Текст книги "Танец (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

И только после тихого стона я понял, что сорвал на нем свою злость. Как обычно делал в прошлом.

Я отстранился, а он стоял, опустив голову, сжимая в руках край футболки. Челка закрыла глаза, но, даже не видя их, я знал, он на грани слез.

– Черт!

Он дернулся, но с места не сдвинулся.

– Микки… – и обнял себя руками.

Я не выдержал его покорности, его страха передо мной. Мне хотелось выбить из него то глупое признание, но я сдержался и подошел к хрупкой фигурке, обнял.

– Мне с каждой минутой все хуже, Мишель. Я прекрасно понимаю, что ты живой человек, что я грубое животное, которое обижало тебя, но ты выводишь меня из себя своим поведением. Если раньше я мог сказать, что ты просто такой человек, любящий подчиняться сильному, то теперь, зная, что ты совершенно обычный парень в той среде, в которой и должен быть обычным, я схожу с ума. Мне хочется подмять тебя, сделать больно, надеть на тебя ошейник и пристегнуть его к своему запястью.

Он судорожно задышал мне в ключицу.

– Я жестокий, и ты прекрасно это знаешь, но я стараюсь быть для тебя другим, и я не шутил вчера, говоря тебе, что это новое начало. Но ты тоже должен отпустить многое, маленький, и реагировать соответственно.

Я подцепил его подбородок пальцами и прошептал, смотря в глаза полные непролитых слез:

– Я слышал твои слова несколько дней назад.

Он дернулся. Так ощутимо, не так как обычно, почти истерично вырвался из моих рук.

– Микки, это… – он пятился от меня, пока не уткнулся ногами в диван в гостиной. Сел.

Я подошел ближе и сел перед ним на корточки.

– Почему ты никогда даже не намекал на это? – и только сказав, я понял, что спросил.

Как он мог намекать? Ведь он при виде меня и два слова связать не мог. Самый длинный диалог между нами был вчера за ужином, и то, я вынудил его рассказать те вещи, которые приятными для него не являются.

Мишель сидел, молча, все также опустив голову.

– Это было бы глупо.

Я нахмурился, положил ладони на его бедра. Хотелось и орать, и треснуть его, но я выбрал совершенно другой вариант. Я обнял его, поднимая руки выше, и притянул к себе на колени.

– Почему ты считаешь, что сейчас это глупо?

– Ты не изменился. Тебе только кажется, но я же вижу, ты еле сдерживаешься от грубой силы… – печально ответил он.

– Возможно, но я не хочу делать тебе больно, как делал в прошлом. И быть может, если бы я знал раньше о твоих чувствах, было бы по-другому.

Он медленно поднял голову, в светлых глазах была тоска. Настоящая тоска по ласке и… любви.

– Нет. Ты был лидером, и ты доказывал это каждому, кто окружал тебя. И это держало тебя на плаву. Тебе нужно было кого-то унижать, если бы не было меня, был бы кто-то другой. Обязательно. И, наверное, я благодарен стечению обстоятельств, что этим мальчиком для битья оказался я.

– Тогда ответь мне на другой вопрос, Мишель. Почему ты не давал мне отпор?

Я смотрел на него и видел, как тоска и паника сменяются другим, более глубоким чувством. Он сам не отдавал себе отчет в том, что показывает мне всего себя.

– Я не мог.

– Ложь. Ты прекрасно справлялся с другими нападками, давал сдачи, когда парни слишком наглели. Почему не мне?

И он снова уткнулся мне в ключицу и тихо:

– Потому что я был влюблен в тебя, в твою силу, в твои поступки, я, наверное, с самого детства мечтал о таком как ты. Да, я не был геем, да, ты делал мне больно, да, я воспринимал твои поступки как должное, потому что меня так воспитали – сила правит миром, слабые не выживают. Я только потом осознал, что это правда, но есть из каждого правила исключения. Ты стал исключением из всех правил жизненного устоя Мишеля Дорса. И я даже был благодарен тебе. Помнишь, на выпускном вечере, ты, трахая меня в своей комнате перед вручением дипломов, сказал, что однажды я буду тебе благодарен и приползу… Я благодарен. Я люблю тебя.

Я понял, что он плачет.

