Текст книги "На грани счастья (СИ)"

Автор книги: Miss Spring

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Глава 1

Лера сидела около гранитных плит, на которых были высечены имена её родителей и сестры: «Лавров Александр Борисович», «Лаврова Галина Николаевна», «Лаврова Анжелика Александровна». На кладбище как всегда было ветрено, что соответствовало атмосфере этого места. Мимо прошли несколько людей, одетых в чёрное с заплаканными глазами.

– Мам, как же мы теперь будем без него? – произнесла девушка в чёрном платке, отчаянно глянув на еле живую женщину, идущую рядом.

– Не знаю, доченька… – с трудом вымолвила мать девушки и они пошли дальше.

В голове Лавровой всплыли события четырёхлетней давности, которые были так свежи, будто бы произошли только что.

***4 года назад***

Тогда тоже стояло лето. Июнь сразу заявил о своём приходе невыносимой жарой и, слишком рано проносящимся по улицам, пухом, который был будто летний снег.

– Дочунь, смотри, будь умницей. – Галина Николаевна поцеловала младшую дочку в лоб: – Удачи тебе.

– Спасибо, мамуль. – Лера в ответ обняла и поцеловала мать.

– Лерка, как сдашь экзамен, сразу приезжай! – подмигнул ей с водительского сидения папа, а потом окликнул жену: – Хватит тискать ребёнка, Галчонок! Садись уже!

– Ой, какой умный выискался! Дай потискать! Неизвестно, сколько ещё я смогу это делать. Она же вон какая взрослая, самостоятельная стала! Двадцать лет… – с лёгкой грустью окинув дочку, произнесла Лаврова-старшая.

– Мам, всего двадцать. – лучезарно улыбнулась девушка и ещё раз поцеловав её, отпустила.

– Гиппократ, не балуй здесь! – хихикнула в открытое окно пссажирского сидения Анжелика, тряхнув копной каштановых волос. Лера подбежала к ней и заглянув в салон автомобиля, поймала взгляд малютки Пети-своего племянника, которому было полтора года.

– Петушок, следи за мамой, а то она считает себя главной, но мы то знаем, что это не так. – всё так же улыбаясь, сказала она и в шутку показала язык сестре.

– Так, всё, хватит, трещётки! – засмеялся отец, наблюдая за дочерьми в зеркало заднего вида: – Лер, отходи от машины, а то мы никогда до дачи не доедем.

Калерия сделала несколько шагов назад к подъезду, автомобиль приглушённо зашумел и тронулся. Она посмотрела ему вслед и помахала рукой Анжелике, которая тоже махала ей в заднее стекло.

Постояв ещё пару минут во дворе, девушка помчалась наверх, напевая под нос какую-то мелодию.

В квартире было прохладно благодаря кондиционерам. Лера включила музыку и, пританцовывая, стала собираться на экзамен. Цветастое, короткое платье, она сменила на классического кроя брюки лавандового цвета и черную шёлковую майку с кружевом на груди. Собрала в хвост свои красивые волосы темновато-русого цвета с лёгкой рыжиной, которые выглядели как мелирование «шатуш», благодаря тому, что у корней они были темными, а на концах-светлыми. Из украшений надела лишь гвоздики жемчужины. Балетки чёрного цвета и белая сумочка завершили образ и Лаврова в абсолютной «боеготовности», выскочила из дома, всё так же припевая.

Девушке, которая училась в мед. институте, оставалось сдать последний в летней сессии 4 курса экзамен – нейрохирургию. Так как Лера была отличницей и любила свою будущую профессию, то даже эта дисциплина, от которой хотел повеситься весь их курс, поддалась изучению, хоть было нелегко.

Добравшись, наконец, в институт и надев халат с шапочкой, она отправилась к своим сокурсникам толпящимся в коридоре.

– О, Лерка, привет! Наконец-то! – Лиза Толкачёва-стройная девушка, с красивыми, миндалевидными глазами цвета лесного ореха, пшеничными волосами и пухлыми губами-её подруга, тут же схватила девушку за руку.

– Ну что, какими мы заходим?

– После Гаврилова. Ну, ты третья, я четвёртая.

