Текст книги "Розовая весна (СИ)"
Автор книги: NastasiaStory
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
За окнами проносился комплекс «Москва-Сити». Я смотрела на стеклянные высотки, которые ничуть не изменились за семь лет. Захотелось отвернуться. Сердце замерло в груди. В ушах эхом раздался звук разбивающейся вазы. Точно, тогда еще Шведов толкнул меня на подставку, и она упала на меня. Я не забыла. Не так. В груди все еще болит. На меня нахлынули воспоминания. Странно, плохое затмило все хорошее. Не думала, что увижу это место еще раз. Благо, мы его быстро проехали. Вообще, Москва радовала меня своими видами. Это немного странно в сравнении с Вашингтоном, чья серость убила меня с первых минут. Впрочем, это не отменяет того факта, что столица Российской Федерации раз за разом делает меня несчастной. Здесь почему-то умирают все мои близкие. Здесь умирает моя любовь.
– Жаль, что тебе пришлось приехать в Москву при таких скорбных обстоятельствах. – не затыкался Олег, пытаясь разрядить обстановку.
– Возможно, при иных я бы и не вернулась. – буркнула я, размышляя о своем.
– Лер, ты должна знать. Кирилл взял на себя организацию похорон от твоего имени. – Милена дотронулась до моей руки с целью предупредить мою гневную реакцию.
– От моего имени? Вот жук… – сдержалась я, хотя хотела громко выразить свое негодование.
– Хах, «жуком» его еще никто не называл. – усмехнулся Олег. – Может быть, ты всё-таки дашь ему шанс извиниться?
– Как думаешь, его легко простить? – спросила у Олега я.
– Честно, меня заставили его простить, а мои ранее переломанные ребра и нога до сих пор ноют на погоду. – проворчал Олежек, косясь на Милену через зеркало заднего вида.
– Стоп, что? Какие ребра? Какие ноги? – я непонимающе вздернула бровью.
– Точно, тебе так и не рассказали, как меня отметелил Кирилл за то, что я соблазнил тебя. – тон Олега был весьма мрачен и грустен. – Я думал, умру, не доехав до травмы.
Вот тут я вспомнила, как перед самым моим отъездом Милена и папа сидели на кухне очень хмурыми и хотели что-то мне сказать по поводу Кирилла, но я была так зла, что не захотела их слушать. Милена еще по телефону поговорила и убежала. Я думала просто к Олегу, хотя, наверное, к нему в больницу. Это моя вина. Я сконфуженно отвела глаза. Почему я такая невнимательная к проблемам и бедам других людей.
– Лучше бы ты написал на него заявление, и Шведова за все «хорошее» закрыли лет так на десять. – я томно вздохнула и погладила по спине сонную дочь. – Мы всегда его прощаем и спускаем ему с рук все бесшабашные выходки. Мне очень жаль, что ты пострадал из-за моего дебильного желания сделать Шведову подарок. Прости, что так вышло…
– Ничего страшного. Я никогда не держал на тебя зла. Никто из нас не виноват. – Олег отреагировал на мои слова достаточно расслабленно и спокойно. – А про заявление… Я хотел, но уж очень меня тетя Лена умоляла этого не делать. Не смог ей отказать. Тем более, ты и без моего заявления хорошенько потрепала Кириллу нервы.
– Хм, я? – удивилась я. – Это чем же?
– Во-первых, у него была дикая депрессия из-за того, что он тебя выгнал. Во-вторых, закрылся в квартире и бухал, не просыхая, неделю или даже две из-за одиночества. В-третьих, его очень беспокоит, что у вас так и нет детей. Мы замечаем, как он с завистью смотрит на нас с Шуриком. – Олег звучал довольно злорадно без какого-либо сочувствия. – Теперь Кирилл живет как монах – целомудренно и праведно.
– Это да. Он наивно считает, что ты так и не забеременела. Дети для Кирилла больная тема. – закатила глаза Милена и фыркнула на Олега. – Ты бы лучше не злорадствовал. Да, он тебя избил, зато ты живешь в семье и достаточно неплохо, а Кирилл остался один.
– Он сам виноват. – отмахнулся Олег. – Не надо было разводить скандал из пустоты. Лучше бы сел, разобрался во всем спокойно, а не слушал Машеньку.
