Текст книги "Найди меня, если сможешь (СИ)"
Автор книги: Miranda.mira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Должно быть, одна лишь Элисон была на моей стороне, – во всяком случае, погода все еще пыталась удивить меня своим разнообразием: ветер разносил мелкие снежинки, которые больно били в лицо, когда я бежал обходными путями в пункт назначения. Мне казалось, что очередная минута промедления и станет поздно.
Прямо сейчас я мог потерять все, что обрел в лице одного человека, который так внезапно появился в моей жизни и который так круто ее повернул. И лишь единственная мысль о том, что по моей вине с ним может что-то случится, приводит меня в жуткое бешенство, перерастающее в смятения.
Я не знаю, что мне делать и как быть, но мои ноги автоматически несутся по уже выученному маршруту. Оглядываясь по сторонам, что уже вошло в привычку, как только я оказался на нужной улице, я пробрался сквозь зеленую изгородь и оказался на заднем дворе дома Тайлера.
Свет в окнах не горит. Подойдя к черному входу, дверь которого вела прямиком в спальню, я прижался ухом к неровной деревянной поверхности, – тишина. Никаких признаков жизни.
Поздно?
Я стал судорожно рыться в карманах в поисках ключей, которые ранее забрал у Алекса. С каждым новым движением мои пальцы отказывались слушаться. В абсолютном смятении я спустился по шершавой стене и сел на холодную землю, поднял перед глазами полные царапин ладони и закрыл ими лицо. В следующий момент волна какого-то неадекватного волнения, приправленного отвращением к самому себе, накрыла меня с головой, – я упал на колени, поднял голову в темное небо и, проштудировав в мыслях “вставай!” несколько раз, закрыл глаза.
Техника счета до десяти как-то вернула меня в более-менее адекватное состояние, но слезы все же предательски накапливались в уголках глаз, что затрудняло видение обстановки.
Собравшись с силами, я пытался ровно дышать, чтобы не усугублять панику, – вскоре мне удалось отыскать ключи. Дрожащими руками я открыл дверь и сделал шаг в темноту, нащупал выключатель на стене, и через мгновение комната была усеяна теплым светом от единственной лампочки, свисающей на проводах из потолка, – Тайлер так и не купил люстру.
В комнате все еще пахло им, – легкий аромат дезодоранта и кофе, – свежие рубашки, как и всегда, были аккуратно выглажены и сложены в стопку на стуле, и лишь одна приветливо выглядывала из открытой корзины для грязного белья. Постель не заправлена, одна подушка вовсе свалилась на пол, – я заботливо поднял ее, отряхнул и кинул к остальным, на кровать. Мне отчаянно хотелось думать, что вот-вот в спальню с дымящими кружками какао в руках влетит Тайлер и озарит комнату, и меня в частности, дружелюбной улыбкой, плюхнется на кровать и подзовет меня к себе. Мы еще немного поговорим о прошедшем дне, пока он, полностью вымотавшийся, не уснет на моем плече. Я еще раз робко поцелую его в лоб, прошепчу «сладких снов» и, пытаясь как можно более тише передвигаться по скрипучему деревянному полу, последний раз потреплю шерстку на голове рыжего кота и уйду, вновь оставив Тайлера одного.
– Ты ненормальный, – проговорил я вслух самому себе, когда руки непроизвольно потянулись к подушке. Еще раз вдохнув приятный и такой знакомый запах, я не заметил, как скупая слеза все-таки скатилась по моей щеке. – Прекрати это.
Но не получалось. Я сел на кровать, мысль о том, что Тайлер убил бы меня за такое (мои джинсы были в грязи) проскользнула в моем затуманенном сознании, но быстро испарилась, как только записка, лежащая на комоде, привлекла мой взгляд. Я, ничуть не сомневаясь в том, что Тайлер самый прекрасный и самый умный человек на этой чертовой планете, соскочил с места и кинулся к злополучной бумажке.
«Если мой план сработал, и ты нашел мою записку, могу сказать, что мы молодцы».
– Чертов придурок, – обливаясь слезами, пробубнил я, пораженный гениальности парня, в чьих мозгах появляются охуенные идеи.
