Текст книги "Горький вкус любви (СИ)"
Автор книги: Miss Spring
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 19
2 декабря поезд следующий из Выборга, прибыл на Ленинградский вокзал.
Северцева возвращалась в столицу с тяжёлым сердцем. В последнее время, ей всё больше хотелось скрыться от всего, спрятаться, словно маленькой девочке, которую обидели своенравные взрослые. Несмотря на все свои усилия везде успевать и быть лучшей, она понимала, что смертельно устала. После поездки к тёте, её начали посещать мысли о возвращении в родной город навсегда. Без Воронцова даже Москва ей была не мила, хотя она понимала, что больше, наверно, никогда не смогла бы доверять этому мужчине.
Кроме её эмоционального состояния, добавилось и то, что Любу отправили в командировку с её нового места работы. Подругу ждала первая запись сюжета для новостей в эпицентре событий-Париже, где происходили очередные забастовки. А саму Марию ждал переезд. Ещё перед отъездом в Выборг она нашла хорошенькую и милую однушку недалеко от радиостанции, куда и решила переехать, устав стеснять Медникову, которая её приняла и помогала так долго.
Наступило 3 декабря, которое Дмитрий ждал особенно сильно. Он собирался в обед поехать к Маше, как внезапно ему позвонили из Адвокатской палаты. Его коллега заболел, а на эту дату был назначен суд. Его в срочном порядке ставили на замену. Адвокату надо было успеть просмотреть всё дело и обсудить с подзащитным линию поведения, выстроенную предшественником. Он вышел из зала суда лишь в 10 вечера и понял, что к Маше уже не попадает, решив перенести визит на следующий день.
Вечером 3 декабря Северцева уже сидела на кухне в снятой ею квартире. Она была рада тому, что переехала и хоть как-то сменила привычную обстановку, но при этом чувствовала накопившуюся усталость. Безумно хотелось спать. Девушка отложила разбор вещей на потом и дойдя до кровати, моментально заснула.
Ей снились какие-то кошмары, от которых наступило пробуждение ночью. Маша села в кровати и поняла, что всё тело болит, а голова вообще раскалывалась. Ей безумно хотелось пить. Она вышла в коридор ещё незнакомой квартиры и пошла на кухню. Каждый шаг давался с трудом, всё перед глазами плыло.
Девушка ощутила, как вдруг её зазнобило, затрясло. «Господи, неужели грипп, свирепствовавший в Москве, меня все-таки настиг?» – пронеслось в голове, которая достаточно плохо соображала. Она померила температуру: тридцать девять и пять. «Вот это да… Вот и усталость тебе» – снова подумала Мария. Пришлось тут же полезть в ещё неразобранные вещи, с трудом найти аптечку, наглотаться каких-то таблеток, выпить жаропонижающий чай и с трудом доплетясь обратно в спальню, лечь в постель, вновь провалившись в сон.
Её разбудил будильник, который извещал о том, что пора бы собираться на работу. Но открыв глаза, Северцева поняла, что работник из неё в ближайшее время так себе. «Это же надо так не вовремя заболеть. Скоро сессия, зачетные занятия, пять проектов сдавать, надо записать ещё много программ…» – от мысленного перечисления всех ожидающих её обязанностей, голова снова дала о себе знать выстрелом в висок. Маша поморщилась, прислушалась к себе, и поняла, что ей плохо и вновь безумно хочется пить. Снова повторился этот трудный путь до кухни, где она включила чайник. «Тот самый случай, когда некому даже подать стакан воды…» – промелькнуло в мыслях.
Она вдруг вспомнила, как трепетно и внимательно за ней ухаживал Дмитрий, когда она лежала больная насквозь в его большом доме. Тогда было не так трудно, да и несмотря на такое же паршивое состояние, не так плохо. Наверное, потому что он был рядом. Его тепло и забота согревали, давали надежду на лучшее. Тогда он беспокоился о ней, как о маленькой.