– Бросается сначала на всех с кулаками, а потом прощения приползает просить. Только помогите ему, бедному. – раздраженно добавила Милена.
– Так, друзья мои, заканчивайте эту демагогию. Шведов пусть живет так, как ему больше нравится. – фыркнула я и устроила Сонечку поудобнее у себя на руках. – Не надо давить на жалость. Я все равно его не прощу.
Олег помог поднять чемодан до квартиры. Кажется, он хотел поговорить еще, но Милена его буквально выгнала. Прощались они как милейшая парочка. Олежек поцеловал Милену в щеку и пообещал приехать утром. Хороший однако муж из него получился. Мужчина. Защитник. Даже завидно немного. Ох, Лера, не время для этого. Мы осторожно переодели и уложили Сонечку в кроватку, а сами пошли на кухню. Милена достала бутылку вина из пакета и открыла, разлив красную жидкость по бокалам.
– Нам надо выпить. Пожалуй, завтра будет слишком тяжелый день, чтобы оставаться трезвыми. – пробубнила она, усаживаясь за стол. – У нас есть то, что без вина не обсудить.
– Да… – скупо выдавила я. – Москва как неродная. Или я стала другая? Не знаю, вроде ничего не изменилось, а чувство какое-то странное.
– Все меняется все-таки. Ты действительно изменилась. Ты начала смотреть на вещи несколько взрослее. – шепнула Милена, взяв в руки бокал вина. – Как ты там в Америке?
– Я? А я не знаю. Мне там не на что жаловаться. Есть, конечно, всякие бытовые заморочки, но в целом я живу, как сама хочу. – томно вздохнула я, пригубив из бокала. – Карьера в гору идет. Сонечка растет такой смышленой девочкой, а ведь только-только я её на ручках качала.
– И ведь правда. Как быстро летит время. Глазом моргнуть не успеешь, а детки уже и взрослые. – кивнула Милена. – Знаешь, я ведь очень долго ждала этого разговора. Некоторые вещи не сказать по телефону.
– Согласна. – сдавленно отозвалось я и слегка улыбнулась. – Вы очень красивая пара с Олегом. Понимаете друг друга с полуслова. Я искренне за вас рада.
– Хах, раньше, когда я смотрела на вас с Кириллом, думала точно так же. Вы были даже более красивой парой, чем мы с Олегом. – осторожно начала Милена. – Я не вправе вмешиваться в ваши отношения, но все-таки считаю, что ты должна знать обо всем, что происходило здесь в твое отсутсвие.
– Почему ты так считаешь? – проговорила я.
– Потому что вы с Кириллом все еще пусть и формально, но существуете. Бегать от него почти в тридцать лет, не выяснив ничего, больше не вариант. В конце концов ты уже взрослая женщина и мать. – Милена тяжело вздохнула и подалась вперед, делая паузы, чтобы тщательно подобрать слова. – Я все понимаю, взять и решиться на разговор с человеком, который тебя предал, нелегко. На твоем месте я бы поступила точно так же, как и ты. Просто поговори со Шведовым. Если посчитаешь нужным, разведись с ним. Папа тебе не говорил, но он очень хотел, чтобы ваша эта ситуация наконец разрешилась. Будем считать, что это его последняя воля.
Милена заплакала, опустив глаза. Она опять в чем-то да права. Сколько можно бегать? Сколько еще? Я не была готова к такому повороту, возвращаясь в Россию. Да я бы вообще никогда уже не приехала в Москву, если бы папа был жив.
– Да, я понимаю. Возможно, и стоит поговорить, но не сейчас точно. – проговорила я, пытаясь собраться с мыслями. – Расскажи мне, как вы тут живете. Только давай не завтра, вернее не сегодня. В день папиных похорон меньше всего мне хочется выяснять отношения со Шведовым.
– Наверное, это правильно… – Милена попыталась улыбнуться. – Так вот. Мы тут очень весело живем, знаешь ли.
Тема разговора была переведена на более располагающую к себе. В свете последних событий это все казалось каким-то сном. Я не принимала происходящее, цепляясь за воспоминания из прошлого. Папа же сейчас позвонит и спросит, что мы тут устроили, да? Мой ночной кошмар наяву. К утру мы легли спать. На таком стрессе я не чувствовала усталости. Правда, нахождение какое-то. Милена улеглась спать на диване и отрубилась без задних ног. Что-то мне подсказывает, что придется будить еще и её, а то проспит. Сонечка встала сама. Очень странно для нее. Моя малышка, точно как папаша, встает исключительно по будильнику, то есть когда её приду будить я.
