Текст книги "Горький вкус любви (СИ)"
Автор книги: Miss Spring
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 12
Какое-то время они проехали молча, а потом она сказала:
– Ты прости ещё раз, что я не сдержалась. Просто… Каждый раз думаю, что уже приняла случившееся, но каждый раз так больно… как впервые.
– Ну что ты, я же всё понимаю. И мне, правда, очень жаль, что я разбередил тебе душу.
– Да ну, ничего ты не бередил. Я об этом никогда не забываю, да и вряд ли когда-то отпустит… И потом, это я решила тебе рассказать об этой части своей биографии, поэтому ты тут не при чём. – успокоила его Мария. – Ты, лучше, если можешь и хочешь, порассказывай ещё о себе. Есть же то, чего я не знаю?
– Сейчас прозвучало, будто мы много лет в браке и ты пытаешься уличить меня во лжи. – усмехнулся мужчина. Маша засмеялась в ответ.
– Не в этом случае.
– Так, ну, про моё детство мама, наверное, много рассказывала. Я был достаточно хулиганистым, шаловливым мальчишкой, любил доставить родителям хлопот и заставить их понервничать.
– Надо же, как люди меняются! – иронично заметила Северцева. – Ни за что не сказала бы, что ты был шаловливым.
– Надо отдать мне должное, я хорошо учился в школе. – улыбаясь, продолжил Дмитрий. – Ну, выговоры за поведение и драки в коридорах на переменах, я не считаю. Мама часто ругала меня, жаловалась отцу, что мол вот, снова подрался с кем-то, опять классный руководитель вызывает в школу, а отец спокойно отвечал, читая газету: «Главное, что двоек нет. Ума наберётся, а мудрость придёт с годами».
– Я бы тоже волновалась, если бы сын драчуном был.
– Я дрался не просто так, я по делу. Девчонок защищал. – усмехаясь, пояснил Воронцов.
– Так ты ещё и дон Жуаном был?
– Не совсем. Я предпочитал просто быть обходительным и вежливым с прекрасной половиной класса. Просто как-то сразу заметил, что на девочек это действует безотказно. И списать дадут, и староста, тоже девочка, лишний раз прикроет. – Маша засмеялась. – А чего ты смеёшься, разве нет? – весело спросил адвокат. – Ну, вообщем, счастливое детство вот такого оболтуса. Ну, потом, закончил школу с серебряной медалью, до золотой не дотянул немного, алгебра подвела. Поступил в МГУ на юридический. О моём фееричном появлении на вступительных ты слышала уже. Но универ быстро расставил всё по своим местам и приучил быть более обязательным, самостоятельным…
– А срыв контрольной как же? Подозреваю, что не только это было в твоей биографии. – посмотрев на него с хитрым прищуром, напомнила девушка.
– Это было, да. Но, кстати, контрольную я тогда тоже сорвал по делу, так сказать. Из-за девушки. – признался Дмитрий.
– Какой ты влюбчивый!
– На самом деле нет! Но это была первая любовь. Ну, такая, знаешь, по-настоящему сильная и чистая. Та самая, которая бывает только раз в жизни. Её звали Элла, она была очень красивой и очень гордой девчонкой, неприступной.
– И ты её решил покорить?
– Конечно. Я сразу понял, что она будет со мной и активно начал заниматься тем, чтобы заставить эту крепость рухнуть под тяжестью моего обаяния. – улыбаясь, рассказал Воронцов. – Вот поэтому и контрольную сорвал, чтобы обратить на себя внимание, показать, какой я смелый, крутой что-ли…
– Помогло? – поинтересовалась Мария.
– Помогло, но не только это. Я и букеты ей таскал, и стихи сочинял, и на экзаменах помогал, и даже конспекты за неё писал! Но больше всего мне помогло то, что я её защитил как-то перед преподавателем. Её отчитывали за пропуски и грозили отчислением… Я вмешался, хотя Элла была виновата. Но мне тогда было всё равно, хотелось её огородить от любых неприятностей. Вот это на неё произвело особое впечатление и в конце концов, она согласилась сходить со мной в кино. Я был на седьмом небе, честно.
– Ну, видимо благородство и рыцарство у тебя в крови.
