Текст книги "Остров в океане"
Автор книги: Неонилла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
31
Сладкий сон постепенно заключил Камрина в свои объятья, но вдруг он ощутил нежные, ласкающие руки на волосах и груди. Горячие поцелуи заставили его окончательно проснуться, юноша резко сел на постели, пошарил рукой по стене и включил бра:
– Что ты делаешь здесь, Афра?
И в этот миг Камрин понял, что перед ним Ларана! А если Афра не спит и зайдет? Или профессор? Ему стало страшно, и он почувствовал, как по всему телу поползли мурашки.
– Тебе холодно, Камрин? – послышался нежный голос Лараны. – Я могу тебя согреть, так согрею, что эту ночь не скоро забудешь…
– Что ты, сестра моя! Мне даже страшно думать об этом, не губи свою жизнь перед Богом. Зачем творить то, что придется от других скрывать, и за что на том свете отвечать? Профессору тоже нельзя делать больно, ты же его любишь.
– При чем здесь любовь? Сейчас трудно определить, кого я люблю… Да ты весь дрожишь! Неужели, у тебя никого не было?
– Ларана, я не хочу неприятностей. Где профессор?
– Он спит, а я просто жажду узнать тебя поближе. Мы здесь одни – ты и я… Неужели у вас нет измен? Ну, я люблю тебя, я сама не знаю, что со мной происходит, Камрин. Ты очень красивый, нежный, мускулистый, в тебя нельзя не влюбиться. Ты только расслабься, я все сделаю сама, это очень просто, – и начала целовать его, сняв пеньюар, положила на свою грудь его робеющую руку: – Чувствуешь, как сердце стучит? – Охваченная страстным желанием, Ларана сама потянулась к его губам, одновременно стягивая с юноши пижаму.
Камрин, повинуясь растерянности, закрыл глаза и почувствовал, что тело наливается приятной, жгучей истомой, понял, что не сможет устоять перед этим чувством, если сейчас же не уйдет. В этот миг он впервые осознал непреодолимое желание, почувствовав себя мужчиной.
Вскочив с постели, приглушенным голосом он произнес:
– Богом прошу, уходи! Это для твоего же блага.
– Не унижай меня, Камрин. Не думай, что я гулящая. У женщин бывают слабости, за которые их нельзя осуждать. Мне наплевать, что кто-то услышит или увидит нас, ты околдовал меня. Дня хватит, чтобы женскому сердцу влюбиться.
Полуобнаженная, Ларана стояла перед ним на коленях и умоляюще плакала.
– Прошу тебя, тихо. Разбудишь всех! – Камрин накрыл ее покрывалом, помогая встать, и усадил на кровать.
В этот момент открылась дверь, и каково же было состояние Камрина, когда в комнату вошел профессор. Глядя на эту сцену широко раскрытыми глазами, он требовательно спросил:
– Что ты делаешь здесь, Ларана?! Ты слишком пьяна, пойдем. Не надо шума, а то Афру разбудим, пусть этот ангелочек спит.
– Я уже здесь, профессор, – проговорила Афра ледяным голосам. – Не беспокойтесь, я вам помогу успокоить Ларану, ей действительно нужно лечь спать.
– Я вам все объясню, профессор, – сказал Камрин. – Ларана не виновата, она просто устала…
– Ты хочешь сказать – «пьяная», да, Камрин?.. Да, я пьяна, но не от спиртного, а от любви к тебе, – бесстыдно произнесла Ларана. – Какое благородство!.. На нашей грешной земле это обычный случай, и не надо мне помощи – я сама уйду, сама лягу. Не знаю, будешь ли ты с ним счастлива, Афра, он слишком честен перед самим собой. Он еще не понимает, что такое любовь. Может, это и к лучшему – быть честным и любить кого-то до самой смерти, – женщина вытерла слезы покрывалом, прикрывающим полуобнаженное тело, потом подняла пеньюар и, выходя из комнаты, обернулась, бросив на Камрина разочарованный взгляд: – Когда будешь уезжать, не прощайся со мной. Не надо себя мучить извинениями. Ты ни в чем не виноват, хотя я успела взять от тебя на память твои поцелуи. Долго буду помнить о них и ощущать на своих губах, – и Ларана затворила за собой дверь.
Профессор был очень возбужден и нервно расхаживал взад и вперед по комнате.
