Текст книги "Розовая весна (СИ)"

Автор книги: NastasiaStory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Это я даже не упомянула факт того, что Кирилл просился на меня, спасая от пули Димы. Спецназовцы выстрелили Диме в руку, а я просто отключилась. Я так благодарна за это невероятную жизнь, хотя едва с ней не простилась. Боже, если ты меня слышишь, спасибо! Я очнулась в больнице. Мне сказали, что я потеряла сознание от шока и провалялась без сознание чуть меньше чуток, но для меня все хорош закончилось. Я вышла из этого состояния и убежала в Штаты. Отпуск не резиновый. Сонечка изволила не возвращаться, а остаться с папой по присмотром бабушки. Мамаша из меня так себе. Так захотел ребенок. Моя дочь истерика и ревела, заявив, что хочет пожить с папой. Вот так маму променяли на папу…

Сейчас я в Америке. Где буду завтра? Черт знает. Мой контракт истекает. А завтра я буду в России. Все, я решила. Сегодня порву с Джейсоном. Да, не удивляйтесь так. Мы все еще вместе. Он долго извинялся, и я приняла решение дать ему еще один шанс. Хватит с меня всего этого. Я вообще не понимаю, как могла простить ему все, что он мне наговорил в России? Получается, я не уважаю саму себя. Кажется, пора исправлять ситуацию. Я увольняюсь. К Джейсону на Рождество я надела черное платье, намекая, что мы расстаемся. Когда мы пили за праздник мать Джейсона праздно сказала:

– Я верю, что весной следующего годы, вы двое сыграете свадьбу.

Меня накрыло. Вдох. Глубокий выдох. Не будет свадьбы. Я встала из-за стола за словами:

– Свадьбы не будет. Счастливого Рождества.

Мать Джейсона едва ли не побагровела от возмущения. Мы будем уходить согласно английским корням – без лишних слов. Джей догнал меня и спросил:

– Валери, что происходит?

– Ты провалил свой второй шанс. Прощай.

Джейсон замер в дверном проем и наблюдал, как я иду по улице довольная и счастливая. Снова свободна. Снова замужем. Даже смешно. Вечером мне сказали, что я могу улететь в Москву на какой-то банкет. Окей, только я уже не вернусь. Со своим бойфрендом я уже простилась. Квартиру в Вашингтоне я покидала без сожалений. Эта глава моей жизни закончилась.

И вот я стою на выходе из аэропорта, наблюдаю сцены долгожданных встреч, слезы радости и облегчения. Мне стало грустно, но не от того, что меня некому встретить. Если бы я позвонила Кириллу со словами, что сегодня вечером буду в Москве, он бы непременно бросил свои дела и стоял сейчас с огромным букетом красных роз. Я сама так не хочу. Папа больше не придет. В такие моменты мне до сих пор тяжело осознавать, что не осталась родных по крови людей, которые меня любили и растили. Знаю, есть Сонечка. Кто-то скажет: «Лера, у тебя так много людей, которые тебя всегда ждут». Это немного не то. Не хватает чего-то очень важного и дорогого. Только сейчас я понимаю, что отец олицетворял мое детство – те прекрасные времена, когда была жива мама. Тогда каждый из нас чувствовал себя по-настоящему счастливым. Папы не стало, и вместе с ним я лишилась еще одного кусочка своего маленького пазла. Из моей истории будто выдрали страницы. Теперь её помню только я.

Собрав вою в кулак, я схватила ручку чемодана и покатила его к выходу, задаваясь вопросом, куда теперь ехать? Меньше всего мне хотелось заявляться домой к Кириллу, аки мать-кукушка, и клясться, что я изменилась. Напоминает сцену из русской мелодрамы. Непутевая мамаша, бросившая свою дочь на отца-святошу, вернулась, будто ничего не случилось. Я сглупила, уехав обратно в Америку. Теперь меня мучает совесть. Посмотрев на свою сумку, я вспомнила о папиной квартире. Туда и поеду. Назвав таксисту адрес, машина двинулась с места. Для начала приму душ. Сегодня вечером предстоит поработать. Лера, выполни уже свою дипломатическую миссию и придумай, как извиниться перед своим собственным ребенком.

