Текст книги "Отражение нарцисса (СИ)"

Автор книги: Nataniel_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Вот так история! – поразилась Мел.

– Знаешь, благодаря чему я не погубила свою жизнь рядом с этим человеком? Я могла бы продолжать бороться за него, бороться упорно, как умею это делать, но я вовремя поняла, что он ко мне равнодушен, прекратила общение, оборвала все связи. Вот и ты, дочка, – мать подошла к ней вплотную и провела рукой по ее щеке, – ты еще так молода, неужели ты позволишь какому-то случайному парню сломать твою судьбу?

– Мама, – дочь обняла ее, – я не чувствую, что поступаю правильно. Скорее, я бегу, и бегу трусливо. Лео не случайный, просто… Я не могу сказать, это не моя тайна.

– Ну какая такая тайна, Мел? – вздохнула Маиза. – Нет никаких тайн. Человек делает тебя либо счастливой, либо несчастной, вот и весь секрет. А ты несчастна рядом с этим парнем. Поезжай, тебе пойдет на пользу жизнь вдали от дома, хотя я и буду очень по тебе скучать.

– Никогда бы не подумала, что отъезд в Штаты станет моей маленькой трагедией, – грустно улыбнулась Мел. – Ирония судьбы.

Она оставила чемодан в комнате и решила прогуляться по родному Рио.

– Мел! – окликнул ее в дверях отец.

– Папа, я иду подышать воздухом.

– Мел, ты точно не жалеешь о своем решении? – Кайо с сочувствием посмотрел в глаза дочери.

– Нет, – она опустила взгляд, – поздно о чем-то жалеть.

Не желая продолжать этот разговор, Мел, словно птичка, упорхнула из ворот дома. Сколько всего произошло в ее жизни за эти полгода! Кажется, будто целая жизнь пролетела: были и головокружительные взлеты, и сокрушительные падения. Мел впервые серьезно влюбилась и впервые сильно разочаровалась в любви, она столкнулась с тем, с чем не сталкивался еще никто в мире – любить клона оказалось совсем не просто. Впрочем, будь Лео хоть сто раз клоном – ей была невыносима мысль о том, что она навязывается ему, и после нескольких неудачных попыток возобновить контакт девушка сдалась.

Мел отправилась в парк, где они с Лео когда-то проводили целые часы за милой глупой болтовней. Перед отъездом она посчитала своим долгом еще раз пройтись по памятным местам, и чего она никак не ожидала, так это увидеть его там. Лео сидел на все той же скамейке и наблюдал, как танцуют и переливаются на солнце брызги фонтана.

– Лео! – удивленно произнесла девушка.

– Мел? – он обомлел, увидев ее.

– Что ты здесь делаешь? – она присела рядом.

– Сижу, – односложно ответил Лео. – Я каждый день прихожу сюда.

– Один?

– Один.

– А я уезжаю, – сказала Мел как можно более спокойным и ровным тоном, гордо выпрямив спину и не отрывая взгляда от брызг воды.

– Куда уезжаешь? – вздрогнул парень.

– В Рино, в Университет Невады. Это в США.

– Зачем? – непонимающе спросил Лео, растерявшись от такой новости.

– Буду учиться по обмену, – равнодушно продолжала Мел. – Пока на год, а там видно будет.

– Но еще только конец июня!

– Неважно. Я закрыла сессию, нужно уладить дела с документами, обжиться на новом месте… Я найду, чем заняться.

– Жаль, – пробормотал он.

– Почему жаль? – пыхнула девушка. – Тебе же должно быть все равно, где я, что со мной. Ты хотел, чтобы я ушла из твоей жизни, вот я и ухожу.

– А у нас сосед новый появился, – невпопад сказал Лео. – Странный такой тип, обхаживает маму. Иностранец. Не нравится он мне.

– Вдруг он влюблен в твою маму? Пусть она будет счастлива.

– Счастлива? – переспросил парень. – С этим хлыщом? Ну, нет уж.

– Ты сам несчастен и хочешь, чтобы все вокруг были такими же, – уверенно проговорила Мел, глядя ему в лицо.

– Да, – слабо улыбнулся он, – возможно, ты права.

