Текст книги "Танец (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Мишель, я сейчас не смогу сдержаться…

– Не нужно. – Тихо прошептал он, чуть выгибаясь в моих руках.

Я подхватил его и понес в спальню, там, конечно, это делать было неуместно, поэтому я прошел ее, не отрываясь от его шеи, зашел в ванную.

Мягко поставил моего парня на коврик, он льнул ко мне и лихорадочно расстегивал молнию на джинсах. Я приподнял его лицо и, несвойственно мне, нежно коснулся его бархатной щеки.

Его пальцы замерли на поясе расстегнутых джинсов, я улыбнулся, обхватил его пальчики и просунул под резинку моего белья, он обхватил мой член в кольцо, несильно перебирая пальцами плоть, а я все также медленно прошелся губами по контуру его лица, мягко накрыл мочку розового ушка.

Мишель задыхался и когда я накрыл своей рукой его возбуждение, он не выдержал и застонал. Громко и несдержанно.

– Микки!

– Раздевайся. Только медленно. – Шепотом приказал я, он еле заметно кивнул.

Я отошел на шаг и присел на бортик ванной, включил теплую воду и, не отрываясь от эротичного зрелища, начал ласкать себя.

Он медленно стянул футболку, развернулся ко мне спиной и, чуть прогибаясь, также медленно освободился от джинсов. На нем остались лишь боксеры и носки, от носков он избавился быстро, а вот нижнее белье оставил и повернулся ко мне.

Я всегда удивлялся его стеснительности, вот и сейчас – он покраснел и тихо спросил:

– Снимать?

– Нет. Подойди ко мне.

Моё воображение рисовало развратные позы и картины с каплями крови на его светлой коже, но я нежно придвинул его к себе и соскользнул на коврик. Уткнулся лицом в стояк под боксерами, тихонько подышал, опаляя чувствительную эрекцию теплым дыханием.

Мишель запустил руки мне в волосы, перебирал пряди и тихо постанывал, его пальцы все также дрожали.

Я немного стянул с него белье и прикоснулся к головке губами, вобрал ее в рот. Он вскрикнул.

– Микки, ты же сказал, что не сможешь сдержаться.

Вода немного приглушала его стоны, но я хотел довести его до такого состояния, когда он не сможет себя контролировать, когда его голос станет хриплым, а тело податливым, когда он весь будет молить меня о близости.

Власть.

Все же Дрей не совсем не прав, я подчиняю его, только теперь не физической силой, а силой своего желания. Любовью.

Боксеры упали на пол, и я повернул его к себе попкой, раздвинул половинки и окунул в сжимающееся колечко язык.

Мишель застыл, а через пару толчков языком, задвигался, умоляя меня телом быть чуть жестче, но сегодня у меня другие планы.

– Микки, пожалуйста. – Прохныкал он.

И я легко шлепнул его по половинке, продолжая влажно ласкать.

С каждой минутой я все больше понимал одну странную вещь. Я не сказал Дрею ни слова лжи. Я люблю этого потрясающего парня в своих руках.

Я отстранился от Мишеля и перегнул его через бортик ванной, резко и несдержанно вошел в его расслабленное тело. Он вскрикнул и оперся о дно ванной руками, приподнялся на носочках, но я положил руку на его поясницу, понуждая не напрягаться, сам чуть согнул колени и сделал первый мягкий толчок в его дырочку.

Было горячо и невозможно приятно, он, видимо, закусил губу, потому, что стоны были еле слышны.

Я легонько стукнул его по попе, сам закусил губу, на нежной коже почти сразу образовалась розовая отметина. Я раздвинул половинки сильней и вышел до конца, наклонился и лизнул по краю раскрытую дырочку моего парня, Мишель опять вскрикнул, его руки соскользнули по мокрой ванной.

– Тише, залезай туда. – Он, по возможности быстро, выполнил новый приказ.

А я разделся и тоже переступил бортик ванной, теплая вода и жгучее желание сливались в один коктейль. Для меня это была страсть и вожделение к этому изящному, милому, потрясающему парню.

Я прижал его лицом к стенке и резко вошел в него, Мишель шикнул, но не сопротивлялся. Я обхватил его член в кольцо пальцев и резко качнул бедрами, потом еще и еще. Не щадя его, не давая перевести дыхание.

