Текст книги "Кармоправ (СИ)"

Автор книги: Milady WR

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

История вторая. Нефритовая маска госпожи Лянь

Нефрит дозволено носить лишь членам императорской семьи. Нарушителей ждёт смертная казнь в трёх поколениях.

Но один раз это правило было нарушено при весьма необычных обстоятельствах. Глава почтенного семейства Ляней поплатилсяжизнью мгновенно, а его единственная дочь сбежала от имперского правосудия, перейдя через реку времени в соседнее королевство Аридит. Изменив имя, привычки и даже внешность, она стала владелицей одного из лучших увеселительных заведений маленького провинциального города.

Но что она на самом деле унесла с собой? И получится ли у неё выжить, если по следу идёт один из лучших следователей Индоррата, а на новом месте поджидает тот, кто жаждет любыми средствами заполучить ценный артефакт, зная об одной уникальной способности предмета.

"Нефритовая маска госпожи Лянь" – вторая по списку история Аруны, эксцентричного аристократа и хранителя временных линий.

И если у госпожи хватит везения вовремя обратиться за помощью к владельцу Седьмого дома на Сумеречной улице, то у неё есть шанс сохранить самое дорогое.

2.1 Происшествие в “Затейнице Джеймисин”

Сезон дождей в Сантерре прекратился так же неожиданно, как и начался, сменившись невыносимой жарой. Даже камни мостовых, казалось, плавились под лучами палящего солнца, а самым ходовым товаром уличных торговцев стали зачарованные «хладыши», округлые и гладкие камушки, дарующие своему владельцу прохладу на пару часов.

В такую погоду увеселительное заведение Мейдж Сири́л пользовалось особой популярностью. И не зря – в "Затейнице Джеймисин" можно со вкусом отдохнуть в просторном зале, оборудованном генераторами холода, утолить жажду прохладительными напитками, при желании поднять вверх в отдельные кабинеты и продолжить развлечение с избранной красоткой. Тем более, что владелица заведения, статная Мейдж, частенько устраивала вечера с переодеванием, обряжая своих ночных пташек в затейливые наряды. Вот и сегодня прелестницы порхали в лёгких летящих одеяниях, похожих на шёлковые длиннополые халаты имперцев. Даже сама госпожа, чья внешность меркам Сантерры была несколько экзотичной, не преминула нарядиться в синее иньфу с красно-золотой отделкой ворота и рукавов. А высокая сложная причёска с двумя дорогими нефритовыми заколками делала её больше похожей на утончённую имперскую гейри Индоррата, чем на известную куртизанку королевства Аридит.

Гости были в восторге, ели экзотические фрукты, пили дорогое вино, сорили деньгами. Приглашённые артисты развлекали посетителей песнями и танцами, двери в "Затейницу Джеймисин" не закрывались, несмотря на жару, и лёгкий поток прохлады, весёлого смеха и красивых мелодий, исходящий из зачарованного зала, успел заманить внутрь не один десяток случайных прохожих. Ведь можно было просто выпить и посидеть внизу, слушая музыку, а затем отправиться дальше по своим делам. Часть случайных посетителей уходила, но многие задерживались, завороженные иллюзией лёгкой и красивой жизни, оставив за входными дверям райского сада груз повседневных забот и проблем.

Мейдж принимала комплименты до позднего вечера, а затем, сославшись на усталость, отправилась отдыхать, по дороге решив заглянуть к себе в кабинет, положив в зачарованный тайник дорогие нефритовые заколки.

На истошный вопль хозяйки слетелась половина ночных пташек, оказавшихся поблизости, прибежали охранники, а у некоторых гостей возникла проблема с продолжением оплаченного веселья в полном объёме.

