Текст книги "Храни (СИ)"

Автор книги: Нифилетсар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

«Что теперь будет? Куда бежать? Как дальше жить?»

Новые вопросы неумолимой сетью оплели мечущийся, словно в лихорадке, разум. Громоподобный рык каскадом рассыпался за спиной. Нило, прижавшись к мощной шее своего волка, оглянулась назад и увидела, что их преследуют пять волчьих всадников. Их возглавлял бледный, словно мертвец, орк, чьё лицо было испещрено многочисленными шрамами, которые, подобно личинкам кровососущих насекомых, казались налиты алым соком жизни. Его белый варг жутко скалился и злобно выл, словно плетьми подгоняя остальных зверей.

Рыдания короткими толчками бились в груди беглянки. Она больше не оглядывалась назад. Уткнувшись в белую шерсть, Нило едва дышала и уже давно не смотрела, куда Лаурион держал путь. Азог Осквернитель чуял гномью кровь. Полуварга намеренно сбивали с пути, загоняя в западню. Лау сделал отчаянный рывок и оторвался от преследователей. Воздух обжёг лёгкие, надсадно сдавил сердце. Запыхавшийся зверь выбежал на пологий склон и, услышав неподалёку знакомые голоса, устремился к ничего не подозревающим гномам, Бильбо и Гендальфу.

Нилоэла вскинула голову. В покрасневших от слёз и сухого ветра глазах загорелась искорка безумной надежды.

***

– Где хоббит?! – голос волшебника звенел нарастающей тревогой.

Гномы, ещё не пришедшие в себя после встречи с гоблинами, растерянно оглядывались по сторонами, и вопрос, заданный магом, разнёсся эхом по утопающей в багрянце заката поляне.

– Он сделал то, чего давно жаждал! Повернул к дому, когда представился удобный случай! – раздражённо сверкая глазами, высказал свои мысли Дубощит.

Мистер Бэггинс, сокрытый чарами единого кольца, задохнулся от возмущения. Он уже собирался было раскрыть своё присутствие, но поражённо отступил назад, заметя стремительно приближающегося к ним Лауриона с растрёпанной Нилоэлой на спине. На кузине не было лица. Тёплые глаза, расширившись, остекленели, покрывшись ледяной коркой страха. Мгновение – и все присутствующие схватились за оружие, приняв друзей за врагов.

– Постойте! – воскликнул Ори. – Это Нилоэла! – Как самый молодой из отряда, он первым успел понять, что приближающий зверь не представлял угрозы.

Вздох удивлённого облегчения перемешался со звяканьем опускающихся клинков и стрел. Выпустив когти, Лаурион поспешно затормозил, взрывая громадными лапами бурую землю. Нило на мгновение закрыла глаза, переводя дух. Облизнув пересохшие губы, она, не обращая внимания на град вопросов, повернулась к Гендальфу:

– Волчьи всадники… – стараясь говорить громче, прохрипела девушка. – Они гонятся за нами…

Лицо Гендальфа вытянулось, сливаясь с цветом одеяния. Маг бегло оглядел склон и, поняв, что иного выхода нет, громогласно скомандовал:

– Все на деревья! Быстро!

Измученный тёплым приёмом короля гоблинов отряд вновь, скрепя зубами, пустился бегом, и в считанные минуты маленький сосновый бор, покрывающий отвесный уступ, пестрел гномами, пытающимися укрыться в густых ветвях. Бело-серый волк тоже подбежал к одному из могучих деревьев. Уловив момент, когда хозяйка чуть ослабила хватку, стремясь ухватиться посильнее, он резко взбрыкнул, подбрасывая зазевавшуюся всадницу высоко вверх. Нило от неожиданности не успела ничего сделать. Пустота завладела головой и сердцем. Исступлённая душа приглушённо кричала внутри.

