Текст книги "Розовая весна (СИ)"

Автор книги: NastasiaStory

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Перед глазами промелькнул Шведов. Я вспомнила, как он сладко и возбуждающе пах. В молодости я любила изучать тело Кирилла. Мне нравились его широкие плечи, подтянутый торс и живот с едва заметными кубиками. С Джейсоном дело все-таки дошло до раздеваний. Джей предстал передо мной рифлёным атлетом. По сравнению со Шведовым, предо мной мужчина с обложки журнала. Вот что делает с женщинами опыт. Кирилл всегда грешил лишним весом. Без шуток. Он быстро потолстел на моих борщах, потом также быстро сбросил все, что успешно наел. Пресс у него был с неидеальными кубиками и жирком. Если призадуматься, то у скольких мужчин вообще есть рифлёный пресс? В наши дни нам попадаются либо тощие, либо толстые, либо нормальные непримечательной комплекции. Пока везет только мне. Все как на подбор.

Джейсон предпринял первые попытки расстегнуть мою блузку. Как только его губы коснулись моей груди, я поняла, что мне хочется плакать от нежелания продолжать. Я не была готова отдаться этому мужчине, хотя наивно допускала, что смогу. Вспомнился день, когда меня пытался изнасиловать Дима. Примерно тот же страх я испытала сейчас. А что если Джейсон не остановиться? Стоп, никто не заставит меня делать то, чего я не хочу. Я отстранила Джексона рукой и застегнула на пару пуговиц блузку.

– Прости, кажется, я не могу… – пробормотала я, смотря Джейсону в глаза.

Джейсон шумно вздохнул и сел на край кровати, будто заранее допускал, что я отвергну его. Рубашки на нем не было, а брюки едва ли держались на месте. Он подпер голову руками так, что локти воткнулись в согнутые ноги, и о чем-то задумался. Я замерла у стены в ожидании хоть чего-то.

– Ты все еще любишь его, да? – вдруг выдавил огорченно Джейсон, повернув голову в мою сторону. – Признайся честно, мне ты можешь доверять. Это никак не повлияет на меня, так что не бойся говорить откровенно. Я просто хочу знать.

– Я… Я его сейчас ненавижу так же сильно, как и любила в прошлом. – предельно честно ответила я. – На данный момент я пытаюсь понять, на что способно мое сердце в том состоянии, в котором оно находится уже три года.

– Ты представляла его на моем месте? – задал новый вопрос Джейсон, будто видя меня насквозь.

– Нет, не представляла. – отрицательно мотнула головой я. – Вы совершенно разные. Представлять тебя с головой Шведова – нелепица какая-то.

– Тогда скажи мне вот что. Что ты собираешься делать дальше? – уже тихо прошептал Джейсон.

– У меня есть два пути: я могу остаться в Европе или уехать в Соединенные Штаты Америки. Сегодня мне предложили новый контракт, но я не знаю, как будет лучше. В Штатах у меня нет никого и ничего. В Англии все уже знакомо: здесь дом моих бабушки и дедушки, здесь мои друзья, здесь прошло мое детство, здесь родилась моя дочь. Это слишком сложный выбор. – предельно откровенно выдала я, присев на пол у стены.

– Когда я тебя увидел, то подумал, что это мой последний шанс. Я рассчитывал, что завоевать тебя даже с разбитым сердцем будет очень просто, но ты оказалась крепким орешком. Если тебе нужно время, я готов тебе его дать, только не бросай меня. – Джейсон не собирался утаивать от меня свои намерения и мысли, что было приятно.

– Почему именно я? Неужели в Америке нет других девушек, которые могли бы тебе понравиться? – я поняла, что настала моя очередь спрашивать.

– Хм, потому что это была любовь с первого взгляда. Ты отличалась от других девушек. Ты была намного умнее, добрее и искреннее, чем все остальные. Мне уже тогда стало без разницы, кто твой муж. Я просто понял, что должен увести тебя. Пока я наводил справки на твоего мужа, ты уже уехала из страны. – Джейсон выглядел глубоко опечаленным.