Сейчас тоже безумно хотелось побыть маленькой-маленькой и чтобы кто-то большой и сильный был рядом. «Ага, размечталась! Забудь! Ну, некому подать стакан воды и посочувствовать тому, что ты так не вовремя свалилась с температурой! Ну и пусть! Сама, что ли, не позаботишься о себе? В маленькую поиграть захотелось! Нет, дорогая, ты уже взрослая. Давай, учись быть одна! Забудь об этих нежностях и романтике, больше в твоей жизни такого не случится!» – сама себя отчитала девушка. Следом, она распахнула холодильник, в котором было шаром покати. Мария собиралась сходить в магазин утром, но оно определённо не задалось. «Ничего, у нас есть лимон. Вот сделаю себе сейчас бульонную чашку чаю с лимоном, и мне станет лучше. Может, что-то съесть? Нет, совсем не хочется, да и нечего было бы» – продолжала она внутренний диалог сама с собой. «А впрочем, все верно. В этом году судьба мне сделала такой подарок, что надо и честь знать» – решила Северцева.
Тот день она помнила плохо. После выпитого чая, Маша позвонила Кагарлицкой и предупредила о том, что не сможет пока работать. Лариса Станиславовна была очень обеспокоена её состоянием.
– Маша, ну как же вы так, неосторожно? У вас лекарства-то есть? – спрашивала начальница.
– Всё необходимое есть, Лариса Станиславовна. – ответила девушка и в который раз за день, закашлялась.
– Может надо приехать? Помочь вам? Или давайте я пришлю нашего знакомого врача.
– Да нет, что вы. Не переживайте ни о чём, Лариса Станиславовна. Я умею болеть одна. – соврала Мария. – Всё хорошо. Вы простите, что я вас так подвела…
– Ну что вы, Машенька! Главное-это здоровье. Мы пустим записи ваших программ в эфир, ничего страшного. Выздоравливайте скорее и если что, звоните!
Завершив разговор с начальницей, Северцева положила телефон на тумбочку и тут же заснула снова. Периодически она то просыпалась, заваривая новый чай и глотая жаропонижающие, то снова проваливалась в забытье, слыша голос Воронцова и видя его лицо.
4-го числа, когда уже ничто не могло помешать, Дмитрий приехал по любиному адресу и поднявшись на третий этаж, позвонил в квартиру 8. Никто не открывал. Он звонил ещё, и ещё, но тщетно. Рассудив, что и Люба, и Маша могут быть на работе, он решил вернуться вечером. Однако, это тоже не дало никакого результата.
Он приезжал и на следующий день, и потом ещё несколько раз, но ему всё так же никто не открывал.
Через 3 дня, когда адвокат в очередной раз приехал и ему снова не открыли, он попробовал постучать и позвать Марию. В этот момент, дверь соседней квартиры открылась и оттуда выглянула пожилая женщина.
– Ну что вы каждый день трезвоните? Не открывают вам, что непонятного? Нет же никого! – недовольным тоном сказала она.
– Прошу прощения, но здесь же живут две девушки Любовь Медникова и Мария Северцева.
– Живут! Но сейчас их обеих нет! Любка уехала в командировку уже две недели как, а Машка третьего числа вообще съехала на другую квартиру. – пояснила старушка.
– На другую? А адреса вы, случайно, не знаете? – решил попытать счастья Воронцов.
– Да почём мне знать! Она что, сообщает? Сказала только, что теперь будет жить на другой квартире и уехала с вещами. Вот и всё. – развела руками соседка Любы.
– Понятно. – грустно произнёс мужчина. – Спасибо и извините, что потревожил. До свидания!
Он сидел в машине и думал, что ему делать дальше. Решение проблемы созрело само-собой. Он нашёл телефон Томилина, который в прошлый раз на всякий случай ему давала Кагарлицкая и позвонил парню.
– Максим, добрый день! Это Дмитрий Михайлович Воронцов.
– Да, я вас узнал. Здравствуйте!
– Подскажите, а во сколько сегодня запись у Маши? – поинтересовался он, полный решимости, всё-таки, найти любимую.
– А Маша сегодня не придёт на работу. Она вообще в ближайшие дни не появится.
– Почему? Вроде бы должна была вернуться, нет?
– Маша заболела. Уже несколько дней дома, лечится.
– Сильно заболела? – начал беспокоиться Дмитрий.
– Грипп подхватила. Уже шестой день дома сидит с высокой температурой.
– Максим, а вы не знаете её новый адрес? Я просто приехал по старому, а она третьего числа успела переехать.
