Текст книги "На грани счастья (СИ)"

Автор книги: Miss Spring

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13

Вечером, за ужином, когда вся семья наконец была в сборе, Герман спросил:

– Молодые родители, а где вас вчера носило всю ночь?

– А что, у тебя надо было письменное разрешение брать? – съязвил Игорь.

– Нет, просто интересно, как вы, проведя столько времени вместе, сидите живые и здоровые. – «прилетело» в ответ от брата.

– Мы гуляли по городу. – вмешалась Лера. – Игорь оказался неплохим гидом. Может подрабатывать.

– Возьму на вооружение. Если вдруг разорюсь, стану экскурсии водить. – усмехнулся муж.

– Игорёк, что ты такое говоришь! Постучи по дереву! – шутливо-обеспокоенно воскликнула Екатерина Дмитриевна. – Разорится он!

– Ну, может, чтобы не разориться, надо работать, а не гулять по ночам? – заметил Истомин-младший.

– Чья бы корова мычала! Ты сам то много работаешь? Или только развлекаться есть силы? – взорвался Игорь.

Герман встал из-за стола.

– Спасибо за ужин! – высказался он и тут же покинул семью, уйдя наверх.

– Игорь, что между вами происходит? – опомнился Ростовцев.

– Понятия не имею, что творится с братцем. – успокаиваясь, ответил бизнесмен. – Видимо, он не в духе сегодня.

– Я с ним поговорю. – произнесла Калерия и тут же переключилась на то, чтобы помочь Пете доесть салат.

– Не надо с ним разговаривать. – Истомин почувствовал укол ревности. – Не маленький, чтобы сопли подтирать. Тем более, он сам виноват.

– Игорь… – мать укоризненно взглянула на сына.

– Что мам? Он избаловался! А всё попустительство… Ах, бедный Герман, у него так рано умер отец, надо его усиленно опекать! Кстати, завтра я уезжаю в командировку на три недели. Работать буду, в отличие от некоторых. – объявил мужчина.

– Приедешь перед самым Новым годом? – спросила Лаврова, посмотрев на супруга. В её глазах читалась едва уловимая печаль.

– Да. Зато все праздники, я надеюсь, проведём вместе. – смягчаясь, ответил он. – Так, Петюша, доел? – следом, Игорь встал и подошёл к сыну. Мальчик кивнул и взглянул на папу, светящимися от радости глазами. – Ну, тогда полетели играть! – он подхватил Петра на руки, усадил на шею и они двинулись в детскую.

Лера, нарушив запрет мужа, постучалась в комнату Германа.

– К тебе можно? – спросила она, так и не получив ответа.

– Заходи. – парень сидел в наушниках, видимо, успокаиваясь, прослушиванием любимой музыки.

– Гер, что случилось? Чего вы с Игорем сцепились то вообще? – девушка присела на кровать.

– Как в детстве, игрушку не поделили. – недовольно усмехнулся он, как бы говоря о только известном им с братом договоре.

– Что?

– Ничего, я шучу. Просто Игорь слишком много о себе возомнил. Слушай, у вас же с ним так себе отношения… Чего это вдруг такая идиллия?

– Надоело ссориться, решили сменить пластинку. – улыбнулась Лаврова. – Вам надо помириться. Вы же, всё-таки, братья.

– Ага… Только он меня с детства в грош не ставит. Я для него-никто. Глупый младший брат, которому ничего нельзя доверить. Игорь относится к людям, как к марионеткам. Именно он, такой весь сильный и уверенный в себе, решает, что им и когда делать и даже какие роли эти люди будут играть в его жизни. – Герман осознанно давил на болевые точки Калерии.

Она задумалась, понимая, что деверь прав. Перед её глазами, флэшбеками, всплыли события прошедших месяцев. То, как Игорь буквально заставил её выйти за него замуж, как он пытался ею руководить и его слова о том, что развода она не получит никогда. А потом: воспоминания о сестре. Всё это мгновенно отрезвило, стёрло, будто ластиком, новые ощущения от их ночной прогулки и радостного утреннего чая.