– Да какое там рыцарство, всё любовь… На тот момент, я впервые настолько сильно полюбил кого-то. Крышу сносило. Потом и Элка, наконец, меня разглядела и к моему великому счастью, влюбилась. Мне кажется, мы были самыми безумными влюблёнными в мире! Сбегали с лекций, гуляли в парках часами, брали билеты в кино на несколько сеансов подряд и целовались на последнем ряду до одури! Я думал, что всё будет просто, раз мы любим друг друга, но… Судьба подкинула испытание в виде её родителей.
– Они были против?
– Да. А родители у Эллы были суровые. Семья с высоким положением, папа дипломат, мама зам.зав.кафедрой онтологии и теории познания на философском факультете, кстати, тоже МГУ. Дед военный, генерал, бабушка профессор искусствознания.
– Боже, как всё серьёзно. – поразилась Северцева. – Вот это тебя занесло… Покорил, так покорил.
– Сам в шоке был, но я отступать то не привык. Да и всё равно мне было, кто там у неё папа, кто дед… Хоть боги древнегреческие! – продолжал свой рассказ Дмитрий. – В общем, её родители стали ограждать дочку от общения со мной как могли, но для меня это не было помехой. На их беду и моё счастье, окно её комнаты находилось как раз рядом с пожарной лестницей. Я по этой лестнице несколько месяцев лазил к ней в окно и на ней же прятался, если грозила опасность встретить родителей Эллы.
– На лестнице? – ахнула Маша, с удивлением слушая романтическую историю.
– Ну да. А что, это невероятно удобно было. Представь, я лез к ней, Титов, кстати, страховал меня внизу, я залезал в окно, которое Элла всегда предусмотрительно открывала, был с ней, а если вдруг шли её родители или бабушка, я быстро ретировался на лестницу у окна и стоя там на ступеньке, ждал, пока Элка подаст знак и я снова смогу вернуться в комнату. Пару раз я чуть не навернулся, но всё обошлось.
– И долго же вы с ней так скрывались?
– Нет. Через 3 месяца Элла героическим образом поставила папе дипломату жёсткий ультиматум, заставив принять её выбор. Родители сдались и мы недолго думая, поженились.
– То есть у тебя две жены?
– Было. – уточнил Воронцов. – Только вот с Эллой я был по-настоящему счастлив. Мы жили прекрасно, каждый день как праздник, каждый месяц медовый… Сказка, да и только.
– И что же случилось в вашей сказке? – спросила девушка.
– Элла забеременела. – как-то грустно ответил мужчина.
– Ты не хотел ребёнка?
– Да ну, что ты. Очень хотел! Я от радости, думал, взлечу, не имея крыльев. Но нам не повезло, беременность была внематочной. Врачи её вовремя не определили, тогда таких технологий, как УЗИ не было. Случилось то, что должно было случиться: разрыв, кровотечение… В общем, это были какие-то страшные дни для всей семьи, её родители винили в случившемся меня, Элка вообще не хотела никого видеть, у неё произошли два нервных срыва… – было видно, что Дмитрию тяжело вспоминать о прошлом. – С той поры, наше счастье закончилось. Элла находилась в постоянном состоянии депрессии. Врачи ей сказали, что детей теперь точно не будет. Она пыталась несколько раз свести счёты с жизнью, но её спасали то я, то родители… Наши отношения рушились, как карточный домик. Её папа принял решение отправить дочь в Крым, в университете она взяла академ. Я остался, так как надо было учиться. Целый год она провела там, я хотел к ней приехать, но Элка просила меня не делать этого, не отвечала на мои письма, редко звонила. В итоге, когда она вернулась, я понял, что моя семейная жизнь закончилась. Элла попросила развод, сказала, что больше не любит меня и после всего того, что произошло не может со мной жить.
– Как же ты это пережил? – произнесла Маша. – Так страшно…
– Не знаю, Марусь. После таких событий, как-то сразу резко взрослеешь. Вот и я повзрослел, перестал быть оболтусом и романтиком. Стал жить скучнее, правильней и проще.
– А Элла? Каково тебе вообще было видеть её в университете? Вы же наверняка сталкивались?
