Текст книги "Дневники апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Mia Paige

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Этих денег хватило на три месяца оплаты коммуналки и пополнение запасов лекарств.

Рон вытер пот со лба, и сдвинул черную шапочку на макушку. Не смотря на лето, по ночам в порту было холодно и мокрая от пота голова подмерзала, а потом, днем, нестерпимо болела и мешала уснуть. Денег от разгрузки громадных контейнеров хватало разве что на скудную еду да оплату квартиры, которую он, к собственной гордости, содержал в чистоте и даже придал ей некоторого уюта. Он ждал, как придёт домой, выпьет горячего чаю, проведет все гигиенические процедуры с отцом, а потом, умостившись в продавленное кресло, снова и снова станет показывать ему старые фотографии мамы, сестер, и даже одну фотографию с ним, с маленьким Роном. В тот редкий день, когда мама была дома и хорошо себя чувствовала, они навестили Эмили в клинике. Тогда еще маленький Ронни не понимал, какое горе настигло их семью и он единственный на фото радостно улыбается, сидя у отца на коленях. Фото во дворе клиники, вся семья в сборе, но лица слишком грустные, слишком озабоченные. Но Рон любил это фото, единственно где они все вместе...

Здоровенный чернокожий, кажется его звали Стивен, протянул ему сигарету, отвлекая от мыслей о семье. Рон отрицательно помотал головой. Курить.... Такую роскошь он не мог себе позволить. Забрежил рассвет, гудок оповестил об окончании смены. Хмурые и уставшие мужики собирались домой, и Рон, сильно повзрослевший за эти два года, среди них. Кто-то начал разговор о странной болезни, по телеку вчера только о ней и говорили, какое-то бешенство или что-то такое, но Рон не смотрел телевизор, и не придал этим разговорам особого значения, т.к увидел почти на краю пирса нечто интересное. Маленькая, покрытая яркими картинками пачка изюма, видимо выпала при разгрузке. Он вспомнил, как Оливия его любила, а Рон наоброт, терпеть не мог эти сморщенные и слишком сладкие комочки. Он называл их козявками троллей, а Оливия смеялась и бегала за ним, пытаясь в шутку отшлепать. Толчок в плечо вывел его из воспоминаний и он кинулся, схватил пачку и, воровито оглядываясь, затолкал в карман. Он часто размышлял о своей жизни, но ни разу не пожалел, что живет именно так, как сейчас. В тот день, когда он впервые увидел отца , когда кинулся к нему и обнял, когда в нос ударил запах грязного тела, мочи и невесть еще чего, он не испытал отвращения или брезгливости, нет. Он вдруг понял, что настоящая жизнь его только начинается, здесь и сейчас, в этой кишащей тараканами квартире, с этим немощным и, возможно, сумасшедшим, стариком. И ни разу он не пожалел о сделанном в пользу жизни с отцом выборе. Он был счастлив. Как бы странно это не казалось, но он был счастлив.

Рон подходил к дому в приятных мыслях, как сейчас отец обрадуется этому пресловутому изюму, когда навстречу ему вышел странный тип. Он был грязный, весь в крови и странно мычал. Увидев остановившегося Рона тот протянул к нему свои руки и медленно пошел на него, издавая странные, словно утробные рычащие звуки. Рон инстинктивно сделал шаг назад, когда встретился с жутким мертвым взглядом белесых глаз, и не дожидаясь, пока этот странный человек к нему прикоснется, он подсек его ногой под колено и перескочив через упавшее тело побежал к дому, ощущая холодные струи пота, внезапно появившиеся между лопаток. Он видел, что у человека нет скальпа, он видел его пульсирующий мозг и он понимал, что такого не может быть, а значит он ...

