Текст книги "Розовая весна (СИ)"
Автор книги: NastasiaStory
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
По деревянным полам топотали маленькие пяточки. Сонечка проснулась. Она любит топать, чтобы привлечь к себе внимание. Кирилл и я оторвали головы от стола и стали дожидаться, когда малышка дойдет к нам. Маленький сонный нос появился в дверном проеме, затем показалась голова.
– Заходи, ребенок. – позвал дочь Кирилл и похлопал по коленкам.
– Пап, вы с дядей Джейсоном разобрались? – спросила Сонечка и подошла к Кириллу, чтобы её подсадили на ручки.
– Да, дядя плохо себя повел, и мы его отвоспитали. – равнодушно проговорил Кирилл и, разместив Соню у себя на коленках, начал поглаживать её по спинке.
– Давно пора. – спокойно произнесла Сонечка, что я чуть со стула не упала.
– Кушать хочешь? – спросила у Сонечки я.
– Хочу. – закивала Сонечка и сонно потерла глазки, затем обернулась к Кириллу. – Папа хочет кушать?
– Я был бы не против поесть что-нибудь вкусненькое. – согласился Кирилл и посмотрел на меня, заиграв бровям. – Мама, вы готовы?
– Готова. – вымученно улыбнулась я. – Я на кухню.
– Мама, веселее, пожалуйста. – Соня широко улыбнулась, заболтав ножками.
– Так точно. – бодрее улыбнулась я и в шутку отдала честь.
Мысль о том, что на сегодня с меня впечатлений хватит, поселилась у меня в голове всего на пару часов. Около семи часов вечера нас посетил следователь со своим помощником, сославшись на то, что я не отвечала на звонки. Каюсь, пропустил. Джейсон сбил. Зачем эти двое явились. Бумажки подписать и меня опросить. Больше ничего с порога не сказали. Возможно, оно и правильно. Я проводила их в гостиную и налила чаю. Мы сели за стол. Кирилл пытался отвлечь ребенка, чтобы Соня не особо вникала в смысл нашего разговора.
– О чем вы хотели со мной поговорить? – спросила вперед я.
– Сегодня днем была убита Ирина Розова. – произнес холодно следак. – По предварительным данным Ирина умерла в результате отравления запрещенными препаратами. Смерть наступила в течение часа после принятия большой дозы наркотиков. В подходящем по времени смерти интервале к ней заходил человек, которого Вы, Валерия Андреевна, очень хорошо знаете.
– И? Что Вы хотите от меня услышать? – обратилась напрямую к следователю я.
– Где? Когда? И При каких обстоятельствах Вы познакомились с Дмитрием Борисовичем Раскольниковым? – на лице следователя не проступило ни одной эмоции.
– Я все расскажу, только Ваш мог бы посидеть с Соней в другой комнате? Я не хочу, чтобы она слышала эту историю, а оставлять её одну не очень безопасно. Ребенок все-таки. – попросила я следователя.
– Стас, помоги. – ровно приказал следователь.
Помощник молча согласился, поздоровался с Сонечкой и ушел с ней в другую комнату. Я тяжело вздохнула и продолжила:
– С Дмитрием Родионович Раскольниковым нас познакомила как раз Ирина. Видите ли, после смерти мамы папа женился на Ирине и наши отношения совсем испортились. Ирина меня, мягко скажем, невзлюбила с самого начала и всячески третировала. Мы с отцом отдалились до такой степени, что на момент знакомства с Дмитрием, мое мнение в семье вообще не учитывалось. У нас была традиция. Каждый раз, когда папа возвращался из очередной командировки, мы устраивали ужин. Туда Ирина приглашала молодых людей моей сводной сестры Милены знакомиться с папой. Однажды она предложила познакомить меня с Дмитрием. Знакомству с ним я была не рада. Очень часто он пытался домогаться до меня. Я старалась надевать самые закрытые вещи, чтобы не давать Дмитрию лишних поводов для фантазии. Через два ужина после первой встречи, Ирина объявила, что я выхожу замуж. Я была в шоке, а потом появился Кирилл и открыто спровоцировал Дмитрия своим предложением начать отношения. В тот же день Дмитрий пытался меня изнасиловать. Как-то так.
– То есть, Вы утверждаете, что Дмитрий Раскольников открыто предпринял попытки домогательства и никто этого не замечал? – следователь посмотрел на меня скептически.