– У тебя бы ничего не вышло. Если бы Шведов меня не предал первым, я бы никогда от него не ушла. Мне казалось, мы любили друг друга. Он встретил меня пугливой, неуверенной в себе девчонкой и сделал слишком много, чтобы помочь мне раскрыться, поэтому я никогда бы его не бросила. – я томно вздохнула и провела руками по волосам, убрав их назад.

– Значит, судьба не просто так свела нас вместе. – подвел некий итог в нашем разговоре Джейсон. – Я не хочу на тебя давить, но, прошу тебя, прими решение.

– Я должна поговорить со своими близкими. – поправила Джейсона я.

– Если ты решишь переехать в Штаты, то я всегда буду рядом, чтобы помочь. Я хочу, чтобы ты это знала. – Джейсон наконец встал с краюшка кровати и протянул мне руку. – Пойдем, я отвезу тебя домой.

В машине между мной и Джейсоном повисло гнетущее молчание. Мы ехали, не проронив ни слова. Я почему-то склонялась к тому, чтобы принять предложение о повышении и работе в Америке. На первое время у меня есть Джейсон. Вопрос в том, как на это отреагирует папа. Ради меня он готов переехать во Францию, только я-то прекрасно понимаю, что его место в Москве. Какими бы теплыми наши отношения ни стали, папа все равно в некотором роде Милену любит намного больше. Возможно, не стоило уезжать из Москвы, но особых сожалений у меня тоже нет. И все же бывает одиноко, однако было бы еще хуже, если бы не родилась Соня. Сейчас я должна спросит свою дочь, захочет ли она переехать в другую страну. В конце концов в Англии мы с ней вдвоем. С нами не живет папа. Я понимаю, что нужно учитывать его пожелания, но в приоритете ребенок.

На переднем сидении я прикрыла глаза, а когда проснулась, то уже была рядом с моим домом. На пороге сидел Брэндон. Нянечка не пустила его в дом. Зачем он пришел? Я обреченно вздохнула и потерла глаза.

– А это кто? – спросил Джейсон, заглушив машину.

– Это Брэндон. Раньше он сидел с Сонечкой и надумал себе лишнего. – призналась, не желая раскрывать детали нашей ссоры.

– Понятно. – Джейсон в очередной раз все понял и открыл дверь со словами. – Пойдем, я помогу ему убраться отсюда.

Я ничего не стала отвечать, просто вылезла из машины, не дожидаясь, когда Джейсон в роли джентельмена откроет мне дверь. Подходя к входной двери, к нам подбежал Брэндон. Это что за сериал такой? Я на Амазоне любовных треугольников в не заказывала. Господи, за что мне все это? Брэндон схватил меня за руку:

– Валери, нам нужно поговорить.

– Нам не о чем разговаривать. Ты очевидно надумал себе лишнего. – отрезала я, пытаясь выдернуть руку. – Отпусти мою руку сейчас же.

– Я так не думаю. Мы знакомы достаточно давно, чтобы тебе задуматься о серьезных отношениях. – начал городить всякий бред Брэндон.

– Ты разве не слышал, о чем она тебя попросила? Отпусти её. – вступился Джейсон, спрятав меня за своей спиной.

– А ты вообще не лезь. – Брэндон, как питух, выкатил грудь вперед.

– Я думаю, это тебя здесь не спрашивают. – Джейсон приготовился к разборкам.

Назревает драка или скандал. Впрочем, я не хочу встречаться лицом к лицу ни с тем, ни с другим.

– Я предлагаю вам обоим убраться из моего дома сразу или начать выяснять отношения за моим забором. Особенно это касается тебя, Брэндон. – расставила приоритеты я крайне жестко.

Я прошла вперед, оставив двух петухов позади. Если они начнут драться, вызову полицию. Оказавшись у двери, я посчитала своим долгом поблагодарить Джейсона за сегодня.

– Джей, спасибо за вечер. Я позвоню, как только решусь. – с этими словами я закрыла за собой дверь.

Мальчики выясняли отношения без меня. Я отпустила нянечку домой, хорошо так ей доплатив. Сонечка уже спала, поэтому я решила не терять время и позвонить Милене. Даже если она спит, то точно знает, что это вынужденная мера. Настолько вынужденная, что мне уже самой тошно от собственно нерешительности и робости. Голос Миланы был сонным. Рядом послышалось громкое ворчание Олега. Где-то вдали раздалось хныканье Сашеньки.