Взлетая на свой этаж успел заметить соседку, которая шатаясь стояла в дверном проёме и ее жуткие глаза, кровь на одежде и какие-то другие черные пятна. Рон вбежал в квартиру, запер дверь и отчего-то совсем не мог отдышаться. Непонятный липкий страх просачивался в каждую клетку его тела. Нет, он совсем не думал о зомби, об апокалипсисе, и напрочь забыл недавний разговор в порту о странных заражённых людях. Нет, он думал лишь о том, что болезнь снова пришла в их семью. Нормальный человек не может видеть такое, а если он видит... значит ... значит и он тоже болен, как мама, как сестры.... Рон упал на колени и заскулил, обхватив голову руками. В этот момент раздался стук в дверь, потом снова и снова, переходящий в грохот. Кто-то за дверью начал кричать и просить его впустить внутрь, потом визг и какой -то грохот, секундное затишье и снова кто-то заколотил в дверь, но теперь к крикам добавилось рыдание. Откуда-то взялись силы встать и посмотреть в глазок – его соседка, девчонка из квартиры напротив, кажется она работала “девушкой по вызову”, умоляла ее впустить в квартиру. За ее спиной откуда-то с пола поднялся очередной страшный человек, такой же как на улице. Даже сквозь глазок Рон видел его искаженное лицо, огромную дыру в шее и кровь, много крови. Девушка тоже заметила, что он встал и заорала так, что Рон отшатнулся от двери. Но тут же снова прильнул к глазку, мозг его бешенно работал. Если она его ТОЖЕ видит... значит он не сумасшедший... значит это реально. А существо к этому времени протянуло руки к девушке и схватило за рубашку. В этот момент Рон словно очнулся, распахнул дверь, рывком втянул ее в квартиру, оставив рукав рубашки в лапах чудовища и едва успел запереть замок, как послышался грохот бьющегося монстра в их дверь. Девушка билась в истерике, Рон не стал ее успокаивать, а побежал на кухню и, с ужасным грохотом по полу, подтащил к двери стол. Настоящий, деревянный, тяжеленный стол, не какая-то там хлипкая фанера, из которой сейчас делают мебель. Иногда, в особо тяжёлые моменты, он думал продать этот стол, но память о маме, об их редких и поэтому таких дорогих и важных для него посиделках за этим столом, останавливали парня от этого шага

Дверь продолжала содрогаться от ударов извне, но стол стоял как камень, даже не задрожав. Рон покосился на девушку, она перестала плакать, отползла подальше от двери, если конечно к его крошечной квартирке можно применить слово “подальше”. Излишне яркая помада размазана, все лицо в потекшей туши, светлые волосы взлохмочены, но черт возьми, она была хороша. Рон уже не скрываясь ее разглядывал: точеная фигурка, короткие шорты, колготы в крупную сетку, какая-то несуразная жилетка на голое тело, едва прикрывающая грудь, уродливые туфли на вызывающе высоких каблуках – наверное, она только что пришла с, хм...работы. Рон сглотнул, секса у него не было с тех самых пор, как он начал ухаживать за отцом, т.е два года, а то и чуть больше, а уж секса с молодыми да красивыми девчонками и того больше – никогда. Черт, ведь он действительно никогла не спал с молодыми, да что уж там, он вообще никогда не занимался сексом бесплатно. И кто он такой теперь, чтоб судить ее за проституцию, если он сам был проституткой, пусть элитной, но... что есть то есть, и он постарался улыбнуться ей как можно добрее. Шрам на его щеке превратил улыбку в гримасу Джокера и девушка, вздрогнув, вжалась в стену. Рон нахмурился и отвернулся. В дверь перестали ломиться, и он тихонько заглянул в глазок – монстр стоял в коридоре опустив голову и раскачиваясь. Рон поежился, и снова взглянул на девушку, заметил, что она нервно попыталась прикрыться под его взглядом, кинул ей свою ветровку с вешалки и прошел мимо в комнату отца. Тот, потревоженный шумом что-то нервно промычал, но он ласково погладил отца по голове и успокоил, сказав, что просто пьяный сосед дебоширит. И без того скованное лицо отца чуть разгладилось, Рон показал ему пачку изюма и заверил, что через 10 минут они попьют чай с вкусняшками.

