Текст книги "Замкнутый круг мести. Исповедь невольного убийцы (СИ)"

Автор книги: Нефертум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

========== Наркомафия и тройное убийство ==========

Для человека нет большей муки, чем хотеть отомстить и не мочь отомстить.

Николай Гоголь. «Страшная месть»

Заалел кровостек – гад у ног моих лег.

Не стерпела рука, не замолишь греха.

Факт упрям, как таран, затянулся аркан…

Не помог амулет, что ношу с малых лет.

Александр Дюмин. «Кровостек»

Верно говорят, что жизнь – штука сложная. Иногда живешь и не думаешь, что ты, честный человек, неожиданно ступишь на скользкую дорожку… Из-за чего это может случиться? Многое тому причиной. Например, дружба. Кто сейчас читает мои записки, подумает, что я сумасшедший: такое замечательное чувство называть причиной морального падения. Тем не менее, со мной случилась именно такая история – как я, бывший майор российской армии, затем начальник следственного изолятора, превратился в серийного убийцу…

Началось все десять лет назад. Тогда я был обычным парнем, старшим лейтенантом, и вовсе не думал, что когда-нибудь уйду работать во ФСИН. Мне не хотелось разочаровывать отца, который вышел в отставку в звании полковника. Все говорили, что Михаил Павлович Новицкий достиг бы многого, даже вышел бы в генералы, если бы не неизбежная пенсия и отставка. От меня он ждал такой же хорошей карьеры в армии.

Но я что-то ушел от темы. Так вот, в армии я познакомился с Володей Маликовым (в то время его фамилия была Злобин; это он после свадьбы взял фамилию жены). Чем он меня заинтересовал – я и сейчас не могу ответить. Он был в то время помощником прокурора. Не спрашивайте, какого – я не слежу за этим; оно мне неинтересно.

Тогда он расследовал дело о наркоторговцах. Главарь их мафии оказался за решеткой, и Володя придумал план, по моему мнению – безумный, а по его – простой и понятный. Он задумал внедриться в мафию и посадить всех ее членов. Но, на его горе, объявился другой глава – рецидивист Эдуард Алексеевич Лиановский. Я уже потом узнал, что он очень опасный тип.

Десять лет назад Володя был женат на Анне, хорошей милой женщине, от которой у него были две дочери – Лиза и Света. Родители его в то время тоже были живы – словом, он был счастлив. Семья у него была дружная. Не то, что я – я-то был одинок: отец мой уже умер, и я остался один на свете. Я ни с кем не встречался, поскольку хотел найти девушку, с которой бы мне было хорошо. Но такой, увы, не нашел. Мать развелась с отцом, когда мне было три года. Может быть, поэтому личная жизнь у меня не складывалась до тридцати пяти лет, когда я встретил Настю. Но об этом я расскажу позже.

Лиановский, разумеется, не потерпел конкурента – нового лидера мафии и стал угрожать Володе, что убьет всю его семью, если тот не откажется от своей затеи. Если бы я знал раньше о том, что он задумал, я бы постарался отговорить Володю от исполнения своего плана. Да он бы вряд ли меня послушал – он был молодой, амбициозный… Володя не поверил Лиановскому и не принял эти угрозы всерьез. И зря! Они без всякого стыда совершили задуманное.

Сразу после этого Володя кинулся ко мне рассказать об этом.

***

Звонок в дверь вывел меня из раздумий. Я думал о том, куда меня снова направят служить… Не хотелось уезжать из Подмосковья – люблю я свою малую родину! – да нельзя спорить с начальством. А мой командир, подполковник Уланов, мужик суровый… Пошлет служить в какую-нибудь горячую точку – и все!

Я открыл дверь и в первое мгновение лишился дара речи. На пороге стоял Володя, но от его всегдашней серьезности не осталось и следа. Бледный, с перекошенным от ужаса лицом… Я сразу догадался, что что-то случилось, и задал ему тот же вопрос.

– Их убили… всех… – слышу его бессвязную речь. Ой, дело серьезное…

– Я пришел домой, смотрю – Аня, Лиза, Света, мать с отцом – все убиты… – при этих словах он заплакал.