«Я знаю, что Клод планировал еще одно убийство. И скорее всего это должен был быть ты, Алекс. Но раз ты здесь, а я там, то все в порядке».
– Алекс, – полушепотом повторил я.
«Ближе к делу: я вшил жучок в задний карман своих брюк. Через мой рабочий компьютер ты легко можешь отследить мое местоположение».
Мои ноги стали подкашиваться от количества мыслей в голове. Я не знал, что сделать первым: сообщить Алексу или бежать в участок, чтобы сделать все самому.
«Как ни странно, но вся надежда на мои брюки».
Меня поражало, что даже в такой безвыходной ситуации этот чертов дурак умудряется шутить, чтобы одобрить друга.
«Надеюсь, ты успеешь».
– Я обязан, – решительно заявил я самому себе.
«А если нет, то можно считать этот клочок бумаги предсмертной запиской, да?».
Единственное, чего мне хотелось в момент, когда глазами я пробежался по строчке с прискорбным содержанием, так это заехать Тайлеру в глаз, а потом расцеловать место образовавшейся гематомы, потому что, каким бы эгоистом я не был, но Джозеф не может просто так умереть и оставить меня.
«В любом случае, я бы хотел посмотреть на вашего с Элли малыша. Держу пари, это будет мальчик. Он будет хорошим малым, как и его отец».
Задыхаясь от собственных эмоций и слез, я пытался дочитать до конца.
«А что касается Джоша. Передай ему, чтобы он уехал. Собрал все свои вещи и уехал отсюда, к чертям собачим. Подальше от Далласа. Подальше от Клода. Пусть, наконец, он начнет жить».
Я не верил собственным глазам, снова и снова пробегался по расплывчатому тексту и из-за нервозности прокусил кожу с внутренней стороны щеки, она начала кровоточить, когда я продолжил путешествие по чертогам разума Тая.
«Я не хочу, чтобы он жалел о том, что может случиться со мной, потому что я иду на это лишь ради него и для сохранения жизней невиновных людей».
«Пусть все это кажется глупым и необдуманным, но я знаю, на что иду и знаю этому цену».
«Цена одной жизни равна воспоминаниям о ней. Не забывайте меня. Потому что я помню. И люблю вас».
Аккуратно сложив по уже сложенным полосам записку, я убрал ее во внутренний карман ветровки и потер глаза руками, чем вызвал еще большее раздражение. Снова техника десяти секунд, – не помогла с первого раза.
– Один, – прошептал я, прислонившись к стене.
– Два, – руки опустились.
– Три, – более уверенно проскандировал я, когда мой взгляд вновь упал на кровать.
– Четыре, – мысли о недавнем прошлом одновременно стали терзать и мягко обволакивать душу.
– Пять, – стало очень больно.
– Шесть, – а затем чересчур приятно. Уставшее лицо Тайлера встало перед глазами, – он улыбался сквозь слезы и просил, чтобы я помог ему.
– Семь, – сказал я, а затем с силой прикусил нижнюю губу.
– Восемь, – я направился в сторону двери, откуда вошел в спальню.
– Девять, – повернув дверную ручку, я последний раз оглянулся по сторонам, пытаясь запомнить все таким, какое оно сейчас.
– Десять, – прокричал я, пробегаясь по тропинке вдоль забора.
Комментарий к Вся надежда на брюки
спасибо фикбуку за лаги :)
и спасибо тем, кто читает эту работу.
но с другой стороны. хм. последние главы, а набрать эти злополучные 10 “жду продолжение” никак не получается, – это очень обижает.
========== Если ты скажешь “да”? ==========
POV Джош
Абсолютное смятение и ни с чем не сравнимый страх, – их я пытался отбросить на задний план, когда сломя голову мчался в полицейский участок. Я уже было начинал задыхаться от переизбытка кислорода в лёгких, когда девушка, что мирно посапывала в приёмной, не проснулась от моих шагов.