Быстро разлетелся слух, что из тайника, где хранились деньги и ценные вещи, пропала недельная выручка и кое-какие ценные предметы. Среди посетителей зала на первом этаже оказалась пара бравых ребят из городской стражи – тот редкий случай, когда стражники оказались на месте преступления незамедлительно. Они, делая героические попытки протрезветь, ухитрились почти без ошибок составить протокол, в котором описали пропажу, подивившись, кому понадобилось воровать не редкие драгоценности общей стоимостью чуть ли не в половину всего заведения, а четыре имперские монеты, которые пусть и шли по курсу обмена как восемь королевских золотых, но явно не стоили риска быть с ними пойманными. Но, видя как нервничает хозяйка, пообещали сделать запрос в гильдию менял, чтобы они сообщили, если вдруг кто захочет поменять звёзды Индоррата на профили королей-близнецов.

Пометив, что тайник не взломан, а открыт ключом, стражник, который писал протокол передал его на подпись напарнику и замялся, не зная как поступить: по процедуре следовало оцепить помещение и допросить всех свидетелей.

Но госпожа Сирил, которая уже успела прийти в себя, оборвала сомнения стража порядка одним взмахом руки, заявив:

– Ой, ребятки, на добрую половину Сантерры, которая сегодня побывала у меня в гостях, вас не хватит, даже если притащите на подмогу всё отделение. А на недобрую и подавно.

Она проводила стражей на выход, деловито отослала большую часть пташек успокаивать не успевших разбежаться встревоженных клиентов, охранников и вышибал вернула на свои места. А самого расторопного слугу отправила слугу в гильдию магомехаников, попросив за тройную плату привести дежурного мага с артефактом для проверки манара.

При себе Мейдж оставила лишь двух доверенных подружек, золотоволосыми Иннуа́р и То́ри. Закрывшись с девушками в кабинете, Мейдж тут же потребовала:

– Живо показали ключи!

Иннуар сразу же оттянула ворот персикового иньфу и потянула наружу зачарованную от воровства ладанку. На прочном шёлковом шнурке звеньях покачивался расшитый золотом мешочек для благовоний. Девушка перевернула мешочек и вытряхнула из него изящный ключик в форме цветка лотоса. Тори чуть замешкалась, но последовала примеру подруги, вытряхнув из похожего серебряного мешочка точно такой же ключ.

– Так, теперь попробуйте по очереди открыть и закрыть тайник! Каждая!

Ключи подошли, без заминки открыв и закрыв замок.

– Так-так, значит, копии на месте. Что ж, теперь осталось подождать проверяющего мага и задать вам ещё пару вопросов. А пока можете повспоминать, кому показывали ваши лотосы. Девушки хихикнули, оценив шутку, но госпожа Сирил веселье не поддержала:

– Из сорока райских пташек я выбрала своими поверенными именно вас. Вас, а не кого-то ещё. И если выяснится, что моё доверие предано, вы очень сильно о том пожалеете.

Смех девушек тут же утих, но госпожа сменила гнев на милость и почти ласково добавила:

– Иногда бывает, что пташка залетает в клетку по незнанию. Если вас обманом заставили рассказать или показать ключи, вы можете честно и откровенно признаться. Да, заветного ключика вы лишитесь, как и права распоряжаться. Но зато при вас останется жизнь, свобода и возможность по-прежнему хорошо зарабатывать.

И до самого прихода мага больше не проронила ни слова. Когда заспанный подмастерье из гильдии магомехаников настроил артефакт, она заставила каждую из девушек положить руку на пластину, отмечающую всплески манара, и по очереди допросила Иннуар и Тори.

Нет, ключи никому не передавали, ладанки с шеи не снимали, сами тайник с целью воровства не открывали. Нет, никого подозрительного перед кабинетом не видели. Иннуар в последний раз заглядывала в тайник два дня назад, расплачиваясь с мастером по замене охладительных аритов. Тори – сегодня утром, нанимая музыкантов и танцоров. Красный мешочек, в котором хранились монеты, был на месте.