– А Тёма? Ты ему заняла место? Где он вообще? – Лаврова осмотрелась вокруг. Лиза начала улыбаться и внезапно, чьи-то тёплые ладони накрыли лерины глаза. Она нащупала руки и проведя по ним, улыбнулась: – Тёмкааа…

– Привет, солнышко! – она снова смогла видеть мир вокруг и через секунду перед ней возник её парень-Артём Шатров: высокий, красивый брюнет, с очаровательными зелёными глазами.

– Привет! – Лера, привстав на цыпочки, обвила его шею руками. Он приподнял её над полом, поцеловал, а затем поставил обратно.

– Готова?

– Конечно. Ты как, доучил?

– Вроде да. – махнул рукой Артём: – Там видно будет.

– Артём, ты же обещал! – возмущённо произнесла она. Парень что-то хотел ответить, однако, внезапно, среди толпы появилась лаборант их кафедры Лина и громко сказала:

– Лаврова! Тебя просили зайти в деканат.

– Зачем? – с улыбкой переспросила Лера.

– Я не знаю! – отмахнулась лаборант и побежала дальше.

– Непонятно, что им надо… – недоумённо произнесла девушка.

– Ну, иди. Успеешь! – сказала Лиза.

– Я быстро. – кивнула Лаврова и побежала в деканат.

– Здравствуйте, Нина Михайловна! – улыбнулась методисту она, войдя туда.

– Здравствуйте, а вы… – нахмурилась методист, вспоминая знакомое лицо студентки.

– Я-Калерия Лаврова. Вы меня вызывали.

– А, проходите, присаживайтесь. – женщина поменялась в лице, став серьёзнее, чем была, и Лера даже испугалась, не имея и приблизительных догадок о чём пойдёт речь. Девушка присела, продолжая улыбаться, несмотря на поселившуюся в душе тревогу.

– Так что случилось?

– Нам звонили из полиции. – начала Нина Михайловна.

– И?

– Ваши родители и сестра попали в аварию. До вас, почему то, дозвониться не смогли. – продолжила женщина. Улыбка сползла с лица Калерии. Девушка ощутила, будто в душе одна за одной разрываются мины, как на обложенном поле. Она хотела было задать вопрос, но методист сама на него ответила, снова заговорив: – Вас просили приехать в морг. – она с сочувствием в глазах смотрела на стремительно бледнеющую студентку: – Это, вроде недалеко от вашего дачного посёлка… Вот адрес. – Нина Михайловна протянула квадратный листик бумаги.

– Они… Все? – только и смогла вымолвить побелевшими губами Лаврова.

– Я не знаю. – растерянно пожала плечами методист: – Поезжайте. Я договорюсь о другой дате сдачи экзамена.

Лера с трудом поднялась со стула и на подкосившихся, резко послабевших ногах, вышла в коридор. Перед глазами всё плыло. Слёзы заливали лицо, капая на пол. Девушка, прислонившись к стене, сползла вниз и зарыдала во весь голос.

К ней тут же подбежали другие студенты, стоящие в коридоре и стали наперебой предлагать воду, успокоительное и помощь.

Она уже почти ничего не видела и не слышала в гомоне чужих голосов. Только по очереди вспоминались и вставали перед ней лица папы, мамы, сестры и племянника.

Лаврова не помнила, как оказалась в морге на опознании, где ей по очереди показали три окровавленных трупа, в которых она с трудом смогла опознать родителей и Лику. Следователь записал её показания.

– А Петушок? – севшим голосом произнесла она.

– Петушок? – недоумённо переспросил представитель закона.

– Мой племянник Петя. Пётр Александрович Лавров. Он с ними был…

– Ах, точно. Мальчик жив, но в тяжёлом состоянии.

– В какой он больнице? – соскребая, где-то на задворках сознания, остатки сил, спросила Лера.

– В 25-й, но к нему вас всё равно не пустят сегодня. Езжайте домой. – сочувствуя девушке произнёс собеседник.

Калерия выбралась из морга, видя миллион звёздочек перед глазами, чувствуя бешеную усталость и пустоту внутри. Она теперь была одна. Совсем.

– Лерка, солнце! – раздалось откуда-то издалека и она почувствовала, как её обняли знакомые руки.

– Тёма, я… Не знаю, как жить дальше… – глотая ком, стоящий в горле проговорила девушка, уткнувшись в плечо Шатрова.