– Папу в этот момент всегда отвлекала Ирина. Милене и её ухажером было все равно. В момент, когда Дмитрий пытался меня изнасиловать, вовремя вмешался Кирилл и забрал меня к себе домой. – ответила на вопрос я.
– Здесь мне все ясно. – следак достал ежедневник и подписал там что-то. – Расскажите про похищение.
– Я решила купить свадебный подарок Кириллу и вечером поехала в ЦУМ. Было уже темно, когда я вышла, прошла немного до метро и почувствовала чужой взгляд. Позвонила Кириллу и попросила меня встретить. Потом зашла за угол, толком ничего не поняла. Кто-то меня оглушил. Очнулась уже утром в каком-то доме. – я вздрогнула и перевела дыхание, чтобы совладать со своими эмоциями. – Дальше началось самое ужасное. Дмитрий вел себя неадекватно: замазанные движения, перепады настроения, агрессия. У него были очень расширены зрачки, так я и поняла, что он находился под чем-то. Перед тем как начать меня душить, он заявил, что заплатил Ирине. Я все время думала, что она просто хочет от меня избавиться, на самом деле все было немного иначе. От своих знакомых я узнала, что Дмитрия заставляли жениться родители. Для этого он искал тихую, неприметную девушку, которая не будет совать нос в его дела. Как раз такой в то время была я. Ирина получила от Дмитрия деньги и обрабатывала моего отца выдать меня за него замуж. План сорвался, и Дмитрий решил мне отомстить. Если бы Кирилл пришел минутой позже, я бы погибла.
Рука Кирилла достигла моей. Я дрожала. Даже сама этого не осознавала. Я чувствовала страх. Стало страшно, как в то утро.
– Валерия Андревна, кто стрелял в Кирилла Сергеевича? – задал следующий вопрос следак, отметив еще что-то у себя в ежедневнике.
– Дмитрий. Не отрицаю, я брала в руки этот пистолет. То же самое я сказала опергруппе, которая приехала на вызов. Мы связали Дмитрия и стали ждать полицию. Где он держал оружие, я не знаю. Поразведав веревку Дмитрий, достал пистолет и хотел выстрелить в меня, но Кирилл подставился. – меня передернуло на миг, однако я все равно попыталась договорить. – В страхе, что Кирилл умрет, я решила шантажировать Дмитрия пистолетом. После того, как он признался, где мой телефон, я вышвырнула пистолет в окно, чтобы никто до него больше не добрался. Собственно, недалеко от окна его и нашла полиция.
– Спасибо за рассказ, Валерия Андревна. В правдивости Ваших слов у меня сомнений нет. На данный момент есть основания полагать, что Дмитрий Раскольников мстит всем, кто участвовал в судебном заседании. – пояснил следователь и протянул Кириллу бумаги. – Кирилл Сергеевич, в связи с вновь вскрывшимися подробностями по делу с Вас снимаются все обвинения. Подпишите, бумаги.
– Погодите, Вы хотите сказать, что Вы отпустите меня просто так? – изогнул бровь Кирилл.
– Да, или Вы хотите в чем-то сознаться? – удивленно выдал следак.
– Лично я ни в чем не хочу, но должен заметить, что у Вас на свободе ходит серийный убийца, наркоман и психопат, который ранее был судим за попытку убийства, похищение и изнасилование. Я прошу Вас приставить охрану к моей жене, так как она проходила по делу Дмитрия Раскольникова главной потерпевшей. – разразился длинной речью Кирилл.
– Тревожная кнопка Вас устроит? – предложил следователь.
– Устроит. – нехотя согласился Кирилл.
– Отлично, тогда этим прямо сейчас займутся наши специалисты. – следователь собирался уходить.
– У меня есть еще кое-что. – вступила я, решив рассказать про «сахарок». – Сегодня я имела возможность поговорить с личным секретарем моего отца. Мне показалось очень странным то, как она отреагировала на мое появление. Она откровенно испугалась. Моего отца отравили, так?
– Так. Что Вы хотите этим сказать? – хитро прищурился следователь.
– Пока Анжелика выходила за чаем для меня, я осмотрела столик, на котором стояли чашки и сахарница. Сахарница в МИДе очень подозрительное явление, поэтому я заглянула внутрь и заметила мелкий белый порошок, перемешанный с сахарным песком. – объяснила я и продолжила, позволив следователю и Кириллу переварить полученную информацию. – Возможно, Вы скажите, что я решила поиграть в следопыта, но следы того же самого порошка я обнаружила на стеллаже с документами и сделала несколько фото. Помимо всего прочего на столе секретарши я увидела бумажку с номером Ирины, приклеенную к монитору компьютера.