Результаты проверки с одной стороны, обнадёживали. Со второй – никак не проясняли, как вору удалось открыть дверцу, не взломав её. Отмычки бы в данном случае не сработали, так как ключ не только проворачивал механизм, но и посылал импульс энергии в блок запирающего устройства. Подобрать нужную частоту "на глаз" невозможно, по крайней мере, так утверждал мастер, изготовивший тайник.

Магомеханик получил свою плату и удалился, позёвывая. Госпожа Сирил нехотя отпустила Иннуар и Тори отдыхать, а сама начала нервно расхаживать по комнате, вполголоса бормоча себе под нос:

– Нет, не может быть, чтобы это пришли за мной. Нет, о маске никто не должен знать. Но что если всё-таки знает? Подождать до утра? Или идти прямо сейчас? Но если сейчас, то там всё закрыто. Придётся просить открыть. Но просить нельзя.

Охранник, дежуривший у дверей кабинета, потом рассказал сменщику, что госпожа в ту ночь так и не легла спать. А едва забрезжила заря, вызвала кабус и куда-то укатила. Посмеявшись, что возраст никого не щадит, напарники не обратили внимания, что их разговор подслушивают. В коридоре, куда выходили комнаты ночных прелестниц, скрипнула дверь и мелькнул женский силуэт, но охранники дружно решили, что одна из пташек просто решила облегчить душу и почистить пёрышки в кабинке для размышлений.

Госпожа Мейдж вернулась успокоенная, но о деле не забыла. Сходила в городскую стражу, а затем к газетчикам, назначив весомую награду за возвращение и любые сведения о пропавшем мешочке с монетами. Затребовала доставлять ей в кабинет каждое утро свежий образец "Слухов Сантерры", здраво рассудив, что там окажется куда больше горячих и откровенных вестей, чем в одобренной градоначальником "Королевской правде".

На следующее утро ночных пташек пробудил ещё один истошный вопль госпожи. На сей раз раз предметом расстройства стала заметка в газете, гласящая, что некий святотатец разгромил санктуарий при главном храме Индры, где хранились посмертные маски прихожан. Часть масок оказалась разбита, часть перепутана местами. Возмущённые жрецы требовали от стражи найти и покарать богохульника, но тот не оставил за собой никаких следов. Время было позднее, храмовый служка ушёл отдыхать, а охраны на входе не было – кому понадобится навещать посреди ночи ячейки умерших.

Иннуар, оказавшаяся в этот момент в кабинете, попыталась успокоить хозяйку со словами, что мёртвым всё равно, но получила резкую отповедь:

– Им, может, и всё равно, а мне нет! Я пообещала моей дорогой Рейти, что буду о ней помнить всегда! Если её покой был потревожен чужаком, я этого себе никогда не прощу!

На вопрос Иннуар, кто такая Рейти, госпожа Сирил неохотно ответила, что это её почившая пятнадцать лет назад подруга, которой она обязана жизнью. Но больше ничего не добавила, снова вызвала кабус и укатила в святилище.

Вернулась бледная, как смерть, на все лады кляня богохульника, для которого нет ничего святого. Разбудила всех пташек, которых побывали в кабинете с тайником в тот злополучный вечер и лично по очереди допросила. Провела обыск в их спальнях. Проверила охрану и уборщиц. Ещё раз пересмотрела книгу учёта клиентов. Ничего не добившись, заперлась у себя в комнате с бутылкой сливового вина и не открывала никому дверь до самого вечера, пока к ней тихонько не поскреблась Иннуар с лекарством от похмелья.

Растворив горький порошок в белой ониксовой чашке, девушка дождалась, пока госпожа выпьет снадобье и немного придёт в себя. А затем присела рядом и что-то зашептала ей на ухо. Дежуривший за дверями охранник разобрал только отдельные слова: "на Сумеречной улице, странный, но не шарлатан, трижды постучать". Тут же выкинув из головы бабьи пересуды, принялся разглядывать особо крупную муху на потолке, гадая, как она там держится этими маленькими лапками.

