Текст книги "Найди меня, если сможешь (СИ)"

Автор книги: Miranda.mira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Я до сих пор не мог осознать, что это два человека, которые составляют одно целое. Первая половина – милая в общении, добродушная и отзывчивая, а вторая – маниакальная, пугающая и отталкивающая от себя. Проводя параллель между этими двумя личностями, можно сделать вывод, что Клод, хоть и пытается выглядеть обычным человеком с обычными желаниями и потребностями, но не может долго прятать в себе свои животные инстинкты: ему необходимо на ком-то их срывать, чтобы чувствовать себя снова Эрни, чтобы доказать себе, что он может держать себя в руках.

Но он не может.

Поэтому сейчас он навис надо мной с непонятной гримасой на лице, готовый, кажется, сделать следующий шаг-удар.

– Мне не нравится, когда меня игнорируют, Тай-Тай, – опустившись на корточки, произнёс тот, проведя ладонью по моей щеке.

Отвращение, которое чуть не вызвало у меня рвотный позыв, он быстро заметил, поэтому продолжил говорить:

– Если хочешь, чтобы я был добр к тебе, то, – он прикусил нижнюю губу, когда я поднял полный ненависти, но рассеянный от усталости взгляд на него, – пожалуйста, слушайся меня.

Я пытался не отводить взгляд от скривившегося от ухмылки лица моего «тюремщика», но быстро сдался, когда заметил пробегающий по моему телу холод.

– Чувствуешь, да? – вновь ехидно ухмыльнулся он. – Скоро тебе будет хорошо. И это хорошо ты подаришь мне, милый.

С моих уст слетел какой-то непонятный звук, – язык отказывался функционировать.

– Я знаю, что тебе понравится, – прошептал Клод после того, как сел на край покрывала, положенного мне.

Он находился в абсолютной близости от меня. Казалось вот-вот и что-то должно произойти.

Казалось… Что я могу сделать захват и перевести инициативу в свои руки, но руки, да и все остальное не слушалось меня. Я был словно марионетка. Живая, но не самостоятельная.

– Хватит играться, – снова прошептал Клод, нежно поглаживая мое колено, – ты не маленький, – беспечная рука постепенно начала подниматься выше, периодически прищипывая кожу, – ты умный и добрый, – к первой руке прибавилась и вторая, когда Клод стянул с меня остатки ткани, что когда была джинсами, – раз смог забрать все, что принадлежало мне.

Я громко сглотнул, когда неприятная дрожь от чужих нежеланных прикосновений пробежалась по моему телу и встала комом в горле.

– Моя работа. Дом. Друзья. Джош… – продолжал тот. – Ты, чертов урод, забрал у меня все. – Клод забрался на мои колени, но веса его тела я не почувствовал. – У меня не осталось ничего. Понимаешь? – он стал аккуратно расстегивать пуговицу за пуговицей на моей рубашке, но в итоге лишь разозлился и, сорвав все пуговицы с петель, стянул с меня и рубашку. – Тебе нужно понять, что ты вор. Что ты второсортное дерьмо. Что ты никому не нужен.

«Нужен,» – отчаянно повторял я себе в мыслях.

– Джош использует тебя, потому что не может жить без меня. Ты понял? – не услышав от меня ответа, Клод влепил мне смачную пощечину, но боли как таковой я не почувствовал. – Ты не должен молчать, чертов ублюдок! Не должен! – буквально одаривая мою грудь глухими ударами, кричал тот. – Ненавижу!

Раньше я часто думал, как чувствует себя человек, который долгое время пытается слезть с героиновой иглы, но каждый раз вновь срывается, а когда кровь в очередной раз разносит по организму очередную спасительную смесь, он просто лежит на полу и ничего, абсолютно ничего не чувствует.

Наверное, как и я сейчас.

Клод еще какое-то время сидел на моих коленях и вырисовывал на моей груди какие-то узоры, пока резко не соскочил на ноги и одарив меня беглым взглядом, сказал:

– Наверное, тебе нужно побыть наедине с собой. Я понимаю это, поэтому, милый, посиди тут немного, – скрестив руки за спиной и невинно улыбнувшись, он добавил: – Я скоро вернусь. Только навещу Джоша.