Лаурион выискивал во внезапно сгустившихся сумерках подступающих врагов. Но внезапно заметил очень знакомый запах справа от себя. Он обернулся, и глаза его загадочно сверкнули, уловив движение. Серебристый волк в считанные мгновения оказался рядом с невидимым Бильбо и подтолкнул пыхтящего Бэггинса на дерево. Горящие зловещим огнём точки замелькали впереди. Тяжёлый воздух огласил вой варгов, сливаясь в одну невыносимую какофонию с чёрным наречием их всадников. Она резко ударила по ушам, оглушая. Лаурион размеренными, грациозными движениями выступил навстречу неминуемой смерти. Притихшие гномы, волшебник и хоббит с полукровкой неотрывно следили за всеми его действиями. Вот первый варг кинулся на белого волка, но хрипя, испустил дух. Второй, третий… Лауриону становилось всё сложнее сдерживать напор стаи. Их пришло слишком много, и пусть останки некоторых из них сейчас покоились в ловушках гнома-карлика, но всё же силы были неравны.

Разорвав глотку очередному противнику, Лаурион тяжело поднимается с пропитанной кровью земли. Его лапы широко расставлены, спина выгнута дугой, а иссечённая глубокими царапинами морда искажена угрожающим оскалом. Из порванной губы сочатся алые капли, на белоснежной шерсти тут и там полыхают бордовыми пятнами раны. Очередной прыжок… очередной поверженный соперник. Могучее тело сдаётся, но дух не сломить даже лютой злобе, превосходящей сражающегося числом. Полуварг обводит поредевшую стаю горящим взглядом. Его белый хвост призывно поднят, а загривок напряжённо вздыблен.

Предводителю орков надоело забавляться со смертью. Он подал знак, и вся стая сорвалась с места, погребая под собой Лауриона. Маленькие зелёные глазки Готторма победоносно блеснули, наблюдая за тем, как заклятый противник неумолимо приближается к гибели. Отчаянный визг, непрерывное клацанье зубов, впивающихся в плоть, и довольный хохот Азога откликнулись нарастающим ропотом, покрывшим сосновый бор. Вспыхнули подожженные горящими шишками шкуры терзающих добычу варгов. Они, жалобно скуля, отступили под защиту гор, которым разрастающийся пожар был не страшен. Но, обогнув огонь с другой стороны, озлобленная стая с возросшей ненавистью бросилась на деревья и поочерёдно свалила их, переплетая между собой, словно звенья только что выкованной цепи.

Нило судорожно цеплялась за ветки, рукава её рубашки порвались в клочья. Девушку била крупная дрожь, и она то и дело промахивалась мимо опоры.

– Назад, – скомандовал Бледный Орк, когда уже весь отряд гномов цеплялся за жизнь на краю прорасти. – Остальные и так погибнут, но ему, – он указал железным крюком в сторону Торина, – уготована иная участь.

Подгорный король тяжело поднялся на ноги и принял бой. Он едва не погиб от зубов гигантского варга, на котором восседал его противник. Оглушённая горём, ослеплённая дымом Нилоэла незамеченной пробралась меж стен полыхающего огня к окровавленному Лауриону. Жизнь ещё теплилась в янтарных глазах полуварга, по капле покидая их. Нило обняла огромную голову и что-то тихо прошептала в остроконечное ухо. Рыдания рвали грудь, но не вырывались наружу – жажда мести ледяной пробкой закупорила их до поры. Девушка резко обернулась, услышав полный боли вскрик Двалина. Она заметила, как к распростёртому на земле Торину гордой поступью приближался сам Азог Осквернитель.

Он смаковал каждый момент, любуясь беспомощностью давнего врага. Вот он, долгожданный момент, которым орк жил много лет подряд. Упиваясь превосходством, Азог не замечал ничего вокруг, и маленькая фигурка, бросившаяся под ноги, стала для орка полной неожиданностью. Нилоэла, вооружившись горящей веткой, словно кошка набросилась на Осквернителя, ослепляя пошатнувшегося Азога огнём. И не миновать ей смертельного удара, если бы не Бильбо, появившийся откуда ни возьмись.

Всё это время порядком струсивший полурослик скрывался под покровом невидимости и вынашивал план побега. С него уже было достаточно «мира за окном», он хотел обратно, но для этого нужно было непременно вызволить так вовремя нашедшуюся сестру из дурно пахнущей, во всех отношениях, заварушки. Бэггинс рассчитывал спокойненько отсидеться и поступить так, как от него все ожидали – сбежать, улучив момент. Раз уж никто из гномов в него не верит, то и продолжать это, ставшее слишком опасным путешествие, смысла нет. Но белокожий громадина, поднявший свою культю на кузину, заставил сердце маленького обиженного хоббита вспыхнуть праведным гневом.

