Текст книги "Дневники апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Mia Paige

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Ань, Ань, все нормально, это я, все нормально, не бойся...

–Й-йа-а вв-вижу, ч-чч-тто-то этт-то т-ты...– заикаясь произнесла она, все же попытавшись отползти от меня хотя б на пару шагов.

–Ты вв-вся перем-мазанна эт-той дрянью... ...Мари....погибла – глаза Аня выражали намного больше, чем она могла сказать. -И т-ты...т-то-ж-же ... ум-мр-решь....????

Челюсть ее задрожала, она заплакала и начала задыхаться, хватая ртом воздух.

Чееерт!!! Я же не могу ей сказать...

–Тихо, тихо!!! Нет, я не умру, я не заражена, у меня иммунитет!!! Слышишь, все нормально, со мной все нормально!!!! – затараторила я, успокаивая подругу и, в общем-то, не сильно ей соврав. – Со мной ничего не случится...

–Кк-к-как им-м-мунитет?– сквозь всхлип услышала я ее тихий голос.

–Давай доберемся до лагеря и там поговорим, хорошо??

Аня отрицательно замотала головой, однако встала и поежилась, опасливо обернувшись назад на монстра. Но сзади было тихо, нас никто не преследовал и даже тот душный запах смерти, исходивший от женщин, тут почти не ощущался. Я слышала заражённых, бродящих по лесу, но все же они были далеко и я смогла немного расслабиться и снова попыталась успокоить подругу.

Она же, все еще дрожа, уставилась на меня, нервно подергивая головой.

–Пойдем, Ань, давай, давай, – аккуратно сказала я, лишь бы не спугнуть ее. Было видно, как ужасно она напугана встречей с мутантом, и не хватало еще, чтобы я ее добила своим признанием. Нет, нет, я точно не расскажу ей ничего про свое новое “я”.

====== #47 ======

Мы шли довольно быстро, но Аня никак не могла отпустить страх и постоянно оборачивалась, вертела головой по сторонам и едва не пустилась в бега, когда, наделав много шума, треща ветками и шурша листвой, навстречу выбежали наши животные. Аня расплакалась и минут десять обнималась и целовалась с собакой приговаривая, что она, Аня, не пережила бы, если тот монстр ее, собаку, сожрал бы. Фокси, как обычно оббежав меня несколько раз, уселась рядом, ожидая пока эти двое не успокоятся. Я потрепала ее по холке, радуясь, что животные в порядке. В лагерь возвращаться стало намного веселее и я, пытаясь отвлечь и успокоить подругу, завела разговоры о всяких посторонних вещах, например, кто и что сейчас бы съел, потом – как прикольно было бы встреть какую-нибудь знаменитость в виде зараженного или зомби-королеву. Мой план сработал, Аня хоть и не расслабилась, но, все же, перестала плакать и даже пару раз улыбнулась, когда мы, наконец, добрались до лагеря. Поляна перед фургоном была покрыта черными пятнами, несколько убитых заражённых лежали прямо под дверями фургона, а один так и продолжал держаться за ручку. Место под костер было вытоптано, всюду раскиданы наши “оборонительные” банки и бутылки и никаких следов наших друзей. Едва вернувшееся настроение мгновенно пропало и на глазах Ани снова задрожали слезы.

–Не плач, ок?? Их же тут нет, среди убитых...

Но поток ее слез только увеличился и послышались всхлипы. Чееерт, заражение сделало меня слишком жесткой, я начала раздражаться.

Пришлось снова ее успокаивать, как вдруг двери в фургон открылись и мы увидели симпатичную мордаху Майи и встревоженную Элеонору за ее спиной. Майя резко отскочила, увидев на двери намертво повисшего зараженного и скривилась с отвращением, пытаясь спихнуть его ногой. Я подошла, рывком оторвала его от ручки и заскочила в фургон, Аня следом уже через секунду. Кроме девочки и старушки в фургоне не было никого, так же я поняла, что никто и не возвращался, так как Элеонора озабоченно выглянула из фургона в поисках внука.

–Я так понимаю, Рон не с вами.