Я попросила своего цветочка почистить зубки, а пока достала из чемодана траурную одежду. При виде черного платьица Сонечка как-то задрожала. Дочка выглядела напуганной. Она подошла ко мне, дергая за мою штанину.
– Что такое, мой цветочек? – просила я, нагнувшись к дочке.
– Мама, я боюсь идти на похороны. – пробормотала дочка.
Я встала в ступор. Что сказать дочке? Да, Сонечка развита не по годам, но она все равно еще ребенок. По идее ей нужно проститься с дедушкой. Так будет правильнее всего, но она серьезно напугана. Думаю, папа бы не хотел, чтобы у Сонечки остались детские травмы, связанные с сегодняшним днем. Я сама-то не уверена по поводу своей реакции на похоронах. На данный момент просто пытаюсь держать себя в руках, пусть это и сложно.
– Почему? – спросила я, тяжело вздохнув. – Ты боишься прощаться с дедушкой?
– Д-да. – жалобно протянула Соня.
– Цветочек, ты точно не хочешь? – переспросила у дочки я, погладив её по головке.
– Д-да… – Сонечка закивала, шмыгая носиком.
– Ладно, я позвоню твоей бабушке Лене. Надеюсь, она посидит с тобой. – я снова погладила Сонечку, утирая слезинки, бежавшие по её щечкам.
Елена Александровна согласилась приехать. Она вошла в квартиру в траурном. Видимо, ей хотелось пойти на похороны. Я же верю, что папа нас простит. На лицо мама постарела. Как-то морщинок больше стало, а глаза все те же – такие добрые и преданно ласковые. Я говорила когда-нибудь? У Кирилла глаза матери. Ох, столько лет прошло, а я все никак не перестала называть её мамой. Совсем как родная стала. Первое, что она сделала, это крепко обняла меня. Было несколько неожиданно.
– Ох, Лерушка, мне так жаль. – Елена Александровна погладила меня п спинке.
Когда Елена Александровна отстранилась, я немного успокоилась. Мама тихонько потрепала меня по щеке.
– Ты так изменилась, дорогая. – проговорила Елена Александровна.
– Мамочка! – прокричала за моей спиной Сонечка, выглядывая из-за двери.
Елена Александровна ахнула, всплеснув руками. Она видит Сонечку впервые, а до этого они только разговаривали по видео-звонку. Елена Александровна прослезилась, застыла на месте не в силах оторвать взгляд от внучки. Сонечка была в неком недоумении. Бабушку она в каком-то смысле не узнала. Сами понимаете. Какое общение может быть по интернету особенно с родными людьми? Мама сдвинулась к Сонечке и, попытавшись присесть на корточки, чтобы встретиться с девочкой глазами, погладила её по растрепанным кудряшкам.
– Ты моя маленькая куколка. Не узнала меня? – нежно проговорила Елена Александровна. – Ну, маленькая.
Сонечка замотала головой. Не помнит. Елена Александровна принялась рассматривать курносое, слегка конопатое личико моего сладкого цветочка.
– Как на папу-то похожа. – тихо прошептала мама.
– У меня есть dady? – пробормотала Сонечка, как обычно застеснявшись.
– Мой сын, конечно, тот еще обормот, но ты так на него похожа, наша Принцесса. – продолжала Елена Александровна. – Я рада, что ты наконец приехала.
В ход пошли крепкие объятия. Соня растаяла. Обнимашками всегда можно проложить дорожку к невинному сердечку ребенка, учитывая, что Елена Александровна очень любит Сонечку. Вроде как Кирилл не настрелял за семь лет ни с кем детей, хотя мог бы. Так что Соня единственная внучка. Может, она и не узнала, но точно приняла, что перед ней её бабушка. Родная и теперь единственная.
Оставив Соню с бабушкой, мы поехали на похороны. Церемония прощания с отцом проходила в большом зале с высокими потолками. Вместе с нами приехала Ирина. Она вышла из такси эдакая страдающая вдовушка. Помимо черного платья-футляра на ней была надета черная шляпка с сеткой, закрывающей лицо полупрозрачной вуалью. Перед началом церемонии я часто ловила на себе косые взгляды. Инициатором всего этого судачества выступала Ирина. Конечно же, кому еще, как не ей, распускать обо мне сплетни, принимая во внимание, что они с отцом не жили вместе около десяти лет.
