Текст книги "Танец (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Наше первое свидание. – Блаженно прошептал он.

Я ничего не ответил, потому что для себя уже решил сделать его счастливым и подарить столько свиданий, сколько он пожелает.

Мы высадили Фокса у его общежития, я продиктовал адрес водителю и снова обнял своего мальчика.

Мишель притих, но я знал, что он не спит, потому что он перебирал мои пальцы, ласкал тыльную сторону ладони своими нежными пальчиками.

То место, в которое я хотел его отвести, я нашел случайно. Уединенная беседка в самой гуще парка. Сам парк в вечернее время был освещен фонарями, но беседка располагалась, как будто специально, в тени деревьев. Для таких вот встреч и уеденных свиданий.

Я наткнулся на нее, когда блуждал в раздумьях после спешного переезда и первой встречи с Мишелем.

Её уютные резные лавочки с ажурным столиком, покорили меня, и я тогда ещё подумал о том, что нужно привезти сюда его.

Мы отпустили такси, и я взял Мишеля за руку и повел по дорожке вниз, к еле заметной и утопленной в жухлой траве тропинке.

Он шел, прижимаясь ко мне, и оглядывался по сторонам.

– Я здесь никогда не был.

– Это всего лишь городской парк, мой сладкий. – Ответил я ему.

– Да, но странно, что я не знал, где он находится и что вообще существует здесь. – Я улыбнулся и вдруг остановился, подхватил его на руки.

– Микки! – он схватил меня за шею и рассмеялся.

– Никогда не думал, что скажу тебе это, Мишель. И я уже сказал самое главное, но есть ещё тысячи вещей, которые я хочу тебе сказать. Я обожаю твою улыбку. Я не могу без твоих красивых, улыбающихся глаз. Я не могу без поцелуев и объятий. Без твоих застенчивых просьб. Ты для меня. Слышишь?

А он только всхлипнул и уткнулся мне в плечо.

В тот момент, когда я поставил его на землю возле беседки, он вытирал руками льющиеся слезы.

Я обнял его и накрыл губы, всепоглощающе-нежно, даря поддержку. Впервые мне захотелось его не ударить, не обидеть, унизить, а обнять и пожалеть, приласкать.

Я улыбнулся и обнял его за талию, потянул к беседке.

Занимался закат. Солнце окрашивало траву в красный.

А я смотрел на самое любимое существо на свете и старался сдержать себя, и не повалить его на этот ажурный столик и не отыметь его – такого заплаканного и нежного. Моего.

Глава 15.

Я обнял его сильней и устроил подбородок на хрупком плечике. Не смог удержаться и прошелся ладонью по его плоскому животу, мягко поднырнул пальцами под край футболки и накрыл его теплую кожу. Мишель притих и немного повернул голову, прошептал:

– Спасибо, Микки. Это прекрасное место…

– Для того, чтобы я тебя поласкал? – мою щеку обдало теплым дыханием и он сглотнул. – Не хочешь? – я немного отстранился и повернул его к себе лицом.

– Микки, я с удовольствием. – И улыбка на желанных губах такая нежная.

Я понимал в этот момент многое, как будто озарение пришло, как лучи заходящего солнца окрашивали траву и деревья, мою жизнь осветил вот этот парень. Да, мы ровесники, но я иногда смотрел на него и понимал, что у Мишеля многого в жизни просто не было и быть не могло, что он воспринимал это, как должное, и что я сейчас, всей душой, хочу дать ему почувствовать себя любимым. Чтобы он отбросил прошлое и никогда не вспоминал, как я был к нему жесток.

Я наклонился и мягко накрыл его губы своими губами. Я попытался скрыть свою жажду власти и агрессию, и только сжал его чуть сильней.

Горячий язык все еще нерешительно ответил мне на вторжение, нежно прошелся по моему языку, сплетаясь и сметая своей робкой лаской мои иллюзорные барьеры.

Я подхватил его под попу и посадил на ажурный столик, не отрываясь от губ. Он не сопротивлялся моему напору, пока еще еле заметному, но я ощущал, что этот вулкан начинает разгораться внутри меня все сильней с каждой минутой его ответной реакции.

Я отстранился и обхватил его лицо руками, он смотрел на меня смущенно и в тоже время довольно.