Такси довезло меня до дома. Про донести чемодан речи и не шло. Максимум, что сделал водитель, – достал мои вещички из багажника, пока я оглядывалась по сторонам. Давненько это было. Давненько я бывала в этом скверике у подъезда. Все было в снегу, но тротуары вычищены и посыпаны солью. Пожалуй, после бесснежных или малоснежных зим в Америке видеть белые улицы стало чем-то необычным. Русское солнце наводило на меня исключительно позитивные настроения. В Вашингтоне бывали теплые, солнечные деньки, но все равно это не то. Я не могу описать мои чувства словами. Надеюсь только на понимание. Меня охватывала ностальгия. Дотащив свои пожитки до лифта, я выдохнула и продолжила этот квест до входа в квартиру. Вот и дверь. Открылась легко. Внутри пахло папой, будто он все еще жив. После его смерти этот дом закрыли на ключ. Я уехала. И место, в котором папа прожил свою жизнь, стало забытым и ненужным. Мне сделалось досадно и обидно, ведь я прекрасно знала, как мой отец дорожил этим домом. Да, здесь моя жизнь не была такой уж сладкой, зато это мое детство такое, какое оно есть.

Бросив чемодан, не снимая обуви, я промчалась по лестнице и зашла в свою комнату, будто ведомая кем-то или чем-то. В ушах раздался детский смех. Мой собственный смех. Совсем маленькая я внеслась в комнату и улыбалась, указывая пальцем на свежерасписанный потолок. Следом вбежали родители и радовались обновке вместе со мной. Мама защекотала меня, схватив за бока. Папа присел на корточки рядом с нами и молча улыбался. Вот это была моя та самая семья, которую я запомню на всю оставшуюся жизнь. Вдруг родители растворились. Прекрасное воспоминание закончилось. Я осталась стоять под этим потускневшим звездным небом совсем одна. Моей семьи больше нет. Это эгоистично так думать, ведь у меня есть Соня и, наверное, Кирилл, а еще друзья. Просто я впервые осознала, что вместе с родителями ушла целая эпоха, расставаться с которой мучительно больно. Когда-то дорогие люди, стали самыми невыносимыми воспоминаниями. Папы и мамы нет, а этот потолок, который они заказывали специально для меня исключительно с благими намерениями, чтобы моя комната стала волшебной, остался. Он их пережил.

Интерьер моей комнаты не изменился. Подумать только, столько лет прошло, как меня здесь нет, а папа ничего не изменил. Мебель осталась стоять на своих местах. Кусок моего детства сохранился в этой комнате совсем заброшенным мной. Несправедливо. Пара скупых слезинок всё-таки скатилась по щекам. Я помню. Сняв-таки ботинки, я прошлась по второму этажу. Спальня Милены опустела. Точно, она говорила, что при переезде забрала даже мебель, потому что ей хотелось, чтобы эта квартира была только нашим с папой местом. Как-то грустно даже. Я прошла чуть дальше и уперлась в дверь папиной спальни. Ох, я ведь раньше туда почти никогда не заходила. От силы всего пару раз, когда мама еще была жива. По факту у меня даже не осталось воспоминаний, какой там был интерьер. Ничего не помню. Папина дверь всегда воспринималась безнадежно запертой для меня. Дернув за ручку, я её открыла. Темно-коричневая дубовая мебель, которой уже много лет. Кусочек нашего семейного счастья снова выскользнул из тайника памяти. Как и я, папа запретил Ирине выбрасывать мебель из своей спальни. Память о Рози Донован все еще живет в этом доме.

Пройдясь немного, я заметила на папиной тумбочке две фоторамки: в одной стояла мамина фотография, а в другой – наша с Соней. В очередной раз я пожалела обо всем. Мне стоило чаще бывать в России ради папы. Я не должна была избегать эту страну только потому, что здесь живет Кирилл Шведов. Сейчас папы уже нет. У меня не осталось ничего, кроме чувства вины перед ним. Я была по-настоящему отвратительной дочерью. Словами не передать, как мне досадно и обидно. Я даже не зашла ни разу в эту квартиру. Я просто все бросила и уехала, разобравшись с проблемами Кирилла, будто папа ничего для меня не значил. Если задуматься, то в спальне осталось все точно, как мой отец оставил в свое последнее утро. Смятая кровать. Книга и очки, лежавшие на другой тумбочке. Домашняя одежда в кресле. Я не решилась что-то трогать и просто медленно отходила назад к двери. Папа хотел, чтобы именно я жила в этой квартире. Наверное, мне стоит поговорить с Кириллом. Он искал новое жилье, чтобы Соне было комфортно. Зачем подбирать что-то необжитое и чужое, когда есть этот дом. Оставляя мне эту квартиру, папа точно хотел, чтобы мы были здесь так же счастливы, как и он с мамой когда-то. Пусть будет так. Пусть это место снова наполнится уютом и теплом.

