Текст книги "Предотвратить неизбежное (СИ)"

Автор книги: Nami_Manami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Я знаю, матушка, я уже всё знаю. Сначала он выжег всю землю рядом, а затем – накинул на шею петлю, дабы жертва не смела бежать. Но на сей раз я не прыгну в эту бездну с улыбкой.

– Матушка, я не хочу, – приподнялась на футоне, по-прежнему помятая, но с ясным и решительным видом. Коль встречи со священнослужительницей уже никогда не видать, то придётся ступать наугад, подобно слепому котёнку{?}[Старая жрица очевидно что-то знала, но теперь, раз Мидори перебросило аж на 4 дня назад, то вероятность, что ей удастся расспросить жрицу и не умереть до момента встречи с ней, очень мала.].

– Мидори, ты, верно, ещё дремлешь? Пришла помолвка от Шисуи-сана. Он хочет взять тебя в жёны, – растолковала, точно дочь её – сущее дитя, не ведающее очевидного.

– Я понимаю, но не хочу, – отзываюсь столь же тихо, но настойчиво.

– Мидори, право, как же так? Ты же говорила, что мечтаешь о свадьбе? Да и шанс такой выпадает только раз! Мы бедны{?}[На самом деле в исторической Японии торговцы могли быть даже богаче самураев, несмотря на социальный статус, но в нашем случае семья Мидори бедна.], нам с отцом тяжело даже обеспечить тебя достойным приданым{?}[В исторической Японии Эдо (XVII – сер. XIX в.) «приданое» (持参金、досл. «принесённые деньги») играло тот же смысл, что и в нашей истории, и составляло порядка 100 рё. Однако порой невеста могла выйти замуж и вовсе без приданого или же использовать в качестве «принесённых денег» те, что получила на помолвку от жениха (結納の品): впрочем, справедливо подобное было только для девушек с красивой внешностью (так называемые «нагие невесты» (裸嫁). Источник информации укажу в конце главы.], а ты отказываешься от такой возможности! – заканчивала родительница на повышенных тонах, не ведая, почему дитя вдруг стало безразлично к обожаемому шиноби.

– Матушка, я…

– Шисуи-сан добрый, заботливый, пылинки с тебя сдувает! – почти вскричала она, – Неужели вы поссорились? – в конце, впрочем, сменив гнев на милость.

– Нет, матушка, мы…

Он всего-то трижды убил меня{?}[В петле 3 Мидори убил Фугаку.]. И ещё своего лучшего друга, дважды{?}[Мы не знаем, что произошло в петле 4 после смерти Мидори, но, вероятно, Шисуи расквитался и с другом.]. Сделал из меня замену умершей невесты, преследовал всюду, отслеживал каждый шаг, точно я – зверюшка, наряжал, как безвольную куклу, и называл её именем…

Но сказать этого не могу, а потому лишь равнодушно повторяю:

– Я не хочу.

– Ха-а, – глянула укоризненно, потеребила переносицу: она всегда так вела себя от досады, – Мидори, что же нам с тобой делать… – уставшая и совершенно разбитая, я желала лишь скорее получить избавление от роковых пут, – Хорошо… – матушка поцеловала меня в макушку, ласково погладив по спине, – Если ты этого действительно не хочешь, то мы отправим отказ{?}[Допущение в рамках сюжета. Естественно, никто в исторической Японии не стал бы отказываться от помолвки с высокопоставленным воином (но там и воинами были только «самураи»).]…

Шисуи-сан, я взываю к твоему милосердию! Я – не твоя наречённая, и никогда не сумею стать ею. Прошу, отпусти меня… Не держи подле, не тяни жилы, не терзай. Я прощу тебе всё, только, молю, отпусти…

Комментарий к (9) Петля 5. Сострадание

* про приданое в период Эдо (на японском):

https://www.mikipress.com/blog-mori/2015/11/14.html

Автор пишет, аки бессмертный XD

Не умею я всё это красиво подавать, так что выложу そのまま (как есть), так сказать:

больше лайков – работа выше в топе – больше читателей видят её – автор больше радуется и быстрее пишет) Ибо мы уже пошли вниз в топе… T.T

========== (10) Петля 5. Демоница для демона ==========

Комментарий к (10) Петля 5. Демоница для демона

произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на локации, мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю.