Я сжал его в своих объятиях и проговорил то, что уже давно сидело у меня в голове, эта мысль была странной и немного чужой, но я должен сказать этому парню, что он для меня значит. Иначе мы просто сойдем с ума или сведем с ума друг друга.

– Я тоже люблю тебя, Мишель.

Он застыл, а потом разревелся.

Хватаясь за меня, царапая кожу, целуя.

Я повалил его на пол и придавил собой, он бился в истерике.

– Микки, как же так, Микки?! – выкрикнул он шепотом. – Я не… ааааа ты!

Я перекатился и прижал его тонкое, хрупкое тело к себе, впился в губы. Почти жестоко, кусая до крови. Он не сопротивлялся, а соленые слезы все капали мне на лицо, размазывались и смешивались с кровью.

Наша любовь такая страстная и соленая от крови и слез.

– Мммм! – я сорвал с него футболку и вырвал пуговицы на джинсах, стянул их вместе с бельем.

Он не сопротивлялся, открывался для меня.

– Как раньше… – прохныкал он. – Хочу как раньше…

– Дьявол! – я резко перевернул его лицом в пол, раздвинул ноги коленом и грубо ввел в него два пальца. – Так?

– Даааа!

Я почувствовал, как сокращаются его мышцы, как он сильней раздвигает ноги, как он насаживается на мои пальцы.

Мы снова оказались в прошлом, когда я только брал. Моя комната на двоих, его затравленный взгляд, полный надежды, но я тогда так и не смог понять этого парня подо мной. И не пытался. Сейчас немного по-другому, он значит для меня намного больше, чем ненужная вещь.

Я уперся рукой в пол и нанес на член слюну, подставил головку к его дырочке, все его тело было мокрым, губы в крови, я наклонился и слизал почти сладкую кровь, он вздрогнул, когда я плавно вошел в него.

Да, сейчас, сходя с ума от желания и ярости, я, почему-то, понял, что могу контролировать это.

Раньше не мог. А сейчас я плавно вошел до конца и остановился, уткнулся в его влажные волосы и прошептал:

– Сожмись.

Он тут же сделал то, что просили, и сам же тихо простонал.

– Мой послушный мальчик. – Я качнул бедрами, резко, несдержанно.

Мишель выгнул спину и закричал, также несдержанно.

Как давно это было? Можно подумать – часы, мгновения, года… вечность…

Я вколачивался в его тело, совершенно не думая о партнере, а он ловил кайф, я видел. Его прикрытые глаза и улыбка на кровавых губах.

– Ммммикки. – Простонал он.

– Плохая шлюшка… – я размахнулся и стукнул его по ягодице, еще раз и еще.

Он сжимался с каждым ударом и выгибался в пояснице.

– Да! – прошипел он. – Плохая… твоя…

Меня охватила эйфория, я так давно хотел вот так – просто брать, это у меня в крови, я не мог этому сопротивляться. Я подхватил его под бедра и приподнял, выскользнул и опрокинул на диван.

– Потрахай себя. – Коротко, страстно.

И Мишель, выгибая спину, расставил ноги и ввел в себя два пальца. А я, внося некое подобия «нового начала», сел перед ним на колени и вобрал его яички в рот.

– Майки, пожалуйста.

Впервые он попросил, но для него это тоже новое.

Я знаю. Я все о нем знаю.

– Вставить тебе?

– Да! – но он продолжал трахать себя, я сплюнул на его пальчики и почти нежно скользнул языком по краю дырочки. Он замедлил движения, ловя ощущения. – Мммма!

Я понимал, что мы не должны так оставлять все это, что должны немного по-другому прийти к кульминации. Я нежно убрал его руку и плавно вошел в горячее и нежное тело. Наклонился и захватил сосок губами, стараясь не кусаться.

– Теперь будет все иначе, хочу, чтобы после нашего признания ты точно знал, чего хочешь… – глубокий толчок. – Потому что я не отпущу тебя, не смогу больше сдерживаться. Люблю тебя.

Я обнял его, и на самой высшей точке мой запуганный и стеснительный мальчик прокричал:

– Люблю тебя!

Между нами растеклась его сперма, и он сильно сжал меня в себе, я увидел белые точки перед глазами, и мое желание скрутилось в огненную спираль, и я уплыл в темноту.

Открыл глаза от ощущения тонких пальцев в моих волосах. Поднял руку и сплел наши пальцы. Мишель вздохнул и уткнулся мне в шею.