– Нет, если честно. Мы как-то не успели с ней это обсудить. Маше плохо, мы пока общаемся совсем короткими сообщениями. Я предлагал ей приехать, привезти лекарства, но она не захотела. Если я узнаю адрес, то позвоню вам. – пообещал Максим.
– Спасибо. – адвокат закончил разговор и опёрся подбородком о руки, лежавшие на руле. Лобовое стекло заливал, нежданный для начала декабря, дождь. Сложившаяся ситуация его невероятно удручала. Он не мог поговорить с девушкой, не мог ничем ей помочь. Хотелось быть рядом немедленно, не откладывая это ни на минуту, но обстоятельства, похоже, были против.
Маша сидела дома уже неделю. Болезнь потихоньку, очень медленно, но начинала отступать. Восьмой день, к вечеру, подарил ей немного сил и снижение температуры до тридцати восьми, что не могло не радовать.
Решив, что она может сделать хоть что-то, кроме бесконечного лежания в постели и сна, Северцева включила телевизор. На всех телеканалах уже чувствовалось предновогоднее настроение. Везде показывали новые рецепты салатов, способы украшения блюд и советы как выбрать самую лучшую ёлку. Она долго листала по каналам, пока случайно не увидела родное лицо. Воронцов давал интервью о каком-то удачно защищённом деле. Сердце девушки болезненно сжалось от того, что она слышала его голос, видела его глаза. Любимые серо-голубые, глубокие как омут глаза… Поняв, что сейчас расплачется, Мария схватила пульт и ткнула на первую попавшуюся кнопку. Шёл какой-то сериал, героиня которого уверяла другую, что надо верить в чудеса.
Маша встала и подошла к окну. В предыдущие дни, кажется, шёл дождь, а теперь начал сыпать бесконечный снег. Удивительно красивый, большими хлопьями.
Чудеса… Она всегда в них верила, особенно в новогодние. Раньше в Новый год сбывалось почти всё, о чём она мечтала и чего хотела. Но в последние годы в чудо верилось всё сложнее и сложнее. Самая надёжная надежда начинала таять. «Говорят, под Новый год что не пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается» – вспомнилась строчка из детства. Её часто печатали внутри коробок со сладкими подарками, которые выдавали в школе. Их классная руководитель тоже любила повторять, что в Новый год случаются чудеса. «Только не со мной» – подумала Северцева. «А каких еще чудес надо? Все чудеса произошли, лимит исчерпан…». Она выключила телевизор и чувствуя упадок сил, добралась до постели. «Надо спать. Чудеса позади» – сама себе сказала девушка и закрыла глаза.
Декабрь плавно дошёл до середины. Жизнь в городе будто изменилась. Все жили в режиме ожидания Нового года. Предпраздничная суета завладела душами и умами людей, которые торопливо скупали подарки, тащили на себе ёлки, продумывали декор домов к праздникам и часами стояли в пробках.
Дмитрия эта вся праздничная канитель беспокоила мало. Какой уж тут праздник…
В машине он всегда слушал ма́шину программу по радио. В тот день, она снова рассказывала жизненную историю, герои которой расстались, а потом жалели об этом всю жизнь. «В заключение этой истории, хочется сказать: мы так недолго живём. Годы скачут, как будто в глазах мелькают… Вы берегите друг друга. Не отказывайтесь от радости, от любви. Потому что потом может быть очень поздно. Обнимите своих любимых людей прямо сейчас» – сказал её мягкий и нежный голос в конце программы.
«Где бы тебя найти, любимый мой человек?» – подумал Воронцов и тут же, словно ответ на его вопрос, в голове созрела идея позвонить Кагарлицкой.
– Добрый день, Дмитрий Михайлович!
– Здравствуйте, Лариса Станиславовна! Как ваши дела?
– Все хорошо, как у всех. Готовимся к празднику, трудимся над записью праздничных программ… Работа кипит.
– Не сомневался. – усмехнулся адвокат. – Я к вам вот по какому вопросу… Вы случайно не знаете новый адрес Маши?
– Случайно знаю. – иронично ответила программный директор. – Я недавно навещала её, она уже выздоравливает. Я вам пришлю сообщение.
– Спасибо огромное! – радость Дмитрия была очевидна.