Он царапал ногтями кафель, и выгибался от моих манипуляций, подстраивался под ритм толчков и стонал.

Эротично, протяжно.

– Амммх!

Дрожь прошила наши тела в тот момент, когда оргазм накрыл нас теплым куполом, я ощутил сокращение мышц и усилил напор, звонко хлопнул его по ягодицам, продолжая дрочить, и он не выдержал, излился на кафель.

Через несколько толчков я последовал за ним.

Я обнимал его до тех пор, пока он не пришел в себя и тихо не попросил:

– Не потрешь мне спинку?

– С удовольствием.

И было все равно, что находимся мы в номере моей матери, и что время уже позднее, и что я, наверное, кажусь слишком зацикленным на сексе. Мне было все равно, пока под моими пальцами была эта гладкая кожа, гладкая, не смотря на белые рубцы от шрамов. Нежный, не смотря на все, что он пережил, любимый, потому что кроме меня его так не будет любить никто.

Я улыбался, когда он тоже взял губку и не стал отходить от нашей, уже установившейся, традиции. Помыл своего хозяина.

Глава 17.

– Не очень хорошо по отношению к твоим родственникам. – Тихонько проговорил Мишель, нежно массируя мне плечи.

– Не переживай, мы поговорим с мамой позже.

После оргазма и приятного, расслабляющего массажа мягкой губкой, я не мог мыслить четко, хотелось завалиться на мягкую постель и ни о чем не думать.

Но Мишель был прав, всё же мы сюда приехали для знакомства, а Дрей Браун нарушил наши планы.

Я развернулся и мягко провел пальцами по раскрасневшемуся лицу моего мальчика.

– Она подумает, что мы только и ждали, когда они оставят нас в покое, чтобы заняться сексом. – Улыбнулся Мишель.

– Именно так и есть. – Лукаво подмигнул я. – И мы занимались любовью, Мишель.

На его губах появилась блаженная улыбка, он наклонился и припал к моему рту. Нежно касаясь языком губ, проскользнул вглубь, кончиком лаская мой язык.

Я смотрел, как его глаза постепенно затуманиваются, как он прикрывает их, окольцовывая меня руками за шею, притягивает к себе.

А я сам лишь подчинялся и ловил кайф от его мнимого доминирования. Позволять ему быть главным, было так забавно, он аккуратно ласкал меня, а я обхватил его за талию и снял с бортика ванной в теплую, ароматную воду.

– Нужно остановиться. – Отстранился он.

– Нужно все же освободить мамин номер. – Но вместо того, чтобы отпустить его, я прижал чуть сильнее и резко ввел в него два пальца.

Мишеля выгнуло, он схватился за мои плечи, царапая спину короткими ногтями.

– Микки. – Простонал он и развел ноги сильнее, сам насадился на мои пальцы.

Я притянул его голову к своему плечу и тихо прошептал:

– Покричи для меня.

Почувствовал, как он раскрыл губы и как теплый воздух прошелся по влажной коже. Немного развел пальцы в разные стороны и сделал несколько глубоких толчков в его просящее тело. Мишель тихо вскрикнул, впился в мою шею, прикусил.

– Мммм! – невнятно, но так эротично.

– Приподнимись. – Четко проговорил я.

Он тут же выполнил, его глаза были все также прикрыты, а розовые губы чуть покраснели.

Я убрал пальцы и резко вошел в него, сжимая кожу под моими руками, насаживая его сильно, резко.

Он запрокинул голову и закусил многострадальную губу, распахнул глаза. Я наблюдал за этим, и мне все больше хотелось делать его своим, помечать.

Мои руки заскользили по мокрой спине, очертили самый большой рубец на нежной коже, я шикнул и Мишель открыл глаза, и, смотря на меня, четко проговорил:

– Я не злюсь. Я понимаю. – Наши движения становились хаотичными, он завел руки назад и облокотился на бортик, встал на пятки и резко насадился на мой член.

– Мишель!

Я тоже понимал. Понимал, что вел себя непростительно грубо по отношению к нему, но не жалел, никогда не буду жалеть, что делал ему больно.

Размеры ванной позволяли делать в ней всё, что мы хотели, и я перевернул его одним резким движением.

И наклонился, впился губами в этот рубец чуть выше поясницы, ласкал его контур языком.

Мишель вскрикнул и прогнулся.