– Элла перевелась в крымский университет и там уже заканчивала обучение. Мы не виделись очень много лет. – ответил Воронцов.
– А потом встретились?
– Да, несколько лет назад я ездил во Францию на пару дней, к давнему приятелю на свадьбу. Встретил её. Она вышла второй раз замуж за дипломата, одного из молодых и перспективных, работающих с её отцом. Они жили долгое время в Женеве, теперь во французском Бресте. Европейские врачи сотворили чудо и сейчас Элла счастливая мама двойняшек Лилли и Дмитрия.
– Дмитрия? – переспросила Северцева. – Это…
– Да, в память о первой любви. Она сказала, что ей приятно, что он тоже Дима. Мы долго разговаривали тогда, вспоминали наше прошлое… Элка ругала себя, говорит, что когда разводилась, на самом деле любила. Просто запуталась, да и родители насели на неё со своими нравоучениями, с тем мнением, что если бы не я, то её судьба сложилась бы по-другому. Ну, что Бог не делает, всё к лучшему. Значит, так было надо. – вздохнув, сказал адвокат.
– Тебе было тяжело её видеть?
– Не знаю, Машенька… Наверно, как у тебя, уже всё стало очень далёким. – горько усмехнулся он. – Но знаешь, я придерживаюсь той же точки зрения, что и твоя любимая Друнина. Как там у неё…:
«Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой —
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.
Не тянитесь к прошлому, не стоит —
Все иным покажется сейчас…
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остается в нас»
– процитировал адвокат.
– Наверно, это самая правильная стратегия. – улыбнулась Мария. – А второй твой брак?
– Второй брак-это какая-то насмешка судьбы. – усмехнулся Дмитрий. И поведал о появлении в его жизни Нонны Борисовны.
– И она никогда не сожалела о том, что избавилась от детей? – с ужасом спросила девушка, выслушав историю про вторую жену адвоката.
– Не знаю, Марусь. – пожал плечами Воронцов. – Мы с Нонной так и не стали близкими людьми и я не смог понять мотивов её поступков, если они вообще были. Я очень мечтал о ребёнке, был готов воспитать любого, даже если бы этот ребёнок был не от меня, но Нонна предпочитала решать данный вопрос радикально. Боялась испортить фигуру, боялась сидеть в декрете… Она же актриса. Пусть и театральная, но там, на подмостках, для неё кипит жизнь, а на реальную времени и желания уже не остаётся, видимо.
– Никогда не понимала, почему так… Одним Бог даёт ребёнка за ребёнком, хотя женщины не желают рожать, а другим, кому хочется-нет… – грустно произнесла Северцева.
В этот момент, она увидела, что они достигли цели и уже въезжают в Санкт-Петербург.
– Ну вот, первая точка нашего маршрута. – сказал Дмитрий.
– Никогда не была в Питере.
– Подожди, Выборг так близко и ты никогда не приезжала в Питер?
– Так получилось. Но я всегда мечтала. – улыбнувшись ответила Маша.
– Значит, мечты сбываются!
Они заселились в отель, где адвокат предусмотрительно забронировал два соседних номера и отправились на вечернюю прогулку по городу. В Питере было по-мартовски холодно, периодически шёл мелкий снег, но это не мешало парочке совершить длинный марш-боросок.
Они погуляли по Дворцовой площади, увидели Зимний дворец, Адмиралтейство, откуда пошли по большому, шумному и парадно-красивому Невскому проспекту к Казанскому собору, затем очутились на Большой Конюшенной улице.
– Стой, вот здесь мы обязательно должны затормозить! – сказал мужчина, когда они шли по аллее.
– Почему? – улыбнулась Мария.
– Здесь находится самая старая пышечная в городе! Ты должна попробовать эти пышки!
– Ты уверен? – она посмотрела в ту сторону, куда указывал Воронцов и увидела очередь.
– Абсолютно! Если повезёт, эта очередь разойдётся минут через 15, но ты не пожалеешь, что мы ждали. – и он потянул её ко входу в пышечную.
