Текст книги "Два мира, Две войны"

Автор книги: Moonmonster Luna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Спасибо, Седрик. Я согласен с вашим последним наблюдением. Проблема в том, что четверо сильнейших магов среди нас пропали. Есть способы отследить людей, но поскольку мы не знаем, что произошло, нам неизвестно, какая защита может быть наложена вокруг них. В лучшем случае, они просто находятся где–то без сознания, вне опасности со стороны Гриндевальда. В худшем – они захвачены или убиты. Мы должны принять возможность того, что они уже мертвы. По вашему пожеланию я беру управление Орденом на себя до тех пор, пока Гарри не присоединится к нам вновь. Он оставил мне много стратегических планов, которые хотел попробовать. Мы постараемся следовать им как можно точнее, учитывая отсутствие руководства с его стороны, поскольку, судя по всему, это поможет заработать очки в нашу пользу в противостоянии с Темным Лордом. А теперь нам необходимо разработать план поиска ребят. Предложения?

– У меня, – сказала Гаервин.

– Да?

– Я могу использовать эльфийское заклинание отслеживания. Оно зависит от вида защиты и может быть не очень точным, но поможет сузить круг поиска.

– Спасибо, Гаервин, пожалуйста, действуйте.

Гаервин и Лолиде вышли из–за стола и уселись на пол друг напротив друга. Лолиде взяла горсть зеленого порошка и рассыпала его в виде круга вокруг них. Эльфы взялись за руки и начали читать заклинание нараспев, ритм все усиливался. Через пару минут в воздухе появились зеленые точки, размером со светлячка. Они летали в воздухе, пока не сформировали карту, понятную лишь тем, кто накладывал заклинание. Когда действие заклинания прекратилось, эльфы заняли свое место за столом.

– Гарри и Джинни в Чехословакии, – сказала Гаервин, после чего ее сестра добавила:

– А Гермиона и Рон в Германии.

Темнота предстала перед взглядом Рона, когда он осторожно приоткрыл глаза. Он запаниковал, подумав, что ослеп, но потом понял, что в помещении просто было темно. Ощупывая пространство вокруг, он наткнулся на пушистые волосы. Парень слегка потянул за прядь, чтобы привлечь внимание девушки, стараясь не причинить боли. Спустя миг раздался тихий стон, Гермиона пришла в себя. Рон пустился на дальнейшие поиски и нашел ее руку, которую он немного сжал. Он был рад почувствовать легкое пожатие в ответ. Повернув голову в направлении Гермионы, Рон прошептал:

– Миона, ты в порядке?

– Вроде. Как ты?

– У меня голова болит. Я, должно быть, ударился ей обо что–то. Ты можешь сказать, где мы?

– Рон, здесь темно, и земля твердая. Как думаешь, что еще я могу сказать тебе?

– Извини, глупый вопрос.

– Ага.

– Что нам делать? Мы не можем оставаться здесь, но мне больно двигаться.

– Держись, я постараюсь немного подсветить комнату.

Гермиона взмахнула рукой в привычном жесте, чтобы вызвать свет, но ничего не произошло. Попытавшись еще несколько раз, она начала паниковать.

– Рон, не получается.

– У тебя палочка еще с собой?

– Я посмотрю…

Девушка засунула руку в карман мантии, но там было пусто. Еще она поняла, что пропали ее ножи.

– Ничего нет, и я не могу использовать беспалочковую магию. Мы, должно быть, в антимагическом поле.

– Что означает…

– Мы не можем использовать магию, чтобы выбраться, и, вероятно, нас держат здесь волшебники.

– Ну, звучит не то, чтобы хорошо.

– Рон, нет времени на шутки! Нам надо выбраться отсюда и найти остальных.

После ее слов открылась дверь, впустившая поток света. Студенты на время были ослеплены, но когда глаза привыкли к свету, они увидели на пороге человека, одетого в форму солдата, с пистолетом в руках.

– Steh auf! (Встать!)

Рон и Гермиона в замешательстве смотрели на человека, не понимая, что он хочет от них. Когда стало очевидно, что они не собираются ничего делать, солдат разозлился и навел на них пистолет.