Да… Не хотел бы я оказаться на его месте. Но как мне его успокоить? Психотерапевт из меня тот еще.

Я взял его за руку и усадил на диван, стоявший в гостиной.

– Кто это сделал?! – возмущенно спрашиваю я. Тогда я еще ничего не знал о Лиановском и об его угрозах в адрес Володи.

– Мафия… Меня шантажировали, что убьют мою семью, а я не верил…

Надо что-то срочно делать, а то у него будет истерика. Но что? Подхваченный каким-то порывом, я обнимаю его и прижимаю к себе. Он плачет, уткнувшись лицом в мою грудь, а я чувствую, как моя рубашка становится насквозь влажной. Моя рука тихо гладит его волосы.

– Тебе надо выплакаться, – тихо говорю я, не отпуская его.

Думаю, скоро ли он успокоится. Вы не думайте, что я бесчувственный эгоист, нет, просто хочу, чтобы он недолго горевал о своей утрате. Володя, однако, довольно скоро успокаивается и заявляет мне:

– Его зовут Эдуард Лиановский. Запомни это имя. Он главарь этой мафии. Зачем я только в это дело ввязался… – вздыхает он и неожиданно говорит: – Вадим, я хочу переехать отсюда.

Да, я понимаю. Ну как можно оставаться в месте, где все тебе будет напоминать о твоей утрате? Но где мне его найти?

– Куда ты уедешь? – спрашиваю я.

– В Москву. Только ты за мной не езжай, не звони, не пиши.

Вот так поворот! Как же это? Я хотел спросить, почему мне нельзя хотя бы утешить его в письме, передать какие-либо новости, но не стал. Раздумал. А он продолжает:

– Исполни только одну мою просьбу: отомсти Лиановскому за меня. Я на это не способен… Но нельзя же оставить его безнаказанным за такое?

Конечно, не оставлять… Но он какой-то странный: ему бы надо мстить Лиановскому, а он просит об этом меня. Хорошенькое дело получается! И как же ему отомстить? Неужели убить? Не хочется в тюрьму, но надо же выполнить просьбу друга. Ладно… Сделаю это. Я собрался с духом и говорю:

– Обещаю. Удачи тебе, – и жму его руку. Он благодарно смотрит на меня.

Мы попрощались, я проводил его до двери. Сам же думаю: почему он не поверил Лиановскому? Неужели карьера и желание свершить правосудие (прекрасное желание!) для него оказались важнее безопасности его семьи?

Залезаю в Интернет. Хочу выяснить, что за субъект этот Лиановский. Совершил двадцать преступлений – грабежи, мошенничества, убийства, в том числе и заказные… И это не говоря о наркоторговле! Боже мой, зачем Володя вообще связался с этой мафией?

И теперь я, старший лейтенант Новицкий, должен буду восстановить справедливость. Почетная роль, ничего не скажешь… Ой, держись, Вадим!

***

Жизнь моя текла обычным чередом. Дослужившись до майора, я неожиданно решил уйти из армии и служить на гражданке. Уланов недоуменно смотрит на меня – еще бы, скоро должны мне дать подполковника, а я решил подать в отставку. И ведь сам не знаю, что это такое мне взбрело в голову.

Но как бы там ни было, я в двадцать девять лет и в звании майора покинул ряды нашей армии и устроился в службу исполнения наказаний. Мне всегда хотелось служить на благо Родины, но уже не в армии. Разочаровался я в ней, что ли?

Я плюнул на запрет Володи писать ему и все-таки сообщил ему эту новость СМС-кой. Он ответил, что рад за меня, но лучше бы мне было молчать. Педант чертов…, но я все равно его люблю.

Пять лет я был рядовым спецназовцем, потихоньку строил свою карьеру, знакомился с новыми людьми, и вот наконец мне улыбнулась удача. Прежний начальник следственного изолятора, где я работал, ушел на пенсию, и с общего согласия я занял его место. Чем я заслужил такую головокружительную карьеру, не знаю. Может быть, моя заслуженная репутация честного и беспристрастного человека сыграла свою роль? Я не хвалюсь, а говорю правду – я никогда не брал взятки, с преступниками не церемонился.