– Как ты? – сипло спросил я.

– Все хорошо. – Также сипло ответил он, мы лежали на диване.

Он обнимал меня, а я расплылся в улыбке. Было хорошо и, как ни странно, очень спокойно.

– Приятно?

– Очень. Я раньше не замечал, что у тебя такие руки.

– Какие?

Я потянул его кисть к губам и накрыл каждый пальчик.

– Изящные и теплые, нежные.

– И я исцарапал тебе всю спину.

– Мишель, спасибо.

Я сам не очень понимал, за что благодарю его, но где-то внутри точно знал, что нужно хотя бы один раз сказать ему «спасибо».

– Микки, может, это странно прозвучит, но мне было хорошо и стало легче. Потому что я совершенно не знал, как ты отреагируешь на мое признание…

– А я и не догадывался.

Почему-то не хотелось еще раз говорить о любви.

Нет, я не из тех, кто презирает это чувство, просто я ощущал, что наши отношения еще не настолько совершенны. Что мы еще мало открылись друг перед другом и, возможно, немного поспешили, а может и наоборот, слишком поздно признались.

И теперь – либо привыкать и притираться, либо разойтись и больше не вспоминать о том, что было. Я вздрогнул.

– Микки, надо в душ. А у меня…

Я вздохнул и встал с дивана, подхватил его на руки. Спокойно донес до ванной и опустил на дно кабинки.

Он снова покраснел и отводил глаза, был немного зажат, когда я мыл его душистой пеной. А я не мог налюбоваться на его румянец, и этот огонь во мне так и горел. Я чувствовал языки пламени, они опаляли мою душу – выжигая одно лишь имя.

– Мишель. – Произнес я мягко.

Он выронил губку, которой тер мне спину. И вдруг обнял, прижался со спины, потерся щекой о мое плечо.

– Мне так нравится, когда ты произносишь мое имя.

Я накрыл его руки у себя на животе.

Было странно, правда, непривычно.

Но я прислушивался к себе и не находил негативных ощущений, мне казалось, что вот эта ситуация и есть единственно правильная. И пусть пока мы еще не совсем пришли к согласию, и он все еще стесняется меня. Я думаю, все будет хорошо.

Когда мы вышли из душа, на всю квартиру разрывался телефон.

– Ой! – и мой мальчик бросился к куче одежды на полу около дивана. – Да? Мммм, даже так? Хорошо. Завтра. Ладно. Пока, Фокс.

Я скривился, подобрал одежду и пошел обратно в ванную, запихнул ее в корзину для белья. Вернулся в комнату, Мишель стоял посредине, как будто не зная, что делать.

– И что же хотел твой друг? – по возможности спокойно спросил я.

– У нас пересменка, и моя смена, оказывается, завтра с утра.

– Это прекрасно, что он догадался позвонить. – Фыркнул я.

– Фокс и Тед хорошие ребята, и друзья тоже.

Я скривил губы.

– Микки, почему ты злишься? Потому что они пригрозили тебе?

Он придерживал полотенце и смотрел на меня снова грустно.

– Нет, я рад, что у тебя есть друзья, и, возможно, если мы познакомимся получше, они мне даже понравятся. Но это только возможно. – Я взял его за руки и повел в гардеробную. – Итак, у тебя сегодня выходной?

– Да, правда, незапланированный. – И грустный вздох. – И неоплачиваемый.

– Я уже просил тебя не думать о деньгах. И раз у тебя выходной, то я хочу познакомить тебя с одним человеком. Он, конечно, не сахар, и постоянно орет, но человек хороший.

Он лишь кивнул и опустил голову, но я заметил эту мимолетную улыбку на чувственных губах. И тоже улыбнулся.

Мы перекусили тостами со сливовым джемом. Насыпали корма Морис и вызвали такси.

Пока ждали в коридоре – целовались. Это было как упоение. Я никак не мог насытиться, мне казалось, что этого огня мне мало.

Студия танца под руководством Эдварда Харта встретила нас музыкой и смехом. Мишель остановился перед входом и немного сильней сжал мою ладонь. Его ожог, кстати, почти зажил, но я все равно настоял на тонких перчатках. Так что сейчас я ощущал тонкую кожу, а не его теплую и нежную руку.

Мы вошли в зал, где я обычно тренировался. Сейчас здесь проходили парные тренировки. Эд, как всегда, покрикивал на своих учеников.