– Sie mü ssen aufstehen, sonst schieß e ich! (Вы должны встать, или я стреляю!)

Рон и Гермиона предположили по его жестам, что он хочет, чтобы они встали, и поднялись, опираясь на стену позади. Шатаясь, они подошли к двери, мужчина вытолкнул их вперед, направил пистолет и повел через длинный серый коридор. Гермиона осторожно вновь попыталась воспользоваться магией, но расстроилась, когда снова ничего не произошло. Через несколько минут они подошли к двери, ведущей в темную комнату. Там собралось еще несколько человек, все выглядели тощими и потрепанными, а некоторые еще и больными. Гермиона и Рон вынужденно остановились и ждали, пока солдат отопрет дверь. Ребятам жестом показали войти, что они и сделали, и дверь была заперта. Оглянувшись, они встретились взглядом с безжизненными глазами. Молодая женщина вышла вперед, чтобы поговорить с ними.

– Woher kommen sie? (Откуда вы?)

Два подростка переглянусь. Они пожали плечами и снова повернулись в замешательстве к женщине.

– De quel pays ê tes–vous? – вновь попробовала она. (Из какой вы страны?)

– Извините, мы не понимаем, – ответила Гермиона.

– А, вы англичане.

– Да. Нас захватили во время нападения. Не могли бы вы сказать, где мы, – спросила девушка с густой копной волос.

– Мы находимся в пересыльном центре в Берген – Бельзене, в Германии. Завтра нас перевезут в Гроссрозен.

– Где это? – поинтересовался Рон.

– Польша.

Глава двадцатая. Лагерь

Переводчик Dark_Malvinka.

– Польша? Мы не можем отправиться в Польшу! У нас школа! Мы пропустим занятия!

Рон скептически посмотрел на Гермиону. Они были пленниками в Германии, утром их должны были отправить в Польшу, а она беспокоится о пропущенных уроках.

– Гермиона, как ты можешь думать о школе в такое время? У нас есть вещи поважнее, например, как выбраться отсюда.

– Выбраться? Вам не сбежать. Здесь охранники и ограда по всей территории, а Гроссрозен охраняется еще лучше. Нет пути для побега.

– А вы кто? – спросил рыжий женщину. – Откуда вы знаете, куда нас повезут? И что такое Гроссрозен?

– Я Яника, цыганка из Чехословакии. Я знаю, куда нас заберут, потому что охранники сказали нам до этого, понимая, что такая информация напугает нас. Гроссрозен – это трудовой лагерь в Польше, куда нацисты отправляют таких как мы – цыган, бойцов сопротивления, евреев и военнопленных.

– То есть, нас отправят в концлагерь! – закричала Гермиона.

– Что такое концлагерь? – спросил Рон.

– Это место, куда фашисты отправляют людей, от которых хотят избавиться, таких, как военнопленные и этнические меньшинства. Они известны в основном из–за того, что произошло с евреями. Это называется Холокост. Я читала об этом однажды в маггловской книге. Яника, вы говорите, это был трудовой лагерь?

– Да.

– Плохо, но, по крайней мере, это не лагерь смерти.

– Лагерь смерти! – воскликнул Рон, на его лице отразился ужас.

– Да, некоторые лагеря были для каторжников, в некоторых устраивали массовые казни. А некоторые совмещали и то, и другое. Хотя люди часто умирали в трудовых лагерях, число погибших в них и близко не стояло с лагерями смерти. Рон, нам надо выбираться отсюда.

– Да ну? Я думал, мы останемся здесь ненадолго, насладимся достопримечательностями.

– Рон! Когда ты стал таким язвительным? Ты говоришь, как Снейп!

– Примерно в то время, когда меня бросили в маггловскую тюрьму, и не оскорбляй меня так. Я ни капли не похож на сальноволосого негодяя.

– Ладно, извини. Давай думать рационально. Мы не можем использовать магию, это значит – мы не сможем принять анимагическую форму. Нас держат в плену и утром отправят в трудовой лагерь. Мы не знаем, как попали сюда, или что произошло после битвы. Еще мы не знаем, где Гарри и Джинни.

– Кажется, бесконечный список вещей, которые мы не можем или не знаем.