Скорее подтвердиоа она, чем спросила. Я посмотрела на Фокси и Девочку, которые вбежали в салон и, проверив свои пустые миски, улеглись на нижнюю лежанку, понимая, что и сейчас никакой еды им не светит. Я вздохнула и высунулась наружу в какой-то дурацкой надежде увидеть Хави или Калеба, даже возвращение Рона меня сейчас обрадовало бы.. Но увы, никого я не увидела, даже запаха их не чувствовала, вообще никакого... Захлопнула дверь и в раздумьях уселась рядом с животными, запустив ладонь в шерстку Фокси. Девочка, как обычно, напряглась, но рычать не стала, хотя и прижала уши у голове. “Да помню, помню, что ты меня не любишь” – и я пересела от животных на другую кровать.

– Помылась бы, – обратилась ко мне Аня, кивая на Майу с бабушкой. Они обе немного испуганно меня разглядывали и мне снова пришлось врать и уже их убеждать, что у меня иммунитет, что я не заразилась и сама никого не заражу. В своем рассказе я упустила эпизод с монстром Тоби, а начала просто с того, что решила спрятаться в клинике и пока добиралась – упала в яму с зараженными и не заразилась, хотя мне и было плохо потом. Добавила к рассказу, как меня нашел Хавьер, ну а дальше они и сами все знали. Вроде поверили, во всяком случае никто не высказал никаких сомнений, лишь Майя несколько раз ойкнула и удивлённо потом весь оставшийся день пыталась разгадать, откуда же у меня иммунитет и почему. А меня снова, как и тогда в городе, когда из их банды пропали дети, удивило ее равнодушие к нашим невернувшимся ребятам. Ее вообще не волновало их отсутствие, даже Рона, и в этот раз я не выдержала и спросила, почему она такая.

– А смысл переживать, если это ни на что не повлияет. Если они живы – вернутся, если нет, то наши нервы их не воскрешат. – Майя пожала плечами, заканчивая свои философские размышления.

Да уж, и ведь не скажешь, что она не права. Перед сном мы с Аней убрали полянку перед фургоном, разложив трупы зараженных по кругу в метрах семи от фургона, в надежде, что их запах послужит нам защитой от таких же непрошенных гостей, а потом уединились на кухне и тихо, чтоб нас не услышали, обсудили дальнейшие действия.

– И что нам делать? – начала Аня. – – – -Оставаться здесь или уходить?? Мне кажется они не вернутся...

– Посмотрим, – уклончиво ответила я на фразу о парнях. -А насчет уходить или нет...Как ты себе это представляешь? С Элеонорой это будет не просто. Не знаю, как это вообще получится, идти с ней через лес.. Тут часа полтора только до трассы добираться...

– Да я понимаю, на фургоне не вариант...

– Да уж конечно не вариант,– перебила я, повысив недовольно голос. -Загнать его в такую глушь это, считай, билет в один конец. Как вы вообще умудрились сюда заехать? – задала я, оставшийся без ответа, вопрос.

– Ой, знаю, – отмахнулась подруга, – это и так понятно. Но...Думаешь Элеонора не дойдет до дороги, не так далеко на самом деле..

– Ага, по лесу, через пеньки перескакивать... А кстати, сюда-то она как добралась??

– Ее Калеб нес, а сейчас его н-нет, – голос Ани дрогнул. Она шмыгнула носом и выдохнула.

– Нет, – повторила я, с тоской взглянув на Элеонору, которая устроилась в кресле и что-то показывала Майе в одной из книг.

– Попали мы, да? – грустно усмехнулась Аня, осознавая наше безнадежное положение. Я промолчала, ответ и так был очевиден.

Разговор прервался, т.к бабушка Рона поднялась и направилась к нам.

– Девочки, я думаю, что понимаю, о чем вы ведете беседу. Долетело до меня кое-что, да и ваши взгляды в нашу сторону были крайне многозначительны. Так вот, я, – не дав и слова вставить продолжила она, – никуда не собираюсь уходить. Тем более без Рона. И не спорьте! Забирайте Майю и уходите утром, а я буду ждать моего мальчика. Если он не вернется, то и мне жить тогда не за чем

– Вы с голоду умрете, – успела вставить Аня

– Не умру, не волнуйся. У нас целый бак воды, я буду ее пить, продержусь до возвращения Рона, ничего страшного, мне много не надо. А если нет, то...– и она вдруг так грустно улыбнулась, что я сама едва не заплакала, следом за Аней.

