела рукой по взъерошенным кудрям брата, пытаясь пригладить их, но безуспешно.

Полурослик стоял, упёршись лбом в стену арки. Голова невыносимо болела, во рту пересохло, а глаза растерянно метались, часто задерживаясь на поблёскивающем Аркенстоне.

– Король с каменным сердцем принесёт своему народу только страдания… – неуверенно прошептал Бильбо.

Нилоэла нехотя оторвалась от приятной прохлады. Она обошла кузена и коснулась неприметно выпирающего из кармана камня.

– Аркенстон – не сердце Торина. Он – сердце горы.

***

Он давно живёт во мне.

И с того дня

Я заражена его яростью,

Но всё кончится сегодня.

Тихое эхо неслышных шагов гуляло по полутёмной галерее, одной из многих артерий Эребора. Холодный голубой свет сражался с поселившимся здесь мраком.

«Будто звезду в руках держу», – подумала Нилоэла, любуясь сердцем горы.

Девушка облокотилась на кованые перила, отделяющие её от бездонной пропасти некогда золотоносной шахты.

«Где же твоё место?»

Камень равнодушно молчал, переливаясь радужным свечением. Нило тяжело вздохнула и принялась внимательнее разглядывать Аркенстон.

Зловещий шепоток советовал ей присвоить сокровище, но она упорно отгоняла настойчивые мысли.

«Он ещё может пригодиться тебе!»

«Нет! Камень принадлежит горе!» – Нилоэла помотала головой, отгоняя подступившую дурноту. Новый прилив жара заставил дышать глубже. На лбу выступила испарина.

«Ты ведь помнишь, что случилось с принцем… Аркенстон поможет вернуть его».

Дрожащие ладони вспотели, крепче сжимая сердце горы. Нило горько всхлипнула и, зажмурившись, подалась вперёд. Ледяное дыхание шахты коснулось разгорячённого лба.

За спиной раздался резкий шорох. Нилоэла дрогнула. Камень выскользнул из рук и светящейся точкой устремился к недрам горы.

– Зачем ты его выкинула?! – грозный окрик заставил девушку медленно обернуться.

Королева возникла, словно из воздуха. Старуха остервенело сжимала в руке горящий факел. Её искажённое гневом лицо в неверном свете пламени казалось устрашающей маской.

Нило нервно сглотнула.

– Это случайность, – слабо выдавила она, не надеясь, что гномиха поверит ей.

– Как смеешь ты, предательское отродье, лгать мне! – взъярилась королева, стремительно подступая к оторопевшей Нилоэле. – Говори правду!

Ноги Нило подогнулись, и она осела на холодный каменный пол. Зажмурившись от страха, девушка сдавленно захрипела, пытаясь разжать крючковатые пальцы, сомкнувшиеся вокруг шеи. Королева нависла над ней. Одной рукой она намертво вцепилась в Нилоэлу, а другой держала потрескивающий факел.

========== Пропасть ==========

Спускаясь всё глубже в шахту, Нилоэла понимала, что с каждым шагом смерть становится ближе. Своя или чужая – она не знала, однако отчётливо ощущала её леденящее душу присутствие.

– Шагай быстрей! Мы должны отыскать его! – прикрикнула на девушку королева, заметив, что та медлит, не решаясь идти дальше.

Стиснув зубы, Нило двинулась вперёд.

«Аркенстон обрёл своё место. Его уже не вернуть», – ясная мысль вспыхнула в меркнущем сознании, осветив его яркой вспышкой.

На какой-то момент Нилоэла полностью пришла в себя. Она обернулась к Кили, который шёл рядом, и беззвучная мольба о помощи исказила её осунувшееся лицо. Молодой гном ободряюще улыбнулся, но тут же обеспокоенно нахмурился, увидев, что взгляд девушки вновь сделался отсутствующим.

Неровный свет факелов едва освещал путь небольшой процессии. Нило со связанными руками то и дело понукала старая гномиха. Слева от неё мрачно вышагивал Торин. Он неотрывно следил за матерью, но не предпринимал никаких попыток остановить её.

Настойчивый шёпот терзал душу Нило острыми клыками.

«Уничтожь их».

