Текст книги "Танец (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– И одевается лучше… – продолжил за Теда Фокс.

Я скептически приподнял бровь.

– Парни, если вы все это видели и прекрасно знали, что Мишель живет впроголодь, так какого черта ничего не сделали? – и вот тут я увидел эти виноватые взгляды. Да, он им друг, да, они присматривают за ним, да, может даже пытались что-то предложить, но…

– Мы пытались, но он слишком гордый.

Я рассмеялся, Мишель грустно вздохнул.

– Не замечал. – Отсмеявшись, с сарказмом ответил я.

– А ты вообще замечаешь хоть что-то, кроме своей персоны? – зло прошипел Тед.

– Тед! – попытались остановить его в один голос Фокс и Мишель, но Теда понесло.

– Да он, когда ты появился, весь осунулся, бледный ходил, как бумага. Голодный! Улыбался через силу. Я вообще не понимаю, как ты можешь испытывать к нему хоть какое-нибудь чувство!

Я жестом подозвал официанта и попросил счет.

Тед замолчал, но как только официант отошел, он продолжил:

– Ты не думай, мы к нему как к хорошему другу относимся, и нам стало любопытно, что ты собой представляешь, раз Мишель в таком состоянии – значит, тебе нравится его мучить.

Принесли счет, я расплатился.

Мишель не двигался с места, нервно сжимая в руках салфетку и смотря на недоеденную пасту.

– Доедай. – Спокойно сказал я, но это спокойствие далось мне с таким трудом. Все во мне заполняла ярость. Я так себя еще никогда не ощущал.

Мишель взял вилку, она ходила ходуном у него в пальцах. Я не шевелился, ребята с удивлением смотрели на это.

– Мишель, ты чего, мы же не тебе претензии предъявляем? – удивился Тед, Фокс же закусил губу, наши глаза встретились, он медленно выдохнул и совсем тихо попросил:

– Он не виноват ни в чем, не надо делать глупостей.

Я улыбнулся, чуть наклонился к нему и, пряча ярость под вежливостью, проговорил:

– А это уже не ваше дело, господа.

Я встал и мне тут же подали пальто, Мишель вскочил, замешкался, прощаясь, и ему пришлось догонять меня уже на улице. До дома было недалеко, я решил немного пройтись. Дышать становилось трудно, а когда он неуверенно положил мне руку на предплечье, я втянул воздух сквозь зубы.

Понять себя было трудно. Я ревновал. Но причина этой ревности было непонятна. Мое поведение можно было интерпретировать как состояние патологического аффекта. Меня раздирала ярость, и я точно знал, на ком я вымещу свою злость, и идущий рядом молчаливый мальчик тоже знал это…

С каждым шагом она не выветривалась, а только становилась сильней и, влетев в квартиру и напугав Морис, я толкнул его на диван.

– Микки… – попытался он остановить меня, я рыкнул, и он ничего больше не сказал.

Я срывал с него вещи и разорвал футболку, вырвал ширинку, он всхлипнул и получил пощечину.

– Микки! – попытался снова остановить меня мой нежный мальчик.

– Заткнись! О тебе ведь есть, кому позаботиться, у тебя ведь такие шикарные друзья… – я перевернул его и вдавил лицом в диван. – Вот пусть они и заботятся о тебе!

– Нет, Микки, это не так, не то… Микки! – лепетал он. – Я люблю тебя!

– Верю. Только этого мало сейчас.

Я сдернул с него джинсы и навалился, он все также всхлипывал и шептал что-то неразборчивое. Я зафиксировал ему руки за спиной и дернул на себя, ноги у него разъехались, и я услышал тихий вскрик.

Меня трясло от возбуждения и желания сделать ему больно, унизить.

– Если я еще раз услышу в свой адрес подобные вещи от твоих ярых защитников, ты знаешь, что будет.

Он, молча, плакал, стоял на коленях передо мной.

– Знаешь? – прошипел я, хватая его за волосы и поднимая заплаканное лицо, и вдруг в его глазах мелькнуло что-то, и он, не вырываясь, тихо проговорил:

– Я знаю. – С каждым словом все тверже. – Я прекрасно знаю, на что ты способен, в свете последних дней я увидел тебя совершенно с другой стороны. Ты для меня всегда стоял на первом месте. Я прекрасно осведомлен о твоей силе и нежности. Микки, я не хочу, чтобы чужие слова так заводили тебя, а потом, Тед не сказал ничего такого. Он просто беспокоится обо мне. Но я хочу сказать не об этом сейчас… – он сглотнул и вдруг улыбнулся слегка дрожащими губами. – Давай поиграем?