– Вы уверены? – это все, что я смогла спросить.

– Все будет хорошо, – она накрыла своими ладонями наши руки, слегка сжала их, встала и, гордо держа осанку, пошла к своей лежанке.

– Она себя на смерть обрекает, – подытожила Аня,– я в этом не учавствую. Утром придумаем, как ее с собой забрать, может соорудим тачку какую-нибудь.

Я прикусила губу, едва не брякнув, что могла бы и понести ее, силы-то позволяют, но вовремя остановилась, не выдав правду. На том разговор был окончен и мы отправились спать. Я хотела подождать, пока все уснут и втихоря выйти и поискать наших мужчин, но меня тоже сморил сон и я почти сразу вырубилась, а ночью нас разбудил настойчивый стук в дверь – это был Калеб, чье возвращение принесло не только радость, но и тот самый жуткий и душный запах смерти.

====== #48 ======

Джон

Джон оттолкнул Джулию от летящего на ее голову камня.......прямиком под рухнувшую плиту потолка. Он замер в немом крике и словно прирос к земле. Дальше помнил все как в тумане – как хотел пробраться к ней, но нападавшие отрезали путь, как Алекс погиб, как металась Ханна, как Калеб бежал к вертолету...Но ничего не мог с собой поделать: его руки и ноги не двигались, когда он, не отрываясь, смотрел на окровавленную голову Джулии и ее тело, погребенное под бетоном. Раздавались выстрелы, пуля задела руку. Ерунда, по касательной, Джон даже не вздрогнул, не мог. Его будто парализовало; сколько боев он прошел, сколько смертей видел – но никогда – любимой женщины, и это зрелище словно разорвало его на куски. Огромная рука Калеба выдернула Джона из небытия и затянула в вертолет, а Джон все так же продолжал смотреть на тело девушки, бесконечно прокручивая в голове одно слово – погибла. Его рассудок словно помутился, он скользнул невидящими глазами по Ане, которую едва не сбил с ног ветер от лопастей вертолета, и даже не заметил этого, снова и снова возвращаясь к телу под обвалившейся плитой и дал приказ Калебу лететь. Все произошло в считанные минуты, и Джон еще не понял, что успел полностью разрушить свою жизнь. Пролетая над заправкой он попросил приземлиться, вышел, ходил, разрывая себе лицо и выдирая клочки волос, и едва не выстрелил себе в рот, осознавая, вдруг, что под влиянием эмоций он бросил на погибель Ханну!!! Своего ДРУГА!!! Черт, они все уже мертвы, все мертвы, из-за меня мертвы, как болванчик раскачивался Джон, сидя на капоте какой-то машины, пока Калеб обыскивал другие. Никого не спас, никого....Внезапно его озарило – он еще может спасти свою душу – надо найти и привезти Кэт, она там одна в той деревне...Не одна, конечно, но от остальных, тем более детей, мало толку. Нельзя было ее бросать, надо было скрутить, силой запихать в фургон, да как угодно, лишь бы не оставляеть ее там. Он убрал пистолет от лица и подошёл к Калебу, который лишь разочаровано покачал головой – ничего стоящего найти не удалось. Джон уговорил Калеба остаться, боялся, что Кэт все еще злится на него, что не захочет полететь с ними. Он обещал вернуться через час, и друг согласился, остался, спрятался в каком– то джипе. Джон поднял вертолет и полетел, и вскоре заметил тающий дымок, идущий с холма. Не на шутку перепугался и, приземлившись, кинулся к почти сгоревшему дому. Фаак, он оторопело смотрел на полностью истлевшую соломенную крышу, кое-где ещё мерцающую тлеющей соломой, на обуглившиеся, почерневшие от сажи стены, на перекошенную дверь – очевидно, все случилось совсем недавно... Он рывком откинул дверь, полностью срывая ее с петель, ворвался в дом и замер – все было разгромлено, перебито, сломано. Пол был усеян пустыми бутылками от пива и виски, всюду валялись использованные шприцы и кровь, много засохшей крови. Дом буквально был залит кровью! Джон обыскал всё, но найти хотя бы следы Кэт и остальных не удалось. Он опустошенно облакотился на стену, прижимая пальцы к вискам. Опоздал! И тут опоздал!! Он смотрел на загаженный пол, освещаемый светом прожектора вертолета, и только предполагать мог, кто тут побывал и что за резня тут произошла. Взгляд его зацепился за огромный амбарный замок, закрывающий дверь в погреб. Он подошел, присел на корточки, подергал. Заперт. Надо открывать – чутье никогда его не подводило. Джон вышел во двор, нашел камень, вернулся, сбил замок и поднял створки дверей. Из подвала пахнуло сыростью, холодом и кровью. Мурашки побежали по коже мужчины, но, все же, он ступил на первую ступеньку. Лунного света, проникающего в дом без крыши, было недостаточно и Джон снова метнулся к вертолету, нашел фонарь, вернулся и посветил мощным лучем вниз, но даже так он не сразу заметил тела на холодном земляном полу.