Все было хуже, чем думал Рон сначала. Он уверен был, что армия и правительство быстро разберутся со всем творящимся беспределом, но выглядывая на улицу день за днем, понимал, что никто не придет их спасать. Лекарства отца заканчивались, электричество, вода, газ, телевидение, интернет– все было отключено. Да ко всему прочему эта малолетняя дуреха была беременна. Господи, ей всего 14… хотя при полном марафете он дал бы ей не меньше 20. Сперва он не особо обращал внимание на ее бесконечную тошноту и обмороки, списывал это на стресс и полуголодное существование – запасов в доме было мало, а за прошедший месяц они ни разу не вышли из квартиры, а сама она категорически отказалась уходить. Но однажды он читал отцу один из тех журналов, что отдавала им соседка и наткнулся на статью об одной беременной актрисе, и не вникая читал про ее токсикоз и прочие прелести интересного положения, как внезапно все понял. Майя не долго сопротивлялась, и давясь слезами и соплями подтвердила его догадку. Беременным же нужны какие-то витамины, питание... Он сжал голову руками, мало ему больного отца, так теперь еще и это. Всю ночь он просидел на кухне, слушая крики на улице, отвратительную возню в туннельных подъездах его дома и принял решение уходить. Этот месяц не прошел даром – он заметил, что днём, в хорошую солнечную погоду на улицах нет этих тварей, но стоит лишь сгуститься сумеркам или тучами появится на небе – они словно тараканы бегут из всех щелей. Иногда Рон жалел, что все происходящее это не бред его больного шизофренией мозга. Он был совершенно здоров, в отличие от происходящего в мире. Мир был болен, смертельно, неизлечимо болен.

Рон смотрел в пустую аптечку, вращая в пальцах последнюю баночку со снотворным для отца. Его и раньше мучали боли, но теперь, по ночам, когда лекарства закончились, он выл, стонал , иногда кричал, чем привлекал к их двери мертвецов. Что само собой, им не было нужно, и Рон давал отцу снотворное. Аккуратнее с ним, молодой человек, поучал его фармацевт,– это очень сильное средство, даже незначительное увеличение дозировки может привести к печальным последствиям. Половина таблетки -вот была отмеренная доза для отца. В баночке оставалось 6 штук, Рон высыпал их в ладонь, с минуту смотрел на эти продолговатые розовые таблетки и, когда отец снова застонал из спальни, почти зажмурившись бросил все в кружку с водой. Слушал, как они, шипя и вращаясь, таяли миллионами пузырьков, и когда огромная слеза упала с кончика его носа в кружку, он моргнул, постоял немного, собираясь духом, а после зашел к отцу в спальню. Он сидел рядом с ним и держал его за руку, дыханье отца становилось все ровнее, тише, спокойнее и Рон не сразу заметил, что отец умер. А беременная девчонка спала в кресле, укутавшись в простыню, и не подозревала, что этот вечно мрачный парень только что убил своего отца.

====== #29 ======

Утром Майя проснулась от очередного приступа тошноты, и удивилась какой-то абсолютной тишине в спальне – обычно этот жуткий дед стонет, хрипит, скрипит зубами и издает еще бог весть какие звуки, которые сильно ее раздражали и пугали, но сейчас все было тихо. Она встала с кресла и потянулась, распрямляя затекшую спину. Ей надоел этот дед, эта квартира, этот заносчивый Рон, который никогда с ней не разговаривает, но все таки она понимала – здесь безопасно. Зевая во весь рот она подошла к кровати – старик был мертв, его лицо теперь было такое спокойное...