– Это что?!

– Что?

– Вот «это», по-твоему, то, что я говорил, по-мне – так корова на льду лучше передвигается. Сначала!

– Есть, сэр!

– Вольно! – захохотал Эд.

– Привет, командир!

Эд обернулся на нас.

– Кого я вижу, и даже в хорошем настроении, и возможно, этот кто-то покажет мне свой огонь сегодня! А это кто? – Эд нахмурился, изучая Мишеля.

– Эд, позволь представить тебе моего парня, Мишеля.

Мою ладонь отпустили, но Эд не подкачал, он улыбнулся как-то по-доброму и протянул руку для рукопожатия.

Мишель на мгновение заколебался, но руку пожал.

– Приятно познакомиться, молодой человек. Надеюсь, этот некомпетентный разгильдяй Вас не обижает?

Я фыркнул, а Мишель покачал головой и улыбнулся.

Ярко и завораживающе.

Я смотрел на эту улыбку и даже затаил дыхание, но музыка кончилась, и к нам подошли ребята. Он ничуть не смущался, знакомился и пожимал руки, даже галантно поцеловал пальцы девушкам, что вызвало бурю эмоций у оных. Я смотрел и все больше убеждался, что он совершенство.

– Майки, ты такой дурень. – Прошептал мне на ухо мой тренер.

Я не ответил, и сам прекрасно все знал.

Я все смотрел на это восхитительное существо в окружении ребят и думал о том, что отпустить нет сил.

А если он захочет уйти сам?

Я не смогу последовать глупому лозунгу «Отпусти, если любишь». Это не мой танец, мой танец Огонь, который безжалостно сжигает и корежит все на своем пути. Огонь, который, похоже, нашел свои руки.

Он обернулся, и наши глаза встретились, и на его губах улыбка стала мягче и нежнее, а в глазах был мой огонь, моя искра.

Глава 8.

– Давай, попробуй мне показать этот огонь, Майки. – Услышал я голос Эда.

Я отвел взгляд от моего мальчика и повернулся к тренеру.

Эд смотрел спокойно, но я знал его не первый год и точно мог сказать – он взволнован и в предвкушении.

– Между прочим, у меня сегодня должен быть выходной.

– Получишь его, если покажешь мне то, что я хочу. – С улыбкой отбрил Эд.

Я вздохнул. С ним всегда так, не было ни одного нормального выходного, всегда что-то «до завтра», которое оказывается «сегодня». Иногда мне кажется, что Эд издевается над нами. А надо мной особенно. Тонус, черт бы его побрал.

Он отошел к центру и включил ту композицию, под которую я должен буду танцевать на международном конкурсе. Я вздохнул и сделал отмашку, сел на лавку и стянул кроссовки, вытащил из моей сумки туфли. Надел.

Я чувствовал на себе взгляды. Эти взгляды были разные – от откровенно пошлых до завистливых. Я уже давно привык к этим эмоциям, но также я чувствовал неуверенность одного из них. Поднял голову и снова встретился со светлым взглядом моего мальчика.

Щеки Мишеля окрасились еле заметным румянцем, и он отвернулся, закусил губу.

Я, привычно не обращая ни на кого внимания, прошел на середину площадки, прикрыл на мгновение глаза и – задвигался. Расслабленно, точно, даря каждому движению свою энергетику. Зрители расселись, но я не видел их, перед моим внутренним взором были только светлые глаза Мишеля. Я окунулся в ритм танца, для меня больше ничего не существовало, и с последней нотой мое тело само застыло.

– Нет. – Вдруг раздался голос Эда, застав меня поморщиться. – О чем ты думаешь, когда танцуешь? – непривычно спокойно спросил он.

В зале было тихо.

– Эд…

– Я не хочу эту жалкую пародию… я хочу твой Танец, Майки. Покажи мне свой Огонь, свою Страсть!

Я фыркнул.

– А мне понравилось. – Тихо проговорил Мишель.

Мы с Эдом повернулись в его сторону, и он смущенно опустил голову.

– У тебя предвзятое отношение. – Безапелляционно ответил на робкую попытку защитить меня Эд. – А я смотрю на его танец не через призму чувств. Я вообще считаю Майки бессердечной и грубой скотиной.

Все, Эдвард сел на своего конька.