Луч света вырвал из темноты сразу несколько босых детских ног, Джон вскрикнул и уронил фонарь. Падая по ступенькам вниз тот осветил несколько маленьких тел, сваленных в кучу буквально в шаге от ступенек. Джон задрожал всем телом, ноги не слушались и он едва не кубарем скатился вниз. Он мог пережить все, он видел все, но только детские мертвые тела лишали его разума. Он видел однажды, в Ливане, как их американакий военный самолет, скинул несколько бомб на детский дом. Он был там, он видел искалеченные и разорванные на части тела, и он не мог прийти в себя после этого еще несколько недель. И если б не один из его бойцов, который уронил рядом гранату, и не отправил Джона в лазарет, а далее и на пенсию, он ушел бы сам. И совсем не из-за боли он пристрастился к наркотикам, как он соврал Джулии...Мертвые дети с пустыми глазами еще долго преследовали его во снах, и на яву...

Дрожащий луч осветил кучу из детских тел, это были те самые мальчики из школы. Джон уже не помнил их имен... Все тела были обнажены и выглядели так, словно их просто скидывали вниз и они падали друг на друга. Джон вгляделся в одного мальчика, лежащего на спине лицом вверх – он был избит, открытый рот зиял полным отсутствием зубов, волосы на голове частично выдраны вместе с кожей, а частично сожжены, местами можно было заметить кости черепа. Все тело покрывали багровые синяки, видны были дырки от уколов, порезов и ожоги.... Синяки – а значит, всего нескольно дней назад они еще были живы... Джон отшатнулся, не в силах смотреть дальше на остальных, отступил в глубь подвала и... наступил на что-то... опустил фонарь вниз – рука .. Он зажмурился, пытаясь вернуть сбившееся дыхание в норму – и снова посмотрел – мужская рука, с переломанными пальцами и вырванными ногтями. Превозмогая себя Джон направил фонарь выше и осветил лицо. Перед ним лежал муж мадам Мэделин с неестественно широко раскрытыми глазами. Джон не сразу понял, что ему срезали веки. Он всматривался в лицо мужчины и ...что-то жуткое, душное, раскаленное окутало голову Джона, он покачнулся, но устоял на ногах – в рот несчастного были затолканы его собственные гениталии. Джон не выдержал, упал, его вырвало, в глазах потемнело. Он видел много пыток, он принимал участие в пытках, но в них никогда не было ничего личного, просто враги, посторонние, которых не жалко. И даже в тех пытках он не встречал подобного, такой изощренной жестокости, которая, очевидно, приносила садистам удовольствие. Каким монстром надо быть, чтоб сотворить подобное с человеком, с детьми! ? Джон на коленях, со страхом напороться на очередное тело, на тело Кэт, ощупывал землю, в поисках фонаря, тот потух, упав. Нашел, прижал прохладный металл к лицу. В погребе было сыро и холодно, но Джона раздирал жар. Он не мог вспомнить сколько вот так сидел в темноте, боясь включить фонарь и обнаружить изувеченный труп последнего дорогого ему человека.