Несколько минут они молчали, не решаясь сказать друг другу то, что хотелось. В конце концов, Мел не выдержала:

– Лео, просто произнеси одно слово. Просто попроси меня остаться – я порву к черту билет на самолет и забуду про Америку.

– Ты вправду сделаешь это?

– Еще как сделаю, – уверенно заявила она, – но при одном условии: если тебе это действительно нужно.

– Мы уже говорили об этом. Я ни за что не отпустил бы тебя или уехал бы вслед за тобой, но… Мел, серьезно, зачем тебе связывать свою жизнь с клоном?

– М-да, тяжелый случай, – разочарованно произнесла девушка. – Мне кажется, ты сам себя не слышишь и не понимаешь.

– Точно, – понуро согласился Лео. – Я ужасно злюсь на от… на доктора Альбьери – это он сделал меня таким, он создал меня и не сказал, зачем, где мое место в мире, просто выбросил в эту жизнь как щенка посреди реки: выплыву – хорошо, эксперимент прошел удачно, утону – стану жертвой науки, только и всего.

– Разве тебе нужно какое-то особое место? Разве ты не можешь жить, как все?

– Могу, наверное, но не получается. Ты сама видишь, какой я. Я понимаю, что со мной что-то не так, но не могу это исправить, найти причину. Кажется, что люди вокруг думают и чувствуют иначе, чем я, даже ты, Мел.

– Ты вбил себе в голову, что отличаешься от всех людей на свете, конечно, тебе будет так казаться, – недовольно нахмурилась Мел.

– Ладно, это долго объяснять, – махнул рукой Лео. – И бессмысленно, я не могу заставить тебя залезть ко мне в голову и посмотреть на мир моими глазами.

– Ты тоже никогда не пытался смотреть на вещи моими глазами. Ты говоришь, что любишь – и уходишь, жалуешься, что не можешь найти себе места в обществе, но избегаешь этого самого общества. Что я должна думать, что ты врешь?

– Мел, я никогда тебя не обманывал, – она увидела в его глазах совершенно искреннюю, глубинную, немую мольбу о помощи. – Если я говорил, что люблю, значит, так и есть.

– И при этом спокойно позволяешь мне улететь на другой континент, – Мел была готова расплакаться от отчаяния.

– Мел, – он пытался утешить ее, гладя по волосам, – пожалуйста, живи своей жизнью, забудь обо мне. Мне так будет легче.

– А ты сам обо мне уже забыл?!

– Нет, и никогда не забуду.

– Вот видишь! – девушка все же не сдержала слез. – Я больше так не могу, Лео, я с ума сойду от всего этого! Ведь обещала же себе больше не плакать.

– Мел! – он притянул ее к себе и обнял, но Мел раздраженно вырвалась из его объятий.

– С меня хватит! Мне надоели эти игры в «холодно-горячо», я не твой психоаналитик! Лео, последний раз тебя спрашиваю: ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?

– Да пойми же… – Лео хотел было выдать длинную речь, но она ему не дала.

– Ясно, с этого и надо было начинать, – после этих слов Мел бросилась бежать без оглядки, лишь бы подальше, лишь бы больше не заставлять себя страдать.

Лео рассерженно кинул камень в фонтан так, что тот попрыгал немного и оставил круги на воде, прежде чем пойти на дно. Еще никогда он не был зол на себя до такой степени, как в этот момент. «Я даже любить нормально не могу! Это все он, да, он, у всех моих бед есть имя!» – сердце разрывала жесточайшая обида на доктора Альбьери. Лео вдруг захотелось увидеть этого человека униженным, страдающим, потерявшим все и вся, чтобы он хотя бы отчасти понял, каково приходится его созданию. Могло ли такое обстоятельство унять его боль? Едва ли, это был всего лишь порыв израненной души, не отдающей себе отчета о последствиях.

========== Глава 24. Волк в овечьей шкуре ==========

Лео хлопнул входной дверью с такой силой, что та чуть не слетела с петель. Не желая никого видеть и ни с кем разговаривать, он взбежал по винтовой лестнице на мансарду, которая служила ему отличным убежищем от внешнего мира, – его собственный камерный мирок.