– Манипулятор. – С восторгом прошептал я и снова накинулся на его сладкие губы. – Я ведь не удержусь и поведусь на твои уловки… – он прикусил губу и, отстраняясь, уткнулся мне в плечо.

– Поведись.

– Впервые вижу тебя таким, Мишель.

Он лишь вздохнул, обхватил меня за талию ногами и притянул к себе.

– Можно я побуду сегодня вечером именно таким, хозяин? – тихо-тихо.

– Можно.

Я прижал его за ягодицы к себе вплотную и прикусил услужливо подставленную шейку, мочку ушка. Я слышал, как он затаил дыхание, как все его существо в нетерпении трется об меня.

Я достал смазку из внутреннего кармана пальто и положил рядом, и моего мальчика аккуратно уложил на столик. Наклонился над ним и, продолжая покусывать кожу, спустился по шее к ключице. Нарочито медленно, сладко, чтобы Мишель прочувствовал весь спектр моего желания.

Уже достаточно стемнело, и было прохладно, из его приоткрытых губ вырывались облачка пара, но он был горячий от страсти, циркулирующей между нами.

Я расстегнул пуговицы на его джинсах, и он приподнял попу, я приспустил их и также быстро расстегнул свои брюки, извлекая эрекцию и тут же смазывая ее смазкой.

Мишель замер, когда мои влажные пальцы прошлись по его промежности, покружили около дырочки.

– Расслабься.

Он ничего не ответил, только закусил губу сильней, я улыбнулся. Он ожидает боли. Он всегда ждет ее, когда я действую вот так спонтанно, но сегодня я решил удивить его.

Я повернул его ноги немного набок. Чтобы не раздевать его, и накрыл собой, мягко и медленно ввел в него головку, Мишель удивленно раскрыл ротик.

А я продолжал входить в него, действуя медленно. Немного раскрывая его для себя, руками поддерживая, а губами лаская. Как только я проник в его горячее желанное тело, я понял, что он снова плачет.

– Мишель, я же обещал, ты снова забыл, что я говорил тебе?

– Нет, я просто не ожидал. Аммм… – толчок был не резкий, а наоборот, я пытался показать ему, что мои слова не просто пустой звук в огромной комнате. Что я действительно хочу дарить ему наслаждение и счастье. Пусть за это время мы привыкли друг к другу заново, но все также иногда я ловил его затравленные взгляды.

Хочу, чтобы все исчезло, и он смотрел на меня только с любовью.

– Люблю тебя. – Еще один плавный, глубокий толчок в его тело.

А он только открывает рот в немом крике восторга, тонкими пальцами вцепившись в столешницу над головой, он отдавался мне, совершенно не понимая, что я тонул в нем с каждым толчком все больше и больше.

Те слова, которые я шептал, теперь давались мне не то, что легче, а просто я вкладывал в них больше. Всего себя.

Мишель старался стонать тише, но с каждым толчком моих бедер, он выгибался сильней и с его губ срывались громкие стоны.

Я не ускорял движения, не хлопал его по ягодицам, мне было достаточно того, что он давал мне в эту минуту. Его нежная кожа под моими ладонями, его несдержанное дыхание и скрип ажурного столика в темноте городского парка.

Я почувствовал приближение волны оргазма и выскользнул из него, обхватил влажный ствол и сделал всего несколько движений вверх-вниз – кончил. Мишель лежал на столе и тяжело дышал, глаза закрыты. Я улыбнулся и наклонился над ним, вобрал нежную головку в рот. И снова тихие всхлипы, и он на пике хрипло прокричал:

– Микки… люблю! – я отстранился и подтянул его джинсы на уже прохладные ягодицы, и распахнул свое пальто, укутал его, прижимая к себе. Мишель продолжал тяжело дышать, вцепился в меня. – Не отпускай меня…

– Не отпущу. – Пообещал я в его волосы.

Собственно, это было правдой, я уже никуда его не отпущу.

Домой мы вернулись поздно, и я сразу отправил Мишеля в ванную греться. Проверил автоответчик и убедился, что Эд в своем репертуаре и мама просит меня заехать на неделе, вошел на кухню.

На обеденном столе сидела Морис, и смотрела на меня очень разочарованным взглядом.

– Да, я знаю, что ты голодная и нечего на меня так смотреть. – Ответил я на этот взгляд.