Рвал на части рассудок.

«Столкни в пропасть. Они уже обречены».

Торопил.

«Не мешкай! Сделай сейчас!»

Нилоэла шагала наобум. В многочисленных подземных тоннелях Эребора было легко заплутать тому, кто не жил в гномьем королевстве с рождения или не был гномом. Она была, но только наполовину.

«За следующей колонной сверни влево. Потом иди прямо и найдёшь его!»

Тошнотворный ком подкатил к горлу. Заметно пошатнувшись, она чуть было не упала, но младший принц, неотступно идущий следом, поддержал её. Молча взглянув на своего повелителя, юный гном обеспокоенно воскликнул:

– Во имя Махала, Торин! Останови это безумие!

Дубощит был непреклонен. Он отрицательно покачал головой, а взъярившаяся гномиха злобно выкрикнула:

– Не перечь своему королю, юнец! Лучше хорошенько встряхни эту дрянь, чтобы быстрей шевелилась!

Глаза Кили густо потемнели, на скулах заиграли желваки, однако гном настойчиво сжал локоть Нилоэлы. Девушка неохотно встрепенулась, силясь сосредоточиться на расплывающихся перед глазами образах.

Всё вокруг подёрнулось пламенной дымкой, окружающие силуэты нервно трепетали, становясь похожими на голодные языки пламени, алчно лижущие сухое дерево. Этим деревом была она. Бесследно сгорала, оглашая недра Одинокой горы безмолвным криком-треском. Каждый новый шаг казался приливом свежего воздуха к открытому огню, но она шла вперёд, уже не осознавая, что делает.

Кристально чистый голубой свет ослепил путников, что долгое время плутали в тёмных ходах, освещаемых лишь неверным светом пары чадящих факелов. Свет источало глубокое подземное озеро, коим оканчивалась шахта.

– Мы на месте, – низким хриплым голосом возвестила Нилоэла.

Ступая босыми ногами по каменистому берегу, девушка подошла к самой кромке воды и бессильно опустилась на колени.

«Пропасть… обречены…» – звенели в голове слова, смысл которых она уже едва понимала.

– Там, – коротко бросила Нило, кивком указывая в сторону безмолвной глади.

Она выжидательно обернулась к своим спутникам, что молчаливо наблюдали за ней всё это время.

– Он зовёт нас, – восхищённо произнесла королева Эребора, и на бескровных губах заиграла безумная улыбка. – Слышишь ли ты его глас, сын мой?

Торин молчал. Он лишь зачарованно вглядывался в лазурную глубь, что озаряло своим светом сердце горы. Холодное сияние исказило лица гномов до неузнаваемости – черты сделались резкими и острыми, подобно скалистому утёсу; глаза воспылали жарким огнём обладания. Младший наследник рода Дурина восторженно застыл на месте, его взгляд также приковало манящее озеро.

– Он ждёт нас, – громко возвестила королева.

Старая гномиха не раздумывая бросилась в немую пучину. Бирюзовая бездна поглотила её без остатка. Ни крика, ни мольбы – только короткий плеск и оглушающая тишина возвестили о смерти.

Колкий холод заполнил дно шахты, ледяной крошкой осыпался с угольно-чёрных ресниц Короля Под Горой. Торин прерывисто вздохнул, повел окоченевшими плечами, будто сбрасывая одолевшее наваждение.

«Я никогда не боялся смерти. Все мы из камня вышли и в камень обратимся. Я всегда страшился одного: потерять глаза матери – мою совесть, моё зеркало».

Скинув массивную шубу и окованные железом сапоги, гном ринулся вслед за утонувшей женщиной. Безмолвные воды возмущённо забурлили, принимая его в свои объятия.

– Ты следующий, – безразлично отчеканила Нилоэла, спокойно наблюдая за стремительно разворачивающейся на её глазах драмой.

Кили ошеломлённо затряс головой, силясь осознать происходящее. В его душе боролись два противоречивых желания: откликнуться на призыв сердце-камня и присоединиться к родичам, или же остаться на берегу, не поддаваясь родовому проклятию.

– Иди же. Чего ты ждёшь? – раздражённо прошипела обессилевшая девушка, питаемая чужой злобой, что однажды поселилась в ней и крепла день ото дня.