– Я виноват перед вами, профессор – перед тобой и Лараной, – сказал Камрин с нотками сожаления в голосе. – Если бы меня не было здесь, то ничего бы и не произошло.
– Нет, нет, Камрин, ты ни в чем не виноват, не мучай себя. Я свою жену не первый год знаю. К тому же, она долго жила одна. Это я хочу извиниться перед тобой и Афрой. Надеюсь, за этот нелепый случай ты не станешь упрекать Камрина? – обратился он к девушке. – Ты ведь прекрасно знаешь, он не виноват… И очень вас прошу – никому об этом ни слова. Мне просто неловко перед вами, ведь вы у меня в гостях впервые. Пойду, успокою ее, я очень люблю Ларану. Спокойной ночи, – грустно произнес профессор и добавил на прощание: – Ровно в семь я вас разбужу, постарайтесь хоть немного поспать.
Он ушел, и в комнате остались Камрин и Афра.
– Не смотри на меня невинными глазами, просто так от меня не отделаешься, – сказала Афра. – Спокойной ночи, брат мой.
Последние слова прозвучали с негодованием и были произнесены сердитым тоном. Не закрыв дверей, Афра вышла.
Румянец, вызванный волнением, ярко пылал на щеках Камрина, выражение его глаз не могло скрыть чувства стыда, свойственного всем христосцам, знающим об истинной цене чести и совести. Некоторое время парень в замешательстве стоял посреди комнаты в одних плавках, потом запер дверь, усердно помолился и лег спать.
Но уснуть он не мог, так как прекрасно знал: ни Афра, ни Ларана, ни профессор тоже не спят.
32
Когда профессор вошел в свою спальню, Ларана лежала поперек кровати и громко плакала:
– Ты, наверное, ненавидишь меня, но я не знаю, что со мной! Как будто что-то потеряла давным-давно – и вдруг нашла. У меня на душе стало так спокойно – и в то же время мучительно. Пирли, я люблю только тебя, слышишь!
Она обняла его голову, прижала к своей груди и продолжала всхлипывать.
– Я тоже тебя люблю, – признался профессор. – Твоя душа просто устала от окружающей нас жестокости. Душа твоя встретила человека, у которого можно найти любовь, веру в Бога, в людей. Все это очень далеко от нашего мира. Я тебя не осуждаю, хотя это и считается грехом. Я многое понял, пожив среди них. Теперь мы будем жить по-другому, учиться прощать друг друга и любить мир, в котором живем, – он погладил ее волосы, поцеловал и сделал комплимент, чтобы немного развеселить: – А короткая прическа тебе очень идет.
Рано утром за завтраком сидели трое. Профессор то и дело улыбался и шутил, стараясь сгладить впечатление от ночной сцены и хоть как-то подбодрить Афру и Камрина.
Когда после завтрака они вышли к машине, Пирли, поколебавшись, произнес:
– Ларана просит извинить, что не попрощалась с вами. Она… плохо себя чувствует.
– Пусть не беспокоится, передай ей от меня привет. Надеюсь, Бог даст ей веру, надежду и любовь, – ответила Афра.
Садясь в машину, Камрин оглянулся на дом и в окне второго этажа заметил силуэт Лараны. Испытывая сострадание, он приложил руку к груди, сделал легкий поклон и скрылся в глубине салона. На душе у него было тяжело, хотя он и не совершал ничего предосудительного.
Когда они приехали на пристань, на корабле уже все было готово к отплытию. Профессор со всеми сердечно попрощался и снова подошел к Камрину и Афре.
– Мне очень грустно расставаться с вами. Не держите обиды на меня и мою супругу, простите за все неприятные моменты… Я хочу вас крепко, крепко обнять. Знай, Камрин, что в Изавии у тебя есть друг, брат, отец, который всегда будет рад тебя видеть, – глаза Пирли наполнились грустным блеском, он махнуло рукой, быстро повернулся и поспешно залез в машину.
Камрин и Афра еще долго смотрели ему вслед. Наконец раздался голос старейшины:
– Ну, братья и сестры, пора в путь, но сначала все помолимся перед дорогой!