Я помню, как он получил эту рану, но сейчас не хотел думать об этом. Лишь мягко лаская и зализывая его боль, я ощущал себя виновным, но в тоже время прощенным за нее.

Мы покинули номер моей матери только на следующее утро, она проводила нас понимающим взглядом и сказала, что не простит меня, если я причиню этому мальчику еще страдания.

Я ничего не ответил, потому что сам прекрасно знал, не смогу причинить ему боль.

Я отвез Мишеля на работу, а сам помчался в студию. Перед вторым туром нужно было отработать некоторые вещи, все же я профессионал, но некоторые моменты вылетают из головы во время танца с самим собой.

Тренировка прошла удачно, даже Эд остался доволен и предложил завтра приехать не с утра, а к обеду, второй тур начинался вечером, так что было время для последней репетиции, но, чтобы не слишком меня загонять, Эд изменил время тренировки.

Я заехал за Мишелем и увидел счастливую физиономию Фокса и какой-то тоскливый взгляд у Теда.

– Привет! – воскликнул Фокс, тыкая мне какие-то фотографии. – Это Тедди и Ен! Это Ен и Портос, это Касания и Ен, это Яркое и Эн…

Я закатил глаза:

– Фокс, твои кошки сведут меня с ума! Мне достаточно того, что Морис стала ворчливой и всегда голодающей.

– Да ладно тебе, Майки, они же милые, а главное, что Ен обожает кошек. – Потом чуть тише, уже специально для меня. – И, кажется, обожает их хозяина.

Я ничего не ответил сияющему Фоксу, но уловил грустную улыбку Теда, он развернулся к Мишелю и что-то сказал, хлопнул его по плечу, вытащил мобильник и удалился. Мишель нахмурился и покачал головой, подошел к нам.

– Это невыносимо уже, Фокс!

– Я не собираюсь подыгрывать ему и делать вид, что мы друзья. – Фокс тут же стал совершенно другим, ушла веселость, задор из глаз сменился грустью. – Ен хороший парень, и нравится мне, но он не Тед.

Я скривился.

– Слушай, Фокс, тебе нужно разобраться, чего ты хочешь. Быть все время фигурой второго плана или же просто ловить момент счастья с другим человеком? – серьезно спросил его Мишель.

Я не влезал, в отличие от них, прекрасно понимая, что пройдет конкурс и Ен Касараги уедет в далекую Японию, не оставляя за собой четкого следа в судьбе Фокса, а вот Тед, похоже, будет всегда всплывать в его сознании.

– Хочу просто быть счастливым. – Тихо ответил он, смотря в ту сторону, куда ушел брюнет. – И, похоже, мое счастье в том, чтобы быть временной постельной игрушкой.

– Это как-то несвойственно тебе. – Я улыбнулся непониманию в глазах блондина. – За эти недели ты стал более живым, притворяться можно долго, но жить все время во лжи – глупо. Я уже говорил, выбери и будь счастлив с достойным выбором.

– Тебе так просто об этом говорить, Майки, не ты же выбираешь между пустотой.

– Философский лад тебе тоже не к лицу. – Он фыркнул и убрал фотографии.

– Ен предложил мне уехать с ним. – Мы как раз выходили из магазина, когда Фокс невесело проговорил это.

Мы с Мишелем остановились около моей машины, я обернулся.

– А что ты?

– Я сказал, что подумаю. Но сегодня снова потерял всю уверенность в своем положительном ответе.

– Почему? – спросил Мишель.

– Что я буду делать в чужой, незнакомой стране, когда надоем ему?

– Нужно думать не об этом, Фокс, а о том, как ты будешь перевозить своих питомцев. – Улыбнулся ему Мишель.

Фокс тоже улыбнулся и закусил губу, потер шею.

– Хотел предложить их вам.

– С ума, что ли сошел! Нет-нет и нет! – я замахал руками и притянул к себе засмеявшегося Мишеля.

– Ну, а что, будет у тебя, Микки, полный дом кошек! А я со спокойно душой смогу уехать в другую страну…

Мы враз успокоились.

– Значит, подсознательно ты уже сделал выбор?

– Не совсем, просто страшно делать такой шаг.

– Время у тебя еще есть, я думаю, что Касараги единственный, кто выйдет в финал Международного конкурса. Так что у нас еще неделя.