Насыпал ей корма, и она, с грозным мявком, принялась за поглощение позднего ужина.

А я вдруг замер посреди кухни. Меня пронзила мысль о том, что в ванной на втором этаже находиться дорогой мне человек, а я тут разговариваю с кошкой.

Я развернулся и кинулся наверх, влетел в спальню, скинул верхнюю одежду и открыл дверь в ванную комнату.

Он стоял под душем, и меня пронзило тяжелое, забытое уже мной чувство deja vu. Мишель запрокинул голову и ловил теплые капли воды губами, облокачиваясь руками о кафель стены. Его тонкое тело слегка дрожало, он явно думал о чем-то своем, таком же забытом и давнем.

Я скинул боксеры и переступил бортик ванной, обнял его, он доверчиво прижался ко мне и опустил голову на мое плечо, прошептал:

– Я ждал тебя.

– Я пришел. – Ответил я, Мишель развернулся в моих объятиях, я отвел душ чуть в сторону, чтобы видеть его лицо, а он, нежно улыбаясь, проговорил:

– Микки, знаешь, я счастлив. Впервые могу сказать, что думаю о будущем не сквозь слезы или боль, а так, как нужно… с надеждой.

Я держал его руками за талию, мягко поглаживая влажную кожу, провел по груди, наклонился и поцеловал его плечико. Мне вдруг захотелось самому ластиться, а он как будто уловил мое желание и обнял меня, прижал к себе.

– Мишель, поможешь мне принять душ? – лукаво спросил я, он тихо рассмеялся.

– Конечно, это и мое желание, хозяин.

Его руки были везде, а я таял от потаенного желания быть еще ближе. В мыслях было пусто, и только приятная истома от его действий распространялась по телу.

Когда мы вышли из ванной, я расстелил кровать и упал на нее, потянул его на себя. Сейчас он был немного уставший от насыщенного дня, но не сопротивлялся мне и когда я плавно вошел в него, Мишель только прикрыл глаза и выгнул спинку.

– Никогда не устану от этого, тобой невозможно пресытиться, Мишель. – Он не ответил, плавно покачиваясь на моем члене, было совершенно по-новому, по-иному, непередаваемо нежно.

Я сжимал кожу на ягодицах, но ударить совершенно не хотел. Наоборот, гладил и ласкал его член, яички, бусинки сосков, приоткрытые губы, контур лица, проводил кончиками пальцев по ресницам и переплетал наши пальцы, ласкал губами его руки, сцеловывал стоны и сходил с ума от ответной реакции.

Это был не секс. Нет.

Другое.

Утром я обнаружил себя все также поперек кровати и с моим парнем сверху, мой член был в нем, и как только до сознания дошло, я медленно качнулся. Мишель сквозь сон тихо ахнул:

– Майки… хорошо.

Он был приятно растянут и расслаблен, я закусил губу, чтобы не врываться в него слишком сильно. Обхватил его руками поперек спины и насадил на себя.

Мишель дернулся и открыл глаза.

– Сладкий мой, это восхитительно… – мне снесло крышу, я перевернул нас и раздвинул его ноги, он со сна еще ничего не понимал, но уже выгибался и чуть сжал меня в себе. – Сделай так еще, любимый.

Его тонкие пальцы комкали простынь, он запрокинул голову и застонал, громко, протяжно. Сжал меня сильней, и я рыкнул, кончил.

Откатился от него и схватил за лодыжку, накрыл ступню губами.

– Микки, пожалуйста!

– Дрочи. – Хрипло и властно приказал я.

Он задыхался, лаская себя, а я смотрел на самое великолепное зрелище в мире. Тонкие пальцы на стволе дрожали, все тело сотрясалось от наслаждения, и он смотрел своими светлыми глазами на меня.

Когда оргазм накрыл его, я успел наклониться и поймать капельки спермы, слизать их с его пальцев и живота…

– Что это было? – сипло спросил меня Мишель, поглощая завтрак.

Я повернулся от плиты и положил ему еще один тост.

– Мы вчера уснули, видимо, вот и результат. – Ухмыльнулся я.

– Я был уверен, что это продолжение сна, Микки. – Застенчиво улыбнулся мой любимый Мишель.

– Я обещал, что наши отношения изменятся, просто верь мне. – Я сел рядом с ним, и мы продолжили завтрак в тишине.