Месяц я спокойно работал в новой должности, и вдруг как гром среди ясного неба – в марте 2014 года мне пришло уведомление о трех новых заключенных. Едва я взглянул на их фамилии, как сразу же вспомнил случай восьмилетней давности – Володя плачет и умоляет меня отомстить главарю мафии наркоторговцев. Мои сомнения по поводу того, как поступить с Лиановским, куда-то исчезли, а вместо них появилась холодная решительность.

Придя домой, я взял с собой пистолет, который я оставил, как память об армии, и решил расправиться с Лиановским так же жестоко, как он поступил с семьей Володи. Но я не хотел убивать его в первую же секунду, а подумал, что лучше сначала с ним поговорить. Если он раскается в своих преступлениях, то не стоит брать грех на душу. Ну, а если нет… Хотя все решит завтрашний день.

Но нельзя сразу же убивать, а надо бы подумать, как скрыть это. Поэтому был нужен удобный случай. Ну вот, уже думаю, как заправский киллер…

***

Ночью, когда я уже почти заснул, меня разбудил звук, оповестивший меня о новой СМС-ке. Я тихо выругался и открыл ее. Сообщение оказалось от Павлова, одного из охранников. Хороший парень, надежный, и очень меня уважает. Интересно, что же он мне написал?

«Вадим Михайлович, новые заключенные пытались сбежать. Не волнуйтесь, их вернули обратно. Павлов Г.»

Любят свободу ребята, усмехнулся я и попытался снова заснуть. Но тут мой мозг, словно молния, обожгла мысль: так вот же он, удобный случай!

Все, вот я практически стал убийцей, да еще и серийным… Не оставлять же в живых и тех двоих. Они же станут свидетелями убийства их главаря, и пойду я по этапу… Хотя в любом случае моя судьба будет такой.

Эти мысли не давали мне покоя, так что я всю ночь промучился без сна. Едва я закрывал глаза, как видел изрешеченные пулями тела, повсюду кровь, слышал клацанье взведенного курка и чувствовал, словно наяву, холод рукоятки пистолета. Я даже открыл глаза и испуганно взглянул на свои руки, подумав, что действительно держу пистолет. Но он спокойно лежал в моей куртке, что я выяснил, встав с постели и проверив ее карманы.

Чтобы заснуть, я направился на кухню, налил себе рюмку водки и залпом выпил. У меня странная реакция на алкоголь: после хотя бы одной рюмки меня непреодолимо клонит в сон. Так и на этот раз: едва я дошел до кровати, как сразу уснул.

***

И вот утро. Разделившее мою жизнь на ДО и ПОСЛЕ.

Я проснулся в шесть часов и после обычных ежедневных процедур вышел из квартиры. А жил я тогда возле метро «Чкаловская», недалеко от своего «родного» следственного изолятора. Поэтому я и устроился в ближайший район – времени на дорогу меньше тратить.

Обычно я встаю в восемь часов, но сегодня был необычный день. Хотя лучше об этом не думать…

Приехав на работу, я с облегчением увидел, что никого нет. Пистолет я аккуратно положил в ящик стола и сел в кресло. Сердце мое бешено забилось, и я схватился за грудь, желая успокоиться. Все-таки буквально через несколько минут решится моя судьба…

Успокоившись, я решительно встал, положил пистолет в карман джинсов и выглянул в коридор. Никого. Что же, это мне на руку.

Я пошел к камере, куда посадили Лиановского с его двумя подельниками – Романом Шохиным и Василием Золотовым. Еще не доходя до места, я услышал их разговор. Они обсуждали план следующего побега. Не так быстро, ребята…

– Здравствуй, Лиановский, – стараюсь придать голосу как можно больше холода и твердости. – Давно хотел увидеть тебя вживую. Ты же ведь очень известный в криминальных кругах товарищ, – стану я его на «вы» называть! Не заслужил такой чести!

Пока скрываю свои чувства. Ох, много чего я бы хотел сказать этому… не приходят на ум цензурные слова…

Эдуард Лиановский оказался высоким сероглазым блондином, на вид лет сорока. Он мне нахально отвечает:

– Че надо, начальник? Зачем явился?