– Эй, Рон, твой папаня гляди того, помер что ли,– входя на кухню сообщила она парню. Рон поморщился – его ужасно бесила эта деваха: беспросветно глупая или, как сказала бы его бабушка, табула раса, абсолютно безграмотная – он ужаснулся, когда узнал, что Майя читает по слогам и пишет с такими чудовищными ошибками, от которых даже у не самого образованного человека волосы зашевелились бы не только на голове. Ее речь состояла из слов-паразитов, мата и какого-то жаргона, и сперва он даже не понимал, что она говорит. В добавок ко всему она отвратительно чавкала и сербала из кружки. Это слово “сербала” Рон узнал от нее, и никакое другое не смогло б идеально описать это действие. Сербала!!! Вот и сейчас она с противным звуком втянула в себя чай и громыхая ложкой по стенкам кружки начала размешивать сахар. Рона передёрнуло, и на секунду он пожалел, что не разделил снотворное на двоих – на нее и отца. Убил бы двух зайцев сразу...Ему было невыносимо жалко отца, но пока тот был жив, он для Рона словно якорь в этом доме, в котором оставаться было уже нельзя. А Майя... А ведь сперва она ему даже понравилась, ровно до тех пор пока не открыла рот. И пусть Рон живет в таких условиях, он все таки оставался аристократом до мозга костей и присутствие этой раздражающей девицы его невероятно бесило. Умудриться залететь от клиента, так еще и не знать от кого именно, хотя... Чего еще ожидать от дочки наркомана, который умер еще до ее рождения, и матери алкоголички... Рон снова поморщился, глядя как Майя пьет чай и облизывает ложку. Ее вообще не волновала беременность, будущие роды да и в целом она крайне легкомысленно относилась к своему положению. Черт, возись теперь с ней... Раздражение Рона нарастало, и он, дабы не сорваться, вышел из-за стола и подошёл к окну. На улице ярко светило солнце, а значит отличный день, чтобы уйти и начать новую жизнь в этом новом мире.

Еще дня четыре назад Рон убрал от двери стол, т.к понимал, что шум привлечет тварей. Так оно и получилось – они несколько дней шатались и шкреблись в их дверь, и вот сегодня впервые было тихо. Он посмотрел в глазок – пара монстров стояло в коридоре словно в анабиозе, несильно раскачиваясь. Спиной к ним, это хорошо, отметил он, ведь прорываться через темный коридор на первый этаж это самоубийство, а умирать он совершенно не собирался, не сегодня так уж точно. А вот вылезти в окно в коридоре и воспользоваться пожарной лестницей казалось отличной идеей.

Ну че там, раздалось над его ухом, он обернулся и снова поморщился. Майя стояла, одетая в свой “рабочий” костюм, другой одежды у нее не было, и жевала прядь своих волос. Рона чуть не стошнило – это зрелище было еще омерзительнее , чем твари в коридоре.

Вытащи изо рта волосы, сколько можно говорить, процедил сквозь зубы он. Нет, так не пойдет, этот ее блядский вид точно привлечет к ним ненужное внимание каких-нибудь отморозков... Он снова мрачно окинул ее взглядом и прошел в спальню. Порылся в шкафу и вынес ей свои спортивные штаны и футболку. Рон всегда был стройным парнем, а сейчас так вообше сильно исхудал, и его одежда почти подошла девушке, только велико по росту – выглядит как оверсайз. Рон смотрел, как Майя с кислой миной вертится перед зеркалом – конечно ей не нравится – ни одной открытой части тела. А вот с обувью проблема – у Рона 44 размер, и для Майи у него ничего не нашлось, и она снова влезла в свои отвратительные туфли на огромных каблучищах, которые ну никак не гармонировали с подкатанными спортивками и длинной футболкой, хотя вряд ли такое уродство вообще может хоть с чем-то смотреться хорошо.

–Сними это! Как ты собираешься в них бежать, если придется? Лучше босиком иди! – сказал он Майе, но та скрестила руки на груди и отрицательно покачала головой. Ещё и смотрит так нагло. Рон закрыл глаза и потер переносицу, пытаясь успокоить поднимающееся внутри него раздражение. Да ради бога, пусть идёт в них – скорее убьется, быстрее сожрут, обе эти перспективы его полностью устраивали. Он отвернулся от девочки, закинул на плечи рюкзак со скудными пожитками – пара поллитровых бутылок с водой, тонкий плед, полотенце, перочинный ножик, ложка с вилкой, металлические миска и кружка, расческа, мыло и зубная паста с щеткой и две последние пачки растворимой лапши. Что собрала у свой рюкзак Майя он не интересовался, ему было наплевать. Рон приоткрыл дверь и высунулся, давно несмазанные петли жалобно застонали, привлекая внимание тварей. Те зашевелились, но он размахнулся и закинул далеко вперед кастрюлю, которая с оглушительным грохот поскакала по полу. Твари, издав отвратительный рык, направились на звук. Рон выскочил, в мгновение ока добежал до окна, перелез через подоконник, перескочил на лестницу и нехотя помог перелезть Майе. Она пошла первая, громыхая своими каблуками по железной лестнице и Рон с трудом подавил в себе желание столкнуть ее вниз.