Как только стемнело окончательно, госпожа Сирил оделась как можно проще, сняла накладные косы, уложенные в замысловатую причёску гейры, надела чепец служанки, выгребла из тайника добрую половину драгоценностей, которые рассовала по внутренним карманам плаща. И тихо и незаметно покинула заведение, направляясь к дому номер семь на Сумеречной улице.

Там прошла по тропинке из серого камня, трижды стукнула в дверь бронзовым кольцом и дождалась, пока та отворится.

Отсутствие в доме слуг и голос, раздавшийся из ниоткуда, Мейдж не смутили. Она последовала указаниям невидимого собеседника и поднялась на второй этаж самостоятельно, отыскав кабинет по узкой полоске света, пробивающейся из двери.

Гостья мгновенно окинула взглядом обстановку, задержавшись на бронзовой настольной табличке с надписью "Аруна". Смуглый зеленоглазый мужчина аристократичной внешности, сидевший за столом, выглядел гораздо моложе, чем в описании Иннуар. Лет тридцать пять-сорок, не больше. Впрочем, мастерство не всегда определяется возрастом, а отступать не в её правилах.

Госпожа Сирил едва уловимо вздохнула и прямо с порога поинтересовалась:

– Так значит, вы и есть тот самый "кармоправ", о котором ходят слухи?

Мужчина внимательно оглядел гостью и, растягивая слова, неторопливо ответил:

– Не уверен, что меня можно так называть, но кое-какие линии судеб мне и впрямь удавалось настроить.

Мейдж широким шагом подошла к столу и выгребла из карманов все, что у неё с собой было. Вывалив перед владельцем кабинета горку браслетов, серёжек, шпилек и бус, она взмолилась:

– Моя судьба тоже висит на волоске! Помогите отыскать пропавшие монеты, и всё это ваше. А если мало, я принесу ещё.

Аруна, откинувшись на спинку кресла, равнодушно махнул рукой:

– Заберите эту ерунду. Бытовыми кражами я не занимаюсь, для этого есть городская стража.

Гостья застыла на месте, не зная, как поступить. Того, что ей откажут вот так, с порога, она не ожидала.

Тем временем Аруна отвернулся от гостьи и потянулся к ящику стола, перебирая его содержимое. Выудив какой-то предмет, снова обратился к Мейдж:

– Раз вы до сих пор не ушли, значит, есть и другая причина. Расскажите мне о ней.

Он подкинул и поймал то, что достал из ящика. А затем положил перед собой на стол, небрежно сдвинув на край принесённые гостьей драгоценности.

Мейдж Сирил сделала шаг вперёд, ещё не зная, заберёт ли она обратно украшения или ещё раз попробует убедить несговорчивого аристократа. И ахнула, когда разглядела, что на гладко отполированной столешнице прямо перед ней поблёскивает золотыми лучами шестиконечная звезда старинной имперской монеты.

– Так это были вы?!

Аристократ прищурился, но сдержался, хладнокровно парировав:

– Сомневаюсь, что "Затейницей Джеймисин" уже больше двадцати лет успешно управляет любительница делать поспешные выводы, не видя картины целиком.

Он снова потянулся под стол, и одну за другой выстроил перед собой стопку из пяти одинаковых монет.

– Если не ошибаюсь, у вас было на одну меньше. И если вы внимательно их осмотрите, то заметите некоторые отличия. Ведь вы прекрасно помните каждую царапину и потёртость на утраченном сокровище, не так ли? Я бы также предложил обратиться за подтверждением к одному уважаемому барру, который передал мне их неделю назад, но не в моих правилах раскрывать личность посетителей.

Аруна откинулся на спинку кресла, склонил голову, будто к чему-то прислушиваясь. И добавил:

– Впрочем, в вашем случае можно сделать и исключение. Шансы, что вы с кем-то поделитесь этой информацией, стремятся к нулю.