Внутри было совершенно просто, даже немного запустело. Атмосфера сильно напоминала 70-е годы Советского союза. Но когда девушка попробовала горячую, ароматную пышку присыпанную сахарной пудрой, то её восторгу не было предела. Дмитрий с удовольствием наблюдал за её эмоциями, отразившимися на лице, пока она ела.
– Вкусно? – с улыбкой спросил он.
– Очень! – чуть ли не промычала Северцева, не ожидавшая ничего особенного. – Я не понимаю в чём секрет! Вроде бы обычный пончик в масле, но это просто… Волшебство!
– А я говорил. – кивнул адвокат, тоже откусывая кусочек. – В детстве, мы несколько раз ездили с папой в Ленинград и обязательно заходили сюда. Он всегда брал пышки и грушевый компот. Веришь, с детства ничего вкуснее не ел!
– Знаешь, это, наверное, потому, что в детстве всё кажется лучше.
– Да не то что лучше, Марусь. Скорее значительнее.
– Может и значительнее. – улыбнулась она.
– Просто сейчас, я могу себе позволить если не всё, то многое. Это перестало быть событием. Ну, в детстве, если отец говорил, что мы поедем в Ленинград, или что он купит мне мяч, например… Как я ждал этого дня! Как праздник, как чудо, как Новый Год! А сейчас нет уже такого ощущения… Наверно, жизнь меня избаловала или просто старею. – усмехнулся Воронцов.
– Да нет, Дим. Просто с возрастом другие вещи стали более значительными. Такие как семья, друзья, работа и своего рода долг перед подзащитными…
– Может ты и права. – проницательно посмотрев Маше в глаза, ответил он. – Ну что, может ещё по одной?
– Да. – согласилась девушка. Дмитрий отправился к стойке сделать заказ, а она чуть громче весело произнесла ему вслед. – И компот! – от этого у него на душе стало невероятно тепло. Мужчина почувствовал, что Мария абсолютно «его человек», что она стала ему настолько родной, будто он знает её всю жизнь.
Перед ней не надо было кого-то изображать, стараться быть лучше, с ней он мог быть самим собой и это самое прекрасное ощущение, которое когда либо испытывал адвокат. Последний раз так он себя чувствовал рядом с Эллой, пожалуй, единственной сильной любовью в его жизни.
Кроме того, Маша была первой из женщин, кому хотелось открыть душу. Спокойно, без утайки, рассказать о себе всё, что она захочет знать. Быть абсолютно искренним и честным. С ней он снова чувствовал себя живым, как много лет назад, в детстве и юности, до трагической истории с первой женой, после которой что-то внутри надломилось.
Выйдя из пышечной, парочка отправилась к Спасу на Крови, находящемуся рядом.
– А ты знаешь, что Спас на Крови в буквальном смысле, утопает в легендах? – спросил Дмитрий.
– Ну, я знаю некоторые из них, но все ли, вот это вопрос.
– И что же ты знаешь?
– Историю о крестах, спрятанных в канале Грибоедова во время революции; про длительную реставрацию храма в советские годы: его долго реставрировали, обнесли лесами и местные шутили, что когда леса, наконец, снимут, закончится советская власть. И едва в 1991 закончилась реставрация и леса были убраны, случился августовский путч и СССР рухнул… – начала вспоминать Мария. – Ещё знаю про икону, располагающуюся под крышей храма, на которой проступили роковые для российской истории годы: 1917, 1941, 1953. И что сейчас, якобы, проступают и другие даты, которые могут предвещать иные трагедии. Больше ничего.
– Ну, тебе знакомы почти все легенды, так не интересно. – в шутку обиделся Воронцов.
– А ты хотел напустить таинственности под вечер? – засмеялась девушка. – Ну, раз «почти», то рассказывай, чего я не знаю.
– Есть такой факт, от которого у меня мурашки по коже каждый раз: говорят, что через 20 лет после войны, в главном куполе храма, обнаружили застрявший немецкий артиллерийский снаряд. Внутри купола находится мозаика звёздного неба и изображён Иисус Христос, который держит книгу с надписью «Мир Вашему дому». Так вот снаряд застрял как раз над словом «мир».
– Ничего себе… – у Северцевой тоже побежали мурашки. – И не разорвался?
– Представляешь, нет! 20 лет он там находился.
