Текст книги "Отражение нарцисса (СИ)"

Автор книги: Nataniel_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Лео, – пожал ему руку гость.

– Значит, в полку близнецов прибыло?

– О чем ты?

– Вот чудак, ты же смотришь на мою фотографию с братом! – показал он ему на снимок в альбоме. – Ну и что, что нам тут по три года, неужели я так сильно изменился?

– Я понял, у тебя есть близнец, – догадался Лео.

– Ага, – кивнул Франсишку. – Феррасы – самая знаменитая на близнецов семья во всей Бразилии, так что я ничуть не удивлен твоим появлением.

– Но я не близнец Лукаса.

– А какая разница? И у вас, и у нас одинаковые лица.

– Хм, – задумался Лео, – и каково это – всю жизнь жить рядом со своим отражением?

– Кого ты называешь моим отражением? – сделал брови домиком Франсишку. – Моего брата? Я тебя умоляю! Во всем мире не сыскать более непохожих людей, чем я и Эдуарду.

– Да ладно? – рассмеялся гость.

– Мать нас еще в младенчестве умела различать. Никто никогда не путал меня и брата даже в школе, а меня это огорчало. Эдуарду очень умный – чего ему стоило сдать экзамен сразу за двоих? Ан нет, любой учитель бы заметил разницу. Он никакущий пародист, а вот у меня выходило его копировать. Тогда-то я и решил стать актером, у актера много лиц. Я могу быть хоть супергероем, хоть Гамлетом, хоть самим президентом.

– Интересно. Получается?

– Когда как, – поморщил нос Франсишку. – Но я стараюсь. Ну, а ты чем по жизни занимаешься?

– Спросил бы ты что полегче, – усмехнулся Лео.

– Ясно. Свободный художник, – сделал вывод Феррас-младший. – Ты кого-то ждешь?

– Да, я жду Лукаса.

– Что ж, удачи. Лукас иногда бывает не в настроении, но обычно он доброжелателен. Продуктивного вам… сотрудничества, – долго не мог подобрать слова парень.

– Спасибо.

– Ну, я пойду? Приятно было познакомиться.

Франсишку, весело насвистывая, ушел по своим делам. На самом деле, ему не было так уж весело, просто он решил поддержать таким образом неожиданно появившегося родственника, если Лео можно было назвать родственником Феррасов. Парень и так попал в катастрофическую ситуацию, быть может, лишняя улыбка ему не повредит? А уж в мастерстве актерской игры Франсишку не было равных среди всей семьи.

========== Глава 30. Ожившее воспоминание ==========

Лукас спешил в отчий дом. Нельзя было сказать, что ситуация с разоблачительной статьей оказалась для него полной неожиданностью, но до конца быть готовым к такому повороту событий невозможно. Лукас постарался максимально отрешиться от эмоций и вникнуть в дело с холодной головой, после чего он, в целом, успокоился. Нервотрепкой делу не поможешь – а действовать нужно было быстро и четко, пока в прессе не всплыли еще более шокирующие факты.

– Лукас! – встретила его у ворот дома озадаченная Иветти. – Мы все тут не знаем, что и думать.

– Отец пока не приезжал? – осведомился мужчина.

– Львеночек еще ни о чем не подозревает, а вот Далва просто в истерике.

– Как она узнала?

– Лео пришел сюда, – полушепотом произнесла Иветти, словно поведала ему какую-то тайну.

– Что?! – опешил Лукас. – Явился сюда после того, что натворил?

– Он напуган не меньше нас, он хотел попросить тебя о помощи.

– Так… ладно. Где он? Я поговорю с ним.

– В нашей со Львеночком комнате.

Лукас на тяжелых ногах поднялся по лестнице – кажется, еще никогда она не выглядела для него такой длинной и крутой. Дверь в спальню была наполовину открыта, и он увидел через проем закручинившегося Лео, который сидел с краю кровати и неподвижно смотрел в одну точку.

– Ты хотел поговорить со мной? – с непроизвольной строгостью в голосе обратился к нему Лукас.

Лео чуть вздрогнул при виде своего «оригинала» – он до сих пор не мог привыкнуть к мысли, что в мире есть кто-то еще с его лицом.

– Да, хотел.