…До родных берегов оставалось плыть еще четверо суток. Все христосцы были очень рады, они чувствовали дуновение знакомых ветров, слышали привычный шум волн в хорошо ведомых только им проливах, крики чаек над головой, видели проплывавших мимо дельфинов. Было тепло, и даже жарко – мужчины разделись до пояса, а женщины обливали друг друга прохладной морской водой. Эту радость Камрин хотел разделить с Афрой, но не увидел ее на палубе. Тогда он спустился в каюту:
– Я тебя потерял… Все на корабле радуются – скоро будем дома. Пойдем наверх, освежимся, и хватит дуться… Ты не хочешь со мной разговаривать? Чем же я виноват перед тобой? Хочешь, ругай меня, но только не молчи, мне становится грустно, когда я не слышу твоего голоса… – Видя, что девушка упорно молчит, он продолжал: – Ну ладно, я пойду, видно зря время трачу.
Камрин хотел выйти, но голос Афры, которая тоже искала пути примирения, его остановил:
– Надеюсь, сейчас-то уже можно открыть твой подарок?
– Подарок?! Ах, да!.. Я совсем забыл о нем. Конечно, как кстати ты вспомнила, может у тебя сразу поднимется настроение. Но потерпи еще минутку, сейчас выйдем на палубу, я отойду подальше, а то, боюсь, от твоего крика уши заложит, – сказал он шутливым голосом.
– Нет уж, подожди! – она быстро захлопнула дверь. – Лучше сознавайся, что придумал? Ты должен постараться, чтобы я все забыла и улыбнулась тебе… Нет уж, коробочку я открою прямо сейчас!
– Для этого я и постарался.
Афра с нетерпением и детским азартом начала разворачивать упаковку. Глаза ее загорелись от предвкушения приятного сюрприза, на нежных губах расцвела улыбка:
– Посмотрим, посмотрим, что тебе удалось выбрать для меня в этом большом городе…
Вдруг раздался ее оглушительный крик. Когда Афра открыла коробочку, оттуда неожиданно выскочила зеленая в крапинку лягушка. Девушка отшвырнула коробку и бросилась Камрину на шею, высоко поджав ноги:
– Ой, Камрин! Там лягушка, я же их боюсь!
– Еще бы мне не знать! – довольно посмеивался Камрин. – Если бы не знал – не положил бы ее туда. Но что ты, глупышка, она ведь ненастоящая! Это игрушка, посмотри, – сказал молодой человек, немного покружив Афру, которая так и не отпускала его шею.
– Ах, так! Значит, больше не мог ничего найти мне в подарок? Ну, сейчас я тебе покажу!
– Ну, вот! Сейчас-то я узнаю свою тигрицу!
– Еще издеваешься! – Афра хотела подобрать брошенную игрушку, но тут же отдернула руку: – Ой!
Она осмотрелась, ища что-нибудь, чем можно запустить в Камрина. Под руку ей попали книги, бананы, лежащие на столе. Камрин только успел выбежать из каюты и захлопнуть за собой дверь.
На палубе одна из женщин спросила:
– Камрин, кажется, я слышала крик Афры. Что-то случилось?
– Все в порядке, Дайна. Все же знают, что Афра боится лягушек. Вот я и преподал ей урок, как надо не бояться их, – и довольный юноша громко засмеялся.
– Ну, теперь от Афры тебе не спастись, – усмехнулась Дайна.
А в это время Афра подошла к игрушке, подняла и несколько раз поцеловала:
– Кто сказал, что я тебя так сильно боюсь? Ты сама не знаешь, какое счастье ты мне принесла, теперь я тебя всегда буду носить с собой. Камрин, Камрин почему же я тебя так сильно люблю?..
33
В положенный день, к полудню они достигли родных берегов. Люди встречали корабль восторженными криками «Иисус в помощь!», «Добро пожаловать домой!» и, как всегда, бросали в море цветы. Вокруг звучала музыка – каждый год возвращение паломников с чужбины было очень радостным для всех событием.
Король, тоже находившийся среди встречавших, приветствовал их:
– Камрин, сынок! Как мы все скучали без вас! Счастливая семья опять собралась в полном составе, и встречающие, и путешественники, довольные благополучным возвращением, направились по домам.
За обедом Афра рассказывала о своих приключениях (конечно, умолчав о неприятных происшествиях) – как встретили профессора, как его гостеприимная жена приняла их в своем доме. Особенно эмоционально она поведала о подарке Камрина… Услышав об истории с заводной игрушкой, все засмеялись.