– Ты прав. – глухо произнесла Лаврова. – Но, всё же, попробуй помириться с братом. Вы родные люди.

Следующим утром, Лера провожала мужа в командировку. Петя стоял рядом и внимательно наблюдал за родителями, держа в руках любимую игрушку – маленького мохнатого щенка.

– Ну всё, поехал. Ведите себя хорошо. – с улыбкой, окинув взглядом жену и сына, произнёс бизнесмен.

– Петя будет скучать. – ответила за мальчика Калерия. Петр кивнул, подтверждая слова матери.

– А ты? – пристально глянув на девушку, спросил Игорь.

– Мы. – через паузу сказала она, ближе прижав сына и пряча взгляд от глаз Истомина.

Мужчина не понимал, чем вызвана такая резкая перемена в её поведении. После их прогулки, как ему казалось, сердце девушки смягчилось. Между ними установилась неуловимая связь. Он чувствовал, что Лера относится к нему уже по-другому, будто исчез, переломился какой-то барьер…

А теперь? Что случилось за какие-то несколько часов? Почему она вновь держит дистанцию, скрывает настоящую себя, безэмоциональна и отстранена?

Петя подошёл к нему и молча протянул лист А4 сложенный вдвое, тем самым выдернув отца из пучины размышлений.

– Так, что же это сынок мне здесь приготовил? Сюрприз? – переключился на малыша он и тут же раскрыл лист.

На рисунке, довольно красивом для возраста Петра, была нарисована семья. Игорю сразу стало понятно, что сын изобразил их с Лавровой и себя, счастливых и улыбающихся.

Мальчик, внезапно, прижался к отцу, крепко схватившись руками за его ногу. Бизнесмен, наклонившись, подхватил его на руки и прижал к себе:

– Спасибо тебе большое, мой хороший! Очень красивый рисунок. Он всегда будет со мной, обещаю тебе. Петушок, я люблю тебя, сильнее всех на свете! – он поцеловал детскую щёчку, а сын посмотрел на него серьёзным, недетским, и немного печальным взглядом, а потом, обвив маленькими ручонками его шею, крепко обнял, как бы вторя в ответ: «Я тоже тебя люблю».

Игорь понимал, что ещё чуть-чуть и он впервые в жизни просто не сможет никуда уехать. Поэтому, посмотрев на жену, он шёпотом, тихо, но отчётливо, по слогам произнёс:

– За-би-рай.

Калерия тут же подошла к нему и взяла сына к себе, сказав:

– Так, Петушок, папе пора. Давай отпустим его и будем ждать дома. Да? – Петя кивнул и помахал отцу рукой, и Истомин, успокоившись, уехал.

В тот день, и на следующий, Лаврова толком не могла сосредоточиться на работе, всё время мысленно возвращаясь к словам Германа и в то же время понимая, что вопреки здравому смыслу, она привязалась к мужу. Между ними уже не было пустоты, возрастной пропасти во много лет, заполненной лишь непониманием и её бунтом против принудительного брака.

Всё так же, погрузившись в свои мысли, девушка заглянула в кабинет старшей медсестры, которой надо было отдать лист назначений для нового больного.

– Катюш, я… – в этот момент, Лера увидела, что Катя Гончарова-старшая медсестра кардиохирургии, которой было всего тридцать два года, плачет, сидя на кушетке. – Кать, что стряслось? – она положила на стол истории болезней, которые держала в руках и присела рядом, обняв Гончарову.

– Лера, у меня жизнь разрушена… – с трудом выговорила та, и сильнее разрыдалась у Калерии на плече.

Они не были подругами и даже хорошими знакомыми. Коллеги. Но общались дружелюбно, на ты, старались друг друга поддержать, если что и на общих собраниях держались вместе.

– Что случилось? Расскажи, не плачь так. – ласково, с сочувствием произнесла Лаврова, понимая, что скорее всего, после этого разговора у неё появится новая приятельница.