– Какого черта?! – вскричал парень, когда увидел, что над старым верстаком расположился новоиспеченный сосед с инструментами и тщательно возится с проводкой.

– Доброго дня, молодой человек, – невозмутимо проговорил Брендон, не отрываясь от своего занятия. – Твоя матушка любезно попросила меня заняться небольшим ремонтом, а то тут скоро все обрушится. Кстати, буду рад принять любую помощь.

– Я не разрешал заходить в мою комнату!

– Лео, мне искренне жаль, что пришлось вторгнуться в твое жилище, но ситуация и впрямь плачевная – ты только взгляни! Так и до пожара недалеко.

Лео рассеянно посмотрел на трухлявые нити проводки, в которой понимал чуть больше, чем ничего, и нехотя согласился с соседом.

– Я вижу, что ты чем-то расстроен, – Фортескью бросил плоскогубцы на верстак, – поэтому не буду принимать близко к сердцу твое возмущение, оно вполне понятно.

– Впредь советуйтесь со мной, пожалуйста, – недовольно пробормотал парень, отойдя к окну.

– Я бы с превеликим удовольствием, но ты редко бываешь дома, я никак не мог совпасть с тобой по времени.

– Пора уезжать, – Лео принялся паковать вещи в рюкзак.

Брендон чуть не повредил от неожиданности провода, услышав о намерении опекаемого им будущего героя статьи. Он ни в коем случае не мог допустить этого!

– Я слышал, в Бузиосе сейчас довольно неплохая погода, – сдержанно сказал Фортескью. – Тебе доводилось там бывать?

– Доводилось, – Лео все еще не был настроен на беседу.

– Когда я закончу дела в Рио, то тоже хочу поездить по Бразилии, пообщаться с коренными жителями, изучить местную культуру, отдохнуть, в конце концов. Какой бы маршрут ты мне посоветовал?

– Нет никакого маршрута, – пожал плечами парень. – Куда глаза глядят, куда транспорт едет – туда и я.

– Да ты азартный малый, – ухмыльнулся Брендон. – Таких ценят в журналистике.

– Что вы сказали?..

– Я говорю, ты был бы хорошим журналистом. Вот так сорваться с места и поехать, куда глаза глядят, способен только отчаянный репортер. Серьезно, если ты еще не думал о будущем призвании, то настоятельно рекомендую присмотреться к этой профессии.

– А вы, – Лео поразила внезапная догадка, – кто по профессии?

– Журналист, – гордо, а главное, преспокойно ответил Фортескью, даже глазом не моргнув.

Лео отложил в сторону рюкзак и с опаской посмотрел на соседа. Журналист! А если он узнает?.. Все гораздо хуже и сложнее, чем предполагалось!

– Подай изоленту, пожалуйста, – попросил тот. – Меня давно интересовала Бразилия с ее самобытными традициями и укладом жизни, я прихожу в восторг, когда думаю, сколько интереснейшего материала смогу собрать в глубинке! Пожалуй, я выпущу целую книгу. Возможно, что-то даже расскажешь мне ты, как я понял, у тебя богатый опыт путешествий. Книга в соавторстве! – осенило журналиста. – Как тебе такая идея?

Лео стоял, точно соляной столб, и растерянно моргал.

– Но я не настаиваю, – Брендон продолжал свой сеанс завуалированного гипноза. – Ты уезжаешь сегодня?

– Н-нет, я уеду позже.

«Отлично! Просто замечательно!» – мысленно обрадовался Фортескью.

– Ну вот, на первое время достаточно, – он деловито осмотрел результат своих трудов. – Здесь бы нужен, конечно, капитальный ремонт, но один я не справлюсь. Приятно было поболтать, Лео, заходи на чай, если что.

– Подождите, – неожиданно для самого себя остановил его Лео. – Можно вас спросить кое о чем?

– Я к твоим услугам.

– Как вы, журналисты, ищете темы для статей? То есть, я хотел сказать, как вы узнаете про то, что где-то случилось что-то необычное?