– Ну, этот факт, Дим, стоит всех легенд, которые я знаю. – поражённо произнесла она.
Храм на Машу произвёл особое впечатление, они долго ходили внутри и осматривали мозаику, витражи, всё шикарное внутреннее убранство, а после того, как вышли, мужчина предложил ей пойти и поужинать в ресторан, а затем они до глубокой ночи любовались разводом мостов.
Глава 13
На следующее утро, Мария проснулась от настойчивого стука в дверь. В полудрёме она натянула махровый, гостиничный халат, вступила в такие же мягкие тапочки, и плетясь к двери, подумала о том, что будильник вроде как ещё не звонил и странно, что кто-то стучится к ней в двери. Когда она открыла, то вначале увидела лишь множество цветов: красивых белых тюльпанов и нежных ирисов, а лишь потом, за ними, обнаружился Воронцов.
– Прости, что разбудил раньше, но я не смог удержаться. С праздником! – и он протянул девушке большой букет от которого неповторимо сильно веяло весной.
– Ничего себе… А сегодня… – она была в замешательстве, сонная голова мыслила крайне медленно.
– Ну ты чего, Марусь? Сегодня 8 марта! – весело сориентировал её мужчина.
– Надо же, забыла совсем… – Маша всё ещё была крайне растеряна. – Спасибо большое… Так неожиданно. Они очень красивые. – она погрузилась лицом в букет и вдыхала тонкий аромат, который так напоминал о счастье.
– А это, тоже тебе. – любуясь ею, Дмитрий протянул белый конверт.
– Снова билеты в театр? – ещё не раскрыв его, предположила Северцева.
– Чуть дальше. – лукаво сщурив глаза, ответил он.
Мария открыла конверт и вытащила содержимое. Это были билеты на самолёт. В точке прибытия значился Симферополь.
– Симферополь? – не поняла она.
– Почти. Прилетаем туда, но поедем в Ялту.
– В Ялту? Подожди, я ничего не понимаю!
– А что тут понимать, это мой тебе подарок на 8 марта. Мы летим в Крым на неделю. – спокойно объяснил адвокат.
– Но… Я не могу принять. – замотала головой девушка. – Это слишком масштабный и дорогой подарок. Нет, я не могу.
– Маш, ну не расстраивай меня!
– Ты и так слишком много для меня сделал… – начала она.
– Так, стоп! Опять я это слышу! Даже если и так, то только потому, что всё, что я делал, я хотел сделать, Марусь. Так что хватит уже. – перебил он её.
– Ты сумасшедший… – всё ещё не придя в себя от столь нежданного утреннего сюрприза, произнесла Маша, глядя в серо-голубые глаза Дмитрия.
– Для тебя могу быть и сумасшедшим, главное, чтобы мы полетели в Крым.
– Ну, у меня же нет выбора. – улыбнулась она.
– Абсолютно точно.
– А когда?
– Ну вот сейчас съездим в Выборг на недельку, потом вернёмся в Москву и в этот же день вылетим. Используем две недели свободного времени в полную силу, как говорится. – ответил Воронцов. – А сейчас я приглашаю тебя на праздничный завтрак и речную прогулку по Неве. Вчера то мы не успели покататься. А потом к обеду выедем в Выборг. Благо тут не так много осталось, к вечеру будем у Ангелины Георгиевны.
– Праздничный завтрак-это звучит интересно. – снова улыбнулась Мария. Она смотрела на мужчину и думала о том, что никто и никогда ещё так за ней не ухаживал, не предугадывал все её желания, не радовал настолько. Ухаживания Тимура всё равно отдавали каким-то неестественным лоском, излишней театральностью, помпой…
В Воронцове ничего этого не было. Он, как казалось девушке, был таковым с рождения, это было у него в крови: аристократичность, благородство, изысканные манеры, спокойствие и уверенность в себе и своих силах. Настоящий мужчина – не дать, не взять.
Маша думала о том, что возможно, он тоже к ней что-то испытывает, раз проявляет настолько трепетное внимание, но с другой стороны, боялась, что всё это лишь её иллюзии, возникающие сквозь призму кружащей голову, неожиданной влюблённости в человека много старше её.