– Хорошо, что мы знаем … нет очевидного пути побега, но им придется вывести нас из антимагической зоны, чтобы отправить в Польшу…

– Это не сработает.

Два шестнадцатилетних подростка повернулись к молодой женщине. До них вдруг дошло, что они обсуждали магию при ней. Заметив осознание и беспокойство на их лицах, она мягко улыбнулась.

– Не беспокойтесь. Я ведьма и закончила Хогвартс несколько лет назад. Я ничего не скажу магглам. Однако могу вам сказать, что фашисты осторожны. Я полагаю, вы участвовали в бою?

– Да, в Париже произошло нападение. Мы были частью группы сопротивления, боровшейся с последователями Гриндевальда. Мы наложили мощное заклинание и с еще двумя друзьями рухнули от истощения. А затем мы очнулись здесь.

– Понимаю. Если ваши друзья были без сознания, вероятно, их тоже забрали. Видите ли, часть сделки между Гриндевальдом и Гитлером заключается в том, что Темный Лорд получает маггловское оружие массового поражения, если фюреру предоставят магическую помощь. Это включает антимагические зоны в лагерях и поездах, чтобы была возможность отправить туда бойцов магического сопротивления. Для ведьмы или волшебника нет способа сбежать, если их поставили на уровень магглов.

– Так как нам выбраться? – задала вопрос Гермиона.

– Нет вариантов. Охрана разбудит нас рано утром, поэтому предлагаю немного поспать.

Студенты скрепя сердце согласились, крепче обняв друг друга, чтобы защититься от пронизывающего холода.

– Alle raus, schnell! (Все вон, быстро!)

Голоса немецких солдат грубо разбудили Гермиону и Рона несколько часов спустя. Они не знали, о чем идет речь, и, не имея возможности воспользоваться чарами перевода, посмотрели на Янику. Она помогла им подняться и повела наружу вместе с остальными пленниками. В длинном, холодном коридоре, который они проходили вчера, студенты встретили пленников из других камер. Поскольку их поторапливали несколько солдат, Гермиона крепко схватила Рона за руку, чтобы не потерять друг друга в толпе.

Спустя несколько поворотов пленников вывели из здания под слабый утренний свет. Над землей парил легкий туман, из–за чего деревянные бараки и забор из колючей проволоки становились еще более мрачными. Резкий холодный мартовский ветер продувал людей до костей, когда их гнали по грязной дороге к стоянке поезда. Вагоны были одинаковыми, деревянными с зарешеченными щелями тут и там. Людей заводили внутрь и плотно заполняли вагоны, не оставляя места для сиденья, и только немного пространства для дыхания. Когда подошла очередь Рона и Гермионы, они были рады попасть в один вагон с Яникой. Поскольку девушка говорила по–немецки, только она могла помочь им, когда охранники что–то приказывали. Неважно, насколько они хотели пробиться на свободу, используя искусство боя в качестве своего преимущества, им хватило одного взгляда на автоматы в руках людей в форме для решения подчиниться.

Как только вагон был плотно заполнен, дверь была закрыта на замок, что создало внутри полную темноту. У Гермионы была небольшая клаустрофобия, она запаниковала, но Рон обнял ее и постарался утешить, насколько это было возможным. Чуть позже с резким толчком поезд тронулся и направился в Польшу. Пленники в вагоне видели в щели сельскую местность между лесами, что давало им мучительный намек на свободу.

Спустя несколько часов путешествия поезд, наконец, остановился. Как только открыли двери вагона, волшебники протолкнулись вперед, чтобы сделать большой глоток воздуха. Оглянувшись вокруг, они увидели ограду из колючей проволоки позади толпы, и большие металлические ворота, к которым все они и направлялись. Подойдя ближе, стало видно, что охранники разделяли пленников на две группы. Гермиона крепче сжала ладонь Рона, внутри ее заполнило плохое предчувствие. Когда они вошли в ворота, ее худшие опасения сбылись. Один из охранников толкнул ее налево, к остальным женщинам, в то время как Рона потянули в сторону мужчин, их руки резко расцепили. Она попыталась пробиться к нему, а он к ней, но обоих потянули обратно, а Гермиона получила пощечину за причинение неудобств.