Через минуту после разговора он получил смс с заветным адресом. Ну конечно! Как он мог не подумать об этом раньше, не обратиться к Кагарлицкой!
Этим же вечером он поехал к Маше, твёрдо зная, что поговорит с ней, во чтобы то ни стало.
Тем вечером Мария, которая уже практически полностью была здорова, решила сходить в магазин, впервые за две недели выбравшись на улицу.
Она любовалась снегом и миллионом огней, которые освещали витрины, украшенные к празднику.
Внезапно, когда она собиралась зайти в «Пятёрочку», кто-то коснулся её плеча. Она обернулась.
– Привет, красавица! – перед ней стоял Вадим Жаринов. – Давно тебя не видел.
– Что ты здесь делаешь? – сквозь зубы произнесла девушка.
– Чего ты злая такая? Я в этом районе был у друга в гостях. Вот проходил мимо, увидел тебя.
– Я очень рада. Иди дальше.
– А ты что здесь делаешь?
– Я здесь живу теперь недалеко. – коротко ответила Северцева, желая побыстрее закончить неприятный разговор.
– Ух ты, а где?
– Вот это тебя интересовать не должно. Извини, мне надо идти. – и девушка быстро скрылась за дверями магазина.
Когда она, сделав покупки, вышла, Вадима уже не было. Выдохнув, Мария отправилась домой, мысленно посмеявшись сама с себя: «У тебя уже какой-то синдром преследования, Маша».
Однако, пока она искала в куртке ключ от домофона, собираясь войти в подъезд, услышала, как сзади раздались чьи-то шаги. Обернувшись, она вновь увидела Жаринова.
– Ты что за мной следишь? – выходя из себя задала вопрос Маша.
– Давай будем думать, что это случайность. – улыбнувшись ответил парень и пошёл к ней ближе. – А случайности не случайны. – и он взяв её за руку, стал притягивать к себе.
– Что ты ко мне пристал? – Северцева попыталась выдернуть руку, но у неё не получилось.
– Иди сюда! – настаивал Вадим и обхватив её за спину рукой, обнял.
Мария стала вырываться, но не могла. Пакет с продуктами упал рядом.
– Вадим, прекрати немедленно! Что тебе надо?
– Того, чего я не получил! Пригласишь к себе?
– Отпусти меня сейчас же! – требовала девушка, стремясь вырваться из его крепких рук, хотя она даже не понимала, как осуществив это, быстро забежать в подъезд, чтобы он не пошёл за ней. И как назло во дворе не было ни одного прохожего.
В тот момент, когда надежда на благоприятный исход уже начала таять, во двор вдруг въехал чёрный джип. Из него выбежал никто иной, как Воронцов, собственной персоной.
– Убери от неё руки! – закричал он, кинувшись к Жаринову и оттащив его в сторону от испуганной Маши. Она тут же схватила валявшийся на земле пакет и отбежала к двери подъезда.
Дмитрий припёр Вадима к стене дома. Было видно, насколько он был зол.
– Значит так, смотри на меня и внимательно запоминай! – чуть ли не шипя произнёс Воронцов, тряся указательным пальцем перед носом парня. – Если ты ещё хоть раз посмеешь, не то что тронуть, приблизиться к этой девушке, хотя бы на метр, пеняй на себя! Ты пожалеешь, что на свет родился! И да, Лариса Станиславовна сегодня же будет в курсе того, какие у неё работают сотрудники и поверь, ты не сможешь найти работу ни на одной радиостанции этого города! Я не шучу!
– Да понял я… – ответил Жаринов. Адвокат отпустил его и он тут же покинул двор.
– Маруся… – Дмитрий посмотрел на Северцеву, стоящую в нескольких метрах. – Ну, привет.
«Только не это…» – подумалось Маше. Она была безмерно благодарна мужчине, но понимала, что сейчас, когда желанная встреча, наконец, случилась, она не может его видеть, боится. «Ты так старательно вытесняла его из своей жизни, ты так долго привыкала к этой боли! Не вздумай сейчас сдаться, спасовать! Беги!» – кричало сознание.