Данный текст является художественным вымыслом и не содержит рекомендаций или призывов к каким-либо действиям. Все события происходят в рамках выдуманного сюжета, который не может быть применим к настоящей жизни. Произведение предназначено для лиц строго 18+

– Итиро, хозяин овощной лавки, и Ханако, его супруга…

Как я могла испытывать к тебе хоть каплю жалости, красноокий демон? Ненавижу тебя! Ненавижу тебя! Ненавижу!

– А также их дочь – Мидори…

Сколько раз я уже проклинала тебя, Шисуи-сан? Желала гореть в аду, плескаться в озере Крови… Но даже если ты вечно будешь страдать по ту сторону, этого будет мало, ничтожно мало! Недостаточно просто биться в агонии, это не исправит тебя, бесовское отродье!

– За оскорбление чести представителя воинского сословия…

Я желаю тебе перерождаться до скончания времён, без права вырваться в нирвану, без права прервать бесконечный цикл{?}[Несмотря на то, что в японском буддизме существуют Ад и Рай, в изначальном буддизме такого не было. Изначально буддисты верили, что каждая душа бесконечно перерождается – и это плохо, потому что сама жизнь создаёт привязанности, от которых идут все страдания. Способ избавиться от страданий – перестать перерождаться, уйдя в нирвану.]! Да, страдай, изнывай, как изнывала я! Привязывайся к людям, а затем теряй их, встреть новое воплощение Норики-сан, а потом так же трагично лишись её! Потому что ты заслужил!

– Приговариваетесь к смертной казни через отсечение головы{?}[Напоминаю, что через отрубание головы «гокумон» (獄門) казнили простолюдинов. Голову потом выставляли на всеобщее обозрение, а тело использовали для апробирования новых катан.]…

Ты подстроил всё столь умело, что остаётся только аплодировать искусно поставленному спектаклю. Обвинил в несуществующем «оскорблении», приполз прямиком к Хокагэ, подколодная тварь{?}[Шисуи разозлился из-за отмены помолвки и оклеветал семью Мидори, сказав, что они нанесли ему некое оскорбление.]!

В детстве матушка рассказывала, что шиноби – благородные воины, что защищают нас, простых гражданских: от войн, от разорительных нападений соседних деревень, от каких-то загадочных Хвостатых. А сейчас этот поборник правды прижимает полусознательное тело отца к земле, пока второй – рывком опускает матушку на колени…

– Исполняйте, – сухо скомандовал лидер Листа. Будто не приказал только что лишить двух человек жизни.

Палачу не требовалось повторять дважды. Один удар. Второй. Точно разбросанные по нашему магазинчику фрукты, отрубленные головы покатились по траве, окропив всё вокруг кровью. Багряной. Тёмной. Их кровью.

– А-А-А!

Слышал ли ты мой неистовый рёв, монстр? Упивался ли долгожданной победой? Хохотал ли, подобно истинному душегубу? Или же безмолвно наслаждался сотворённым? Но не волнуйся: вскоре я вновь предстану пред тобой, уже не ведающая жалости.

– Однако, – прервал Хокагэ, когда каратель грубо поставил меня на ноги: дабы отправить в Чистую землю{?}[Отсылка к буддизму Чистой земли, который как раз и распространён в Японии.], – Принимая во внимание будущий статус Мидори как члена уважаемого семейства…

Что за нелепица? Мы же отменили проклятую помолвку, за что и поплатились! Отправились на эшафот, потому что посмели перечить демону!

– Я помилую её и, в отсутствие опекунов мужеского рода, отдаю на попечение семье жениха.

Нет… Нет. НЕТ! Ты обманул меня, порождение ада! Обвёл вокруг пальца всех, даже самого лидера селения! Разве не тебя сейчас должны казнить за измену Конохе? Разве не твоё бренное тело должно остывать после предсмертной агонии{?}[Намёк на то, что воинам обычно позволяли совершить сэппуку (харакири) и умереть с честью, хотя голову в конце им отсекал секундант.]?

– НЕ-Е-ЕТ! ПУСТИТЕ! МЕНЯ… МЕНЯ ТОЖЕ! – начала вырываться, желая последовать за родителями. Но охранники держали крепко, да и что могла сделать тщедушная девушка против двух мускулистых мужчин?