– Ну, – призадумался Фортескью, – есть разные способы. Все зависит от того, в каком направлении ты работаешь. Если ты, к примеру, военный репортер, то твои материалы просто-напросто будут представлять собой сводки с места боевых действий с комментариями. Если ты печатаешься в так называемой желтой прессе – достаточно не пропускать ни одной светской вечеринки и внимательно следить за тем, кто на кого как поглядывает и кто кому потом бьет лицо в сторонке. Если работаешь с экстренными новостями, то тут тоже все просто – в редакцию поступает звонок о чрезвычайном происшествии, и ты мчишься туда. Что именно тебя интересует?

– Предположим, – Лео выдержал паузу, – где-то есть ученый, который изобрел что-то невероятное, но об этом пока никто не знает. Как правда может всплыть наружу?

– И что же такого он мог изобрести, что об этом никто не знает? – изобразил удивление журналист, внутренне ликуя от того, что клон раскусился сам. – Вечный двигатель, машину времени?

– Да, вроде того, – иронично улыбнулся парень.

– В таком случае, если наш гениальный изобретатель молчит о своем творении, то он самый настоящий безумец и эгоист – только подумай, как людям мог бы пригодиться вечный двигатель!

– А если бы он, например, создал монстра?

– Монстра?.. Лео, я ошибся, тебе нужно быть не репортером, а писателем-фантастом. У тебя замечательно работает фантазия.

«Он ни о чем не догадывается», – с облегчением подумал Лео и продолжил наседать на Брендона с вопросами.

– И все же, вы мне не ответили. Как получаются такие сенсации?

– Нужен повод. Иногда случается так, что люди сами обращаются в редакцию и сообщают о каком-то удивительном явлении, а там уж мы беремся за дело.

– Вы верите им на слово? – парня огорчила его реплика.

– Верить сразу не верим, но для этого и существует журналистское расследование.

– А как оно проводится?

– Лео, – вздохнул Брендон, – ты хочешь, чтобы я тебе за десять минут выложил полный курс лекций по журналистике. Подумай о поступлении в университет, там тебе расскажут все подробно и очень интересно.

– Кажется, без университета мне не обойтись, – Лео с досадой повертел в руках первую попавшуюся безделушку.

– Любому уважающему себя джентльмену надлежит получить образование, – наставническим тоном изрек Фортескью. – Не для того, чтобы перед кем-то красоваться, а для самого себя. Что ж, Лео, мне пора уходить. Повторю свое приглашение.

– Хорошо, сеньор, до свидания.

Лео плюхнулся на кровать в полном замешательстве. Ему стало страшно – наверное, он не переживет, если однажды кто-то додумается поместить его фото на первую полосу газеты с подписью «Первый клон человека». Если так произойдет, лучше сразу сбежать или умереть. Он слышал, что журналисты бывают отпетыми мерзавцами и не гнушаются нормами морали, но вместе с тем парень подумал, что Фортескью может и не принадлежать лагерю бессовестных корреспондентов. Тем лучше для Лео – он сможет с его помощью досконально выучить все журналистские приемы и узнать подноготную репортерской кухни прямо из первых уст, чтобы быть во всеоружии.

«Золотая рыбка клюнула», – ухмыльнулся про себя журналист, покидая дом семьи да Силва. В его голове созрел четкий план действий в двух вариантах – холодный расчет вытеснил все сомнения, которые так или иначе подкидывал назойливый голос совести. Имел ли он право ломать жизнь Лео из-за своего профессионального интереса? Фортескью разрешил непростую дилемму достаточно легко – рано или поздно до парня доберется кто-то еще более циничный и беспринципный, кто уж точно не будет сентиментально его жалеть, а Брендон сделает все грамотно, напишет так, что комар носа не подточит. Поймать двух зайцев разом – разве он не находчив? Разве он не достоин большего, чем тратить свои таланты, работая на второсортную газетенку? Крючок уже заброшен, осталось подождать совсем немного.

========== Глава 25. Осколки ==========

По федеральному каналу передавали утренние новости: рассказывали о какой-то сверхсложной операции по ликвидации наркобанды, проведенной военной полицией в одной из самых захудалых фавел Рио. Лукас, сидя за завтраком, щелкнул кнопкой пульта и заставил телевизор умолкнуть.