После предательства Лизы, язык не поворачивался кого-либо именовать подругой, а где-то в душе поселилось неверие в то, что таковые вообще существуют в природе.

– Меня сегодня парень бросил… – затянула, почти что воем, старшая медсестра. – Мы пять лет были вместе! Пять! Я всё ждала, что вот-вот, вот-вот, он сделает предложение! Я всё для него делала, я жила для него! Ремонт в квартире сделала, в его квартире… Работу ему нашла гораздо лучше, чем прежняя… – сбивчивый рассказ оборвался новым потоком рыданий.

– Да, Катюшка… Это диагноз! – уныло констатировала Лера, наконец, оторвавшись от мыслей о муже. – Ну и зачем?

– Я думала, мы поженимся… А он мне за эти пять лет, всего три раза цветы подарил! И все они были в горшках! А один из них, вообще, алоэ! – поведала новые нелицеприятные подробности Катерина и изошлась плачем Ярославны снова.

– Кать, Кать, ну всё… Прекращай! – Калерия начала утирать слёзы девушки, которой жизненно необходимо было высказаться.

– Он женится на другой! Ей он предложение сделал сразу, и они уедут в свадебное путешествие! – доложила самые горькие и убийственные аргументы Гончарова. – Ну почему? Я бракованная, Лер!

– Ты что, ты что такое говоришь, дурочка? – обнимая Катю, по-матерински успокаивала Лаврова.

– Ну что со мной не так? – вопрошала та, плача в её плечо.

– Значит так, Екатерина Романовна! – она взяла лицо девушки в свои руки и сделала голос строгим, а тон почти приказным. – Немедленно приди в себя, умойся, сейчас попьём чаю и больше никогда не вздумай рыдать из-за таких козлов! Слава Богу, что он проскакал мимо и испортит жизнь не тебе! Ясно? Найдёшь лучше!

– Не найду. – притихнув, но всё ещё умудряясь возражать, сказала медсестра. – Тебе, Лер, легко говорить… У тебя, вон, муж какой замечательный. А мне уже тридцать два и ничего хорошего… Ни ребёнка, ни котёнка…

– Знаешь, ты давай, не суди, не зная всего. Помнишь, как у Толстого: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья, несчастна по своему». Я бы добавила, что и счастливая тоже.

– Но вы же… Расскажешь?

– Не сегодня. – приняла решение отложить откровения Лера. Она всё ещё была не готова к тому, чтобы раскрывать свою душу кому бы то ни было.

– В любом случае, твой муж тебя очень любит. – с минуту помолчав, выдвинула, как аксиому, своё умозаключение Катя. – А это дорогого стоит. Он знаешь, как тут разбушевался, когда завотделением, поначалу, не хотел брать к себе интерна из Москвы?

– А Ростовцев?

– Ростовцев поставил Игорю условие, что тот должен сам объяснить нашему Михаилу Никитичу, почему он должен ни с того, ни с сего брать интерна из другого города и вообще почему ты тут оказалась. Игорь провёл тогда целый день у нас, вылавливая Никитича у операционных, на обходах, в кабинете и прося о тебе! Он его, буквально, измором взял, Лер!

– Игорь никогда об этом не рассказывал. – задумчиво заметила Лаврова, где-то в отдалённых закоулках сознания, понимая, что и не стал бы Истомин посвящать её в такие подробности. Он вообще не из тех мужчин, которые бы хвастали перед женщинами своими подвигами и даже небольшими достижениями.

– А я тебе о чём! – искренне не желая оставлять роль спасительницы чужих «идеальных» отношений, сделала акцент Катя. Мол, опомнись, дурочка, какие несчастья при таком то муже?

Лера раздумывала как бы возразить активно отстаивающей все прикрасы Истомина девушке, но в этот момент раздался телефонный звонок.

– Так, Катюш, давай потом договорим. – решила сбежать Калерия. – Это вот, назначения для Артемьева из восьмой. Проконтролируй, пожалуйста! И выше нос! – вспомнив о начале их беседы, подмигнула она.

