Текст книги "Земли Меча и Магии. Ящеры. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Mercenary

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Хуманс положил доску на песок, поставил с другой стороны пешку, и сел сам.

– Ну, я не ваш маг, и вырастить ей для наглядности руки не могу, поэтому буду двигать фигуры вместо нее.

Он вновь сделал пару ходов.

– И вот, эта пешка вдруг говорит мне, "Слушай, Олег, а я вот смотрю, эти поля, черные и белые, они так похожи на тот мир, где я раньше жила!". Вам это ничего не напоминает?

– Олег, ну неужели сложно дать простой ответ на вопрос? Нет, надо целые сказки рассказывать. – раздражено ответил ему Тщъецих-х, шагнув ближе.

Позади воина внезапно раздался сдавленный звук, как будто кто-то пускал пузыри из-под воды. Пасса, выпучив глаза, смотрел на хуманса и словно задыхался.

– Вы... Мы... Они... – Пасса перевел взгляд на воина.

– Да-да, мы играем в вас! – спокойно, но не осмеливаясь поднять глаза на ящеров, произнес Олег. – Я не знаю, как, но вы научились проходить в наш мир. И наткнувшись на мою квартиру, вы легли в капсулу виртуальной реальности и вновь попали в свой мир. Короче, привет, пешки.

Хуманс вытащил из песка бутылку с пенным спиртным напитком и, сделав большой глоток из нее, пошел прочь, от застывших в растерянности ящеров.

Издалека до их слуха доносились слова:

– Блин, ну чего только не описывали писатели в своих книгах. Что нас захватят роботы, инопланетяне, обезьяны, что сами вымрем. А таки ж ты глянь, правы оказались те, кто описали пришельцев из нашего же вирта!

***

– Добрый день! – раздался голос в телефонной трубке у секретарши мэра. Звонили из столицы. – Слышь, пелотка, дай шефа.

– Алё. Слышь, ты че, рамсы попутал? Ты че в общак зажал, а? Оборзел в конец?

Усатый задумался. Услышанное требовало перевода, который он и осуществлял в уме, постепенно выуживая из памяти подмененного хуманса нужные слова. Получалось, что некто, находящийся возле другого такого же артефакта, выражал неудовольствие тем фактом, что по его, "мэра", распоряжению, были уменьшены поборы с торговцев, и не выполнялись отчисления золота в центральный Замок.

– Алё, ты там? Или язык в задницу засунул? Чё затих?

Времени строить ответную фразу нет, поэтому придется говорить так, как привык.

– Я отказываюсь жить не по закону. Отныне, все мои действия будут направлены на соблюдение прав граждан моего города, а...

– Чё??? Слы, ты чё, реально башкой долбанулся? Короче, завтра приедут наши, с ними Меченый. Сдашь ему дела, а сам тулишь сюда, будем тебе мозги вправлять. По закону он жить собрался.

В артефакте раздались короткие писки, словно болотный комар пролетел над ухом.

Усатый аккуратно положил его на место и задумался. Угроз он не боялся, так как мог спокойно в любой момент спрятаться, либо принять другую личину и уйти от преследования. Вопрос был в том, что замена его на другого хуманса, не подконтрольного ящерам, нарушало их планы. А этого никак нельзя было допустить, ведь зеленокожая раса в данный момент, его заказчик, которого нельзя подводить, согласно кодексу Гильдии.

Что ж, ситуация выходит из-под контроля, поэтому следует поставить в известность ящеров. Пусть они решают возникшую проблему.

Тем же вечером Усатый сообщил своим заказчикам о том. что хумансы собираются сместить его с поста, а ему самому, скорее всего может угрожать смерть. Шаман, выступавший контактером, пообещал, что вопрос будет решен в ближайшее время, и что, в случае опасности, наемник имеет полное право спасть свою жизнь. Единственное, о чем попросили заказчики, это максимально сохранить тайну, обставив все, как простое бегство испуганного угрозами хуманса.

***

Едва лишь недостающие ресурсы поступили на Склад Замка, очередь строительства автоматически активировала постройку Гнезда Василисков.