– Объясни мне, что значит устроенный тобой балаган со статьей, – Лукас взял стул и уселся напротив него. – Ведь ты давал это интервью?

– Я был не в себе. Я прекрасно понимаю, что сделал глупость, которая будет стоить мне очень дорого, поэтому пришел просить тебя о помощи.

Лукас сложил пальцы рук замком и устремил сосредоточенный взгляд в пол.

– Сейчас многое будет зависеть от того, как поведет себя Альбьери, и что скажет журналист на пресс-конференции, которая состоится завтра утром. Пока что статья бездоказательна. Убедительна, подробна, логична, но бездоказательна. Понимаешь, о чем я говорю?

– Бездоказательна? – глаза Лео зажглись ярким огоньком надежды.

– Конечно! – подтвердил Лукас. – Чтобы открыто заявить миру о клоне, одного анонимного интервью даже с подробной предысторией и анализом фактов мало. Нужны доказательства, экспертиза, анализ ДНК, профессиональное расследование. Я надеюсь, у Альбьери хватит ума не ляпнуть правду, тогда все усложнилось бы.

– Спасибо, ты меня очень успокоил, – облегченно выдохнул Лео.

– Но расслабляться рано, – предупредил его собеседник. – Тебе сейчас нежелательно светиться на всех углах, к тому же, раз уже есть прецедент, журналисты продолжат копать. Подумай еще раз над отъездом, я понимаю, что тебе не хочется покидать родной город, но все должно улечься. Это для твоего же блага.

– Отъезд… – задумчиво повторил парень, и вдруг его осенила гениальная идея. – Ты вправду поможешь мне с ним?

– Все, что в моих силах.

– Есть одна девушка, которую я очень люблю, но мы поссорились, и она уехала учиться в Неваду. Я сам виноват, что потерял ее. Вот если бы у меня был шанс попасть туда…

– Хм, – Лукас горько усмехнулся, – девушка, говоришь?

– А что?..

– Ничего, просто вспомнил себя примерно в твоем возрасте. Извини, что я сравниваю, но это неизбежно. Я читал твое интервью, оно меня на самом деле тронуло.

– Я сказал все как есть, все свои чувства.

– Забавно, – Лукас посмотрел куда-то поверх его головы, – ты клон, и ты чувствуешь себя одиноким, потерянным, заброшенным, а я вот не клон, но когда-то чувствовал все то же самое.

– Правда? – поразился Лео.

– У меня в жизни был период, когда я считал, что все кончено. Страшное время, но во многом виноват был я сам.

– Можешь рассказать? – заинтересовался он.

– Да что там рассказывать, – Лукас машинально взглянул на наручные часы. – Я был молод, влюблен, один против целого мира.

– Почему один? – удивился парень. – Ты же был женат на любимой, я прав?

– Женат-то я был, но в браке, оказывается, тоже можно быть одиноким. Я понял это с годами, когда мне стало, с чем сравнить, а в двадцать был уверен, что любовь мне дана одна и на всю жизнь. И моя первая жена думала точно так же, но мы никогда по-настоящему не были вместе, не слушали и не слышали друг друга.

– Прямо как мы с Мел, – вздохнул Лео.

– Словом, не знаю, кто прав, а кто виноват, но наши пути навсегда разошлись.

– Ты жалеешь об этом?

– Нет, сейчас уже не жалею. Если бы жизнь пошла по другому сценарию, рядом со мной сейчас не было бы той моей семьи, которую я слишком люблю, чтобы представить себя без нее. А когда-то я даже попал в больницу из-за того, что пытался покончить с собой.

– Надо же! – задумчиво проговорил Лео. – Я не знал, что у вас все было настолько сложно. То есть, я читал в журнале про девушку из Марокко, но и представить не мог…

– Да, из Марокко. Ее звали Жади.

– Жади… это имя почему-то кажется мне знакомым. Красивое.

– Мел ничуть не хуже, – улыбнулся Лукас.

– Оно не хуже, оно лучшее на свете, – загрустил Лео.

– Пойми одну вещь: все это проходит. Ты, конечно, испытываешь сложные чувства из-за своего необычного происхождения, и здесь я ничего не могу тебе посоветовать, но любое горе кажется неутолимым, это я знаю точно. Люди в целом чувствуют одинаково, а ты, прежде всего, человек.