Комментарий к Живая марионетка

так. не знаю, что это такое, но вот.

========== Шахматная доска ==========

POV Тайлер

Кто я на самом деле? Грустная пешка или все-таки властный король? А, может, я вовсе… шахматная доска, состоящая преимущественно из черных квадратов, изредка разбавленных белыми?.. Кажется, игра, проводимая на такой доске, не имеет смысла, – она не честна. Кто-то обязательно выиграет, а кто-то обязательно проиграет. Но что делать, если ты даже не игрок, а средство для действия?

Мои мысли уже давно собрались в какой-то странный клубок непонятных слов и чувств. Он постоянно то увеличивается, то уменьшается в масштабах, то исчезает, то вновь появляется на горизонте. Я ощущаю его давление: от него становится тяжело дышать. Грудную клетку словно истязали иглами и оставили воткнутыми в ребра, – мне кажется, что еще чуть-чуть и я задохнусь в собственных мыслях словно в океане. Перед глазами плывет – все серое и мутное, но непреодолимо манящее. Мои руки находятся в невесомости – я чувствую, как сквозь кожу проходят малейшие частицы и оставляют во мне свои чары.

Я брежу.

Я понимаю это.

Но чувство легкости и, между тем, желание освободиться от оков темноты и влажности воздуха заставляют меня держать глаза открытыми. Нельзя спать. Спать нельзя.

– Нельзя! – прокричал что есть мочи я сквозь тишину.

«Нельзяяя… Нельзяя… Нельз… Не… Я…» – отозвалось эхом по ушам.

Я абсолютно один. И это одиночество мне противно. Я хочу смотреть в глаза противнику, хочу вновь взглянуть в его пустые серые глаза и увидеть целое ничего.

Он пустой. Пустышка. Игрушка. Ненормальный. Ублюдок.

Или же я такой?..

Я думал об этом еще какое-то время, пока за стенкой не послышались шаги. Должно быть, помещение, в котором я нахожусь, не так далеко от дороги, потому что последний час часто было слышно шум от проезжающих мимо автомобилей. Что должна делать жертва в таких случаях? Кричать, звать на помощь, авось кто придет и вытащит ее из заточения?..

Я же прислушался к шебуршаниям и понял, что за стеной по крайней мере два человека, – их речь постепенно перешла с шепота в отчетливо распознаваемый говор. Мужчина и женщина; они о чем-то оживленно беседовали, смеялись так, что их хохот отдавался в ушах басом. Непринужденный разговор и лишь положительные эмоции от этих двух людей словно сочились сквозь стену волной феромонов и заставляли меня чувствовать себя неуютно, не в своей тарелке.

Невольно начинаешь перебирать в памяти моменты, когда и ты мог также легко и свободно смеяться, улыбаться до боли в щеках и просто быть собой, не стесняясь и не пряча истинного себя. Я закрыл глаза и даже не понял, в какой момент слезы начали литься из глаз.

Начало Flashback

– Ты должен определиться, Тай, – парировал желтоволосый парень, наигранно скрестив руки на груди. – Мне надоело ждать.

– Это сложно! – прикусив губу, пробубнил я. – Не все так легко в этой жизни.

– Ты выбираешь между ванильным и фисташковым мороженым уже минут десять, – цокнул Джош.

– Я люблю их оба, – прокомментировал я, – не могу выбрать.

– Доверяешь мне или нет? – неожиданно серьезно спросил он так, что я попятился назад и неуверенно на него взглянул. – Ну?

– Да, – робко ответил я.

– Да, доверяю. Или нет, не доверяю? – закатив глаза, переспросил он на грани взрыва.

Наверное, совесть и остатки самообладания не позволили Джошу тогда ударить меня, потому что я в такой ситуации с радостью бы этим воспользовался.

– Да, доверяю, – выдохнув, произнес я.

Джош же победно ухмыльнулся и, буквально оттолкнув меня от кассы, сказал:

– Жди меня снаружи.