Многие из ходивших мимо нового возводимого, вернее, копаемого, строения, ящеров, с опаской заглядывали вниз.

Василиски. В мифологии многих народов, четверолапая, не прямоходящая ящерица, имеющая способность превращать в камень песчаник живых существ, на которых попадет их взгляд.

Механика заключается в следующем: существо имеет орган, который способен генерировать узконаправленный потом сверхбыстрых нейтронов. Проходя через тело жертвы, они производят холодную термоядерную реакцию, в результате чего атомы азота превращаются в кремний.

В Болотном Замке изначально являлись тягловыми животными, низкоскоростными, но очень выносливыми и имеющими огромную тягу. Для самозащиты, в процессе эволюции, выработали данное умение, благодаря наличию которого, ящеры и приспособили Василисков на роль боевых юнитов.

(выдержка из Монстрятника Земель Меча и Магии под редакцией Mercenary)

Даже само по себе умение превращать живых в камень, уже пугало любопытных, несмотря на отсутствие Василисков в Гнезде.

Внезапно, словно волна прошла по всем Пасса рода. Миг, и они двинулись к Яме Шаманов, как будто рыба, привлеченная кормом, рассыпанным хитрым рыбаком.

– Мы созвали вас всех, чтобы сообщить... я даже не знаю, как ее охарактеризовать, новость. Впрочем, мы сейчас вам всем передаем знания, а дальше думайте сами.

Старший Шаман застыл на месте, рассылая всем Пасса то, что сам он узнал лишь недавно, но что до сих пор пробирало его до самого кончика хвоста.

***

Три, шедших на большой скорости черных внедорожника внезапно начали резко тормозить. Впрочем, было от чего. Прямо через дорогу, перегораживая ее, лежало толстое дерево, непонятно, как оказавшееся тут.

Сквозь шипенье помех, из рации, находившейся в передней машине, донеслось:

– Не тормози, ...! Ловушка. По полю е...шь!

Тяжелые машины, одна за другой, свернули с асфальта и попытались обогнуть препятствие по широкой дуге, пролегавшей через бескрайние желтые поля, но из пшеницы вдруг встали во весь рост те, кого никто не ожидал встретить здесь. Ящеры, ростом, казалось, в полтора человеческих, с огромными луками в руках.

Целая туча стрел, сорвавшихся с тетив, хлынули навстречу стальным машинам.

Откуда знать юнитам мультиплеерной ролевой фентези игры о том, куда надо поражать современные автомобили? Тем не менее, острия метательных снарядов поражали в первую очередь колеса и боковые стекла водителей, нацеливаемые воинами, получившими необходимые знания о наиболее уязвимых точках от бывших владельцев подобных транспортных средств.

Машина, шедшая первой, не удержалась и опрокинулась, разбрасывая во все стороны комья земли. Из шедших позади нее и успевших оттормозиться, тут же начали выпрыгивать и рассыпаться по полю мужчины в строгих деловых костюмах, выдергивавшие из внутренних карманов пистолеты.

Над безбрежными пшеничными просторами раздались выстрелы.

– Кто у тачки, на? Живой, на? Раскидай, на, всем стволы, на! – заорал Хриплый, едва только укрылся за каким-то бугорком. – И магазины, на, кидай, на!

Спустя несколько секунд, едва не двинув попав ему по голове прикладом, перед его лицом упал автомат, а, чуть позже, и несколько рожков к нему.

"Так лучше. Сейчас мы перебьем этих уродов зеленокожих, а потом и с мэром покалякаем. Ишь, чего удумал, одел своих бойцов как на маскарад, типа, мы не догадаемся" – подумал он, и в этот момент от машины раздался недоумевающий голос.

– Это как так, а? А сказать "граната", в падлу?

У машины прогремел взрыв.

– Кислого замочили гранатой! Беспредел, кидают "лимонки", и не кричат об этом!

– Огонь, на! Давите их, на!

Услышав шорох слева от себя, Хриплый дал туда очередь, даже не задумываясь над тем, свой там или чужой. Внезапно дикая боль пронзила его ногу, сводя судорогой руку, державшую автомат.

– Бросай оружие. – раздался шипящий голос.