Я достала мобильник из кармана и показала следователю все найденные улики. Он еще минут пять смотрел на меня, как на идиотку, затем подумал и, едва улыбнувшись, похлопал в ладоши:
– Что ж, снимаю перед Вами шляпу, Валерия Андреевна. Приемную Вашего отца мы осмотреть не удосужусь. Может ли быть так, что Вы собрали образцы сахара из сахарницы?
– Собрала и направила на экспертизу в лабораторию. Я надеялась, что результаты послужат достаточным основанием для снятия обвинений с моего мужа. – спокойно призналась я и встала. – Пойдемте, я передам Вам образец.
Вечер кончился тем, что с Кирилла сняли «браслетики». Теперь он свободен как пташка. Более того, этот тип набросился на меня с поцелуями (еле-еле отбилась) и воплями благодарности. Шведов готов был на меня молиться. Я не шучу. Сама никогда бы не подумал, что он способен пойти на такие унижения. Хотела бы я сказать, что все хорошо, что хорошо кончается, однако мягкое место чувствовало подвох. Милена не брала трубку и отключила телефон. Я написала сообщение, чтобы она перезвонила, если захочет поговорить. Олег попросил не трогать её несколько дней. Она потеряла родную мать. В конце концов я прекрасно знаю, какого это остаться одной и понимать, что, образно говоря, за спиной никого нет рядом. Это страшно. Главное, не поддаться истерике и страху остаться одной. Осознание будет душить еще очень долго.
Что касается меня, я не чувствовала облегчения из-за смерти Ирины. Это скорее неожиданно. Раньше мне казалось, что мачеха проживет до ста лет и в старости станет злобной, сварливой старухой, которую сдадут в дом престарелых, потому что больше пяти минут с ней в одном помещении не продержаться. Надеюсь, эта ведьма попадет в Ад. Милене не стоит знать о моих грязных мыслях. Возненавидит. Но я испытала настоящий шок, когда осознала, что женщины, измывавшейся надо мной и глумившейся над памятью моей покойной мамы, больше нет в этом суровом мире. Значит ли это, что добро победило над злом? Скорее Ирину сразило еще более жестокое и беспощадное зло. Так нелепо умереть. Хм, она ведь сама все это и заняла много лет назад, когда продала меня психопату. Захаживал ли к моему отцу Дима? Без сомнений это он подсыпал Ирине наркотики. Или Ирина заплатила секретарше, а Дима передал пакетик? Правду нам расскажет следствие.
Над моей головой нависла угроза. Страх подступал к горлу, пусть тревожная кнопка спрятана на камине в гостиной за статуэткой. Я боялась за своего ребенка. Папа скончался полторы недели назад. Теперь мертвой нашли Ирину. Не удивлюсь, если их отравили одним и ем же веществом. Господи, как это страшно. Кто следующий? Милена? Олег? Кирилл? Или я? Меня трясло. Весь вечер я нервно косилась по сторонам в страхе, что за углом кто-то поджидает. Темнота пробегалась по моей коже мурашками. Вдруг в ней прячется Дима с пистолетом? Сердце колотилось невыносимо быстро. Кирилл не отходил от меня и даже нашел какой-то успокоительный травяной сбор в аптечке. Диму уже ищут. Он подан в международный розыск. Скоро его найдут, и этой криминальной истории конец. Я надеюсь.
Мы с Сонечкой остались на даче. Забор неприступно высокий. В его целостности я уверена. Плюс, камер видеонаблюдения. Нас попросили не уезжать из города. Хорошо, пока можно и посидеть на природе. Утром Кирилл встал с настроением шокировать всех своих недоброжелателей, а точнее довести их до инфаркта или инсульта от неприятного удивления, и уехал воскрешать боевой дух своей конторы. По нему было видно, что он готов из-под земли достать Тину. Шведов что-то знает, но мне не говорит. Вот кудрявый негодяй.