В ответ Мария лишь замотала головой в знак отрицания, и быстро открыв подъезд рванула туда. По ступенькам, вверх, на пятый этаж, как можно скорее… Она слышала, как Воронцов побежал за ней, окликая, но не останавливалась. Открыла квартиру и быстро забежала туда, закрывшись изнутри. Сердце колотилось, но даже не от спешки, а от того, что вырывалось к нему…
Тут же, раздался громкий и настойчивый стук в дверь. Маша вздрогнула.
– Маш, открой! – потребовал голос адвоката раздавшийся с той стороны. Девушка молчала, подперев дверь спиной, как будто от этого она будет надёжней заперта. – Маруся, я не уйду, открой дверь! – он продолжал стучать.
– Дим, ты соседей разбудишь, перестань! – крикнула она в ответ.
– Я буду стучать, пока ты не откроешь! Так что лучше пощади соседей! – ответил Дмитрий. Она всё ещё стояла как вкопанная, стараясь сопротивляться из последних сил. – Маруся, открой! Я не уйду, ты же знаешь! – требовал он. Северцевой пришлось сдаться.
Мужчина вошёл в квартиру и посмотрел на неё.
– Ну и куда ты бежала?
– Видимо никуда. – вздохнув констатировала Маша. – Проходи на кухню.
Глава 20
Воронцов сел за стол и достав трубку закурил, а потом спросил:
– У тебя курить можно?
– Ты уже куришь. – заметила Маша, которая стала у окна, сбоку от мужчины, опёршись о подоконник.
Он глянул на трубку:
– Да, прости, привычка.
– О чём ты хотел поговорить? Зачем приехал?
– Почему не спрашиваешь как я тебя нашёл?
– Вариантов не много. – сказала Мария. – Или Любаша, или Кагарлицкая. – он, усмехнувшись, кивнул.
– Я хотел поговорить о нас.
– Нас? – девушка с болью в глазах, посмотрела на него. – Нас больше нет, Дим.
– Марусь, давай я сейчас расскажу тебе всё как есть, а ты выслушаешь и потом уже будешь такой категоричной, если захочешь, ладно? – спросил Дмитрий. Северцева пожала плечами, давая ему свободу слова.
Он честно рассказал ей всё, разложил ситуацию по полочкам.
– Так что, я виноват перед тобой лишь в том, что приревновал к Максу и позволил тебе уйти. Прости меня. Яна, она, да, была в моей жизни, но до тебя, Маш, понимаешь? – пояснил он.
– Понимаю. – спокойно ответила Мария, которой с трудом, но верилось в услышанное. – Я не имею права ревновать тебя к твоему прошлому, ну да собственно в этой ситуации меня беспокоил лишь факт наличия ребёнка. Я же понимала, что он ни в чём не виноват и должен расти в полноценной семье.
– Ну, эту полноценную семью Яна будет ему обеспечивать уже без моего участия. А Нонна… Я сам не нахожу объяснения её поступку. Наверное, женское самодовольство, уязвлённая гордость… Записка то эта, ей была адресована когда-то. Зачем-то сохранила её… – Воронцов всё время курил трубку, волнуясь о том, как отреагирует на его слова Маша.
Она молчала. Часы тикали необычайно громко, отражаясь в тишине кухни.
– Может чай или кофе? – произнесла, наконец, девушка.
– От кофе не отказался бы. – ответил он.
Она достала банку с кофе и турку, включила плиту, быстро сделала заварку и поставила кофе вариться.
Дмитрий чувствовал, что её переполняют эмоции, Мария была неспокойна, все движения были довольно резкими, быстрыми, очевидно, что кофе было лишь предлогом, способом заполнить затянувшуюся паузу, подумать.
Северцева не могла успокоиться. В её сердце бушевали сразу два чувства: боль, которую она переживала столько времени и любовь, не дававшая покоя. Хотелось послать всё к чёрту и поцеловать мужчину тут же, немедленно, забыв обо всём быть с ним, пусть у него обнаружилось бы ещё хоть 100 любовниц с детьми… В то же время, рассудительность, диктовала свои условия. Она боялась того, что снова что-то пойдёт не так, боялась за них обоих, за их будущее. Может им вообще не судьба быть вместе?!
И вдруг он подошел к ней сзади, обнял, нежно поцеловав в шею. Маша вздрогнула, закрыла глаза. Силы на сопротивление быстро улетучивались… «Не вздумай! Так нельзя!» – вопил мозг.