– Это не так! – вдруг чуть громче воскликнул Мишель, я смотрел, как он хмурится и медленно подходит к нам. – Он восхитительно двигается!

Я сначала не понял, для чего Эду нужна вот эта провокация, но, уловив его взгляд с искорками веселья и торжества – ужаснулся. Он просто провоцировал моего парня. И, к большому сожалению, меня.

Я повернулся к нему и прошипел:

– Чего ты хочешь, чудовище? Оставь его в покое.

Эд улыбнулся и задумчиво смотрел на нас.

– Это, конечно, не по правилам и все такое, но… Мишель, ты танцуешь? Потерявший нить разговора Мишель непонимающе уставился на Эда.

– Эдвард!

– Я хочу увидеть твой Огонь! Видимо, без него у нас не получится сдвинуться с мертвой точки тления! Покажи мне!

Я подошел к смущенному парню и тихо проговорил:

– Доверься мне. Этот танец мы с тобой тоже будем танцевать вдвоем, только ты и я, больше здесь никого нет.

Я смотрел в его глаза, в них было непонимание, но в то же время в глубине зарождалась искорка счастья. Он был нужен мне, и Мишель это прекрасно понимал. И эта принадлежность делала его счастливым, он улыбнулся мне и кивнул.

Я медленно подошел к нему ближе и обнял одной рукой за талию, а он положил обе мне на плечи. Я накрыл его правую руку и чуть отвел в сторону.

– Жестче руку. Смотри на меня.

Он выполнил мои тихие приказы.

Зазвучала музыка, и мы задвигались.

– Микки… – прошептал он, когда я резко наклонился, поддерживая его за талию.

– Плавнее! – прикрикнул Эд.

Но мы его уже не слушали, я вдруг осознал, что тону в глазах напротив, и что эти глаза самые родные для меня. Поворот, и я обхватил его бедро, подтянул к себе на талию, подхватывая его выше, и он схватил меня за шею, мы сделали плавное движение полукругом, и Мишель засмеялся.

В зале было тихо, даже Эдвард заткнулся.

Возможно, место было не то и время тоже, но мне показалось, что больше ждать нельзя.

– Люблю. – Тихо прошептал я в его губы.

Музыка шла к своему завершению, наш танец вдвоем только начинался, и чтобы продолжать его, нужно было удержать моего мальчика. Я снова сделал поворот и остановился с ним на руках.

Мишель смотрел на меня и одними губами проговорил:

– И я.

Я улыбнулся и, не обращая внимания на тишину, накрыл его губы. Мягко, почти не касаясь.

– Майки, оторвись от парня. – Серьезно проговори Эд.

Раздались аплодисменты. И мы отстранились друг от друга, я аккуратно поставил своего хрупкого партнера на пол, но не отошел и из рук не выпустил.

– Что сказать? Я всегда считал тебя одиночкой… но, видимо, приходит момент истины. Жаль, что вот это великолепное безобразие не примут на международном конкурсе.

Я ухмыльнулся.

– Ты хотел сказать, что мы были гармоничны? Естественны? Сексуальны?

– Он хочет сказать, что наконец-то увидел твой Огонь, Майкл Фрейм. – Послышался от двери голос самой ненавистной женщины. Дори.

Я скривил губы.

– Кого я слышу, но сто лет бы не слышать.

– Не огрызайся на меня, Мышонок, не дорос еще. – Отрезала она.

– Это не твоя территория, Дори, так что рот открывай не чаще, чем раз в полчаса.

– Все так же нагл и дерзок. Я думала, тот проигрыш хоть немного сделал тебя человеком. Видимо, ошиблась.

Она прошла в зал, все молчали, они знали прекрасно, как я отношусь к этой женщине. На прошлом международном она завалила меня и протащила своего мальчика, с которым проводила неплохие ночи.

Старая извращенка. Дори была в возрасте, но никак не могла этого понять, или как раз отлично понимала, поэтому и прятала его за тонной пудры и высокими ботфортами.

– Что не ломает нас, то делает сильнее, Дорис.

Я прижал к себе Мишеля посильней, она просканировала нас взглядом и скривилась. Нет, она не гомофобка, но, видимо, мой выбор парня ей понравился. Это я по алчному огню в темных глазах понял.