На смену жару пришел озноб, Джона колотило, зубы отбивали чечётку и в конце концов он прикусил себе язык. Металлический вкус крови вернул его к реальности. Он вытер глаза, залитые потом и слезами, и включил фонарь. И сразу пляшущий в трясущихся руках луч осветил соседнюю стену и кусок земляного пола. Джон выдохнул, там никого не было. Он медленно вел фонарем по земле, на секунду осветив алую от крови светлую прядь. Снова вздрогнул, едва не выпустив фонарь из рук. Перекрестился, хотя раньше никогда не замечал за собой подобного. Он даже не был уверен, что сделал это правильно, и перевел луч обратно на волосы. Прядь оказалась с сединой, а следом осветилось лицо мадам Мэделин. Джон был готов ко всему... На лбу ее изверги вырезали слова old whore, из глаз торчали вилки, а рот был зашит. Джон сглотнул сухим горлом, снова перекрестился, опустил руку, и, не желая того, осветил тело женщины. Он лишь мельком увидел отрезанные соски и месиво на месте половых органов. Он откинул фонарь и кинулся к лестнице. Это край! Он уже не хотел искать Кэт, он даже думать боялся, что с ней могли сотворить и он не хотел видеть ее изувеченный труп.... Когда только он успел превратиться в труса!? Но в темноте Джон споткнулся и упал лицом на лестницу, проломив одну ступеньку рукой и больно врезавшись кистью в стену. Кровь хлынула из его носа, он попытался встать и задел что-то; ему не надо было объяснять, кого он нашел. Из всех обитателей дома оставалась только Кэт. Джон замер, не в силах пошевелиться и убрать руку, захлебываясь кровью из носа. Не сразу он понял, что кожа, к которой он прикасался, была неуловимо теплой. Он медленно сполз на колени, вытер нос и рот рукавом и стал обшаривать пол в поисках фонаря. Потратил минут десять, то и дело натыкаясь на трупы и каждый раз вздрагивая всем телом. Но когда нашел – не стал медлить, направил луч под лестницу. Там действительно лежала полуживая или, скорее, полумертвая Кэт. Ступени отбрасывали тени на ее тело и сложно было сразу разглядеть насколько сильно она изувечена. Джон подполз, вытащил Кэт, та едва слышно застонала, но глаза не открыла – или без сознания, или доживает последние минуты. Джон не стал медлить и разглядывать ее, поднял на руки и начал подниматься из погреба. До него в очередной раз дошла мысль, что все произошло совсем недавно и, возможно, садисты, которые сотворили все это, могут быть где-то рядом. Он быстро поднимался, балансируя на почти вертикальных ступеньках, когда что-то отвалилось от тела Кэт и упало вниз. Потом, все потом, сейчас главное выбраться и поскорее улететь. Через несколько минут они взлетели, но оставив холм позади Джон посадил вертолет прямо посреди дороги и перелез в салон, чтобы внимательно осмотреть Кэт. Пока он ее нес, то увидел лишь вырезанные ножом круги на ее животе и с десяток шприцов, воткнутых в середину. Эти подонки сделали из тела девушки мишень для дартса!!! Джона трясло, когда он нервно посбивал с нее шприцы, заметив в парочке остатки какой-то коричневатой жидкости. Не дай бог ее заразили или подсадили на наркоту, уж лучше ей тогда умереть. Он разглядывал Кэт и не мог поверить, что смотрит на ту самую – красивую, идеальную девушку. Запястья и щиколотки были фиолетовые от кровоподтёков, со следами веревок, глубоко врезавшихся в нежную кожу и разодрав ее до кровавых ран. Все тело покрывали мелкие, но очень глубокие порезы, на лице не было живого места, словно кто-то мстил ей за красоту, уродуя и калеча. Джон понимал, что теперь она на всю жизнь останется изуродованной, если, конечно, выживет... От ее лица практически ничего не осталось, губы изрезаны и словно поделены на несколько частей, она была вся в засохшей крови – от кончиков пальцев до грубо, клочьями вырванных волос. Джон, как мог, аккуратно перевернул ее на бок и посмотрел на спину – вся она была покрытами синеющими следами от засосов и укусов, особенно досталось ягодицам, их кусали так, что отрывали от тела кусками, а чуть позже он узнает, что ей отрезали язык. Джону стало плохо, он понимал, что кроме всего этого Кэт изнасиловали и, возможно, не единожды. Его трясло, его разум затуманился, он не знал, что делать. В вертолете не было ничего, ни лекарств, ни воды, ни еды. Ему нечем было даже укрыть обнаженное тело измученной девушки. Джон разделся до трусов, и как смог укутал ее, но воспалённый мозг внезапно принес решение. Он вспомнил о карте, которую они с Джулией обнаружили в Мерседесе, и порт, который несколько раз был обведен красным маркером со множеством восклицательных знаков вокруг. Возможно, там есть спасение, и не зная, так ли это, ведь не мало времени с тех пор прошло, Джон принял решение лететь к морю. Он поднял вертолет и, совершенно забыв о Калебе, полетел, как он считал, на встречу спасению, а если там ничего нет, то он попытается добраться до материка. Он сможет перелететь, он должен это сделать ради Кэт, ради памяти Джулии и Ханны! А нет, то уж лучше погибнуть, разбившись о холодные воды. Его это не пугало, его жизнь уже была полностью разрушена.