– Тебе сегодня на репетицию? – спросил он, ставя последнюю тарелку в сушку и поворачиваясь ко мне, я отставил чашку с кофе.

– Да, Эд хочет, чтобы я был не марионеткой, а куклой с заводным ключом. – Он присел на край стола передо мной.

– Я думал, до следующего тура тебе дадут отдохнуть.

– Второй тур – это произвольная программа, так что знать, что и как – лучше на зубок, а то Дори меня размажет по паркету, а Брай потом будет разводить лекции о незапланированных тренировках. – Я чуть придвинулся к краю стола и положил голову ему на колено, посмотрел в глаза. – Не переживай, я выиграю.

– Я не хочу, чтобы ты перенапрягался, вот и всё.

– Всё будет хорошо, в прошлом году я не смог показать, на что способен, но в этом мне уже совсем не хочется этого делать, так что Эду и Стивену придется постараться.

Он улыбнулся и прошелся рукой по моим чуть влажным волосам. Его лицо было такое спокойное и родное, что я невольно подумал о такой сентиментальной вещи, как кольцо.

Странно…

Репетиция была изнуряющей. Эд как всегда вколачивал в меня информацию о соперниках и их уровне подготовки, но еще не забывал стимулировать меня на победу.

– Майки, давай, я хочу, чтобы она заткнулась и чтобы мы, наконец, стали школой номер один!

– Я тебе в этом не помощник. В конце-то концов, выиграв Международный конкурс от нашей школы, я не сделаю это заведение лучше, потому что ты останешься таким же зверем!

Мы рассмеялись.

– О, Фрейм, а я как раз исследовал вражескую территорию и услышал твой голос! – раздались от двери до боли знакомые интонации.

Я повернулся и столкнулся с черным взглядом Ена.

– Касараги, какими судьбами? Хотя, не отвечай и так понятно, ищешь своего гида? – Ен ухмыльнулся.

– Чтоб ты знал, Фрейм, я взял у Фокса номер, и мы договорились встретиться сегодня после ужина на приватный разговор… – я взял полотенце и отошел от хмурого Эда.

– Приватный разговор о языке, конечно?

– Язык... Не нос! Не ухо, не нога! Что может быть прекрасней языка! Длинна и продолжительность звучанья, прикосновенье, поцелуй, молчанье...* – ухмыльнулся он, я фыркнул.

– Не ожидал. Есть в языке иная красота: Он мягок – и упруг, упрям – и гибок, он как снаряд гимнастики для рта, незаменим для рожиц и улыбок, для всякого кривлянья, и к тому же незаменим для заплетенья кружев, из лжи и лести, кривды и интриг... Но если без деталей, напрямик: Любой язык – лишь отраженье жеста, а главных только два – мужской и женский; язык свободы и язык блаженства.*

Мы пожали друг другу руки, Эд покачал головой.

– Я приветствую дружеские отношения, только помните – на паркете вы соперники, дышащие друг другу в затылок. – Проговорил он и тоже пожал руку Касараги.

– Не волнуйтесь, мистер Харт, все будет по высшему разряду, а если Вы боитесь старушки Дорис, то тут дело не во мне, а в моем менеджере. – Скривил губы Ен.

Мы с Эдом переглянулись.

– Хочешь сказать, что слухи о твоем фаворитизме – лишь пустой разговор?

– Дорис не хочет терять лицо, и мы стали мишенью, но спать со старухой, когда вокруг столько прекрасных экземпляров – увольте. – Рассмеялся Ен. – Так что, ты закончил и сможешь составить мне компанию до встречи с моим Лисом?

– Я знал, что ты сюда не просто так приполз. Сейчас душ приму и покажу тебе нашу школу.

Я оставил их в зале и пошел к душевым, невольно вспоминая те незабываемые минуты счастья, подаренные мне моим любимым.

В солнечном сплетении расползлось тепло от воспоминаний о прекрасном утре и восхитительной ночи.

Я принимал душ, а думал лишь о нем, как он доехал до работы, пообедал ли, думает ли обо мне.

Это было несвойственно моим мыслям, но я улыбнулся – все поменялось и стало другим, мой мир, заключенный лишь в танце, стал насыщен совершенно иными эмоциями. И я действительно люблю.

Экскурсия по школе закончилась звонком Фокса.