Дверь в кабинет Тайлера была открыта, – вечно он забывает такие мелочи, думая о чем-то более масштабном, по крайней мере, я уверен в этом. Скрипучий пол чуть не выдал меня, но каким-то чудом мне удалось оказаться незамеченным, обычно, острым и метким взглядом секретарши. Списав свою удачу на материализацию мыслей, я приступил к делу: нажал на кнопку «пуск» доисторического компьютера и успел шепотом выругаться, когда эта дряхлая коробка системного блока размера с радиатор начала дребезжать. Пнув жестянку пару раз, я облегченно выдохнул, когда та наконец начала работать.
Между тем, меня ничуть не удивил факт того, что Тайлер даже не удосужился установить пароль, а поэтому любой такой же не званный гость вроде меня может без проблем открыть базу данных или сотворить чего более оригинальное. Но далеко не база данных интересовала меня сейчас, – я преследовал другую цель.
Найти необходимую мне программу не составило особого труда, ибо все файлы были аккуратно спрятаны по папочкам, в чем, безусловно, прослеживался перфекционизм Тайлера. И вот в одной из папок под названием «пять», помимо нескольких бессмысленных фотографий и нескольких документов, вероятно, с какими-то литературными набросками, я обнаружил отслеживающую чип программу.
Начало Flashback
Раньше я не понимал, как некоторые могут любить осень. Слякоть под ногами, неприятный ветер, который частенько пытается сбить тебя с ног, еще и привычная осенняя депрессия, – критерии, которые отталкивали меня от этого контрастного времени года большую часть моей сознательной жизни.
Но в этом году мое отношение к осени коренным образом изменилось. Наверное, это в большей степени заслуга именно Тайлера, потому что благодаря ему я вновь начал испытывать хоть какие-то эмоции: сначала непонятное отторжение, которое впоследствии переросло во что-то настолько масштабное, что захватило все фибры моей еще недавно черствой души, что сейчас, оглядываясь назад, я могу с уверенностью назвать глубокой привязанностью.
Несмотря на накрапывающий дождь и 6 градусов на термометре я спешил в кофейню, что располагалась в центре города, чтобы купить латте (именно кофе, что варят в этом месте, Тайлер считает наивкуснейшим из всех, что ему доводилось пробовать) и парочку пирожных с шоколадной глазурью, дабы исполнить прихоть одного господина. Охотно перепрыгивая через образовавшиеся на дороге лужи, я быстро добрался до пункта назначения, – минута в минуту успел до закрытия, но, несмотря на это, барист за милую душу принял мой заказ, – может (скорее всего), это было и потому, что я выглядел как мокрая крыса.
– Еще раз извини за поздний визит, – парировал я, уже уложив все в бумажный пакет и собравшись уходить.
– Ничего страшного, – устало улыбнувшись, ответил парень. – Тебе не надо извиняться в третий раз.
– Все же… – прикусив нижнюю губу, пробубнил я, удивленный столь неожиданной реакцией, ибо, по крайней мере, я ожидал немного разгоряченных матов в свой адрес.
– Хватит, – тот чуть ли не рассмеялся, но смог сдержать едва заметную усмешку. – Вижу, вечер у тебя ожидает быть приятным. Так что до встречи.
Я едва слышно повторил последнюю фразу и вновь скрылся в дождливом ноябре, но та неловкая ухмылка, которую подарили мне чуть ранее, не покидала меня вплоть до самой аллеи, где меня уже ждал сонный, но мило-прекрасно-нежно улыбающийся Тайлер. Он поправил капюшон куртки и вышел на свет фонаря сразу, как только заприметил мой силуэт у входа в парк.
– Ты, наверное, промок, – виноватым тоном произнес я, не сопротивляясь, когда парень уткнулся мне в грудь и руками обхватил за талию. – Прости.
– Ты постоянно извиняешься, – пробубнил он, отпрянув от меня. – Стоит прекращать это делать.
В ответ я протянул Тайлеру его кофе и улыбнулся, когда заметил на его лбу морщинки, которые, явно, выступили в качестве благодарности, – все было понятно без слов.