Мидори из прошлого, видишь ли ты, в кого превратилась? Раньше мечтала выйти замуж, родить прекрасных детишек, до старости помогать матушке и отцу, а сейчас умоляешь о плахе. Кажется, наш с тобой мир окончательно утратил ориентиры…

***

Крохотная комнатушка. Свет практически не проникает сюда, точно я в подвале. Впрочем, для погреба здесь недостаточно влажно. Опять треклятое кимоно с символами человеческого лицемерия{?}[Да, это она так про клан Учиха.]. Поднос с едой, заботливо оставленный тобой, чтобы зверушка не издохла с голоду. Сколько я уже заточена здесь?

Вскоре наступит двадцать пятое число. День, когда поссорились Итачи-сан и красноокое отребье. День, когда я умерла в четвёртый раз. И если… если смогу пережить эту дату, то… больше никогда не обниму матушку, не посмеюсь над шутками отца. Никогда{?}[Встреча со жрицей произошла 21-го декабря, новость о свадьбе пришла утром 22-го, 23-го днём состоялась казнь. В прошлый раз Мидори умерла в день ссоры Итачи и Шисуи (поздно вечером 25-го декабря). Она предполагает, что, если переживёт 25-е декабря, то петля прервётся и все свершившиеся события станут реальностью. И родители её действительно погибнут.].

Я презираю тебя, красноглазая падаль! Из-за тебя, слышишь, все беды из-за тебя! Хаотичные мысли о неизбежном заполняют всё моё сознание, не оставляя места даже для скорби по семье. Да, плевать, что будет со мной, плевать, сколько раз ещё придётся пройти через адские муки, лишь бы… лишь бы матушка с отцом остались живы.

***

– Простите меня, Шисуи-сама, – в прошлой жизни в точно такой же позе, повергнувшись ниц, я со всей истовостью молила Итачи-сана рассказать правду о Норике-сан. Сейчас же приходится рыть носом землю ради дьявольского отродья.

– Поднимись, – не смея перечить, я послушно встала с колен: юноша тут же обвил кольцом рук, – Я так рад, что ты цела… – выдохнул мне прямо в шею: горячо и страстно, так, что захотелось отпрянуть в отвращении. Но не время, мой демон, мы только начали.

– Шисуи-сан, я так боялась, – притворно всхлипываю, будто льну к единственному источнику защиты, что спас от неминуемого рока. Словно это не ты убил моих родителей, мерзавец.

– Всё хорошо, – я чувствую, как ты блаженно улыбаешься. Сумасшедший ублюдок, – Я здесь, с тобой… Норика, без тебя моя жизнь была бы бессмысленна…

Мне ведомо это, красноглазый демон, и уже очень давно.

– Шисуи-сан, я так люблю тебя, – нежно накрываю его уста своими, завлекаю в несмелый поцелуй, позволяя гордому шиноби вести…

Язык его проходит от шеи вниз, тяжёлые слои одежды сползают всё ниже и ниже, поддаваясь настойчивым прикосновениям, когда пояс-оби с глухим стуком падает на татами. Широкие мозолистые ладони скользят по нагим плечам, опускаясь на оголённый живот и туда, куда ни один мужчина кроме красноокого демона не смел проникать.

Тошно. Мочи терпеть нет. Я дрожу. Но не от усиливающегося плотского опьянения, а от омерзения, растекающегося до самых кончиков пальцев.

– Итачи-сан… – произношу прямо над твоим ухом: негромко, но так, чтобы наверняка быть услышанной.

Ты продолжаешь, точно не заметив очевидного. Что ж, красноглазый демон, упорства мне не занимать. Выгибаюсь от очередного поцелуя, словно окончательно теряю рассудок.

– Итачи-сан… – стону в экстазе, для верности царапая твою обнажённую спину.

– Что ты сказала? – наконец отрываешься от сладкой девичьей плоти, глядя яростными кровавыми огнями в мои сверкающие смоляные глаза. Но не сработает, моё чудовище, не сработает.

Прикрываю веки, словно не слышу вопроса.

– Итачи-сан, прошу…

Твои яростные пальцы ломают мою шею раньше, чем успеваю испустить последний вздох.