– Неделя? Так мало. – Сморщил нос Фокс. – Возьми хоть парочку, а?

– Нет. – Улыбаясь, ответил я.

Мы довезли Фокса до общежития и оставили его в сомнениях. Он должен сам решить, что ему делать, должен быть уверен в своем выборе, должен избавиться от кошек.

Зайдя в квартиру, Мишель тут же побежал кормить Морис, которая терлась об его ноги, полностью игнорируя меня.

Лишь покачав головой, я отправился в душ, выходя из него, услышал звонок в дверь и тихие шаги Мишеля, щелчок замка и удивленный вздох.

Всё это насторожило и я, запахнув халат, поспешил в коридор.

На пороге нашей квартиры стоял мужчина средних лет, в дорогом костюме и с тростью. У него были знакомые черты лица, и точно такие же, как у моего парня, глаза.

Я мог точно сказать, что к нам, в наш маленький мирок на двоих, пожаловал:

– Отец. – Прошептал Мишель.

– Здравствуй, сын. – Он перевел свой строгий взгляд на меня. – Мистер Фрейм, не пригласите ли меня зайти?

Я протянул руку и обхватил Мишеля за запястье, он дрожал, как тонкое деревце при сильном ветре.

– Конечно, Вы можете войти, мистер Тикс. Мишель, приготовь нам чаю. – Но он не реагировал, я чуть сильней сжал тонкое запястье. – Мишель?

– Да, конечно, Микки. – И он буквально сбежал на кухню.

Я улыбнулся, смотря на его отца, и жестом пригласил пройти в гостиную.

Этот визит был для меня загадкой. Он не вспоминал о сыне все эти годы, и в тот момент, когда у нас начало все налаживаться в отношениях, вдруг явился.

– Мне странно, что Вы решили нас навестить именно сейчас. – Начал я, как только мы устроились в креслах.

– Не вижу ничего странного. Я не мог найти своего сына, он как будто провалился под землю. Одно время я даже думал, что он умер, но недавно случайно увидел его по телевизору в Вашей компании. – Все это было сказано нейтральным, абсолютно ничего не значащим голосом.

Как будто он пришел сюда не для того, чтобы найти сына, а…

– Чай. – Прошелестело рядом и на столик, дрожащими руками, мой мальчик поставил поднос.

– Спасибо, Мишель. – Поблагодарил я, мистер Тикс же не обратил внимания на пришедшего сына. – Я так понимаю, что именно это Вас и взволновало?

– Не делайте из меня большее чудовище, чем я есть на самом деле, мистер Фрейм. Но я здесь не для распития чая, приготовленного моим сыном. Я здесь, чтобы понять, в какой роли он присутствует в Вашей жизни?

– Странно, всю его жизнь Вам было плевать на него и вдруг Вы решили поиграть в строгого родителя?

Мишель вздохнул, и вдруг несмело положил руку мне на ладонь, этот жест не укрылся от взгляда серо-голубых глаз его отца, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

Я вдруг вспомнил своего отца – всегда улыбчивого, веселого, умеющего поддержать любую беседу, будь то кино или собираемый гербарий, он был всегда живой.

А сейчас передо мной сидела глыба льда, которую мой Мишель жутко боялся.

Но я видел, по холодным серо-голубым глазам, что боятся ему совершенно нечего, его отцу было наплевать на сына.

Или мне так только казалось?

– Я не собираюсь раскрывать свои карты, мистер Фрейм, но Ваша матушка в курсе того, что Вы оскверняете свою фамилию, связываясь с моим сыном? Я отлучил его от фамилии и наследства, это было сделано мной обдуманно и он не имеет ничего за душой… и эти наклонности еще. – Он смотрел только на меня, я улыбнулся.

– Мишель понравился моей матери. Мистер Тикс, давайте мы не будем разводить тут светские беседы, и Вы сразу скажете, зачем пришли?

– Я пришел сюда по наитию. – Он выпрямился в кресле и облокотился о трость руками. – Мне хотелось посмотреть на моего сына, понять, что он из себя представляет, но вижу, что он все такой же – не умеющий отстаивать свои права малыш. Мне жаль, что я не пожелал найти его раньше, и послушал свою жену. – Вдруг проговорил он и повернулся к замершему Мишелю. – Ты стал красивым, очень похож на свою мать, Мишель. – Пауза. – Мне жаль.