====== #49 ======

Мне стало так страшно, что я попятились вглубь фургона, увлекая за собой радостно кинувшуюся открывать дверь Аню. Она остановилась и непонимающе уставилась на меня.

– Он не один, с ним...

– Рон и Хави??? – еще более радостно перебила меня подруга

– Н-нет, чужие...– мне было так страшно, как никогда раньше.

Аня снова посмотрела на меня, в этот раз оценивающе.

– Ты чего-то боишься???

– Не знаю. Плохое предчувствие, не открывай.

– Ну...давай по камерам посмотрим, кто там.

Точно, и мы кинулись к одному из мониторов, включили и уставились в экран. Через несколько секунд он осветился ровным зеленым цветом и в камере ночного видения увидели Калеба, который несколько растерянно стоял у двери, очевидно слыша нас внутри и не понимая, почему мы не открываем, и двое незнакомых людей, сидящих позади него на завалинке у погасшего костра. Черт, этот жуткий запах был так силен, что мне стало плохо и я пошатнулась, прижав руку к горлу, меня буквально выворачивало от страха. Меня, ту, которая сама была далеко не феей в розовом платье и могла внушить страх кому угодно... Аня встревоженно смотрела то в экран, то на меня:

– Не знаю, по-моему они безопасные.

“Господи, ты просто это не чувствуешь” – подумала я, пытаясь продышать тошноту.

Майя и Элеонора следили за нами со своих коек, не делая никаких попыток встать и впустить Калеба, тем более их драгоценного Рона с ним не было. Они давно заняли позицию ни во что не вмешиваться и преданно ей следовали, наблюдая со стороны и не встревая ни в какие дела.

– Нууу, давай пока только Калеба впустим, – пожала Аня плечами, и направилась к двери. Черт, ладно, если что, пожертвую своей адекватностью, но разорву к чертям собачьим этих двоих, вздумай они нам навредить. Аня приоткрыла дверь и Калеб сразу же кинулся к нам, вошел и даже махнул рукой, приглашая чужаков внутрь, но я резко захлопнула дверь, не дав им возможности даже привстать.

– Это кто такие? – зашипела я на него. – Кого ты притащил???

– Я.. нашел их в лесу, это семья. Мать погибла, тот мутант ее сожрал. А эти, они вдвоем остались, не мог же я их бросить там посрели леса и зараженных!

– Господи, Калеб, а вдруг они опасны????

– Они??? – наш добрый великан вдруг засмеялся, – ты посмотри на них. Они такие...нелепые и жалкие...