– Машка, я скучал… – прошептал Воронцов ей на ухо, снова и снова нежно целуя.
– Дим… – она выдохнула и осторожно отстранилась от него. Кофе начал выкипать и она еле успела убрать его с конфорки. – Дим, я не могу так. Мне нужно время, понимаешь? Теперь надо всё обдумать. Я так долго считала, что мы больше никогда не будем вместе, что…
– Я понял. – серьёзно ответил адвокат. Он действительно осознавал то, что сейчас девушке трудно и предполагал подобную реакцию, хоть ему и хотелось, чтобы всё было по-другому. – Я буду ждать. Скоро Новый год, давай заберём в него только самое лучшее, что у нас есть. – сказал он и ушёл, оставив Марию в раздумьях с медной туркой полной кофе в руках.
Пронеслась неделя. Люба вернулась из командировки полная впечатлений. К её счастью и ма́шиному несчастью, на новой квартире Северцеву затопили соседи. И пока хозяева квартиры устраняли последствия потопа, Маше вновь пришлось переехать к Медниковой.
Они не могли наговориться, Мария слушала о Париже, а так же забавные и интересные случаи о первых съёмках подруги и думала, что ей повезло с Любой. Не каждый может похвастаться такой надёжной дружбой, особенно женской.
В один из вечеров, когда они снова болтали без умолку, у Северцевой зазвонил телефон, лежащий на столе рядом. На дисплее высветился номер Дмитрия. Девушка с сомнением смотрела на экран и, в итоге, сбросила вызов.
– Ну сейчас ты чего сбрасываешь? – спросила Люба, которая была уже в курсе всего, что случилось в её отсутствие. – Он же всё тебе объяснил. Неделя прошла! До Нового года 6 дней! А ты по прежнему молчишь и мучаешь мужика!
– Я и себя мучаю. – призналась она, пожав плечами.
– А зачем, не скажешь?
– Я боюсь. Наше счастье оказалось таким хрупким. При малейшей угрозе со стороны, всё разрушилось. Я боюсь, что приняв положительное решение сделаю несчастным и его и себя.
– Боже, ну что в твоей светлой голове творится, Машка? – с упрёком взглянув на подругу, спросила Люба.
– Я просто думаю, может эта ситуация не зря случилась? Может она показала, что нам не стоит быть вместе? Между нами огромная разница в возрасте, да и детей я ему родить не смогу… Что это за семья? Эти чувства с годами поутихнут, страсть пройдёт… А что в итоге останется?
– Ну, подруга… По-моему, ты вернулась туда, с чего начинала. Опять про разницу в возрасте, опять про детей. – всплеснула руками Медникова. – Ты пойми одно, что если это твой человек, то вы должны быть вместе! Зачем тебе самой отказываться от своего счастья? Ты же любишь его до безумия, я вижу! И ты нужна ему такая как есть, даже без возможности завести детей. Если любовь настоящая, она не пройдёт, Мань, только крепче станет.
– Не знаю… Я запуталась. Понимаешь, он так неожиданно вновь появился в моей жизни…
– Да, неожиданно! Появился, потому что хочет быть рядом. Он настоящий, ты не видишь этого что-ли?
– Вижу. – вздохнула Маша. – Только теперь так трудно поверить в это и в то, что счастье возможно.
– Ты не можешь назвать ни одной объективной причины, кроме каких-то дурацких страхов, и всё равно отказываешь ему? Ну и сиди как сыч! – психанула Люба. – И Новый год встречай одна! Я еду к нашей съёмочной группе в ресторан, а ты будешь сидеть одна здесь со своим неверием!
– Вот ещё. – усмехнулась Северцева. – У меня тоже есть варианты. – она вышла из кухни, а потом вернулась и положила на стол конверт. Подруга заглянула туда.
– Что это?
– Пригласительное на общий корпоратив двух радиостанций. Я вполне могу туда пойти.
– То есть ты ещё не решила?
– Пока не знаю, будет ли настроение.
– Хоть здесь не дури! Иди на людях побудь! Сколько можно взаперти сидеть! – посоветовала Люба.
В этот же вечер, по иронии судьбы, Воронцов с Титовым тоже беседовали, вновь сидя у Эдуарда на кухне.