Я не мог поверить, сейчас, в данную минуту, перед нами сидел аристократ, которому было действительно жаль о прожитых годах, но в силу своего воспитания и характера, он не мог выпустить эмоции наружу, и просил прощения так, как умел.

Мишель не двигался с места, а только прижался ко мне и тихо ответил:

– Это лишнее, отец.

– Не думаю. Я действительно искал тебя, хотел вернуть, но в качестве кого, – не знал. А вот когда увидел твою улыбку в программе новостей, был поражен твоим сходством с матерью.

И снова ни один мускул не дрогнул на лице, а Мишель тихонько покачал головой.

– Я не верю тебе, отец.

– Я понимаю.

– Нет, не понимаешь. Ты ведь даже сюда пришел и сразу начал в чем-то обвинять нас… Микки. Но ты не имеешь права что-то требовать, тем более прощения. – Его голос задрожал.

И я обнял его и прижал к себе, он уткнулся в мою шею и всхлипнул.

– Я думаю, что лучше не продолжать этот разговор, мистер Тикс.

– Да, мистер Фрейм. – Я видел в глазах этого человека сожаление, но оправдать его не мог.

Не сейчас.

Когда я закрыл за ним дверь, в квартире было тихо. Мишель остался сидеть на диване и когда я вернулся к нему, он обнял меня за талию и сквозь слезы попросил:

– Обними меня, Микки.

– Успокойся.

– Я не понял, для чего он приходил? – я сел на диван и обнял его, перетягивая к себе на колени, взял чашку и поднес к его губам.

– Попросить прощения.

– Не смеши меня, Микки, он никогда не любил меня, никогда не защищал перед ней, никогда не хотел мне лучшей жизни, он вычеркнул меня из семьи, он не искал меня, когда я голодал, неделями сидя без работы… Я не верю ему.

– Тише, Мишель. Я не стану утверждать, потому что очень плохо знаю твоего отца, но мой опыт общения в свете говорит о том, что он просто не знает, как просить прощения.

– Да, это точно, сначала напал, как обычно, а потом попытался уладить конфликт. – Я погладил его по спине и запустил руку в волосы. – Но я рад был его увидеть. – Тихо проговорил он мне в плечо. – Он постарел.

– Годы никого не щадят, Мишель.

– Эта седина на висках… так странно.

Я укачивал его до тех пор, пока он не расслабился и не задышал ровнее.

Потом перенес в кровать и раздел, укрыл одеялом и спустился в кабинет, набрал отцу.

– Привет, пап.

– О, Майки, как ты? – бодро спросил он меня.

– Прекрасно. Пап, у меня к тебе просьба.

– Какая? – уже более серьезно.

– Мне нужно узнать, что происходит в семействе Тикс? – долгая пауза была мне ответом.

– А это и не секрет, у Алана погибла вторая жена,… кажется, полгода назад, и он усердно искал сына.

– Понятно. – Я постучал по столешнице пальцами. – И что он хочет от сына, от которого отказался?

– Майки, такие подробности я не знаю, с Аланом всегда было трудно общаться, а после похорон – вообще невозможно. А что тебя вдруг так заинтересовал мистер Тикс?

– Да, просто…

– Ладно, это секреты чужого шкафа, Майки. Лучше расскажи, как проходит конкурс, я, конечно, видел по телевизору, но сам понимаешь, что это не то, что видеть, как ты двигаешься вживую.

– Все прекрасно, пап…

После разговора с отцом во мне что-то надломилось и стало даже немного жаль одинокого человека. Я не мог сказать, что соболезную в его потере, нет, потому что он сам виноват в своем одиночестве. Идти на поводу у молодой жены, лишать сына наследства в ее угоду, а потом пытаться что-то изменить… глупо.

Я поднялся в спальню, Мишель сидел посреди кровати, завернутый в одеяло с головой, и плакал.

Я сел рядом и обнял его:

– Мишель, успокойся.

– Он не мог найти меня, но тебя сразу нашел.

– Меня найти проще, чем парня с неизвестной фамилией.

– У меня фамилия матери, он мог догадаться… попытаться хотя бы. – Он разревелся и вдруг дернулся. – Прости, я знаю, как ты относишься к моим слезам, прости.

Но я лишь обнял его крепче.