– Хорошо, что вы встретились с профессором, – сказал король, – он добрый друг. Его надо будет позвать на ваше настоящее венчание, ведь пока вы были в отъезде, мы решили, что пора вас обручить. Вы повзрослели и, несмотря на то, что то и дело поддразниваете один другого, давно друг друга любите – я знаю о ваших чувствах. Камрину двадцать один год, тебе, Афра, двадцать. В счастливую пору вы родились. Весна – это благоухающее цветение всего мира, когда кроме цветения и песен птиц ничего больше не замечаешь, как будто попал в рай. В Пасху мы были в церкви, молились за ваше здоровье.
– Да, отец, на корабле меня друзья поздравили, пели, радовались, из цветов сделали венки. Когда я проснулся, у меня не только на голове был венок, вокруг тоже были незабудки. Даже во сне вижу, что стал маленьким козленком, щиплю свежую, зеленую травку, – эта шутка Камрина еще больше развеселила всех. – Но я и Афре тоже сделал подарок, – юноша с улыбкой посмотрел на нее, – очень ценный… Афра, ты ведь, правда, не сможешь его забыть? Зеленая механическая лягушка из чужой страны непременно останется в твоей памяти.
– Это было очень смешно! А маленького козленочка из тебя сделала я! – восторженно, заявила Афра. – Когда ты спал, я тебя обсыпала всего цветами, это и было моим поздравлением. И дразнила тебя я специально!
– От ваших рассказов можно с утра до вечера смеяться, – сказал король. – Омеана, давно мы с тобой не танцевали, пойдем в круг, кроме нас, кажется, все танцуют.
– Пойдем, дорогой, наконец-то я этого дождалась. Арадана, Гуатр – пойдемте. Пусть молодежь отдохнет от рассказов.
За большим накрытым столом остались только Камрин и Афра.
– Ты слышал, Камрин, многие молодые хотят обручиться, – сказала Афра.
– Что ж тут удивительного? В мае всегда так, это очень счастливый месяц для влюбленных.
– Великое счастье для меня – провести хоть минуту рядом с тобой. Скажи мне, Камрин, что твоя душа говорит? Я не хочу, чтобы наше обручение было для тебя обязанностью. Моя любовь к тебе сильна, и я не хочу, чтоб твоя душа металась, как птица в клетке. Когда мы были детьми, мне казалось, что мы никогда не разлучимся. А теперь мы повзрослели, и мне почему-то стало очень грустно. Скажи честно, Камрин, не бойся обидеть – ты любишь меня? Или видишь во мне только сестру? В твоих глазах я не вижу огня, который горит в моей душе…
Скрывая неуверенность, Камрин проговорил:
– Брось грустить, через три дня я приглашу тебя в церковь. Соберу много-много незабудок, ведь это твои любимые цветы. Принесу их тебе. Это и будет знак нашей любви, того, что я тебя никогда не забуду. И постараюсь, чтобы на твоих губах всегда сияла улыбка, а глаза горели, как яркие огни, как звезды, как… – Он хотел сказать о той звезде, той невидимой планете, что его околдовала, но вовремя замолчал, зная, что Афра почему-то ревнует к этому увлечению.
А почему он в такой момент подумал об этом, и сам не мог понять.
– Лучше пойдем, потанцуем, – сказал он, чтобы заполнить возникшую паузу. – Ты же видишь, мои родители горят желанием видеть тебя невесткой.
Афра заметила, как тактично Камрин ушел от ответа, стараясь не обидеть и не огорчить ее, и подумала: «Я никогда не позволю, чтобы в твоей душе жила боль. Видимо, сильная любовь не стучала в дверь твоей души, и ты ко мне чувствуешь только детскую привязанность. Но я уверена, когда-нибудь душа откроется и в нее войдет кто-то: или я… или светлые глаза, оставившие след в твоей памяти. Пусть будет, что будет, моя любовь сильнее – она вытерпит все неожиданности и трудности».
– Да, пойдем, потанцуем, – с притворной радостью воскликнула она.
34
Через три дня множество христосцев собралось у церкви. Этот весенний день родился прямо с рассветом – не было ни утренних сумерек, ни утренней прохлады, ни тихого ветерка. Казалось, солнце поторопилось с восходом, едва погасли ночные светила. Оно разожгло свой гигантский костер, жарким пламенем охвативший все небо. Звучала радостная музыка, всюду слышались пение и смех. Весь Хамсон был пронизан веселым волнением. Эту радостную полифонию праздника жизни дополнял перезвон церковных колоколов. Юноши держали своих избранниц за руки и входили в храм.