Когда рыжие волосы ее друга затерялись в толпе, Гермиона заплакала. Яника, к счастью, была в ее группе, она приобняла плачущую девушку, затем их группе велели выстроиться в цепочку и провели в деревянное здание. Они стояли в очереди, заходя по одной в комнату, несколько минут спустя появляясь и отправляясь в разные стороны. Когда подошла очередь Гермионы, она попыталась отказаться, но под злым взглядом одного из СС-овцев она сделала то, что от нее ожидали. Войдя в комнату, она с ужасом уставилась на человека, сидящего перед столом. Подойдя ближе, с дулом пистолета у спины, она села на стул и ждала дальнейших указаний. Мужчина схватил ее правую руку и прижал к столу, в то время, как другую ее руку и ноги привязывали к стулу.

Слезы текли из глаз Гермионы, когда она присоединилась к остальной группе в большой комнате. Она баюкала свою руку у груди, тихо всхлипывая при взгляде на номер, вытатуированный на ее коже. Через несколько минут к ней присоединилась Яника, которая также осторожно придерживала свою руку. Как только всех заклеймили, подошел один из старших солдат и обратился к толпе.

– Zieht euch aus! (Снимите одежду!)

Гермиона взглянула на Янику и прошептала:

– Что он хочет от нас?

– Он хочет, чтобы мы разделись.

– Что! Зачем?

– Он не сказал, но я бы не пыталась ослушаться его. Помни, может быть, ты и ведьма, но здесь вся сила у него.

Гермиона просто кивнула и сняла мантию, аккуратно ее свернула и повесила на руку. Когда все разделись, солдаты погнали женщин сквозь дверь в комнату, обложенную плиткой, отбирая на входе одежду. После того, как все вошли, дверь захлопнулась, и Гермиона оглянулась вокруг. Она побледнела, когда заметила что–то похожее на душевые лейки на потолке. В какой–то книге было написано, что в концлагерях пленных отравляли газом таким образом. Девушка запаниковала, но пришла в себя, когда послышался плеск, и ледяная вода полилась на женщин. Через несколько минут воду выключили, двери напротив открылись, и их по очереди вывели. Проходя в дверь, женщины получали комплект одежды, одинаковый для всех. Он состоял из пары брюк и рубашки, все из грубого материала, белого цвета с вертикальными голубыми полосами, и пару неудобных башмаков, выглядевших деревянными.

Когда все оделись, пленников направили в конечный барак, где они увидели ряды деревянных коек в три яруса. Солдат у двери произнес долгую речь о правилах, которые им теперь придется соблюдать, и о том, как они должны работать, чтобы остаться в живых. Яника перевела ее для Гермионы, и та почувствовала, что семя безнадежности глубоко в ее душе начало расти. В ту ночь, когда она лежала на жесткой койке между еще двадцатью людьми, ее мысли вернулись к Рону и к тому, что могло произойти с ее другом.

В другой стороне лагеря рыжий парень лежал в такой же позе, думая о подруге с непослушными волосами. После расставания с Гермионой его точно также клеймили и «вымыли», а затем впихнули в тесную комнатку. Он придерживал свою раненую руку, думая о том, что Гермиона делает в эту минуту. Юноша вздохнул с небольшим облегчением: с ней была Яника, которая поможет, а вот ему не хватало присутствия цыганки, когда охранник о чем–то рассказывал новым обитателям. Рон полагал, что это был список того, что можно делать, а чего нельзя, но он не понял ни слова. Он еще не выяснил, говорил ли кто–либо на английском в его бараке. Глубокой ночью он размышлял о пропавшей сестре и лучшем друге, задаваясь вопросом, что стало с ними.

Глава двадцать первая. Что случилось с Гарри и Джинни?

Переводчик Dark_Malvinka.

Гарри со стоном очнулся. Голова гудела, как будто в висках поработала дрель дяди Вернона. Медленно и осторожно он приоткрыл глаза и увидел, что находится в грязной бетонной камере, свет проникал только сквозь закрытое окошко высоко под потолком. Повернув голову направо, он увидел запертую дверь маленькой тюрьмы и охнул. Гарри зажмурился в тщетной надежде, что все это только сон, ночной кошмар, и вдруг почуствовал мягкое прикосновение рук к лицу. От этого он распахнул глаза и поймал грустный взгляд девушки, наклонившейся над ним.