– Зачем ты выключил? – спросила его жена. – Я вообще-то смотрела.

– Мне надоели новости, но если ты хочешь, я включу обратно.

– Помнишь Эрика из группы Мигела? Он играл на барабанах.

– Кажется, припоминаю, – пожал плечами Лукас. – А что?

– Скончался позавчера. Был в завязке восемь лет, но все равно умер молодым, – с грустью сообщила Анжела.

– Очень жаль. Веселый был парень, если я правильно его вспомнил. Анжела, у меня появился странный страх.

– Какой? – удивилась она.

– Каждый раз, когда я смотрю телевизор, то опасаюсь увидеть там своего клона, – стушевался Лукас. – Я знаю, что это глупо, но…

– Что-то в этом есть, – проговорила Анжела, намазывая масло на тост. – У меня бы на твоем месте давно развилась паранойя. Кстати, есть какие-нибудь вести о нем?..

– Никаких, – вздохнул Лукас. – Не знаю, радоваться этому или настораживаться.

– Возможно, он куда-то уехал? – предположила женщина. – Если двадцать лет о нем ничего не было известно, то почему вдруг сейчас секрет клона должен раскрыться? Тем более что если и есть менее всего заинтересованный в скандале человек, то это он сам. Наверняка этот Лео не в городе, Лукас.

– Я бы не был так уверен, – возразил он. – Конечно, ты права, но кто знает этих папарацци. Вдруг кто-то его заметил и уже ведет охоту?

– Хм, я попробую узнать что-нибудь через знакомых в редакциях газет. Они могли что-то слышать.

– Не нужно, Анжела.

– А Альбьери? – догадалась она. – Он знает адрес Лео? Ты мог бы пойти к нему и поговорить по душам, объяснить все как есть. Возможно, он прислушается к тебе.

– Поговорить по душам? – скептически взглянул на нее Лукас. – С клоном? Да это самое строптивое создание на свете.

– Интересно, в кого же он такой? – с озорной улыбкой спросила Анжела. – Точно не в тебя. В твоего отца?

– Не знаю и знать не хочу. Я почти полгода не нахожу себе места. Я чувствую, будто часть меня откололи и отправили в свободное плавание, это отвратительное чувство.

– Если ты расколотое целое, то он осколок, так получается?

– Как это ужасно звучит – осколок… – задумчиво произнес Лукас. – Когда-то я тоже ощущал себя осколком.

– Диогу… Понимаю. Но ведь ты смог найти свою дорогу, значит, и у него получится.

– У меня была ты, – тепло улыбнулся он жене. – Как много все же значит любовь в жизни человека.

– Ты преувеличиваешь мои заслуги, – не скрывая удовольствия в голосе, сказала Анжела. Она встала из-за стола, подошла к мужу и обвила руками его шею сзади. – Знаешь, что я думаю?

– Что?..

– Это всего лишь предположение, но мне кажется, что если он сумеет стать цельной личностью, тебе будет гораздо легче. Вам обоим будет легче. Он еще сам не понимает, кто он такой, а когда поймет…

– Думаешь, поймет? – усомнился Лукас.

– Будем надеяться на лучшее, не так ли?

***

С недавнего времени Лео разлюбил прогулки по городу, где все так или иначе напоминало ему о Мел. Тенистая аллея в парке и фонтан с прохладными брызгами, фургончик с мороженым за углом, длинная набережная, песок и могучий океан, высокая зеленая гора вдалеке и огромная статуя Христа-Искупителя, теряющаяся где-то в небесах. Рио оставался прежним, игриво-беспечным, и Лео удивлялся, как отсутствие одного-единственного человека может сделать его настолько пустым и бездушным, невыносимым до омерзения. Пока Мел была где-то рядом, пусть и не с ним, он бродил по улицам, словно одержимый, думая, что она недавно стучала туфельками по этим же самым тротуарам, сидела в уличном кафе, плескалась возле берега. Он надеялся случайно встретить ее, хотя бы увидеть издалека, но больше такой надежды не было, а значит, и смысла прогулок тоже. А был ли смысл жить?