Я последовал его просьбе, а точнее приказу и вышел из помещения. Секундная нехватка назойливой песни, что играла в кафе, заставила меня оглянуться по сторонам: так же тихо и безлюдно, как и некоторое время назад, когда мы только пришли сюда. А что я хотел? Второй час ночи – кроме меня, кажется, на улице сейчас только ветер и скрежет ветвей деревьев.

– О чем задумался? – голос Джоша вывел меня из размышлений. Я моментально обернулся через плечо: парень держал в руках набитый до отвала бумажный пакет.

– Ни о чем, – я покосил взгляд в сторону. – Ты быстро.

– Я же не ты, мистер тормоз, – снова ухмыльнувшись, аргументировал тот. – Пойдём, пока мороженое не растаяло.

Я согласился и пошёл по пятам Джоша. Обойдя здание кафе сзади, мы вышли на небольшую аллею, а вскоре уже показался вход в парк. Казалось, порывы ветра заметно смягчились, только лишь заприметив нас. Мы шли в абсолютной тишине, – одна лишь сухая листва приятно шуршала под ногами.

– Все еще думаю, что мороженое в октябре не очень хорошая идея, – заметил Джош и присел на скамью. – Но отказываться от него я не собираюсь, поэтому тебе фисташковое, а мне ванильное, – протянув мне рожок мороженого, он поежился на месте, видимо, замерз.

Присев рядом, я понял, что лучше бы постоял – скамья была жутко холодная. Не придав этому никакого значения, я принялся лакомиться десертом.

– Не так быстро, Тай! – засмеялся Джош. – Не хочу потом лечить тебя от простуды.

– Все в порядке, – успокоил его я.

– Ты глупый, – заметил тот и, обхватив мою шею руками, притянул меня к себе. Мои восклики а-ля «погоди, у меня мороженое!» не помогли, поэтому в следующий момент Дан благополучно расположил меня на своих коленях, при этом улыбаясь ярким солнышком.

– Это ты глупый, – наигранно громко вздохнув, произнёс я и, ошарашенный, скрестил руки на груди. – Отпусти.

– У тебя костлявая задница, – игнорируя мою просьбу, заметил тот и вновь поежился на месте.

– Это у тебя костлявые ноги, – отрицал я. – Да и вообще: раньше претензий по поводу моей задницы еще никто не выставлял.

– Значит я буду первым, – довольно улыбаясь, парировал тот.

– Значит я не поделюсь с тобой своим мороженым, как хотел ранее, – вступая на путь войны, я навалился всем телом на свое «сидение», от чего услышал недовольный стон Джоша в шею. – Может даже, немного поиздеваюсь над тобой.

– Еще одно движение, Тай, я укушу тебя, – прошипел тот подо мной, обжигая своим теплым дыханием мою шею, создавая целый стадион мурашек, пробегающих по телу.

– Дерзай, – на полном серьезе заявил я и лизнул мороженое. – Но ни мороженое, ни меня ты все равно не получишь.

Джош лишь уткнулся мне спину и начал хныкать, – я почувствовал непроизвольные движения тела подо мной, поэтому не сдержался и начал хихикать. Наконец тот сказал:

– Беру свои слова назад?..

Я промолчал, чтобы довести его до белого каления своим игнорированием, как делал это частенько.

– У вас, мистер, очень приятная на ощупь задница, – продолжал Дан, в то время как я беззаботно поедал свое мороженое, чем еще больше злил его.

– Серьезно! Сколько еще можно унижаться перед тобой? – вконец одурев, Джош попытался снять меня с себя, но я не позволил – обернулся и обхватил его шею руками, обнимая. – Ты ведешь себя как ребенок.

– Я знаю, – губами прикасаясь к его щеке, прошептал я как можно более тихо. Теперь мурашки бегали уже по его телу. – Но ты не лучше.

– Мы оба ненормальные, – контрастно перейдя к шепоту, согласился он. – Но ты прекрасен.

– Замолчи и дай мне тебя поцеловать, – наконец поставив точку в бесполезном споре, сказал как отрезал я.

Не успел я договорить, как Джош взял инициативу на себя (как и всегда, собственно) и накрыл своими обветренными губами мои, заставив меня замолчать. Мороженое из моих рук полетело на землю, когда язык Джоша начал хозяйничать в моем рту, а я интуитивно начал отвечать на поцелуй, такой нежный и непринужденный, но настойчивый и чувственный.