Комментарий к (10) Петля 5. Демоница для демона

от автора:

Автор продолжает сидеть ночами. Похоже, ищет предел собственных сил XD

Мне нужно взять денёк-другой перерыва на разные нефанфичные дела, плюс, обдумать следующую петлю. Активность под главами радует, но давайте поднажмём лайками)

========== (11) Петля 6. Хиганбана, что расцветает алым ==========

Комментарий к (11) Петля 6. Хиганбана, что расцветает алым

произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на локации, мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Произведение – исключительно художественный вымысел, который не может быть применим к настоящей жизни. Текст не несёт цели оскорбить или же задеть чьи-либо чувства.

От автора:

наверное, уже поздновато говорить, но я очень надеюсь, что вы обращаете внимание на сноски в [?], потому что они объясняют многие вещи, важные для понимания японской культуры.

– Хи-и-и… хи-и-и… – сиплю, точно припадочная. Хватаюсь за деревянную кромку, всё ещё чувствуя призрачную хватку на тонкой шее, устоять не получается – колени ноют от резкого удара.

– Мидори-тян, дитя, с тобой всё хорошо?

Знакомый голос. Хрипловатый, но добродушный. Неужто?…

– Югао-сан? – распахиваю глаза, не веря происходящему. Длинные прилавки с драгоценностями, лестница, ведущая в покои хозяйки и сама женщина – давно немолодая, но неизменно ухоженная, в классическом кимоно и с высокой причёской.

Сомнений нет: я снова вернулась в двадцать первое число. Но разве это возможно? В прошлый раз меня перебросило аж на четыре солнца назад{?}[Мидори так называет «дни». По аналогии с тем, что каждый день солнце восходит заново.]. Так что следующее возрождение должно было случиться ещё раньше… Неужели боги всё-таки проявили милость?

– Югао-сан! – кидаюсь к шокированной бабуле, – Жрица! Идзумо! Макико-сама, она… – наверное, выглядела я сейчас абсолютно умалишённой: теребила за ворот, потрясённо таращилась и лихорадочно выкрикивала неразборчивые фразы. Но всё это пустое: я буду цепляться в выпавший шанс до последнего.

Пока я пыталась выпытать хоть крупицу бесценных сведений, ко мне обратились:

– Дочка.

Престарелая священнослужительница глядела своими пронзительными голубыми очами – светлыми-светлыми, уже почти бесцветными из-за почтенного возраста. Испещрённый морщинами лик казался безмятежным, но при этом каким-то непривычно родным. Если в первую нашу встречу образ взбеленённой старухи-жрицы заставлял кровь стынуть в жилах, то сейчас от неё веяло чем-то благостным, умиротворяющим и согревающим.

– С возвращением, дитя, – хитрая, но незлая улыбка расцвела на лице.

– Вы сказали…

Я, вероятно, не различила толком. Конечно, только-только отошла от очередного возврата во времени, вот и слышу всякую бессмыслицу. Невозможно, чтобы…

– Нам есть о чём поговорить, дочка, – будто проплыла ко входу в обитель, пред этим попросив хозяйку лавки, – Югао, дорогая, приготовь-ка нам чайку.

Знакомая кухня: простенькая, но обставленная со вкусом. Полупрозрачные занавески, которые по обыкновению должны были пропускать все солнечные лучи, однако сегодня над Деревней листа собрались облака, потому пространство окрашивалось только серовато-белыми тонами.

– О чём Вы… хотели перемолвиться? – спрашиваю, наконец, когда Югао-сан приносит две неровные керамические чашки с ассиметричным краем {?}[Подразумеваются чашки, выполненные в стиле керамики раку (楽焼): их отличает неидеальная, местами слегка покорёженная форма. Они специально изготавливаются именно так, потому что по задумке должны воплощать «естественность», а не «ломать» материал под нужды творца] и ставит посреди низенького столика чайник схожего зеленовато-голубого оттенка {?}[Намёк на цвет «аой» (青い) или «аоиро» (青色)、который в русском языке переводят просто как «голубой», хотя на самом деле это оттенок между зелёным и голубым спектром, типа бирюзового. Я слышала версию, что кто-то называет его «оттенком густого леса вдали».].

– Боги любят тебя, дитя, – начала Макико-сама сходу, не утруждаясь долгими предисловиями. Эта реплика, столь простая, но несущая глубокий и зловещий смысл, словно случайная искра, распалила во мне настоящий пожар.