Возникнув из воздуха, Бильбо что было сил вонзил полыхающий синим светом клинок в плечо белого орка. Тот, взревев от сильной боли, замахнулся и, поддев храброго полурослика за шиворот, отбросил в сторону. Он намеревался раскроить наглому коротышке голову, но промахнулся, тем самым оставив Бильбо в живых. В это время Нило, собравшаяся было подняться на ноги, получила от всё того же Азога тяжёлый удар в лоб. Древко его увесистого оружия лишило девушку сознания. Когда она, жмурясь от разрывающей голову боли приоткрыла глаза, то чуть снова не упала в обморок, обнаружив, что её обнюхивает огромный чёрный медведь в несколько раз крупнее Лауриона.

Комментарий к И буря пропоёт нам

Лаурион против стаи https://yadi.sk/i/OJ-iyfTNbwJTV

========== Грёзы о мести ==========

Дубовая роща за окном, переговариваясь на шелестящем языке, сплетала тягучие куплеты древней колыбельной с напевом ночного ветра. Сладким духом клевера и садовых цветов был пропитан воздух. Он влажной шалью обволакивал плечи усталой путницы, которая, не смыкая глаз, сидела около израненного полуварга на соломе, покрытой огромной холщовой простынёй, местами заляпанной кровью. Последняя лучина, догорая, слабо мерцала, и косая тень, отбрасываемая Нилоэлой, постепенно сливалась с тёмно-синей мглой, заполняющей амбар.

Прощально шипя, чадящий светец потух, впуская в помещение густую ночь. Девушка устало закрыла болящие от усталости и невыплаканных слёз глаза. Она отложила сорочку, над которой трудилась весь вечер, в сторону. Закрыв лицо саднящими от мелких ранок руками, Нило прерывисто вздохнула, в очередной раз подавляя желание закричать от бессилия. Загрубевшие ладони взъерошили и без того лохматые волосы. Несколько минут она сидела, тупо уставившись в темноту и прислушиваясь к слабому дыханию Лауриона, которое часто прерывалось, становясь еле слышным.

Наконец Нилоэла медленно поднялась. Затёкшие ноги вспыхнули тысячами колющих искр, заставляя болезненно морщиться. Неверный свет факела, прикреплённого с внешней стороны бревенчатой стены амбара, тонкой полосой указывал помертвевшей от горя девушке путь наружу. Прихватив с собой пучок заготовленных лучин, она вышла на свежий воздух. Окунувшись в ночную прохладу, смывающую грязь терзающей неизвестности, Нилоэла сладко потянулась, разминая застывшее от долгого сидения тело, затем приподнялась на цыпочки и подожгла сухие прутики, весело затрещавшие в сонной тиши. Возвращаться внутрь совсем не хотелось, но Нило не собиралась надолго оставлять своего друга наедине со смертью, которая, будто назойливая гадалка, тоже восседала подле Лауриона вторую ночь подряд.

Вновь затеплился в амбаре огонёк, разгоняя тени по углам. Снова светловолосая голова склонилась над шитьём. Нилоэла укорачивала ночную сорочку, которую вместе с кое-какими вещами заботливо подарил ей суровый хозяин дома по имени Беорн, у которого усталые и изрядно потрёпанные путники нашли приют. Сегодня утром он заходил проведать Лауриона и заодно принёс Нило несколько тронутых временем, но ещё вполне пригодных для ношения платьев и нижних сорочек. Вещи были для Нилоэлы слишком длинны, но в остальном пришлись по фигуре. Видимо, они принадлежали ребёнку, превосходившему девушку в росте. Откуда у одинокого мужчины взялись детские вещи, Нило решила не спрашивать, боясь потревожить историю, хранителями которой те являлись.

Именно хозяин дома принёс израненного волка к себе и взялся врачевать его раны. Гендальф несказанно удивился столь благожелательному поведению обычно подозрительного и непредсказуемого жителя Дубовой рощи, который, как выяснилось позже, был к тому же оборотнем.

***

Громадный чернобородый человек в серой шерстяной тунике до колен возвышался, словно могучий дуб, перед распахнутой настежь дверью амбара. В руках он держал большую деревянную кружку, от которой, матово клубясь, поднимался белый пар.