Этот день в Питере был совершенно волшебным, особенно речная прогулка, для которой Дмитрий нанял индивидуальный катер. Он рассекал воды Невы в окружении потрясающих видов северной столицы, где-то виднелся шпиль Петропавловской крепости, величественное здание Зимнего дворца, золотился купол Исаакия.
Они пили шампанское, закутавшись в пледы, Мария с восторгом смотрела вокруг, ветер трепал её волосы, а адвокат вновь и вновь любовался девушкой, позволив себе ненавязчиво приобнять её за плечи. Нестерпимо сильно хотелось дотронуться до ее волос, зарыться губами в упрямые завитки, вдохнуть их аромат… Но он снова обуздал своё желание, понимая, что успеха добиться можно только терпением.
К вечеру они уже были в Выборге. Ангелина Георгиевна, открывшая им дверь, выглядела довольно неплохо. Было видно, что здоровье её пошло на лад, отчего Северцева, про себя, даже выдохнула.
– Вот, тёть Геля, познакомься. Это Дмитрий Михайлович Воронцов. – представила она Дмитрия тёте.
– Здравствуйте, Дмитрий Михайлович! Так вот кому я обязана свободой и благополучием своей любимой племянницы! – улыбнулась Ангелина, с интересом рассматривая адвоката. Тётя Маши была красивой, высокой брюнеткой, с серыми глазами и миловидными, как у племянницы, но более волевыми чертами лица. Ей ни за что нельзя было дать 48, так хорошо и молодо она выглядела.
– Можно просто Дмитрий. – так же улыбаясь, сказал Воронцов и поцеловал кисть Северцевой-старшей. – Очень приятно познакомиться, а это вам! – он протянул ей букет розовых тюльпанов, которые они с Машей купили уже по приезде в Выборг. – С праздником!
– Спасибо большое, очень мило с вашей стороны… – «расстаяла» тётя Геля. – Ну, проходите скорее, я стол накрыла, что же вы на пороге стоите.
Где-то глубоко в душе Северцева переживала за то, как пройдёт знакомство её тёти и адвоката, но постепенно поняла, что зря. Дмитрий был как всегда галантен и обходителен, кроме того, совсем небольшая разница в возрасте с Ангелиной Георгиевной сыграла только на руку, у них было много общих воспоминаний о прошлой жизни и стране, которой уже не существовало на картах. Северцева-старшая была совершенно очарована Воронцовым и с удовольствием общалась с ним на самые разные темы. Она успела рассказать о разных случаях из ма́шиного детства, показать её детские фотографии, поделиться своими воспоминаниями молодости, и, конечно, послушать гостя.
В итоге, все отправились спать лишь за полночь.
Утром, Маша и Дмитрий вкусно позавтракали и пошли гулять по городу.
– Ну что же, товарищ экскурсовод, – шутливым тоном сказал мужчина, когда они пришли в центр. – начинайте.
– Как строго. – засмеялась Северцева. – Ну, ладно. Итак, мы находимся в самом сердце Выборга, на городской площади. Слева можно увидеть одну из достопримечательностей Старую Ратушу. Постройка 17 века. Много страдала, и разрушалась, и сжигалась, в итоге её ждала реставрация и, ко всеобщей неожиданности, заселение. И поныне здесь живут люди в своих квартирах. А раньше заседали бургомистры.
– Действительно, неожиданно. – усмехнулся адвокат.
После этого парочка побывала на старинной Рыночной площади, увидела Круглую башню, которая в своё время успела побывать и складом, и тюрьмой, а затем они отправились в парк Монрепо, который является одной из самых главных и самых красивых достопримечательностей Выборга.
– Ну вот, это, между прочим, единственный в России скальный парк. – заметила Мария, пока они шли по одной из дорожек. – Находится на острове со смешным названием Твердыш.
– Так, а вон там, что за замок? – они стояли на берегу Выборгского залива, омывавшего остров, на котором расположился парк, а напротив виднелся небольшой островок, как бы обособленный от всего мира. На нём стоял белый замок с двумя башнями.
– А, это остров Мёртвых и фамильная усадьба президента Санкт-Петербургской Академии наук Людвига Генриха Николаи, а не замок. – пояснила девушка.