И мы поехали на встречу, велев ему захватить и Мишеля, он как-то понимающе хмыкнул и отключился.

– Что думаешь делать с произвольной программой?

– А что с ней делать, Ен? Танцевать. – Рассмеялся я.

– Дорис устроит тебе настоящее испытание на прочность, поговаривают, что первым туром она была недовольна страшно… Хотя, знаешь, я бы на ее месте ставил на тебя, а не против.

– Так хочешь машину?

– Естественно.

Мы снова рассмеялись, он казался неплохим и если вне площадки, то мы могли бы даже подружиться.

Перед нами остановилось такси, из него вылетел довольный донельзя Фокс и повис на шее Касараги.

– Ен! Я тут такую программу тебе придумал, пошли сегодня по мостам погуляем, там так красиво, должно быть лазерное шоу… – он замолчал, а смеющийся Мишель продолжил:

– Вообще-то на мостах он только сейчас остановился, а всю дорогу перебирал места, которые можно тебе показать. Привет, Ен.

– Привет. – Махнул ему тот, обнимая Фокса и, не стесняясь, накрывая его губы.

Я тоже не стал отставать от Касараги и притянул моего парня к себе, накрыл губы своими губами.

Мишель отстранился почти сразу и виновато посмотрел на меня, но я не стал настаивать на продолжении, прекрасно понимая его нервозность. Лишь провел по щеке костяшками пальцев и одними губами прошептал:

– Скучал по тебе.

Его глаза в вечернем сумраке засверкали и губы сложились в довольную улыбку.

– И я. – Тихо ответил он.

– Складывается такое ощущение, что мы тут лишние вообще. – Проворчал рядом Фокс. – Как там моя красотка Морис?

– В порядке и она моя красотка Морис, Фокс. – Не отрываясь от моего Мишеля, ответил я.

– Оставь их, Лисенок, пойдем, покажешь мне остальную часть города…

И они сели в такси, которое Фокс не отпустил, и уехали, а нам было действительно не до них, зачем весь остальной мир, когда у меня в руках было вот такое волшебное существо с румянцем на щеках.

– Микки, надеюсь, Фокс не утомит Ена,… а мы…

– А мы сегодня поедем в отель. – Улыбнулся я.

– Зачем? – непонимающе спросил он.

– Как зачем? Знакомиться с моими сестрами.

Я обнял его за талию и потянул к машине, он удивленно хлопал ресницами.

– Но…

– Не переживай, Риана и Пенс будут рады нам.

Когда мы сели в машину, он судорожно пристегнул ремень безопасности и уставился в одну точку.

– Мишель, не переживай ты так.

– Я просто никогда не знакомился с родителями и сестрами.

– Маму мою ты воспринял хорошо, да и ей ты понравился.

– Это было по-другому, ведь она приехала к тебе в гости, а не знакомиться со мной, да и мне будет слишком сложно, потому что они знают о наших отношениях.

– На самом деле, сложно будет мне, а тебя сразу окружат лаской и заботой. – Улыбнулся я, заводя мотор.

Мишель лишь вздохнул, но как обычно спорить не стал.

Когда мы поднимались в номер моей мамы, он все время держал меня за руку, а вот перед самой дверью отпустил и сделал шаг в сторону, но меня совершенно не устраивало это поведение, и я обхватил его тонкое запястье, с уже зажившими ранами, притянул к себе и тихо зашептал:

– Я люблю тебя, пусть мы прошли слишком длинный путь до этого простого слова, но поверь, я не собираюсь бросать тебя в пучину одного.

Он повернулся и также тихо ответил:

– Спасибо. – Прижался щекой к моему плечу, я запутал руку в его волосах и опять подумал о том, что он потрясающе доверчивый.

Постучал по гладкой поверхности двери, она открылась, и я столкнулся с насмешливым золотым взглядом Дрея Брауна.

– Какие люди, Мариам говорила, что ты должен зайти. – Он улыбался и перевел заинтересованный взгляд на Мишеля. – Мишель?! – Дрей пораженно замер, его отодвинули от проема и моя мама строго сказала:

– Потише, мальчики, дети спят.

Я в небольшом шоке прижал к себе такого же шокированного Мишеля. Не ожидал я столкнуться именно в этот момент со своим прошлым в лице Дрея, парень в моих руках застыл, но я ощущал его дрожь. Он пытался ее унять, но справиться не мог.