– Я же предупреждал, чтобы ночью нос наружу не казали, – ворчливым голосом произнёс он вместо приветствия.

Нило от неожиданности неловко дёрнулась, при этом уколов палец. Она приглушенно зашипела, откладывая работу в сторону и поднимая на хозяина печальные глаза, подёрнутые пеленой усталости. Грустно улыбнулась, согласно качая головой:

– Совсем из головы вылетело. Извините, хозяин Беорн.

– Ладно уж, – снисходительно произнёс оборотень, приближаясь. – Тебе и твоему зверю здесь бояться некого, – бросая на бесчувственного Лауриона внимательный взгляд, заверил Беорн. – Вот, на-ка, выпей, – он протянул Нило кружку, от которой пахло домашним уютом и медовой сладостью.

Нилоэла благодарно приняла напиток. Немного пригубив, она обернулась на Лау и замерла. Немой вопрос повис в воздухе. Отчего-то Нило боялась произнести его вслух.

«Слова имеют свою цену. Разбрасываться ими понапрасну не стоит». Девушка знала эту простую истину и поэтому молчала.

– Если он переживёт эту ночь, то смерти на сей раз не достанется… – долгожданный ответ настиг внезапно, как летний дождь.

Нилоэла благодарно кивнула в ответ, неотрывно глядя на беспомощного волка, который неподвижно лежал рядом. Шумно вздохнув, темноволосый мужчина развернулся и направился к выходу. На пороге его настиг ещё один вопрос, который терзал не только полукровку, но и весь отряд:

– Почему вы так добры к нам?

Призраки прошлого омрачили суровое лицо оборотня. Могучие плечи ссутулились, будто невидимый груз внезапно обрушился на них.

– Считай, что вам повезло, – глухим эхом прозвучало надломленное сердце. – Выпей, – обернувшись, кивнул на кружку Беорн. – Может, выйдет толк, – с затаённой грустью добавил он, глядя на полуварга, и скрылся в подёрнутой рассветом дымке утра.

Нило сделала два больших глотка и отставила почти полную кружку в сторону. Парное молоко с мёдом быстро подействовало. Веки налились свинцовой тяжестью. Проваливаясь в тяжёлый сон, она в очередной раз поклялась себе, что доберётся до гнусных порождений тьмы, чего бы ей это ни стоило. Нилоэла устало вытянулась, укладываясь рядом с Лаурионом. Смыкая нещадно ноющие глаза, она и не заметила, что янтарное око зверя уже несколько минут неотрывно наблюдает за ней.

В стародавние времена предки Лауриона и родичи Беорна вместе противостояли злу, которое в конце концов заполонило их земли и почти полностью истребило оба племени. Именно поэтому Меняющий Шкуры помог находящемуся при смерти полуваргу. А вот почему оборотень тепло отнёсся к Нилоэле… Эта история слишком трагична и мрачна. Она острым когтем навсегда останется в сердце Меняющего Шкуры, причиняя ноющую боль, каждый день разрывая его на куски.

***

Тёплое дыхание немилосердно щекотало ухо. Нило недовольно поморщилась и что-то несвязно пробормотала во сне, перекатываясь на живот. Назойливый нюхач уткнулся влажным носом в бок девушки, продолжая будить её щекоткой. Не желая просыпаться, Нилоэла повернулась на левый бок, надеясь поспать ещё чуток. Весьма ощутимый толчок заставил её перевернуться на спину и резко распахнуть глаза. Довольный Лаурион с невинным видом лакал из давешней кружки остывшее молоко, не обращая на хозяйку ни малейшего внимания. Опешив, Нило не поверила глазам: ещё вчера находившийся при смерти волк сегодня уже с аппетитом уничтожал принесённый Беорном напиток.

Широко улыбаясь, девушка с упоением наблюдала за любимцем, боясь спугнуть невыразимое чувство хрупкого счастья, которое заполнило сердце.