Над Хриплым навис, пригибаясь к земле, самый настоящий крокодил, стоявший на задних лапах, и державший в передних копье, которое и проткнуло ногу.

– Да пошел ты... – бандит из последних сил попытался навести ствол в ненавистную рожу, но сильный удар лапой по голове погасил его сознание.

***

 – Отряд противника перехвачен и частично уничтожен, частично захвачен в плен. – бодро доложил воин. – Хумансы доставлены в селение и распределены по клеткам.

– Лучше бы вы их перебили там, на месте. – негромко ответил ему шаман, бывший сегодня ответственным за связь с отрядами, действовавшими в мире за Гранью.

Воин удивился, насколько эти слова противоречили всему тому, что до сих пор внушалось Пасса. Что хумансы – ценный ресурс, что их необходимо, по возможности, захватывать живыми и приносить в домашний мир. И вдруг "убить"?

– Именно этих, или всех подряд? – на всякий случай уточнил он.

– Всех! – внезапно закричал на него шаман. – Всех! До единого!

Пасса выхватил у воина копье, и, прежде чем тот успел остановить шамана, два, лежавших в клетке хуманса, еще не успевших прийти в себя, погибли.

– Эй, эй, что за беспредел? – раздались крики из соседних клеток. – За что?

– Ах, за что? – развернулся к кричавшим шаман. – А вот сейчас узнаете!

Воин перехватил лапу, с зажатым в ней копьем, и, скрутив Пасса, понес того к Яме Шаманов.

Пусть Совет разбирается с ним.

– Что дальше? Что нам дальше делать, может мне кто-то сказать? – Старший Шаман крутился посреди Ямы, стараясь смотреть в глаза каждому из Шаманов.

Весь Совет молчал в полном составе.

Узнать, что ты – не больше чем безвольная игрушка в руках богов. Тех самых хумансов, которые вон, выйди и посмотри на них, сидят в клетках, тихие и безвольные, словно домашний скот.

Что все, погибшие в схватках, боях, битвах, погибли не потому, что не сумели защитить себя, а потому, что некий "сервер" посчитал, что на этот раз им суждено уйти в страну вечной рыбалки!

И пусть бы они были мудрее, сильнее, добрее, в конце концов, чем ящеры, но ведь нет. Все те, кто ходил в тот мир, за Гранью, как один твердили, что нелогичности и глупости там, как воды в реке после проливного, затяжного дождя.

– Я могу предложить. – раздался голос одного из двух воинов, которые имели право присутствовать на Совете, Тщъецих-ха. – Раз они позволяют себе, так вести себя с нами и сами с собой, так может, поможем им в этом нелегком деле? Давайте будем оставлять для клеток каждого, ну, скажем, сотого, а остальных будем вырезать, как заросли камыша, когда нужно расчистить берег Болота?

– А ты понимаешь, что массово обнаружив первые же трупы, хумансы начнут разбираться, что произошло, задавая, в том числе, вопросы и нам?

– И что? У них есть шаманы? Они умеют читать мысли? Значит, надо не складывать всех в одну кучу, а аккуратно, одного там, другого здесь, третьего вообще, за рекой.

– Может, тогда давайте выйдем на связь с демонами? – предложил один из молодых шаманов. – согласуем с ними наши действия, договоримся, чтобы трупы не лежали рядом.

– Нет! – как отрезал Старший Шаман. – Я понимаю, что это выглядит глупо, но нам пока что рано показывать то, ЧТО мы знаем о хумансах. Так что придется нам и дальше делать вид, что помогаем им защищать их мир.

***

(окрестности города, расположение воинской части)

Задание им выдали после обеда. Командир части, подполковник Митанов, которого за седую голову за глаза называли «Сметаной», вызвал к себе Иванчива.

– Слушай, лейтенант, тут такое дело... – подполковник замялся, встал из-за стола и нервно пошел по комнате. – Пришла информация, что неподалеку, в селе Кристаново, тут, в десятке километров, какие-то непорядки творятся. Ученые были заняты прорывом демонов, ну, тем, который нам местные братки помогли закрыть, поэтому отследить не успели, просто сообщили, что таковой был, но очень кратковременный и слабый. И все. Да, я понимаю, что давно дело было, но все же...