Никто не ожидал меня здесь увидеть. За своей спиной я услышала негодующие, слегка пренебрежительные перешептывания о том, что папа очень ждал, когда я вернусь в Россию. Не дождался. Пошел к черту этот Шведов. Я всегда избегала Москву из-за того, что здесь живет Кирилл. Я забыла, что кроме него здесь мой папа – моя единственная семья. Я подвела отца. Если бы я только допустила мысль, что все может так закончится. Эта жизнь меня расслабила. Мне казалось, что папа будет всегда… Какая же я была дура.
Я стояла и смотрела на гроб. В моей голове до сих пор не укладывалось, что это происходит со мной снова. Мои воспоминания перенесли меня в день маминых похорон. Тогда я точно также стояла, смотрела на её гроб и не могла в это поверить. Со мной был папа. Вместе мы поддерживали друг друга. Сейчас за моей спиной не было никого, кто мог взять меня за руку. Мне было страшно. Священник начал церемонию отпевания. Я едва ли могла стоять на ногах. По коже побежали мурашки. Я оглянулась по сторонам. В противоположном углу Милена тихо плакала в объятиях Олега. Нет, мне не нужен Шведов. Он и не пришел. Я была не готова позволить себе даже минутную слабость. Все это было слишком для меня.
Моего отца больше нет. Сколько раз я уже произнесла эту страшную фразу? Он ушел от меня к маме. Интересно, они сейчас вместе? Наверное, да. Наверное, я даже должна обрадоваться, что они снова счастливы друг с другом. Только я осталась совсем одна… Стоя перед гробом родного отца, я вдруг почувствовала, как моя невидимая связь с детством рвется. Ничего не осталось. Теперь у меня есть только я. Больше нельзя отрицать, что в этом мире я никому не нужна так, как была папе. Грудь раздирала боль. Это трудно описать словами. Это чувство, которое никак нельзя назвать. Эдакая адская смесь из разочарования, страха пред неизвестностью и отчаянного нежелания принимать действительность, которые заставляют опустить руки. Я уже чувствовала это раньше, поэтому перед похоронами мне казалось, что будет не так больно. Не впервой терять близких. Ошибка. Это словно упасть с десятого этажа. Все равно невыносимо.
Я смотрела на отца. Это не мой папа? Да? Скажите, что это не он! В один момент меня прорывает. Тихо плакать не получается. Я кидаюсь к гробу и начинаю биться в истерика, прося отца вернуться. Никто не спешит меня успокаивать. Все просто смотрят, как на аттракцион. Шоу. Здесь даже телевидение. Только один человек выбегает из толпы и подбегает ко мне. Когда я упала на колени, зажав рот руками, кто-то своей сильной рукой помогает мне подняться. Я поднимаю глаза. Это был он. Да, он. Увидев Шведова, мне захотелось под землю провалиться. Кирилл Шведов – главное напоминание о другой Лере, которую он уничтожил. Кирилл постарел. Сколько ему сейчас? Да, точно, через пару лет стукнет сорок.
При виде Кирилла Шведова я испытала самый настоящий страх. Страх того, что он снова толкнет меня и я больно ударюсь. На меня всего однажды подняли руку. Любимый человек толкнул меня на подставку с вазой, а я уже боюсь Шведова до дрожи в коленках. Как минимум мне было тяжело от чувства собственной уязвимости перед большим и сильным Кириллом.
– Я… Н-не п-подходи к-ко мне. – выдавила я дрожащим голосом и попыталась выдернуть руку. – Н-не надо… О-о-отпусти.
– Лера, тебе нужна помощь. Просто позволь мне тебе… – Шведов все еще пытался что-то мне сделать, но растерялся, когда заметил страх в моих глазах, который я не в силах скрыть. – Почему ты боишься меня?