Аня удивлённо вскинула бровь, и я вновь перевела взгляд на монитор. На завалинке сидели мужчина и женщина, возможно девушка, но из-за зелёного цвета камер ночного видения сложно было что-то разобрать и я, тысячу раз отругала себя за это, вышла на улицу, оставив дверь открытой. Аня тут же спрыгнула следом, как и Калеб. Свет из салона немного освещал наших “гостей”, но и без него я прекрасно их разглядела: мужчина был высокий, сутулый, лет 50ти на вид, на голове проплешина с жалкими кустиками волос по бокам, а три гордые волосины, которые лысеющие мужчины обычно зачесывают вдоль макушки, сейчас уныло свисали над правым ухом. На носу его были очки, в нескольких местах перемотанные изолентой, редкая щетина и совершенно непримечательная внешность – с такими данными надо идти в шпионы, его лицо было настолько никаким, что даже проведя с ним весь день не было гарантии, что потом получится вспомнить, как он выглядит. Его грязная, некогда белая рубашка с длинными рукавми была наглухо застегнута под самое горло, сверху – вязаный жилет с огромными пуговицами, который, ну конечно же, был заправлен в ужасные старомодные коричневые брюки со стрелками, а на ногах “дедушкины” сандалии с огромными дырками. И нельзя было не согласиться с Калебом – мужчина действительно выглядел донельзя нелепо, настолько, что складывалось впечатление, что все это какой-то маскарад, словно попытка усыпить нашу бдительность. Да и запах его был жестким, терпким, опасным. Аня за моей спиной хмыкнула, сдерживая смех, видимо она тоже оценила прикид ночного гостя, я же перевела взгляд на его спутницу – это была фантастически некрасивая девушка лет восемнадцати. Серьезно, мне давно не встречались настолько отталкивающие своей внешностью люди: у нее было вытянутое плоское лицо, жидкие блондинистые волосы, собранные в хвостик почти у самой шеи, очень широко посаженные глаза, отчего она была похожа на уродливую рыбу, невероятно густые и широкие брови, почти сросшиеся на переносице, короткий толстый нос и тонкие бледные губы. Увидев, что я ее разглядываю, она изобразила на лице некое подобие улыбки, отчего рот словно ввалился внутрь и сделал ее похожей на беззубую старуху. При всем при этом выражение ее лица было злым и тупым, и эта вонь – ненависти и смерти от нее исходила намного сильнее, чем от мужчины. Фигура у нее была такая же нескладная, тощая и длинная. На ней был черный свитер, с каким-то белым пятном посередине груди, на шее болталась какая-то блестяшка, очень грязные джинсы и черные, на вид свершенно новые, ботинки. Ага, это вроде она валялась в обмороке на поляне, а мутант, значит, слопал ее мамашку. Я сразу испытала прилив уввжения к чудовищу, т.к на сто процентов была уверена, что он избавил мир от одного ужасного человека, запах не мог врать. Но остались эти двое, и вонь, исходившая от них, не даввла повод засомневаться в моих предположениях – перед нами сидели очень нехорошие люди

– М-меня зов-вут Г-г-ген-нр-рр-ри, а это мой-я дочь Дэ-дэйзи, – вдруг встал мужчина и шагнул вперед, протягивая ладонь и чудовищно заикаясь. Я отшатнулась от него как от чумы, а он, увидев мою реакцию, так и замер с протянутой рукой. Потом поправил сползаюшие очки и начал приглаживать волосы на лысинке. Черт, черт... Он опасен – мое внутренне чутье разрывалось от страха, он и его дочка воняли смертью. Конечно, нам всем приходилось убивать и не только зараженных, и в реалиях современного мира это было нормой – спасать свою жизнь. Но эти... эти убивали не ради жизни, эти убивали ради смерти, для наслаждения, для потехи...Я сделала еще один шаг назад – походу Калеб притащил в лагерь каких-то маньяков. Спина покрылась испариной и я почувствовала легкую дрожь в руках. К сожалению, никто кроме меня это не ощушал и не мог об этом догадаться. Аня с сочувствием разглядывала Дэйзи, Калеб обошел меня и предложил “гостям” отдохнуть, пока мы будем решать, что же с ними делать. Мужчина покорно вздохнул, снова поправил свои дурацкие очки и сел обратно на бревно. Внезапно я почувствовала как изменился Анин запах, в нем вдруг тоже появились нотки страха, смешанного с недопониманием чего-то. Я обернулась на нее и поразилась изменениям, произошедшим буквально за минуту. Если мгновение назад она едва сдерживала смех, глядя на их убогих вид, то сейчас Аня нахмурилось, глаза сузились, она кусала губы, словно пытаясь что-то понять...Подруга подняла на меня взгляд, внезапно охнула, словно что-то вспомнила, и, схватив меня за рукав, потащила в фургон, захлопнула дверь и зашептала, словно нас могли услышать:

– На ней подвеска Кэт!