Телефон продолжал неистово будоражить размеренную жизнь отдыхающего после обхода врача. Выйдя из кабинета старшей медсестры, девушка, наконец, удостоила дисплей взглядом. Звонил объект недавней дискуссии.

– Да, привет. – ровно, не показывая никаких эмоций, ответила Лаврова.

– Привет. – раздался голос мужа на том конце провода. В нём отчётливо слышались нотки радости.

– Как ты? Всё в порядке? – всё так же, отстранённо, без участия, словно боясь быть узнанной, поинтересовалась она.

– Да, всё хорошо. Но уже очень скучаю. – Лера молчала. Понимала, что эти слова адресованы ей одной и молчала.

Зачем только пошла на эту прогулку? Зачем выключила язвительную стервочку той ночью? Всё испортила. Позволила себе отпустить не всегда справедливые обвинения в адрес супруга и увидеть в нём человека. Позволила быть с ним искренней, снять маску. Зачем?!

– А ты? – всё тот же низкий голос Игоря оборвал паутину её мысленного самобичевания.

– А я… Работаю. Мне некогда скучать. – арктически-холодно, в упор, не миндальничая. Надо исправлять ошибки. А то неизвестно, каких дров так можно наломать. – Прости, у меня пациент здесь. – тут же добавила вранья она и положила трубку.

И тут сбежала. Скрылась, минимизируя общение. А легче ли от этого?

То, что Лера – необыкновенная девушка, Истомин понял сразу, ещё при знакомстве. Но сейчас, после разговора, этот вывод вновь напрашивался сам собой.

Он не понимал, что происходит с женой, с которой, вроде бы, удалось установить маломальски дружеский контакт за одну ночь, проведённую на прогулке. Было отчётливое ощущение того, что ему дали в руки шкатулку, полную драгоценностей и эта самая шкатулка лишь на секунду распахнулась, а потом, быстрее ветра захлопнулась прямо перед носом.

После лериного «Работаю. Мне некогда скучать», Игорю почудилось, что он даже слышит этот хлопок крышки. И драгоценности исчезают. Волшебная шкатулочка: подразнила и всё на этом. Так и жена его, едва показав, очевидно, тщательно скрываемую, другую ипостась себя, снова закрылась. Стала недоступной, отстранённой, чужой. Напомнила ему, по чьим правилам надо играть и что есть их отношения. Забыться нельзя.

«Да, такую девушку надо уметь завоевать, приручить, как говорится» – подумалось мужчине. В эту минуту, он достаточно отчётливо понял, что хочет добиться успеха в споре братом уже не только ради бизнеса, а ещё и ради победы над Калерией.

Прошло несколько дней.

У Лавровой был выходной, чему она очень радовалась, желая провести время с Петей. Девушка как раз направлялась к сыну, когда путь ей преградил Герман, одарив её одной из своих фирменных улыбок. Лера вопросительно посмотрела на него.

– У меня для тебя кое-что есть. – заговорческим тоном признался парень и показал несколько белых прямоугольных бумажек.

– Билеты в цирк? – вчитавшись в текст на них, удивилась она. – Мне казалось, я выгляжу старше восьми лет. – тут же не удержалась от иронии.

– Вообще-то, это мероприятие затевалось ради Петьки. – усмехнувшись её «догадливости», ответил Истомин-младший. – Парень, наверное, никогда в цирке то не был. А это итальянский, говорят, жутко зрелищно.

– И когда?

– Сегодня. Так что, собирайтесь, поедем.

– А раньше, конечно же, сказать было нельзя?

– Что это за сюрпризы, о которых говорят заранее, Лер? – вновь усмехнулся Герман.

Представление было чудесным, очень красочным и интересным, таким, что даже Герман и Лера не заскучали в процессе. Однако, Петя, ради которого они пошли в цирк, реагировал спокойно, без излишнего восторга. Его не интересовали животные, к которым рвались в антракте другие дети, не хотелось сладкой ваты, приобретённой Германом. Мальчик просто спокойно высидел все две части весёлого и разнообразного шоу и когда Калерия спросила, понравилось ли, сдержанно кивнул.