«Лера, алло». – проговорила Милена.

«Это конец. Мы не переспали. Он обещал, что будет ждать, когда я буду готова». – вывалила все на Милену я.

«С кем переспали? Кто?» – пробормотала, никак не просыпаясь, Милена.

«Проснись, красавица. Мы с Джейсоном едва ли не переспали». – попыталась разбудить Милену я.

«Мила, а зачем Лера собиралась переспать с американцем?» – на фоне пробурчал Олег.

«Ну, она пыталась понять, нужен ли ей Кирилл или нет». – пояснила Милена, явно не отрывая голову от подушки.

«Не Шведов, а Джейсон. Вообщем, Мил, я собираюсь переезжать в Америку. Скажи как-нибудь об этом папе». – почему-то неожиданно быстро решилась я.

«Ок, он послезавтра к нам придет на ужин». – сказал Олег и положил трубку.

Мда, что-то как-то неожиданно наш разговор закончился. Быстро я определилась. Я немного в шоке, но чего только не сделаешь, чтобы избавиться от сомнений. На следующий день я поговорила с Соней. Дочка сказала, что хочет увидеть всю-всю Америку. Ладно, будем в перерывах путешествовать. Каким бы тяжелым и сложным ни оказалось мое решение о смене места работы, я приняла его достойно. Врочем, никто не в праве мне запретить, но особой радости в голосе папы или Елены Александровны я не услышала. Оно и понятно. Надеюсь, они поймут. Не долго думая, я улетела в Вашингтон. Джейсон помог с багажем и улетел тем же рейсом вместе с нами. Мне кажется, это новая глава в жизни. Прощай, Лондон. Здравствуй, Америка.

Глава 7

«Самая большая ненависть возникает к тем,

кто сумел дотронуться до сердца,

а затем плюнуть в душу».

Эрих Мария Ремарк

Прошло 3 года после переезда Леры

Вашингтон

Лера

Жизнь такая штука: никогда не знаешь, что именно случится с тобой завтра. Вот так я стою посреди ночи перед входом в свою служебную квартиру в Вашингтоне – столице Соединённых Штатов Америки, а в груди чувство полного опустошения. Пустота ходит за мной по пятам, куда бы я от нее не бежала. Причина ли во мне? Или в моем окружении? День за днем жизнь выбивает из меня самоуверенность и максимализм. Я приняла предложение Джейсона. Я пустила другого мужчину в свою жизнь. Боже, почему мне тогда так паршиво, как будто что-то когтями царапает лед моего сердца. Он не тает. Кто-то пытается отодрать его силой, делая мне больно. Этот «кто-то» – Джейсон Харрисон. Ради своей дочери я готова терпеть. Я делаю это только ради Сонечки, ради того, чтобы моя малышка не росла закомплексованной девочкой.

Знаете, я перестала понимать себя. Я оторвалась от реальности и больше не слышу голоса своего сердца. Ох, нет, не совсем так. Оно начинает болеть каждый раз, когда Джейсон обнимает или целует меня. Иногда мне хочется обернуться назад и увидеть там улыбающиеся лица людей, которых я эгоистично оставила за спиной. По крайней мере то, к чему я пришла сейчас, не внушает никакого оптимизма. Ни намека на светлое будущее. Скоро мне исполниться тридцать. На самом деле мне не так много лет, чтобы углубляться в старческие раздумья о прожитом, но периодически я это делаю. Зачем? Потому что я потерялась. Запуталась. Нет, я не жалуюсь, а просто чувству, что медленно иду не туда. Иду ли вообще? Хомячок в клетке, наверное, тоже наивно думает, что, крутя свое колесо, куда-нибудь приедет.