Я покормила Кирилла и Соню завтраком. Оказывается, у Шведове в гараже припрятана моя старая машина. Говорит, отдал её после меня Тине, а потом времени и желания не было заниматься продажей. Так и осталась одиноко стоять в гаража. Повезло, место было. Соня была очень довольна. Она играла с Кириллом весь вечер. Надеюсь, они построят добрые отношения. До обеда ничего не предвещало беды: мы вышли в сад. Сонечка носилась по газону. Надо же, Кирилл от скуки взялся за дело и завел газонокасилку. Больше некому. Хвалю. Я по привычке оценивала масштабы работы. На даче, если верить Шведову, никто не появлялся с того момента, как мы разошлись. Естественно, там сайдинг выцвел, там беседка обветшала, там кусок забора облез, там плитка испортилась. Надо подправлять.
Я даже решила облагородить свой розарий, однако неожиданно испортившаяся погода загнала нас обратно в дом. Солнышко резко скрылось. Подул ледяной осенний вечер. Начал накрапывать дождик. Очень скоро наступит осень. Сердце забилось. Сонечка смотрела телевизор. Я закрыла все двери на замок и из-за занавески нервно смотрела в окно. Поверите ли вы в то, что я сейчас вам расскажу, но это правда. На миг я чуть повернула голову вправо и будто увидела отца. Он стоял рядом со мной очень мрачный, напуганный. Я никогда прежде не видела столь беспомощное выражение его лица. С его губ сорвались фактически беззвучные слова:
«Котенок, берегись».
А? Что это было? Я ничего не понимала. Голос папы звенел в ушах эхом. Я кинулась к телевизору. Нет, там идет мультик про Машу и Медведя. Мне не могло почудится. Значит ли это, что моя кукушка медленно съезжает на фоне стресса?
– Мам, ты чего испугалась? – совершенно спокойно спросила Соня, сидя на диване, свесив ножки.
Отец исчез, как и не было его на том самом месте. Мистика? Да, еще какая. Только за моей спиной послышались шаги. Я начала метаться по дому, схватив дочку за руку. Мои ноги как по волшебству шли за звуком шагов. В тот миг, я точно знаю, меня вел папа. Я стояла перед дверью в кладовку. Вернее, это была вторая гардеробная с огромными наглухо закрытыми шкафами для всякого хлама и верхней одежды не по сезону. На первом этаже разбилось стекло. Точнее огромное во всю стену. Сонечка пискнула. Я быстро закрыла ей рот рукой и попыталась максимально доходчиво объяснить:
– Ш-ш-ш, к нам вломился Бабайка. Сонечка, Цветочек мой, как бы он тебя не звал, что бы не говорил, сиди в шкафу и не издавай ни звука. Запомнила?
Малышка сама закрыла рот руками, быстро закивав, затем открыла шкаф и буквально закопала дочь среди верхней одежды. Если живой не уйду я, то хоть пусть Соня. Мои мысли сводились лишь к одному вопросу: «Как защитить своего ребенка?». На первом этаже послышался топот. Мое сердце от страха гонялось на перегонки со временем, силясь подскочить до Луны. Я закрыла дверь кладовой и дрожащими руками написала Кириллу СМСку:
«Здесь Дима! Он ворвался в дом».
Я поставила телефон на беззвучный. Малейший звук нас може выдать. Кирилл ничего не ответил, но прочитал. Нужно дождаться приезда полиции. Черт, надо позвонить и им. Я набрала «112», ответили быстро:
– Девушка, пожалуйста, пришлите полицию. В мой дом вломился убийца. СНТ «Кедровый Бор», Первая Лесная улица, дом 25а.
Все. Я бросила трубку. Надеюсь, отреагируют. Господи, молю тебя, спаси нас. Я сидела в шкафу, крепко обнимая Сонечку, и тихо молилась. На первом этаже переворачивали все вверх дном. Было отчетливо слышно, как ломается деревянная мебель, разбивается стеклянный книжный стеллаж.
– Я знаю, ты где-то здесь, сучка! – раздался истошный рев на весь дом.
Это без сомнения кричал Дима. Голос этого безумца отпечатался в моей памяти навсегда. Я никогда его ни с каким-либо другим не спутаю. Через мгновение вакуумной тишины раздался выстрел. На втором этаже затрясся пол. Значит, этот ублюдок стрел в потолок. Дима поднимается по лестнице. Сонечка пыталась пискнуть, но я вновь зажала ей рот рукой. Думай, Лера. Если он начнет потрошить комнаты, то найдет Соню. Пострадает ребенок. Через сколько приедут оперативники? Без сомнения Дима доберется до нас раньше. Нужно выиграть время.