Я отпустил его волосы и провел по щеке, мои пальцы немного подрагивали от перевозбуждения и пережитых эмоций. Я отошел от него на шаг и включил бра.

Гостиная утонула в оранжевом свете, и в этом неярком свете передо мной было божество. Я сглотнул.

Мишель спустился с дивана и снова убрал за спину руки, сел передо мной на колени и, смотря прямо в глаза, тихо повторил:

– Поиграй со мной.

Я застонал. Вся моя ярость и злость куда-то ушли, осталось только сильнейшее возбуждение. Я провел по красному следу на его щеке пальцами, он облизал губы. Медленно.

Томно.

Не вызывающе, а как раз так, как я люблю.

– Высуни язык.

Он подчинился, в блестящих глазах была покорность, но, кроме нее, там было желание. Я медленно погрузил в горячий рот два пальца. Провел по мягкому языку.

– Соси.

Снова беспрекословное подчинение. Он обхватил мои пальцы губами и несколько раз качнул головой, посасывая.

– Хороший мальчик.

Я убрал руку и медленно провел по его шее, лаская кожу. Он стоял на коленях, с руками за спиной, такой покорный, весь мой. Я улыбнулся и наклонился, накрыл его губы, аккуратно поднял его с колен.

Сдернул с плеч испорченную футболку, а он переступил почти снятые джинсы. Мы пока молчали, каждый из нас наслаждался процессом. Я обошел его и встал сзади, поцеловал в плечо, несильно сжал ягодицы.

– Кого ты представляешь сейчас? – прошептал я ему на ухо, захватил мочку зубами, чуть оттянул.

– Мне не нужно никого представлять. Тот, кого я хочу – рядом.

Всхлип, но не от боли, а от переполняющего его желания.

Я плавно провел ему по рукам до кистей – разрешая расцепить руки. Прижался к нему. Нежно обнял одной рукой за талию, другой прошелся по горошинкам сосков. Мишель шикнул и откинул голову мне на плечо, я снова накрыл губами его шею.

Я не понимал, каким образом ему удалось подавить мою агрессию. Ведь раньше я вообще его не слушал, просто брал и делал что хотел с его телом, ломая и коверкая душу.

Я застыл.

– Люблю тебя. – Шокированно прошептал я в ушко парню, который плавился в моих руках.

Его выгнуло.

Говорят: любовь способна на многое, но я только сейчас осознал, что это не просто слова.

Я потянул Мишеля обратно к дивану и несильно стукнул по попке, заставляя залезть на него. Мой мальчик устроился на коленях и облокотился о спинку руками, раздвинул ножки, выставляя себя напоказ. Я улыбнулся и устроился чуть ниже, поцеловал половинку. Я не скажу, что действовал слишком мягко или нежно, мои действия были на грани. Прикусил кожу, руками немного раздвигая половинки, Мишель затаил дыхание. А мне совершенно не хотелось его разочаровывать, и я обвел языком его дырочку. Вознаграждением мне стал полноценный гортанный стон. Я ласкал его, покусывал и четко понимал – схожу с ума. Теряю рассудок от его стонов и нерешительных движений бедер. Я уткнулся в его расщелину и проскользнул немного языком внутрь, обвел по краю.

– Микки! – закричал Мишель и сам накрыл мои руки на своих ягодицах, раздвинул сильнее.

Это стало толчком для дальнейших действий, я отстранился и резко расстегнул свою ширинку, попутно стянул футболку. Меня трясло от нетерпения и четкого понимания, что если я сейчас не войду в него – кончу. Но Мишель соскочил с дивана и потянул меня в спальню, я зарычал.

А он заливисто рассмеялся и, не дойдя до комнаты совсем чуть-чуть, повис у меня на шее, страстно целуя. Я в шоке раскрыл рот, и он воспользовался моментом, проскользнул язычком, завлекая меня в танец страсти, я подхватил его под попку и толкнул дверь спальни, даже не думая сопротивляться ему. Это было так необычно, так завораживающе-прекрасно. Его язык в моем рту, его короткие ногти, царапающие мои плечи. Я опрокинул нас на кровать и тут же нашарил смазку, нетерпеливо сорвал крышку с тюбика и выдавил на его промежность, не прекращая поцелуй.