– Рад, что ты так думаешь. Я хочу тебе верить.

– А что мешает?

– Не знаю, – пожал плечами Лео. – Я не могу просто так взять и выкинуть из головы, что я клон.

– Это не нужно выкидывать, с этим нужно учиться жить.

– Легко тебе сказать. Я знаю, вы все думаете, что это ерунда – ну, подумаешь, клон, живи и радуйся жизни. Я бы и хотел, но не выходит.

– Я уверен, что рано или поздно ты научишься, – подбодрил его Лукас.

– Наверное. А ты не пытался помириться с Жади?

– Пытался, но я сделал это слишком поздно. Иветти сказала мне, что Жади выдают замуж, и я сломя голову помчался в Фес.

– Ужас! – округлил глаза Лео.

– Ах, если бы ее выдавали против воли, – Лукас погрузился в воспоминания молодости, – я бы выкрал ее из-под венца, у меня к тому времени уже было достаточно смелости, чтобы сделать это. Но она выходила по любви. Я чуть не умер прямо там, клянусь.

– Я бы точно умер! – согласился Лео, и тут его поразила страшная мысль. – А если Мел найдет кого-то в своей Америке?! Лукас, – он впервые назвал его по имени, что делать им обоим было крайне трудно, – помоги мне достать билет, пожалуйста! Я улечу прямо завтра.

– В США так просто не попасть, это не Марокко, – возразил мужчина. – Тебе нужна виза.

– Это значит, что все пропало?

– Нет, ее можно оформить, но это займет некоторое время. Не думаю, что твоя Мел успеет выйти замуж, полтора года точно не понадобится.

– Нужно поспешить, – нахмурился Лео.

– Что за шум внизу? – насторожился Лукас. – Я пойду посмотрю.

Леонидас вернулся с работы чуть раньше запланированного в раздраженном состоянии. В компании все только и говорили об эксперименте доктора Альбьери – эта тема в одночасье стала самой обсуждаемой в Бразилии, да и во всем остальном мире люди не остались равнодушными к сенсации.

– Это же черт знает что! – вслух возмущался Леонидас, заходя в дом. – Я всегда знал, что Альбьери не в себе, но чтобы пойти на такое!

– Папа, может быть, это всего лишь газетная утка? – предположил Эдуарду.

– Зная Альбьери, я ничему не удивлюсь. А где все? – он окинул взглядом гостиную. – Иветти, Далва!

– Львеночек, – прибежала Иветти из кухни, – прошу тебя, только не волнуйся!

– Иветти, когда ты так говоришь, это значит, что нужно доставать сердечные капли! Что случилось, выкладывай сразу, не томи!

– Сеньор Леонидас! – показалась в гостиной заплаканная Далва. – Диогу вернулся!

– Что?! – лицо главы семейства перекосилось от потрясения.

– Папа, не слушай Далву, – вмешался Франсишку.

– Он здесь, в нашем доме! – восклицала служанка.

– Вызовите, кто-нибудь, «скорую» для Далвы, – попросил Леонидас домочадцев.

– Не нужно «скорой», – сказал спускающийся по лестнице Лукас. – Папа, приготовься к очень неожиданной новости.

– Да говорите уже, у меня от ваших загадок скорее инфаркт случится, чем от самой новости! – разозлился Феррас-старший.

– Ты знаешь, чей клон создал Альбьери?..

Вместо ответа к перилам из комнат вышел Лео, облокотился на ограждение и посмотрел вниз, прямо на Леонидаса. Мужчина обомлел, увидев покойного сына вновь живым. Нет, в эту секунду он не думал ни о каких клонах, экспериментах – никто не стал бы об этом думать. Это был Диогу, точно такой же, каким он запечатлелся в памяти безутешного отца, лишь выглядел так, как если бы он родился в другом времени. Снова перед глазами встали роковая ссора, звонкая пощечина и дубовый гроб посреди безлюдной церкви. Леонидас отдал бы все, чтобы переписать те дни на чистовик, чтобы проклятый вертолет никогда не взлетал, чтобы не видеть ни похоронной процессии, ни опустевшей комнаты с вещами, к которым никогда больше не притронется их хозяин. И вот он здесь, из плоти и крови, стоит двумя ногами на балконе отчего дома, но… он ли?