Зачастую обращение к прошлому помогает нам осознать чувства настоящего. Так или иначе «настоящее» – это итог действий, совершенных в неком «прошлом». И я не могу понять, довольна ли «настоящим». За три года наши отношения с Джейсоном никуда не продвинулись. Более того, однажды я ловила его на измене с девочкой на одну ночь. Скандал? Какой скандал, что вы. Наши отношения можно описать только словом «никак». Вроде бы мы и ходим на свидания, иногда видимся то у меня, то у него дома, но между нами нет никакой близости. Выражаясь точнее, секса или намека на что-то очень личное, интимное нет. Не могу. Я бы сказала, что полнейший бесперспективняк. К Шведову меня тянуло магнитом настолько сильным, что с катушек слететь легче легкого. В Джейсоне мне не нравится все, хотя, казалось бы, мужчина с обложку глянцевого журнала, входящий в «Форбс» и всякие другие престижные рейтинги. Чего еще надо?

С годами интерес Джейсона ко мне угасает. Что уж там, я сама не спешу его поддерживать. Поверьте, в Штатах со мной пытался закрутить роман не только Джейсон, но все они не те. Я начала мерить мужчин в «Шведовых» по десятибалльной шкале. По своим внешним данным я бы дала Джейсону целых девять Шведовых, а по внутренним – всего пять. Почему так? Давайте зайдем с другой стороны, и все станет ясно как божий день. Сколько Шведовых в самом Кирилле Шведове? Все-таки классификация введена в обиход именно из-за него. Ну, чисто внешне – десяточка. Сейчас, когда прошло уже почти семь лет и моя обида на него слегка утихла, я могу уверенно заявить, что Шведов вышел и лицом, и телом. Джейсон уж больно весь такой безупречный и пластмассовый. Идеальное тело, чьим владельцем он и является, дурачит любую неопытную девчушку. Это мне в нем и не нравиться.

По поводу внутренних качеств Кирилла я затрудняюсь ответить. Мое общее представление о нем подразделяется на «до» и «после». Вот сколько Шведовых поставите ему вы? За «после», за все хорошее и не очень я бы, не задумываясь, влепила ему минус десять. Согласны? С Джейсоном дела обстоят несколько сложнее. В самом начале он показался Принцем с картинки: добрый, заботливый, чуткий, понимающий. Плюсом, еще и богат, и успешен. Тем не менее, своя ложка дёгтя тоже нашлась спустя пару месяцев, когда кое-что случилось. Джейсон не приехал, когда был мне очень нужен, а потом сказал, что от этого никто не застрахован и это вина моей дочери. Я долго с ним не разговаривала, однако потом он все-таки скупо извинился. Еще одно напоминание о Шведове исчезло. Думаю, он был рад, что все так произошло.

Ладно, не будем о грустном. Лучше поговорим о хорошем. В Америке я нашла огромное количество плюсов за исключением налогов и медицинской страховки. Если бы мне её не оплачивало полностью посольство, то я бы разорилась. В этой стране страшно даже скорую помощь вызвать, потому что сея роскошь влетит мне в такую копеечку, что проще и дешевле сразу купить себе гроб и организовать заранее похороны. Честное слово, очень дорого. Плюс, это нескончаемые налоги и поборы на все. Например, вы решили заказать себе кофе и круассан в кафешке. Ладно, по американскому этикету вы обязательно или должны ставить неплохие чаевые официанту, в чеке с вас обязательно возьмут налог на что-нибудь. Даже если эта судьба вывезла меня из России, русского частично жадного человека из меня не вывести никогда. Морально я не готова платить за малейший чих. Спасибо, что воздух пока еще бесплатно.

Знаете, сейчас я вас шокирую. В Америке нет стиральных машинок в домах! Для меня, которая всегда стирала и сушила вещи в квартире, это стало дикостью. Видите ли, стиралка в старых зданиях запрещена. Ходить в эту дурацкую прачечную, стирать и сушить вещи в общественных машинках оказалось выше моих сил. Понятия не имею почему, но я брезгую до сих пор. Меня передергивает при мысли, что снова надо переться с авоськами из грязного белья, чтобы просто постирать. Хочешь ходить в чистом, то плати и стирай. Пожалуй, это чересчур. Ах да, пастельное белье. Уж если проходиться по всем недостаткам нашего с Соней быта в Штатах, то я скажу следующее: американцы не придумали пододеяльник. Вместо него у них три простыни в комплекте! Это все моментально выворачивается. А на картиночках и в кино кровати в американских домах выглядят как самое настоящее произведение искусства. Спал бы и спал. Не верьте. Большего геморроя, чем заправлять эту кровать, возясь с этими простынями, я не встречала.