– Разрешите? – решил проявить инициативу лейтенант, помня, что она делает с инициатором, но зная также, что лишняя звездочка лишней не бывает, а заработать ее, тихо и ровно сидя на одном месте, тоже не сразу получится.

– Да? – вскинул брови подполковник.

– Информация, она из разряда «одна бабка сказала»?

– Увы, да. Никаких четких разведывательных данных нет. Просто почтальон, который возит туда корреспонденцию... Ну, как тебе сказать... Не так собаки гавкают, бабки, которые вечно жалуются и судачат, не так себя ведут... Мне тебе надо рассказывать, что такое «жопой чую»?

Описывать это чувство лейтенанту было без надобности.

В далеком детстве он не полез с друзьями на яблоню. Не потому, что боялся высоты, а просто потому, что... Не смог он тогда объяснить своего нежелания друзьям, и, осыпаемый насмешками, остался внизу. А потом бежал со всех ног, зовя взрослых на помощь, когда протрухшее изнутри насквозь, дерево рухнуло, придавив собой его товарищей.

До ругани, до истерики довел свою девушку, отказавшись идти с ней в ночной клуб, и не отпустив ее туда с подругами. А потом всю ночь успокаивал ее же, сидя перед телевизором, где спасатели вытаскивали обгоревшие трупы из-под развалин. И едва успев закрыть ей глаза ладонью, за секунду до того, как на экране показали скрюченную руку со знакомым браслетом ее лучшей подруги.

Не пригнулся, не шарахнулся в сторону, а... подпрыгнув, повис на руках на газовой трубе над дверным косяком, когда они штурмовали квартиру с террористами. А потом в одиночку производил зачистку, потому что ударивший сквозь двери ручной пулемет, положил почти всю группу захвата.

– Я все понял. Разрешите вопрос?

– Да, лейтенант, слушаю тебя.

– Может имеет смысл выслать туда одного-двух человек для проведения разведки и реко...

– Нет. Сам подумай, что если там действительно прорыв? Пока ребята сообщат, пока еще и отряд туда доберется. Нет, идете сейчас, полным составом. Если там все в порядке, до ночи вернетесь назад. Нет... Ваша задача – закрепиться, оценить масштабы и доложить мне. Ну и, естественно, держаться до подхода основных сил.

– Разведка боем, короче говоря.

– Да.

Едва за лейтенантом закрылась дверь, как из-за неприметной ширмы вышел капитан государственной службы безопасности.

– Не жалко парня? – спросил он у подполковника.

– Капитан, иди ты... Издеваешься? Почему своих не послали, а? Пусть регуляры дохнут, да?

– Подполковник, успокойтесь...

– Да пошел ты, "успокойтесь"... Почему мне не дали полной информации, что там происходит?

– Потому, что у нас ее нет. Вам предоставлена вся имеющаяся на данный момент...

– Ага, так я тебе и поверил, "вся"... скажи, мертвяки там будут?

– Не знаю. Возможно. Ученые не успели...

– Да иди ты в задницу со своими учеными! "Не успели" они. Зато зарплату, небось, успевают получать регулярно.

Подполковник схватил трубку телефона, и буквально прорычал в нее "снабжение!"

– Алё, Семен Алексеич? Слух, там ща к те Иванчив причапает. Будет взвод свой собирать. Ты это, выдай ему сверх положенного пару огнеметов. А я е...у, откуда ты их возьмешь? Что значит, нету? Б...я, с..а, были же!

Подполковник прикрыл ладонью трубку и повернул лицо к капитану.

– Чем еще мертвяков можно взять, кроме огня? Ну, давай, быстрее шевели извилинами, капитан. Я же не для себя на дачу спрашиваю, мне не червяков гонять с яблони!

– Крупный калибр в голову... или подствольные гранаты в корпус. Истинно верующие попы и освященная ими вода. Подполковник, да может там и нет никого. А если и прорыв, то не обязательно же мертвяки. Орки, демоны, просто люди!