– Все хорошо, поплачь, я разрешаю. – Он всхлипнул и разразился рыданиями.

Я снова укачивал его, грел в своих объятиях и никак не находил сил рассказать о том, что узнал от отца.

Было уже поздно, когда Мишель успокоился и, свернувшись калачиком, снова засопел, я лежал и смотрел в потолок. Мысли были удручающие.

Если мистер Тикс захочет вернуть Мишеля в семью, то он, наверняка, запретит ему все контакты, будет воспитывать, как главу и найдет подходящую жену.

И что это все будет значить для меня, как я смогу без него?

Я повернул голову и столкнулся с все такими же мокрыми светлыми глазами:

– Микки, я люблю тебя. Я должен сказать тебе это, я хочу, чтобы ты верил мне. Ты для меня значишь намного больше, чем все остальные жители планеты.

Я улыбнулся и тихо проговорил:

– Ты для меня тоже значишь намного больше, чем все остальные. И я люблю тебя, пусть немного странной любовью, но искренне.

Он улыбнулся дрожащими губами и подался ко мне, накрыл мои губы.

Пока будет возможно, нужно держать его подальше от Алана Тикса. В угоду моим желаниям, моему эгоизму и убеждениям. Всему тому, что правит миром. Любви.

Глава 18.

Несколько дней до полуфинала я проводил продуктивно. Тренировался два раза в день и разбавлял свободное время кормлением Морис и отличным сексом с моим парнем.

Сегодня была среда, завтра состоится полуфинал, как и ожидалось, в него вышли я и Ен Касараги. Но были и другие, те, которые промелькнули и не оставили следа на небосводе своим танцем. Лично мне так показалось, что уж решат судьи – неизвестно, даже Стивен пока угрюмо молчал.

Мы с Мишелем решили провести этот день только вдвоем, занимаясь ничегонеделаньем, но, хотя я уже привык к тому, что нас отвлекают, дверной звонок помешал мне войти в подготовленного и жаждущего парня.

Мишель выгнул спинку и нетерпеливо застонал:

– Микки, нет.

– Сейчас я избавлюсь от визитера и вернусь к тебе, любимый. – Прошептал я в его влажные волосы.

Вскочил с кровати и, накинув халат, пошел открывать. Когда улыбчивый мальчишка вручил мне коробку, я с изумлением вспомнил о своем заказе. И, поблагодарив, вернулся в спальню.

Мишель все также лежал на животе с раздвинутыми ногами и медленно ласкал себя, немного приподняв попку, глаза прикрыты, дыхание учащенно, влажная кожа.

Я ухмыльнулся и скинул халат, залез на кровать, положил коробку около моего парня.

– Микки!

– Я вернулся. – Тихо и интимно прошептал я, проводя ладонью по спинке.

– Кто это был?

– Курьер, – я наклонился и поцеловал половинку его попки.

– Курьер? – он повернулся и посмотрел на меня самыми невероятными глазами, о таком желании, которое я читал в этих серо-голубых озерах, я мог только мечтать.

– Да, и он принес кое-что важное. Сядь.

Мишель сел, немного сморщив нос, я аккуратно погладил его эрекцию и, смотря в глаза, тихо прошептал:

– Я давно думал об этом, хотел, чтобы ты принадлежал только мне. Кольцо мне показалось символом твоей принадлежности, но потом я подумал о другом предмете.

Я раскрыл коробку и извлек оттуда средней толщины, вроде и не массивное, но тяжеловатое – колье. Оно было выполнено в виде ошейника, и должно плотно прилегать к тонкой шейке Мишеля.

Он сглотнул:

– Микки.

– Тебе пойдет, мой Мишель.

Я аккуратно застегнул украшение, и оно действительно плотно обхватило его шейку, я облизнулся.

В коробке оно было не одно, два других исполняли функцию браслета на ногу и на руку. Я, также аккуратно и не спеша, застегнул их на лодыжке и на тонком запястье. С запястья браслет соскочил.

– Прости, – тихонько прошептал он.

– Ничего, отнесу потом в мастерскую, попрошу утянуть немного.

– Это золото? – дотрагиваясь тонким пальцем до ошейника, спросил он.

– Белое золото. Мне понравилась вязь на нем, такая же, как ты – вроде простая, но настолько изящная.

– Мне нравится. – И улыбка, открытая и манящая.