Серьезно? Шведов не понимает, почему я так на него реагирую? Он сломал собаке лапу на моих глазах, пнув бедного Тедди со всей дури. Он отшвырнул меня в сторону, словно тряпочку. Он позволил себе поднять руку на меня, даже не задумываясь, что на тот момент я находилась в «положении». Шведов никогда не думает о последствиях прежде чем что-то сделать. При этом ему не жаль. При этом он даже не догадывается, сколько слез я выплакала, сколько боли пережила. Из-за его дури я стала матерью одиночкой. Из-за его дебильного характера моя дочь не понимает до конца, кто такой «папа». Впрочем, я не жалею. Я не жалею, потому что судьба избавила меня от этого гнилого мужчины. Гнать Шведова надо поганой мытной, чтобы даже не смел приближаться ко мне и на милю, а не что-то решать с ним. Не известно, какая жизнь ждала бы меня дальше, если бы я осталась с ним.
– Она не хочет с тобой разговаривать. – чужая, мужская рука аккуратно прижала меня к себе. – Тебе что-то не ясно, Кирилл Шведов?
Я была искренне благодарна человеку, который вступился за меня и отогнал Шведова. Кирилл моментально изменился в лице и помрачнел, чуть ли не зарычав на моего спасителя. Я осторожно подняла глаза. Миха?! Рядом с ним стояла его жена, придерживая меня за другую руку. Они заступились за меня.
– Не превращай прощание с моим отцом в громкие семейные разборки. – набралась смелости сказать я, глядя Шведову в глаза.
– Ты услышал Леру? – поставил точку в этом разговоре Миха.
– Лера, пойдем. Тебе нужно присесть. – вступила жена Михи.
Шведов прожигал нас недовольным взглядом. Полагаю, мне все равно придется поговорить с ним. Нужно обсудить, как я смогу вернуть ему деньги за организацию похорон. Миха и его жена отвели меня к скамейке. Я немного пришла в себя, но не надолго. Принимать циничные соболезнования на пару с Ириной оказалось еще тяжелее. Так или иначе меня упрекали в том, что я приехала не повидаться, а проститься со своим отцом. Отлично подкусывала по этому поводу и Ирина, пусть Милена пыталась всячески её одергивать. Не помогало. Благо рядом был Миха. Это немного облегчило мою боль, но не сильно. В толпе стоял Шведов. Я замечала, как он мелькал туда-сюда, даже ловила на себе его взгляды. Гад!
В данной ситуации меня поражало спокойствие Ирины. Ладно бы, оно было абсолютно набивным или наигранным, но нет. При этом играла она плохо. Фальшь за километр чувствуется. Никто ничего не говорил. Очень тяжело было положить цветы в гроб отца пред тем, как крышку закрыли. Я не хочу запоминать лицо моего отца таким измученным и болезненным. Папа… за что нам все это? Крышку закрыли. Кладбище я уже не помню. Все как в тумане. В ресторане на поминках ко мне подсел Шведов. Это подобие человека спланировало все так, чтобы в для каждого гостя было свое отдельно подписанное место. Миху и его жену отсадили в дальний угол.
Кирилл ухаживал за мной, аки настоящий джентльмен. Я не была довольна этим вниманием. Наоборот, только линий повод для сплетен. Люди перешёптывались. Поминки моего отца приняли вид некого балагана из сплетен и обсуждений моей семейной жизни. Пришлось дотерпеть до конца. Встать и уйти я не имела никакого права, к несчастью. Милена уехала чуть раньше, поэтому я вызвала себе такси и вышла ждать его на крыльцо, где меня опять подкараулил Кирилл.
– Мне очень жаль, Лера. – тихо сказал он, встав рядом. – Прими мои соболезнования.
– Спасибо. – сухо ответила я, не оборачиваясь. – Ты вовремя пришел. Завтра я жду от тебя письмо с счетом за организацию похорон. Можешь сегодня, если тебе не лень.
– Почему сразу лень? Мы могли бы поговорить где-нибудь в тихом месте. – не отставал Кирилл, скача передо мной, словно пес на задних лапках. – Или встретимся завтра? Я смогу в любое время, в которое ты только скажешь.
– Нет, никакого завтра точно не будет. От тебя меня интересует только счет за организацию похорон. – отмахнулась я, закипая от возмущения и раздражения. – Или ты хочешь поговорить о нашем разводе?
Зачем я это ляпнула? Я же не хочу разводиться. Или хочу? Кирилл тоже не ожидал, захлопал глазами, совершенно выбитый из колее. Надеюсь, ему больше нечего будет сказать, потому что сегодня я уже не в состоянии оценивать ситуацию трезво. Адекватно реагировать? Не про меня вечером после папиных похорон.