Если бы у подполковника были хоть малейшие способности к магии Огня, капитана бы не стало в тот же момент. Увы, одним лишь гневным взглядом и ограничилось все их противостояние.

– Мне им как, весь склад с собой в нагрузку выдать? И транспортник вдогонку отправить?

Сборы не заняли много времени, и вот, один грузовик, битком набитый солдатами, неторопливо движется к Кристаново.

«Поедет одна машина, чтобы не вызывать подозрений. По этой же причине БТР сейчас не дам.» – ответил «Сметана» на вопрос Иванчива.

«Но если там засада, нас же перебьют в первые же секунды!»

«Значит, постарайтесь, чтобы не перебили!»

Разговор прокручивался в голове у лейтенанта, звуча набатом. «Постарайтесь». Интересно, как? Загодя, перед въездом в село, прокричать «не стреляйте в нас, мы только посмотрим, что тут у вас и все»?

Из кузова бодро лилась старая песня, такая близкая сердцу каждого солдата, которому осталось три месяца службы:

«Жизнь начнется без авралов,

Сундуков и генералов,

Демобилизация!»

Сектор Газа «Демобилизация»

На подъезде к селу и сам лейтенант, и водитель, отметили, что действительно, окрестности выглядят необычно. Не было видно ни пасущих коров мальчишек, ни бредущих по своим делам местных жителей, никого.

Вот показались первые дома.

– Даже курей нет. – заметил Иванчив водителю.

– Так, а чего же им быть, стемнело же. Куры, они плохо в темноте видят. Чуть сумерки, сразу домой бегут. А вот что собаки не брешут, это странно.

Словно подтверждая его слова, навстречу машине, прижимаясь к забору, несмело протрусила одинокая собака.

Водитель искоса глянул в небо через лобовое стекло.

– Как бы дождь не зарядил, вон как тучи натянуло.

Абсолютно безоблачное днем, сейчас небо напоминало одеяло темного цвета, тяжелое и плотное, низко висящее, казалось, над самыми головами.

Из переулка медленно выбежала небольшая свора собак. С несвойственным спокойствием четвероногие жители сельских улиц пропустили мимо себя машину и уже двинулись дальше, когда прямо на глазах удивленно наблюдавших за происходящим из кузова солдат, ей навстречу вышла еще одна, чуть большего размера.

Как себя обычно ведут две стаи собак, когда встречаются на улице? Либо демонстративно нейтрально расходятся по своим делам, либо начинают рычать, скалиться и, скорее всего, ввязываются в драку.

Вновь вышедшая «на сцену» спокойно и невозмутимо проследовала своим путем, в то время, как появившаяся первой сбилась в кучку, поджала хвосты и... нет, не зарычала, а затряслась!

Лешка, про которого во взводе все знали, что на гражданке тот занимался разведением собак, выразил вслух мысль, витавшую в головах у всех прочих.

– Те, как короли, ходят по улицам, а эти боятся, чтобы их не трогали. Странно, что «главные» не нагнали этих.

Тем временем перед лейтенантом встала другая проблема. На улицах действительно не было ни души.

Из-за заборов не раздавались звуки, привычные для села – не мычали коровы, не блеяли козы, то есть определить, что это подворье жилое, и зайти во двор, так же не было ни какой твердой уверенности.

Даже коты, которые, по идее, должны в буквальном смысле, наводнять сельские улицы, отсутствовали напрочь.

– Они тут, что, вымерли все? – недоуменно спросил водитель. – Где все? Даже бабки на завалинках, и те не сидят!

– Нет, смотри, вон, там! – лейтенант резко выбросил в сторону левую руку, чуть не ударив водителя в челюсть. – Извини. Смотри, там, в окне.

Действительно, изредка, в окнах домов, мимо которых проезжала их машина, виднелись размытые силуэты людей, который, впрочем, быстро исчезали в глубине жилища.

Наконец, когда автомобиль уже успел углубиться достаточно глубоко в село, за забором одного из подворий лейтенант увидел человеческую фигуру.

– Тормози! – рявкнул он и машина стала как вкопанная.