– Эдвард, дорогой, я же говорила, что просмотр кандидатов назначен на завтра, а ты мне сказал, что Мышонок будет сегодня выходной… – укоризненно переключилась она на Эда.

Он ее тоже не выносит, но приходится работать с ней, она одна из судей на конкурсах. Несменный судья – фальшивый судья. Но, к большому сожалению, она имеет вес и преимущество перед остальными.

У Дорис за плечами большой опыт и много наград, она открыла первую школу танца здесь и пользуется до сих пор успехом в высшем обществе, куда пролезла с помощью любовных связей, будучи еще молодой и алчной. Алчной и беспринципной стервой она осталась, а вот молодость постепенно уходит. Хотя ее это не огорчает.

Ведь деньги делают ее перспективной для молодых мальчиков, которые льстят и восхищаются ей.

А я побрезговал даже улыбаться, если бы она подплыла ко мне.

– Дори, я попросил его приехать сегодня, чтобы ты его посмотрела чуть раньше. – Интересно, что он обещал ей за просмотр? – Мы же договаривались.

– Ох, Эдвард, я совсем позабыла, но я увидела достаточно, и могу уже сейчас сказать, что для конкурса он так и не готов…

Я видел, какая ярость вспыхнула в глазах Эда, но он промолчал.

– Кто это? – тихо-тихо прошептал мне на ухо Мишель.

– Эд, мы выйдем… – я развернулся и взял Мишеля за руку, повел на улицу, за нами потянулись парные танцоры. Вообще, Дори выносили только ее мальчики… – Это Дорис, одна из пяти судей на Международном танцевальном конкурсе. Тварь еще та.

Мишель смотрел на меня встревоженно и вдруг уткнулся мне в плечо, прошептал:

– Можно мне задать вопрос?

Я запустил руку в его волосы и чмокнул в висок.

– Да.

– У нее есть власть, чтобы не допустить тебя на предварительные?

– Есть. И это бесит… в прошлом году я вылетел с полуфинала. Ей не понравились мои ответы на ее взгляды. – Я вздохнул. – Обидно то, что я беру городские, районные, но не разу еще не брал международные.

– Эд не может помочь тебе в этом?

– Нет. Эд сам постоянно борется с искушением задушить ее, ведь эта танцевальная студия его личное детище. Он поднимал ее сам. – Мишель в моих руках был расслаблен и жался ко мне как котенок, я улыбнулся и аккуратно приподнял его голову, накрыл губы мимолетно и нежно.

– Не думай об этом, ладно, все будет нормально. Эд упертый.

– Микки?..

– Да.

– Люблю. – На грани слышимости и глаза прикрыл, чтобы я не увидел то отчаяние, которое в них было.

– И я.

Он снова уткнулся мне в плечо.

– Скажи.

– Люблю тебя.

Он не кинулся ко мне на шею, не стал прыгать от счастья.

Я только почувствовал, как его пальцы сжались на моей талии и Мишель выдохнул:

– Это восхитительное чувство.

Я не знал, что ему ответить, боялся нарушить эту интимную тишину, мы стояли под козырьком у входа в студию, и я размышлял о том, как бы аккуратно послать Эда и увезти его домой, и любить-любить-любить.

Но моим планам не суждено было исполниться, потому что Эд загнал нас в зал и заставил меня отрабатывать все мои па по сто раз. Орал и рвал на себе волосы, видимо, Дори была красноречива.

Через четыре часа я не выдержал и сел на пол прямо там, где стоял:

– Еще минута и я начну на тебя орать, Эдвард.

– Я договорился с этой мымрой, что завтра она все же тебя посмотрит, но если ты ей продемонстрируешь то же самое, мы никуда не попадем! – прикрикнул Эд.

– Есть парные варианты.

– Я хочу, чтобы это был ты, Майки!

– Если я лягу с ней – она меня пропихнет, но не забывай, Эд, я гей, и у меня не встает на старых идиоток.

Эд подошел ко мне, присел на корточки.

– Ты устал, я вижу. Но это все для дела, Майки. Я знаю, ты можешь лучше, твой потенциал огромен, ты совершенен, но после того года ты как будто замерз… Понимаешь?

– Отлично. Ты считаешь, что, гоняя меня по площадке до изнеможения, раскроешь мой потенциал?

– Нет. Но если ты вообще не будешь задумываться о программе действий, ты сможешь не отвлекаться ни на что…

– Эд, мне нужно просто сосредоточиться на мире музыки и движения, ты понимаешь, что я не машина и мне нужен отдых.