– Я не разведусь. Я сожалею обо всем, Лера. – возразил Кирилл и огляделся по сторонам, заметив, что на нас все смотрят. – Знаю, уже поздно просить прощения, выслушай меня в любое время, когда тебе будет удобно.
– Не устраивай лишних сцен. – холодно одернула Кирилла я. – Так или иначе я работаю в Америке. Из уважения к памяти моего отца мне разрешили уехать. Встреча с тобой в мои планы не входила.
– А я ждал тебя. Все эти семь лет ждал. – уверенно бросил Кирилл.
– Вижу, ты кое-чего не понимаешь. Я не возвращалась в Москву из-за тебя. – буркнула я, пытаясь держать себя в руках. – Запомни, я служу в русском посольстве в Америке дипломатом. Тебе нет места в моей жизни, Кирилл Шведов.
– Разве Мы не пара? Почему бы нам не обсудить нашу дальнейшую семейную жизнь? – Кирилл безустанно пытался вывести меня на разговор.
– Эй, Шведов, я понимаю, ты за эти семь лет что-то там себе надумал, чтобы реабилитировать свое задетое эго, но на меня это не подействует. – пробубнила я, отстраняясь от Шведова, который незаметно приближался ко мне по маленькому шажку. – Мы теперь живем в совершенно разных плоскостях.
– Я могу переехать в Америку. Скажем, открою там новый филиал или представительство своей конторы и буду пытаться строить с тобой новые отношения? – неожиданно предложил Кирилл. – Или вернем все назад, ведь у нас было все.
Я замерла. Вернуть все назад? Ничего уже не вернуть. Мое разбитое сердце не хочет его прощать, но, не буду себя обманывать, все ещё тянется к нему. Меня тянет магнитом. Мою грудь раздирают любовь и ненависть по сей день.
– А что было? – спросила я, обернувшись.
– Я любил тебя. У нас была семья. Мы были счастливы. – хрипло ответил Кирилл, дрожащим голосом добавив. – Я и сейчас тебя люблю.
– Любишь? Нет, это была не любовь. – вырвалось у меня. – Ты всего лишь жалел меня.
– Если бы я жалел тебя, я бы стоял сейчас здесь? – выдал Кирилл с непроницаемым лицо, скрывая от меня свои эмоции, и неожиданно заорал. – Я бы был здесь, Лера?! Я бы искал тебя столько лет?! Семь гребаных лет!
Я сдвинулась с места. Горячая кровь прилила к голове. Ярость и жгучая обида заставили меня поступить импульсивно. Опрометчиво, я бы сказала.
– Тогда, ты должен знать, что девочка, которая любила тебя до беспамятства, до дрожи в коленка, до сумасшествия, наглоталась таблеток и умерла от безнадеги! – вскрикнула я, схватив Кирилла за лацканы пальто, и посмотрела ему в глаза. – Она днями и ночами рыдала в подушку от депрессии и отчаяния! Она не знала, как ей жить без тебя дальше! А теперь ты стоишь передо мной и говоришь, что прождал каких-то семь лет ради того, чтобы вернуть все назад?! Эта девочка чуть себя на тот свет не отправила! Есть вопросы?!
Откуда-то во мне появились силы взять и оттолкнуть Шведова в сторону. Я спустилась с крыльца ресторана, чтобы быть подальше от Кирилла. Просто сам факт его присутствия в моей жизни сегодня невероятно утомлял. Никаких сил больше нет.
– Лер, просто дай мне шанс и послушай, что я хочу тебе сказать! – максимально растерянно проговорил Кирилл.
В этот момент подъехало такси. Очень удачно и вовремя. Перед тем как сесть в машину я обернулась и решила для ясности сказать Шведову на прощание:
– Я улетаю в Америку завтра. Счастливо оставаться.
Кирилл остался стоять одиноко на крыльце, смотря мне в след. Только не надо этого. «Нас» больше не существует. Есть отдельно Валери Донован и Кирилл Шведов. Доехав до съемной квартиры, по приезде я просто обняла свою дочь и разревелась так громко и безутешно, что мама тихо ушла. Виной всему частично её сын. Она это понимала и никак этому не обрадовалась. Стоило мне чуть оправиться, как я тут же понеслась собирать вещи. Все. По лицу Сонечки я поняла, что она тоже хочет домой. Наш рейс днем. Утром я съезжу к нотариусу, вступлю в наследство и улечу в Штаты. Милена расстроилась, когда я ей об этом сообщила, но ничего с этим поделать не смогла.