После таких слов я чуть не задохнулся от ярости. До чего же наглый тип! Сразу бы убил, если бы не мое решение сначала с ним поговорить. Но снова скрываю охватившую меня ненависть и продолжаю:

– А помнишь ли ты случай, который был восемь лет назад? Мафию наркоторговцев помнишь?

Этот нахал смотрит на меня своими серыми глазами и даже как-то лениво отвечает:

– Делать мне нечего, как запоминать все, что было! Ну, была мафия. И че с того?

– Шохин и Золотов тоже были в этой мафии? – не могу я спокойно разговаривать с Лиановским и поэтому почти кричу: – Отвечай!

Хотел добавить непечатное слово, но сдержался.

– Да, они там были, – спокойно отвечает тот. Странно, почему Роман и Василий молчат? Может, раскаиваются? Жаль будет убивать, да надо.

– Тем хуже для них. Потому что сейчас вы все трое умрете, – решительно говорю я. Наконец-то выводящее меня из себя спокойствие на лице Лиановского превращается в испуг.

– Ты что, начальник, охренел, что ли? – почти в один голос спрашивают трое рецидивистов. Лиановский смотрит на меня растерянным взглядом. Видит, наверно, что я настроен серьезно.

– Нет, ребята. Восемь лет назад ты, Лиановский, был главой этой самой мафии наркоторговцев. Мой друг раскрыл это дело и тоже хотел вступить туда, чтобы посадить всех членов вашей группировки. Но ты начал его шантажировать жизнями его близких людей. Но он не поверил. Тогда твоя мафия сделала, что было задумано. Помнишь ли ты это, тварь? А? – мое терпение лопнуло, и я перехожу на крик.

– Не помню, начальник, не гони… Давай закончим, а то мне надоело это слушать, – Лиановский картинно зевает и откидывается на нары, притворяясь смертельно уставшим.

Ну все! Хватит ломать комедию, Эдуард Алексеевич!

В этот момент у меня перед глазами встала какая-то пелена, я вытащил из кармана пистолет и нацелил его на ненавистного рецидивиста. А тот смеется:

– Заряжен-то хоть пистолет, начальник?

– Ах ты, сволочь! – словами не передать, как меня достал этот наглец. – Так получи же! – и я с каким-то наслаждением выстрелил прямо в его лоб. Тот смотрит на меня взглядом, в котором смешались насмешка и жуткий страх… А я уже не могу себя контролировать и стреляю в эту троицу. Остановился я только тогда, когда расстрелял всю обойму. Придя в себя, я увидел содеянное: Лиановский с простреленной головой лежит на полу у моих ног, рядом с ним Шохин и немного поодаль – Золотов. Господи… Все-таки не сдержался… Я выронил пистолет и кинулся прочь из камеры. Душу мою жег стыд.

Я не хотел в тюрьму и лихорадочно думал, что же мне делать. Кто мне поможет? Куда обратиться? Внезапно я вспомнил – среди моих друзей есть судья – Алексей Крохин. Хотя он, как и я, человек честный и не станет покрывать убийцу, но ради друзей он готов и не на такое. И это решение стало для меня роковым… Почему-то я не вспомнил, что хорошо знаком с важным человеком в ФСБ. Во всем виновата моя проклятая способность принимать необдуманные решения и стресс, пережитый после первого убийства. И я не вспомнил о Крестовском за все два года… Если бы я обратился за помощью к нему, то моя жизнь, может быть, сложилась бы иначе…

Я собрался с духом и вернулся в камеру, чтобы забрать пистолет. При взгляде на убитую мной троицу мне подступил комок к горлу, и я еле сдержался, чтобы меня не вырвало. Я схватил пистолет и бросился в свой кабинет. Быстро стер с оружия лежавшей на столе салфеткой отпечатки своих пальцев, бросил его в ящик стола, накинул куртку и побежал в суд.

***

Черт! Где же кабинет судьи? Я бегал по зданию и искал Алексея. Наконец мне улыбнулась удача: пройдя очередной поворот, я увидел дверь с табличкой «Судья Крохин А.Д.». Я мысленно перекрестился и постучал в дверь.

– Войдите! – крикнул он, и я прошел в кабинет.