– Святые Небеса… – единственное, что смог вымолвить Леонидас.

– Мальчики, бегом принесите отцу воды! – скомандовала Иветти. – Львеночек, пожалуйста, присядь, успокойся, все хорошо!

– Иветти!.. – чуть дыша, проговорил он.

– Ладно, я пойду, – смутился Лео и направился к выходу.

– Постой! – окликнул его Леонидас и, с трудом поднявшись на ноги, сделал несколько медленных шагов навстречу двойнику Диогу. – Фантастика! Абсолютная фантастика! Мой сын…

Лео растерянно смотрел на него и переводил взгляд то на Иветти, то на Лукаса, то на стоявшую поодаль в священном трепете Далву, будто спрашивал их всех, что ему надлежит делать в такой ситуации. Леонидас подошел к нему, обнял так крепко, как только мог, и расплакался самыми искренними слезами, какими плакал раз в двадцать лет. Ни у кого из присутствующих не хватило духу потревожить эту трогательную картину даже шорохом.

***

Кое-как справившись с сильнейшими эмоциями, Леонидас вечером того же дня собрал дома семейный совет, на котором рассчитывал разобрать сложившуюся ситуацию по полочкам. Он нацепил очки для пущей важности и расхаживал туда-сюда мимо жены и сыновей.

– То, с чем мы столкнулись, это совершенно беспрецедентный случай, – изрек глава семейства. – Нам необходимо срочно решить вопрос с семейным статусом мальчика.

– Папа, вот-вот разгорится мировой скандал, ты предлагаешь прямо сейчас выдать этого парня с головой общественности? – возразил Лукас. – Я вообще предложил ему уехать из Бразилии до тех пор, пока переполох не стихнет.

– Лукас, ты эгоист! – возмутился Леонидас. – Эгоистом был, эгоистом и остался! Даже на пятом десятке ты умудряешься ревновать отца к брату. Он такой же мой сын, как и вы трое, как и Диогу, у него должны быть все права!

– Львеночек, но как же Деуза? – удивилась Иветти. – Она его мать, у Лео есть свидетельство о рождении, неужели ты хочешь переписать его?

– Верно! – подхватил Эдуарду. – Я не силен в семейном законодательстве, но подозреваю, что придется вписывать имя покойной жены папы в его свидетельство о рождении, ведь любой анализ ДНК покажет полную идентичность с Лукасом, а мать Лукаса известна.

– Должен быть выход! Я видел, как он бедно одет, наверняка не образован и живет совсем не в тех условиях, в каких привыкли жить другие мои сыновья. Я не могу этого так оставить!

– Папа, ты собираешься тащить его в нашу семью? – с недовольством спросил Лукас. – Как бы то ни было, Лео нам чужой человек, он всю жизнь прожил в другом окружении.

– Не чужой! – возопил Леонидас. – И говорить так не смей! Плевать я хотел, клон или не клон, это мой сын, и точка!

– Львеночек, не нервничай так! – упрашивала супруга Иветти.

– Папа, да что мы драму развели, в самом деле? – вставил свою реплику Франсишку. – Я тоже считаю, что его сейчас лучше не трогать, время неподходящее, а после видно будет.

– Да-да, у тебя всегда завтра виднее. Всегда. Ты живешь одним днем, Франсишку, а я смотрю в будущее, на перспективу, понимаешь?

– Но ведь можно помогать ему финансово, не оформляя официально родство, – предложил Эдуарду. – И общаться можно просто так, если уж на то пошло.

– М-да, возможно, вы правы, – грозный «царь зверей», как называла его супруга, поумерил свой пыл, вытер взмокшее лицо носовым платком и бессильно опустился в кресло. – Я слишком обескуражен сейчас, чтобы предпринять что-то толковое.

– Сейчас куда важнее не допустить скандала, – напомнил Лукас. – Можете представить себе наш дом, оцепленный по периметру ограды репортерами? Вот и я не хочу представлять.

– Что ты предлагаешь? – спросила Иветти.

– Давайте отправим его учиться за границу. В США, например, в какой-нибудь не самый крупный университет. В ту же Неваду. Как вам идея?