Из кузова тут же донеслись возмущенные возгласы относительно умения водителя водить вверенное ему транспортное средство вообще, и способностей к перевозке живых людей в частности.

– Уважаемый! Позвольте вас на одну минутку? – окликнул замеченного человека лейтенант, а из кузова уже, согласно заранее оговоренного плана, выпрыгивали солдаты.

Двое из них, повинуясь Уставу, двинулись вперед, стараясь оказаться между своим командиром и местным жителем, имевшим неизвестные намерения.

Последний оказался мужчиной пожилого возраста. Двигаясь неожиданно резво для своего предполагаемого возраста, тот подошел к воротам и начал открывать их.

– Отец, скажи, а что тут у вас происходит? – считая, что местный расположен к беседе, продолжил расспросы Иванчив.

– Дед! – не дождавшись ответа на вопрос командира, один из солдат протянул руку и коснулся груди старика. – Ты что, глухой?

Из глубины груди местного жителя раздался какой-то странный звук, и он поднял лицо, опущенное до этого вниз, словно он высматривал куда ставить ноги.

Последовавший вслед за этим резкий взмах рукой был настолько неожиданным, что прежде чем кто-то успел отреагировать, рука солдата оказалась распорота необычно длинными ногтями старика.

Если и есть противники армейской муштры, то хотелось бы поставить их на место военных, оказавшихся в подобной ситуации. Устав и рефлексы вбитые в подкорку сознания позволяют действовать не задумываясь. Твоего товарища атаковали – значит, перед тобой враг, которого надо уничтожить!

Второй солдат, увидев, как старик бьет его напарника, не задумываясь, вскинул автомат и, отпихнув спиной командира, в упор дал короткую очередь в грудь противника.

– Серега, ты как? – бросился он к раненному.

– Да терпимо, вроде, не глубоко задело. Блин, чем это он меня? Вроде ножа не было.

– Радуйся, что в руку, а не в живот пырнули! Давай, вставай, пойдем, перевязку сделаем.

– Благодарю за службу! – взволнованным, срывающимся голосом произнес лейтенант, до которого только сейчас дошло, что толчок был не случайным, что его, как командира, спасали от нападения.

Рядовой расслабленно козырнул, и повернулся для того, чтобы сплюнуть на тело убитого врага. Увиденное им противоречило и опыту, и навыкам.

Старик, получивший в грудь пять пуль калибра пять сорок пять (а они именно вошли ему в грудь, рядовой это видел собственными глазами), неловко переворачиваясь и, ворча, пытался встать на ноги!

За миг до того, как солдат выпустил в нежелающего умирать противника полмагазина, тот успел поднять лицо к стрелку, и посмотреть на него своими матово-багряными, чуть светящимися какой-то глубинной темнотой глазами.

– Возьми себе, сынок! – прошептал каким-то странным голосом старик.

Тело отлетает назад, а троица отступает к машине. Лейтенант придерживает раненного подчиненного и второй солдат прикрывает их, водя стволом автомата из стороны в сторону.

Высыпавшиеся из кузова бойцы заняли тем временем круговую оборону вокруг машины, а та пятерка, которая осталась в ней, внимательно осматривает окрестности, пользуясь более высоким своим расположением.

Под густую ругань солдат, из-за приоткрытых ворот вновь появляется старик. Его грудь напоминает решето, но он спокойно, словно ничего не произошло, движется вслед за отступающей троицей.

У одного из стоящих в кузове не выдерживают нервы и, думая, что враг просто несет на себе бронежилет достаточно высокого класса, вскидывает свой автомат, выпуская гранату из подствольного гранатомета.

Взрыв заряда, произошедший внутри тела, в прямом смысле разрывает его на мелкие куски, покрывая все вокруг ковром мелких красных капель.

– Готов! Давайте его сюда. – сразу несколько рук тянутся к раненному товарищу, спешно поднимая его на борт машины.

Пока пострадавшему вкалывали антибиотики и перевязывали рану, остальные солдаты собрались вокруг машины и внимательно слушали лейтенанта.

– Движемся к центру села, чтобы там уже полностью определиться. Одно нападение – это не повод вызывать «кавалерию», все меня поняли? Всё, выдвигаемся. Как он? – задал лейтенант вопрос рядовому, исполнявшему обязанности медика.