Еще какое-то время мы бродили по парку, который, к слову, со временем стал для нас абсолютно родным. Казалось, мы обошли каждую его тропинку, уходящую от основной, видели каждое дерево и каждый кустарник. Но мечты Тайлера увидеть это место поздней весной во время цветения тюльпанов и в конце августа ради анютиных глазок, которые он так любил, постоянно выбивали меня из колеи.
Ты не можешь загадывать ничего на будущее, если не знаешь, что может случиться с тобой завтра, – мой девиз по жизни последние несколько лет. Но с появлением в моей жизни этого на первый взгляд хрупкого, но сильного и морально, и физически парня, определенный сдвиг в моем мировоззрении все же произошел: я стал жить одним днем. Каждый новый день я старался превратить во что-то запоминающееся – брать от жизни все, что только позволяла ситуация, но, между тем, страх, зарытый где-то в глубине моей души, стал проявляться все более отчетливо, заставляя меня обдумывать каждый свой чертов шаг, лишь бы не испортить все то, что я строил с таким усердием, во мгновение.
– Было бы круто, если хотя бы один вечер не лил дождь. Мне надоела эта сырость, хотя дождь я, определенно, люблю, – рассуждал Тайлер, сжимая в своей ладони мою.
Я, как понял Тайлер, проигнорировал его слова, ибо и глазом не повел в его сторону, —
мои мысли витали где-то далеко отсюда, из-за чего мне было сложно в полной мере насладиться свиданием с Тайлером. Я неловко глубоко вздохнул, а Тайлер немедля остановился и, отдернув руку, с ноткой разочарования в голосе спросил:
– Что-то не так?
Простой вопрос, но сложный ответ.
Я лишь отрицательно покачал головой, хотя понимал, что этот жест воспримется Тайлером как сигнал к действию. Несмотря на это, я попытался выдавить из себя подобие заинтересованности и легко улыбнулся, но злобный взгляд парня все никак не покидал моего лица, поэтому я сделал шаг вперед и вновь потянулся к его руке, словно она являлась неким спасательным кругом, кинутым в море жизни утопающему мне.
– Ты же знаешь, – неожиданно ласково начал он, – что со мной такое не пройдет, Джошуа.
Мне стало не по себе, когда Тайлер проигнорировал меня и по-детски спрятал руки за спиной. Тогда я, наверное, окончательно и осознал, что понять Джозефа – самое сложное, что только можно постичь: никогда не поймешь, говорит он что-то серьезно или, в силу своей саркастичной личности, в шутку; но, безусловно, эта черта его характера и привлекала меня.
– Либо говоришь, что тебя беспокоит, – более настойчиво произнес он, явно отмечая интонацией последнее слово, – либо я сам это узнаю.
– Как? – моментально ответил я, но только потом догадался, что выдал себя с потрохами.
– Вот так, – мягкая улыбка озарила ночной парк, освещаемый лишь дюжиной уличных фонарей.
– Ты самый хитрый человек на свете, – парировал я и непроизвольно почесал затылок, когда понял всю суть мною сказанного. Несомненно, самым хитрым человеком, которого я знаю, является Клод, эта двуличная шавка, которая отравила жизнь не мне одному. – И мерзкий.
– Но ты же шутишь? – пробубнил Тайлер, как обычно переведя все в шутку, и, будучи практически довольным результатом, добавил: – Если нет, то я разочарован, Джошуа.
– А если я скажу «да»? – воспользовавшись моментом, переспросил я, непроизвольно прикусив нижнюю губу.
– Если ты скажешь «да»?.. – изобразив наигранно задумчивое выражение лица, Тайлер ухмыльнулся. – Куплю тебе кофе?
– Теперь разочарован уже я.
Как бы мне не хотелось об этом говорить, но ни кофе, ни продолжение вечера я так и не получил, однако… Мне стало морально легче, когда, лежа в теплой постели прямо в одежде, Тайлер все же настоял на том, чтобы я выложил на тарелочку то, что меня действительно беспокоит.
– Ты думал о будущем, Тай? – тихо спросил я, подняв взгляд на сидящего рядом парня, который по привычке запустил пальцы в мои волосы и тщетно старался избегать старого шрама только лишь потому, что боялся причинить мне какой-либо дискомфорт.