Говорят, что надо смотреть своим страхам в глаза…

Дрей Браун для меня, скорее, не страх, а пятно на моем прошлом, пятно, которое я не смог смыть одними извинениями.

А вот что он для Мишеля?

Глава 16.

Мы сидели на диване в гостиной номера моей матери, напротив нас устроился Дрей. Он смотрел серьезно, без тени улыбки, но в глазах было нечто сродни непониманию.

– Я так понимаю, что вы вместе? – спокойно спросил он.

Я увидел, как Мишель нервно сцепил пальцы и закусил нижнюю губу.

– Вместе или нет, тебя это касаться не должно, но, так как ты имеешь такую привычку, как влезать в чужие судьбы, могу ответить. Да, ты прав. – Тихо ответил я, немного соскальзывая вниз и притягивая в объятия замершего Мишеля, он лишь с облегчением вздохнул.

– Не ожидал, что вы сможете быть рядом. – Немного с вызовом, как мне показалось, проговорил Дрей.

– Пути любви подчас непонятны и сложны.

– Любви? Микки, ты и любовь – это две совершенно разные субстанции.

Я не понимал, шутил он или нет, я, собственно, никогда не понимал это сказочное существо. Он всегда был загадкой и сколько бы я его не унижал, он постоянно был немного выше, на ступеньку, но выше меня.

Мишель, по сравнению с Дреем Брауном, – совершенство другого рода. Чище, мягче, нежнее, но я сомневаюсь, что Джон Вилсон знает об этом.

– Не буду говорить, что ты не прав, Дрей, но ситуации меняются.

– Верно, лишь обстоятельства, не люди.

А вот теперь я распознал этот ехидный тон под светской беседой.

– Микки не изменился, но стал признавать свои ошибки по отношению к прошлому. – Тихо проговорил Мишель.

Дрей приподнял бровь:

– Неужели? Хотя, тебе видней, но я помню его абсолютной сволочью. Беспринципным и самовлюбленным извергом, совершенно не придающим значения чужим желаниям, порабощающим волю и не замечающим всего этого.

– Он такой и есть. – Спокойно ответил на слова Дрея мой Мишель. – И за это я его люблю.

Браун прикрыл глаза и его губы растянулись в улыбке.

– Странная штука любовь, но если ты действительно считаешь, что это она, то кто я такой, чтобы раскрывать тебе глаза на объект твоих чувств.

Мишель сел ровно и нахмурился:

– Ты же не знаешь, что произошло между нами, так, почему решил, что я буду тебя слушать?

Я даже дыхание затаил, никогда не видел его таким серьезным и отстаивающим свои права. Сейчас он выступал в защиту своих собственных чувств, и был убежден в том, что оппонент не прав. Я про себя восхитился верой моего парня, его надеждой на то, что я его поддержу, его желанием быть правым, его искренностью.

– Я могу догадаться о событиях тех лет. – Дрей встал с дивана и прошелся к бару, налил три бокала, передал один мне, второй Мишелю. – Но мне неинтересно прошлое, скорее настоящее.

– И что же тебе интересно? – Мишель отставил бокал со спиртным и прислонился к моему плечу.

Я, молча, сидел и наблюдал, мне было действительно приятно, что он мог отстоять наши отношения в глазах человека, который в них не верил.

– Как ты мог простить его? – Дрей указал на меня бокалом.

– Разве это не очевидно? – Мишель потерся о мое плечо щекой.

– Очевидно. – Браун улыбнулся.

И в этот момент вошла моя мать и Риана. Сестра вела за руку Пенс.

– Микки! – воскликнула моя младшая сестренка, и я поднялся с дивана, поймал её на руки, покружил.

– Привет, маленькая!

Я видел, как Дрей недоуменно приоткрыл губы, а Мишель застенчиво улыбнулся, но в глазах моего парня было теплое торжество.

– Майкл, ты вроде похудел с нашей последней встречи? – улыбнулась мне Риана.

– А мне кажется наоборот. – Нахмурилась мама. – Как ты держишь форму, сынок?

– Зачем ее держать, когда у меня есть все для того, чтобы нарушать правила… Рад тебя видеть, сестра. – Я поставил Пенс на ковер и повернулся к Мишелю. – Разрешите представить моего парня. Мишель, это мои сестры – Риана и Пенелопа. С мамой ты знаком.