– Джин, где мы?

– Я не знаю, Гарри. Я очнулась пару минут назад, и все, что смогла определить – мы находимся в камере, кажется, она защищена от применения магии.

– ЧТО?

– Успокойся, ты сильно ударился головой. Ты же не хочешь сделать все еще хуже? Я пыталась осветить комнату с помощью магии, но она не работает. Еще я не могу превратиться в животное или трансгрессировать. Они, должно быть, заблокировали нашу магию.

– Плохо. Последнее, что ты помнишь?

– Изгнание дементоров в Париже. А ты?

– То же самое. Вопрос в том, как мы сюда попали?

– Я не знаю, но где бы мы ни были, мне это не нравится.

– Как и мне.

Ребята замолчали, затерявшись в мыслях. Гарри в бешеном темпе пытался придумать выход. Было очевидно, что они не смогут бежать, используя магию. Когда–то он читал об антимагических полях и знал, что они могут быть сняты только наложившим заклинание. Оставались только маггловские способы, которые выглядели не слишком обещающими. Оглядываясь вокруг, он заметил, что стены были прочные, и они не могли пробраться сквозь решетку. Вдруг он осознал, что пропало его оружие. Сердце упало при мысли об эльфах, которые подарили его. Внезапная боль пронзила его при воспоминании о тех, кого он знал, и кто будет волноваться о нем. Эльфы будут скучать по своему другу из человеческого мира, Мин и Юстас – по своему брату, Дамблдору и Ордену будет не хватать лидера, а Рону и Гермионе будет недоставать лучшего друга. Гарри вынырнул из мыслей, когда Джинни вздохнула от ужаса. Посмотрев на нее, он понял, что у девушки возникло видение. Он подошел и просто сидел рядом, пока глаза ее не прояснились, и не раздался тихий всхлип.

– Что случилось?

– Гарри, это ужасно! Рона и Гермиону поймали. Их отвезут в отвратительное место, место боли и страданий. Там были солдаты и охрана, на их руки набили татуировки с номерами. Вокруг них ограда из колючей проволоки, и печь…

Джинни окончательно сломалась. Гарри обнял ее и крепко прижал к себе, зная, насколько страшными могут быть видения, ведь у него опыта с Волдемортом было хоть отбавляй. Обдумывая слова Джинни о ситуации Рона и Гермионы, он с растущим ужасом понял, куда их собирались отправить. И самое худшее было то, что зная, что произойдет, он никак не мог этому помешать.

Позже в тот же день Гарри и Джинни очнулись от легкой дремы при звуке открывающегося замка. Продолжая сидеть, они смотрели, как открылась дверь, и в камеру вошел человек в шелковой одежде. Он с презрением посмотрел на пленников прежде, чем обратиться к ним.

– Так–так, кажется, вы наконец–то мне попались. Ты, парень, особенно рассердил меня. В октябре ты дрался со мной и выжил, из–за чего я проиграл битву. Это меня не порадовало. Думаю, это ты сделал моего помощника, Тибериуса Малфоя, полностью бесполезным. К счастью, его легко было заменить на более… энергичного последователя. А что касается последнего боя, я был сильно разочарован трусостью моих дементоров. Но, судя по тому, что я видел, ты и твои друзья очень могущественны, и даже больше, когда вы работаете вместе. Вот почему я разделил вас. Я решил, что смерть будет слишком хороша для тех, кто бросил мне подобный вызов. Я подарил твоих друзей моему союзнику Гитлеру, они отправились в лагерь Гроссрозен, где, надеюсь, их научат не переходить мне дорогу. Что же до вас, я решил, что будет лучше самому заняться этим. Здесь нет никаких вариантов для побега. Я установил антимагические поля вокруг большей части этого комплекса, поэтому вы будете практически беспомощны. Это значит, что мои последователи и я будем использовать маггловские способы наказаний, но, думаю, в некоторых моментах это даже лучше. Я обнаружил, что непростительные не действуют на вас, хотя не могу понять, как такое возможно…

– Ну, не жди, что мы расскажем это, Гриндевальд, потому что ты будешь разочарован, – ответил Гарри.