– Я часто о нем думаю, – легко ответил он. – Наверное, это и потому, что моя работа ставит определенные сроки. Приходится планировать, – холодные пальцы Тайлера нежно касались моих еще не успевших согреться щек, от чего приятные мурашки пробегали по моему телу. – Я не люблю неопределенность.
– Тогда почему ты со мной? – не особо желая знать ответ, но все же спросил я и виновато отвел взгляд в сторону.
– На что ты намекаешь? – озадаченно спросил тот.
– Неопределенность, – пробубнил я сквозь вновь просыпающееся отвращение к самому себе. – Я и есть сплошная неопределенность.
– Прекрати так говорить, Джо, – опустившись ниже и оказавшись в лежачем положении лицом к лицу ко мне, серьезно приказал Тайлер. – Да. От тебя особо не дождешься пунктуальности или умения придержать свой рот закрытым, когда это надо, но неопределенность и ты… Это не одно и то же.
Я отказался от какого-либо комментария, а лишь перекинул руку через талию Тайлера и прижался к его теплому телу. Казалось, он дрожит.
– Ты такой человек, – продолжил он, обжигая мой лоб дыханием, – кто не ставит перспективы на передний план. Мне кажется, для тебя это не главное.
– Почему ты так думаешь? – отозвался я.
– Наверное, потому, что хочу так думать…
Неловкая минута молчания, в которой было слышно лишь монотонное дыхание. Мне начало казаться, что Тай уснул, но я не позволил себе проверить это. И не зря. Через мгновение он пророчески спросил:
– Ты боишься будущего?
Я было запнулся, когда попытался что-то сообразить, но нежное прикосновение тыльной стороны ладони Тайлера к моей щеке успокоило меня, поэтому, собравшись, я сказал:
– Я не то, чтобы боюсь его… Мне просто не хочется о нем думать так часто.
– Хорошо, – прошептал парень, располагая меня к разговору.
– Я не хочу думать о том, что… однажды все может испариться, – добавил я, удостоверившись в том, что Тайлер правда не против слушать меня.
– Все?
– Ты.
В ответ меня лишь прижали к себе и крепко обняли. Было практически нечем дышать, кроме как слабым, невыветрившимся ароматом кофе, но и этого было мне достаточно, чтобы чувствовать себя нужным.
– Я не испарюсь от тебя, – прошептал он, легонько чмокнув меня в лоб, – никогда.
Конец flashback-а.
«Так не испаряйся же ты…» – пробежалось в моем сознании, когда я истерически быстро заправлял бензобак своего пикапа. Как только эта тарахтелка наконец завелась, я облегченно вздохнул и нажал на газ. Казалось, я был единственным, кто выезжал из города, потому что я заметил лишь пару-тройку машин впереди в то время, как навстречу летели десятки. Не мудрено, что фабрику Грокса, обычно, объезжают стороной.
Массивные трубы, покрытые слизью из затхлых листьев и пыли, что намело с полей. Одна лишь флуоресцентная надпись «вход» над дверью в ветхое сооружение за фабрикой. Я пытался успокоиться, поэтому вновь и вновь повторял «один, два, три…», пока пытался вскрыть дверь.
Получилось.
Комментарий к Если ты скажешь “да”?
ребятки, я очень сильно извиняюсь за то, что пришлось так долго ждать продолжение. экзамены… сами понимаете – времени очень мало.
/я чертовски (именно чертовски) рада, что предыдущая глава набрала нужное количество “жду продолжение”, потому что для меня, действительно, важно знать, что мою работу читают. конечно, актив все равно не особо удовлетворяющий, но что поделать? я все равно рада/
/ – хочу больше отзывов!
– губу закатай! /
приятного прочтения. надеюсь, я вас не разочаровала.
все еще жду вашего мнения. всегда.
========== Самый лучший морской узел ==========
В определенные моменты жизни понимаешь, что оглядываться назад у тебя больше нет возможности, – лимит исчерпан… и уже давно. Ты не можешь просто так закончить со всем: не можешь щелкнуть пальцами два раза, чтобы все, окружающее тебя, в мгновение ока пропало, … чтобы пропал и ты.