– Я жду его. Он всегда возвращается, – растерянно улыбаясь зловеще оскалившейся собеседнице, произнёс Кили, наблюдая, как из холодных глубин смертоносного озера выплывает Торин.

Смоляные пряди короля, слипшиеся от влаги, тяжёлым чёрным грузом сгорбили спину. Опустошённый взгляд с напрасной надеждой впился в застывшее маской смерти родное лицо. Сведённые судорогой руки сжимали бездыханное тело матери.

***

Великий чертог Эребора погрузился в мрачное молчание скорби. Поблёкшие парадные знамёна сменили траурные полотнища, едва тронутые временем. Каменные лица исполинских статуй, охранявших покой зала королей, казалось, хмурились, замечая победную поступь Драконьего Рока.

Тяжкое отчаянье чёрной хворью поразило отряд. После погребения королевы – спешной церемонии, проведённой без должного блеска и почестей, – все собрались в парадном чертоге, ожидая своего повелителя, который задерживался в родовой усыпальнице.

– Торин медлит, – взволнованно заметил Балин, выходя на широкий массивный балкон, откуда властители гномьего царства всегда вели переговоры. И весомо произнёс, окидывая тревожным взглядом эльфов и людей, приближающихся к горе: – Он должен поторопиться.

Голос низкий и громкий, словно зов боевого рога, прогремел внезапно:

– Явились?! Стервятники, слетевшиеся на пир. Что ж, пора показать им, что Эребор – не гниющая туша!

С холодной решимостью Король Под Горой направился через зал к остроконечной арке, что выводила на балкон. Тихий напев родился спонтанно – подобно летней грозе, он возник неожиданно, поражая своей силой. Гномьи голоса впервые за долгие годы сотрясали древнее королевство.

Король законный занял трон,

В суровой битве пал дракон,

И всякий враг погибнет так —

Об этом заявляет он.

Ковали чаши мастера

Из золота и серебра,

Граня алмаз, рубин, топаз,

Они трудились до утра.

Гордо вскинув подбородок, Торин всё ускорял шаг. Глаза его яростно светились, руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели.

Былого мастерства секрет:

В корону врезать самоцвет,

Всадить в эфес звезду с небес

И в ожерелье – лунный свет.

Безумный смех, визгливый и тонкий, отравленной стрелою взвился вверх, разбился о каменные своды, осыпая присутствующих жгучим ядом негодования. Неестественно скорчившись, Нилоэла буквально задыхалась, давясь хохотом, больше походящим на рыдания. Торин поражённо застыл на месте и мгновение спустя медленно повернулся в сторону не унимающейся девушки.

– Что так рассмешило тебя, дитя? – прогремел он, пытаясь перекричать Нилоэлу.

Та прекратила истерить и исподлобья взглянула на Дубощита. На миг гнома накрыл леденящий ужас, ибо глаза девушки были полностью черны, но король совладал с собой и невозмутимо ждал ответа.

– Хм… – хрипло выдавила Нило, успокаивая зашедшееся дыхание. – Песня несколько не подходит к случаю, мой король, – издевательски раболепно прошелестела она. – Позвольте, я исполню подобающую.

И, не дождавшись согласия, она завела свою песнь. Громкой и сильной птицей взлетела она, поражая всех присутствующих. Маленький Бильбо будто бы съёжился, сгибаясь под грузом пережитого. Творившееся с сестрой безумие, казалось, вот-вот перекинется и на него. Кили горько вздохнул и устало закрыл лицо руками, а в глазах Бифура стояли непролитые слёзы.

В краю средь гор и цветущих долин

Текла река исчезая вдали,

Прекрасней не было страны,

Где рождались баллады и сны…

В дорогу звал глас таинственных гор…

Три сына там покидали свой дом…

Один был горд, другой – упрям,

А третий был сердцем смирён.

Слова отца были грусти полны:

«В любви моей вы росли, как цветы.

Что ждет вас там, в чужих краях?

Да хранит вас молитва моя!»

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Сохраните богатство души

И любви нескончаемый свет!»