– Да вроде нормально. Кожа вокруг ран немного напухла, горячая, а так все ок. Думаю, ничего страшного, и он быстро вернется в строй.

Отряд медленно двигался к центру села, когда вдруг переулки наполнились людьми. Они в прямом смысле слова выплескивались на дорогу, блокируя любую возможность проезда автомобиля.

Часть из них движется чуть замедленно, глядя на окружающих красными глазами.

Остальные напротив, мечутся, вопят. В нестройном хоре голосов можно разобрать просьбы о помощи и мольбы о спасении.

Лейтенант выходит к последним и просит говорить спокойнее. В этот момент происходит нечто странное. Крупная свора собак, виденная чуть ранее, которую назвали «главными» солдаты, внезапно нападает на небольшую стаю, которая так не вовремя вышла из переулка, привлеченная человеческим шумом.

Прямо на глазах у удивленных бойцов, происходит кровавая расправа. Почти всех своих противников «короли» рвут на куски, но последних просто кусают. Укушенные с жалобным воем и скулежом пытаются прижаться к ногам людей, но те, еще пару минут назад прятавшие в своей массе тех, кто успел удрать до схватки, теперь брезгливо, и даже со страхом, отпихивают прочь, стараясь не соприкасаться с теми голыми руками или ногами.

Впрочем, красноглазые селяне равнодушно относятся как к произошедшей драке, так и вообще к собакам.

– Да что же тут происходит? – в конец потерявший терпение, громко спрашивает лейтенант.

– Зомби, командир! – раздается возглас из толпы. – Смотрел в детстве ужастики? Вот они самые и есть. Те из нас, у кого красные глаза, стали ими. Не чувствуют ран, ударов. Собачки эти, тоже...

Что «тоже», говоривший досказать не успел, внезапно дохнуло жаром, словно из открытой печки, и лейтенант недовольно поморщился. Неприятный, резкий запах сильно резанул по ноздрям, как будто кто-то разом зажег целую упаковку спичек.

Дальнейшие события слились в единый фантасмагорический калейдоскоп.

Красноглазые люди, словно копируя собак, разворачиваются и начинают широким фронтом охватывать остальных односельчан и солдат. На глазах у изумленного лейтенанта немолодая женщина резким движением руки выхватывает из толпы молодого парня, и ногтями вскрывает тому горло. Буквально тут же ее голова раскалывается от удара арматурным прутом, который нанес стоявший рядом с ее жертвой мужчина.

Лейтенант едва успевает отдать распоряжение открыть огонь на поражение, как вопль ужаса и боли, донесшийся из кузова автомобиля отвлек его. Раненый солдат с остановившимся взглядом, держа двумя руками запястье лечившего его товарища, в прямом смысле грызет и рвет его своими зубами.

– Прекратить, немедленно!

– Командир! – окликают лейтенанта из толпы. – прости, но обоим твоим ребятам кранты. Первому сразу надо голову раскроить, а второй через несколько минут станет таким же.

Прежде чем лейтенант успевает отреагировать, еще один из находившихся в кузове солдат достает пистолет, и выстрелом в упор укладывает наповал своего бывшего собрата по оружию, пострадавшего самым первым.

"Медик" со страхом в глазах смотрит на ствол, который движется в сторону его головы, и его лихорадочно работающий мозг таки выдает правильное решение, способное, как ему кажется, спасти его жизнь.

– Стой, не стреляй! Свяжите меня, и доставьте на базу, врачам. Им же нужен будет образец! И меня, дай бог, вылечат.

Укушенного заковывают в наручники и тут, перекрывая треск автоматной стрельбы, раздается звук, от которого у лейтенанта стынет кровь в жилах – все колеса машины оказываются разорваны.

– Командир, компрессор не справляется с подкачкой, слишком много дыр! – испуганно кричит водитель.

– Забираем боеприпасы и раненного и отступаем... – лейтенант на миг задумался.

– Дом культуры! Его строили еще в том веке, он старый, но надежный. – подсказывают ему из редеющей толпы еще живых людей.