– Вы, верно, шутите? – взбеленилась я, ударив по столу. Что с тобой сталось, Мидори, ты никогда прежде не смела вести себя столь вызывающе и неблаговоспитанно при старших, а сейчас уже перечишь уважаемой престарелой жрице{?}[Также намёк на то, что спорить со священнослужительницей, которой ведома воля богов, – всё равно, что спорить с самими богами.]? – Это… – ощупала ещё недавно саднившее горло, – ЭТО Вы называете «милостью богов»?

Я умирала и возрождалась, просыпалась вновь и вновь, обречённая, неспособная избавиться от кошмара во плоти. Красноокий демон преследовал меня, раз за разом, не давая ни шанса сбежать! Что бы я ни делала, как бы ни старалась: его всевидящее око найдёт меня даже на другом конце света! Даже подайся я в монастырь: уверена, эта беспардонная тварь ворвётся туда и заберёт «Норику», пред этим умертвив всех несогласных. И это… эти адские пытки – благословение?

– Боги любят тебя, дитя, – повторила жрица, ничуть не разгневавшись от неуместного своеволия молодой девчушки, – Твоё воплощение должно было исчезнуть в день хацумодэ{?}[Хацумодэ – первое посещение храма в Новом году. В первый раз Мидори погибла именно в день, когда они с Шисуи планировали отправиться на хацумодэ.], но ками{?}[Ками (神) – синтоистские божества. Хотя это слово используется и применительно к другим конфессиям, всё-таки в контексте Японии XVII – XIX в., где христианства толком не было (долгая история), речь шла прежде всего о синто.] решили иначе.

– Оставив меня в бесконечной петле{?}[Мидори, несмотря на всё пережитое, не гневается на богов, потому что кто она такая, чтобы перечить их воле? Не забываем, мы по-прежнему пытаемся вплетать элементы исторического, а человек прошлой эпохи просто не мог выступить против высших сил.]… – я приняла её слова на веру, ничуть не усомнившись в их истинности: вереница смертей шлейфом тянулась за мной, не желая исчезать.

– Божества Страны снега слишком далеко, их силы слабы здесь, на земле Конохагакурэ{?}[Японцы верят, что существует восемь мириад ками. У каждой местности есть свой ками. Соответственно, в рамках данного произведения в Стране снега живут одни ками, в Стране огня – другие.]. Им удалось лишь обернуть вспять твою кончину, но проклятье хиганбана оказалось слишком сильно, дитя…

Абсурд. Но разве осталось ли что-либо здравое в моей истории?

– Соцветие праздника Хиган? Цветок смерти{?}[Хиганбана (彼岸花) (он же ликорис) – цветок, чей период цветения приходится на праздник Хиган, во время которого, как считается, души из мира живых переходят в мир мёртвых. Поэтому в японской культуре цветок ликориса стойко ассоциируется со смертью.]? Что это значит? – я не понимала ровным счётом ничего: чем дольше тянулась беседа, тем меньше был способен уместить жалкий человеческий разум.

– Мне неведомы все ответы. Боги ниспослали видение, в котором ярко цвёл красный цветок праздника Хиган, и поведали, что он и есть корень всех бед.

– Но почему я? – загадки всё копились и копились, бередили душу, точно роились беспокойными пчёлами. Смирение и безысходность со скребущим ощущением несправедливости наполняли естество, – Почему?…

Я так устала, нестерпимо. Пусть тело и не несёт следов пережитого прошлого, разум – всё помнит. Каждый удар его танто, каждый поганый взгляд. Отрубленные головы матушки и отца, могилу Итачи-сана и кровь – затмившую собой живительную зелень травы, осквернившую идеально чистые татами… Кровь цвета твоих глаз, демон. Твои глаза цвета крови, исчадье преисподней.

Такого же, каким цветёт хиганбана, мой дьявол.

– Дождь льёт, а земля лишь становится твёрже{?}[Японская пословица (雨降って地固まる). Смысл: «Невзгоды закаляют».], дитя Снега, – таинственно сощурилась жрица.

Чуждое обращение мигом выдернуло в реальность.