Я несколько раз был на грани того, чтобы наконец воспользоваться знаниями, полученными на уроках труда в школе: правильно завязывать морской узел я научился со второго раза. Несколько раз покупал шпагат, но также несколько раз кидал его в кладовку за ненадобностью. Поэтому сейчас, прощупывая почву под ногами, я могу с уверенностью сказать, что я слабак.
Слабак не из-за того, что в кладовке валяется шпагат, нет… Слабак из-за того, что не смог ничего сделать, когда люди уходили из жизни по моей вине.
Я уже не мог спокойно спать по ночам: захлебываясь слезами и пряча голову под подушкой, я пытался отключить сознание и перестать слышать голоса, которые назойливо кружили в моей голове, шепча отвратительные слова и напоминая о моем никчемном существовании.
Но в данный момент, когда я стою нос к носу перед своей окончательной целью, мои ноги предательски дрожат, отказываются держать тело в вертикальном положении. Из последних сил я беру всю оставшуюся волю в кулак и нажимаю на дверную ручку.
Заперто.
Еще и еще. Но дверь не поддается. Чувство, что этим помещением не пользовались уже долгое время, не покидает меня, когда я оббегаю серую постройку по периметру в поисках окна. Не нашел, поэтому со всей дури пнул ржавую дверь: послышалось слабое эхо изнутри.
Паника, которая умело отошла на второй план некоторое время назад, вновь начала наступать, когда от безысходности я свалился на колени прямо перед дверью. «Довольно жалкая картина», – пронеслось в моем сознании, но я не придал этому большого смысла, поэтому не заметил, как единственная слеза скатилась по щеке и громко ударилась о жухлую, но влажную от росы траву. Вторая скатилась, когда я понял свою ничтожность на практике: со злостью поднялся на ноги и побрел к машине.
Наверное, первый раз я был так рад беспорядку и полной анархии, что царили в багажнике моего старенького пикапа: все-таки отыскав нужные инструменты, я не осознанно ухмыльнулся, что было совсем не уместно: внутри меня раздирало так, словно пьяный хирург глумился над своим пациентом, скальпелем отрезая здоровые клетки сердца.
Порядка пяти минут я орудовал стамеской, пока замок с характерным скрежетом не отварился. «Опыт не пропьешь», – нахально пробежалось в мыслях, когда я потянул на себя тяжелую дверь. Кромешная темнота больно давила на глаза, а пропитанный аммиаком воздух ударил по ноздрям, когда я на ощупь стал передвигаться вдоль стены. Не знаю, что в тот момент руководствовало мною: страх это был или гнев. Все эмоции давно перемешались в моем сознании, поэтому я пытался меньше думать и больше действовать, во всяком случае, мне так казалось, когда тусклый огонек показался откуда-то за углом.
Лабиринт из хозяйственных помещений перестал казаться мне непроходимым, потому что огонек пламени указывал мне путь: я шел за ним словно за уходящим солнцем, которое решило навсегда оставить меня в пучине ночной темноты… Без признаков жизни и без какой-либо цели в ней.
Тусклый огонек постепенно начал погасать, а вместе с ним погасал и мой мнимый энтузиазм. Я бежал, спотыкался о собственные же ноги, но не переставал продвигаться вперед, несмотря на увеличивающееся в груди чувство страха, которое подкреплялось какой-то неправильной тревогой, побуждавшей меня действовать.
Угол, за ним еще один, – замкнутое помещение и убегающий от меня свет. Пытаясь держать свои эмоции под контролем, я не понял, как пробрался в щель в стене и оказался в полуосвещенной комнате, воздух в которой был пропитан то ли нашатырным спиртом, то ли аммиаком. Еле сдержав рвотный позыв, я окинул взглядом помещение: лампа, которая вот-вот погаснет, дряхлый стол в углу и несколько тряпок, сложенных в виде лежанки. И ни единой живой души. Кажется, здесь даже мыши не водятся.