***

Жаркий летний день неукротимо разгорался, заставляя всё живое прятаться в тень или искать спасения у источника с прохладной водой. И Нило не стала исключением. Оставив Лауриона на попечение кузена, она направилась к тихой заводи, оглашаемой лишь мелодичным говором питающего её небольшого водопада. Девушка приметила укромное местечко в ту ночь, когда, не помня себя от гулко бьющего в голове страха, следовала за гигантским чёрным медведем, нёсшим бесчувственного полуварга за шкирку, будто маленького щенка. Серебристый блеск водопада, искрящегося в лунном свете, на миг приковал взор обеспокоенной Нило, быстрым шагом семенившей за оборотнем. Нилоэла тогда поразилась красоте этого места и теперь, когда Бильбо почти насильно вытолкал её из пропахшего болью амбара, решила, что именно здесь сможет наконец прийти в себя.

На удивление быстро отыскав заводь, девушка расплела засаленную косу; светло-жёлтое платье с белыми оборками гладким покрывалом легло на ближайший валун, и Нило в одной сорочке, осторожно ступая по каменистому дну, медленно погрузилась в приятно холодящую воду. Необычные растения плавали на зеленоватой глади пруда. На первый взгляд они напоминали обычные кувшинки, но среди белых соцветий встречались золотистые бутоны, похожие на лилии, только уменьшенные в несколько раз, и совсем крошечные, карминного цвета, розы.

Заплыв на самую середину, Нилоэла перевернулась на спину, почти полностью погружая голову в воду. Уши тут же заполнились водой, нашёптывающей сказки голосом далёкого таинственного моря. Водяные растения нежно оплели расслабившуюся девушку и причудливым узором украсили вздувшуюся от влаги ткань ставшей полупрозрачной сорочки. Поймав проплывающую мимо карликовую розу, Нило ловко вплела ярко-красный бутон в волосы. Умиротворённо улыбаясь, она вглядывалась в голубое, без единого облачка небо. Постепенно сонное марево поглотило её, накатывая тёплой волной. Все звуки затихли, лишь вдалеке настойчиво говорил водопад, не давая утомлённой тревогами Нилоэле окончательно погрузиться в вязкое беспамятство.

***

– Ka kwarut miyal i razar! И сдались тебе эти яблоки! – неодобрительно ворчал Кили, едва поспевая за размашисто шагающим по тропинке братом.

– Okhor niyal henul gimbub. Вовсе не обязательно помогать мне их искать, – сорвав по пути травинку, невозмутимо отозвался Фили. Засунув её в рот, он обернулся к упорно следующему за ним по пятам братцу, приговаривая: – Nidut, zo thore au los Dwalinul ngalam. Zein forn nyel, yu lasu eya. Просто признай, что это лучше, чем дрыхнуть под очередную байку Двалина. Этим историям уже тысяча лет, а остальные слушают, как будто они вчера случились.

– Ma phorut, tor. Пожалуй, ты прав, братец, – расстёгивая ворот тёмно-бордовой рубахи, согласился Кили. – Gas! Ну и жарища!

– Ogkel u si suza-phaz. Давай-ка свернём в эту рощицу, – утирая со лба пот, предложил светловолосый гном. – Oi tud lusgalad. Быть может, здесь найдутся дикие яблони.

– Ka oye zei balk… пчёл. И не будет этих ужасных… пчёл, – понизив голос, прошептал Кили, отмахиваясь от огромного, гулко жужжащего насекомого.

Свернув с неприметной среди моря цветущего клевера тропки, наследники рода Дурина скрылись под освежающей прохладой сочной зелени.

– Kili, akshanub niyal, elak mial kwig? Kanda ho laik? Кили, скажи мне, зачем ты взял с собой лук? Отбиваться от пчёл? – с лёгкой ухмылкой спросил Фили, поворачиваясь к нагнавшему его брату.

Тот не остался в долгу и вернул голубоглазому шутнику его шпильку:

– Miyalul gastut! Nadu rukhs sha garap nyel ka mer minul yar, nin idau razar khoth… О тебе забочусь! Как знать, может орки уже сговорились с гоблинами и рыскают в этих местах, мечтая расквитаться с нами. А мы тут за яблоками ходим… – строил зловещие предположения младший из гномов, хитровато щурясь.

Его старший брат в ответ только ехидно ухмыльнулся, качая головой.

– Ni lasat lamwil. Кажется, я слышу плеск воды, – силясь понять, откуда идёт звук, заинтересованно произнёс Кили. – Na lut! Вот бы искупаться!