Я вышла из комнаты. Мне пора собираться на бал-маскарад. В этом году посольство решило устроить нечто необычное. Главное условие входа – карнавальная маска. Что ж, она у меня есть. Напоминает венецианский карнавал, но ничего не поделать. Я забрала свои ботинки и, швырнув из в прихожей, забрала чемодан. Платье уже заготовлено заранее. Я достала его из пакета, в котором оно проехало через полмира, и бросила на диван. Белое. С откровенным вырезом и длинными кружевными рукавами. Если надеть шубу и парочку ювелирных украшений, выйдет загадочная незнакомка. Принимая душ, я думала о прошлом. Моя жизнь кардинально переменилась. Я невольно вспомнила в деталях нашу первую встречу. Ночное рандеву, наполненное тайной, навеяло на сегодняшний вечер сказочные настроения. На улице зима. Предновогодний период всегда таит в себе некое волшебство. Особенно это касается России. Наверное, из-за этого европейское и американское Рождество мне всегда было безразлично и чуждо. В нем нет той загадочной силы, которая наполняет меня радостью.

Надев на себе платье и дорогие серьги с колье, усыпанным россыпью бриллиантов, я почувствовала себя как-то иначе. В конце я примерила бело-золотистую маску с перьями. Совсем другой человек. Это ли я? В зеркале отражалась Валери Донован. Я так стремилась стать не самой собой. Маска, надетая по случаю бала-маскарада, помогла мне осознать, что я ношу её уже давно, притворяюсь кем-то другим. Лера, где же ты настоящая? Отложив аксессуар в сторону, я окинула свое отражение новым пронзительным взглядом. В моих глазах промелькнула та девочка, которая уже выросла и все еще хочет быть услышанной. Вот ты где. Просто Лера все еще здесь и точно знает, как будет правильно, ведь именно она заставила меня прилететь в Москву. На лицо раздвоение личности, однако я так чувствую. В абсолютно каждом человеке живет та его сторона, которую он задвигает на второй план. Уйдя из дома много лет назад, я поступила так же, отвергая ту часть себя, которая хотела счастливо жить с Кириллом и при этом наладить отношения с отцом, не прибегая к уходу из дома, не говоря столько обидных и резких слов. Она хотела гармонично сочетать все, что имела. Жаль, что я так поздно это осознала.

Взглянув на часы, я поняла, что времени пялится на свое отражение у меня нет. Я вызвала такси и приехала в посольство. Входя в мраморный зал, я вспомнила сцену из фильма «Золушка». Красивая незнакомка, окутанная таинственной аурой, плывет в толпе людей и ловит на себе восхищенные взгляды. Кто же она? Откуда? Почему никто её раньше здесь не видел? Если бы кто-нибудь в самом начале назвал её имя. Я расположилась с бокалом шампанского в отдалении. По пути несколько фотографов смогли поймать меня в кадре. Надеюсь, я не попаду на первые полосы газет. Через пару минут ко мне подошли люди. Двое мужчин и женщина, сопровождавшего одного из них.

– Добрый вечер. – сказал мужчина с прелестной дамой, пытаясь узнать меня под маской. – Мы знакомы? Никогда не видел Вас раньше.

– Полагаю, что нет. Я здесь впервые. – с неожиданным акцентом заговорила я, будто русский не мой родной язык.

– Вы не из России? Я сумел услышать едва ли заметный акцент. – проговорил второй мужчина. – Позвольте узнать Ваше имя?