– Очень приятно познакомиться. – Он тоже встал с дивана.

Дрей же, наоборот, сел и, с улыбкой на губах, наслаждался зрелищем «Мишель застенчиво знакомиться с родственниками».

Риана и мама тут же оккупировали его, Пенс быстро потеряла интерес к парню брата. Ее намного больше заботили куклы в углу комнаты, и я остался наедине со своим прошлым.

Золотые глаза прожигали меня гневным огнем.

– Давно хотел поговорить с тобой наедине, Микки. – Дрей ловко подхватил меня под локоть и увел в спальню, прилегающую к гостиной номера.

– Тебе показалось мало вычеркнуть меня из жизни моей семьи, отправив в ссылку, Дрей? – я отстранился от него.

– Ты выглядишь счастливым в этой ссылке, в которую, кстати, тебя отправил мой брат.

– Благодаря тому, что встретил Мишеля.

– Разве?

– Дрей, давай прекратим все эти светские расшаркивания. Чего ты хочешь? Понять, правда ли Мишель счастлив? Отвечу – да, счастлив. Узнать, почему мы вместе? Так, по-моему, он уже ответил тебе на этот вопрос.

– Нет. Я хочу понять, как ты его заставил? Я помню, какой он был тихий, испуганный, забитый и помню, как твои парни тащили его, рыдающего, к тебе в комнату… Поверь, я сделал правильные выводы. И после всего, что ты совершил, он прижимается к тебе, как котенок. Я не могу поверить, он мазохист?

Я рассмеялся.

– Дрей, а какое тебе дело до него? – этот вопрос был задан не из ревности, а просто потому, что мне хотелось знать. – Вы ведь даже не дружили.

– Это здесь не причем, просто мне казалось, что ты – последний человек на земле, кого он выберет.

– Ты ошибся.

– А ты?

Мы стояли на расстояние шага друг от друга, я чувствовал его мятное дыхание, еле уловимый миндальный аромат, видел расширенные зрачки, делающие глаза черными с золотой каймой. Я не заметил, как участился пульс, и нахлынули давно погребенные воспоминания.

Я прикрыл глаза и сделал шаг назад, чтобы не совершить последнюю глупость в жизни и не потерять только недавно обретенное доверие моего Мишеля.

Дрей в свою очередь тоже сделал шаг от меня и фыркнул, отвернулся. Золотые волосы рассыпались волной по плечам от движения головы.

– Я не ошибся. Единственная моя ошибка была в том, что сразу не рассмотрел в нем человека, который достоин моей любви.

– Как был эгоистом, так и остался.

– Какой есть.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Надеюсь, что ты не делаешь ему больно, он достоин большего, после всего, что пережил в те времена. Я не имею права вмешиваться, но уверен в том, что делаю правильно.

– Дрей, давай, твоя семья не будет больше влезать в мою жизнь?

Мы говорили чуть насмешливо, но спокойно.

– Уж прости, Микки, но я теперь часть твоей семьи. – Открыто улыбаясь, ответил он мне.

Я застонал.

– Не может этого быть!

Мы рассмеялись.

– Ты забыл, что твоя сестра замужем за братом моего любимого человека? – ухмыляясь, спросил Дрей.

– Любовь кружит голову.

Он вдруг стал абсолютно серьезен, я даже удивился.

– Микки, он действительно дорог тебе?

– Ты у нас кто? Мать Тереза? – я прислонился к столбику кровати и, смотря на него, четко ответил: – Это не твое дело, но мой мальчик обозначил нашу позицию куда ясней. Ты ему не веришь?

– Я не доверяю тебе, потому что знаю, на что ты способен, вот и всё.

– И опять же лезешь в не свое дело. – Я перестал улыбаться и подозрительно спросил: – Как у тебя в личной жизни?

– Всё прекрасно. – Удивленно ответил Дрей, потом вдруг приоткрыл рот: – Ты, что думаешь, я интересуюсь Мишелем в личных целях?

– А что мне еще думать, Браун?

– Уволь меня от этого, Фрейм! Для меня существуют только два мужчины, а вот в твоем случае – это далеко не так!

Я вздохнул, собственно, я действительно не должен отчитываться перед ним, но какая-то, глубоко сидящая и давящая, мысль проскользнула в голове.