Лешка совсем не изменился с тех пор, как я его не видел. А в последний раз виделись мы с ним в армии – его снова отправили служить после отпуска, полагавшегося ему из-за ранения (в двадцать лет ему прострелили ногу), а я служил в подмосковной части. Те же рыжие волосы, не желавшие укладываться в прическу, те же шрамы на лице из-за тяжелой болезни в пятнадцать лет… Он встал и подошел ко мне, иногда морщась от боли в простреленной ноге. Нет, как можно было отправить человека служить после тяжелого ранения? Жесток наш мир…

– Привет, Вадим. Что тебя сюда привело? – он все такой же: сразу же переходит к делу. Ну, и я не стану медлить.

– У меня есть одна проблема…

Ой, как же не хочется говорить… Соберись, Вадим, а то попадешь за решетку!

– Я… убил троих человек.

Реакция Лешки была предсказуемой: он изумленно взглянул на меня и судорожно рванул галстук. Я испугался, что у него случится сердечный приступ, и протянул ему стакан с водой, стоявший на столе. Он жадно выпил его и спросил:

– Что?

– Да. Но ты пойми, Леша: один из них – Эдуард Лиановский, опасный преступник, а остальные – его подельники. С ними связана одна неприятная история. Эти люди восемь лет назад вырезали семью моего друга. Он тогда пришел ко мне и просил отомстить за это. А когда я их вживую увидел, то не мог на них смотреть без отвращения. Проблема в том, что я был не в себе и расстрелял в них всю обойму. Я тебя очень прошу замять это дело.

Надеюсь, убедительно просил о помощи… Как же стыдно унижаться перед своим другом, чтобы он скрыл убийство! Черные глаза Крохина смотрят на меня, проникая в самую душу…

– Да, история кошмарная. Я тебя отлично понимаю. Но учти: если бы ты не был моим другом, я бы тебя посадил за это, – так на то и был расчет… – Но ты не бойся: для тебя я сделаю все. Скажешь, что эти трое были убиты охраной при попытке к бегству. Есть ли у тебя какой-либо исполнительный надзиратель?

– Да, Павлов. Всегда выполняет, о чем его просят, без вопросов.

Да, Гриша исполнительный малый. Правда, слегка любопытен, но кто не без греха? И он никогда меня не выдаст. Не знаю, почему именно он так меня уважает? Остальные-то сотрудники просто вежливо общаются со мной, слушаются, но в критической ситуации, наверно, спасали бы не другого, а себя. А вот Павлов не такой.

– Хорошо. Расскажешь ему эту легенду в общих чертах. Только не говори, что их убил ты. Не волнуйся: никто об этом не узнает, – и Крохин, попрощавшись, сел за стол. Я облегченно вздохнул и покинул его кабинет. Надо было как-то объяснить Павлову эту историю.

Когда я вернулся на работу, Павлов уже приехал. Была его смена, поэтому он приезжал раньше, чем другие сотрудники. На мое счастье, Гришиных напарников еще не было, так что в здании из сотрудников были только мы вдвоем. Я подошел к нему.

– Доброе утро, Гриша. Мне надо с тобой поговорить.

– Что случилось, Вадим Михайлович? На вас лица нет.

Ах, Гриша, если бы ты знал, что со мной случилось, ты бы не стал так вежливо со мной разговаривать, а сдал бы ментам…

– Короче, новые заключенные – Лиановский, Шохин и Золотов – мертвы. Я случайно заглянул в их камеру и увидел это. Сам понимаешь, нам такая «реклама» ни к чему. Так что скажешь, если будут этим интересоваться, что они убиты при попытке к бегству слишком усердными охранниками, и всех в этом убедишь. А если нет… тогда я тебе сочувствую. Ясно ли тебе?

– Ясно, Вадим Михайлович. Все сделаю, как сказали, – козырнул он и ушел.

Нес полную чепуху. Ведь если внимательно слушать, то найдешь нестыковок выше крыши в моем рассказе. Во-первых, он видел, как я пришел, и мог спросить, как это я смог заглянуть в камеру Лиановского? Во-вторых, попытка бегства была вчера, а не сегодня… Но Гриша не задает лишних вопросов. Может, он когда-нибудь догадается, что это я убил троих заключенных. Дай бог, чтобы это никогда не случилось, а если бы и случилось, то как можно позже…

Спасибо, Леша. Ты спас мне жизнь и репутацию. Если это вскроется, то я сразу же влезу в петлю… Не смогу жить, когда все люди узнают, что я убийца…

***

Жизнь моя с того памятного момента пошла под откос – на почве своих переживаний я заболел и долго лечился. А все началось с того времени, как я вернулся в свой кабинет после убийства Лиановского, Золотова и Шохина.