– I ogala, ne niyal ir razar. En ka ya! Было бы неплохо, но мне сейчас больше хочется маленьких кислых яблок. О! Вот, кажется, и они! – воскликнул Фили, потирая руки. – Ma ayadda, ni unakkha nad. Ты иди, я присоединюсь позже, – кивнул брату юноша.

Кили свернул направо, теряясь в зелени тенистой рощи.

Светловолосый гном углубился в заросли дикорастущей яблони. Попутно засучив рукава, он придирчивым взглядом оценивал каждое дерево. «Zo nindil, zo rayak, omagra… Это слишком хилое, а это кривое, не взобраться…»

Тихий плеск воды послышался с правой стороны от охотника за яблоками. Наконец он нашёл подходящее дерево. Раскидистая яблоня со стройным, но крепким стволом и блестящими, светло-зелёными плодами. Вот только все они росли у самой верхушки.

«Uz latut i barazat. Очевидно, кто-то уже обобрал эту красавицу, – хмыкнув, отметил про себя гномий принц. – Niyul gei kyab! Ну, ничего, на мой век ещё хватит!»

***

Будто кокон, сплетённый из света, мягко окружила Нилоэлу дрёма. Искристым белым покрывалом укрыл сон, забирая себе тяготы и тревоги. Она неподвижно парила, словно пребывая в другом мире, мире без страха и слёз. Бесконечно долго продолжалось это невесомое ощущение. Но вот откуда-то сверху, сначала чуть слышно, затем всё явственнее послышалось натужное ворчание древесных ветвей. Солнце взволнованно замерцало, то появляясь, то пропадая. Кто-то звал её, но голос искажала вода, превращая его в глухой шипящий клёкот. Нега стремительно отступала, впуская в замирающее сердце размытый гнёт опасности. Нарастающее беспокойство скатывалось в огромный ком, погребая под собой хрупкое спокойствие. Заметались перед внутренним взором смутные корявые тени, взывая к заснувшим страхам, пробуждая затаённую боль.

Нилоэла резко распахнула глаза. Перед ними тут же заплясали в диком танце пламенные искры. Неясный тёмный силуэт свешивался над ней, призывая очнуться. Морок навеянной прудом дрёмы затуманил разум, ослепляя её, искажая очертания и звуки.

Неуклюже дёрнувшись, Нило заверещала что есть силы. Подняв целый фонтан брызг, она добралась до берега, попутно стараясь стряхнуть с себя вмиг ставшие тугими путами водные растения. С криком: «Орк! На дереве орк!» она, оскальзываясь на гладких, обточенных водой камнях, устремилась к огромному, поросшему мхом валуну, на котором солнечным бликом выделялось её платье. Из кустов, находившихся по левую руку от перепуганной девушки, выскочил взлохмаченный Кили с луком наизготовку. Истошный ор прервался, погашенный столь неожиданной встречей. Споткнувшись о подол сорочки, Нилоэла, смешно взмахнув руками, упала прямо к ногам эреборского принца. Мокрая полупрозрачная ткань выразительно облепила тело девушки. Мельком взглянув на Нило, Кили поспешно отвёл взгляд и охрипшим от волнения голосом бросил:

– Где он?!

– Там.

Проследив за взметнувшейся в сторону рукой, Кили, недолго думая, приблизился к кромке воды, выцеливая барахтающегося в густой кроне «врага». Нило тем временем поднялась на четвереньки и, не переставая обречённо хныкать, отползла за огромный камень.

Склонившаяся над тихой заводью яблоня натужно затрещала, силясь сбросить с изящных ветвей лишний груз. Но «груз» отчаянно цеплялся, не желая окунуться в прохладную глубь затерянного озерца. Внезапно его плеча коснулось жалящее остриё. Знакомая стрела мягко дотронулась оперением до подбородка.

Жалобно простонала ломающаяся ветка. Непечатно выругался летящий в воду раненый Фили. Звонкий хлопок – и он уже беспомощно барахтался в зелёной пучине. А на берегу рассмотревший наконец сражённую цель Кили впопыхах стягивал с себя сапоги, бросаясь на выручку брату.

– Он же плавать не умеет! – больше себе, чем показавшейся из-за своего укрытия девушке, крикнул гном, на бегу срывая рубаху.

***

– Почему? – В пронзительном взгляде голубых глаз плескался вопрос.