– Я с тобой. – прошептал он на ухо, гладя её по голове: – Поехали, тебе надо отдохнуть. – Лера кивнула и они начали идти к такси, которое парень вызывал заблаговременно.

Но в ту же минуту, сделав лишь пару шагов, она почувствовала сильную боль внизу живота, от которой резко согнулась.

– Лер, что? – перепуганно глядя на неё, спросил Артём.

– Очень больно… – прошептала девушка.

Шатров не стал медлить, подхватил её на руки и усадив в такси, попросил водителя ехать в ближайшую больницу. От сильной боли Калерия потеряла сознание в машине, у него на руках.

Когда она пришла в себя, то увидела, что находится в больнице. Слишком светлые стены, поначалу, почти ослепили. В палату сразу же пришёл врач.

– Что со мной? – спросила Лаврова, быстро вспомнив всё произошедшее в день экзамена. – Сколько я уже лежу здесь?

– Вас привезли вчера. С вами всё хорошо, но… – врач замолчал, а потом, выдохнув, продолжил: – Мы не смогли сохранить беременность, срок был слишком маленьким.

– Беременность? – переспросила Лера, не веря услышанному.

– Вы не знали?

– Нет, я… – слёзы сами покатились из глаз. Девушка не понимала, почему она теряет всех самых близких и родных. Даже собственного ребёнка, о существовании которого не успела узнать.

*******

Лера поёжилась от мурашек пробежавших по коже и тяжело вздохнув, произнесла:

– Мне очень не хватает вас, родные мои. – несколько солёных слезинок упали из её глаз на гранит и снова накрыло с головой дурацкое чувство абсолютной безнадёжности: могилы оставались безмолвными, от небес не стоило ждать ответа, на тот свет не позвонишь и голоса близких не услышишь… И от подобного осознания было до тошноты горько и больно.

Аккуратно разложив цветы поверх плит, Калерия ещё раз посмотрела на высеченные, родные ей имена и ушла прочь, борясь с болью, ставшей ей за эти годы подругой. Лаврова часто просыпалась по ночам от того, что ей снился тот день, то утро, родители, заливистый смех сестры и её нерождённый ребёнок.

– Лерка, собирайся, нам скоро выходить! – прокричала Лиза, и тут же, голова подруги показалась в дверном проёме: – Калерия Александровна, очнитесь! Кардиохирурги не витают в облаках! – усмехнулась Толкачёва, одновременно натягивая джинсы.

– Да, я уже… – Калерия вернулась из своего потока сознания и потёрла лицо руками.

– Ты опять на кладбище была? – растроенно-сочувственно произнесла Елизавета, присев рядом и обняв её за плечи.

– Была, сегодня день памяти… Господи, такое ощущение, что прошло пять минут, а не четыре года… Что сейчас я проснусь в своей комнате, в нашей квартире, а мама как всегда заглянет утром и скажет: «Руня, вставай, куклёнок, будем завтракать»… И что всё произошедшее за эти годы после их смерти, будет просто ночным кошмаром. – с горечью призналась Лаврова и закатила глаза к потолку, сдерживая поток слёз.

– Лерик, ну… Ну не плачь, прошу. Мне очень жаль, что их не вернуть. Хорошие у тебя родители были, и Лика красотка… Но, жизнь…

– Я знаю, жизнь продолжается. – вздохнув, оборвала подругу девушка: – Всё нормально. Я сейчас соберусь и поедем в больницу. – она, будто стряхнув с себя грусть, встала с дивана и подошла к шкафу, начав перебирать вещи: – Кстати, хозяйка же завтра приходит? – вдруг вспомнила Калерия.

– Ой, точно. Лер, а я завтра не могу остаться к её приходу… – с милой улыбкой начала Лиза и Лера поняла, что подруга опять уходит куда-то вечером.

– Ну и с кем на этот раз? С Мишей или с Костей?

– С Пашей. – констатировала Толкачёва. Лаврова вопросительно глянула на неё, вскинув брови. – Ну, мы познакомились недавно… Брат того мужчины, помнишь, который на концерте рок-группы с сердечным приступом упал!

– А, помню. Я бы от таких песен тоже упала. Его же туда молодая любовница привела… А Паша, значит, свободен? Подожди, а сколько ему лет?

– Тридцать восемь.

– Тебя ничего не смущает?

– А что меня должно смущать, Лер?