Материнский инстинкт превозмогает страх. Я целую свою дочь со словами:
– Я люблю тебя, мой Цветочек. Сиди тихо, как мышка, тогда Бабайка тебя не тронет.
Глаза девочки широко распахиваются. Я усаживаю её в самую глубь шкафа и закрываю за собой все двери. Дима шарил в нашей спальне, что дало мне удачную возможность промчатся на первый этаж. Дима выбегает следом за мной с криком:
– Не уйдешь, мразь!
Он настигает меня в гостиной. Вся мебель перевернута и сломана. Я замираю напротив разбитого окна. Как бы выпрыгнуть? Обезвредить Диму у меня все равно не получится. Мои глаза скользили по предметам, валявшимся на полу. Тревожная кнопка! Надо нажать и на нее. Пока Дима бежал по лестнице, я со всей дури долбанула по красной кнопке, которая чудом осталась нетронутой. Дима предстал передо мной облезлым и потасканным. Лицо обвисло, хотя ему не было так много лет. Черные волосы фактически вылезли. Он выглядел так, будто гнил изнутри. Вот что делает с человеком употребление запрещенных веществ. Уж кого побила жизнь, так это его, но эти безумные глаза под наркотой остались все теми же. Нужно потянуть время. В тот переломный момент, каждая секунда обретала бесконечность.
– А ты не изменилась, тварь. – прорычал Дима, разглядывая меня со всех ракурсов.
Так, думай, Лера. Поведение Димы напоминает серийного убийцу. До того, как отравить Ирину, он ходил к ней домой. Этот мерзавец играл с ней, как кот играет с мышкой прежде чем её съесть. Если бы Дима пришел палить из пистолета, я бы уже здесь не стояла. Он выстрелил бы в меня без промедления, только ему доставляет кайф издеваться над жертвой. Нужно осторожно заговорить с ним.
– Ну, вот она я. – уверенно произнесла я, ведь, если мне суждено умереть сегодня, и так умру.
– Какая дерзость. – засмеялся Дима и плюнул на пол. – Давно такого не видел. Прошла мразь ползала у меня на коленях, умоляя не убивать её. Она даже не знала, что сдохнет от передоза.
– Так это ты Ирину? Умно. Никто даже не подумал на тебя. – я подключила все свое дипломатическое обаяние.
– Я тоже так думаю. – разразился громким хохотом на пустом месте Дима.
– Признаться, я тоже думала её убить. Она измывалась надо мной все мое детство, но то, как блестяще это сделал ты, заставляет аплодировать стоя. – проговорила я, чувствуя, как все трясется внутри.
– Правда? – заинтересовался Дима и подошел ближе.
– Да. – попыталась звучать все так же уверенно я.
– Скажи же, я похож на Джокера? – продолжил нести всякий бред Дима. – Чуточку безумства, и ты вылитая Харли Квин.
Дима подходил все ближе. Мое тело сковывал страх все сильнее с каждым его шагом. Я была на пределе. Еще чуть-чуть и дам слабину.
– Чего молчишь? – Дима начал сомневаться.
– Думаю над твоей гениальность. – продолжила нести бред я.
– Ты права, подруга. Заставить Иришку подсыпать твоему чокнутому папаше «конфетку» в кофе было отличной идеей. – Дима подбирался ко мне, словно зверь готовиться в кустах к броску.
– О? Так это ты? – максимум, что смогла сказать я.
Дима истерически засмеялся. Он скорчился от боли. Надеюсь, его скрутило навсегда, но нет. Дима поднялся и наставил на меня пистолет:
– Посмеялись и хватит. Прощай, моя милая Харли Квин.
Это конец? Я сейчас умру. Вот так окончится моя жизнь? Боже, как все циклично. Я уже думала об этом летом десять лет назад. Зажмурилась. Встречу ли я на Небесах папу и маму? Что мне им сказать? Простите, меня убил маньяк? Примет ли мама такой ответ? Стоя на пороге смерти, передо мной пронеслась вся моя жизни. В ней, оказывается, столько прекрасного. В ней все прекрасно. Она сама по себе прекрасна! Я не больна, однако внутри билась в предметной агонии. Ба-бах! Я упала на пол. Кто-то обнял меня. Звуки становились все тише. Сознание затухало. Запахло Шведовым. Стало тепло. Стало спокойно. Если умирать, то только так.
– Лера! – где-то далеко-далеко вскрикнул Кирилл, но мне было уже все равно.