– Где Камрин? Они еще не пришли, Гуатр?
– Успокойся, Тавын, вон Винуэла и Омеана идут.
– Сейчас они подойдут, – сообщила Винуэла. – Афра немного волнуется, я ее успокоила. А волнуется девушка перед обручением, потому что выходит замуж за любимого. Камрин пришел, и я зашла за матушкой Омеаной.
– Да, они сейчас будут здесь. Камрин на Сурадже хочет Афру до церкви везти. Это знак счастья. Он был очень спокоен, сказал ждать их у церкви, они будут первыми.
– Ну, первыми вряд ли, многие уже обручаются, а вот последними, это точно, – с досадой проговорил Тавын и направился в храм. – Пойду молодых поздравлю.
Тем временем Камрин объяснялся с Афрой.
– Афра, я опоздал, потому что в лесу искал незабудки. Выходи, посмотри на голову Сураджа, седло тоже украшено цветами. А этот венок для тебя, дай я тебе его надену. Посмотри, сколько я уже собрал, эти буду бросать на дорогу. Осыплю тебя с головы до ног, чтобы до старости не смогла забыть о моей любви.
– Камрин, кажется, у меня сейчас вырастут крылья от твоих слов…
– Нет, крыльев не надо, а то полетишь – как мне тогда тебя поймать? Отец еще сильнее станет сердиться. Знаю, он больше всех сейчас волнуется – с утра мне твердил, что мужчина должен быть первым на пороге к своему счастью. Так что давай я помогу тебе сесть. В такой счастливый день мы не можем без Сураджа обойтись: мы разделим счастье на троих.
Сурадж, услышав голос хозяина, поднялся на дыбы, выразив признательность громким ржанием.
– Успокойся, Сурадж, я тебя тоже люблю, в такой день я всех готова расцеловать. – Афра села в седло, поправляя свое роскошное платье. – Я готова, можно ехать. Почему ты мне не говоришь, что я сегодня особенная?
– Ты всегда особенная, красивая, а в этом платье еще прекраснее.
Афра ухватилась за поводья:
– Ну, пошли, Сурадж. Наконец-то вытянула из Камрина ласковые слова…
Подъезжая к церкви, Камрин заметил, что отец обеспокоено хмурится. Поэтому он поспешил окликнуть его:
– Отец, посмотри, как я постарался для Афры.
Все залюбовались конем, украшенным цветами, и прелестной девушкой, грациозно спрыгнувшей на землю. Озабоченные лица заждавшихся родителей осветились улыбками. Камрин поднял Афру на руки, собираясь нести ее в церковь.
– Возьми мешок с цветами, сама будешь осыпать нашу дорогу, раскидаешь их перед гостями и священником, – сказал он.
– Ты собираешься и там меня держать на руках? – с нежностью спросила Афра.
– Только перед священником поставлю, а то еще вздумаешь улететь.
– Ну, на это не надейся, вдали от тебя мои крылья меня не держат, – легко и радостно ответила она.
Церемония обручения завершилась, и все вышли из церкви веселые и возбужденные. Ликующие песни христосцев были далеко слышны в Хамсонских горах, легким эхом перекатываясь по их склонам.
35
Через неделю после обручения, завершив обязательные занятия, Камрин расстался с друзьями и зашел за Афрой.
– Мир этому дому! Кажется, Афры нет? А я ей обещал покататься на Сурадже, мы собирались к морю, купаться.
– Сынок Камрин, – ответила Арадана, – она не могла тебя дождаться и пошла купаться с подругами.
– Мать Арадана, я пойду, наверное, она там ждет, – постояв немного, Камрин направился в сад, нарвал мешочек спелых плодов кизила, и направился вслед за Афрой.
Коня он оставил на краю леса, на лужайке, поросшей густой травой, а сам побрел по узкой тропинке к берегу. Он неторопливо ел ягоды и думал, как будет рада Афра увидеть его рядом.
Неожиданно мимо него, чуть не задев, пробежала незнакомка в странно переливающейся на свету одежде. Невольно отстраняясь, Камрин рассыпал ягоды на землю. Испуганная девушка виновато посмотрела на Камрина;
– Ох, извините, – запыхавшись, проговорила она со странным легким акцентом. – Там у вас медведи! Они даже не боятся людей!