Едва войдя в кабинет, я снова вызвал к себе Павлова.

– Гриша, это срочно, – я стараюсь ничем не выдать себя. – Нам с тобой надо скрыть смерть этой троицы. Ты понимаешь, о чем я?

Тот закивал и неожиданно с испугом уставился на меня.

– Что с вами, Вадим Михайлович? – обеспокоенно спрашивает он. – Вы что-то очень бледный…

А я и сам уже чувствую какую-то слабость, но смог прийти в себя и даже ответить Павлову:

– Все в порядке. Идем в камеру Лиановского, – и мы пошли. Но по дороге мне становилось только хуже – я чувствовал, как кружится голова и перед глазами прыгают черные мушки. Однако я изо всех сил старался не показать Грише, что мне плохо – в противном случае он мог догадаться, с чем это связано.

Не помню, как я дошел до ТОЙ САМОЙ камеры. Когда открылась дверь и я снова увидел дело рук своих, то все мои попытки держаться сошли на нет. Я почувствовал, как кровь отлила от моего лица, пошатнулся и упал бы, если бы Гриша не успел схватить меня за руку.

– Что случилось-то? – недоуменно спросил он. – Вы в порядке? – эти слова донеслись до меня как будто издалека. В глазах все помутилось, и я почувствовал, что проваливаюсь куда-то в темную бездну. Последним, что я услышал, был голос Павлова, по-видимому, вызывавшего «скорую».

Я пришел в себя только в больнице.

– Наконец-то вы очнулись… – слышу я голос какой-то девушки. Скорее всего, медсестры. Да, так оно и оказалось. Хоть у меня перед глазами все расплывалось, но я смог различить белый халат и все остальные медицинские атрибуты.

– Как долго я здесь? – этот навязчивый вопрос я решил задать самым первым.

– Три часа, – ответила мне медсестра.

Три часа… Что же случилось в камере Лиановского? Надеюсь, что Гриша выполнил, что я просил… А если нет? Ведь уже наверняка приехал и Мартынов, и остальные сотрудники… Если они все увидят?

Мой взгляд упал на мобильник, лежавший на столике возле моей кровати. На экране виднелись оповещения о новой СМС-ке. Я взглянул: от Павлова.

«Как вы себя чувствуете? Дай бог, чтобы все было хорошо. Насчет той троицы: я все сделал, что просили. Никто ничего не узнает. В камере чисто. Павлов Г.»

Прочитав сообщение, я почувствовал, как огромный камень упал с души. Слава богу, Гриша меня не подвел… Одна проблема решена! Вот только надо придумать более правдоподобную версию гибели Лиановского, чем ту, которую я озвучил Павлову. Тогда я выдумал все это, хоть и следовал совету Лешки, в горячке после тройного убийства и сначала не обратил внимания на кучу нестыковок. Я быстро написал ответ на Гришину СМС-ку и откинулся на подушку, желая лишь одного – спать. Во сне весь негатив забывается…

Но мне не удалось ничего забыть – едва я закрывал глаза, как передо мной вставали то Лиановский, то Шохин, то Золотов. Последние двое смотрели на меня умоляющим взглядом, словно желая сказать: «Опусти пистолет, начальник, не делай этого…» А Лиановский нахально глядел на меня, но, понимая серьезность моего намерения, меняется на глазах: его наглая усмешка превращается в изумленную и слегка испуганную.

– Я хотел только поговорить с вами всеми, но вы не раскаялись… – со стоном произнес я, протягивая руки к этой троице. – Нет, уйдите… Не мучайте меня… – фигуры убитых приблизились ко мне, и я невольно закрылся от них рукой.

========== Адлерский роман и свадьба ==========

– Я совершал преступления…

– Правда?

– Страшные преступления. Но я веду ее под венец.