– Валерия Розова. – коротка ответила я, выбрав папину фамилию из трех возможных, ведь так или иначе имею на них право. – Вы правы по поводу моего акцента. Я так долго прожила заграницей, что буквально забыла родной язык. Должно быть, необычно звучит с моей стороны.

– Ох, примете мои искренние соболезнования. Утрата Андрея Викторовича не восполнима. Ваш отец был гениальным дипломатом. – продолжил одинокий странник в мире политики. – Я знал, что одна из его дочерей известная писательница и сейчас замужем за…

Мне кажется, я никогда не смогу привыкнуть к реакции дипломатического сообщества, когда они узнают, что я тоже дочурка Андрея Розова. Это неприятное удивление в глазах людей грызет меня изнутри. Раньше я была добрее и снисходительнее, сейчас – от всего сердца ненавижу подобные ситуации. Ненавижу сам факт того, что папа в каком-то смысле испортил мое детство. Ничего не изменить. Зла на отца я не держу, ведь в конце он очень переживал за меня и мою жизнь в целом. У нас даже сложились на мой взгляд замечательные отношения, просто… Просто поздно! Теперь я практически всегда раздражаюсь, когда люди «весьма тактично» сначала вспоминают о Мелене, а потом доходит очередь и до меня.

– Да, именно, Милена – моя сводная сестра. – перебила мужчину я, не жилая слушать сплетни. – Сразу после окончания МГИМО я уехала работать в Англию. Скорее всего Вы слышали обо мне. Обычно я привыкла представляться фамилией моей матери. Фамилия Донован Вам о чем-нибудь говорит?

– Так, это Вы? – удивилась компаньонка одного из пытливых мужчин. – Я слышала, что Вы очень известны в Европе. Моя коллега рассказывала, что Ваши выступления на международных конференция не оставляют никого равнодушными. С Вами хотят заполучить контракт многие Посольства.

– Спасибо, но Вы мне льстите. Сейчас я бы хотела взять паузу и пожить на Родине. – призналась я, покрутив бокалом с шампанским в руках. – Уделяя все свое время работе, постепенно забываешь о семье. Я не считаю это правильным.

– Значит, Вы хотите построить семью в России? – одинокий холостяк начал свою пиар-компанию.

– Не совсем, я замужем. – пресекла все попытки к флирту я. – На данный момент наши с мужем отношения далеки от идеала по многим причинам. Я бы хотела спасти свой брак.

– Позвольте спросить, кто же этот счастливчик? – спросила женщина, ухватившись за локоть своего спутника, намекая, что флирт со мной его до добра не доведет.

– Кирилл Шведов. – ответила я, предупредив заранее все вопросы. – Я никак не хочу комментировать наши отношения.

– Мы понимаем. – поняла, что совершила ошибку, женщина и привила тему разговора. – Как Вам Москва?

– О, абсолютно прекрасна. Признаться, мне не хватало в Штатах русской зимы. – утвердила курс дальнейшего разговора я.

Из вежливости я беседовала с этими людьми на отстраненные темы. Со временем к разговору присоединились еще несколько человек. Тем не менее, по большей части я старалась молчать. Мне нечего было рассказывать этим людям, ведь многих интересовала моя личная жизнь. Едва ли участвуя в беседе, я размышляла о своем. Интересно, стала ли Золушка настоящей королевой? Видимо, да. Эта Золушка сумела взлететь высоко и добиться уважения окружающих ценой неимоверных усилий и огромных потерь. Мысли о нашей первой встрече с Кириллом напрочь отбили у меня желание находиться среди дипломатов этим вечером. Улучив возможность, я покинула мраморный банкетный зал и на такси направилась к месту, где все началось. Идти по снегу на каблуках было тяжеловато. Шпилька постоянно застревала то в швах между брусчаткой, то в снегу, как и тогда. Надо было прихватить с собой сменку. Не выдержав это мучение, я плюхнулась на скамейку. Мы идем по известному сценарию. Повезло, что колени целы.

На Красной площади шел снег. Новогодние декорации просто сказка. Знаете, в Америке было не так. Мне не хватало этой эстетики. Этого русского духа праздника, который медленно приходит. Люди гуляли. Делали классные фотки в уютной зимней одежде. Одна я сидела на скамейке из рук вон странно. Хочу на каток. Лера, не в таком виде. Я обязательно притащу Сонечку. Мы купим горячий шоколад и будем кататься на коньках и фотографироваться. Я скучаю по своей крошке. Это не передать словами.