Прошли года, затерялись вдали…

В краю средь гор и цветущих долин

Встречал отец своих детей

После долгих разлук и скорбей.

И первый сын возвратился домой:

«Гордись, отец! Я – великий герой!

Вся власть моя – и в этом суть:

На крови я построил свой путь!»

Второй принёс золотые дары:

«Смотри, отец! Я могу все миры

Купить-продать, и слезы всех

Превратить в серебро и успех!»

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Разменяли богатство души

Ради славы и блеска монет!»

А третий сын на коленях стоял:

«Прости, отец, я великим не стал…

Смиренным был, врагов прощал…»

Отец с теплотой отвечал:

«Душа твоя и добра, и чиста,

И пусть богат ты и знатен не стал,

Но ты хранил любовь мою —

Я тебе свой престол отдаю!»

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Кроток сердцем и духом смирен

Верный сын унаследовал трон!»

– Это она хотела сказать тебе напоследок, сын Траина, – низким шипящим клёкотом вымолвила девушка. – Нилоэлы больше нет, она умерла, едва закончила петь.

Гномы начали взволнованно переглядываться между собой. Бедняга Бильбо, охнув, осел на холодный мрамор каменных плит.

– Здравствуй, Дубощит, – прогудела полукровка. – Ты думал, что от меня так легко избавиться? – лицо Нилоэлы заострилось, сделавшись мертвенно-бледным, а в глазах заплясали искры драконьего пламени.

Оторопев, Торин отшатнулся назад, но затем вмиг оказался рядом с Нило, схватив её за шею. Девушка не сдвинулась с места. Железной хваткой она вцепилась в руку гнома и просипела пугающе-насмешливым голосом:

– Не глупи, Дубощит. Даже если эта девка умрёт, я навсегда останусь править Эребором, ибо им правит безумие!

Гном отпустил Нилоэлу и брезгливо отступил в сторону.

– Тебе не возвратиться из небытия, Смауг. Оставь её и убирайся, – бессильно выкрикнул Торин.

Едко усмехнувшись, девушка потёрла онемевшее горло. Откровенно издевательская ухмылка исказила её лицо оскалом волка.

– Неужели? Я уже здесь и с удовольствием посмотрю, как вы перережете друг друга. – Нило злорадно покосилась на балкон. – Захлебнётесь в собственной крови!

– Нилоэла! Борись! Не позволяй этому поганому змею одолеть тебя! – яростно выкрикнул Кили, подавшись вперёд, но Торин преградил ему путь, не подпуская к Нило. – Пусти! – выкрикнул юноша, не стыдясь пролившихся слёз.

Девушка перевела охваченный пламенем взгляд на принца и утробно расхохоталась.

– Бедняжка, – с деланным сочувствием произнесла она. – Всё ещё надеешься исправить то, что натворил в Лихолесье?

Кили перестал вырываться и обречённо застыл в руках дяди.

– Это хрупкое тело теперь принадлежит мне, и вы ничего не сможете с этим поделать. Никто не сможет, – вновь рассмеялась Нилоэла, но вдруг зашлась судорожным кашлем, схватилась за горло и упала на колени.

Бильбо ринулся к кузине. Чернота в её широко распахнутых глазах стремительно сужалась, возвращая им прежний светло-ореховый цвет.

– Нило! Нило! Очнись! – давясь рыданиями, взывал хоббит, качая в руках обмякшее тело.

Сделав последний рваный вздох, Нилоэла прошептала: «Фили у Бургомистра».

И сорвалась в могильно-чёрную бездну безвременья.

Комментарий к Пропасть

https://yadi.sk/i/TfhdTO9-hepUi

========== Зов крови ==========

Они появились с первыми лучами солнца. Едва золотые нити оплели кроваво-алое небо, как два знамени – зелёное и голубое – взвились на горизонте. Отряд копьеносцев пересёк реку и теперь полз по долине, подобно чёрному бескрылому змею.

Торин напряжённо следил, как четыре движущиеся фигурки приближаются к горе. Вскоре они очутились прямо перед стеной, закрывающей ворота.

– Кто вы, пришедшие с оружием в руках к моему порогу? – громко вопросил Подгорный Король.

Высокий темноволосый мужчина с хмурым лицом выехал вперёд.

