сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)
— Он голубоглазый брюнет. Удачи, — широкая улыбка.
— Спасибо вам большое, — радостно благодарит его девушка.
ЭфПи опускает глаза. Он поступил правильно. Проживая свою жизнь, день за днем, во лжи, она стала ему противна. Хоть когда-то стоит перестать лгать и хоть сейчас ему не выйти из этого омута притворства, первый шаг к своему искуплению он уже сделал.
Бетти задумчиво шла по темному коридору с Келлером в сопровождении провожающей их охраны.
«Голубоглазый брюнет? И я с ним знакома? Да кто же этот парень? Надо проглянуть список».
Келлер молчал. Они оба молчали. Слова казались какими-то лишними. Каждый думал о своем.
«Я знаю лишь одного голубоглазого брюнета, с которым желал бы никогда не встречаться…» — думает Келлер.
Круг стал еще уже.
Ох, Бетти, правду иногда очень тяжело принять…
Джагхед сидит на старом диване. С этим домом связано так много воспоминаний.
Все его детство прошло здесь. Оно вдохновляло на написание его романа. Потому, он не смог расстаться с этим местом. Других причин не было. Ну, разве что частичный мазохизм. Смешно.
***
— Я устала это терпеть, хватит, Форсайт! — кричит мать, кидая на пол пустые бутылки из-под алкоголя.
Противный звон треснутого стекла заставляет Джагхеда заткнуть уши.
— Перестань устраивать скандалы, истеричка! — кричит отец, вскакивая с дивана.
— Я не могу больше жить с алкоголиком! Ты теряешь голову, когда напиваешься! На что нам жить, а? На что, Джонс? Нам отключили электричество, у нас нет даже теплой воды! Сейчас зима, у Джелли воспалились легкие, а у нас даже не хватает денег на ее лечение! Я работаю день и ночь, чтобы обеспечить нашу семью, а что делаешь ты? Каждый день напиваешься? Торгуешь наркотой? Ты жалок!
— Думаешь, я сам этого хочу? — кричит он, и Джагхед вздрагивает, когда он начинает подходить к матери.
— Если не хочешь, то перестань! Хватит напиваться! Хватит вестить с этими психами! — кричит женщина.
— Не смей так о них отзываться, Мари! — говорит он заплетающимся языком.
— Говорю и буду говорить! Я не могу так больше, Форсайт! Я терпела так долго, закрывала глаза на многое. Думаешь, я не помню ее? Как ты страдал по ней, лишь когда она родила первую дочь, ты смог, наконец, понять, что все кончено! А эти адские два года твоей депрессии? С тех пор ты начал выпивать. Я терпела и это, утешала и поддерживала тебя, как могла! Но ты… ты ничего не ценил, неблагодарный!
— Заткнись! Сейчас же закрой свой рот, иначе я тебя ударю! Не смей ее даже упоминать, дура! — Джонс в ярости сжимает кулаки.
— Правда? Может, тогда мне стоит упомянуть того щенка, которого ты тащишь повсюду с собой? Этот ублюдок… — она не договаривает.
Звонкая пощечина. Затем муж сильно хватает ее за волосы и толкает на пол.
— Паршивка!
Она падает. Джагхед бежит к ней. Его руки холодеют. Перед глазами все плывет. Мать, упавшая на пол, поранилась острыми осколками от стекла, вонзившимися в ее ладони, ноги.
На полу кровь. Отец в ярости выходит из дома, громко хлопая дверью.
— Мама, мамочка! — кричит Джеллибин, подбегая босыми ногами к матери.
— Нет, Джелли, ты поранишься! — Джагхед бежит ей навстречу и подхватывает сестренку на руки.
—Джагги, мама, мамочка! Ей больно… — девочка плачет, уткнувшись ему в плечо. Кашель раздирает ее горло, она долго отхаркивается. Каждый вдох причиняет малышке боль. Джагхеду невыносимо смотреть на страдания сестренки.
Мать все еще сидит на полу. Ее лицо неподвижно. Не плачет. Как и Джагхед. Он не может выдавить из себя ни слезинки.
Но больно все равно. Больно от того, что ты не можешь выразить эмоций. Больно, что ты ничего не можешь поделать. Больно от того, что внутри все погибло. Он ничего не чувствует. Только страх. Страх. Страх перед своей беспомощностью. Вину. Вину за то, что не смог ее защитить. Сожаление. Сожаление, что он жив. Никчемность. Чувство, от которого ему трудно избавиться до сих пор.
И снова страх. Бесконечный. Он всегда с ним. Слез нет. Они высохли очень давно. Появляются лишь длинными ночами, когда все давно спят, а он лежит в кровати, грустно смотря на горячо любимую и бережимую им сестренку.