Ирина была обескуражена, когда узнала, что в своем завещании папа предпочел откупиться от нее деньгами. Вернее тем минимумом, который положен ей как жене. Милена фактически не получила ничего. Правда, почему-то не расстроилась. Больше всех возмущалась Ирина, бросаясь фразами, что еще подаст на меня в суд и отсудит все, что по праву должно принадлежать ей. Признаться, я не ожидала, что папа вообще составил завещание. Я не понимаю, зачем он это сделал. Неужели предчувствовал свою смерть? Мне неприятно осознавать, что мой отец побеспокоился о таких вещах заранее. Тем не менее, в наследство я получила все имущество, которое нажил папа. Ощущения у меня были такие, что остатки чувств буквально высосали. Я молча подписала бумаги и ушла. Вроде как Милена пообещала разобраться, чтобы Ирина не создала мне дополнительных проблем.
Дожидаться счете, который я ждала от Шведова глупо. Он его мне так и не прислал, зато вместо него опять завалил мой съемный дом розами. Доставку пришлось принять только ради того, чтобы не загонять в неудобное положение курьера. Чертов Кирилл Шведов. Чтоб ты провалился со своими розами и записочками. Я уже собиралась запаковала свой чемодан и даже открыла ноутбук, чтобы проверить свой рейс до Вашингтона, как вдруг у меня зазвонил телефон. Катя? Да ладно! Откуда у нее мой номер? Не спрашивайте, как её узнала я. У меня в телефоне сохранилась база данных.
«А-алло?» – замялась я, так как забыла, когда в последний раз вообще разговаривала с Катей, и с Отто как-то нехорошо получилось.
«Лера, здравствуй. Это Катя. Ты же помнишь меня, да?» – Катя звучала очень растеряно и даже больше напуганно.
«Да, Катя, как я могу тебя забыть». – сделала голос пободрее я.
«Лер, умоляю тебя, помоги». – Катерина звучала с реальной мольбой.
«Возможно, помогу, только с чем, Кать?» – затормозила я.
«Я прислала тебе ссылку. Посмотри, пожалуйста». – Катерина все еще была обеспокоена.
«Л-ладно, тогда я тебе перезвоню». – проговорила я, и положила трубку.
Да, действительно, ссылка на новости действительно была:
«Сегодня утром по подозрению в убийстве был задержан бизнесмен и зять, найденного в своем кабинете мертвым дипломата Андрея Розова, Кирилл Шведов. По предварительным данным, Кирилл Шведов подмешал Андрею Розову, страдавшему болезнью сердца, сильнодействующий наркотик, в результате чего и наступила смерть»…
Дальше я читать не стала. Мне просто стало тошно. Мог или не мог Кирилл убить моего отца? Зачем?! Самое главное за что?! Да, папу нашла в своем кабинете. Судмедэксперт сказал, что он скончался из-за сердечного приступа. Чем был вызван приступ? Ну, нет. Я не верю. Честное слово, Кирилл не мог, потому что Кирилл не такой. Он бы не пошел на убийство. Пока я медленно разбиралась со всеми своими подозрениями и сомнениями, на мой телефон поступил следующий звонок:
«Лерушка, милая, Христом Богом прошу, помоги Кириллу!» – раздалось в трубку.
«Елена Александровна, мама, я все понимаю, но чем я могу помочь в данной ситуации?» – честно спросила я.
«От Кирилла все отвернулись. Никто не хочет за него поручиться. Я знаю, что он не мог убить Андрея. Да, Кирилл часто бывал у него на работе, прося твой адрес. Ты нам веришь?» – Елена Александровна горько заплакала в трубку.
«Эм, я не знаю, но пока, обещаю, точно не улечу в Вашингтон сегодня». – проговорила я.
«Лерушка, я пред тобой на колени встать готова. Только не бросай Кирилла в беде». – пробормотала Елена Александровна.
«Мама, не надо на колени. Я не уеду. Обещаю, что помогу как-то разобраться в сложившейся ситуации». – тяжело вздохнула я в трубку, посчитав своим долгом хоть как-то успокоить Елену Александровну.