– Дитя… снега? О чём Вы? – я вновь неспособна была разобрать столь пространные намёки, однако сердце тревожно забилось: будто правда всегда находилась на поверхности, просто я не желала признавать её.

– Твои локоны…

– Чёрные, Макико-сама, – говорю, а сама сжимаюсь всё сильнее, подобно затравленному зверьку, – Неужто Вы не видите, что они чёрные? – груз правды слишком тяжёл для моих хрупких плеч, он не сделает меня устойчивее, напротив, окончательно сломает.

– Нет, дитя, они белее снега в далёких горах.

– Это же… просто недоразумение! Я просто… родилась такой, всего-то… – отчаяние сдавливает горло похлеще бесовского отродья, – М-матушка говорила, что у бабушки тоже такое было. Д-да и…

– И ни одна обманка неспособна скрыть их достаточно надёжно.

За что бы ухватиться? За что? Думай, Мидори, думай! Ты вырывалась из лап зверя, сбегала из родной деревни прочь, торговалась с самим наследником великого семейства{?}[Намёк на то, что в одной из петель Мидори удалось выяснить у Итачи правду о Норике именно благодаря хорошим навыкам переговоров.], неужели не сможешь увильнуть от какой-то случайной досадности?

– И у Нацуми-тян, дочери пекаря, странный нос, как у медведицы, а у травницы Титосэ и вовсе половина губы с рождения обезображена, так что…

– А очи темнее ночной вьюги.

– У… у многих кланов здесь такие, – на самом деле, за все свои плебейские жизни я видела только Учиха, – Да и у безродных тоже бывает…

– И мать твоя не из этих краёв.

Последняя капля, что потопила лодку. Матушка действительно была родом не из Конохи…

– Не обманывайся, снежное дитя. Ты – далёкий потомок юки-онна{?}[Снежная дева (雪女) – ёкай, сверхъестественное существо в синтоистской картине мира. В зависимости от региона, может представать в разном амплуа.], из Страны снега, потому ками присматривают за тобой{?}[В целом в синтоизме не существует строгого деления на «ангелов» и «демонов», «хороших» и «плохих». И ками, и ёкай относятся к другому, потустороннему миру, поэтому отношения у них в целом ровные, несмотря на то, что ёкаев в фольклоре считают за чудовищ.].

– Я… н-не…

Красноокий демон, существовало ли нечто, страшнее правды, открывшейся мне на второй день после свадебной церемонии? Откровеннее истины о твоей умерщвлённой невесте? Кажется, я предавалась иллюзиям не меньше тебя, мой личный кошмар. Потому что мир наивной горожанки просто не мог вместить подобное.

– Они послали меня сюда, дабы передать дар, что способен защитить от проклятой ворожбы бесовских глаз, – я покосилась на нетронутую кисть руки, на которой сейчас не было синяка: в этой петле жрица не оставила его, – Но всему есть свой предел, дитя Снега. И более они не смогут тебе помочь.

– Я не… Я не монстр, нет! Я просто… просто…

– Ты не монстр, ты – любимое дитя снежной девы{?}[Здесь намёк на версию легенды о юки-онна, изложенной в работе П. Л. Хирна «Кайдан: история и очерки об удивительных явлениях», в которой юки-онна родила детей от человеческого мужчины. В целом, отношения между человеком и ёкаем – частое явление в японской мифологии.]. Не горюй, Мидори, – она впервые назвала меня по имени, – Главное, помни: прерви источник всех несчастий до того, как он станет таковым. А сейчас тебе пора.

– П-подождите, ещё…

– Мидори? – Шисуи-сан, твой притворно-заботливый тон я узнаю среди миллионов чужих голосов, – Тебя долго не было, я заволновался, вот и пришёл сюда.

Хиганбана расцветает алым, мой красноглазый дьявол.

Комментарий к (11) Петля 6. Хиганбана, что расцветает алым

* страничка Музея керамики раку, где можно посмотреть много примеров:

https://www.raku-yaki.or.jp/history/successive.html

* Хиганбана:

https://ja.wikipedia.org/wiki/%E3%83%92%E3%82%AC%E3%83%B3%E3%83%90%E3%83%8A#/media/%E3%83%95%E3%82%A1%E3%82%A4%E3%83%AB:Lycoris_radiata_-_Kinchakuda_2018_-_1.jpg

* Название главы вдохновлено названием работы «Лотос цветёт алым» (автор: гавань беспокойствия):

https://ficbook.net/readfic/11847364

========== (12) Петля 6. Смятение ==========

Комментарий к (12) Петля 6. Смятение

произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на локации, мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Данный текст является художественным вымыслом, все события происходят в рамках выдуманного сюжета. Работа не содержит рекомендаций или призывов к каким-либо действиям. Работа строго 18+

Сказанное Макико-сама занимало мои думы всю следующую ночь.