Дома с появлением соседа-иностранца жизнь била ключом. Деуза, поначалу стеснявшаяся его расположения, вскоре привыкла к вниманию со стороны Брендона, но больше всего ее радовало то, как новый знакомый влияет на ее сына. Лео, ершистый по характеру от природы, плохо идущий на близкий контакт с кем-либо, неожиданно проникся доверием к деловитому англичанину, у которого, казалось, были ответы на все интересующие его вопросы. Потребность в дружеском плече была развита у Лео сильнее, чем он сам предполагал, что Фортескью понял почти сразу же и умело воздействовал на те рычаги, которые были ему необходимы.

– Сеньор, а как вы решили стать журналистом? – полюбопытствовал парень, коротая время за ремонтом пристройки к дому – самым разумным и благовидным предлогом к общению.

– Я понял однажды, какой могущественной силой обладает слово, – Брендон сосредоточенно забивал гвозди молотком. – Это величайший дар, данный человечеству. Словом можно уничтожить, словом можно спасти.

– Уничтожить? – каким-то странным тоном переспросил Лео.

– Знаешь ли ты, Лео, что общественное порицание – это одно из самых страшных наказаний для преступника? Разумеется, я не имею в виду отпетых негодяев, которых не вразумит даже электрический стул. Но бывают случаи, когда следствие оказывается слишком мягким по отношению к некоторым людям, совершившим преступление. Судью при желании можно подкупить, а вот общественность – ни за что и никогда, ее мнение переменить практически нереально.

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, – признался Лео. – Вы можете привести пример?

– Хорошо, расскажу тебе про статью, которую я написал не так давно у себя на родине. В Шеффилде года четыре назад началось настоящее экологическое бедствие – рыба дохла и всплывала на поверхность реки, лесные животные начали массово травиться. Естественно, первым делом подозрение пало на заводы одного известного в Британии промышленного магната, коих в Шеффилде было сразу два. Надзорные органы сразу инициировали серьезные проверки, и – о чудо – ни одного нарушения не было найдено. Как думаешь, что сделал этот промышленник?

– Дал кому-то взятку? – догадался Лео.

– Без сомнения. Я начал собственное расследование и составил подробный материал на тему того, как и что именно тот сливает в реку. Провели повторную независимую экспертизу и подтвердили мои слова, после чего головокружительная карьера вредителя была закончена. Если бы даже он однажды решил вернуться к своему делу, навсегда испорченная репутация сильно помешала бы ему, ведь все знали его фамилию, имя и те безобразные делишки, которые он творил.

Лео вдруг замер после этого рассказа. Его ум поразила чудовищная, парадоксальная мысль, которой он сам до смерти испугался.

– Лео, ты в порядке? – Фортескью исподволь следил за его реакцией.

– Я? – встрепенулся он так, будто рядом находился еще кто-то. – Необычная история.

– Почему же? Самая что ни на есть обычная история. Я, можно сказать, специализируюсь на таких делах – разоблачать негодяев.

– Кого еще вы разоблачили?

– Ну, был один политический интриган, убирающий конкурентов с пути в прямом смысле слова. Ох, и опасное было мероприятие, я удивлен, как меня самого не пристрелили из какого-нибудь окна по дороге на работу.

– Как же вы не побоялись? – поразился Лео.

– А чего мне бояться? – невозмутимо произнес Брендон. – Я одинокий волк, ничем не связан в этой жизни. Умру завтра – никто и не заметит.

– Вот и я так про себя думаю, – усмехнулся парень.

– Лео, а как же мать и бабушка?

– Согласен, им было бы тяжело. Но на самом деле я никогда не чувствовал себя частью этой семьи.

– Отчего же?

– Если я скажу, вы не поверите, а не скажу – не поймете.

– Дело твое, – пожал плечами Фортескью.

– Я… – Лео посмотрел куда-то в сторону застывшим взглядом. – Я не чувствую себя частью этого мира.

Журналист отложил инструменты и пытливо взглянул на него. Всего на секунду ему стало искренне жаль этого парня – неприкаянный, потерянный, словно обломок мачты, оставшийся после кораблекрушения и болтающийся по волнам в открытом море.

– А частью какого же мира ты себя чувствуешь?