Она улыбнулась, держа перед лицом скрученный в трубку сверток, и помахивая им, как веером, словно пытаясь хоть чуть-чуть остудить горячий воздух летнего дня. Камрин пристально смотрел на девушку.
Та тоже вдруг словно почувствовала странное волнение от этого внимательного взора и воскликнула:
– О, Боже! Это вы?! Я же этот взгляд часто вижу во сне. Теперь я все поняла…
А Камрин стоял неподвижно, охваченный безграничным ожиданием чего-то необыкновенного, сердце его горячо забилось. Он весь задрожал, когда его словно молнией, ударила мысль: «Эти глаза, конечно же, это она!.. Что со мной? Я дрожу перед ней, как осенний падающий лист, и силы нет вымолвить слово, и тело словно окаменело…»
Когда он, наконец, заговорил, голос его чуть не срывался от волнения:
– Да, это тебя я видел во сне! Это твои глаза смотрели на меня в тишине. Я ходил в тоске, надеясь снова увидеть их, и благодарю Бога, что этот день наступил. Поверь мне, сегодняшний день изменил всю мою жизнь, и он будет жить в моей душе до последних дней. Кто ты? Откуда ты здесь? Была бы ты из нашего края, я бы тебя давно нашел!
Девушка обеспокоено оглянулась.
– Не бойся, наши медведи не трогают людей, – успокоил ее Камрин. – Они… они любят ягоды, вот такие, как здесь рассыпались…
Очарованно он смотрел он на девушку и говорил первое, что приходило ему в голову:
– Эта ягода, кизил, с сегодняшнего дня будет моей любимой, а медведь – моим любимым животным, ведь благодаря им мы и познакомились! А то Бог знает, сколько бы еще моя душа искала тебя.
Девушка смущенно улыбнулась и хотела уйти, но Камрин удержал ее:
– Нет, я не могу просто так тебя отпустить. Где мне тебя искать снова? Ты так и не сказала, кто ты и откуда? Хотя бы скажи, как зовут тебя?
Незнакомка мягко прикоснулась к руке Камрина:
– Я сама не хотела бы надолго расставаться с тобой, – сказала она. – Ты не поверишь, твои глаза тоже не давали мне покоя, и я мучилась вопросом: почему со мной это происходит? Я рада, что чудо свершилось, наверное, это и есть судьба. Потому, что я только сейчас поняла, что жила так, будто моя душа тысячу лет назад потеряла что-то ценное, а вот сегодня, именно в эту минуту, нашла. Мы с планеты Ферина, занимаемся изучением вашего мира – лесов, растений, океана, культуры людей, тут живущих. Уверена будет время, я тебе все расскажу. Зовут меня Ангела, мне нравится ваша жизнь, именно жизнь христосцев. Ваша вера дает мне вдохновение и только здесь без страха я смогу наслаждаться жизнью, – она трепетно посмотрела ему в глаза. – А как зовут тебя?
– Меня зовут Камрин. Я никогда еще не слышал такого красивого имени – Ангела! Ангела – звучит, как музыка. Оно подходит к твоей красоте. Ангела, я теперь не выдержу расставания с тобой!
– Странно, Камрин, мы с тобой так говорим, как будто сто лет знаем друг друга. Наверное, наши души встретились раньше, чем тела. Камрин – чудесное имя, оно будет греть мою душу, даже если тебя не окажется рядом.
В этот момент из леса вышел высокий светлоглазый юноша в таком же комбинезоне, переливающемся исчезающими цветами, как и у Ангелы. Увидев девушку с незнакомцем, он подошел и, взяв ее за руку, молча повел за собой. Камрину показалось, что у него забирают самое дорогое. Не помня себя, он догнал их, преградив путь.
– А это кто еще такой? Чего вам надо? – повелительным тоном и с похожим акцентом произнес незнакомец.
– Меня зовут Камрин, и я хотел узнать: желает ли Ангела идти с тобой?
Феринянин повернулся к Ангеле и спросил на своем языке:
– Откуда он знает твое имя? Может, это он был причиной твоей печали? Если я еще раз тебя с ним увижу, придется его поставить на место. Мы сейчас же улетаем, здесь наша работа давно закончена…
– Тагнер, успокойся. Мне не хотелось бы обсуждать свое счастье с тобой.