Пожалуй из достоинств Штатов я бы хотела назвать уровень жизни и нравственные качества самих американцев. Они не грубят на улицах. Они могут даже сделать тебе комплимент просто так. Они не ходят угрюмыми. Согласитесь, временами в таком обществе жить приятнее. Отморозков везде хватает, однако в общем и целом жители США доброжелательные и очень воспитанные люди, которые привыкли с детства уважать себя и личное пространство окружающих. За отношение к труду я от чистого сердца зауважала эту нацию. Они не презирают человека, окажись он уборщиком. Могут косо посмотреть, но ничего не скажут. А почему? Потому что зачастую какой-нибудь «большой босс» прошел долгий путь от официанта до директора.

В России несколько иначе. Сами знаете, что у нас высшее образование – это просто хлеб и соль. В Штатах оно тоже безусловно важно, однако подход в оценке несколько иной. Кто такой слесарь в России и в Америке? Разница, наверное, в основном в зарплате и в отношении к работе. Даже обычный сантехник способен получать приличные деньги, то есть на жизнь так или иначе хватит всем. Черта бедности у них повыше, чем в России. Трудовые будни американцев начинаются еще в школе. Родители с детства учат своих детей тому, что у них есть, во-первых, право выбора, во-вторых, обязанности. Это просто супер, потому что русские студенты и школьники сидят на шее у родителей лет так до двадцати пяти. Каюсь, сама такая была, поэтому приспособиться к работе было несколько тяжеловато.

Сама по себе моя служебная квартира оказалась таунхаусом в спальном районе. Знаете, как в американском кино. Два этаже. Одна узкая лестница, в которую ты утыкаешься буквально с порога. Направо – кухня. Налево – гостиная. Наверху две спальни. Еще выше – чердак. Ремонт не такой старый, но довольно потрепанный. Все какое-то серое. Мебели мало. Потом я узнала, что американцы в основном при переезде таскают мебель за собой. Какое издевательство. По факту только кухонный гарнитур, стол, четыре стула и диван в гостиной. Пришлось что-то прикупить, иначе так жить нельзя. Нам здесь не один год жить, я так думала. В итоге я не особо вкладывалась в ремонт. Облагородить облагородила, чтобы поуютнее жилось.

Сонечка ходит во второй класс «Elementary School» в США. У нее замечательно получается учиться. Я горжусь своей малышкой. Как мама я все еще не дотягиваю. Я слишком много времени провожу на работе. Знаете, хоть в чем-то я преуспела. Меня опять повысили. Ценой детства моего ребенка. Хочется порой застрелиться и не жить.

Сегодня ночью меня разбудил странный звонок. Спать мне около трех-четырех часов. До того, как залезть в свою тепленькую постель, я ввалилась домой около двух часов ночи после затяжного мероприятия в посольстве. Моя нервная система была не настроена принимать звонки особенно, если это с работы. Завтра, а точнее уже сегодня мне надо отодрать свою пятую точку от кровати в шесть утра, чтобы приготовить Соне завтрак и полноценный ланч-бокс на обед, потом разбудить и собрать её в школу, затем усадить на автобус. Тот самый знаменитый школьный автобус из кино. Когда я его впервые увидела, пыталась сдержаться, чтобы не завизжать от восторга на всю улицу.

– Алло? – протягиваю я сонно, даже не знаю на каком языке. – Кто говорит? —Лера, узнала? – узнаю я голос Милены. – Это Милена.

– Да, узнала. – бормочу я и обнимаю свободной рукой. – Сколько сейчас по Москве?

– Ой, прости, в Америке сейчас ночь. – замялась Милена и замолчала.

– Мил, что-то случилось? Ты мне давно не звонила. – вынужденно проснулась я и включила светильник.