После цирка они отправились в кафе, пообедать и там Петр углубился в занятие рисованием, с помощью принесённых официанткой карандашей и бумаги, проигнорировав детскую комнату.

– По моему, нам с тобой в цирке понравилось больше, чем Петьке. – констатировал Герман.

– Да, что-то он грустный совсем… Ты знаешь, мне кажется, что он скучает по Игорю. – поделилась своей версией Лера.

– Ты думаешь?

– Да, как-то он совсем приуныл, как Игорь уехал. Может быть успел привязаться к отцу.

– Ну, ничего. Время быстро пролетит, брат скоро вернётся и всё наладится. Лер, у меня тут есть несколько идей…

– Каких?

– Куда нам с тобой сходить. – и парень заискивающе улыбнулся.

– Мы никуда пока ходить не будем. – прервала его полёт мечтаний девушка. – Я хочу сейчас как можно больше времени проводить с сыном. Работа отнимает много, хватит и этого.

– Хорошо, я тебя понял. – отступил Истомин-младший, понимая, что на такой веский довод не возразишь. – Но я что-нибудь придумаю.

На следующий день, когда очередные лекции и семинары внезапно отменили, Калерия вновь осталась дома, твёрдо намереваясь провести день только с Петей вдвоём. Кроме того, она получила новые данные от психолога, которая сообщала, что мальчик вновь находится в состоянии стресса, не чувствует себя в безопасности и тоскует.

– Кстати, – Екатерина Дмитриевна обратила на себя внимание, когда вся семья собралась за завтраком. – Кирилл попросил отпуск. У него заболела мать, надо съездить к ней. Так что, на неделю, а то и больше, мы без водителя.

– Придётся ездить на такси. – отреагировала Лаврова, ничуть не удивившись.

– А почему ты сама не умеешь водить? – оживился Герман.

– Не знаю, – пожала плечами в ответ она. – как-то не успела научиться до смерти родителей, потом не до того было.

– Не хочешь попробовать?

– Когда, Гер? У меня работа, Петька…

– Ой, да ладно. На первых порах, я бы мог тебя научить. Это нетрудно. Можем начать прям сегодня. – с лёгкостью, будто предлагал за хлебом сходить, выдвинул идею парень.

– Лерочка, а правда, может попробуешь? Женщина должна уметь всё! – вмешалась Истомина, улыбнувшись.

– Да? – девушка иронично взглянула на свекровь, которая сама никогда не касалась руля.

– Ну, или почти всё. Я пробовала водить, но…

– Но нам проще и безопасней самим возить Катюшу, либо оплачивать ей такси, а не лечение в травматологии. – закончил за неё Вилен Андреевич, за что получил недовольный взгляд жены в свою сторону. Лера усмехнулась.

– Вообще, девиз: «Женщина должна уметь всё», был главным для моей бабушки. Ладно, почему бы и… Да. – при этих словах, она посмотрела на Германа, подкрепив своё вербальное согласие, невербальным.

– Ну и отлично! А мы пока с Петюшей пойдём на прогулку к лесному озеру. – улыбаясь от предвкушения перспективы, произнёс Ростовцев.

– Я с вами! – оживилась Екатерина Дмитриевна, которая, как уже было сказано, принимала в воспитании внука самое деятельное участие.

Успокоившись и поняв, что сын в надёжных руках, Лера отправилась осваивать азы вождения под чутким руководством деверя.

Шёл третий час укрощения автомобиля. Худо-бедно Лаврова уже могла и двигаться, и тормозить. Они ехали по главной дороге коттеджного посёлка.

– Более плавно, Лер. – руководил Истомин-младший, всё время контролируя ситуацию.

– Да куда уже плавнее? – психовала девушка, в который раз услышавшая эту фразу. Машина снова дёрнулась от её не совсем мягкой манеры езды.

– Скажи, ты когда пациента режешь, скальпелем, как рапирой лупишь? Со всей дури? – саркастично поинтересовался Герман.