– Мне тоже.

Я повалил его на кровать и впился в губы, страстно проникая в горячий, сладкий рот. Хотелось заласкать его, хотелось быть для него единственным, но между нами сейчас была небольшая тайна.

Почему он молчит, а я пока не настаиваю? Пока не знаю.

Я прошелся руками по его ягодицам и резко сжал, подтянул парня к себе и, смотря прямо в затуманенные глаза, резко вошел – остановился.

Мишель выгнул спину и запрокинул голову, в свете неяркого утреннего солнца блеснул мой подарок и капельки пота на бледной коже.

Я наклонился и слизал их, прошелся языком по краю ошейника. Мишель, еле выровняв дыхание, сглотнул и нетерпеливо толкнулся на мой член.

Я не двигался.

– Микки, что ты?

– Попроси, – зашептал я.

– Пожалуйста!

– Еще.

– Пожалуйста, трахни меня. – Ровно и четко, а мышцами сжимая меня в себе.

Я рыкнул и сделал первый толчок, полностью игнорируя его мнимое сопротивление, поймал себя на мысли, что хочу наказать его за молчание.

Шлепнул по ягодице, а потом подтянул ту ногу, на которой было мое украшение, и поцеловал выступающую косточку. Также по кромке браслета языком, с нажимом и силой.

– Ты мой и принадлежишь только мне, теперь так будет всегда, не смей снимать эти милые побрякушки!

– Микки! – выкрикнул он.

Я дернул его и резко качнул бедрами, входя по основание, не жалея, но в тоже время, сходя с ума от податливого тела, от его стонов и вскриков.

Кульминация была бурной, я выскользнул из него и дернул за волосы к себе, он безропотно открыл рот и принял мою сперму, облизал губы и взял член до основания, смотря мне в глаза.

Я ухмыльнулся и сжал волосы на затылке сильней, он прикрыл глаза и сглотнул.

– Хочешь еще? – хрипло после оргазма, спросил я.

Он, молча, отстранился и повернулся ко мне спиной, стоя на коленях, завел руки и чуть наклонился.

Я тихо рассмеялся и притянул его к себе за талию, раздвинул ноги коленом, и обхватил член моего послушного мальчика.

Мишель задрожал и тихо вскрикнул, несколько движений и он кончил. А я поднял руку и поднес свои пальцы к его губам.

Мягкий язык слизал все без остатка, а потом он повернулся и, улыбаясь, спросил:

– Мы проведем сегодня целый день в постели, хозяин?

– Если хочешь.

Мишель тут же напрягся, так как я был слишком близко и все еще обнимал его, то почувствовал, как он затаил дыхание, сглотнул.

– Хочу, – через несколько минут борьбы ответил он.

Я со вздохом отпустил его и повернул к себе:

– Мишель, ты ничего не хочешь мне сказать?

– Нет! – слишком резко, слишком быстро.

– Мишель, я знаю, что ты каждый день общаешься с отцом.

Он дернулся и поднял на меня испуганные глаза:

– Это… это не то, что ты думаешь, Микки. Он просто…

– Он просто что?

Мишель опустил голову и как-то вмиг сжался, стал похож на провинившегося котенка. Тихо вздохнул, вцепился в одеяло тонкими пальцами, сжал.

Я смотрел на него, и сам не ожидая от себя, подался вперед и поцеловал мои любимые пальцы.

Высунул язык и прошелся им по тонким, подрагивающим пальчикам к ладони, разжал и приподнял, смотря ему в глаза, облизал центр ладошки.

– Микки, мы просто разговариваем.

– О чем?

– О том, как прошли все эти годы, о том, чем я занимался. Он просто расспрашивает и всё, мы ничего не обсуждаем. Ему одиноко.

– Мишель, ты уверен, что ты именно та компания, которая нужна твоему отцу? Тому человеку, который, не задумываясь, отказался от тебя, в буквальном смысле лишив всего.

– Он мой отец!

Я не ожидал, что он так рьяно будет защищать его. Мишель вырвал руку из моих пальцев и прижал ее к груди.

– Малыш, я не сказал, что он не является твои отцом, да, он тебе родственник, но, по-моему, сам перечеркнул все возможные варианты вашего общения. Разве нет?

Я встал с кровати и накинул халат, Мишель вскочил с нее и обнял меня:

– Микки, я так скучал по нему, так хотел, чтобы он просто поговорил со мной, ты должен понять меня.