Они появляются, когда Джелли бормочет во сне: «Джагги, защити меня, страшно…»
Они появляются, когда мать смотрит на него, как на стену.
Они появляются, когда ночью, однажды не выпивший отец долго смотрит в его глаза и просит прощения за то, что этот кошмар будет продолжаться. Снова.
Они появляются и сейчас, когда он, зайдя в социальную сеть, на страницу матери, замечает в графе дети одно имя: Джеллибин.
Они появляются, когда он смотрит в телефонную книжку, проводя пальцем по давно заученному наизусть номеру, и понимает, что его звонка не ждут.
Они появляются, когда он получает смс от Джелли с текстом: «Помни, что ты лучший в мире брат!»
Боль. Она всегда была с ним. Словно часть его самого, Джагхед неразрывно был связан с болью. Боль одиночества. Боль отвергнутости. Боль, боль, боль…
От нее невозможно убежать. Из нее состояла его душа.
Однако, день за днем, проводя все свое время с Бетти, он и не заметил, как она начала отступать, открывая место чему-то новому, светлому, чистому — любви. Она словно отгоняла тот мрак, ту тьму, что разъедала его изнутри, оставляла после себя одну пустоту и жестокость. Она давала ему надежду. Надежду на то, что ему есть, ради чего жить. Что она не такая.
Он знал, что он нужен ей, что без него она не сможет. Он знал, что никогда уже не будет одинок. Он знал это. Но также сейчас, сидя на старом растрепанном диване, где когда-то лежал его отец, он начал смутно осознавать, откуда появились причины. Почему отец стал таким, почему превратил их жизнь в ад.
Случайно пробудившиеся воспоминания о словах матери открыли ему глаза.
«Думаешь, я не помню ее? Как ты страдал по ней, лишь когда она родила первую дочь, ты смог, наконец, понять, что все кончено!»
— Она всегда говорила о какой-то женщине, я это прекрасно помню! — он взволнованно начал ходить по комнате. — Неужели эта женщина…
«Правда? Может, тогда мне стоит упомянуть того щенка, которого ты тащишь повсюду с собой?»
О ком же она говорила? Может, это и есть ответ на тот вопрос, что тревожит Бетти?
«Он был два года в депрессии… Два года, пока она не родила первую дочь…»
— Я должен его увидеть. Должен встретиться с ним лицом к лицу и задать этот вопрос, глядя ему в глаза, — парень собрался с духом и вышел из дома.
— Вставай! — грубый крик.
ЭфПи шевелится на койке.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Снова посетитель!
«Два раза за день? Ну ничего себе!» — подумал он, выходя из камеры.
Длинный, уже ставший таким знакомым, коридор.
Входит в комнату. Дверь за ним со скрежетом закрывают.
— Вот мы и встретились, папа, — Джагхед поднимает на него глаза. Взгляд у него какой-то больной, опухшие веки, под глазами покрасневшие круги, словно парень не спал несколько дней.
— Выглядишь неважно, — взволнованно говорит ЭфПи, внимательно оглядывая сына.
— Не вовремя забеспокоился, отец. Впрочем, я пришел говорить не о себе, а о тебе.
— Обо мне? — спрашивает Джонс.
— О тебе, — повторяет парень и вдруг спрашивает:
— Элис Купер — та самая женщина, из-за которой у меня никогда не было детства?
Эти слова заставляют пробежать по телу Форсайта миллионам мурашек, и он чувствует, что ему становится дурно.
— Ответь. Она та, по вине которой вы с мамой ссорились? Это из-за нее у тебя была депрессия? Из-за нее ты начал пить?
— Джагхед… — растерянно шепчет мужчина, не зная, что и ответить.
— Ответь, — упрямо настаивает парень.
— Мы раньше были друзьями… — выдавливает из себя он.
— Ложь. Вы были не друзьями. Она была твоей возлюбленной, — гневно процеживает Джагхед, сверкая потемневшими от злости глазами.
— Да, была, — тихо произносит Джонс, понимая, что упираться и отрицать у него уже не получится.
— Мама говорила о каком-то парне, я подозреваю, о моем брате, — его голос дрожит от негодования, — вопрос, от которого ЭфПи хочется далеко убежать, лишь бы не открывать эту наболевшую ему тему.
— Ты знал? — спрашивает он у Джагхеда.
— Я знал это много лет, но осознал связь с моими подозрениями лишь недавно.
— Джагхед…
— Отец, ответь на последний вопрос.
ЭфПи сжимает кулаки, готовясь услышать контрольные слова.
— У меня и Бетти один брат? — кровь стучит в висках Джагхеда, руки немеют от волнения, пальцы дрожат, вцепившись в край кожаной куртки, теребят замок.
— Да.
Ответ, которого он ждал. Ответ, который теперь разделил его жизнь на до и после.