Он нравился мне, одно время я даже считал, что люблю его, но потом, после свадьбы и переезда, я понял, что Дрей не тот человек. Не потому, что был занят, это легко исправить, а потому, что моя судьба не в золотых глазах, а в светло-голубых с серым отливом.

Я улыбнулся. Доказать сейчас Дрею, что я могу быть человечным, я, конечно, мог, но смысла не видел. Он всё равно будет считать меня чудовищем, растоптавшим его достоинство.

Что тогда произошло, я помню смутно, потому, что в моем сознании только Мишель. Я разобрался в этом недавно, и это осознание стало для меня роковым, я четко понял, что любил его уже в тот момент, когда ломал под себя.

А Дрей?

Был просто моментом неясности. Пятном.

– Могу сказать, что ты ошибаешься и, брызгая слюной, доказывать, что он для меня один единственный – я не собираюсь. Но мы знакомы не один год, Дрей, и ты прекрасно знаешь, если мне кто-то или что-то нужно, оно у меня появляется. Мишель, в данной ситуации, мне не просто нужен, а необходим. Можешь сказать своему брату, что его урок я выучил наизусть и даже немного благодарен за методы обучения.

– Я передам.

Дверь приоткрылась и в проеме появилась головка Пенс:

– Микки, Дрей, мама сказала, что это невежливо – оставлять мальчика на растерзание двум женщинам.

Дрей хмыкнул, а я подошел к сестре и подхватил ее на руки:

– Как учеба, малышка?

– Вообще-то, я уже не малышка, но ты можешь ещё называть меня так, но только в кругу семьи, Микки. – Сверкая глазами, отчитала она меня. – Учеба хорошо, у меня репетитор Джон, так что с языками все в полном порядке.

– Слушаюсь и повинуюсь.

– Ты всегда был плохим сказочником. – Мы рассмеялись и, наконец, вышли в гостиную.

Мишель сидел на диване, на щеках был румянец, чашка в руках немного подрагивала и, увидев нас, выходящих из комнаты, он выдохнул.

Я опустил сестру на пол и подошел к дивану, сел рядом и он тут же передвинулся ко мне поближе.

– Где мама?

– Они ушли в другой номер, оказывается, кроме твоих сестер, тут еще и племянники.

– Я забыл сказать, мы привезли еще и Джона с малышкой. – Проговорил Дрей. – Собственно, я тут в роли няни.

– Пьющей няни? – с ухмылкой спросил я.

– Посмотрел бы я на тебя, Микки, вторые сутки не сплю. – Проворчал Дрей.

– Ты же учитель, должен любить детей.

– Я учитель, да, но моим ученикам по тринадцать лет, и они не писают в подгузники и не просят кашу при помощи жестов.

– Я все же благодарен твоему брату. – Со смешком ответил я на кислое выражение лица Брауна.

Мишель отставил чашку и снова прислонился к моему плечу щекой. Я переплел наши пальцы и поцеловал его в макушку, нежно перебирая тонкие пальчики.

– Устал?

– Перенервничал немного. – Я нахмурился.

Краем глаза, замечая понимающую улыбку Дрея, и как он подхватил на руки Пенс, покидая комнату.

– Не стоило нервничать. Что они тебе сказали?

– Ничего особенного, просто интересовались: не обижаешь ли ты меня? Но мне больше интересно, что тебе сказал Дрей. Микки, вы так долго были наедине. – Он вдруг чуть повернулся и обнял меня за плечи, уткнулся носом в шею. – Твоя мама прекрасная женщина, понимающая и заботливая.

– Спасибо. А по поводу нашего разговора с Брауном, я, если честно, и сам не совсем понял, он захотел поиграть в защитника слабых и угнетенных.

– Он всегда был таким. – Он замолчал и потом совсем тихо прошептал: – Я только что испытал странное чувство, Микки. – Я затаил дыхание. – Оно прожгло каждую клеточку моего тела, оно давило на сердце и я, кажется, сейчас заплачу. Я почти кинулся за вами в комнату, но твоя сестра сказала, что вам нужно поговорить.

Он замолчал, а я пытался не улыбаться слишком ярко, он меня ревнует, это было так ново, это было так горячо. Я обхватил его за талию и подтянул к себе на колени, впился в губы, стараясь показать, что он принадлежит только мне.