Милена по-партизански молча минут пять, а то и все десять. Во время этой весьма затянувшейся паузы какое-то невиданное беспокойство и напряжение в моей груди росло. В России остались всего один человек, за которого я действительно переживаю, – папа. Я давно говорила ему завязать с работой дипломата. Для него частые поездки – это тяжело. Плюс, у него больное сердце и плохие сосуды. Какие могут быть самолеты? Здоровье дороже! Пусть папа и обижается на меня за нескончаемы просьбы хотя бы убавить темп, но его визиты к врачу тоже участились. Откуда я это знаю? Мне все сливает Елена Александровна. За годы их совместного членства в клубе «Бабушка и дедушка Сонечки Донован» они неплохо так подружились. По крайней мере у них есть внучка, которая заставляет как-то ладить друг с другом. Папа передает Сонечке подарки от Елены Александровны. К сожалению мама не выезжает из России, чтобы Кирилл ничего не узнал. Сами понимаете, она раньше особо никуда не ездила после смерти мужа, а тут вдруг ей на французский курорт захотелось. Вот так и живем.

– Лер, понимаешь, мне тяжело говорить тебе такие вещи. Ты моя подруга, пусть мы давно не виделись. – заговорила Милена, но потом её голос задрожал и сорвался. – Па-па… папа у-умер. У меня шок. Я не могла произнести ни слова. Мой папа не мог. Он не мог. Вот так просто взять и умереть. Нет! В моей голове это никак не укладывалось. Ни в каком виде в голове не укладывается. Вообще не вяжется.

– Вылетаю в Россию. Завтра буду в Москве. Терминал и время прилёта скину позже, хорошо? – быстро пробормотала я и вскочила с кровати. – Можно тебя попросить снять мне какую-нибудь квартиру поближе к центру.

– Ладно, я подыщу для тебя что-нибудь. – тихо согласилась Милена и добавила. – Эм, мама заявила, что не будет заниматься организацией похорон, как только обо всем узнала. Она аргументировала это тем, что ей слишком тяжело осознавать происходящее. Кирилл сказал, что сам этим займётся. Не знаю, зачем ему это. Они с папой не разговаривали после «того случая».

– Передай Шведову, что я сама обо всем позабочусь или верну ему деньги, которые должна буду за организацию, если он не отвяжется по-хорошему. Мне ничего от него не нужно. – раздраженно ответила я, доставая чемодан. – А Ирина как на это отреагировала?

– Никак, мама спросила про наследство. – ответила Милена, шмыгая носом.

– Кто бы сомневался. – тяжело вздохнула я и решила закончить этот тяжелый телефонный разговор. – Милена, спасибо, что сообщила. Все равно рада была тебя услышать.

– Лерка, держись там. – попыталась взбодрить меня Милена.

– Пойду приложу к своей жизни подорожник. – ответила я и положила трубку.

Подорожник. Так мне всегда говорил Кирилл. Милена никогда не понимала смысла этой фразы. На самом деле с первых минут нашего знакомства Кирилл был моим подорожником, потом им стала Сонечка – наша дочь. Я раньше никогда не вспоминала Кирилла. Я благополучно вычеркнула его из своей жизни, но почему-то не помышляла о разводе с ним. Впрочем, он тоже не проявлял никакой инициативы разорвать окончательно наши отношения. Наверное, все так, потому что мы были слишком счастливы вместе. Думать о погибших чувствах и испорченных отношениях много лет спустя очень странно. В любом случае я избегала моего возвращения в Россию. Для меня это острая пика. Кирилл, как моя самая большая проблема, из Москвы никуда не денется, зато в Америку благополучно делась я.

Я снова упала на кровать. Мою голову забили совсем не те мысли. Мой папа умер. Так внезапно. Наши отношения никогда не были такими уж тёплыми, но он поддержал меня, когда это было необходимо. Отец помог мне уехать в Англию, устроил на работу в посольство в Лондоне и всячески поддерживал как морально, так и материально, когда это было крайне необходимо. Думаю, после того, как я вышла замуж и три года не разговаривала с ним, он понял свою ошибку. Отношений, которые папа выстроил с Миленой годами, ему не создать со мной просто потому, что девочка-то выросла. Вдруг я почувствовала усталость. Усталость от того, что я слишком долго убегала от проблема. Действительно, проще спрятаться в другой стране, так ни в чем и не разобравшись. Я не я, если не убегу в самый неподходящий момент.