– Приветствую тебя, Торин! Я – Бард, от моей руки погиб дракон. В последней битве зверь разрушил дома жителей Эсгарота, а я пока что служу их Бургомистру. От его имени спрошу тебя: найдётся ли в твоём сердце хоть немного сочувствия к чужому горю и страданиям? Мы пришли просить о помощи. Часть сокровищ Эребора по праву наша!

– Чего хотят люди Озёрного города – мне понятно, – напряжённым тоном отозвался гном. – Но зачем здесь лесной народ?

Высокий светловолосый эльф в роскошных одеждах, переливающихся в свете зари червонным серебром, высокопарно произнёс:

– Лесной народ желает возродить давно разорванное соглашение. Много лет назад владыка Трор заключил со мной сделку, но не выполнил её условий до конца. Прекрасное ожерелье из самоцветов должно озарить Мирквуд своим звёздным светом.

Лицо Торина на мгновение исказила тень негодования, однако совладав с горячим желанием уничтожить непрошеных гостей сейчас же, он спокойно начал свою речь. Но с каждым сказанным словом сыну Траина становилось всё труднее сдерживать себя.

– Гномы никогда не забывают тех, кто в трудный час пришёл им на выручку. Стоимость товаров и полученную от жителей озера помощь мы готовы возместить. Что касается давней сделки с Лесным Королевством – она может быть возрождена. Но об этом будет идти речь, когда последний вооружённый воин покинет порог моего дома, а наследник рода Дурина вернётся в Эребор целым и невредимым!

Бард и Трандуил недоумённо переглянулись. Эльф в мгновение ока вновь облачился в непроницаемую маску, человеку же потребовалось куда больше времени, чтобы скрыть удивление.

– Не делайте вид, что для вас это новость! – уже не сдерживался Дубощит. – Мне известно, что моего племянника удерживает в плену Бургомистр Озёрного города!

– Поверь, Торин, мы ничего не знали об этом! – взволнованно воскликнул убийца дракона.

– Поверь, Бард, если сегодня же я не получу своего наследника живым и здоровым, вы все поплатитесь за то, что посмели явиться сюда! Гнев подгорного народа настигнет каждого из вас! Так и передай своему хозяину!

***

Нилоэла боялась вздохнуть, открыть глаза, закричать. Густая чёрная мгла поглотила пространство. Она удивлялась, что всё ещё жива. Вязкая жижа мучительно медленно обволакивала тело, с едким шипением въедалась в кожу, причиняя жгучую боль. Капля за каплей, тень проникала в ноздри, обдирала горло, наполняла лёгкие кипящей смертью. Нило не слышала ни звука.

Воздух заканчивался с каждой прожитой минутой. Нилоэла открыла рот, силясь сделать живительный глоток. Мрак хлынул внутрь. Девушка захотела крикнуть, закашляться, вытолкнуть его из себя, но не смогла даже шелохнуться. Чёрные слёзы выступили из-под дрогнувших ресниц, сливаясь с торжествующей мглой.

– Сестрёнка… – горько вздохнул хоббит, утирая тёмные дорожки с обескровленных щёк кузины.

Полночный ветер влетел в их укрытие, вырубленное в восточной части горы. Это была небольшая ниша, устроенная специально для воронов, прилетавших с вестями в Эребор. Здесь проделавшие долгий путь птицы могли отдохнуть и набраться сил, перед тем как отправиться обратно. Сейчас же ниша была заброшена. Полуистлевшие деревянные перекладины, обнесённые невысокой каменной стеной – где раньше восседали вороны, – отделяли Нило и её кузена от синеющей внизу пропасти.

Нилоэла лежала на жёстком грязном тюфяке, служившем ей постелью. Рядом, на узком каменном выступе, ютился Бильбо. Полурослика мучал голод – съестные запасы стремительно подходили к концу. Терзал холод – по ночам всё чаще стали случаться заморозки, – но маленький стойкий хоббит сам настоял на том, чтобы перебраться в это неуютное место. С того самого момента, как его кузина впала в беспамятство, девушку начал терзать жар. Чтобы хоть немного облегчить страдания кузины, Бэггинс с помощью Бифура и Кили устроил Нилоэлу рядом со свежим ветром и лунным светом. Дни установились хмурые. Солнце уже давно не радовало мир своими горячими лучами. Промозглый холод начал завладевать Эребором и окрестными землями.