– Очень остроумно! Нет, конечно. Операция-это не игра на скорость.

– Вот и аккуратное вождение тоже. А ты жмёшь резко то на педаль газа, то на педаль тормоза! Машина содрагается, как в предсмертных конвульсиях!

– Вообщем, всё. Это не моё. – Audi, за сохранность которого парень уже опасался, вновь резко затормозило, да так, что хозяин, сидящий на пассажирском сидении, чуть не стукнулся лбом о лобовое стекло.

– Лер, ты можешь, хоть с машиной быть не такой импульсивной? Водить надо с холодной головой и повышенным вниманием, потому что тебе придётся просчитывать не только свои действия, но и действия всех участников дорожного движения, включая пешеходов! – нравоучительным тоном, пояснял Истомин-младший.

– Знаешь, неусыпного контроля с меня хватает и в больнице! – горячилась в ответ его родственница.

– А я то думал, тебе не слабо… Думал, ты смелая и целеустремлённая… – он решил действовать по-другому, достаточно изучив её характер.

Лера раздражённо вздохнула, исподлобья глянула на него, и снова взялась за руль. Герман, усмехнувшись, перекрестился, и машина сорвалась с места.

Они выехали на трассу, идущую вдоль посёлка с одной стороны, и вдоль леса с другой. Девушка достаточно уверенно держалась, приосанившись и ни на секунду не отводя взгляда от дороги. Её «инструктор» скрестил пальцы, втайне радуясь тому, что ученица, наконец, переосилив себя старается и показывает небывалые успехи, и, восхлавлял себя как лучшего педагога всех времён и народов.

Но, внезапно, прямо перед ними, на дорогу выскочил заяц. От неожиданности, Калерия выпустила руль из рук и закричала. Герман, с трудом успел перехватить управление, перегнувшись на сторону водителя и скомандовал:

– Тормози!

Когда Лаврова спешно исполнила его приказ и они остановились на обочине, парень тут же выскочил из машины, пытаясь отдышаться после пережитого. Он корил сам себя, за то, что рано расслабился, пустив за руль новичка в вождении, за то, что они выехали на трассу, за излишнюю самоуверенность.

Вновь сев на место, он отчётливо, почти по слогам, произнёс:

– Никогда, запомни, никогда, не бросай руль. Что бы не происходило! Ты могла сейчас… – Истомин-младший замолчал.

– Я испугалась. – пересохшими губами прошептала Лера. Она была бледна. – Я очень испугалась… – повторилось вновь и из бездонно-серых глаз покатились слёзы.

– Лера, Лерочка, ты чего? – Герман тут же опомнился, осознав, что она испытала не меньший стресс и притянул плачущую девушку к своей груди. Она обняла его, как единственное в мире спасение и продолжала вздрагивать, плача.

Парень гладил её по голове, касаясь красивых волос темновато-русого цвета, и его сердце замирало от разливающейся нежности. Было желание прямо в этот момент взять и увезти единственную в мире, которая давно поселилась в его сердце и душе, на край света. Спрятать и никому не отдавать. Где-то внутри защемило от нахлынувших чувств.

– Прости, я тебя подвела. – пролепетала Калерия, подняв голову и устремив заплаканные глаза на него.

– Ничего… – только и смог вымолвить Истомин-младший, борясь с собой, чтобы немедленно не припасть к её ещё слегка дрожащим губам, своими.

Лера, словно «считав» это его состояние, мягким движением выбралась из рук «инструктора».

– Спасибо. Ты замечательный друг. – подвела черту она, развеивая весь флёр романтики и трогательности момента. – Ну что, поехали домой? – девушка было взялась за руль, но Герман заметил, что её руки дрожат и на самом деле, она полна нерешительности.

– Давай-ка, назад я поведу. Хватит на сегодня с тебя ралли. – дружелюбным тоном произнёс он и они поменялись местами.