– Думаю, нет. В любом случае, не будет никакого веселья, если вы расскажете мне все сразу.

– Ну, так где мы? Ты действительно думаешь, что Дамблдор не найдет нас?

– Мой дорогой мальчик, никто вас не найдет. Ваши друзья отправились в Польшу, а вы двое – в моей штаб–квартире в Чехословакии. Точнее – в Таборе, немного южнее Праги. Кто когда–нибудь подумает искать вас здесь?

– Они найдут способ, я знаю это.

– Можете обманывать себя сколько угодно, я не стану спорить. Но предупреждаю. Храня эту маленькую надежду, вы сделаете себе только хуже, когда я, наконец, решу убить вас.

С этими словами Темный Лорд развернулся на пятках и покинул комнату, закрыв и заперев за собой дверь.

– И что нам теперь делать? – спросила Джинни.

– Только то, что мы можем сделать. Ждать. Очевидно, что мы не можем сами выбраться отсюда, и никто не знает, что нас надо искать здесь. Мы что–нибудь придумаем, не волнуйся. По крайней мере, мы точно знаем, что произошло с Роном и Мионой, и знаем, где находимся мы. Хотя, у меня есть идея, как мы можем что–нибудь разведать.

– Как?

– Смотри.

Гарри поднял рукава и освободил запястья.

*Симби? Нира? У меня есть работа для вас.*

*Что ты хочешь?*

*Нас поймал Гриндевальд. Во–первых, я хочу знать, можете ли вы телепатически достать до Теи отсюда.*

*А где это здесь?*

*Чехословакия.*

*Мы не сможем установить связь на таком расстоянии. Если бы она была жива, это было бы возможным, но в виде призрака она нематериальна, поэтому связаться с ней крайне сложно. В Хогвартсе это можно сделать, если она рядом, но не через несколько стран.*

*Хорошо, это был просто вариант. Если я подниму вас к решетке на двери, вы сможете оглядеться вокруг? Нам нужно знать, что происходит снаружи, чтобы спланировать побег.*

*Отлично, мы вернемся, как только что–нибудь узнаем.*

Симби и Нира вернулись только следующим утром. Гарри спал, обняв Джинни, чтобы согреть ее, когда Симби начала щекотать языком его ухо. Резко сев, он посмотрел вниз на змеек.

*Это было не по–дружески.*

*Извини, Гарри.*

*Узнали что–нибудь?*

*Не очень много. Антимагические заклинания наложены на все камеры и связанные с ними коридоры. Большинство комнат защищены от магии. Единственные незатронутые места – кухонные помещения и тронный зал Гриндевальда.*

*У него есть тронный зал?* – недоверчиво переспросил Гарри.

*Он считает себя повелителем остальных, и, следовательно, думает, что заслуживает трон.*

*Ух ты, насколько же можно быть самовлюбленным?*

*Гм…*

*Это был риторический вопрос, Нира*

*О!*

*Что еще вы обнаружили?*

*В тронном зале есть пункт для трансгрессии, отмеченный знаком Уроборос, выложенным мозаикой. Все здание также защищено от почты. Совы и другие птицы не смогут найти заключенных внутри стен.*

*Это исключает возможность, что Дамблдор отследит нас с помощью Фоукса. Хотя, возможно, он может сделать это для Гермионы и Рона…*

*Сомневаюсь. Я могу сказать, что это стандартное условие для таких мест, включая лагеря, в одном из которых находятся твои друзья.*

*Спасибо за помощь. Я не знаю, что могу сделать с информацией, но позже она может быть полезной.*

Только змеи свернулись в кольца на запястьях Гарри, как дверь распахнулась, разбудив при этом Джинни.

– Что ж, я вижу, вы оба проснулись. Я решил, что вы принесете больше пользы живыми, а не мертвыми. Вы оба очень сильны, но я сломаю вас. Присоединяйтесь ко мне сейчас и вы избежите боли.

– Мы никогда не примкнем к тебе, Гриндевальд.