Они шли по улице, не встречая ни единой души, ни живой, ни мертвой. Майя ныла, что устала, что ей тяжело идти, что она натерла ногу, но Рону было все равно. Он даже не удосужился сказать ей “я же говорил!”, а просто шел вперед. Он знал куда идет – к бабушке. Но идти придется долго, через весь Лондон, а потом ещё несколько километров за городом. Надо найти машину, и Рон, наконец , остановился. Майя, издав какой-то то ли стон, то ли плач, повалилась на землю и сняла туфлю – пятка и мизинцы были растерты в кровь и сверкали огромными волдырями. Рон вздохнул, досчитал до 10, приказал ей сидеть и ждать его, а в случае опасности спрятаться, например, в те большие мусорные контейнеры, где ей самое место про себя подумал он, а сам пошел к машинам, стоящим на обочине. Его немного удивляло, что улицы были относительно чистыми, хотя кровь и всякие разбросанные вещи были повсюду, но ни жутких скелетов или разлагающихся тел не было. Рон видел несколько трупов, но лежали они далеко, и подходить к ним он считал неразумным. Машины, в основном, были припаркованы, а не брошены как попало, ну и в целом выглядело всё совсем не так, как в фильмах про зомби-апокалипсис. Он подергал ручку двери одной из машин – открыта, но ключей нет, а угонять их путем соединения проводков, он не умел. Но зато нашел зажигалку, сигареты, жвачку и влажные салфетки. Тоже хорошо, думал Рон, переходя к следующей машине. Здесь уже были ключи, и почти полный бак бензина, и Рон махнул рукой Майе, подзывая ее. Она, с удивительной скоростью для человека с такими растертыми ногами, влетела в машину и хлопнула дверью. Стая птиц поднялась с крыши и противно заорала. Рон стиснул кулаки, лишь бы не влепить этой дуре, сел за руль и аккуратно прикрыл дверь.

–Еще раз хлопнешь – пойдешь на хрен отсюда!

Майя что-то буркнула себе под нос, растянувшись на заднем сидении, но Рон не расслышал. Он выехал на дорогу, и чем ближе подъезжали они к центру, тем печальнее становилась картина. Тут были и трупы, и кровь, море какой-то черной дряни, брошенные машины. Рон притормозил возле одного тела – совсем молоденькой девченки, и высунувшись наполовину стянул с нее кроссовки.

–На, померь, – он закинул их назад, не без удовольствия заметив, что попал Майе в лицо. Но она, к удивлению, промолчала, натянула себе на ноги: -Вроде норм, но без носков больно!!!

Рон закатил глаза, выдохнул, снова высунулся и рывком снял с трупа еще и носки: -Вот, ни в чем себе не отказывай , – и так же, как и кроссовки, перекинул через сиденье. Майя скривилась, осмотрела их со всех сторон, и не найдя на них ни крови, ни чего-то другого надела, а следом кроссы. -Оо, рили четко!! – и она довольно закинула ноги на спинку пассажирского сиденье рядом с Роном, а тот едва сдержался , чтоб не переломить ей эти самые ноги.

Проехав еще километр им пришлось выйти и снова идти пешком – дорога была вся загромождена брошенными машинами, видны были следы от пуль, ямки от взрывов. На этот раз даже Майя шла молча, испуганно озираясь и держась поближе к Рону, едва не вплотную касаясь его плеча. Он скосил на нее глаза, ведь красивая ж , но какая дура... И это самое “дура” сильно перевешевало на чаше весов всю ее красоту, но пока молчит – даже приятно. Рон не стал ее отгонять от себя, и так они прошли еще какое-то время, пока на их пути не показался большой черный внедорожник, с сидящим на крыше парнем с винтовкой, и парочкой таких же рядом с машиной. Рон и Майя не сразу их увидели, отчего стали легкой добычей этих парней.

Один из них свистом привлек внимание Рона, а тот даже не успел сделать рывок, чтоб убежать, как мародеры взяли их в кольцо.