Мейдж хотела было возразить, что в этом мире ни в чём и ни в ком нельзя быть быть уверенным, но вместо этого поняла, что больше не хочет спорить и отстаивать свою правоту. Она устала. Устала скрывать страхи за маской силы. Устала решать вопросы других людей и прятаться от прошлого. Устала жить не своей жизнью.

Она потянула за кончики завязок чепца, стянула его с головы и подошла к столу Аруны совсем близко. Повернулась спиной и показала затылок, приподняв волну густых чёрных волос, чуть тронутых сединой у висков. Скрытый тёмными прядями, контур лотоса был почти незаметен на смуглой коже с желтоватым оттенком. Такой цвет кожи встречался у кочевых народов, проживающих вдоль границы реки времени Ора, у дикарей из Пустошей и у полукровок, родившихся от редких браков жителей королевства и подданных империи Индоррат. Но татуировка знатного имперского рода безошибочно говорила о чистоте крове его обладательницы. Вернув чепец на место, Мейдж уселась на стоящий перед столом стул с изогнутой спинкой, словно специально рассчитанной под её невысокий рост, положила руки на колени и принялась рассказывать.

– Моё настоящее имя – Ки Рей Лянь. Я родилась в самом сердце империи Индоррат, благословенном предками Джайсуре. Род Благородного Царственного Лотоса веками преданно служил при дворе императора. Мой отец, господин Рю, после смерти матери окружил меня любовью и заботой, ни в чём не отказывая. Но и спрашивал по всей строгости, ибо долг хранителей Нефритового зала нельзя передать другим кланам, и отказаться от него тоже нельзя. Но одним злополучным, когда в нашем доме появился чужеземец, всё рухнуло.

Госпожа Лянь осеклась и затихла, пытаясь справиться со слезами, комом засевшими в горле. Аруна поднял миниатюрный бронзовый раструб, висевший на витом шнурке с правой стороны стола, и проговорил в трубку:

– Эмили, будь так любезна, принеси для гостьи жасминовый чай. Не очень горячий, чтобы можно было пить сразу. Фарфоровый сервиз с фениксами вполне подойдёт. Сахар не нужен, она предпочитает сладкие цветочные лепестки, ты как раз вчера заказала новую банку. Или это будет завтра? Впрочем, неважно. У тебя они есть.

Он терпеливо дождался, пока пожилая экономка внесёт поднос и расставит перед гостьей чайник, пиалу с блюдцем, расписанные изящными белыми птицами на зелёном фоне, и несколько вазочек с полупрозрачными разноцветными лепестками. Гостья сделала глоток, обхватила пиалу двумя ладонями, согреваясь мягким теплом, глубоко вздохнула и продолжила. Теперь уже без эмоций.

– Я не знаю, откуда вам это известно, но наш клан и впрямь являлся хранителем белой нефритовой маски Феникса. Той, что позволяла императорам веками не прерывать род в случае внезапной смерти единственного наследника. Ритуал Божественного Наследования переносил сознание, манар и душу императора в новое тело, но было три непреложных ограничения: император находится при смерти и не имеет прямых наследников, обе стороны согласны на перенос, а маску может использовать лишь тот, в ком течёт кровь императора.

– Ритуал Наследования ведь был не единственным, как я помню? – несколько отстранённо уточнил Аруна. Он снял с головы очелье, взлохматив каштановые кудри, и теперь сосредоточенно пристраивал к налобной ленте часы, стрелки которых не двигались.

– Всё так, – вздохнула госпожа Лянь, допивая чай и без стука ставя пиалу обратно на блюдце. Она потянулась за розовым лепестком, положила в рот и прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Затем продолжила:

– Был ещё один ритуал, Повелительного Обмена. В этом случае двое могли поменяться местами и без согласия одной из сторон. Но для этого нужны Звёзды Предтеч, спрятанные среди прочих сокровищ под видом старинных имперских монет. Кто догадается, что тринадцать золотых дороже целого сундука нефритовых дисков? Разве что тот, кто знает о ритуале. Из тринадцати Звёзд девять было утрачено ещё до моего рождения. Отец не говорил, почему они пропали. Но он всю жизнь, сколько я его помню, пытался их разыскать. В день своей смерти он встретился с чужеземцем с моноклем.