– Четырнадцать лет разницы, например. – выглянув из-за дверцы шкафа, произнесла Калерия.

– Ой, ну что за ерунда. Ты как бабулька старая, Лер. Нет, не смущает. Паша, знаешь ли, ещё молодым сто очков фору даст.

– В чём?

– Во всём! – усмехнулась Елизавета.

– Вы что, уже…?

– Лера, мы не в Средневековье! Да, уже! И не один раз. Так что, твои нотации слегка припозднились.

– Ну ты даёшь, Лиз.

– А что такого?

– Не знаю, я бы никогда не смогла быть с человеком, который настолько старше меня. Это же целая пропасть! – поражённо произнесла Лаврова, которая около зеркала уже закручивала копну своих невероятных волос в пучок.

– Это, как минимум, очень интересный опыт. А там посмотрим. Всё, не ворчи. А, да, Лер, ты же сможешь завтра одна убрать здесь немного?

– Ты из меня верёвки вьёшь! Ладно, но в следующий раз, убираешь ты! А то знаешь ли, я тоже могу по свиданиям бегать с Артёмом…

– Да ну, вы и так каждый день на работе встречаетесь. Удивительно, как ещё не надоели друг другу.

– Ну ты что, – с нежной улыбкой возразила Лера: – Как любимые люди могут надоесть? Скажешь тоже.

– Ой, романтики! Ладно, собралась? – Калерия кивнула: – Всё, побежали.

***4 года назад***

– Вот здесь ещё распишитесь. – указал на документы нотариус. Лаврова поставила подпись в указанном месте: – Всё, поздравляю вас. Ну, и сочувствую одновременно.

– Спасибо.

Лера вышла из нотариальной конторы, переваривая тот факт, что теперь она владела всем имуществом родителей: квартира, которая осталась ещё от бабушки на Кутузовском проспекте, папина компания, их дача. Правда, часть квартиры принадлежала её племяннику Пете, но так как Калерия являлась его опекуном, то, пока что, распоряжалась собственностью вместо него.

– Лер, ну что, всё? – поинтересовался Артём, ожидавший свою девушку рядом с конторой.

– Да, всё. С документами всё. Теперь, мне надо что-то делать. На мне компания отца.

– Как что? Управлять, конечно. Александр Борисович, наверное, хотел бы, чтобы его дело процветало.

– Тём, а ничего, что я ни черта не понимаю в бизнесе? Я будущий врач, а не бизнесвумен. Это Лика у нас могла бы заменить отца, но её нет! – растерянно-возмущённо ответила Лаврова.

– Ну, тогда выход один: доверить управление директору и людям, которые все эти годы работали на твоего отца.

– Я тоже другого варианта не вижу.

Однако, управление компанией стало далеко не единственной проблемой, с которой столкнулась юная, перенесшая горе потери Калерия.

Уже через месяц после того, как она вступила в права наследия, пытаясь кое-как контролировать дела компании, лечить племянника, который потихоньку выздоравливал и смиряться с болью после смерти близких, объявились люди, которые, как выяснилось, были кредиторами её отца.

Не церемонясь с хрупкой девушкой, они потребовали немедленно вернуть им пять миллионов долларов. От того, какую именно сумму озвучили эти люди, у Леры перехватило дыхание: таких денег в свободном распоряжении не было. Когда же она попросила об отсрочке, пыталась объяснить, что достать требуемую сумму будет не так то легко, то кредиторы, применив грубую силу, вполне ясно и чётко разъяснили, что если деньги не будут возвращены в течении двух дней, то лерин племянник Петя отправится к маме и бабушке с дедушкой.

Лаврова, понимая, что ситуация безвыходная, умудрилась за один день продать шестикомнатную квартиру на Кутузовском за двадцать миллионов долларов, вместо тех двухсот, что она стоила на самом деле, прибегнув к помощи юриста их компании.

Но, как говорится: «Пришла беда, открывай ворота» и Лере пришлось убедиться в правильности этого выражения на собственном, горьком опыте. Едва след кредиторов, пришедших за такой баснословной суммой долга, простыл, – появились новые. Снова предъявили расписку о том, что Александр Борисович был должен им деньги и снова угрожали, требуя вернуть долг, как можно скорее. Сумма была больше – четырнадцать миллионов долларов, а срок таким же. Калерия вновь отдала деньги, понимая, что доводить до крайности ситуацию нельзя.