Собрав чемодан, я хотела забронировать билеты на прямой рейс до Москвы, если таковой найдется конечно же, но вспомнила про одну маленькую девочку, мнение которой нужно учитывать. Соне уже шесть с хвостиком. Она должна сама научиться принимать решения. Я же, как мама, должна считаться с её желаниями. Тем более, Кирилл не оставит меня в покое и вытрясет всю душу в попытке узнать, чья Соня дочь. Конечно, не Джейсона. Это просто смешно. Откуда ему знать? Интересно, что всё-таки было бы, если бы я набралась смелости в тот вечер дозвонилась и сказала, что у нас будет ребёнок. Кирилл любил детей, но поверил бы он мне, что это его дочь после скандала? Очень сомневаюсь.

Сколько у нас времени натикало? Семь утра? Отлично, пойду будить малышку. Для меня моя дочь всегда малышка. Ничего с этим не могу поделать. Я зашла к ней в комнату и увидела полный бардак из учебников. Мой ребёнок спит в одежде у себя на кровати. Нет, в Америке так не принято, просто я вчера слишком поздно вернулась с работы, чтобы проконтролировать происходящее дома. На полу валялись тетрадки. Соня ненавидит все гуманитарные предметы. Вылитый Кирилл. Для него математика, анализ и статистика – раз плюнуть, но попросить написать поздравительную открытку и все в этом духе станет просто бедой. Соня давно с этим мается. Бедолага. Однажды я писала за неё какое-то небольшое сочинение про детскую книжку после истерики. Учительница нас спалила, утверждая, что она ребенок во втором классе не напишет полноценнее рецензию на книжку из десяти страниц.

Я присела на край кровати и погладила дочь по голове, торчавшей из-под одеяла:

– Сонечка, вставай. Малыш, просыпайся.

Соня нехотя потянулась и посмотрела на меня сонными глазками. Ее длинные волосы спутались и валялись по всей подушке. Чувствую, сегодня у меня будет много проблем с их расчесыванием. Однажды мы сломали расчёску. Помимо характера Соня унаследовала папины кудряшки, которые зачастую доставляют нам обеим кучу проблем, но они до безумия густые, блестящие и шелковистые. Поэтому я приучила Соню заботиться о своей шевелюре. Моя дочь – маленькая русская красавица без преувеличения.

– Мам, чего? – пробормотала Соня и нехотя разлепила глаза.

Она посмотрела на меня своими голубыми глазками и хотела их закрыть, но я усадила её на кровати, чтобы не дать этому сонному человечку уснуть назад.

– Ты сегодня не идёшь в школу, а может быть и завтра. – тяжело вздохнула я и собралась с мыслями в минутной паузе. – Твой дедушка умер. Нужно лететь в Россию на похороны. Ты хочешь поехать со мной или останешься в Штатах?

– Это тот, который дипломат? Который к нам на отдых во Францию приезжал в прошлом году? – немного удивилась Соня. – Как? Когда?

– Я не припоминаю, чтобы у тебя было много дедушек. Был всего один. – сказала я и потёрла разболевшийся висок. – Сегодня от сердечного приступа. Малыш, тебе нужно решить. Я улетаю сегодня.

Соня задумалась. Заплакала. Папа хорошо знал мою дочь. Им не доводилось встречаться к. Он приезжал в Америку, когда мы только-только обживались в новой стране, потом звонил часто. Между ними так и не появилось тесной связи. Откуда же ей взяться? Мы редко виделись, много общались. Не самые лучшие отношения близких людей. Сейчас мне даже досадно, что у них не хватило времени узнать друг друга получше. Да и у меня тоже. Хотя кроме досады я больше ничего не чувствую. Наверное, если бы мне позвонили и сообщили, что что-то с Кириллом, я бы урыдылась и билась в истерике, а сейчас была бы уже в аэропорту. Одни словом, безумная я.

– Я с тобой. – наконец ответила Соня, потирая глаза. – Когда едем?

– Предварительно через пару часов. Я забронировала два билета. – я аккуратно утерла слезы с щечек дочки. – Пойдем, соберем чемодан и приведем твои волосы в порядок.