– Вы уверены, мистер Эванс? Я видел, как вы используете могущественную Темную Магию, вы один из нас в своем сердце.

– Может, я и Темный волшебник, но не злой. Я никогда не сдамся тебе, что бы ты со мной ни сделал.

– Посмотрим, – ответил Темный Лорд, грубо пнув при этом Гарри по ребрам.

Глава двадцать вторая. Ах, какая прелесть!

Переводчик Dark_Malvinka.

На второй день пребывания здесь вновь прибывших на рассвете вывели из барака и согнали в здание на дальней стороне лагеря, где всем коротко постригли волосы. На обратном пути Гермиона воспользовалась шансом оглядеться. Дорожки между многочисленными рядами деревянных бараков были сделаны из гравия, от которого через некоторое время начинали болеть ноги. По всему периметру стояла высокая ограда из колючей проволоки, с охранными башнями. На земле, примерно в метре от забора, была обозначена линия. Если по какой–то причине ее пересекал заключенный, охранники одной из башень расстреливали его. Примерно в середине пути к месту назначения один из солдат, шедших рядом с группой, пнул женщину в нескольких футах впереди Гермионы, из–за чего она споткнулась. Как только она поднялась на ноги, мужчина оттолкнул ее от группы. И, поскольку она пересекла линию, один из охранников выстретил ей в голову. Гермиона не могла смотреть на ее тело, когда проходила мимо, но глубоко в душе знала, что в дальнейшем она не раз увидит подобное. Ее замутило от смеха солдата, шедшего перед ней.

После инцидента с расстрелом Гермиона продолжила оглядываться вокруг. Она увидела бараки, где держали мужчин, и попыталась придумать способ попасть туда и увидеть Рона. Ничего не шло на ум, и ее мысли приняли совершенно другое направление, когда она заметила открытую площадку с петлей, свисавшей с деревянного столба.

Когда их волосы были подстрижены, новичков провели там, где стояли другие заключенные в ожидании проверки. Яника прошептала девушке, что им придется выстраиваться в ряд каждое утро напротив главных ворот. Только она закончила говорить, как распахнулась дверь башни у главных ворот, и оттуда появился рослый человек, очевидно высокого ранга, который встал перед собравшимися заключенными.

– Guten Morgen, meine Damen und Herren. (Доброе утро, мои дамы и господа).

Человек произнес длинную речь о дисциплине, предназначенную для новичков. Яника внимательно слушала его, словно пытаясь запомнить. Гермиона ничего не понимала, поэтому решила воспользоваться возможностью осторожно поискать в толпе Рона. Несколько раз взгляд выхватывал короткие рыжие волосы, но это был не ее друг. Она расстроилась, подумав, что ему тоже пришлось обрезать волосы. Он отращивал их, как его брат Билл, с лета, после четвертого курса. Обидно потерять их. Она не успела найти друга, но толпа начала движение, поэтому девушка быстро прошептала Янике:

– О чем была речь?

– Он рассказал нам о нескольких правилах. В основном, он обращался к нам, новичкам. Мы получим приказы, когда вернемся в барак.

– Приказы?

– Да. Это же трудовой лагерь. Нам покажут нашу работу. Также он дал нам возможность добровольно принять участие в медицинских исследованиях.

– Не нравится мне, как это звучит. А он сказал, когда мы будем есть?

– Мы будем питаться утром и вечером в здании столовой. Нам не дадут поесть сегодня утром, поскольку время будет потрачено на ознакомление с работой. Он объяснил, что Гроссрозен – это лагерь с самообслуживанием. Мужчины, в основном, работают на дальней стороне в строительстве новых бараков и расширении лагеря.

– Так значит, заключенные сами строят свою тюрьму?

– По существу, да.

– Как ужасно.

– Знаю.

Им пришлось притихнуть, когда они подошли к пункту назначения. Все ждали в тишине, пока солдат зачитывал имена и раздавал задания. Когда Янике и Гермионе сказали, чем они будут заниматься, девушки беззвучно заплакали.