Нилоэла замешкалась, не зная, что ответить. Он умел заставать её врасплох, и с каждым разом выпутываться из вязкого омута искрящихся синью сетей становилось всё сложнее.

Девушка смутилась и старалась не смотреть на полуобнажённого гнома, чья рубаха после лазания по деревьям и купания в пруду превратилась в изодранные лохмотья, едва прикрывавшие тело. Нило откупорила стеклянный пузырёк с тёмно-коричневой жидкостью.

– Ты это о чём? – невинным тоном ответила вопросом на вопрос Нило, смачивая чистую ткань резко пахнущим лекарством.

– О твоём побеге…

– Сними эти тряпки, я постараюсь что-нибудь придумать, – пытаясь уйти со скользкой тропинки объяснений, отстранённо попросила Нилоэла, нетерпеливо сжимая в руке сочащуюся терпким настоем тряпицу.

– Да Балрог с ней! – раздражённо воскликнул Фили, одним рывком снимая с себя остатки некогда синей рубахи и швыряя их на золотящуюся под ярким полуденным солнцем траву. – Ответь мне!

Густой старый сад, раскинувшийся с юго-восточной стороны жилища оборотня, молчаливо взирал на двух юных созданий. Их годы не шли в сравнение с его долгой жизнью.

«Будто два желтоголовых одуванчика, склонились они друг к другу. Им не место среди заботливо ухоженных клумб и утоптанных дорожек. В полях, пестрящих вольными цветами; в лугах, что колышет попутный ветер, должно быть им. Но не здесь», – ворчал дряхлый старик, скрипя ветвями вишен, пришёптывая лепестками маргариток.

– Что именно тебе нужно знать? – устало выдохнула Нило, пытаясь промокнуть глубокий порез на плече принца смоченной в лекарстве тканью.

– Почему ты просто сбежала тогда из Ривенделла, даже не удосужившись проститься? – перехватив подрагивающую руку, выпытывал голубоглазый гном, стараясь поймать мечущийся взгляд девушки.

Она попыталась вырваться из внезапного захвата. Оставив бесплодные попытки, Нило, наконец, тихо выдохнула, из-под опущенных ресниц следя за собеседником:

– Духу не хватило…

– Прямо как сейчас, – выпуская похолодевшую ладонь, криво ухмыльнулся Фили.

Растущее негодование сошло на нет, уступая место смутному недовольству. Юноша повернулся к притихшей Нилоэле боком, позволяя заняться раной. Растрёпанный и надутый, он со стороны походил на нахохлившегося кота, которого только что насильно искупали. В светлых спутанных волосах кое-где ещё виднелись кусочки водорослей, мелкие ссадины покрывали лицо и руки, а одна из маленьких косиц, в которые были заплетены усы, разболталась, угрожая развалиться окончательно.

Нило слегка улыбалась, изредка посматривая на насупившегося гнома. Таким разозлённым она видела его впервые. Девушка думала, что Фили обижается на неё из-за случая на пруду, но оказалось, что причина не в этом.

– Готово, – прошептала она, подув на рваную царапину.

Юноша невольно дёрнулся, но не издал ни звука, лишь только плотно сжал губы. Нилоэла бесшумно отодвинулась и пересела на нагретый солнцем камень, подставляя горячим лучам и без того горящие щёки.

Фили неспешно поднялся с низкой деревянной скамейки и, заложив руки за спину, стал лениво прохаживаться вдоль сапфировых незабудок, чьи изящные головки кивали в такт его шагам, будто соглашаясь со всем, что говорил гном:

– Там, на озере, мне показалось, что ты умерла… Настолько умиротворённым было твоё лицо, как будто ты и не здесь уже, а в другом мире.

– Так и было. Мне кажется, то место зачарованно. Вечный покой застыл в его водах, пропитал воздух. Может быть, если бы вы меня не нашли, то я бы и не вернулась… – умывшись солнечным светом, отозвалась девушка. Сладко щурясь, она обернулась к замершему на месте гному.

– Obithat dau… Ugu. Ugu oyur ho gad. Miyula gais ka nayak barain. Iniyur telma. Не говори так… Никогда. Никогда не беги от себя. Твои страхи и боль всё равно быстрее. Убежать не получится, – серьёзно сказал Фили, в упор глядя на мягко улыбающуюся Нило, которая словно вновь погрузилась в густо-зелёные воды затерянного пруда.