– Я прекрасно знаю, что тебе нужно, Майки. – Эд улыбнулся и показал глазами на сидящего на скамейке Мишеля.

Он не встревал в наши разговоры, он просто тихо сидел и смотрел.

Я встал и, немного пошатываясь, пошел к нему, сел рядом.

– На сегодня все, Эд, я больше не могу, меня уже тошнит от всего этого. – Я повернулся к моему мальчику и спросил:

– Кушать хочешь?

– Да, немного. – Застенчивая улыбка.

– Я в душ, и мы едем кушать.

Я уже встал, когда его тонкие пальчики ухватились за мою руку. Я обернулся.

– Можно я с тобой?

У нас было здесь оборудовано четыре ванные комнаты. Хотя их можно было назвать кабинками за дверью, но уединиться там было реально – испробовано, не раз.

Я сверкнул глазами и перехватил его руку, потянул в сторону душевых.

Эд остался и был настолько сосредоточен, что даже не обратил внимания на наш уход.

Мы вошли в небольшое помещение, и я прикрыл дверь, прижал Мишеля к гладкой поверхности и накинулся на его шею. Он тихо застонал.

– Ты такой красивый, я, конечно, мало понимаю в танцах. Но твои движения заводят, ты как настоящий огонь, Микки.

– Заводят?

– Да. – Он несмело взял мою руку и положил к себе на ширинку.

Я чуть сильней сжал его возбуждение. Он запрокинул голову, простонал.

– Хочешь меня? – хрипло спросил я.

– Очень.

Я рыкнул и развернул его к двери лицом. Опустился на колени, он поспешно расстегнул ширинку, и я резко содрал с него джинсы вместе с бельем.

Раздвинул половинки и уткнулся лицом в его ложбинку, дотронулся языком до колечка мышц. Покружил.

Мишель тихо стонал, и эти стоны в тишине были самым важным для меня. Я отстранился и также резко расстегнул свою молнию, сплюнул на руку, размазал слюну по стволу и по-возможности плавно вошел в желанное, горячее тело.

Мишель напрягся, но я не спешил врываться в него. Немного кружилась голова от узости и жара, но я мягко накрыл кожу на нежной шейке губами и проговорил:

– Сам схожу с ума от твоей близости, Мишель.

Я обхватил его за талию, немного приподнимая футболку, повел ладонью выше. Обхватил пальцами один сосок и сжал. Он сжал меня в себе, и я медленно сделал первый толчок.

Это было восхитительно.

Через несколько толчков мы задвигались в такт, хотя было не очень удобно, так как он был ниже меня, а после тренировки я чувствовал усталость во всем теле, и быстро выдыхался.

– Микки, ах да, давай, мммм… я. – Постанывая через каждое слово, попытался прервать эту пытку наслаждением Мишель.

Я отстранился, нехотя выскальзывая из желанного тела, и сел на лавочку, мой мальчик скинул джинсы с одной ноги и оседлал меня, я снова оказался в таком родном теле.

Светлые глаза превратились в два полыхающих темных озера. И я тонул в его огне, моя искорка стала целым костром страсти. Я прижал его к себе за бедра, помогая насаживаться на мой член.

Он наклонился немного вперед и накрыл мои губы, толкаясь языком ко мне в рот, даря мне себя.

– Мишель, – отстранился я от него. – ты мне веришь?

Сам не пойму, зачем спросил, но наверное, подсознательно очень хотел положительный ответ, хотел, чтобы он мне доверял не только свое тело, но и душу. Или наоборот…

– Верю. – Простонал он и с силой качнулся и сжался, одновременно вознося нас обоих в высшую точку невозврата.

Я прижимал его подрагивающее тело к себе. Облокотившись на стену, мы продолжали все так же сидеть в душевой. Двигаться не хотелось, но нужно было принять душ, теперь и ему, и мне. Я поглаживал его спинку и тихо проговорил:

– Мишель, спасибо.

– За что? – удивленно спросил он, приподнимая голову и смотря на меня светлыми глазами в обрамлении длинных ресничек.

– За то, что позволил взять тебя, за то, что поехал со мной, за потрясающий секс… и за слова, которые я, если честно, не надеялся услышать от тебя.