Я был, кажется, на седьмом небе от счастья. Ночь, проведенная с Джошем, наша прогулка и так и не съеденное мною фисташковое мороженое сделали в тот октябрьский день из уставшего от жизни пессимиста по крайней мере не такого отчаявшегося человека.

Финишная прямая: мысли перестали летать в моем уставшем сознании, а запас слез давно себя исчерпал. Становилось холодно. Не только физически, но и морально. Я абсолютно осознанно искал такого рода приключение на свой зад, зная, что обязательно отомщу Клоду за все, что он сотворил, за то, каким ненормальным психом он себя сделал, за то, как он относился к Джошу, за всех тех невинных людей, которых он убил.

Я должен продержаться – должен нести эти ношу на себе, потому что если не я, то кто?

– Тааайлер, – протянул писклявый голос мне в ухо. Я моментально вышел из дремы и нехотя разлепил глаза. Было сложно сфокусировать зрение на чем-то конкретном, поэтому я щурился даже от единственной лампочки, что тускло освещала помещение. – Наверное, заждался меня? – прошептал Клод с ехидной усмешкой, а затем добавил уже более основательным тоном: – Я тоже скучал, будь уверен.

Дрожь – что-то среднее между мурашками и нервозностью – прошла волной по моему телу и яростно ударила в голову: если бы я стоял на ногах, то, безусловно, пошатнулся бы.

– Кое-кто пытается меня обмануть, – присев рядом, сказал тот и по-хозяйски уложил свою теплую ладонь на мое колено, – мне это не нравится.

Я было хотел сказать, что думаю на этот счет, но не стал – чтобы конструктивно осуждать человека, которого ты ненавидишь всей душой, необходимо знать и его точку зрения.

– Знаешь, скрываться от меня нет смысла, – сжав мое колено, Клод смотрел куда-то в потолок, словно оценивал ситуацию, – я ведь не глупый ребенок, – вогрузив на лицо улыбку, которая вызывала у меня лишь отвращение, он, легко схватив меня за скулы, притянул мое лицо вплотную к своему и произнес: – если не он, так будешь ты.

Так и не поняв, в каком ключе двигались его мысли и рассуждения, я получил первый удар по моей совести: противный и нахальный язык Клода проник в мой рот – я не был в силах сопротивляться. Жадно прикусив мою губу, парень ухмыльнулся, не разрывая поцелуя. В следующий момент волна отвращения подскочила к моему горлу и я еле сдерживался, чтобы рвотный рефлекс не победил меня, иначе второй удар со стороны Клода был бы уже материального характера.

– Одна кожа да кости, – заметил тот, когда поднял над собой мои руки, связанные морским узлом. – Наверное, твоя кожа нежнее, чем у Джоша, – озвучив мысли вслух, тот принялся проверять свое умозаключение на практике:

Опалив жарким дыханием мою шею, он прошелся языком по ключице, поднялся выше и остановился на подбородке: прикусив и смачно сжав в зубах кожу, словно пробуя ее вкусовые качества, Клод выдавил из себя нелепый стон.

Даже закрыв глаза, я ощущал себя беспомощным. Чужие, неприятные мне руки хозяйничали и бесполезно блуждали по моему телу, а я пытался представлять, что это лишь галлюцинации. Но не получалось. В тот момент, когда меня прислонили лицом к холодной кирпичной стене, я решил, что ради Джоша я должен выдержать все то, что этот ненормальный собрался сделать.

– Ты даже не сопротивляешься, – прошептал Клод, когда стянул с меня единственную вещь, что укрывала меня. – Это безумно раздражает.

Непонятные сомнения, смешанные с глубочайшей ненавистью заставили меня ответить:

– А меня раздражаешь ты.

– Ты еще и дерзить умеешь, – в порыве безумного хохота тот отстранился и буквально прокричал, – а я думал, что ты язык прикусил.

– Жду, когда твой язык отвянет, – пробубнил я, когда почувствовал, как противная и несоразмерно большая рука Клода проскользнула по моему бедру и остановилась у входа.