Тряхнув непослушными влажными кудрями, Нилоэла тут же перестала улыбаться. Она плавно поднялась с камня и медленно приблизилась к словно обратившемуся в камень принцу. Садовая прохлада капельками тумана играла на обнажённой коже, скатывалась по напряжённым мышцам, замирая на кончиках светлых завитков.

– Oana. Не буду, – томно слетело с губ, а проворные пальчики, пахнущие летней горечью полей, ловко переплели растрепавшийся ус-косичку.

Горячие поцелуи колкой цепочкой обрамили девичью ладонь, беззвучно сливаясь с гулким эхом двух сердец.

***

Багровый закат оросил вечер, вишнёвым цветом распаляя небеса. Он возвещал о том, что завтра будет столь же жаркий день. Гулкое жужжание полосатых тружениц затихало, тихим шёпотом умирая в ульях.

Веранда, стоящая на деревянных сваях, утопала в сизой дымке ранних летних сумерек. Дивный сад, заросший цветами до самых её ступенек, уже засыпал: закрывшиеся бутоны склонились к земле под тяжестью вечерней росы.

Табачный дымок тонкой струйкою взвивался вверх. Красные искорки теплящегося в трубке огонька, то вспыхивающего, то затухающего, отражались в льдисто-голубых глазах, придавая им едва заметный отблеск.

– Сестрёнка, пойми, я больше не могу, – усталый взгляд карих глаз заметался, стараясь не выдать тайную борьбу, происходящую в растревоженной душе полурослика. – Это всё как-то… слишком для меня, – прошептал Бильбо, отдёргивая руку, которая, будто повинуясь чужому зову, тянулась к золотому ободку, скрывающемуся в глубине его кармана.

Он ожидал колких упрёков, призывных речей, взываний к совести, но вместо этого услышал лишь одно:

– Я впутала тебя в этот поход. Мне и отвечать.

Полукровка, переминаясь с ноги на ногу, стояла в высоком дверном проёме, выводившем на утопающую в голубоватом тумане веранду. В редких искрах раскуриваемой трубки виднелся приземистый, будто сгорбленный, силуэт.

– Торин будет очень зол, узнав, что лишается взломщика, когда путь уже наполовину пройден… Нет, Нило, я сам должен признаться…

«С чего начать?» «Как подступиться?» Небольшая пузатая кадушка привлекла внимание лихорадочно соображающей девушки. Звук тупого удара заставил Торина невольно вздрогнуть и поперхнуться дымом. Нилоэла, наблюдая за отрывисто кашляющим гномом, малодушно помышляла отложить разговор до более удачного случая. Водворив нарочно уроненную кубышку на место, она намеревалась бесследно улизнуть, но…

– Не придётся ни в чём признаваться. У меня есть идея получше.

– Хвалёная бесшумность хоббитов, – переведя дух, иронично заметил сын Траина, оборачиваясь.

– Скорее… гномье изящество, – постаралась отшутиться полукровка, смущённо потупляя взгляд и разглаживая подол абсолютно не мятого платья.

Торин, задумчиво хмыкнув, вновь затянулся трубкой, обращая внимание на первые звезды, которые застенчивыми крупицами новорождённых бриллиантов проступили на вечернем сизовато-сиреневом небосводе.

– Thane. Ваше Величество, – вдруг перешла на кхуздул Нилоэла. Её голос предательски дрогнул, угрожая оборваться. Но с каждым словом, сказанном на языке предков, креп, обретая каменное эхо. – Ish menu davet, ni ye beor vo sator. С Вашего позволения, я бы хотела занять место кузена в отряде.

Повисла томительная пауза. Девушка упорно буравила взглядом королевскую спину. Сердце гулко стучало в груди, мешая дышать. Она часто ловила ртом воздух, стараясь делать это по возможности беззвучно.

Торин, словно не слыша прозвучавшей просьбы, продолжал выпускать сизые колечки, сотканные из густого белого дыма. Они непрерывной цепочкой поднимались вверх, кружили под бревенчатыми сводами и изредка выплывали в сад, где неизбежно растворялись в сгустившейся вечерней мгле.