Глава 12. Эпилог
«Чтобы стать счастливым, надо избавиться от всего лишнего. От лишних вещей, лишней суеты, а самое главное, – от лишних мыслей».
Дэниел Шеллабаргер
Вашингтон
Лера
В последние время мне снятся непонятные сны. Не страшные. Не хорошие. Просто сны о неопределенности. Как бы объяснить, я все время от кого-то убегаю и что-то ищу. Я пытаюсь к чему-то прийти, но не могу. Скорее всего мои сны – это всего лишь отражение действительности, ведь я так и не решаюсь порвать с Джастином. По крайней мере это не те отношение, которые я хочу. Особенно меня бесит радость в его глазах, когда он узнал, что Соня захотела остаться с Кириллом. Это не навсегда. Я люблю свою дочь и не хочу расставаться с ней ради Джастина. Никакой мужик этого не стоит, однако я боюсь разрушить то, что отчаянно строила все эти годы. Я хожу по кругу, не предпринимая никаких попыток найти выход. Если мой поезд ездит по одному и тому же пути, то нужно проложить новые рельсы. Как-то страшно. Глупо, да?
Моя спальня, как всегда, была сереньким тихим местечком, не блиставшим особым колоритом, куда я вваливаюсь только поспать. Постоянно трудящемуся человеку все равно где спать, главное – удобная, большая кровать. Об этом я всегда беспокоюсь заранее. Тем не менее, с недавнего времени меня начала угнетать обстановка в служебной квартире. Сегодня утром я проснулась в своей холодной постели с каким-то очень странным чувством тоски и поняла, что хочу позвонить Кириллу, спросить, как у него дела. Я так давно ему не звонила. Наверное, раз пять за полтора года. Бывает, мне очень хочется его услышать, и, знаете, Кирилл всегда так рад. Он не отказывается поговорить, даже если я случайно бужу его ночью. Ну, бывает, меня накрывает тоска. Соне я звоню чуть ли не каждый день. Ребенок не брошен. Мама рядом, даже если она живет на соседней полушарии. Я перевернулась на спину и начала разглядывать потолок в полумраке спальни. В Вашингтоне в принципе мрачновато, как и во всей Америке. По крайней мере мне так всегда казалось. Не хватает русского тепла. Это странно, но я так чувствую. Когда звонишь Кириллу, становится чуточку легче, будто я снова дома.
Я тяжело вздохнула. Хочется отдохнуть. После похождений по всем благотворительным мероприятиям, дипломатическим приемам, на которых собираются золотые слитки в моей профессии я чувствовала, будто меня отжали, как тряпочку. Сил нет. Я потянулась за телефоном. Который час? О, ровно шесть утра. А сколько в России? Мне слишком лень переводить. Надеюсь, Кирилл не спит. Звоню.
«Привет». – с радостными нотками в голосе ответил на звонок Кирилл.
«Ты же не спишь, да?» – сонно спросила я, укутавшись в одеяло.
«В Москве два часа дня. У меня перерыв на обед». – объяснил Кирилл.
«Как дела? Расскажи мне что-нибудь хорошее». – жалобно протянула я.
«Что-то случилась? У тебя все в порядке?» – с тревогой проговорил Кирилл.
«Я просто устала. Перед Рождеством дипломат вынужден посещать всякие мероприятия и возиться с кучей прочей работы. Если честно, я как выжатый лимон. Вот, надеялась, что ты расскажешь мне что-нибудь хороше». – пробормотала я.
«Хорошее, да? Соня получила свою первую медаль на соревнованиях по фигурному катанию. Её тренер говорит, что она делает большие успехи. Далеко пойдет». – начал рассказывать Кирилл.
«Это круто! Жаль, что я этого не видела. Мамаша чертова». – проговорила я с некой досадой.
«Я бы не был так строг с собой. Прислать тебе видео?» – мягко сказал Кирилл.
«Да, я с удовольствием посмотрю». – быстро согласилась я.
«Еще вчера мы ходили в ЦУМ за подарками на Новый год и купили кое-что для тебя. Соня клянчит у меня новые коньки, но я придумал подарить ей кое-что получше коньков. Ты как? Посетишь Москву на этот Новый год?» – спросил Кирилл, явно надеясь, что я приеду впервые за полтора года.
«Возможно, но я не знаю. Что ты делаешь, когда не знаешь, что делать?» – я перевернулась на другой бок.