– Хочу услышать, как ты стонешь, – игнорируя мои слова, заглянув мне прямо к глаза, произнес тот и с ехидной ухмылкой вставил в меня палец. – Знаешь, мне нравится наблюдать за тем, как вещь, принадлежащая кому-то другому, извивается в моих руках.

«Я не вещь,» – отрицал я в своих мыслях, но в глубине души согласился со словами Клода.

– Тебе бы были к лицу светлые волосы, – сказал тот, когда с рывком вынул из меня палец. – Как тому блондину, которого я убил.

«Маньяк,» – пронеслось в сознании, которое было затуманено мыслями о неизбежном предательстве и непосильном и сокрушительном поражении.

Когда Клод, силой прижав меня к стене, яростно вошел в меня, цепная реакция дошла и до мозгов: я начал постепенно осознавать, что, возможно, мой план потерпел поражение и ничего, кроме потерянного самообладания и в конец сломанной психики я не получу. Слезы, которые, казалось, уже закончились в моем организме, вытекали и скапливались в уголках глаз. Ни с чем неподдельное чувство фальшивости и отчуждения заставило меня сопротивляться, но связанные руки никак не могли способствовать успешному выполнению этого. Единственное, что я, так или иначе, смог сделать, – издал болезненный стон.

Ощущение сломанных ребер в месте, где Клод жадно вцепился в них, и разорванного ануса, кажется, сделали из меня марионетку: через несколько очередных толчков я перестал чувствовать свое тело вовсе.

Мне стало абсолютно безразлично, что со мной происходит.

Комментарий к Шахматная доска

как говорят, нужно называть вещи своими именами, о.О

немного не то, чего я на самом деле ожидала от проды, но не обессудьте :D

(спасибо за пинки под зад от некоторых из вас (♥) и за мотивашку, – без нее глава вышла бы еще не скоро)

========== Русло реки ==========

POV Джош

Когда человек осознает, что влюблен в кого-то? И осознает ли он это вообще?

Раньше я не задумывался над этими вопросами. Все шло само собой: я считал, что, если человек появился в моей жизни, так так тому и быть, но между тем, абсолютно каждого я к себе не подпускал. Таким образом, к первой четверти жизни я имел «в арсенале» всего нескольких друзей и пару-тройку отношений, которые так ни к чему серьезному и не привели. Все они были лишь пустой тратой времени, – не считая повышения биологических потребностей, – ничего более. И даже мои отношения с Клодом, которые, казалось, были идеальным примером взаимопонимания и симпатии, в какой-то момент утратили маску идеальности и стали лишь насущным предметом разговоров. Слишком быстро рутина и нелестные слова в мою сторону вывели меня из колеи. Я вновь встретился с Мэтью Вольфом, моим студенческим другом, и не заметил, как в круговороте наша дружба перешла границы простых взаимоотношений. Слишком скоро я стал придумывать «план побега» от Клода, при этом отталкиваясь от того, что ни я, ни наши отношения, да и вообще все, что не относится к его работе, уже давно перестало того интересовать. Было не сложно скрывать отношения на стороне, – Клод почти перестал появляться дома, всего себя он отдавал полицейскому участку и повышению статистики. Мои встречи с Мэтью стали более длительными, хотя я абсолютно точно осознавал, что этот веселый парень с милой улыбкой всего лишь отдушина для меня, которая способна успокоить, выслушать и подарить самые теплые объятия на свете в любой момент времени, лишь бы это нужно было мне.

Я пользовался его добротой и наивностью. Пропадал в его квартире, прячась от горячей руки Клода, которую он стал чаще срывать на мне: побои стали такой же привычной вещью, как и чашка кофе по утрам. Совсем скоро на моем теле не осталось места, которое принадлежало бы мне, а не Клоду. Я начал бояться. И бояться в большей мере не за себя, а за любовника.

В тот момент, когда чувство ответственности все же овладело мною, я поспешил проститься с Мэтом, аргументируя разрыв тем, что я не достоин ни его внимания, ни его помощи. К моему удивлению, парень не сразу отпустил меня, – он из последних сил цеплялся за наши недоотношения, выгода от которых была ощутима лишь мне.