Он закусил губу, видимо, чтобы не рассмеяться.

– Пожалуйста. Но, в таком случае, и мне нужно говорить тебе спасибо.

– Нет. Потому что я сказал то, что чувствовал и должен был сказать давно. Он лишь кивнул, и у него громко заурчало в животе.

– Ох, давай примем душ и поедем, перекусим.

Мы медленно встали и разделись до конца. Одежда, конечно, была мятая, но мне было плевать.

Душ немного освежил, а то, что он был рядом и я мог целовать его, еще больше взбодрило.

Мы оделись и вышли снова в зал, Эд задумчиво листал какую-то книгу.

– До завтра, Эд. – Сказал я, переобуваясь и подхватывая сумку с вещами.

– Надеюсь, что завтра ты будешь в форме. Дори ждет нас к одиннадцати.

– Я буду. – Ответил я на все и сразу.

Когда мы вышли из студии, Мишель спросил:

– Микки, а если ты не пройдешь?

– Значит, начну заниматься обучением, потому что я уже устал от конкуренции танца…

– А если пройдешь?

– Там посмотрим, я еще не думал, что даст мне победа в конкурсе.

– Я буду держать за тебя кулачки… – немного покраснев, сказал он.

– Даже больше, я бы хотел, чтобы ты поехал поболеть за меня.

Он остановился и с непередаваемым восторгом взвизгнул, и прыгнул мне на шею. А я просто обалдело покружил его…

Мой Мишель.

Глава 9.

Мы ужинали в итальянском ресторане, когда к нашему столику подошли Фокс и Тед. Я про себя скривился. Сам не знаю, почему я так неадекватно реагирую на них.

– О! Привет! – жизнерадостно поздоровался с нами Тед.

– Привет. – Открыто улыбаясь, ответил ему Мишель.

– Мы присоединимся? – не дожидаясь ответа, отодвинул стул Фокс и помог своему парню сесть.

Я, я молча наблюдал, как они устраиваются за нашим столом. Я перевел взгляд на Мишеля и, видя его блестящие глаза, даже не смог нагрубить этим двум невоспитанным парням.

Я отложил вилку, пытаясь найти в себе силы сдержать непонятную ревность. Она клубилась во мне, разрасталась, и я понял, что, если не успокоюсь, обязательно сорвусь.

– Как провел законный выходной? – все также жизнерадостно осведомился Тед. Мишель повернулся ко мне и нежно проговорил:

– Мы были в студии танца, на тренировке Майкла.

Я улыбнулся ему, но увидел, что мой мальчик все понял правильно. Я злюсь.

– Было так захватывающе. – Он неуверенно положил мне руку на коленку.

– То есть в свой выходной ты даже не смог посвятить время самому себе? – с наигранным весельем спросил Фокс, а взгляд стал темным.

Я снова взял вилку и накрутил на нее пасту, но ко рту не поднес.

– Мальчики, заказывайте ужин. И не лезьте не в свое дело, я уже, помнится, один раз говорил, что не нуждаюсь в судьях и оценках моих отношений, а уж оберегать моего парня от меня самого – это глупо. – Я снова опустил вилку. И совершенно серьезно, смотря в глаза Фоксу, так как он мне казался, на первый взгляд, более адекватным, проговорил:

– Еще один намек на что-либо, и мы будем разговаривать по-другому.

Они молчали. Я видел, оба изучают меня, а мне было все равно. Я повернулся к бледному Мишелю и чуть наклонился, поцеловал его в щеку. Рука на моей коленке дернулась и немного сжалась, я накрыл ее своей рукой.

Я смотрел в его глаза, в них было все. Он так переживал и нервничал, боялся, что я сорвусь. Мы с ним оба прекрасно знаем, что я не терплю неуважения и хамства. А эти два парня испытывали на прочность и так тонкий лед моего терпения одним своим присутствием и улыбками в сторону моей собственности.

– Ну, на самом деле, мы сразу заметили, что Мишель как-то по-другому выглядит, более счастливым, что ли… – вдруг раздался голос Теда.

Я повернулся к нему и с улыбкой, которую сам от себя не ожидал, ответил:

– Сделай выводы.

Они нахмурились.

– Ну, он хоть сытый сейчас, а то ведь концы с концами еле сводил.

И зачем он мне это говорит? Я и так прекрасно все знаю, сам видел.