После, появлялись новые кредиторы. Из-за таких огромных долгов отца, пришлось продать и дачу.

Новым «ударом» для Леры стало то, что Петю у неё забрала опека. Кто-то анонимно пожаловался, что условия для проживания ребёнка неподобающие, денег почти нет, мальчик страдает. Лаврова не смогла отстоять малыша и племянник, который замкнувшись в себе совсем ничего не говорил после аварии, оказался в детском доме.

В тот момент, когда девушке показалось, что всё, что могло произойти плохого в её жизни, уже произошло, на пороге её дома появились двое мужчин, которые попросили серьёзно поговорить. Они знали всё о произошедшей аварии в мельчайших подробностях и предлагали продать им компанию Александра Борисовича.

– Представляешь, – Лера сидела с заплаканными глазами на диване перед Лизой, в их съёмной квартире-новом доме Калерии. – они убили моих родителей, сестру и имеют наглость вот так явиться среди бела дня!

– Подожди, может в полицию обратиться? – опешила Толкачёва, понимая, что дело серьёзное.

– Да, конечно. Они Петьку могут убить… А потом и меня заодно. Папа отказался продавать компанию и вот… Результат, как говорится, на лицо! – всё так же роняя слёзы и нервничая, произнесла Лаврова.

– Лерка, может и правда, продать?

– Господи, у меня же ничего не осталось, кроме этой компании! На что я жить буду? А папа? А его память? Это значит-предать его…

– Знаешь, думаю твой папа, у которого, прости, непонятно какая чертовщина в бизнесе творится, меньше всего на свете хотел, чтобы пострадала ты или его внук! А жить будет на что. Что-то же они тебе заплатят?

– Наш юрист, сказал, что это копейки, по сравнению с реальной суммой. Чисто символическая цифра…

– Лер, я думаю в данный момент, не надо соизмерять свою жизнь и эту сумму. Главное, чтобы они не причинили вреда ни тебе, ни Петьке. На те деньги, что они тебе заплатят, сможешь снимать квартиру и жить какое-то время. Ну, если разумно распорядишься. – убеждала подругу Елизавета, которая была перепугана случившимся.

– Наверное, ты права… – вытирая слезы рукой, проговорила Лера: – Господи, ну почему всё так?! Что у папы такого произошло, откуда эти долги и эти люди…?

– Да уж, ответа мы не узнаем, Лерусь… Хотя, я думала, что подобное осталось в девяностых.

Через несколько дней Лаврова подписала требуемые документы и перестала быть владелицей бизнеса своего отца.

Так, у Калерии после смерти всех её родных не осталось ничего: ни крыши над головой, ни их любимой дачи в посёлке «Солнечный», ни денег, ни племянника, опекунство над которым теперь надо было ещё заслужить. Для этого Лера должна была иметь стабильный доход, мужа и хорошие жилищные условия. Ничего из вышеперечисленного в ближайшее время даже не предвиделось.

******

– Лаврова, Толкачёва, где вас носит? – закричала старшая медсестра кардиохирургического отделения Жанна Арсеньевна Забелова, увидев выходящих из лифта и неспешно следующих по коридору подруг.

– Жанна Арсеньевна, у нас смена начинается в три часа! – ответила Елизавета.

– Да, Толкачёва, только уже без десяти три! А вам ещё переодеться надо! Леднёв, между прочим, уже собирает всех в ординаторской! – ругалась на молодых врачей-интернов Забелова.

Девушки переглянулись и решили ускориться, чтобы не опоздать на общее собрание.

Когда подруги «влетели» в ординаторскую, Сергей Ильич Леднёв-зав. отделением, великолепный хирург, их учитель, уже находился там и о чём-то объявлял.

– Лаврова, Толкачёва! Когда вы начнёте приходить на смену заранее? – недовольно произнёс он, увидев учениц.

– Простите пожалуйста… – потупив взгляд тут же пролепетала Лаврова.

– Так, ладно. Вернёмся к нашим баранам… – сказал, смягчаясь, Сергей Ильич.

В этот момент, Калерия поймала взгляд Артёма, стоящего напротив: он подмигнул любимой, ласково глядя на неё.