Он ничего больше не видит. Ни встревоженного лица отца, ни физиономии охранника, кричащего, что время разговора окончено. Ничего. Он просто бежит, бежит со всех ног. Бежит, не останавливаясь. В голове путаются мысли, детские воспоминания.
»— Ты никогда не любил меня, Форсайт! Ты все еще не можешь забыть ее? — рыдающий голос матери.
— А если и так, то что? Что это сейчас изменит, Мари?»
Он любил мать Бетти. У них есть общий сын. И Джагхед прекрасно знает, кто этот парень. Потому что всегда замечал эту связь.
Отец часто проводил с Хоакином время. Тот состоял, как и он, в «Змеях». Учил играть Хоакина в футбол, учил его стрелять, учил ездить на мотоцикле, в то время как Джагхед одиноко сидел у окна и наблюдал за ними.
Когда Джагхед спрашивал, то отец говорил, что у Хоакина нет родителей, поэтому он ему помогает, жалеет. Но нет. Родители у него были, и Джагхед это прекрасно всегда знал. Сейчас, поняв все до конца, его охватило какое-то странное чувство, которое обычно наступает, когда то, о чем ты подозревал долгое время, наконец подтверждается. Получается, мать Бетти и есть та женщина? Значит, он встречается с девушкой, чья мать разрушила его жизнь?
Сердце словно разрывается на части. Он всегда ненавидел ту загадочную женщину. А она оказалась так близко… Черт. Он запыхался, но не останавливается. Пот бежит по лбу, мышцы болят, перед глазами мелькают силуэты прохожих. А он бежит, как сумасшедший. Хочется убежать далеко-далеко от этого кошмара, воплотившегося в жизнь.
У него и Бетти есть общий брат. Эта мысль пульсирует все время в висках, причиняя боль снова и снова. Хочется забыться. Парень останавливается у какого-то бара.
Бетти, вернувшаяся домой, сразу влетает в свою комнату, оставив мать недоумевать, и кидается к заветному списку. Вводит имена в телефон, ищет.
Несколько минут она тщательно осматривает фото.
Зеленоглазый блондин, черноглазый брюнет, голубоглазый блондин… Остается двадцать человек.
Уильямс, Смитт, Джеймс, Дэвис, Браун, Родригес… Девушка читает фамилии, пытаясь вспомнить, слышала ли она хоть какую-то из них.
»— И ты тоже с ним знакома… Вы виделись несколько раз, а ты, Келлер, уж точно знаешь его лучше кого-либо.
— Джагхед его тоже знает?
— Знает.»
«Значит, мы все с ним знакомы?» — она в тысячный раз читает список, как вдруг, наткнувшись на знакомые инициалы, вскакивает, как ошпаренная.
ДеСантос? Хоакин? Бывший парень Кевина? Это объясняет слова ЭфПи о близком знакомстве Келлера с ее братом.
Черт, и как она не заметила до сих пор?
«Проглядела… Не обратила внимания… Хоакин мой брат?! Мне нужно сообщить об этом Кевину!» — девушка набирает номер друга, но тот не отвечает. Чертыхнувшись, Бетти накидывает на себя какую-то толстовку и выбегает из дома.
Нужно срочно найти Хоакина.
Девушка набирает Джагхеда, но ответом ей служат лишь протяжные гудки, и вызов перенаправляется в голосовую почту. Надо найти кого-то, кто может знать Хоакина…
Стоп. Раз тот в «Змеях», то, следовательно, Тиффани может быть в курсе его местонахождения. Бетти удачно останавливает проезжающее такси и быстро диктует водителю адрес девушки.
Машина останавливается у большого двухэтажного дома. Девушка выбирается из машины и подходит к двери, нажимает на кнопку звонка. Дверь открывает Шерил.
— Ты что здесь забыла, Купер?
— Мне нужно поговорить с Тиффани.
— Тифф, тебя тут видеть хотят! — кричит рыжеволосая, окинув Бетти враждебным взглядом.
Брюнетка выходит на порог.
— Бетти? Привет, что случилось?
— Привет… Тиффани, я решила обратиться к тебе, потому что ты состоишь в «Змеях», и, наверное, можешь владеть нужной мне информацией…
— Ты о чем? — перебивает ее девушка.
— Ты знаешь, где сейчас находится Хоакин ДеСантос?
Тиффани выглядит озадаченной.
— Хоакин?
Бетти кивает.
— Он недавно снова переехал в Саутсайд. Я не знаю, где он сейчас именно, могу дать его номер телефона.
— Буду тебе признательна.
— Проходи, — Тиффани гостеприимно предлагает ей пройти внутрь, но Бетти вежливо отказывается:
— Прости, я очень спешу.
— Ну, тогда подожди минутку.