– Почему остров Мёртвых? – спросил Дмитрий. Она опёрлась спиной об ограждение, выстроенное вдоль берега залива, чтобы смотреть на мужчину.
– Есть легенда, связанная с этой усадьбой. Пауль, сын графа Николаи, как-то ночью пошёл гулять по Выборгу и увидел на площади девушку, в которую без памяти влюбился с первого взгляда. Это была бездомная цыганка Стеша. Отец Пауля, узнав о «запретной страсти» сына, был совершенно не в восторге и, уж конечно, не желал для Пауля такой партии. Поэтому, он просто посадил его под домашний арест. Но однажды, холодной ноябрьской ночью сын сбежал из дома к любимой. Они договорились с капитаном одного судна, что он доставит их в Швецию. Однако, капитан предал их, известил отца Пауля о местонахождении сына, влюблённых взяли, отвезли на остров, там они вырвались из рук стражи и кинулись с острова в Выборгский залив. С тех пор этот остров и называется островом Мёртвых. – Воронцов подошёл к Маше, и положил руки на ограду с обеих сторон от неё, стремительно сократив расстояние.
– Маруся, ты меня прям пугаешь… Такие у вас тут зловещие легенды ходят. – понизив голос произнёс он.
– Ну почему же… – Северцева немного опешила от того, как близко они находились теперь друг к другу. – Влюблённые то всё равно вместе остались.
– Так может этот парк можно считать парком всех влюблённых? – пошутил мужчина, проницательно смотря в серо-зелёные глаза.
– Может. – легко улыбнулась Мария. – По крайней мере, парочек тут очень много… – от того, что его лицо находилось совсем близко, сердце бешено заколотилось в груди и она стремительно теряла контроль. Чтобы не обезуметь в конец, девушка повернула голову в сторону и продолжила. – А уж сколько свадеб приезжает на прогулку… Не сосчитать. – и сразу после этого, она слегка пригнувшись, «вынырнула» из-под левой руки Дмитрия, высвободившись из его хитрой «ловушки», а затем слегка обернувшись, махнула ему головой и пошла к главной аллее парка.
Он усмехнулся её сообразительности и ловкости, и пошёл следом.
Время пролетало незаметно. Каждый день Маша с Дмитрием гуляли по городу, Северцева показывала мужчине такие места, которые никогда и не появились бы в туристических справочниках, много рассказывала об истории Выборга, переплетая это с воспоминаниями из собственного детства и жизни родителей. Им было очень хорошо и комфортно вдвоём, Воронцов чувствовал себя самым счастливым человеком на планете и влюблялся в Марию всё больше и больше.
В один из вечеров, после ужина, Маша и Ангелина Георгиевна остались вдвоём, чтобы поговорить наедине.
– Маш, может я чего-то не понимаю, но вы с Дмитрием то вместе или нет? – решилась спросить тётя Геля, после болтовни ни о чём.
– Тёть, ну ты что. Нет, конечно. Он просто очень хороший человек, который мне сильно помог. Да и посмотри на нашу разницу в возрасте… Он сам меня как дочь воспринимает. – убедительно ответила Северцева.
– Смотрит он на тебя не как на дочь. – с улыбкой возразила Ангелина. – Да и разница в возрасте, это только цифры. Если есть родство душ, то какая разница сколько между вами лет: хоть пять, хоть двадцать пять. Действительно своего человека найти очень непросто, но если он нашёлся, терять нельзя.
– Тётя Геля, ну с чего ты взяла, что у нас может что-то получиться?
– Давно на свете живу, кое-что знаю. – снова улыбнулась Северцева-старшая.
– Ну, он конечно, очень интересный мужчина… – Мария опустила глаза в чашку с чаем.
– О… уже горячее. – заключила тётя Геля. – Ты в него влюбилась.
– Кажется, да. – вздохнула девушка, устав отрицать очевидные вещи.
– В такого как он трудно не влюбиться. И я тебе скажу, моя дорогая, подобные мужчины встречаются в жизни только раз, а у кого-то никогда. Так что, если ты из-за своих предрассудков откажешься от него и его любви-будешь дурочкой. Мне однажды встретился подобный, только я сглупила. – призналась Ангелина Георгиевна.