Это смоет все мои грехи. Ее чистое сердце очистит мое.

сериал «Робин Гуд»

Эти видения мучили меня все время, пока я лежал в больнице. Мою душу жгли раскаяние и жуткий стыд. Я уже думал сложить с себя полномочия начальника следственного изолятора и написать явку с повинной, но всякий раз что-то меня удерживало от этого шага. Я не хотел сообщать начальнику отдела полиции, моему старому другу, о том, ЧТО я совершил. Мне было очень стыдно признаться в том, что я убил троих человек. Хоть и в состоянии аффекта, но все же…

Меня навещали только Павлов и мой заместитель. Первого я еще как-то мог выносить, но второго – никак, поскольку в бреду мог случайно проговориться о том, что я убил Лиановского и остальных. Саша, конечно, обижался на меня за это, но, понимая, что с больного спрос маленький, не выражал вслух свое недовольство. А я, оставшись один в палате, плакал в подушку, стараясь, чтобы это было незаметно.

Когда я выздоровел, врачи посоветовали отправиться на курорт, чтобы немного развеяться. Они спрашивали меня, что со мной произошло, но я молчал. Как же мне было признаться в тройном убийстве? Нет! Никогда в жизни!

Я купил путевку в Адлер на две недели и в июне того года, когда все это случилось, уехал. Сначала меня ничего не радовало – ни отличная погода, ни море, ничего. Но через три дня после приезда все изменилось.

Как сейчас помню, я сидел на пляже и смотрел куда-то вдаль. Внезапно я ощутил легкое прикосновение к плечу, вздрогнул и повернул голову. Рядом со мной стояла девушка в белом купальнике, зеленом парео, завязанном на талии узлом, и в соломенной шляпе. Она смотрела на меня с легким беспокойством, и мне вдруг очень захотелось поговорить с ней.

– Я вот смотрю на вас и думаю: почему вы такой хмурый? – говорит она. – Все радуются хорошей погоде и теплому морю, а вы сидите и смотрите в одну точку. У вас что-то случилось?

Если бы она знала, ЧТО случилось, то сразу бы убежала от меня и не приближалась бы ко мне меньше, чем на километр. Я горько усмехнулся и ответил:

– Да вы не беспокойтесь… Все в порядке.

– Не хотите говорить… Я вижу, – а девушка-то проницательная. – Как вас зовут? Я Настя.

Настя… Анастасия… Когда-то я интересовался значениями человеческих имен и поэтому вспомнил: «Анастасия» – «возвращение к жизни».

– Вадим, – ответил я и посмотрел на нее. Ее глаза… такие… светятся нежностью. Она не красавица, но есть в ней особенное обаяние. Длинные каштановые волосы, выбивающиеся из-под шляпы… Чистая русалка. Я никогда не считал себя романтичным, но в этот момент мне захотелось спеть для нее серенаду, как в старину благородные рыцари добивались сердца своей дамы.

И имя у нее красивое – Настя, «воскресение». Действительно, она буквально воскресила меня, заставила снова радоваться жизни. Я даже забыл о своем кошмарном поступке и впервые за прошедший после него год улыбнулся. Настя заметно обрадовалась.

– Вот, давно бы так, – она тоже улыбается и смотрит на меня. – Я, кстати, психолог по образованию и, может быть, смогу помочь вам.

– Нет, Настя, – говорю я, – это секрет. Никогда не спрашивайте меня об этом.

Говорю об убийстве Лиановского, а улыбка с лица не сходит. Как же сильны женские чары… Никогда бы не подумал.

Я предложил ей прогуляться. Мы прошлись вдоль всей набережной и, когда устали, зашли в небольшой ресторан. Там мы наконец смогли поговорить наедине, поскольку народа было мало. Оказалось, мы живем в одной гостинице. Как я раньше не замечал, что рядом со мной живет столь очаровательная девушка?! Настя рассказала, что ей двадцать девять лет и она дочь бизнесмена Цыганова.

Я не стал распространяться о себе, а сказал лишь, что я начальник следственного изолятора, служил в армии и вышел в отставку в звании майора.