Стояла морозная погода. Для человека, привыкшего к теплому климату Штатов, было весьма прохладно. По коже побежали мурашки. Модный прикид как раз по сезону, ничего не скажешь, но мне было спокойно на душе. Пожалуй, слишком много эмоций для одного дня. Посидев немного, я решила прокатиться на метро. Не на коньках, так на метро. Молодость вспомнить. А вы думали, что дочки дипломатов по обретению не катаются в общественном транспорте? Нечего тратить деньги на такси. Будет забавно. Девушка в платье и шубе да в метро, зато прочувствую все «прелести» московского метрополитена. Только я собиралась вставать с холодной скамейке, как меня окликнули:

– Девушка, Вам помочь?

Я обернулась. Мои глаза чуть не вылетели из орбит. Кирилл шел в джинсах и куртке по Красной площади и смотрел на меня такими же удивленными глазами. Попалась. Мне никак было не объяснить, что я здесь делаю. По идее я должна быть где-то в Америке, в Вашингтоне. Возможно, у себя дома, отмечая католическое Рождество? Тем временем Кирилл ускорил шаг и, поскользнувшись на ровном месте, упал на спину. Боже, он же не ушибся? Я подлетела к нему и протянула руку, чтобы помочь. Кирилл намеренно лежал и ждал, когда я подойду ближе. Он смотрел на меня неожиданно теплым взглядом. Видимо, мы встретились на Красной площади, ведомые одним и тем же желанием не забывать наше совместное прошлое.

– И? – спросила я, окидывая Кирилла взглядом, и убрала руку. – Долго ты будешь протирать собой улицу? Вставай, я тебя потом лечит не буду.

– Я? – наигранно усмехнулся Кирилл. – Я отхожу от шока.

Я обошла его лежащую на снегу тушку и присела на корточки со словами:

– Тогда, тебе в травму. Подорожники не растут зимой.

– Если серьезно, почему ты не позвонила? – сел на мягкое место Кирилл и посмотрел на меня. – Мы могли тебя встретить.

– Это командировка. Должна была быть командировка. Мой контракт истекает. – забормотала я, пытаясь подобрать правильные слова.

– Я ничего не понял. – потер затылок Кирилл. – Можно побольше конкретики.

– Я… я не буду продлевать контракт в Вашингтоне. – коротко буркнула я.

– Ты к нам насовсем? – изогнул бровь Кирилл, явно опасаясь дальнейшего развития событий. – Или ты собираешься увести от меня Соню обратно в Европу?

– Для начала встань-ка, пока ты себе кое-что не отморозил. – потребовала я и опять протянула Кириллу руку. – У меня к тебе есть предложение.

– Я весь во внимании. – принял руку Кирилл и отряхнул свою пятую точку.

– Поехали кататься на метро. – широко и невинного улыбнулась я, шокировав Кирилла повторно, ведь он ожидал продолжения нашего семейного вопроса.

– Ты серьезно? В таком виде? – Кирилл окинул меня взглядом и скептически изогнул бровь. – За нами будут гоняться все карманники Москвы.

– Я не поняла, это значит «нет»? – надулась я и скрестила руки на груди. – Почти двенадцать лет назад ты на этом самом месте предложил незнакомой девушке прогулку на машине до набережной, а сейчас тебя пугают карманники. Шведов, ты убиваешь всю романтику.

– Это значит, что я могу предложить тебе еще одну безопасную прогулку. – хитро улыбнулся Кирилл.

– Воздержусь. – закатила глаза я.

– Ладно, уговорила. Метро так метро. – поддался на мое ворчание Кирилл. – Только пару станций.

Если вы думаете, что я блефовала, то нет. Кирилл взял меня под руку и катался со мной на метро, а еще помогал вытаскивать застрявшую в эскалаторе шпильку. Запомните, никогда не надевайте в метро шпильки. Мы долго хохотали. Кстати, было безлюдно. Умные жители столицы уже дома. Пока мы спускали деньги ради развлечения, Кирилл молча сидел рядом. Не хотел на меня давить. Возможно, это правильное решение. Я пыталась подобрать нужные слова, как бы все правильно ему объяснить. Он изменился. Он просто был рядом со мной и отгонял от меня мелких воришек, будто ничего никогда не случалось. Встречи не случайны. Видимо, нам всё-таки суждено быть вместе. Под закрытие метро Кирилл и я снова стояла на Красной площади.