Рон не любил вспоминать этот день, когда он повел себя как сопливая девчонка, и разрыдался от вида приставленного к его лицу пистолета. Но тут, совершенно неожиданно, пригодилась Майя. Она так ловко разрулила ситуацию, что мародеры не только их не тронули, но даже приняли в свою банду. Шлюха и чертов педофил, каждый раз думал Рон, видя как Майя в обнимку ходит с главарем, мужиком старшее ее лет на 20. Рон только мог себе представлять, чем и как они занимались по ночам, если спустя месяц у нее случился выкидыш, о чем она, к великому его отвращению, очень радостно с ним поделилась. Она была ему отвратительна, он ненавидел всех этих псевдо-брутальных мужиков, их женщин, детей, уклад и законы в группе, но с ними действительно было безопасно, была еда, лекарства, крыша над головой и толстые стены. Они обосновались на нескольких этажах одного из бывших ТЦ, полностью зачистив территорию.

“Тигры”, как они себя называли, забаррикадировали все входы и выходы в здание, то же самое сделали с подходами сверху и снизу, полностью изолировав этаж, который заселили, а сами выходили на вылазки через окна и хитрую систему спуска, которую непосвященному человеку сложно было отличить от просто болтающихся вдоль стен кусков штор, клеенки и бог весть чего еще. Они были свидетелями, как из психушки для богатеев, которую “Тигры” все никак не решались ограбить, т.к не знали сколько там точно человек, оружия и вообще, однажды утром выехал фургон, потом тем же вечером из здания слышались выстрелы, а следующим утром уехал еще один фургон, раза в два, а то и в три больше предыдущего. Выждав несколько дней бандиты обшарили бывшую клинику, но ничего полезного не нашли. Все было или вывезено, или уничтожено. И вот, спустя несколько месяцев, Рон, в крадущихся на улице людях, узнал нескольких обитателей этой клиники. Правда красивой блондинки с ними уже не было, зато была бабка и ребенок, которые потом печально кончили. Внезапно он почувствовал странное желание помочь этим людям, но не от доброты душевной, а скорее назло своим соплеменникам. Эти люди не видели, что там, вдалеке, стоит танк. В полной боевой готовности, самый настоящий танк и Главарь давно мечтает опробовать этот самый танк на ком-нибудь из живых. Убивать заражённых ему с недавних пор неинтересно, а живых людей они давненько не встречали, и когда девушка с короткими волосами случайно заметила Рона, то он и показал ей пальцем на танк. А она.. Черт, она, испугавшись толпы тварей на другой стороне улицы, танк не заметила... Верно говорят, все бабы дуры!!!

И когда “Тигры” начали, смеха ради, гнать их к воротам больницы, он присоединился и снова, встретившись с ней взглядами пытался указать на танк, но она снова ничего не поняла... И теперь Рон сидел и слушал, как Главарь, радостно потирая ладони, собирался со дня на день стрельнуть по больнице.

Что ж, он сделал все, что мог, считал Рон, и если те люди погибнут, то такова их судьба. Хотя, конечно, интересно, почему они вернулись, ведь жить здесь невозможно – заражённые мутируют, он видел парочку странных монстров, только отдаленно похожих на людей, слышал разговоры о заражённых, которые вроде как могли говорить, к тому же они перестали бояться света, в общем, он сам давно уже хотел свалить из города и все таки попытаться добраться до бабушкиного дома.

====== #30 ======

–Господи, ну какие ж люди идиоты!!! – воскликнула Аня во время скудного ужина, состоявшего из старых мюсли, залитых водой, и теплого, чуть подкисшего сока, но который все еще можно было пить. Я и Джон подняли на нее глаза, оторвавшись от трапезы, но ничего не сказали, и она продолжила:

– Проводить эксперименты над птицами!! Ну, не идиоты ли?! Ладно там крысы, мыши, кролики...Хотя это ВСЁ бесчеловечно! Но, сука, птицы! Ау, у них же крылья, блять!!! Крылья!!! Народ!! Это штуки такие, ими машут и они летят!!! Летят, сукааа, летят!!!Куда им, блять, вздумается, туда и летят!! И разносят ваш ебучий вируууус!!!!! Аааа, людииии идиотыыыы!!!! – я аж поперхнулась, слушая Аню. Джон усмехнулся и предположил, что сок забродил сильнее, чем мы предполагали и Аню немного вставило. Эта шутка пришлась по нраву Калебу и он, внезапно, громогласно захохотал, заставив Аню вздрогнуть и опрокинуть свою миску с едой.