– Счастье, говоришь?! Не забывай – ты моя невеста!
Камрин, естественно, не понимал, о чем идет речь, но Ангела увидела в его глазах боль расставания и поспешила утешить:
– Не стоит волноваться, этот человек мой друг. Мы сейчас действительно расстанемся с тобой, но потом, обещаю, я вернусь и все расскажу, – говорила она проникновенно и убедительно.
– Пойдем, Ангела! – настаивал незнакомец, – У нас нет времени, лучше скажи этому аборигену, чтобы он тебя больше не искал.
– Да, Тагнер здесь прав – не ищи меня, это бесполезно, я ведь буду далеко, там, – она указала рукой на небо. – Но позже я сама тебя найду. Запомни: теперь никакая сила не сможет меня заставить тебя забыть.
Уходя, Ангела обернулась и, увидев печальные глаза юноши, произнесла:
– Не переживай, наша судьба поможет нам встречаться во сне.
Камрин долго не мог прийти в себя. Он чувствовал, как мучительный комок подкатил к самому сердцу, поглотив душу и не давая ни на минуту забыть о любимой. Теперь он мог с уверенностью сказать: та прекрасная незнакомка, о которой он думал и днем и ночью, существует.
Он медленно побрел вперед, вышел на берег и увидел Афру. Она сидела на высоком камне и тоже держала кулечек с ягодами.
– Где ты так долго был, Камрин? Смотри, я собрала твои любимые ягоды. Видишь, какие крупные, кисло-сладкие, я даже соль принесла, я знаю все твои привычки…
Камрин, ничего не отвечая, машинально сел рядом.
– Ну-ка, попробуй, я уже посолила, смотри, как вкусно, – и Афра положила кисточку ягод ему в рот. – Ну как? Только не могу понять, как это можно есть с солью… Эй, да ты меня не слушаешь, Камрин! Что с тобой случилось?
Камрин был очень далеко со своими мыслями и даже не заметил, когда Афра положила ему в рот ягоды. Ангела стояла перед его глазами – красивая, стройная, как истинно небесное сознание. До сих пор он не мог осмыслить, как все это случилось. Не знал, о чем тосковал, и вдруг – нашел. Свою судьбу нашел, и как так получилось, что снова отпустил ее из рук? Он ведь ничего о ней не знает, даже не знает, где теперь ее искать. Но все-таки Камрин был безумно рад, что встретился со своей таинственной мечтой, и ясно осознавал, что это не сон, а реальность. У него словно упал с души невидимый камень, породив вместе с радостью, однако, и тоску расставания.
Вдруг он почувствовал, что задыхается, чуть не подавился ягодами и закашлялся.
– Что с тобой, Камрин?! – удивленно повторила Афра. – Я тебя таким еще никогда не видела. Твои глаза блестят так, словно ты всему миру собираешься открыть душу, сказать что-то очень важное.
– Да, Афра, – он встал, выпрямился, широко распростер руки и громко крикнул: – Хочу сказать морю, солнцу. Слышите меня? Я, кажется, влюбился, как безумный! Да, да, это любовь, наконец-то я познал ее и понял, какой она бывает глубокой и сладкой. Хочу кричать еще громче, сообщить всем: я нашел свое счастье!
И вдруг замолчал, посмотрев в глаза Афры и увидев там радость, подумал: «А как же Афра?!» Нет, нет, он сейчас ей ничего не скажет, он не сможет причинить ей боль. Но он точно знал, что потом обязательно придется все рассказать.
А у Афры душа действительно была наполнена любовью. Она подумала, что он сейчас сообщит ей что-то важное, возможно, об их свадьбе.
– Почему ты замолчал? Море тебя слышит. Видишь, даже дельфин прыгает в ожидании!
В воздухе повисло молчание, только слышен был шум прибоя и крики чаек. Камрин виновато смотрел на Афру, не зная, что ответить.
Девушка громко засмеялась:
– Да что с тобой, Камрин? Ты сегодня выглядишь смешным ребенком.
Камрин ничего не мог на это ответить, он виновато улыбнулся и подумал, что Афра, безусловно, принесет счастье очагу, у которого она станет хозяйкой. Она будет хорошей матерью, женой. Кто будет жить с ней, не узнает горя. Но как же он ей скажет о том, что произошло сегодня и навсегда изменило их судьбу?..