– Ты довольна? – спросил он, засунув руки в карманы, чтобы их погреть.

– Да, спасибо за компанию. – кивнула я, оглядываясь по сторонам. – Сейчас я считаю своим долгом пригласить тебя на чай. Нам давно нужно поговорить.

– Куда едем? – Кирилл обреченно вздохнул и достал ключи от машины.

– Ко мне домой. – едва заметно улыбнулась я.

– Это туда, откуда я тебе в свое время забрал? – уточнил Кирилл.

– Да, туда. – кивнула я.

– Тогда, пойдем? – Кирилл протянул мне руку, и мне не было нужды отказываться от нее.

Передо мной открыли дверь. Я молчала всю дорогу. Обстановка накалялась. Кирилл явно боялся поднимать тему наших отношений. Я ведь не сообщила ему о своем возвращении. Логично предположить, что я не хочу его видеть. Это не так. Недосказанность между нами должна исчезнуть. Вплоть до входной двери Кирилл молчал. Для нас это было слишком странно. Обычно мы всегда что-то обсуждали в машине. В этот раз нет. Я наспех повесила шубу на вешалку, пока Кирилл снимал ботинки. Через гостиную мы попали на кухню. На первом этаже были разбросаны мои вещи.

– Прости за беспорядок. Я прилетела несколько часов назад, пришла, переоделась и на прием в посольство. Толком даже разобрать вещи не успела. – решила оправдаться я и, открыв шкафчики, заключила. – Этим чайным пакетикам года два. Надеюсь, мы не умрем.

– Не должны. График у тебя тяжелый. – попытался что-то сказать Кирилл, но, когда он нервничает, не может четко выражать свои мысли. – О чем ты хотела поговорить?

– Ну, о том, что мой контракт заканчивается, ты уже знаешь. Буквально через неделю я снова официально стану безработной. – начала издалека я, поставив чайник кипятится.

– Это я уже понял. – буркнул Кирилл и присел на барный стул.

– Я рассталась с Джейсоном. Знаешь, это оказалась даже довольно забавная история. Мы ужинали с родителями перед Рождеством, и его мать заговорила про наш с тобой развод… Вообщем, я закатила скандал и порвала с ним тем же вечером. – начала рассказывать я, хихикая, ибо история-то все-таки веселая. – Мне стало противно, что какие-то там мелочные американцы указывают нам, что делать, но, нужно их поблагодарить, я поняла, насколько ты мне дорог. Я не могу расстаться с тобой ради кого-то другого.

– То есть мы снова… Ты хочешь, чтобы мы… – не мог поверить моим словам Кирилл и запинался, пытаясь выразиться правильно. – Мы снова вместе? Мы вдвоем? Ты меня не разыгрываешь?

– Да, я тебя простила ужа давно. Мне просто не хватало смелости снова довериться тебе. Я боялась потерять мой шаткий мир, над которым я работала годами. – призналась я, пытаясь скрыть свое смущение. – И тебе я не позвонила, потому что мне откровенно стыдно появляется перед Соней полтора года спустя. Какая я мать после этого? Бросила её на тебя и убежала обратно в Америку.

– А я хороший папаша, да? Даже не удосужился проверить, не беременна ли ты. Мы должны были все исправить намного раньше и не причинять ей столько неудобств. – тяжело вздохнул Кирилл. – Оба хороши.

– Думаешь? – с надежной спросила я.

– Знаю. – растерянно сказал Кирилл и робко мне улыбнулся. – Давай подумаем о будущем?

– Ты готов принять меня на иждивение, пока я не найду себе новую работу? Вообще-то я планировала взять перерыв и побыть безработной пару месяцев, чтобы проводить все время с тобой и Соней. – честно призналась я и прагматично спросила. – Ты еще не нашел квартиру?

– Моих миллиардов достаточно, чтобы прокормить половину Москвы. Одну иждивенку я всяко потяну. – усмехнулся Кирилл и расслабленно выдохнул. – Что касается квартиры, я еще не нашел подходящий вариант.