Перешагивая через разбросанные на полу обрезки газет, я, не обращая внимания на то, что бумага прилипала к подошве, подобрался к заваленному разным хламом столу: какие-то таблетки, инструкция к которым минутой ранее прилипла к моей обуви, пустые пластиковые бутылки, парочка книг и огрызки яблок…
Мой взгляд сразу упал на пожелтелый, едва скомканный лист бумаги, с одной стороны на котором были начерканы какие-то экспрессивные линии, а с другой – надпись карандашом: «Найди меня, если сможешь». До чертиков знакомый почерк, – аккуратно выведенные буквы и характерная точка в конце предложения.
Клод.
Начало Flashback
Несмотря на довольно позднее время, я не спешил возвращаться домой с работы: пытался выпросить у начальника дополнительную смену… и даже не ради денег, а ради того, чтобы подольше не видеть Клода. Но мне благополучно отказали, сославшись на мое, по словам начальника, измотанное состояние.
Я отчаялся и не возражал, когда меня под руку выпроводили из мастерской и посадили в машину. Правда, уговорил Тео высадить меня за углом, – сказал, что хочу пройтись и клятвенно заявил, что не завалюсь в бар.
Слово свое я сдержал… чисто-фактически: завалился не в бар (хотя желание напиться было огромным), а в парк. Медленно прошелся меж деревьев, кажется, снова изучил задницей каждую лавочку, насчитал ровно 34 уличных фонаря, а затем также медленно, с улиточной скоростью, побрел домой. Однако, сначала даже было решил наведаться к Алексу, но быстро передумал, когда вспомнил, что теперь он живет с девушкой. Не знаю, что двигало мной тогда, но даже холодный порывистый ветер не мешал мне наслаждаться обществом самого себя, но никак не одиночеством.
Мне было тепло на душе лишь от осознания того, что в данный момент я находился в гармонии с собой, хотя вчерашние воспоминания и боль в мышцах все еще напоминали о предстоящем разговоре с Клодом.
Прошлой ночью, словно по старой привычке, после партии в дартс и n-ного количества выпитого алкоголя Клод вместе со своими дружками решили продолжить веселый вечер в нашей квартире. Хотя я и привык к периодическим набегам его друзей, каждый раз, узнавая заранее, я пытался остаться на работе, чтобы никаким боком не быть вмешанным в котел «веселья».
Мне была неприятна компания пьяных, шумных и бесшабашных мужиков, – меня буквально выворачивало наизнанку от стойкого запаха виски, который, кажется, обитал в нашей гостиной. Я пытался не показываться «гостям» на глаза, поэтому радиус моего обитания моментально сократился до спальня-ванна-кухня. Но тогда я не знал, что стоило бы расширить его, потому что в один из походов за чаем меня прижали к стене. Так я остался зажатым между дверцей холодильника и чьим-то подкаченным прессом.
Этот некто дышал мне в шею, покусывал, слюнявил и обжигал перегаром мою кожу. Несмотря на степень опьянения, мой оппонент твердо стоял на ногах, когда я пытался выбраться из его тяжелой хватки: он еще сильнее прижал меня к холодной поверхности и начал шариться под моей футболкой.
Кричать было бесполезно.
Шероховатые пальцы пробегались по складочкам на моей груди, царапали ребра, кажется, вытягивали из меня остатки самообладания, потому что единственное, что сделал в этот момент я – закрыл глаза и ждал, когда все это прекратиться. Но оно не спешило прекращаться: вскоре вход пошли жесткие манеры и меня силой откинули на кухонную тумбу, нагнули так, что я оказался вниз лицом. Подумал лишь: «Так даже лучше», – и не заметил, когда дал волю слезам, наверное поэтому и не понял, когда кружка горячего чая полетела на пол, а мой оппонент очутился на полу с разбитой физиономией.
Я моментально оказался в объятиях Клода. В таких пьяных и неуклюжих, но искренних объятиях, каких я не получал уже давно.
– Прости, прости, прости меня, – повторял он, словно завороженный. Я не понимал, что происходит, поэтому, едва лишь коснувшись лбом его плеча, завыл так, словно меня били кнутами, а не обнимали.