– Я хочу сегодня, – продолжал зав. отделением – выбрать одного из своих интернов в качестве ассистента на шунтирование коронарной артерии. Пациент-женщина, пятьдесят пять лет. Каков диагноз, думаю, догадаетесь сами. – взгляд хирурга упал на Леру, которая в этот момент засмотрелась на возлюбленного: – Да, Лаврова?

– А? – девушка будто очнулась: – Да, Сергей Ильич. Инфаркт миокарда. – несмотря на свою отвлечённость от монолога Леднёва, она слышала его слова.

– Молодец. Всё-таки, из тебя выйдет толк. Ну, раз не всё потеряно, то тогда, Лаврова и будет сегодня допущена к шунтированию. – произнёс учитель.

Калерия просияла улыбкой, не веря своим ушам. Она и мечтать не могла о таком счастье для себя: – Лаврова, радоваться будете, если операция хорошо пройдёт! А пока, готовьтесь! Хватит уже глазки Шатрову строить. – с этими словами, мужчина покинул ординаторскую.

– Лерка! Поздравляю! – Лиза обняла её. – Запоминай там всё, смотри внимательно, потом расскажешь! – Толкачёва от переизбытка чувств трясла подругу за плечи.

– А глазки строить не надо переставать. – раздался сбоку голос Артёма. Девушка вырвалась из объятий подруги и посмотрела на любимого.

– Ну, я подумаю… – шутливо произнесла она и тут же, встав на цыпочки, поцеловала парня.

Операция прошла успешно и спустя четыре часа, Лаврова с Леднёвым вновь появились в ординаторской.

– Поздравляю! – Елизавета тут же вскочила с дивана и подбежала к подруге. – Как всё прошло?

– Хорошо. – Лера устало улыбнулась.

– А по какому поводу, собственно, такой пир? – раздался вопрос Сергея Ильича и только тут Калерия заметила, что стол в ординаторской накрыт будто к празднику: торт, шампанское, конфеты и прочее.

– Повод есть. – раздалось сзади. Все синхронно обернулись и увидели Шатрова с букетом роз цвета шампань в руках.

Он проследовал дальше, подходя к своей девушке и, в итоге, стал перед ней на одно колено. Все врачи, находившееся в ординаторской в тот момент, следили с замиранием сердца за происходящим. Лаврова молчала, ожидая того, что последует далее, слыша как бешено бьётся собственное сердце и как тихо, с восторгом, ей на ухо шепчет державшая её за плечи Елизавета: «Лерка, он же сейчас предложение сделает!».

– Дорогая моя Лера, – начал, волнуясь, Артём: – любимая Калерия Александровна! Я так тебя люблю, что слов не хватит, чтобы высказать это… Будь моей женой! – выпалил парень.

На глазах Калерии навернулись слёзы, она молчала от переизбытка чувств с нежностью смотря на Шатрова, с которым собиралась связать свою судьбу.

Пауза подзатянулась и Леднёв, слегка усмехнувшись, произнёс:

– Лаврова, хирург должен быть решительнее!

– Лерка, – подруга толкнула её в бок: – ты чего? Отвечай уже!

И только Лера набрала воздуха, чтобы ответить любимому согласием, как вдруг, в дверь постучали.

Всё внимание присутствующих переключилось туда. На пороге появился мужчина: представительного вида, лет 45–50, высокого, примерно 185 см. роста, статный, широкоплечий. Открытый взгляд живых глаз коньячного цвета выражал целеустремлённость, высокий лоб был обрамлён тёмно-каштановыми волосами с проседью, виски́ и вовсе «серебрились», что несомненно украшало и без того очаровательную, типично мужскую внешность, с неким шармом; завершала этот мужественный облик щетина, которая смотрелась настолько естественно и элегантно, что нежданно вошедшего посетителя трудно было представить без неё. Костюм тёмно-синего цвета, который как нельзя лучше обыгрывал внешность, невероятно шёл мужчине.

– Добрый день! – он изумлённо застыл в дверях, увидев вместо привычной суеты ординаторской, какой-то праздник и молодого врача, стоящего на одном колене с кольцом в руках: – Простите, что помешал. Мне нужна Калерия Александровна Лаврова.

Лера, с губ которой ещё не сорвалось заветное «да», удивлённо вскинула брови. Этого человека она видела впервые.