– Как насчет этого? – предложила я, сделав круг двумя руками, как бы указав на квартиру. – Ремонт, конечно, поле Ирины следует освежить, но в целом это идеальный вариант: здесь большие комнаты, высокий этаж и много света. И, да, я хочу здесь жить.

– Я не против. Тем более, ты сама этого хочешь. – кивнул Кирилл на засвистевший чайник. – По чайку?

– А в Москве есть круглосуточные рестораны с доставкой еды на дом? – спросила я, прижимая руку к заурчавшему животу. – Я с пересадки в Лондоне ничего не ела.

– Ты издеваешься? Зайка, а я-то все думаю, почему ты так похудела. – нахмурился Кирилл, пытаясь вызвать у меня муки совести. – Ты же понимаешь, что не есть нельзя? Сколько по времени ты голодаешь?

– С сегодняшнего утра. – пожала плечами я и пригоняла Кирилла за плечи. – Но ты же меня с удовольствием покормишь? Я хочу много мяса и десерт.

– А Джастин знал о твоем периодическом голодании? – решил уточнить Кирилл.

– Н-нет, ему было фиолетово на это. – замялась я, отведя глаза. – Главное, чтобы я хорошо смотрелась с ним в кадре.

– Уродец. – буркнул Кирилл и достал из кармана телефон. – Так, давай-ка закажем нам ужин.

Я-таки на свой страх и риск заваривала чай, пока Кирилл оформлял заказ в каком-то ресторане. Честно, мне и кусок пицци для счастья подойдет. Доставщик привез все оперативно. Пахло нереально вкусно. Мы сели за стол, как в старые добрые времена. Кирилл рассказывал мне всякую чепуху. Пустая, но такая любимая болтовня, будто не было всех этих лет, будто ничего не было. Вместе с Кириллом в мою жизнь вернулось что-то по-домашнему уютное и знакомое. Наверно, у меня плохо с описанием моих чувств, однако сейчас сложилось такое ощущение, словно все плохое прошло. В Америке такого не было. Боже, на меня ничего не давит.

– Эй, ты меня слушаешь? – вдруг спросил Кирилл, водя у меня перед лицом своей ладонью.

– А? – опомнилась я. – Ты что-то сказал?

– Я спросил, где мы будем встречать Новый год. – заиграл бровями Кирилл и, томно вздохнув, продолжил. – О чем задумалась?

– Я просто поняла, что мне не хватало нашей болтовни. – широко улыбнулась я и выдвинулась вперед. – Вы с Соней наверняка что-то запланировали, так что я просто подстроюсь. Это не сложно.

– Я рад, что тебе не хватало этого. И еще больше я рад, что ты вернулась. Иногда мне казалось, что мы помиримся только к старости. – расслабленно сказал Кирилл и вздохнул. – Представлял даже, как седой и старый я буду встречать тебя в аэропорту.

– Ну, ты и так уже не молод. – захихикала я. – Пузико нехилое отрастил за столько-то лет. Уже не такой ершистый и резвый, как раньше.

– Ты намекаешь, что я толстый? – вскинул бровь Кирилл. – Я думал, ты любишь пухлых мужчин.

– Мне без разницы, как ты выглядишь. Я просто буду кормить тебя брокколи с вареным мясом. Через полгода такого питания ты автоматически похудеешь. – засмеялась я, глядя на испуганное лицо Кирилла. – Чего испугался?

– Я до сих пор не могу забыть вкус твоего борща. – хитро улыбнулся уголком рта Кирилл.

– Серьезно, ты хочешь борщ? – я удивленно вылупилась на Кирилла. – Приходи на ужин завтра.

– А Соня? Что мы ей скажем? – посерьезнел Кирилл.

– Я хочу, чтобы мы переехали в эту квартиру, но сначала нужно здесь кое-что изменить. Думаю, за неделю управлюсь. Давай сделаем нашей малышке сюрприз? – мечтательно произнесла я.

– Звучит занятно. Я в деле. Как раз мой подарок будет кстати. – закивал Кирилл и выдвинулся вперед. – Только разреши мне приходить к тебе тайком. Я буду помогать.