– Хорошая идея, – согласился Леонидас. – Мальчик непременно должен получить образование.

– Но это после. Сейчас все зависит от Альбьери, – вздохнул Лукас. – Ехать туда лично нельзя, чтобы не попасться под прицел камер, но я еще раз попробую ему дозвониться.

Он достал телефон и принялся набирать номер крестного, однако в трубке были слышны лишь постоянные короткие гудки.

========== Глава 31. Счастье ==========

Брендон сидел в своем пустом доме, шумном от постоянных телефонных звонков настолько, что у журналиста разболелась голова. В конце концов, он выдернул телефонный кабель из розетки, отключил мобильный и погрузился в тишину, которая, однако, не принесла ему успокоения. Давняя мечта Фортескью стала реальностью – не было в этот день на планете журналиста популярнее, чем он. Ньюман довольно потирал руки, прикидывая, сколько заработает на взлетевших до небес продажах газеты, вот только Брендону деньги были совершенно безразличны. Он впутался в это непростое дело отнюдь не ради денег, а чтобы доказать всему миру и самому себе, на что он способен, и доказал. Отчего же его так мучило мерзейшее чувство опустошения, словно он пролез десять миль ползком по холодной, сырой, темной пещере в поисках древнего клада, а вместо сокровищ в сундуке оказались лишь булыжники? Слава – это тоже плата за труды, но Фортескью чувствовал себя ни кем иным, как Иудой, за тридцать сребреников продавшим совесть. До сего момента его нельзя было назвать совестливым человеком, что же случилось с бравым журналистом, ничем не гнушающимся ради достижения цели?

Брендон растопил старинный камин и опустился в кресло напротив, равнодушно глядя на то, как танцуют маленькие язычки пламени. Утром состоится конференция, и он уже точно знал, что сделает на ней. На кону вся карьера – плевать, все равно она, как оказалось, яйца выеденного не стоит. А что вообще в этой жизни имеет хоть какую-то цену?

– Словом можно уничтожить, – Фортескью разорвал черновик статьи и бросил его в огонь, где он тут же почернел и обуглился, – словом можно спасти.

***

Лео не спал всю ночь, проведя ее в ожидании утра. Он никогда раньше не смотрел новости, но в этот раз даже прилег на диване возле телевизора, будто караулил его. Потрясенным матери и бабушке он нажаловался на Брендона, рассказал, что тот решил оклеветать его и сочинил историю про клона, которая сделала журналиста знаменитым. Деуза невообразимо расстроилась и корила себя за то, что привела нечестивого человека в дом, сломав этим жизнь сыну, но Лео уверял мать, что все обойдется, хоть и сам не слишком в это верил. От доктора Альбьери по-прежнему не было ничего слышно – он не стал ни подтверждать, ни опровергать информацию, местный комитет по этике тоже отмалчивался. Все затаились, будто мыши в норах.

Солнце наконец-то поднялось из-за горизонта, одаривая своими лучами землю. В Лондоне время близилось к полудню, значит, конференция уже должна была состояться. Лео, унимая дрожь в пальцах, включил утренний выпуск новостей. Он прямо-таки рассвирепел, когда увидел на экране Фортескью, в костюме и рубашке с накрахмаленным белоснежным воротником сидящего за столиком с маленьким микрофоном. Рассвирепел настолько, что не обратил внимания на надпись в верхней строке: «Величайший обман нового тысячелетия».

– Принимая во внимание поднявшийся ажиотаж вокруг моей статьи, – ровным тоном вещал Брендон в микрофон, – я считаю своим профессиональным и человеческим долгом сделать следующее официальное заявление. Фактологическая часть материала полностью основана на долгой и кропотливой работе над достоверными источниками. Что касается интервью клона, то это вымысел от первого и до последнего слова.

– Мама! – громко воскликнул Лео. – Мама, он сказал, что все ложь!

– …Я злоупотребил своими должностными полномочиями в погоне за сенсацией, – лилось из динамика телевизора. – Я не предполагал, что мои действия повлекут за собой столь масштабные последствия, и готов полностью принять ответственность за совершённый подлог.

– Что такое, сынок, что он говорит? – прибежала на зов Деуза вместе с матерью.

– Мама, он взял свои слова обратно! Я не клон, слышишь, мама?..