– Я должен? – вдруг во мне вскипела злость. – А он объяснил тебе ситуацию внезапной любви к сыну?!

Мишель дернулся, а я развернулся и схватил его за шею, сдавливая, он открыл рот и из глаз брызнули слезы.

– Микки! – прошептал он.

– Что? Не объяснял? Я так и понял. Ты мой и я тебя никуда не отпущу! Ни-ку-да! – по слогам повторил я, толкая его на кровать.

– Микки! Я никуда не собираюсь и отец не говорил мне причины, я и не спрашивал! – закричал он, сжимая поврежденное горло.

Его хриплый гортанный хрип отрезвил меня, и я упал на колени рядом с кроватью, подтянул его к себе, уткнулся в мягкий живот и зарычал:

– Если этот чертов Алан посмеет причинить тебе боль, посмеет завладеть хоть толикой твоего внимания, я не ручаюсь, что ты сможешь ходить.

Мишель обнял меня и тихо прошептал:

– Я люблю только тебя.

– И я рад это слышать. Мишель, я в душ, иначе тебе будет больно. – Я хотел встать, но он не отпустил меня, чуть сильнее сжимая руки.

– Я не боюсь той боли, которую ты можешь мне причинить.

– Я в ярости.

– Последнее время ты устал, Микки, но я понимаю, что ты пытаешься мне сказать. Алан не рассказывал мне о причинах, но я могу догадаться сам. – Он помолчал немного. – Я не приму его приглашения.

– А если он будет настойчив? – я оторвался все же от его мягкого животика и посмотрел в задумчивые глаза.

– Не будет, ведь он тоже прекрасно понимает, что опоздал и тот поступок ничем не искупить.

– Уверен? – серьезно спросил я.

– Да. – Потом помолчал и тихо, – и на твое предложение тоже однозначное согласие.

Я ухмыльнулся.

– Я рад.

– Микки, я хочу быть с тобой всегда и не сниму твой подарок.

Я дернулся вперед и накрыл его губы, властно и всепоглощающе, клеймя его своими губами, и понимая, что ярость ушла.

К обеду, когда мы спокойно смотрели какой-то старый фильм о ковбоях, в дверь снова позвонили и на этот раз это был Стивен.

– Привет. – Вяло поздоровался он.

– Привет и что же привело тебя ко мне? Да еще и в середине недели.

Я предложил ему выпить, но Стив отказался кивком головы, сел на диван и покосился на тихого Мишеля, точнее на его ошейник, выглядывающий из-под ворота домашней рубашки, собственно, кроме рубашки на нем ничего не было, не меня, не его этот факт не смущал.

Стивен чуть покраснел и отвернулся от Мишеля.

– Испания и Шотландия, чуть Япония.

– Как я понимаю – это ты сейчас перечислил полуфиналистов?

– Именно.

– Так в чем проблема, Стив?

Мишель мягко сполз ко мне на колени, и я запустил в его волосы руку, Стив внимательно следил за моими манипуляциями.

– В том, что остались сильнейшие, включая тебя. И в том, что Испанский представитель во вчерашнем интервью сказал, что ты не помеха и на каждого найдется управа.

– Хм… то есть открыто угрожал? – уточнил я.

– Нет. Это я тебе из-под текста вытащил, но именно вся речь заключалась в этом. А еще я навел справки и он не шутил, в прошлом году его самый главный соперник был найден с переломанной шеей.

– Стив, я танцор, и участвовать в криминальных драмах не мое хобби. Если мистеру Испания что-то не нравится, пусть скажет все мне в лицо, а лучше передаст через Эда.

– Дело не в том, что ему не нравится, а в том, на что он способен ради победы. – Серьезно высказался Стивен.

– Завтра полуфинал, я буду в срок и даже с целой шеей. Не волнуйся, я хочу машину, и Касараги мне ее купит. Я обещал эту крошку Мишелю.

Стивен покачал головой.

– Просто будь осторожен и все.

– Буду.

Вечером мы все также были в гостиной на диване, Морис только что отужинала и спокойно спала в кресле напротив нас, мой Мишель прижимался ко мне.

– Плавней, руку расслабь немного. – Командовал я, прижимая его к себе и двигаясь в медленном ритме.