– С тёмными волосами и короткой бородкой? – уточнил Аруна.

– Да! Но откуда вы знаете? – изумилась гостья.

– Я не знаю, я вижу. С некоторой долей вероятности. Впрочем, она в любой момент может измениться, даже в линии прошлого. Но не стоит отвлекаться, продолжайте, госпожа Лянь.

– О чём они говорили, я не знаю. Но после ухода чужеземца отец закрылся в Нефритовом зале, а, когда я пробралась туда через потайной ход, был уже мёртв. На лице маска белого феникса, а в ладонях зажаты четыре Звезды. Мне было всего пятнадцать. И было страшно. На шестнадцатый день моего рождения отец обещал показать ритуальную книгу, но не успел этого сделать. Я нашла книгу сама, отыскала запись и прочитала, что наказанием за незаконное использование маски является смертная казнь в трёх поколениях. В жилах отца не текла кровь императора, и он надел маску. Я не хотела умирать, но в империи мне не было спасения. Маска, монеты, деньги – я не знала, как и когда я ухитрилась всё это собрать и незаметно выскользнуть из дома, прежде чем тело отца обнаружили. Меня словно что-то вело, направляя к границе. Я добралась до странствующих берегов реки Ора. И там встретила свою спасительницу. Дочь песков времени, несомая ветром перемен, она так же, как и я, бежала через границу. Мы разделили один опасный путь на двоих. Не по мосту Унар, нет. Имперская таможня ни за что не пропустит преступницу в розыске. А в том, что вести уже разнеслись по всем проходам, сомнений не было. Я хотела надёжно замести следы, и мне это удалось. А Райне… Райна погибла вместо меня. Но я не знала, что забираю её удачу себе!

Аруна вздохнул:

– Линии судеб могут быть запутаны, вероятности поменяны местами или разорваны. Но судьба каждого определяется кармой, манаром и предназначением. Не ты решила своровать чужую удачу, а та, за чью смерть ты винишь себя до сих пор, выбрала спасти тебя вместо себя. Но развилка, на которой ты это поймёшь, ещё не скоро.

Он протянул руку к чайнику, налил ещё одну пиалу ароматного жасминового чая и протянул гостье. Та продолжила:

– Я оставила тело Райны пескам времени, но сделала из глины слепок её лица. Чтобы помнить и не забывать. Искусные мастера изготовили по этому слепку посмертную маску, которую я везде носила с собой в погребальном ящичке. А за ней прятала маску белого Феникса. Нанеся грим и притворяясь старушкой-паломницей, я три года я скиталась по городам королевства, выбирая место, где смогу провести остаток дней. И остановилась на Сантерре. Здесь спокойно. И тепло. А солнечные лучи напоминают мне о горячем и знойном Джайсуре. Мне было восемнадцать, когда я смыла морщины, сняла накладной горб и пришла в "Затейницу Джеймисин" как есть. Не работать ночной пташкой, нет. Я предложила владелице вывести её заведение на совершенно новый уровень. У меня были знания о лучших домах гейр Индоррата. Была красивая внешность. И были деньги. Жемчужины доа, которые я унесла из отцовской сокровищницы, в королевстве ценились в два раза дороже, а за годы скитаний я научилась их обменивать так, чтобы не вызывать подозрения. Спустя пять лет после того, как мы стали лучшим заведением города, Ирма начала угасать. И перед тем, как тихо скончаться, назначила меня своей наследницей. Так я и стала Мейдж Сирил. Вела почти благопристойную жизнь. Раз в год отдавала память погибшей подруге в храме Индры, куда отнесла на сохранение погребальный ящичек с масками. Проще незаметно спрятать дерево в лесу, чем трястись над тайником, привлекая внимание. Если бы только неэтот рутров ворюга!