– Хм, да, так и сделаем. – задумчиво проговорила я. – Завтра утром мне нужно в Министерство. Не знаю, сколько я там пробуду, потом у меня после обеда назначена встреча, так что напиши мне или позвони. Я не знаю, когда работа меня отпустит.

– Трудоголизм вошел в чат. Зайка, это не есть хорошо. Ты выглядишь откровенно нездоровой. – Кирилл-таки обратил внимание на мой видок.

– Я выгляжу заезженной лошадкой. Раньше я очень много летала по миру, чтобы продвинуться вверх по карьерной лестнице. Из простого атташе я выросла до ранга посланника. Мне светило очередное повышение, но счастливее меня это не сделало. – устало проговорила я и потерла глаза. – Признаю, я очень износилась на работе за эти годы.

– Не жалеешь, что уходишь? – обеспокоено спросил Кирилл. – Такая должность.

– Я же говорю, я очень устала. Продолжать гробить свое здоровье дальше, пренебрегая при этом семьей, я не могу. Сам знаешь, если я через пару месяцев захочу найти другую работу, меня с руками и ногами оторвут. – отмахнулась от слов Кирилла я. – Сейчас я выгляжу намного лучше, чем перед Рождеством в Вашингтоне. —Куда уж «лучше». – пробурчал Кирилл, поковыряв вилкой остатки овощей в тарелке. – Я давно заметил, что ты очень худая, будто ничего не ешь в своей Америке.

– Мне некогда есть. – развела руками я. – Я все время где-то. Это не преувеличение. Я серьезно постоянно в разъездах, перелетах и встречах. Сейчас же я, наоборот, соскучилась по домашнему комфорту. Мне хочется побыть дома с тобой и Соней, а не проводить все время в командировках. Иногда я даже в замешательстве, как папа мог мастерски сочетать семью и работу.

– Если бы Андрей Викторович был сейчас с нами, он бы с тобой вряд ли согласился. За долгое время холостяцкой жизни я понял, что в попытках все успеть мы что-то да упускаем. – проговорил Кирилл, глядя мне в глаза. – Я тому пример. Раньше я пытался совмещать тебя с работой, и ты обижалась на меня. Потом я пошел дальше и решил, что нам пора завести ребенка. Затем меня накрутила жена Филиппа, и я поверил, потому что погряз в работе. Мы проводили слишком мало времени вместе из-за меня.

– Ноуп, не из-за тебя. Мы слишком многого друг от друга хотели. Нам нужно было относиться проще к нашим отношениям и не искать семейной идиллии. – виновато улыбнулась я, отпив чаю из кружки. – Так бывает, потом слово за слово и семье конец.

– Значит, мы стали умнее. Пообещай мне больше никогда не вспоминать об этих двоих. Я не хочу даже знать, как у них дела. – заключила я и посмотрена часы. – Боже, уже так поздно. Сонечка дома одна?

– Справедливо, так что я обещаю больше не упоминать их в нашем доме. – кивнул Кирилл и заглянул в телефон. – Нет, Соня с мамой. К ней в гости проходила подружка. Они там развлекались. Я решил свалить, чтобы их не смущать. —Смущать? – непонимающе проговорила я, чуть склонив голову на бок. – Не понимаю, чем ты можешь смущать двух маленьких девочек.

– Ну, подругу Сони, как я понял, растит мать-бизнесвумен. Она меня побаивается. – тяжело вздохнул Кирилл.

– Так, ну-ка, а с тобой не флиртует эта мамаша-бизнесвумен? – ревниво спросила я, не скрывая своих чувств.

– Было дело. Я её отшил. – честно ответил Кирилл. – С того момента она обходит меня стороной.

– Хороший мальчик. – решила подразнить Кирилла я. – Какой верный.

– Надеюсь, без кавычек. – закатил глаза Кирилл.

– С ними. – мои губы улыбнулись в широкой улыбке.

– Ладно, отправим это в копилку моих проступков. – принял поражение Кирилл. – Мне, наверное, пора?

– Если хочешь, оставайся. – посерьезнела я. – Мне, эм, немного странно ночевать в этой квартире одной. Пока я переодевалась, все время казалось, что из-за угла выйдет папа и что-нибудь скажет.