«Проклятье цветка Хиган – корень всех бед… Прервать источник несчастий до того, как он станет таковым»… Что же значили те слова?

Хиганбана, что выпускает из одного побега несколько багряных языков с тончайшими, будто паутина, нитями, которые норовят схватить и утянуть за собой бесплотные души. Опасное соцветие. Прекрасное. Манящее. Подобно тебе, мой красноокий дьявол.

Твои колдовские огни зажигаются каждый раз, когда я открываю очевидную истину: расцветают, точно бутоны ликориса{?}[Ликорис – русское название для «хиганбана».]. «Я – не Норика» – катализатор срабатывает мгновенно: ты тут же срываешься, выпуская всю свою скрытую боль и нахлынувшую ярость. Наивно полагаешь, что утащишь за собой в Преисподнюю, но я возвращаюсь – вновь и вновь. Точно призрак. Словно снежная дева в горах.

– Матушка, ежели ты не против, я бы хотела отдать наше согласие лично, – притворно улыбаюсь, пытаясь вспомнить что-нибудь смущающее, дабы щёки порозовели максимально естественно. Я уже обманывала вас с отцом, потому питаю надежду, что и теперь уйду безнаказанной. Прости, матушка, свою непутёвую дочь, опять предающую родительское доверие…

– Конечно, Мидори, – ты буквально сияешь от радости: так же, как и в первую мою жизнь. Я знаю, что вы по-настоящему счастливы за меня, но, прошу, позвольте дочери обрести истинное счастье, – Думаю, Шисуи-сан будет очень тронут.

– Спасибо, – невесомо обнимаю и направляюсь в сторону ближайшей вагаси-я{?}[Лавка традиционных сладостей.]. Нельзя сообщать столь благое известие с пустыми руками…

***

Застаю тебя на тренировочной площадке. Как и всегда, ты без труда попадаешь во все мишени, даже не глядя, хоть и бросаешь разом с десяток ножей. Как же вам это удаётся, шиноби? Дело ли только в вашей загадочной чакре или же упорным трудом тоже возможно достичь подобного?

– Мидори, – пот стекает по твоей распалённой коже: льётся, точно небесные капли в сезон дождей. Подходишь вплотную, дотрагиваешься до спускающейся с моего плеча прядки, невесомо целуешь пленённый локон, будто я уже твоя.

– Шисуи-сан, я… – изображаю неловкость и даже некий стыд, словно не было наших страстных ночей{?}[Имелись в виду прошлые петли.], – Я принесла письмо от матушки и отца, – высвобождаю из складок кинтяку{?}[Кинтяку (巾着) – традиционная небольшая сумочка на завязках, служившая для переноски личных вещей.] конверт и, крепко сжимая двумя руками, протягиваю тебе{?}[В японской культуре все вещи передавать следует исключительно двумя руками: от визиток до подарков. Так вы проявляете уважение к собеседнику.].

Нетерпеливо выхватываешь принесённую вещицу, раскрываешь и судорожно вчитываешься, словно от этого зависит твоя жизнь. Будто стоит получить отказ – и погибнешь на месте, сражённый молнией. Но мы-то знаем, как ты поступишь, бесовское отродье…

– Мидори! – подхватываешь меня, смеёшься, кружишь по поляне. Ужели отправился на седьмое небо от нахлынувших чувств? – Мидори! – молвишь громче, желая поведать всему миру о своей удаче.

Но не лукавь: нам обоим известно, чьё имя тебе на самом деле хочется произнести? «Зелёное лето» – два затейливых кандзи, выгравированные на заветной рамке с фотографией.

– Мидори!

Норика.

– Мидори!

Норика.

– Мидори!

Да, я Мидори, красноглазая шваль, но не смей никогда более называть моего имени!