Аруна надел на голову очелье с часами, постучал по цифертблату кончиками пальцев и нахмурился. Судя по всему, что-то в словах гостьи его не устроило, и он переспросил:

– Кто ты? И чего именно боишься? Если Мейдж Сирил, которая просто хочет вернуться к жизни хозяйки богатого борделя, можешь забирать украшения и уходить. Если госпожа Лянь, которая хочет исполнить свой долг, то шанс свернуть на нужную развилку вероятностей ещё есть.

Гостья поставила пустую пиалу на стол и выпрямилось. Что-то в её облике изменилось, делая чётче проявления благородных кровей.

– Я почти забыла о том, кем являюсь. Но теперь вспомнила. Ки Рей Лянь, дочь Рю Ляня и хранительница маски белого феникса. И я боюсь, что монеты и маску украл тот, кто знает о ритуале Повелительного обмена и сможет им воспользоваться.

Стрелки на часах очелья вздрогнули и сдвинулись на отметку полуночи. А сам Аруна выдохнул с едва заметным облегчением и ответил:

– Хорошо. Развилка первопричины пройдена, нужная вероятность установлена. Если всё пройдёт, как и должно быть, завтра мы встретимся снова. А пока можешь идти отдыхать.

Он подтолкнул к гостье один из золотых имперских кругляшков со словами:

– Забирай, пригодится. Но как выйдет срок, надо будет вернуть.

И, хлопнув себя по лбу, продолжил:

– Ах, да, если монета сработает, то спустя сутки может понадобится и это…

Аруна снова вызвонил экономку и попросил её принести универсальный антидот. А заодно убрать со стола и проводить "госпожу Лянь".

Эмили протянула гостье бутылочку из тёмно-зелёного стекла вместе с инструкцией, привязанной на ярлычке у горлышка. Упаковала в принесённые с собой мешочки украшения со стола и вручила госпоже со словами:

– Лучше рассовать по карманам, как и было, чем нести в одном. Темурф вас, конечно, проводит, но лучше обойтись без неприятностей.

На колени мужчины, откуда ни возьмись, запрыгнул огромный одноглазый рыжий кот. Он потёрся о подбородок хозяина, едва слышно мурча, затем неторопливо спрыгнул на пол и направился к двери, недвусмысленно намекая гостье, что пора и честь знать.

На прощанье Аруна выкрикнул:

– Чуть не забыл! Монету следует приложить стороной со звездой ко лбу того, кто будет странно себя вести. Чем раньше, тем лучше. И желательно без свидетелей!

Госпожа Лянь помотала головой, показывая, что услышала и поняла. Накинула на голову капюшон плаща и заторопилась вслед за котом и экономкой. Ночная прогулка развеет оставшиеся сомнения и прояснит мысли. А завтра… что ж, вот завтра и посмотрим.

Утро в «Затейнице Джеймисин» снова началось с истошного женского вопля. На этот раз кричала не хозяйка, а одна из её доверенных пташек, Тори. Она выбежала у себя из опочивальни с криком, что это чья-то злая шутка, и когда она найдёт ту, кто это сделал, то все пышные косы ей повыдергает. Потом пыталась в умывальне содрать с лица кожу, царапая его ногтями, а когда поняла, что только напрасно себя ранит, заскулила как раненый щенок. И начала буйствовать, обзывая саму себя разными нехорошими словами,

Вторая, Иннуар, заперлась у себя в комнате наотрез отказывалась выходить. Вот только служанка, что принесла воду для омовения, сказала, что ходит она, покачивая бёдрами вот так: "раз-ва-три". Будто Тори. А волосы заплела в две косы, чего по утрам ни разу не делала – ни к чему завивать к вечеру локоны, они у неё и без того струились мягкими волнами.