– Не знаю, – Лео устыдился своей слабости и активно принялся за дело, чтобы ненароком не заплакать при чужом человеке.

Брендон был доволен – зароненное зерно упало в благодатную почву и потихоньку начало прорастать и укрепляться корнями. Вот только Лео об этом не подозревал – процесс для него был незаметен. Лишь смутное беспокойство временами давало понять, что происходит неладное, но он был слишком увлечен собственными страданиями, чтобы услышать его голос.

========== Глава 26. Решение ==========

Леонидас с сосредоточенным видом сидел в своем кабинете на первом этаже особняка. Рядом с ним примостился светловолосый – в мать – парень, внимательно помогающий отцу с деловыми бумагами. Они были так увлечены своим занятием, что не заметили, как в кабинет вошла Далва, неся на подносе две чашки кофе.

– Эдуарду, мальчик мой, ты все за работой? – покачала она головой. – Сходил бы, прогулялся, погода такая чудесная! А вам, сеньор Леонидас, должно быть стыдно эксплуатировать сына!

– Далва! – Леонидас приспустил очки на нос. – Ну кто тебе сказал, что я кого-то эксплуатирую?

– Не стоит переживать, мы уже заканчиваем, – ответил юноша. – Я как раз собирался сходить кое-куда, вот только пара последних штрихов…

– Ладно, ладно, – Леонидас будто бы смутился. – Правда что, Эдуарду, иди, развейся, я и сам могу все доделать.

– Как скажешь, папа, – согласился Эдуарду, отпив из чашки глоток горячего напитка. – Но с контрактами по экспорту ты мне потом все-таки объясни поподробнее. Пока, Далва, – он поцеловал няню в щеку и бодрой походкой вышел прочь.

– Он так напоминает мне Диогу, – умильно посмотрел ему вслед отец. – Тот тоже был целеустремленный, амбициозный, жаль, только, ветреный.

– Ах, сеньор Леонидас! – вздохнула служанка. – Мне сегодня приснился такой замечательный сон про Диогу!

– Неужели? Расскажи.

– Снилось мне, что он снова пришел в наш дом, сидел с нами за одним столом, рассказывал что-то, а сам счастливый-счастливый! И возраста он был своего, как наши мальчики, не изменился ни капельки. Вот только одет был странно, по-современному.

– Что же тут странного? – улыбнулся Леонидас. – Если он молодой, то и одеваться должен по-молодежному, – после этой фразы в его взгляде засквозила грусть. – Далва, разве можно излечить эту боль? Сколько бы времени ни прошло, как бы счастлив я ни был, она всегда остается со мной. Как много бы я отдал, чтобы еще хотя бы раз взглянуть на него, поговорить с ним. Родители не должны хоронить своих детей, не должны… Далва, а где Иветти? – внезапно спросил он, переводя разговор на другую тему.

– Сеньор Леонидас, так она же готовит дефиле, – напомнила Далва.

– А, да-да, – Леонидас словно очнулся от забытья. – Мне показалось, что она задерживается.

Он отложил бумаги и поднялся наверх, чтобы тайком от чужих глаз побыть в комнате покойного сына. Двадцать лет пролетели, как один миг, а портрет молодого улыбающегося парня на стене висел так, точно его повесили пару дней назад. Ни Иветти, ни младшие сыновья Леонидаса не дерзали предложить ему разобрать «музей» имени Диогу – все знали и уважали скорбь главы семейства, со временем за всеми радостями и хлопотами превратившуюся в светлую и тихую, но все же печаль. Ему было трудно избавиться от мыслей о том, что большая дружная семья могла быть еще больше, и эта недостающая часть навсегда осталась зияющей дырой в династии Феррасов.

***

Лео начал чаще улыбаться, однако вовсе не из-за того, что ему было радостно. Во мраке отчаяния наступает такой момент, когда становится все равно, и появляется какое-то нездоровое оживление, со стороны выглядящее как возвращение к благополучию и нормальной жизни. Деузе было невдомек, что скрывается за привычным для ее сына веселым смехом, и она была счастлива видеть его таким – разговорчивым, острым на язык, а главное, деятельным. Похоже, Лео всерьез вознамерился стать журналистом по примеру сеньора Брендона – женщина была в этом уверена. Казалось, бури миновали, и все пошло на лад. Это был всего лишь трудный возраст, припозднившийся, правда, но временный, как и все трудные периоды.