К сожалению, во время отступления несколько солдат стают жертвами нападения селян-зомби, как их для себя решает называть лейтенант. И если троих разорвали прямо у него на глазах, то еще двое были укушены и брошены на землю. Уже заходя в двери дома культуры, лейтенант видит, что зараженные поднимаются и бредут вместе со всеми в атаку.

– Все здесь? – спросил он у своих подчиненных. – Один в машине, троих порвали, двое заражены, еще одного... принесли с собой? Да? Значит считаем, что наши потери – шестеро.

– Семеро, Лешки нет. – донесся голос от окна, где должен был расположиться расчет с ручным пулеметом.

Сейчас пулеметчик был тоже не один, но ящики с запасными лентами держал не тот боец, в чьи обязанности это входило.

– Ты видел, что с ним произошло? – быстро спросил лейтенант. Ждать ли, что среди нападающих появится еще одно знакомое лицо, или Алексей погиб страшной, но быстрой смертью?

– Нет, не видел. Возле машины был рядом, а тут не стало.

– Тогда для него же будет лучше, если он погиб. Оставление отряда на поле боя, это дезертирство, а, значит, трибунал. И вряд ли штрафбат.

– Командир... – окликнул лейтенанта сержант второго отделения, мужчина средних лет, имевший за плечами не один год службы. – Отойдем на минутку.

– Ты, конечно, командир взвода, и все такое, но сейчас ты погорячился.

– В чем я погорячился? Бой был? Был! Боец оставил отряд? Оставил! Значит, что? Значит, что он – дезертир!

– А теперь послушай меня, лейтенант. – сержант протянул руку, и примиряюще положил ее на плечо своему командиру. – Мы все – трупы. Ты завел нас в ловушку. Вполне возможно, что парень – единственный, кто сможет выжить, если только не будет сейчас геройствовать, а сразу двинет к базе. Давай договоримся так, если мы выберемся отсюда, тогда да, объявишь его трусом, дезертиром и так далее. А пока, ты же будешь докладывать по рации? Не объявляй его дезертиром.

– Ладно. – поморщившись, согласился лейтенант. – Только с чего ты взял, что мы – трупы?

– А сколько у нас гранат? И сколько пораженных, которых можно уничтожить только ими? Ладно, какое-то количество, возможно, сможем положить, разнеся им головы пулями. И все. Ты спроси у местных, сколько их в этом селе жило? И сколько сейчас действительно живых осталось?

– Кто тут старший? – лейтенант окликнул выживших, тесной толпой сгрудившихся в глубине холла.

– Да нет старшего, не выжил он. Ну, давай я отвечу, что тебя интересует? – к лейтенанту вышел пожилой мужчина. – Почтальон я местный.

– Тогда Вы должны приблизительно знать, сколько жителей в селе? – оживился Иванчив.

– А чего ж "приблизительно", я тебе почти точно могу сказать. В аккурат два месяца назад перепись проводили, еще и из города приезжали. Одна тысяча триста...

Сколько там точно жителей насчитали при переписи, лейтенанту было уже без надобности. Он окинул беглым взглядом собравшихся выживших. "От силы сотня", подумал он.

– ... еще человек сто по домам сидят, заперлись, надеются, что вы придете и спасете.

– Извини, – Иванчив понял, что пропустил важную информацию. – Ты можешь сказать, сколько, приблизительно, зараженных?

– Да человек девятьсот будет. Это, если живых, и наверняка убитых вычесть.

Иванчив оглянулся на сержанта. Тот выразительно развел руками, мол, "а я тебе что говорил".

– Разворачивайте рацию. Все свободные – собирайте столы, баррикадируйте окна и двери.

***

Рядовой Алексей Сергеев сидел, привалившись к забору неподалеку от сельского дома культуры, где заняли оборону его товарищи по оружию.

"Лишь бы меня не учуяли, лишь бы не заметили".

Впрочем, эти панические мысли быстро сменились другими, более разумными.

"Хорошо, сейчас не учуют, но дальше что? Пробиваться к своим?" Алексей выглянул в щель между досками. Нет, такую толпу он не сможет обойти незаметно.