– Ну что, не отвечает? – поинтересовался майор, видя как друг тщетно пытается дозвониться до любимой.
– Нет. Как в воду канула! На квартире не появляется, телефон не берёт, на радио тоже приходит редко, не подловишь, потому что сдаёт зачёты. Главное, я не понимаю, что сделал не так! – удручённо сказал Дмитрий, положив телефон на стол и вновь закурив любимую трубку.
– Подорвал её доверие к тебе. А это, самая паршивая вещь, я тебе скажу. – спокойно ответил Титов.
– Ну я же рассказал ей всё, объяснил… Нет, решила подумать и пропала! Опять ловить её по всему городу?
– Не знаю, Дим. Сложно сказать. Ты сделал всё, что смог. Не думай пока об этом.
– Легко тебе сказать не думай… Она у меня из мыслей не шла тогда, когда я был уверен в её предательстве, а сейчас тем более! Дом без неё опустевший, огромный, холодный какой-то. Баффи, вон, который месяц сам не свой. Я же понимаю, что он её ждёт. Хочет, чтобы она вернулась. И я хочу. Я люблю Машку. Люблю так, как никогда никого не любил… А ты говоришь, не думай!
– Тут остаётся надеяться только на чудо. Непросто у тебя как-то всё, дружище. Если бы я мог чем-то помочь, то помог бы обязательно.
– Мне только Дед Мороз помочь может, и то не факт! – грустно усмехнулся Воронцов, подумав, что всё-таки, праздник он будет отмечать один.
Наступило 31 декабря. Маша так и не решилась поговорить с Воронцовым и не смогла понять, как правильно поступить. Сердце, однозначно, было на его стороне, но рассудительность мешала совершить безрассудный поступок и снова кинуться в омут с головой.
Она всё же пошла на корпоратив, осознав, что не сможет находиться в одиночестве. Мысли просто разорвут её в клочья. Надо было отвлечься.
В зале было шумно, много народу. Девушка общалась с теми, кого знала, и знакомилась с коллегами с другой радиостанции. Общение не давало думать о своём, как и было, собственно необходимо.
Дмитрий сидел в гостиной, в кресле у камина. Баффи беспокойно носился рядом. В руках адвокат держал небольшую красную коробочку, в середину которой были вставлены два обручальных кольца из белого золота. Одно побольше-мужское, а второе поменьше-женское. Женское кольцо было украшено камнями, а мужское было сдержанным и серьезным без каких либо украшений. Эти кольца символизировали остатки надежды на лучшее, которые всё ещё теплились в душе Воронцова. Он заказал их после последнего разговора с Марией, решив, что она будет с ним рано или поздно.
Внезапно, раздался звонок телефона. Звонил Титов.
– Привет, Воронцов! – послышался в трубке весёлый голос майора. – Ну что, как ты там?
– Эд, ты издеваешься? – грустно произнёс Дмитрий. «Знает же всю эту чехарду. Что за дурацкие вопросы?» – подумал он.
– Понятно, значит страдаешь.
– И тебя с наступающим. – адвокат начал закипать.
– Погоди, не клади трубку. Ты там ещё не стал лечить душу шотландским? – спросил друг.
– Не захотел, скорее… Мне что с ним, что без него тошно. Не вижу смысла.
– Тогда можно я побуду твоим Дед Морозом? Подарки принимаешь?
– У меня смутные сомнения, что ты уже чем-то подлечился. – произнёс Воронцов, не улавливая сути их диалога. – Что за странные вопросы?
– Ничего ты не понимаешь, Дмитрий Михайлович… – с иронией сказал Эдуард. – Я сейчас был на сабантуе радиостанций, забирал Алиску домой. Так вот, видел там твою ненаглядную Марию Матвеевну. Адрес присылать? – трудно было описать радость, которую испытал в этот момент Дмитрий.
– Эд, это лучший подарок за все годы нашей дружбы! – закричал он в трубку.
– Едь, забирай своё сокровище! С наступающим, дружище! – вновь весело и бодро сказал Титов, попрощавшись. Через минуту пришло смс с адресом и Воронцов, быстро собравшись, помчался в Москву.
В огромном зале красивого ресторана было много людей. Скользя глазами по толпе, адвокат пытался рассмотреть Машу. Вдруг, заиграл вальс и как-то быстро, в центре зала, образовалась небольшая, свободная площадка. В этот момент, он, наконец, увидел любимую.