К Лео вернулись ночные кошмары, не мучившие его с той самой ночи, когда он искал посреди старинных развалин убежища от самого себя. В них он уже был не школьником, а взрослым человеком, покорно ожидающим своего смертного часа вместе с остальными. Его ужасно пугали эти сны, но предугадать их появление было невозможно, поэтому иногда Лео не спал вовсе, а лежал, занимая голову разнообразными мыслями. И одна из них становилась все более настойчивой, изощренной, превращаясь в навязчивую идею. Поначалу Лео страшился ее, но у порочных мыслей есть одно нехорошее свойство – они не набрасываются на человека сразу, так как рискуют быть безжалостно отвергнутыми, а заставляют его посомневаться, пораздумать, привыкнуть к себе, чтобы потом растерзать жертву всей стаей, как шакалы.

– Вот, – Брендон достал с полок несколько брошюр и положил их на стол перед Лео, – как ты и просил, сделал для тебя подборку.

– Спасибо, сеньор, – он быстро пролистал одну, но тотчас потерял к ней интерес. – Оказывается, в работе журналиста не все так просто.

– Конечно, а как ты думал, – Фортескью уселся напротив него и достал сигару. – У нас есть свои нормы и правила, которых мы придерживаемся, иначе некоторые репортеры уже сидели бы за решеткой.

– А если бы случилось так… – Лео помолчал несколько мгновений, – так, что в редакцию бы обратился человек, который хочет рассекретить какого-то преступника, но он боится быть узнанным, вы не стали бы публиковать его имя?

– Разумеется, нет! – воскликнул мужчина. – Защиту персональных данных, журналистскую этику никто не отменял, мы не можем публиковать такие вещи открыто без письменного разрешения человека. Лео, существует принцип анонимности. Однажды к нам в газету обратилась женщина, которой удалось вырваться из лап смертельно опасного маньяка. Конечно же, материалом заинтересовалась полиция, и вскоре негодяй был найден и арестован. Неизвестно, сколько еще бы жертв оказалось на его счету, если бы не смелый поступок той женщины.

– Любой на ее месте сделал бы так.

– Ну, не скажи. Многих останавливает ложный страх огласки, а тем временем зло остается безнаказанным.

– Как вы думаете, клонирование, например, это зло? – Лео задал вопрос, от которого его сердце бешено заколотилось.

– Лично я не вижу в клонировании ничего предосудительного, – Брендон делал вид, что не понимает, к чему ведет этот разговор, хотя сам продумывал каждую фразу и направлял мысли Лео, точно кукловод. – В животноводстве этот метод может быть вполне пригоден. После некоторой доработки, разумеется.

– В животноводстве… – отстраненно повторил Лео. – А если бы начали клонировать людей? Сейчас об этом много говорят.

– Клонирование людей запрещено законом во многих странах, Лео.

– Значит, это преступление?

– Безусловно, – журналист сделал затяжку от сигары и медленно выдохнул ее терпкий дым.

– Но почему?

– Как это почему? Человек не овца и не теленок, у него есть самосознание. Это во-первых. А во-вторых, запуская процесс контроля над популяцией, человечество в определенном смысле открывает ящик Пандоры. Я дам тебе почитать один превосходный роман на эту тему, если интересно. Так вот, клонирование – очень скользкая стезя, перспективы которой в масштабах планеты предугадать сложно. Да и есть ли смысл, насколько я знаю – а я недавно подробно изучал эту тему – клоны имеют низкую выживаемость в сравнении с особями, зачатыми обычным способом.

– Вы уверены? – побледнел Лео.

– Это результаты экспериментов над животными, но с людьми, я полагаю, было бы еще сложнее. Одним словом, вредоносная и бессмысленная процедура, а ее идеологи мерзавцы, либо глупцы.

– Вот как… – часто заморгал парень и поднялся из-за стола, чуть не опрокинув стул. – Сеньор, я пойду, у меня есть кое-какие дела дома.