Я стал захлебываться в собственных же слезах, а Клод послушно вытирал их с моего лица краем своей футболки. Он еще раз произнес едва слышное «прости» и притянул меня к себе, – я не мог сопротивляться его внезапному порыву нежности и сострадания.
Сейчас, когда он такой открытый и располагающий к себе, словно мягкая подушка, манящая тебя ко сну, когда ты устал после тяжелого дня, я не могу провести параллель между ним сиюминутным и прежним. Потому что еще вчера Клод не считал меня за человека, обращался со мной как с домашним питомцем, заставлял выполнять все, что он пожелает… даже против моей воли.
– Я идиот, – пробубнил он мне в макушку, – ебучий идиот.
Это был единственный раз, когда я был с ним согласен: хотя я и не мог сдерживать свои эмоции в данный момент, обнимая Клода, я не мог выкинуть из головы все те моменты, когда он унижал и глумился надо мной.
Я прижался к парню сильнее, но в глубине души ненавидел его с каждой секундой все больше. Я не понимал, о чем он думает и чем руководствуется сейчас, потому что уже давно понял: слезы для него ничего не значат.
Ты можешь биться в конвульсиях на полу, обливаясь слезами, при этом показушно изображая жертву, а можешь плакать ночью в подушку, не показывания никому свою истинную сущность.
Клод мог делать и то, и другое.
Я знал, что он боится остаться один.
Боится проснуться утром в холодной постели и не найти меня, спящего на соседней подушке. Боится завтракать и смотреть телевизор в одиночестве.
Он. Боится. Остаться. Один.
Именно поэтому он держит меня при себе. Я понял это относительно давно, поэтому в какой-то степени даже смирился. Но сейчас, когда чужие руки прикасались к его собственности, то есть ко мне, Клод вновь доказал, что он дорожит мною. И лишь в том смысле, что я его игрушка, которую не смеет трогать никто более.
Когда я попытался освободиться из объятий Клода, который также без слов едва слышно шмыгал носом, его хватка усилилась, и он буквально прошипел:
– Неужели ты не способен понять, что ни один живой человек не может быть идеальным?
Тогда я не понял, что он имел в виду, но я изрядно испугался, когда его звериный взгляд пробежался по мне. Он словно выжидал мою реакцию, а когда ее не последовало, я убедился, что все мои рассуждения были оправданы.
– Думаешь, можешь соблазнять моих же друзей у меня за спиной? – выплюнул он, схватив меня за запястья. – Ты грязная неблагодарная шлюха.
«За что я могу тебя благодарить?» – пронеслось в моем сознании, но инстинкт самосохранения не дал мне озвучить свои мысли, поэтому я непроизвольно испустил отчаянный стон и благодаря этому оказался в привычной позе – нагнутого парнишки для битья.
– Я ненавижу тебя! – холодные слезы Клода падали мне на спину, когда он, отчаянно игнорирующий собственные же чувства и мою боль, снова и снова толкался в меня, не обращая внимания на скулящего на полу товарища.
Клода с меня оттащили его шокированные друзья. Он не смотрел никому в глаза, когда его волокли в ванную. Он не смотрел в глаза и мне, когда я, полностью разочарованный в жизни, прошел мимо него приведением.
Тогда я закрылся в кладовке и долгое время, слушая крики и вопли «гостей», пытался завязать самый лучший морской узел. Но я не успел.
Дверь в кладовку выбили прежде, чем я подвязал шпагат к вентиляции.
Поэтому сейчас я стою перед входной дверь и переминаюсь с ноги на ногу – боюсь вновь увидеть тот безжизненный и полный бешенства взгляд Клода, которым он смотрел на меня вчера. Но я все же захожу внутрь и не застаю никого дома.
Вздох облегчения, который был не оправдан.
– Джош? – послышался голос Клода из кухни. – Это ты?
Как бы я не хотел, но ноги, повинуясь зову, понесли меня к источнику звука: Клод стоял у плиты и помешивал что-то в кастрюльке, – я первый раз увидел, как он что-то готовит.