Она была в том самом элегантном чёрном платье, в котором ходила с ним в театр. Девушка кружилась под красивую музыку Алексея Рыбникова из фильма «Тот самый Мюнхгаузен», танцуя с каким-то мужчиной.
Мария была прекрасна, притягательна. Дмитрий одновременно и любовался ей, и вновь чувствовал ревность. «Ну, Машка… Вальс, значит. Спасибо, что не танго, я бы твоему партнёру не оставил шансов на выживание…» – пронеслось у него в голове.
Вскоре, танец закончился. Северцева отошла в сторону, к фуршетному столу и взяла в руки бокал с шампанским. Рядом с ней появилась Кагарлицкая и они стали о чём-то мило беседовать. Адвокат, полный решимости, пробравшись сквозь толпу, подошёл к ним и стал с другого боку от девушки.
– Привет. – сказал он, непринуждённо достав с фруктовой тарелки виноградину и положив в рот.
– Привет. – тихо ответила Мария, не посмотрев на него. Лариса Станиславовна наблюдала за ними обоими.
– Добрый вечер, Лариса Станиславовна! – поздоровался Дмитрий.
– Добрый! – улыбнулась женщина.
– Ну что, поехали? – абсолютно спокойно спросил он, обращаясь уже к Маше.
– Я никуда не поеду. – так же спокойно и даже обречённо, ответила девушка.
– Ваше здоровье! – сказал Воронцов, снова обратившись к Кагарлицкой и поднял бокал с шампанским.
– Извините, вынуждена вас ненадолго покинуть. С наступающим! – сообразив, что она явно лишняя, программный директор быстро ретировалась.
– Поедешь! – уверенно сказал адвокат и затем сделал небольшой глоток.
– Нет, не поеду. – заупрямилась Северцева.
– Поедешь. – снова, слишком уверенно, повторил мужчина, затем взял из её рук бокал с шампанским, поставил на стол, а потом, с лёгкостью подхватил Марию на руки и понёс к выходу под взглядами её изумлённых коллег.
– Что ты делаешь? Отпусти меня! Поставь! – возмущалась она, пока Дмитрий нёс её к лестнице, ведущей к выходу из ресторана. – Я живой человек, а не игрушка тебе какая-то, что взял и понёс куда вздумается! Я имею право…
– Никакого права ты не имеешь. – усмехнулся Воронцов.
– Нет, по закону я имею право на труд, отдых, жизнь… – начала перечислять Маша.
– Вот что значит, жена адвоката… И закон то она знает, и слова ей не скажи! – с юмором, заметил он.
– Я не твоя жена.
– Не волнуйся, будешь! Завтра же идём в ЗАГС, пока ты тут танго не начала танцевать с другими мужиками.
– Да ты собственник! – уже перестав сопротивляться, иронично заметила Северцева.
– Ужасный! А ещё тиран, и домомучитель.
– Не замечала…
– Так я шифровался, все так делают.
– А ЗАГС, кстати, завтра не работает.
– Значит послезавтра. Я применю все свои связи, чтобы заявление у нас приняли как можно скорее. Теперь ты от меня никуда не убежишь! – Дмитрий посадил её в машину.
– Не знала, что ты можешь быть таким… – сказала Мария, когда он сел за руль.
– О, ты многого обо мне не знаешь, тебя ждёт масса сюрпризов. Но все они только после похода в ЗАГС. Чтоб больше ты от меня никуда не сбежала, пока я в командировке.
– Я не сбегала. – с обидой произнесла девушка. – А ты…
– Ты можешь ругать меня последними словами, можешь сказать всё, что обо мне думаешь, я всё равно тебя больше никуда не отпущу и никому не отдам! – предваряя все её претензии сказал он и поцеловал любимую.
Пока они ехали, Маша спросила:
– И куда ты меня везёшь?
– Домой, конечно. Тебе давно пора там очутиться. – Воронцов с любовью посмотрел на неё, а потом усмехнулся.
– Ты чего? – улыбаясь в ответ, спросила Мария.
– Да так… Подумал, что носишься, носишься всю жизнь, а потом на пятом десятке понимаешь, что всё как нельзя просто.