Ага, если б я еще знала, кто такая Кэт. Но я, все же, понимающе кивнула, не давая себя разоблачить.

– Ты уверна?? Мало ли подвесок в мире...

– Сто процентов, и свитер ее, господи...

Сейчас!!! Ща покажу, – и она кинулась к своей лежанке, откинула ее, вытащила телефон и начала бешенно листать.

– Вот, смотри! – она ткнула мне в лицо фото красивой девушки.

ДА ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!! Нет, серьезно!? У Ани все это время был телефон и фотографии!!!!! Всматриваясь в мелькающе лица я вспомнила всех, абсолютно всех!!!! В голове моей словно взорвались тысячи петард и фейерверков, словно миллионы вспышек замелькали в мозгу – память восстановилась!!! И вот сейчас я смотрела на фотографию, где были изображены Кэт, Джон, Калеб, мадам Мэделин, мальчишки... Господи, Джерри!!! Я аж пошатнулась от того, с какой скоростью голову заполонили воспоминания...

– Вот!!!!! – Аня ткнула пальцем в экран, и действительно, в центре стояла Кэт в черном свитере с белым пятном посередине.

– Она...ей так понравилась эта кофта, когда мы разгребали найденные вещи, конечно же, оригинальный D&G, что даже это пятно не помешало ей носить ее. Видишь, это ее кофта, ее!!!

– Да, но подвески тут нет... – начала я, все еще испытывая легкое головокружение от бесконечного потока информации заполняющего мои мозги.

– Я знаю, что это она. Это...Мы с Джоном были на вылазке, ты тогда в лазарете лежала, и он случайно увидел ее в витрине ювелирки какой-то. Там разбито все было, разграблено, но он как-то увидел. Подвеска в виде котика, который сидит на золотых буквах в виде слова “Кэтти”, и все это украшено бриллиантами. Он ее подобрал, мол, отличный подарок на день рождения для Кэт будет. Я ее хорошо запомнила, это ее подвеска. Да и вообще, девку зовут Дэйзи, а носит на шее другое имя! Таких совпадений не бывает, и свитер, и кулон этот!!! Как ты думаешь, они были в деревне... Где они могли встретиться? Может Кэт ей сама отдала..? Хотя нет!!! Подвеску она точно не отдала бы, это же подарок Джона!Свитер – возможно, но не подвеску! А вдруг они ее убили? – затараторила нервно Аня и вцепилась в меня, вонзая ногти в кожу.

– Я не знаю... Но они мне не нравятся!!!

“Да божее, конечно, убили! Этот запах сам за себя говорит!!!” прокричало мое сознание и внезапно страх отступил. Появилась злость и ненависть, странная решительность пойти и грохнуть этих двоих без лишних разговор и выяснений. Просто покончить с ними раз и навсегда.

– А вы спросите, – подала вдруг голос Майя, выглядывая сверху на нас. – Вдруг вы ошибаетесь, и все намного проще и банальнее, чем вы тут надумали.

Я аж поперхнулась, не найдя, что ей ответить

– Давай спросим, – вдруг с какой-то мольбой в голосе прошептала Аня.

– Ффф, ну давай, – согласилась я. “Все равно я их убью” пробормотала почти неслышно я, выходя следом из фургона. На дворе ничего не изменилось, Калеб и эти двое все так же сидели и разговаривали. Аня быстрым шагом направилась к ним, но потом остановилась и как-то умоляюще на меня взглянула. Я кивнула и, оставшись стоять, обратилось к Дэйзи:

– Красивая подвеска!

Дэйзи кивнула, с улыбкой погладив камушки на буквах.

–Но почему “Кэтти”??? Тебе цветок нужен, чтоб к имени подходил.

Дэйзи метнула в меня злобный взгляд и переглянулась с отцом.

– Он-на ее выи-играл-ла,– сказал Генри, в очередной раз поправив свои проклятые очки и щурясь сквозь мутные стекла.