Она выходит и протягивает Бетти листок с мобильным и домашним адресом.
— Тиффани, большое тебе спасибо, ты не представляешь, как сильно мне помогла!
— Обращайся, — девушка улыбается.
Бетти набирает номер Хоакина. Ответа нет.
— Ладно, значит, придется его навестить… Ну, так будет лучше.
Арчи сидит в гостиной Вероники, наблюдая за тем, как движутся языки пламени в камине. Девушка лежит рядом с ним, положив голову на его плечо. После утреннего инцидента Лодж пригласила его к себе, и парень не мог ей отказать.
— Ты с ним раньше встречалась?
— Да. Два года назад.
— Почему вы расстались?
— Он мне изменил.
— Прости.
— Тебе незачем извиняться, Арчи, — говорит тихо девушка, погладив его по щеке. Кто-кто, а Арчи Эндрюс ни в чем не виноват.
— Зачем он перешел в нашу школу?
— Он меня шантажирует, Арчи.
— Чем?
— Раньше я делала неправильные вещи. Он грозит, что выставит мое прошлое напоказ, — шепчет девушка.
— Ты боишься? — спрашивает Арчи, взяв ее холодные руки в свои.
— Боюсь.
— Почему? — парень прижимается лбом к ее лбу.
— Потому что мне страшно, что ты во мне разочаруешься… Страшно, что не простишь, когда узнаешь правду… — откровенно признается она.
— Этого не будет, Ронни, — он смотрит на нее, утопая в прекрасных глазах цвета топленого шоколада.
Непонятный порыв. Он приближается и нежно целует девушку в губы. Та отвечает.
Любит, любит всем сердцем. Мимолетный порыв или глубокие чувства — ему непонятно. Но одно он знает точно: он не хочет ее отпускать. Никогда.
Бетти вылезает из такси, и, расплатившись, подходит к дому Хоакина. Стучит в дверь. Никто не открывает. Стучит снова. Дверь, наконец, отворяют.
И вот, перед ней стоит Хоакин ДеСантос. Довольно симпатичный парень с черными волосами средней длины и заметно выделяющимися светло-голубыми глазами. Как у нее. Похож.
— Привет, чем обязан? — усмехается парень, внимательно оглядывая ее с ног до головы.
Выглядит абсолютно спокойным и невозмутимым, словно Бетти каждый день приходит к нему домой.
— Привет… Нам нужно поговорить, — робко произносит Бетти.
— Если это насчет Келлера, то не стоит…
— Нет, это не имеет к Кевину никакого отношения. Я пришла поговорить о нас.
— О нас? — спрашивает удивленно парень.
— Можно войти? — спрашивает она, поежившись. Холодно.
— Не боишься заявляться домой к бандиту? — ухмыляется он.
«Совсем как Джагхед!» — невольно подмечает про себя девушка.
— Нет, — девушка смотрит в его глаза. Такие же, как у нее и Полли. Глаза, такого же ясного небесного оттенка.
— Ну, тогда проходи, Бетти Купер, — парень жестом приглашает ее внутрь, закрывая за ней дверь.
Комната небольшая, но просторная.
Шкаф, длинный диван — мебель новая. Место довольно уютное, хоть немного и мрачноватое.
— Долго будешь озираться или перейдешь к делу? — ворчит Хоакин, развалившись на диване и скучающе глядя на нее.
— Прости, — кашляет девушка, прочистив пересохшее от волнения горло. — Хоакин, я была сегодня в тюрьме и, поговорив с ЭфПи, узнала, что ты — мой брат.
— Хм, значит, папа решил все рассказать… — произносит задумчиво парень.
— Папа? Всмысле? Папа ничего не рассказывал, — непонимающе отвечает Бетти.
Он смотрит на нее, как на полоумную.
— Ты же сказала, что разговаривала с папой, и он тебе рассказал о том, что я твой брат.
— Да нет же, я сказала, что разговаривала с ЭфПи… — сбивчиво говорит девушка и вдруг понимает, что имеет в виду Хоакин.
— Дошло? — улыбается он.
— Как? — шепчет девушка, ощущая, как колени подкашиваются. Хоакин встает и придерживает ее за плечи, не позволяя рухнуть на пол.
— Ты в порядке, Бетти? — испуганно спрашивает парень.
— Посиди тут, я принесу воды.
Убегает в кухню и возвращается со стаканом холодной воды. Девушка жадно выпивает жидкость.
— Ты как? Нормально? — Хоакин садится рядом, взволнованно всматриваясь в ее побледневшее лицо.
Девушка слабо кивает.
— Ты, ты… Твой отец ЭфПи?
— Да, Бетти. Я твой единоутробный брат, и одновременно с тем, я единокровный брат Джагхеда.
— Господи, — девушка поджимает губы. — Но как?