К восемнадцатому апреля Гермиона привыкла к рутине. Лагерь стал, в ее представлении, адом на земле, но она справлялась с этим, как только могла. За последние несколько недель она сильно потеряла в весе из–за постоянного труда и скудной пищи. Глядя на ее исхудавшие черты, очень трудно было узнать девушку, которой она была когда–то. Ей дали работу, которую она считала худшей из всего, что могло быть. Она работала в крематории лагеря, месте, куда отправляли людей, которые были застрелены, повешены за непослушание, попытки побега, болезни, умершие от голода или вследствие ужасающих экспериментов, которые проводили ученые. Гермиона стала одной из тех, кто приносил тела из подвала на тележке, чтобы затем сжечь их в печи. Она ненавидела едкий запах жженой плоти, который наполнял здание, когда печь была растоплена. Черный дым, поднимавшийся из трубы, служил безмолвным напоминанием всем заключенным о том, что они должны соблюдать правила.

Несмотря на отвращение к работе, Гермиона сочувствовала Янике. Ей приходилось делать мыло для пленников из жира умерших товарищей. Гермиону всегда трясло, когда их толпой загоняли в большие душевые и давали тухлое мыло. Сама идея мыться кусочком кого–то, кого она встречала, была за рамками крайнего негодования.

У Гермионы не было больше никаких проблесков радости в жизни. Бесконечные дни перевозки и сжигания, постоянный вид колючей проволоки, автоматов, и одежды в бело–голубую полоску медленно убивали. Единственным светлым лучиком стали короткие моменты, когда она видела Рона. Хотя она замечала его только на далеком расстоянии, сама мысль о том, что ее друг все еще жив, давала надежду. С другой стороны, сердце ее страдало от одиночества, ведь она могла видеть его, но не могла поговорить. Девушка беспокоилась, зная, что у нее есть Яника, но не имела представления, завел ли он здесь друзей.

Однажды апрельским утром Гермиона подошла к пункту распределения. Этот день начался, как все другие: сотоварищи только что закончили скудный прием пищи, который назывался «завтраком», когда Яника начала пронзительно кричать. Обернувшись к своей подруге, она увидела солдата, который схватил цыганку за руку.

– Komm mit mir! (Пошли со мной!)

– Nein! Warum soll ich? (Нет! Почему я должна это делать?)

– Ich mö chte gern…Spaß haben. (Я хочу немного… развлечься)

– Nein! Гермиона, помоги мне! (Нет!)

Молодая девушка бросилась в их сторону.

– Что происходит, Яни?

– Этот человек хочет, чтобы я пошла с ним, чтобы немного «развлечься».

– Что мне делать?

К этому моменту Гермиона привлекла к себе внимание охранника. Он косо посмотрел на нее, протянув руку к дрожащей девушке.

– Sie kö nnen vielleicht mitkommen… (Ты тоже можешь пойти с нами…)

– Гермиона, беги! Кажется, он хочет и тебя тоже.

Гермиона посмотрела на скаляющегося мужчину и в умоляющие глаза подруги.

– Я не могу оставить тебя, Яни!

– Просто уходи! Нет смысла страдать нам обеим. Во всяком случае, у меня есть идея.

Заметив блеск решительности в глазах подруги, молодая ведьма повернулась и побежала к группе, постепенно исчезавшей в бараке. Обернувшись, она заметила, что Яника впустую пытается заколдовать злополучного охранника. Еще она видела, как цыганку, бывшую уже без сознания, бросили на землю и поволокли в лабораторию для исследований.

У Рона тоже было не лучшее время. Никто из людей в его бараке не говорил по–английски или на каком–то другом языке. Ну, он не ждал, что кто–нибудь будет разговаривать на англо–саксонском в центре Польши, но подумал, что кто–то, по крайней мере, знает немного латинский язык. Поскольку ни с кем поговорить по–английски он не мог, он стал слушать разговоры других в бараке. Он немного научился понимать немецкий, но недостаточно, чтобы начать разговор. Его жизнь, как и у Гермионы, стала бесконечной чередой побудки, приема пищи и работы целыми днями. Поскольку он был молодым, его назначили в строительную группу. Единственным положительным результатом его заключения стали навыки, которые он приобрел в плотницких работах. Он обнаружил в себе талант к этому, что было полезным, чтобы избегать наказаний, и, возможно, благодаря этому он все еще жил.