– Еще чего выдумал! – возмутилась Мосинья, умиляясь, тем не менее, тому, как Лео едва не задушил мать в радостных объятьях.

– Все, забудь эту дурацкую историю, – прослезилась от счастья Деуза. – Никто не посмеет назвать тебя каким-то там клоном!

В дверь постучали. Лео вздрогнул, услышав этот звук, но отнюдь не от испуга. Он узнал манеру так стучать, ее невозможно было перепутать ни с чьей другой. Лео даже зажмурился, подумав, что ему померещилось, но стук повторился.

– Я открою, – засуетилась Деуза.

– Не надо, я сам, – остановил ее сын. – Я знаю, кто это.

Он в нетерпении подбежал к входной двери и распахнул ее настежь. За ней стояла Мел, в ее взгляде причудливым образом сочетались невероятная радость от встречи и безграничная тревога из-за случившегося с Лео бедствия.

– Лео! – бросилась она ему на шею прямо с порога. – Что же стряслось? Как только я узнала об этой ужасной статье, то сразу побежала покупать билет на первый же рейс!

– Идем, мама, не будем мешать, – тактично увела Деуза любопытную донну Мосинью.

– Мел! – не мог поверить своему счастью Лео. – Только что по телевизору сказали, что статья – фальшивка, представляешь?

– Как это? – удивилась девушка. – Ты же давал это интервью, я узнала тебя в каждой строчке!

– Да, давал, – признался Лео. – Этот журналист ловко раскрутил меня, притворялся другом, вот я и попался на его крючок. Но он исправил то, что сделал, поэтому я больше не зол на него. Ладно, не будем о плохом, – он любовно перебирал пряди ее волос, словно пытался удостовериться, что перед ним не видение.

– Это я во всем виновата, – расстроенно проговорила Мел. – Я не должна была уезжать, оставлять тебя один на один с твоей проблемой. Тогда бы к тебе ни один журналист не подобрался.

– Ты просишь у меня прощения за то, что я вел себя, как идиот? – сделал удивленную гримасу Лео.

– Просто давай забудем об этом, – улыбнулась Мел и снова прижалась к нему. – Больше никогда не отпускай меня, пожалуйста.

– Но ты ведь никуда не собираешься уходить? – игриво взглянул на нее парень.

– Если мы теперь куда-то и пойдем, то только вместе! – решительно заявила она. – Только попробуй сбежать от меня!

– Какая ты забавная! – рассмеялся Лео, осыпая ее лицо поцелуями.

Деуза незаметно наблюдала за милующейся парочкой из-за приоткрытой кухонной двери, и ее сердце наполняли радость и спокойствие, так редко ее посещавшие вот уже двадцать лет.

***

Несмотря на официальное опровержение журналиста информации о клоне, международный комитет по этике все же инициировал проверку, которую клиника доктора Альбьери с честью выдержала – нарушений не было обнаружено, а репутация работающих в ней специалистов оказалась незапятнанной. По этому случаю заведующий клиникой созвал совещание, на котором собирался сообщить коллегам нечто чрезвычайно важное.

Все расселись по местам в ожидании начальника. Сотрудники в последнее время были сильно взбудоражены экстраординарной ситуацией, в которой они оказались, но, к счастью и облегчению всех присутствующих, все обошлось. Альбьери вошел в аудиторию для презентаций без неизменного белого халата, в одном лишь костюме. Он окинул немного грустным взглядом коллег и начал свою речь.

– Дорогие мои друзья, – обратился он к ним с непривычной для себя интонацией, – да-да, не удивляйтесь, что я вас так называю. Мы шли с вами столько лет рука об руку, и даже страшный шторм не смог нас сломить, а все благодаря вашей верности делу и профессионализму. Для меня было честью руководить вами все эти годы, но мое время ушло.

По аудитории прокатился легкий гул, Эдна испуганно взглянула на супруга.

– Я с сожалением сообщаю, что покидаю пост заведующего клиникой и ухожу в отставку. Жулио, – посмотрел он на старого приятеля, – ты достоин занять мое место, как никто другой. Под твоим началом дело всей моей жизни будет расти и процветать, а я смогу спокойно провести старость.