– Шисуи-сан, голова… – делаю вид, что меня мутит от столь активного кручения. Но нет… это от твоих прикосновений, дыхания, голоса хочется просто сгореть. Дело же в том, что ты мне омерзителен, да, красноокий демон?…

– Ах, прости-прости!

– Я принесла сладости, – говорю любовно, когда ты осторожно опускаешь меня на мягкую траву под корою мощного дуба. Очень романтичное место: я даже не успела заметить, как мы вышли за пределы полигона. Хотя ты же всегда исчезаешь в никуда и появляешься из ниоткуда…

– Спасибо, – благодарно целуешь длинный рукав кимоно, а затем открываешь коробочку. Восемь{?}[Так-то в японской культуре «восемь» – максимально благоприятное число.] аккуратных рисовых шариков-моти и четыре{?}[А вот четыре, напротив, максимально нехорошая цифра.] политые соусом шпажки так и манят своим видом. Конечно, Шисуи-сан, я очень старалась, подбирая для тебя подходящее… возмездие.

Доверчиво выбираешь, с чего бы начать трапезу, а меня пробирает озноб…

– Не… – произносят уста вне моей воли.

Что ты делаешь, Мидори? ЧТО ты делаешь? Хочешь тихо сгинуть и в этот раз, так и не отомстив: за Итачи-сана, за матушку и отца и за тех, кого этот дьявол погубит в будущем?

– Что такое?

– Не стесняйся, я выбирала их с большой любовью, – усмиряю неизвестно откуда взявшиеся эмоции. Тревога, это просто треклятая тревога.

– Спасибо, – уж берёшь аккуратную шпажку данго, желая насладиться ею, как вдруг я совершаю нечто необдуманное, импульсивное, совершенно абсурдное.

– Не ешь их, они отравлены!

Мидори, глупая девка… Мало тебе было умирать и бесконечно возрождаться, недостаточно оказалось узреть смерть близких людей, смотреть, как он отбирает жизни неповинных, растворяться ночами в скверне чудовища? Ты же мечтала о том, как он будет извиваться в предсмертных конвульсиях, как демон отправится прямиком в ад, а что в результате?…

– Что ты сказала? – алые потоки заплясали в твоих глазах, словно черти вокруг дьявольского костра, вырисовываясь почерневшими соцветиями хиганбана{?}[Мангёкё Шисуи чем-то похож на раскрывшийся бутон.], цветком ликориса, корнем всех невзгод, который мне не хватило духу изжить…

Ты увлекаешь меня в свой проклятый мир: ками Страны снега более не могут защитить своё слабое дитя{?}[Метки от жрицы больше нет, поэтому героиня утратила иммунитет к гэндзюцу.]. Чёрно-белое пространство, время в котором точно замерло, твой разгневанный лик и крики – истошные, неистовые, до дрожи знакомые. Ты показываешь мне смерти – одну за другой – матушка, отец, Итачи-сан, малыш Саске, жители деревни{?}[Авторское допущение. В каноне у Шисуи в обоих глазах было Котоамацуками. В моей версии Котоамацуками у него только в одном глазу, а во втором – некое супер сильное гэндзюцу, вроде Цукиёми Итачи.].

Я без остановки рыдаю, молю прекратить, а ты не слышишь, равнодушно продолжая…

Сколько ты уже держишь меня здесь, проклятый монстр? За полными боли визгами не разбираю ничего, в висках пульсирует, а сердце изнывает, бьётся бурно, подобно беспокойному карпу-кои, а потом… останавливается навсегда.

Комментарий к (12) Петля 6. Смятение

* внешний вид сумочек-кинтяку:

https://kimono-rentalier.jp/column/wp-content/uploads/2021/03/6-09-hakama-kitsuke-item-10-1024x683.jpg

* Мангёкё Шаринган Шисуи:

https://ru.m.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Mangekyou_Sharingan_Shisui.svg

Разбавим триллерный сюжет парочкой забавных фактов:

1) Эта работа начинала писаться под песню «Широка река» (Н. Кадышевой), которую до этого я слышала в далёком детстве, но тут наткнулась в ролике на Ютубе – и она прямо-таки идеально легла под настроение. Продолжилась же работа под «Я станцую на твоей могиле» (Green Apelsin). В целом, оба трека хорошо отражают обстановку фанфика.