«Что-то делаю. Главное не позволить себе сдаться раньше времени. У тебя точно все хорошо? По голосу ты не очень радостная». – Кирилл тяжело вздохнул.
«Я просто не могу решиться кое-что сделать». – объяснила я.
«Надеюсь, это что-то очень важное для нас?» – невозмутимо проговорил Кирилл.
«Я не хочу давать тебе пустых обещаний. Если бы ты знал, как мне страшно. Я не хочу второй раз терять все, что имею». – честно призналась я.
«Но что-то же изменилось?» – постарался не давить на меня Кирилл.
«Хочешь честно?» – ответила вопросом на вопрос я.
«Конечно». – с напряжением протарахтел Кирилл.
«За это время изменилось так много, что я боюсь принимать эти изменения». – тихо проговорила я.
«Скажи мне только одно: ты когда-нибудь сможешь меня по-настоящему простить? Я не зря надеюсь?» – серьезно спросил Кирилл.
«Пока я не приму решение, ответа не жди». – предельно откровенно сказала я.
«Значит, к старости я дождусь тебя. Что тебе еще рассказать?» – немного огорченное пробурчал Кирилл, не услышав от меня точного ответа.
«Не делай из меня злодейку, ладно? Лучше расскажи мне все, что захочешь: о себе, о работе, о маме, о Соне. Я хочу услышать все, чем ты готов со мной поделиться». – с какой-то неожиданной теплотой и нежностью вырвались у меня эти слова.
«Хм, дай-ка подумать. Я соскучился. Катя собирается приехать на Новый год. Еще мама постоянно упрекает меня в том, что я плохой отец и не понимаю Соню. Честно сказать, я и правда иногда её не понимаю, но я стараюсь. В начале все было совсем плохо, а сейчас неплохо. Еще я собираюсь заключить супер дорогой контракт. Если у меня получится, то дела компании пойдут в гору. Я сплю и вижу, как Стоун подписывает бумажки». – начал болтать Кирилл.
«Майкл Стоун?! Серьезно?!» – не удержалась я и перебила Кирилла.
«Эм, ты с ним знакома?» – замялся Кирилл.
«Да! Он хороший парень. Однажды мы помогли друг другу. Так получилось, что на одном мероприятии ему нужен был русский переводчик в дипломатическом аспекте. Я представляла его интересы, а он помог мне с одним делом. Мы общаемся до сих пор. Майкл очень семейный человек, предпочитает жену и детей шумным мероприятиям, учти это во время переговоров. И скажи, что Валери Донован передает ему «привет». Он поймет». – решила присоветовать кое-что я.
«Стесняюсь спросить, кого ты еще знаешь в США?» – скомкано проговорил Кирилл.
«У меня есть связи не только в США, так что на твоем месте я бы не ругалась со мной. Круг общения дипломатов – это не только политики, но и всякие юристы, бизнесмены и все, кого притащат за компанию на скучный приемчик». – весело проговорила я, ворочаясь в кроватке.
«Например, ты же не крутила с ними романы?» – усмехнулся Кирилл, а диван под ним скрипнул.
«Ну, знаешь ли, я и сейчас достаточно популярна среди мужчин. Они до сих пор не знают, что я замужем, а, если говорю, не верят. Кое-кто опять ревнует». – смягчилась я.
«Не совсем, хотя доля ревности есть. Я должен знать, кто пытается увести тебя у меня». – отмахнулся Кирилл.
«Нет, не уведут. Я не хочу быть чьей-то любовницей, мой дорогой, когда я уже чья-то жена. Не мой размерчик, ты же знаешь». – проговорила я.
«Действительно, не твой. Ты же святая». – с иронией буркнул Кирилл.
«Эй, Шведов, не переживай, рогами ты небосвод не подопрешь никогда, в отличие от меня, но я тебя прощаю». – подколола Кирилла я.
«Спасибо, что прощаешь. Ты же знаешь, я изменился». – простонал Кирилл.
«Шуток не понимаешь. Я уже даже пошутить не могу на эту тему. Шведов, перестань воспринимать мои слова, как попытку выяснить отношения. Я просто хочу поддержать разговор. Ты, кстати, тоже можешь пошутить надо мной». – поправила Кирилла я, когда поняла, что наш разговор повернул не туда, куда мне бы хотелось.
«Назови меня «Кирюша», как раньше, и я буду шутить, сколько захочешь». – усмехнулся Кирилл.