Прежде чем Мейдж успела взять дело в свои руки и позатыкать рты, вся "Затейница" уже судачила, что золотоволосые плашки сошли с ума. Одни предполагали проклятие и предлагали вызвать жрецов. Другие говорили, что надо меньше пить заморского вина с клиентами. Кое-кто предполагал злой розыгрыш, который может дорого обойтись любимым пташкам госпожи Сирил.

Здраво рассудив, что в одну клетку птичек в таком состоянии запирать не стоит, Мейдж развела их по опочивальням и по очереди побеседовала с каждой. Иннуар в обличии Тори первым делом выпалила, что она "слишком долго терпела мелкие нападки, но это уже ни в какие ворота не лезет". Потом как-то вдруг успокоилась. Расплела косы, причесалась. Рассказала, что вчерашнюю ночь провела с сыном градоначальника Бартоломео Рицхе, который слишком её утомил. Только не рвением, а своей непроходимой тупостью. В его случае и впрямь красота и ум пошли разными дорожками – при таком лице будь он хоть капельку поумнее, стал бы столичным чиновником, а пока только и может, что папенькины карманы обносить. Проводив юношу к выходу, она упала на кровать, даже не раздевшись, и провалилась в сон. А дальше… "дальше эта мерзавка точно поплатится!"

Покачав головой, госпожа Сирил прошла проведать комнату Иннуар. Вторая пострадавшая, убедившись, что их никто не подслушивает, шёпотом сообщила, что она на самом деле Тори, вот только как это всё произошло, она не понимает. Вчера была с одним из своих постоянных мальчиков, Леоном Ирмом. Кажется, работает или в книжной лавке, или в библиотеке, но она не уверена. После обмена любезностями они расстались. Девушка почувствовала, что её клонит в сон, заснула у себя, а проснулась вот в этой самой постели. Сначала решила, что каким-то образом перепутала комнаты, но, увидев в зеркале лицо, испугалась и решила до прихода госпожи на всякий случай никому в подмене не признаваться.

Мейдж хмыкнула в ответ:

– Надо же, Тори, умнеешь на глазах. Или это на тебя так тело подействовало? Впрочем, оставлять как есть, нельзя. Будем надеяться, и впрямь сработает.

Она приказала девушки закрыть глаза, достала из рукава монету и осторожно прикоснулась звёздной стороной ко лбу "Иннуар" и почувствовала, как нагревается металл, едва не обжигая кожу. А "подменённая" тут же враз обмякла, теряя сознание. Мейдж едва успела её подхватив, уложив на кровать, убедилась, что вторая тоже потеряла сознание и распорядилась сообщить ей сразу же, как пташки придут в себя.

Затем проверила книгу учёта, выписала себе на лист два имени и задумалась. Библиотекарь Леон Ирм и благородный барр Бартоломео Рицхе. Да, городскую стражу и жрецов звать точно не стоит, проблем не оберёшься. Особенно в случае с последним. В любом случае, одна она разговаривать даже с библиотекарем не пойдёт. Дождётся, как пострадавшие очнутся, и пригласит Аруну. Монета в ладанке на шее почему-то успокаивала, словно к ней вернулась часть пропажи.

Впрочем, возможно, так оно и было. Только вместо золота она отыскала недостающую часть себя.

Спустя четверть часа девушки пришли в себя. Тори шёпотом спросила, что это такое жгучее и круглое ей приложили ко лбу и поинтересовалась, не магесса ли часом её госпожа. Впрочем, даже если и так, выдавать секреты она не станет. Иннуар пожелала извиниться перед подругой за сказанные в порыве гнева слова.

Мейдж, недолго думая, приказала запереть их вдвоём в пристройке для особых гостей до её возвращения. Слуге, который был приставлен следить за ними снаружи через окно, строго настрого запретила подходить ближе и разговаривать. Не хватало, чтобы слухи расползлись и того больше.

И распорядилась заказать кабус до Сумеречной улицы.