– Альбьери, это большая честь для меня! – растрогался Жулио. – Мне никогда в равной мере тебя не заменить, но я буду стараться делать все, от меня зависящее.

Коллеги пожали друг другу руки и крепко обнялись, после чего Альбьери простился с каждым, даже с уборщицей. В этот день было пролито немало слез.

Эдна всю дорогу с работы провела в тягостном молчании. Лишь вернувшись домой, она заговорила с мужем.

– Альбьери, твое решение оказалось для меня неожиданностью, – с упреком сказала она. – Почему ты не посоветовался вначале со мной?

– Эдна! – воскликнул он и усадил жену рядом с собой на диван. – Послушай, это еще не все, о чем я хотел сообщить.

– Есть что-то еще? – насторожилась Эдна.

– Да, – Альбьери сильно волновался, – но прежде всего я хочу попросить у тебя прощения за все зло, которое причинил тебе.

– Какое зло, о чем ты?..

– Ты посвящала мне всю жизнь, а я никогда тебя не замечал и платил холодностью за твою любовь и заботу.

– Альбьери! – ее глаза увлажнились.

– Да, Эдна, я оглядываюсь назад и прихожу в ужас от самого себя. Надеюсь, однажды ты сможешь меня простить.

– Ну что ты такое говоришь!

– Эдна, – он сделал паузу, – ты помнишь то роковое утро? Звонок Гилемо?

– Конечно, помню! – воскликнула женщина. – Разве можно такое забыть?

– Так вот, когда я понял, что нахожусь на волосок от гибели, то дал обет Богу, что если Он спасет нас с Лео, я посвящу остаток жизни служению Ему.

– Альбьери!.. – потрясенно прошептала Эдна, не веря в услышанное.

– Я слишком долго был на дальней стороне*, – с горячностью говорил Альбьери. – Пятьдесят лет, вдумайся, целых полвека! До какого безумия я дошел, захотел сравняться с Творцом! Я совершил страшный грех, нечеловеческий грех. Но Он милосерден даже к самым пропащим грешникам, если они раскаиваются, Он помиловал меня, Эдна, и теперь я выполню данный обет.

– Прошу тебя, не надо! – заплакала Эдна. – Альбьери, зачем же идти на такие крайние меры?

– Если ты думаешь, что я делаю это из чувства сухого долга, то ошибаешься. Я очень хочу вернуться на путь, с которого сошел, только там я обрету покой и счастье. Я знаю, Эдна, тебе трудно проститься со мной, но еще труднее тебе будет, если я останусь. Пожалуйста, отпусти меня к Отцу.

Произнеся последние слова, Альбьери не выдержал и разрыдался сам, но то были слезы не горя, не отчаяния, не безутешности. То были слезы, очищающие зачерствевшую, огрубевшую душу покаянием и делающие ее белее снега, как говорится в пятидесятом псалме, некогда так любимом юным Аугусто. Вот и сейчас он, подобно древнему царю Давиду, взывал к Всевышнему и молил о прощении.

Раздался дверной звонок. Эдна, промокнув глаза платком, чтобы не предстать перед гостем в неподобающем виде, отправилась открывать дверь.

– Кто там, Эдна? – уняв немного эмоции, спросил Альбьери.

– Папа, это я, – услышал он родной голос.

Лео несмело вошел в дом и виновато взглянул на крестного.

– Лео! – невыразимо обрадовался тот.

– Почему ты плачешь?..

– Не обращай внимания, – махнул рукой Альбьери. – Я просто очень счастлив.

– Счастлив? – удивился Лео. – Но я тебя очень обидел, я предал тебя. Я был уверен, что ты меня никогда не простишь.

– Иди сюда, сын! – расчувствовался доктор и заключил его в крепкие объятья.

– Папа! – уткнулся ему в плечо Лео. – Я так рад, что ты не держишь на меня зла, без этого я не смог бы нормально жить.

– Нет, Лео, – возразил Альбьери, – это я безумно рад, что ты меня простил. Ты имел право сделать то, что сделал, я не могу судить тебя за это.

– У тебя теперь все хорошо?

– Все прекрасно, Лео, все просто прекрасно! – ученый буквально светился изнутри.

– Я уезжаю завтра, вот, пришел попрощаться, – сообщил парень.

– Куда, сынок?