***

Резкий скрежет ржавых петель заставил хоббита вздрогнуть. Тёмный приземистый силуэт шагнул внутрь без приглашения, твёрдо и уверенно – будто бы это его владения. Отчасти так оно и было.

– Фили! – с облегчением воскликнул полурослик, поднимаясь навстречу вернувшемуся гному.

На первый взгляд принц совсем не изменился, разве что волосы заметно отросли, а забавные усы-косички стали продолжением спутанной русой бороды. Он был по-прежнему силён, держался с присущей ему живостью. И всё же едва заметные морщинки, залегшие в уголках вечно смеющихся глаз и губ, выдавали пережитое.

– Здравствуй, взломщик, – с лёгкой ухмылкой, давшейся с трудом, произнёс гном.

– Как я рад, что ты здесь! – широко улыбнулся хоббит. Омрачённое болью лицо его разгладилось, в глазах загорелся огонёк надежды.

Фили согласно кивнул, сердечно пожимая руку взволнованному Бильбо.

– Она ещё жива? – прошептал принц, будто боялся спугнуть жизнь Нило своим вопросом.

Полурослик лишь коротко кивнул, отступая в сторону. Увидев посеревшее осунувшееся лицо, застывшее предсмертной маской, Фили болезненно вздрогнул, будто его только что ударили под дых. Осторожно приблизившись к Нило, он медленно опустился рядом с ней. Тоненькая истаявшая ручка, казалось, вот-вот рассыпется в прах от его мягкого прикосновения, но она оказалась крепче, чем на первый взгляд.

– Я с тобой, Веснушка, – хрипло промолвил гном, убирая со лба девушки прядь потускневших слипшихся волос.

***

Маленький комок света бился о прутья тёмной клетки. Его слабое мерцание удерживало Нилоэлу на краю бездонной пропасти забвения. Этот крошечный шарик возник совсем недавно, разорвав кромешную тьму своим чистым сиянием. Жизненное тепло с каждым ударом сердца начало возвращаться в измученное борьбой тело. Солнечный комок стремительно рос, заполняя собой Нило. Жгучая боль постепенно отступала, а новый вздох уже не причинял прежних страданий. Перед глазами девушки в сонном мареве поплыли видения: полчища озлобленных орков верхом на гигантских варгах приближались к горе; над ними, подобно чёрному урагану, вились стаи огромных летучих мышей; возглавляли войско два чудовищных орка…

– Больг, – прохрипела Нило, с остервенением комкая колючее одеяло.

Фили стоял у самого края. Миновав полуистлевшие насесты, он, упёршись плечом в холодный камень, рассматривал неспящую пустошь. Ожил, заиграв бесчисленными кострами, Дейл, излучина реки переливалась бликами огней лагеря людей и эльфов. Молодой гном болезненно хмурился, тяжкие думы о грядущем одолевали его. Чёрные тучи тугой пеленой застили небо, не давая ночному светилу пробиться сквозь плотную завесу мрака, сгустившегося над Эребором. Пронизывающий ветер ледяным потоком обрушивался с севера. Принц зябко поёжился. Услышав за спиной слабое бормотанье, он в мгновение ока оказался рядом с Нило. Взяв девушку за руку, гном с трудом различил в бессвязном бреду слова, сулящие большую беду, нежели воинственно настроенные озёрники и эльфы за порогом.

– Войско орков? – всё ещё не веря своим ушам, переспросил гном. – Ты уверена, любимая?

Белый свет огромной, низко опустившейся к горизонту луны заполонил пространство. Фили невольно зажмурился, не выпуская окрепшие, но холодные пальчики из своих рук. Резной кулон, покоящийся под серым шерстяным одеялом и доселе молчавший, вновь воссиял яркой молочной каплей. Миниатюрная бриллиантовая запонка, с недавних пор соседствовавшая с оберегом, зажглась, став предупреждающе-лиловой.