– Подожди, когда это?
– Тебе лет 14-15 было. – поправив каштановые волосы, ответила женщина. – Мы встретились совсем случайно, он приехал сюда ненадолго к своим друзьям, а сам жил в Питере. Это был лучший из мужчин, кого я когда-либо знала. Он был готов принять меня с ребёнком, то есть с тобой, и предлагал выйти за него замуж.
– Ну, так чего ты отказалась? – допытывалась, удивлённая откровениями тёти, Маша.
– Испугалась. Побоялась ехать в другой город, побоялась быть счастливой… Он ещё какое-то время звонил и несколько раз приезжал, пока я не сказала ему, что решение моё окончательное и что нам не по пути. – закончила вспоминать тётя Геля.
– Жаль…
– Жаль будет, если ты Воронцову от ворот поворот дашь! А если подумаешь хорошенько, то рискуешь прожить всю жизнь в любви.
– У любви горький вкус. – грустно заметила Северцева. – Я это на себе проверила.
– Смотря кто кормит. – иронично возразила Ангелина. – Я чувствую, что с этим человеком ты будешь счастлива.
Через два дня, Мария и Дмитрий покинули гостеприимный дом Северцевой-старшей, и преодолев обратный путь, были в Москве.
А затем, немного скорректировав содержимое чемоданов, поздним вечером, вылетели из переполненного аэропорта Домодедово в Симферополь.
– Ну что, боишься лететь? – поинтересовался Воронцов у девушки, пока самолёт, с гулом заводящий двигатели, готовился ко взлёту.
– С тобой нет. – улыбнулась она в ответ. – Всё ведь будет хорошо?
– Конечно. – ласково посмотрев в её полные доверия глаза, ответил он и спрятал её хрупкую кисть в свою большую ладонь.
Самолёт разогнался, что было мо́чи на взлётной полосе и оторвался от земли. Они поднимались всё выше и выше к облакам. Маша смотрела в иллюминатор.
– Красиво… – мечтательно произнесла она. – Как будто волшебная сеть сплетённая из огней большого города.
– Да, ночью летать очень романтично. – отозвался мужчина, всё так же держа её за руку. – Столько огней внизу, пока видно. Жаль, скоро самолёт наберёт высоту и всё.
– Зато, можно будет увидеть звёзды… Так близко, как никогда раньше.
– Машенька, какая ты романтичная барышня, однако. – улыбнулся Дмитрий, приходя в восторг от её эмоций.
Вскоре, свет в салоне погасили, и в конце концов, Северцева, долго смотревшая в иллюминатор, уснула.
Её голова непроизвольно опустилась на сильное плечо адвоката, отчего он стал ещё счастливее. Воронцов сидел, боясь не то что пошевелиться, а даже дышать, но его это совершенно не беспокоило. Хотелось, чтобы её сон на его плече длился вечно, когда Маша, к которой он испытывал всю гамму чувств, была так близко. Он чувствовал тонкий запах её духов, аромат волос, пахнущих луговыми цветами, слышал её тихое, размеренное дыхание и его душа переполнялась любовью.
Они прибыли в Ялту уже за полночь, сразу разойдясь по своим номерам.
Проснулась Северцева от звонка телефона. Выяснилось, что звонили с рецепшена и просто ошиблись номером. Но девушка не расстроилась, напротив, была благодарна, так как часы уже показывали 12.30. Ей сразу стало интересно, спит ли Дмитрий так же крепко, как она или уже проснулся? Не захотел её будить?
Мария быстро приняла душ и с полотенцем на голове, завернувшись в уютный махровый халат, пошла на балкон. По пути она сделала себе кофе и вышла на воздух.
Перед ней открылся шикарный вид, доминантой которого была зелень в огромном количестве: деревья, кусты, трава, цветы… Больше всего, глаз радовало обилие кипарисов. А ещё горы, участвующие в пейзаже. Где-то вдали виднелся кусочек моря. Сам воздух был совершенно пьянящий, его хотелось есть ложками, он резко отличался от привычного московского и даже от воздуха в Выборге.