– В Америку. Сеньор Леонидас устроил меня в Невадский университет на подготовительный курс, буду целый год учить язык и нагонять школьную программу, а потом выберу себе профессию и поступлю, как положено.

– Леонидас принял тебя? – восхищенно спросил Альбьери.

– Да, – улыбнулся Лео. – У них хорошая семья, они все ко мне хорошо относятся. Но я хочу жить далеко отсюда.

– Это правильно, Лео. У тебя все получится, я верю в тебя, как никто другой, – в восторге похлопал его по плечу крестный.

– А ты? Что ты будешь делать, папа?

Альбьери многозначительно переглянулся с женой.

– Не волнуйся за меня, сын. У меня все будет замечательно.

Они еще раз обнялись на прощание, и Лео покинул дом отца, чтобы сделать шаг в совершенно новую жизнь.

Комментарий к Глава 31. Счастье

*Имеется в виду притча о блудном сыне (Евангелие от Луки, глава 15, стих 13).

========== Глава 32. Долгая дорога домой ==========

Монастырь Сан-Франциско, Ресифе, Бразилия, 2009 г.

На берегу Атлантического океана стоял величественный старинный монастырь. Шум прибоя и шелест пальмовых ветвей смешивались со звоном колоколов и монашескими молитвами, образуя стройную симфонию, возносящуюся к небесам вот уже четыреста лет. Сменялись поколения монахов одно за другим, во внешнем мире кипел бурный водоворот событий, и только эти каменные стены хранили вековой покой в беспрерывном круге богослужений. Здесь время словно бы остановилось, а еще точнее – времени как такового не существовало. Даже случайно забредший в живописный собор человек мог почувствовать, как теряют власть законы мироздания, а душа соприкасается с вечностью. Только что была пышно отпразднована Пасха, означающая для христиан торжество жизни, когда священнослужитель обращается к прихожанам с проповедью словами апостола Павла: «Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?»

На Пасху в монастыре всегда возрастал поток прихожан, паломников и туристов, в том числе и иностранных, постепенно уменьшающийся в первую неделю после праздника. Вот и сейчас у ворот монастыря появился одинокий посетитель – молодой мужчина лет двадцати восьми – тридцати, по облику обычный американский турист, какие часто ездят по знаменитым историческим местам интереса ради. Он подошел к одному из послушников и спросил что-то на португальском. Послушник закивал в ответ и удалился в сторону келий, после чего к посетителю вышел старик в темном монашеском облачении из грубого сукна.

– Лео! – обрадованно воскликнул он.

– Папа! – крепко обнял тот монаха.

– Ты должен называть меня отец Антонио или просто падре, – напомнил ему человек, некогда носивший имя Аугусто Альбьери. Но монах, принимая постриг, отрекается от прежней жизни и прежнего себя и становится гражданином Неба.

– Извини, я все еще не могу привыкнуть, – смутился Лео. – Можно, я буду продолжать называть тебя папой? Я вот приехал навестить тебя, как ты?

– С Божьей помощью, – улыбнулся монах.

– Я привез фотографии, чтобы показать тебе, – парень расстегнул рюкзак и достал бумажный конверт. – Идем, присядем где-нибудь.

Они разместились на деревянной скамейке под тенью раскидистых пальм во дворе монастыря. Лео принялся перебирать фотографии и комментировать каждую.

– Смотри, здесь мы с Мел возле нашего дома, здесь мы ездили в Лас-Вегас. А это наша Мелзинья, ей уже три года. Правда, она красавица?

– Очень красивая девочка, – согласился старик.

– Это мама и ее американский муж, его зовут Майкл. Бабуля тут еще выглядит моложе, фото не новое. Сейчас она стала совсем старенькой и почти не ходит, – грустно сказал Лео. – Она старше тебя. Вот бабуля с Мелзиньей на руках. Сеньор Леонидас и Иветти рядом с огромным кактусом. Это родители Мел, они приезжали к нам на прошлое Рождество. А это, – у него даже перехватило дыхание от восхищения, – пустыня в Неваде. Только взгляни, какая красота! Нигде больше на земле такой нет, даже в Марокко. Папа, ты знаешь, мне всегда казалось, что моя судьба ждет меня в пустыне, но я ошибался с континентом.