Когда принц открыл увлажнившиеся глаза, ослепительное белоснежное сияние отступило, серебристым занавесом спустилось в ночную долину. Нилоэла затихла, безвольно вытянувшись на своём ложе. Черты её неестественно заострились, дыхание стало еле заметным, угрожая вовсе оборваться. Смахнув выступившие слёзы, Фили коротко коснулся холодеющих губ прощальным поцелуем.

***

OST The Witcher 3: Wild Hunt – Wake The White Wolf

«Сегодня день великой охоты. Мы устремимся туда, где смерть жжёт костёр. Его дым уже щекочет ноздри. Многие не вернутся, и я буду среди них. Я знал это с самого начала. Мне не суждено возвратиться. Таков путь, в который отправляются по зову крови».

Разгорающаяся заря оросила сухой ковыль. Тугой плетью взвивалась пыльная тропа по костям земли, пересекала цепи воды. По ней, пружиня на упругих лапах, шли звери. Большая стая первородных волков, что ещё обитали в Рованионе, направлялась на север. Последняя стая. Запах беды гнал их к Одинокой горе. Кровь звала сразиться со множащимся злом.

Гигантский полуварг возглавлял их. Мощные лапы взрывали серую пыль дорог, оставляя на земле внушительные следы. Янтарные глаза выискивали противника, мокрый чёрный нос был чуток, улавливая дух разгорающейся битвы. До острого слуха уже доносился дикий смех стали, напившейся крови.

Лёгкой грациозной поступью Лаурион входит в смерть. Остальные звери неслышной тенью стелются в переплетении жёсткой травы, нападая на тёмных тварей внезапно, как летний ураган. Ткань бытия расползается, тлея. Волчий оскал полуварга – словно усмешка в лицо смерти. Он не боится умереть. Его ярость светла. Точно пламя факела, она освещает умирающих вокруг волков, гномов, людей и эльфов.

Явившаяся из ниоткуда стая первородных волков своей внезапной атакой посеяла смятение в рядах волчьих всадников. Варги сбрасывали наездников, в страхе подминали их под себя, рвали когтями. Белые и серые волки, меньшие по размеру и силе, были более ловкими. Отличаясь быстротой, они нападали слаженно, убивая тёмных сородичей быстрее, чем те успевали освободиться от «ноши» – орка. Но постепенно атака первородных захлебнулась в бесчисленном море подавляющей злобы.

Лаурион выслеживал давнего врага. Белый варг Азога должен был сегодня умереть. Готторм возвышался над потомками Дурина. Балин и Двалин, направив клинки на огромного варга, защищали раненного Торина, припавшего к окровавленному камню.

– Глупцы, – мерзко расхохотался Бледный орк, – вам не миновать могилы!

Осквернитель направил своего варга на приготовившихся к отпору гномов, но не успел даже замахнуться мечом. Лаурион наскочил на Готторма, повалил его на землю. Выбравшись из-под схватившихся зверей, Азог, прихрамывая, направился в сторону Торина, воинственного выкликающего его имя.

Густая солёная кровь заполнила горло. Нилоэла сделала глубокий вдох, чтобы не поперхнуться, и открыла глаза. Вокруг неё шла битва. Посмотрев вниз, полукровка увидела большого белого варга с перегрызенной глоткой, из которой короткими толчками вытекала жизнь. Подняв голову, девушка принюхалась. Зловоние мести разлилось вокруг, помогая ей выследить свою жертву. Он стоял всего в десяти метрах от неё. Свирепо скалился, вытаскивая меч из рыжеволосой эльфийки. Длинное зазубренное лезвие покрылось кровавой пеленой. Издав последний вздох, лесная воительница плавно упала на стонущую от боли землю, словно прошлогодний лист с багряной верхушки вяза. Больг с упоением наблюдал, как его противница умирает.

Протяжный, полный ненависти вой заставил орка оторваться от остывающего тела эльфийки. Гигантский белый волк медленно подступал к нему, ощерив окровавленную пасть в предупреждающем оскале. Сын Азога лишь злобно ухмыльнулся, готовясь к новому сражению. Выверенными движениями зверь повалил его, раздирая когтями. Орк отчаянно сопротивлялся. Ненависть, питающая полуварга, была сильней.