Ой, фу!! И хорошо, а то жрать невозможно, она смахнула остатки овсянки с колен и решительно встала.

–Надо идти на вылазку! Я не могу это больше есть. Тем более все так быстро портится.

Джон покосился на меня, а я лишь закивала, соглашаясь с Аней. В больнице не было электричества, на улице, хоть уже и наступила осень, все еще было довольно тепло, а в подвале, где мы жили аки стайка крыс, боясь носа высунуть, ко всему прочему было еще и сыро. В общем, обстановка совершенно не способствовала долгому хранению продуктов, а скоропортящиеся мы уже давно съели. Картошка от тепла и сырости поцвела и пустила ростки, и пришлось в срочном порядке ее подъедать, чтоб она окончательно бесцельно не пропала.

–Может и правда выйдем? Сейчас почти ночь, они вряд ли ждут нас в такое время... – с надеждой спросила я Джона. Прошел почти месяц, как мы добрались до клиники. И таки нашли вожделенный Джоном вертолет. Только вышла одна проблемка – вертолет находился в подземном гараже, а сам гараж был заперт на электронный замок, при чем такой хитрый, что отключение света не открывало, а наоборот – блокировало его. И теперь мы просто тупо не могли спустится к вертолету. Джон обдумывл разные варианты вскрытия замка, но ничего кроме как взорвать его, ему на ум не приходило. Но и взрывчатки такой мощности у нас не было, ну как, собственно, и любой другой тоже.

Джон пожал плечами:

–Не думаю, что это хорошая идея! Та банда взяла нас в тиски! Они обстреливают нас в любое время, словно там караул стоит!!! – со злостью и раздражением проговорил Джон, сжимая от бессилия кулаки. Калеб вздохнул, а Аня швыранула свою металлическую миску в стену, и та, громыхая, покатилась в глубь подвала. Я вздохнула следом за Калебом. Действительно, те люди... Они словно играют с нами, издеваются, мучают!!! Они не пытаются нас убить, но стоит нам только высунуться наружу, как нас мгновенно обстреливают, не давая выйти, и мы снова уползаем в свой подвал.

–Сууукииии, – провыла Аня, вскакивая. -Заебали!!!! Я все равно выйду!!!!

Она быстрым шагом прошла в угол подвала, к своему спальному мешку и начала одеваться и спустя несколько минут вышла к нам на свет, пробивающийся сквозь узкие грязные оконца под потолком. Она была в джинсах, футболке и косухе. На ногах берцы, на голове шапочка, скрывающая волосы, а за спиной рюкзак. Из кармана висели завязки респиратора, за поясом– пистолет, а через плечо – катана.

–Кто со мной!? – с вызовом прикрикнула она на нас. Очередной вздох – это Алекс встал и поплелся переодеваться. Я посмотрела на Джона, пожала плечами и тоже двинулась к своему месту. Джон от раздражения аж заскрипел зубами, когда и Калеб присоединился к нашей компании. Теперь мы были в большинстве, и Джон недовольно смотрел на нашу компашку, скрестив руки на груди. Его желваки играли, прищуренные глаза сверлили нас едва ли не с ненавистью, но вот и он, жестко ударив в стену кулаком начал собираться .

–Ага, давайте, пойдем, ночью, ага, конечно, когда ж еще, – громким шепотом бурчал Джон, одеваясь.

Ой, да какая разница, парировала Аня, – заражённые и днем теперь шастают. Что так, что так – один хрен разница, не живые, так мертвецы! Но сидеть тут, как крысы я не могу и не хочу!!! Все! Достало!!! Мы не для того столько пережили, чтоб какая-то кучка гандонов держала нас в страхе! Джон, Калеб, вы солдаты!!! Давайте, надо что-то придумать!!!