Через несколько дней, всю семью ждал неприятный сюрприз. Петя сильно заболел, очевидно подхватив какой-то вирус. У мальчика была сверх высокая температура, сопровождаемая самыми популярными симптомами: больным, покрасневшим горлом, насморком, кашлем, а ещё бессознательным состоянием, которое убиралось лишь на время лекарствами, а к ночи возвращалось вновь.

– Лерочка, – голова Екатерины Дмитриевны показалась в дверном проёме. – иди поужинай, я посижу с Петюней.

– Спасибо, я не хочу. – уставшим, но упрямым голосом произнесла девушка и с беспокойством взглянула на сына.

– Нельзя так, детка. – свекровь тихо вошла в комнату и присела рядом на кровать. – Ты почти ничего не ешь, не спишь. Ребёнку нужна здоровая мама.

– Екатерина Дмитриевна, фактически, я ему тётя, так что настолько сильной связи, через которую он мог бы уловить моё состояние, у нас нет. А я должна быть рядом с Петей. Контролировать состояние.

– Ты ему больше, чем мать. – назидательно заметила женщина. – Ладно, тебя ведь не переспоришь… – и она ушла.

Калерия посмотрела на мальчика и подумала, что Истомина права: она больше, чем мать. Наверное, случившееся несчастье сблизило их навсегда. Теперь она для Пети даже роднее погибшей Анжелики.

Её размышления были прерваны приглушённой вибрацией телефона. Истомин. Ну конечно, кто же ещё.

– Да, привет. – как можно тише ответила девушка, чтобы не побеспокоить сына.

– Привет, как дела? Как Петька? Ему лучше? – сразу же перешёл к животрепещющему вопросу муж.

– Не могу сказать однозначно. Утром лучше, под вечер всё по новой. Боремся. Ты как? Всё в порядке? – больше для проформы спросила она. Надо ведь исполнять роль супруги.

– В порядке, если не считать, что я всем существом с вами. С тобой и Петькой. Проклинаю эту командировку…

– Не надо. Это работа и работаешь ты в первую очередь для всей семьи. Не надо себя корить, что ты не здесь. Тем более, чем бы ты смог помочь? – попыталась успокоить бизнесмена Лаврова. – Мы справимся, вот увидишь.

– Мама сказала, что ты не ешь, не спишь. – внезапно, перешёл в атаку Игорь. – Это никуда не годится. Я настаиваю на том, чтобы ты поужинала и отдохнула. Слышишь? – конечно, она слышала.

Слышала и улыбалась. Настаивает он! Чисто по-истомински это всё прозвучало.

– Что, что, а настаивать ты умеешь. – озвучила свои мысли Лера.

– Я не шучу! – угрожал.

– Никто и не смеётся. Я подумаю над твоим предложением.

– Это не предложение, а приказ!

– Тиран. – продолжала издеваться над решительно настроенным мужчиной она.

– Лер, если ты не станешь заботиться о себе, я брошу всё, прилечу и тогда…

– Можешь не продолжать. Считай, что запугал. Ну, и Екатерина Дмитриевна… Подключила тяжёлую артиллерию! – усмехнулась Калерия.

– Правильно сделала. Так что прекращай наплевательски к себе относиться. Я завтра позвоню маме и проверю. – снова угрожающе раздалось из трубки.

– Выполнение приказа?

– Оно самое. Ты приказы не очень то понимаешь, поэтому нужно удостовериться.

– Я их игнорирую обычно. Но в данном случае, вариантов, похоже, нет.

– Правильно. – голос Истомина смягчился и Лера знала: он улыбается.

В этот момент, когда они завершили разговор, она, вдруг, осознала, что весьма чётко представляет себе его улыбающееся лицо. Пришлось признать, что ей нравится, когда Игорь улыбается.

Улыбка смягчала его начальственную серьёзность, жёсткость, молодила, делала более привлекательным. Играли смешинками коньячного цвета глаза, на правой щеке рождалась ямочка, превращая мужа в удивительно симпатичного мужчину из холодно-отстраненного хозяина жизни.

Лаврова помнила его улыбку и от этого разливалось тепло внутри.