Москва

За бортом самолета уже показывались огни большого города. Города, в котором мне перестало хватать места семь лет назад. Боже, я ведь зареклась никогда сюда не возвращаться. Сказать, что мне было страшно возвращаться в Москву, – это не сказать ровным счетом ничего. В самолете у меня тряслись коленки. Сонечка была спокойна и даже немного в предвкушении нового «приключения». Конечно, она подавлена и расстроена из-за смерти дедушки, ведь так его любила. Ничего не поделать. Жизнь такая. Я же до сих пор находилась в шоковом состоянии. Моего отца больше нет. Одна мысль об этом уже пугала. Становилось жутко от мысли, что за моей спиной теперь пусто. Ох, я имею в виду, что больше некому меня поддержать. Раньше я не осознавала, насколько папа был важен. Его роль в моей жизни слишком велика, и сейчас на сердце стало чересчур одиноко. Мне не чем заполнить образовавшуюся пустоту наряду с непринятием того факта, что папа умер два дня назад. Это нечто абсолютно немыслимое.

На выходе из терминала «Шереметьево» нас с Соней встречали Милена и Олег. Никогда бы не подумала, что буду настолько рада их видеть. Вернее, нет, я всегда рада их видеть, просто сейчас мне кажется, что я не одна. Это немного иначе чувствуется в свете последних событий. Сонечка изрядно устала и начинала клевать носом, пусть в самолете еще выглядела бодренько. Я вела дочку за руку, чтобы не потеряться, и, как только к нам подошли Милена и Олег, взяла её на руки. Мне было тяжеловато нести Соню на ручках, но мой малыш утомился сильнее.

– Привет. – кивнула Милене и Олегу я, заметив, как Соня засыпает, положив голову мне на плечо.

– Спит? – Милена указала на Соню, которая уже не реагировала на людей вокруг.

– Да, перелет был долгим. У нее есть чудная особенность засыпать где угодно, когда она очень устала. – прошептала я и добавила. – Олежек, ты не мог бы помочь мне с чемоданом?

– А? Да, конечно. – Олег все это время интенсивно о чем-то думал, а потом неожиданно произнес. – Последний раз мы видели Соню, когда ей был год шесть. Тогда она была не так сильно похожа на Кирилла, чем сейчас. Ты знала? Он тоже в детстве засыпал даже на уроках.

– Да, Соня очень похожа на Шведова, но она – моя дочь. – поправила Олега я.

– Да, но Кирилл… – попытался что-то сказать мне Олег, но Милена пихнула его локтем в бок. – Ладно, я понял.

Вот это я понимаю, Милена из бабника воспитала подкаблучника. Ну, возможно, не совсем подкаблучника, однако очень близкого к нему мужа. Эх, хорошая семья у них сложилась. Я искренне рада.

– Лер, может, все-таки вы поживете у нас? Зачем тебе на эту чужую съемную квартиру. – Милена звучала с мольбой.

– Я не хочу вас стеснять, да и к вам может припереться Шведов. Я не хочу, чтобы он видел Соню. – я закусила нижнюю губу, потому что не могла никак иначе.

– Так и быть, но я останусь с вами сегодня. – с сочувствием произнесла Милена и коснулась до моего плеча.

– А как же… – начала я, замявшись.

– Я не против. Мы с Шуриком денек переживем без нашей мамы. – быстро отозвался Олег и открыл багажник своего «Лексуса». – Поехали, уже очень поздно. У нас всех завтра тяжелый день.

Мне не хотелось ничего добавлять. Олег выразился как никогда точно. Завтра будет очень тяжелый и нервный день. Я не знала, как я его переживу. В машине мы ехали в тишине. Соня спала, не слезая с моих рук. Детское авто-кресло было у Олега в машине, но я решила не будить лишний раз ребенка. Атмосфера в салоне угнетала. Я посмотрела на Милену. Только сейчас мне выдалась возможность рассмотреть её поближе, чтобы узнать, что на ней не было лица. Она плакала. Плакала не так, как я в Вашингтоне. Намного сильнее, хотя папа не был ей родным по крови, но… Мне стало стыдно за себя, за то, какой неблагодарной дочерью я стала.