Аня толкала речь, выйдя чуть вперед и обратив на себя 4 пары уставших глаз, а я смотрела на нас и подумала, как же сильно нас потрепало, и физически, и морально.

Смерть Джерри сильно ударила по всем нам: Аня стала черес чур психованой, взрываясь по любому поводу. Я и Алекс закрылись в себе, все больше молчали. Оно и понятно, нас больше всех связывало с малышом. Алекс его спас, а я едва не стала ему мамой... Джон бесился от бессилия и невозможности повлиять на ситуацию, а Калеб... Калеб как обычно возвышался над нами молчаливой мощной горой, не выдавая себя никакими эмоциями. В общем, все мы были морально подавлены, потеряв друзей и не получив в итоге того, из-за чего так рисковали(

Аня еще что-то говорила, но я, задумавшись, пропустила ее пламенную речь. Однако, услышала кое-что другое – странный звук, доносившийся с улицы. Словно что-то очень-очень огромное и тяжелое тащили по асфальту и это что-то ужасно скрежетало по дороге. Остальные тоже услышали и Джон молниеносным движением руки дал нам знак молчать. Аня умолкла и мы прислушались – странный пугающий звук. Как внезапно Калеб, расширив глаза, крикнул “ТАНК” и в ту же секунду прогремел жуткий грохот – в нас выстрелили. Стена покрылась тысячами трещин, но устояла, мы все таки находились в подвале, но на головы нам посыпалась штукатурка с потолка. Очередной грохот – и снаружи, и внутри здания, пол под нами покачнулся, а потолок покрылся огромными трещинами и начал провисать. На третьем выстреле, когда мы судорожно собирали наши пожитки, как попало запихивая все в сумки и рюкзаки – потолок не выдержал – огромный кусок сорвался и грохнулся прямехонько между мной и Джоном, а за ним, поднимая кучу пыли посыпался и весь остальной потолок и все, что было в комнате над нами. Джон оттолкнул меня от летящего на нас куска, но другой все равно накрыл меня своим весом. Сквозь ускользающее сознание я услышала крики, выстрелы, чужие голоса, голоса моих друзей и снова что-то тяжелое упало на меня и я отключилась.

====== #31 ======

Я услышала странный рокот, но не смогла разлепить глаза – в лицо с бешеной силой и скоростью вонзались тысячи песчинок, камушков и какого-то другого мусора. Я попыталась приподнять голову, но мощнейшая вспышка боли пронзила череп и я отключилась. Не знаю, сколько времени я провела в отключке, но когда я снова попыталась, и на этот раз успешно, разлепить веки, то меня полоснул по глазам яркий свет и тут же я услышала то, к чему невозможно привыкнуть – звуки, издаваемые зараженными. И вонь, всепроникающая вонь их больных тел. Я моргала, пытаясь разглядеть, что происходит, но увидела лишь горы обломков и заражённых, неуклюже копошащихся и валяющихся то тут, то там среди обрушившихся стен и потолка. Я поняла, что они меня не замечают и постаралась, не создавая лишнего шума, определить, что же со мной. Я определенно была придавлена здоровенной плитой, и лишь несколько арматур, воткнувшихся по сторонам от меня не дали ей придавить мое бренное тельце насмерть. Сбоку, наискосок к плите лежала еще одна, создавая таким образом своеобразный каменный шалаш, внутри которого я и находилась и тем самым скрывая меня от мертвых глаз заражённых. Из плохих новостей, вертеть головой было невыносимо больно, а из плеча торчал какой-то штырь, пригвоздивший меня к полу. Ногами пошевелить не получилось, но и тут я ощутила тяжесть – видимо и ноги мне придавило обломками. Но я хотя бы их чувствую, могу шевелиться, а значит позвоночник цел. Я уткнула голову лбом в пол и замерла – в метре от меня прошаркал зараженный, споткнулся и упал мордой в кирпичи. Собственно, весь наш подвал был заполнен ходячими мертвецами, издававшими миллион отвратительных звуков – от чавканья и рычания и до хруста костей, но все, что попадали в мое поле зрения, лежали среди обломков и не могли встать.