В один из будничных вечеров, когда Клод уже вернулся с работы и привычно развалился перед телевизором, заставив меня смирно сидеть рядом, являясь ему подстилкой для головы, в дверь позвонили. Не придавая этому никакого значения, Клод лишь крепче сжал мое колено и приказал мне молчать. Я послушно повиновался, но вздрагивал от каждого нового удара в дверь. Тогда Клод сдался и велел мне посмотреть в глазок, чтобы убедиться, что никого «важного» в гости он не ждет.

Ком подскочил к горлу, когда сквозь «рыбий глаз» я разглядел опухшее от слез лицо Мэта. Он поскакивал с ноги на ногу, борясь с холодом, но все еще продолжал барабанить в дверь. Если бы я только мог силой мысли посылать сигналы с нужной информацией, то я незамедлительно бы велел Мэтью убегать.

– Что ты там трешься? – грозно спросил Клод, возбужденный.

Я промолчал и через плечо посмотрел на него, не зная, что ответить. Дрожь пробегала через все тело лишь от одной мысли, что Клод может сделать с человеком, который дорог мне.

– Ты глухой? – ворчал тот, привстав с дивана. – Я непонятно сказал?

– Никого важного, – пробубнил я, когда почувствовал, что речь слишком сложно дается в стрессовой ситуации. – Идем назад.

– Сядь, – приказал он, когда за несколько мгновений оказался рядом, а затем добавил: – С тобой разберусь позже.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть, а значит, не знать, что произойдет в следующий момент. На ощупь пройдя до софы, я приземлился на нее и, закрыв лицо руками, попытался думать о чем-то отвлеченном.

Не получалось.

Через несколько минут Клод вошел в дом, закрыл за собой дверь и без слов прошел в ванную комнату. Вскоре послышалось, как сильный струя воды бьет по плитке.

Он часто так делал. Издевался надо мной, а потом закрывался в ванной, – не разрешал подходить к себе. К слову, после изощренной пытки этого и в мыслях не было. Но в тот момент я хотел вломиться в его одиночество и разрушить его любыми способами.

Мне было все равно на себя, все равно на то, что мог бы сделать со мной разъяренный Клод. Но человек, который ни в чем не повинен, мог пострадать, и это единственное, что заботило меня тогда.

Но я ничего не предпринял, потому что я был слабаком.

Через несколько месяцев Клода отстранили от должности шерифа и отправили в колонию строгого режима.

Я стал свободен. Но Мэтью больше не держался за меня.

***

Я чувствую себя совершенно ничтожным человеком сейчас, когда сломя голову пытаюсь вырваться из родительского дома и вернуться обратно в Гарленд. И пусть я нарушаю обещание, искренне данное мною Тайлеру, – я не могу больше находиться вдали от него. И нет, это не скука или что-то похожее на нее… Я абсолютно точно понимаю, что совершаю абсурдный и эгоистичный поступок, но ничего с этим поделать не могу: я готов ползти за Тайлером куда угодно, потому что завишу от его присутствия в моей жизни, наверное, также сильно, как и автомобиль от топлива.

Дурные предчувствия, короткие и часто обрывистые разговоры по телефону, бессонница, апатия – мои хорошие друзья последние три недели, что я не дышу тем же воздухом, что и Тайлер. Все настолько мне противно, что даже улыбка матери по утрам, заставляющая меня встать с постели, выводит из себя. Единое слово, пущенное в мой адрес, моментально становится стрелой, которую я пытаюсь отразить, потому что я лишь хочу, чтобы все разом свалилось с моих плеч… чтобы моя жизнь вернулась в привычное русло: чтобы, как раньше, я перестал причинять боль близким мне людям, чтобы они были довольны мною и чтобы я был доволен собой.

Но этого уже никогда не будет.

А все потому, что привычное русло реки моей жизни, – дом, работа, дом, – недавно выбилось за свои пределы и теперь охватывает еще больше людей, судьбы которых зависят лишь от меня.

Я не могу больше рисковать, потому что я не Господь Бог, – я не имею никакого права распоряжаться жизнями людей, потому что я являюсь всего лишь пешкой в чьем-то запутанном жизненном пути.