Вечером я пришел к ней, купив неподалеку букет красных роз. Нарядился в зачем-то взятый с собой костюм. Настя радостно встретила меня, но было видно, что она удивлена моей решительностью в отношении нее. Да, я влюбился в нее с первого взгляда… Наконец-то я нашел ту, без которой не смогу прожить. Не думайте, что я влюбился из-за того, что она дочь бизнесмена. Мне абсолютно неважно, кто моя любимая – хоть богатая, хоть бедная девушка.

Надо ли рассказывать, что произошло дальше?

Оставшиеся одиннадцать дней (Настя тоже приехала в Адлер на две недели в то же время, что и я) пролетели незаметно. Мы ходили на экскурсии, купались в море, и везде нас почему-то считали мужем и женой. Я твердо решил расписаться, как только мы вернемся в Москву.

Она познакомила меня со своим отцом. Олег Цыганов оказался вовсе не мрачным человеком, каким его описывали СМИ. Нормальный мужик, простой и порядочный. Он объяснил, что после смерти своей жены он замкнулся в себе, и поэтому его считают мрачным и хмурым человеком. После того, как мы с ним побеседовали наедине, он понял, что я влюблен в его дочь по уши, и дал согласие на свадьбу.

Знакомые Олега Сергеевича искренне удивлялись, что Настя вышла замуж за меня, простого начальника следственного изолятора. Но мы были счастливы и не обращали внимания на сплетни и пересуды. Свадьба наша была довольно скромной – мы не хотели афишировать это. Так, спокойно посидели в ресторане с моими коллегами и несколькими знакомыми Цыганова и разошлись. Мы поселились в новой квартире в жилом комплексе «Ближняя дача», которую Олег Сергеевич подарил нам. А свою старую квартиру на «Чкаловской» я продал, и кто сейчас там живет – не знаю.

Настя очень хотела детей и часто говорила мне об этом, но я, стыдясь содеянного и понимая, что если все же у нас они появятся, то их будут дразнить детьми серийного убийцы, всякий раз отмахивался от ее настойчивых просьб. Но я тщательно скрывал от супруги свое прошлое, поскольку искренне любил ее и не хотел потерять. Я и сам, если бы не убил Лиановского и его подельников, был бы рад иметь сына или дочь, но, боже мой, как можно, чтобы у серийного убийцы были дети? Это же клеймо на всю жизнь… Только эти мысли омрачали мое счастье.

========== Мой друг объявился и сменил карьеру ==========

Помощь – препятствие для существующего или возможного зла.

Платон

Наконец-то началась белая полоса в моей жизни. Вспоминать о своем тройном убийстве было некогда – после свадьбы мы затеяли строить дачу. Конечно, на свои сорок тысяч рублей в месяц я бы никогда не смог это сделать, но мой тесть помог деньгами, так что скоро у нас появился симпатичный двухэтажный дом в поселке Шаликово.

Я почти уже забыл про Лиановского, Шохина и Золотова, но… ничто не вечно, в том числе и счастье. Объявился Володя. Странно, мы жили в одном городе, и я никогда его не встречал. Я всегда был рад видеть его, но после того случая мне было лучше забыть про него. Но нет.

Это случилось одним майским вечером. В тот день у него был день рождения. Я хотел его поздравить, да вспомнил, как он написал мне после моей отставки, что я должен молчать. Тогда это меня немного покоробило, и я не стал ему ничего писать.

День выдался довольно скучным – ничего нового. Работа рутинная, заключенные тосковали в своих камерах… Когда я уже собирался уходить, мой заместитель сообщил, что ко мне пришли. Кто же? Ведь к нам просто так не попадешь – у нас очень строгая пропускная система. Наш следственный изолятор долгое время находился в ведении сначала КГБ, а потом ФСБ. Сейчас-то нас передали под контроль министерства юстиции. Мне стало интересно, что за посетитель, и я вышел из кабинета.

– Здравия желаю, товарищ майор! – раздался до боли знакомый голос, и ко мне подошел Володя, уже в прокурорском мундире. Ну, теперь понятно, как его пропустили – удостоверение показал, и все.

Я невольно взглянул на его погоны. Одна звездочка, значит, он тоже майор, как и я.

– Здрав…? Ты ли это? – я не ожидал увидеть его.

– Я. Я, конечно.