«Это шантаж?» – возмутилась я.
«Это просьба, Зайка». – спокойно сказал Кирилл.
«Нет, максимум «Кирилл». На большее я пока не способна». – отрезала я.
«Скоро будешь способна, Зайка». – будто самый настоящий хитрец буркнул Кирилл.
«Где еще мое «что-нибудь хорошее»?» – по-детски потребовала я.
«Мы переезжаем». – бросил Кирилл.
«Куда!?» – удивленно вскрикнула я, не удержавшись.
«Я подыскал нам новую квартиру в центре Москвы. Я устал спать на диване. Соне нужна своя комната. Для мохового холостяка наша квартира оказалась очень даже удобной, но для ребенка нет. Совсем. Соня должна иметь свое место, куда можно сложить все её девчачьи вещи, а не спальню со шкафами, забитыми моим барахлом». – по-отцовски мудро рассудил Кирилл.
«Это хорошо. Ты начал думать, как для Сони будет лучше. Я рада, что она научила тебя отвественности». – прониклась я.
«Я был таким безответственным?» – удивился Кирилл.
«Нет, просто думать о благополучии ребенка намного сложнее, чем о своем собственном. Ты должен учитывать его желания, мнение, интересы. Ты должен слушать и спрашивать, чего хочет Соня, чтобы не стать суровым тоталитарным родителем. Это гораздо труднее». – объяснила я.
«Ты права. Это труднее, чем кажется. Соня очень смышленая девочка по сравнению со своими сверстниками. Она понимает больше, чем другие дети, и это одинокого хорошо и плохо. Семилетняя девочка не должна забивать себе голову взрослыми вещами». – неожиданно буркнул Кирилл.
«Именно так. Раз ты начал понимать настолько сложные вещи, у тебя появилось больше отвественности, чем раньше». – заключила я.
«Ты меня хвалишь?» – удивленно проговорил Кирилл.
«Именно, именно хвалю». – подтвердила я, тихо посмеиваясь.
На фоне послышался топот каблуков. Кирилла позвала секретарша:
«Лер, давай попозже обязательно созвонимся, хорошо? Мне нужно идти». – растеряно проговорил Кирилл.
«Да, конечно. Давай, пока». – расстроено проговорила я и положила трубку.
Хах, вот мы и поговорили. Поговорили… Я перевернулась на спину и закрыла лицо руками. Меня накрыло тоской. Я неожиданно поняла, что не хочу быть в этой чужой служебной квартире в спальном районе Вашингтона. Не хочу сегодня праздновать Рождество с Джейсоном. Это не мой праздник! Я – русская, а русские – православные. Хорошо быть туристом, который хочет проникнуться киношным духом Рождества, но я не звезда какой-нибудь мелодрамы или сериала. Здесь про жизнь. Про любовь. Про расставания. Нет, Рождестве – это не для меня. У меня нет соприкосновения с американской культурой. В душе всегда буду москвичкой. Возможно, не такой уж русской бабой, зато не американкой и не англичанкой. Как бы тяжело мне ни было в этом признаваться, в Москве все родное, знакомое, свое. Там остались самые близкие и родные. Там похоронены мои родители.
Неожиданно из глаз потекли слезы. Кирилл. Я разговаривала с ним буквально пять минут назад, но уже дико скучаю. Он – свой, родной и такой любимый, как облезлый, вытянутый свитер, который одновременно и жалко, и надо выкинуть, а наденешь его, так уютно становиться. Столько всего было. Серьезно, вы давно перебирали шкаф? Наверное, там висит какое-нибудь платьице, с которым столько счастливых воспоминаний связано. Вроде бы и непотребного виду, и поношенное, а рука не поднимается отнести на помойку. С Кириллом так же. Да, он уже не тот, что раньше. Да, попользованный Тиной. Да, объегоренный этой жизнь. Черт возьми, солгу, если не скажу, что ближе друга, чем он, у меня все равно нет. Нет, и не будет. Какой дурак разбрасывается друзьями? Мне нужен Кирилл. Не выкинуть этого кудрявого оленя. Из сердечка его тоже никуда не деть. Кирилл Шведов останется со мной навсегда. Вдобавок, он – отец моего ребенка. Это играет роль. Имеет вес. Вот тут-то я и осознала, что простила Кирилла. Приняла его в своей мир обратно. Пусть прошлое останется в прошлом.