***

После обеда я поспешно попрощался с родителями и отправился в дорогу – уже к вечеру был в Гарленде. Холодный порывистый ветер обдувал городок со всех сторон, и казалось, что все люди либо вымерли, либо просто прячутся по домам от стихии. На минуту заглянув в опустевшую квартиру, чтобы убедиться, что незваных гостей в мое отсутствие не заглядывало, я обходными путями направился к Алексу.

Заметив свет в гостиной, я легонько постучал в окно, чтобы не разбудить задремавшую на софе Элисон. Реакция Муна не заставила себя долго ждать: совсем скоро в окне показалось светящееся лицо парня. Посмотрев по сторонам, он не сразу заметил меня, а когда это наконец свершилось, он поскакал ко входной двери.

– Ты чего тут забыл? – сразу же выпалил тот, захлопнув за собой дверь. Он стоял на промерзшем коврике в одних носках.

– Во-первых, привет, – парировал я. – Не так надо друзей встречать.

– Извини, – спохватился он, затем почесал затылок и повторил вопрос: – Почему ты тут?

– Может, зайдем внутрь? – предложил я, когда заметил, как от холода трясется Алекс. – Так и заболеть недолго.

Друг лишь кивком согласился с мной и, открыв дверь, пропустил меня первым, а сам, вновь оглянувшись по сторонам, как бы удостоверяясь, что никто за мной не следит, зашел следом. В следующий момент он буквально повис на мне, обнимая, чего я действительно не ожидал: пощечина, неловкое замечание, – все, что угодно, но никак не дружеские и искренние объятия должны были последовать моему безрассудному поступку явиться в город.

– Как продвигается расследование? – пересилив себя, поинтересовался я, не зная с чего начать разговор.

Алекс как-то недоверчиво на меня взглянул, но не стал сопротивляться – ответил:

– Да никак. Еще немного, и меня начнут прессовать. Никаких зацепок нет. Нет вообще ничего. Я умудряюсь пропустить сквозь пальцы единственное дело, доверенное мне, понимаешь? – он спустился по стене на пол и, обняв колени руками, словно боясь откровений, которые только что выпустил наружу, потупил взгляд куда-то в сторону.

Я последовал его примеру и приземлился на пол напротив него. Набрав достаточное количество воздуха в легкие, я произнес:

– Не всегда получается сделать что-то настолько хорошо, как ты этого хочешь. Ведь все зависит не только от тебя.

– А от кого? Дело поручили мне лишь потому, что Тайлер был болен. От меня совершенно никакого толка. Вру Элисон, что все в порядке, но, черт возьми, это не так.

Через мгновение он едва слышно повторил, наверное, даже не мне, а себе: «Это не так…»

– Я не знаю, что делать, – наконец сказал я, также обняв свои колени от безысходности. – Ты не один такой.

– Было бы намного легче, показавшись бы этот урод хотя бы на одной камере, – словно мысля вслух, произнес Алекс, не обращая внимание на мое присутствие. – Он так хорошо скрывается, что нельзя найти и одной зацепки, которая пусть даже и отдаленно, но наводила бы на него.

Я понял, что он говорит о Клоде.

– Тайлера не было видно уже несколько дней, – неожиданно произнес друг, заметно понизив тембр голоса. – Я волнуюсь, Джош.

– Что? – сомневаясь в услышанном, надеясь, что все эти слова оказались лишь слуховой галлюцинацией, которые последнее время чаще стали меня преследовать, переспросил я.

– Недавно он предупредил меня, что неожиданно может пропасть, – пояснил тот, наконец подняв взгляд, в котором отчетливо читалось отчаяние, на меня. – Я не придал этому значение, мало ли, подумал, что взбредет ему в голову. Решил тебе не сообщать… Прости…

– Я ухожу, – резко соскочив с пола, заявил я и направился к входной двери. – Передай привет Элли.

Не успел Алекс возразить, как из гостиной вылетела ошарашенная девушка. Она уютно дремала, – мой крик разбудил ее, – поэтому внешний вид заспанной и улыбчивой хохотушки был ей обеспечен.

– Почему ты уходишь? – завопила та, кинувшись мне на шею.

Ее животик заметно округлился, – я почувствовал, как он упирается мне в живот.

– Даже не предупредил, что зайдешь в гости, – ругалась та, поправляя съехавший на бок пучок на голове. – Я бы испекла чего-нибудь.

– У меня нет на это времени, – пояснил я и попытался выдавить из себя подобие улыбки, которую так и вымогала Элисон. – Я спешу.

– Я заварю кофе, раздевайся, – сказала как отрезала девушка и, напоследок одарив Алекса улыбкой а-ля «я же говорила», удалилась в кухню.

– Скажи ей, что я не могу остаться, – не прекращал я, уже настроенный выйти наружу.

– Она еще долго будет пилить и меня, и тебя по этому поводу, – парировал тот. – Уже поздно куда-либо идти, оставайся.

– От этого «уже поздно» зависит жизнь Тайлера! – не унимался я, взбешенный непониманием ситуации Алексом. – За эти три дня могло случиться все что угодно!

– Тебе нужно успокоиться, Джо, – уложив руку на мое плечо, успокаивающе произнес друг и повел меня на запах кофе.

– В следующий раз предупреди о своем приезде, хорошо? – продолжила свою пламенную речь Элисон, как только я перешел порог ее царства-кухни. – Я напеку вам с Тайлером кексов. Ему понравились с шоколадной крошкой, мои фирменные, – она обернулась через плечо и спросила: – а тебе какие больше по душе?

В абсолютной прострации я пробормотал что-то типа «мне все равно», но Алекс быстро одернул меня, поэтому мне пришлось соврать:

– С изюмом.

Я не переношу изюм.

– Отличненько, – улыбаясь воодушевляющей улыбкой, девушка начала напевать что-то себе под нос, игнорируя нас с Алексом.

Воспользовавшись этим, тот прошептал мне на ухо:

– Ключи от дома Тайлера в кармане моего пуховика. Возьми их, когда соберешься уходить.

Комментарий к Русло реки

не знаю, что происходит, но вот. приятного прочтения.

/пользуясь случаем, хочу пожелать вам новогоднее настроение, потому что у меня его вообще нет/

========== Вся надежда на брюки ==========

Я совершенно не чувствовал вкуса кофе, хотя за время общения с Тайлером полюбил и того, и другого настолько сильно, что каждое мое утро, но нередко и вечер, ознаменовалось принятием доли кофеина внутрь.

– Ты сегодня задумчивый, – уложив подбородок на сложенные руки, Элисон едва улыбнулась и снова взглянула в мою сторону. Она, словно выжидая истины от меня, долго не отводила с меня глаз, но в конечном счете, сдалась и произнесла: – Хорошо. Ты не в духе, я понимаю.

Соскочив с барного стула, девушка, плавно передвигая ноги, скрылась в гостиной. Я вновь остался наедине с Алексом, который, наверное, так же как и я, думал о чем-то своем… Поэтому я поспешил вывести его из дум и шепотом сказал:

– Я ухожу.

В мой след последовало целых ноль эмоций, поэтому на моем пути не было ни единой преграды, чтобы смыться из дома друзей и остаться незамеченным. Но Элли быстро заметила подвох, – даже то, что я пытался пройти до входной двери на цыпочках, меня не спасло, – и моментально оказалась в дверном просвете. В руках она держала зеленый сверток, обтянутый белой лентой.

– Я понимаю, что ты спешишь, – легко улыбнувшись, она сделала шаг вперед и протянула сверток мне. – Тайлер, наверное, очень ждет тебя, – я взволнованно взял презент и обнял его так, словно он был чем-то жизненно важным сейчас. – Я решила, что сейчас самое время для рождественского подарка для тебя, – улыбка на лице девушки стала еще более уютной, нежной. На душе становилось тепло, но задние мысли все еще били мне по сердцу. – Потому что ты выглядишь слишком уставшим. Мне кажется, ты должен немного отдохнуть. Сделай это и возвращайся, – она вновь одобрительно взглянула на меня, а в следующий момент произнесла те несколько самых важных слов, которые вернули меня в реальность и снарядили на действия: – Жду вас с шерифом на чашечку кофе с кексами.