Мишель дрожал и немного сжимался, но я не спешил сразу ворваться в него и получить удовольствие, я медленно покружил пальцами вокруг колечка мышц и немного резко ввел в него сразу два. Почти сразу вытащил и оторвался от его губ, посмотрел на покрасневшее лицо, на помутневший взгляд и тихо прошептал:

– Больше не могу.

– Войди в меня.

Он сильнее раздвинул ноги, и я размазал остатки смазки по стволу, плавно вошел в его горячее тело.

Мы замерли. Я не знал, с чем сравнить эти ощущения, когда ты получаешь именно то, что хочешь, когда все твое существо четко понимает, что это только начало, и будет еще впереди фейерверк из удовольствия и страсти.

Я сделал первый толчок, выходя и резко врываясь в его податливое тело. Мой мальчик беззвучно открывал и закрывал рот, ловя пересохшими губами воздух и мои поцелуи. Выгибал спинку и цеплялся за меня, скользя по влажной коже.

Танец страсти, огонь желания. Я и представить себе не мог, что обычные ласки доставляют столько удовольствия.

– Сильней! – просипел он.

– Еще?

– Да, сильней!

Он доверял мне, я это чувствовал. Я выскользнул из него и мягко перевернул, шлепнул по ягодице, он вскрикнул и устроился поудобнее, оттопыривая попку. Это было самое эротичное зрелище, но я чувствовал, что играться я больше не хочу.

– Поиграем в другой раз, малыш. – И с этими словами я резко вошел в него на всю длину.

Стон был общий – на двоих один. Рычание, шлепки, кожа к коже, влажно и эротично. Он весь мой и только мой.

Кульминацию… я – не помню…

Я пришел в себя от нежных поглаживаний. Мишель наклонился и поцеловал меня в висок, прошелся губами по щеке до уголка губ. Я улыбнулся и запустил руку в его волосы.

Он накрыл мои губы, чуть покусывая нижнюю.

– Было так здорово. – Хрипло проговорил он. – И я благодарен Фоксу и Теду за то, что они вывели тебя. И я впервые смог достучаться…

Я шокированно смотрел в его сверкающие счастьем глаза. Света от прикроватного светильника было недостаточно, но даже в этом зыбком мире я видел его довольство.

– …до Микки. – Закончил он.

Я привстал и притянул к себе несопротивляющегося Мишеля.

– Значит, смог достучаться?

Он закивал, я прижал его к себе и легко стукнул по голой попе.

– Раньше у меня не получалось. Ты как будто уходил в свое подсознание, и я был просто инструментом для удовольствия… – легкий вздох.

– Если честно, сам не знаю, почему меня так задели слова твоих друзей.

– Сегодня накопилось просто, я же видел, что ты слишком задумчив и погружен в проблему под кодовым именем «Дорис».

– Возможно.

– Но ты не сорвался.

– Я снова заставил тебя плакать.

Нет, я не сожалел, я был немного расстроен этим.

И он понял, нежно потерся о мою грудь щекой.

– Это ничего не значит, потом было просто восхитительно.

– Понравилось? – уже улыбаясь, спросил я у его макушки.

– Очень. – Пролепетал он, а потом уткнулся в мою шею и тихо продолжил. – Я мазохист.

– Не думаю, просто тебе нравится делать мне приятно.

Он приподнялся и оседлал мои бедра.

– Обожаю делать тебе приятно, Микки. – Немного нахмурился и уже серьезно спросил:

– Мне завтра можно с тобой? Я хочу посмотреть, как ты утрешь нос этой Дорис.

Я улыбнулся и захватил пальцами одну из прядок его волос, погладил, заправил за аккуратное ушко.

– А как же твоя смена?

– Я позвоню и поменяюсь на вечер, таким образом, буду свободен и смогу поехать с тобой на предварительный просмотр.

Я чувствовал себя счастливым в этот момент, и все что смог – только кивнуть, он заулыбался и соскочил с кровати, побежал вниз. Я так понял, за телефоном.

А я улегся на постели и мечтательно уставился в потолок. Если честно, просмотр и сам конкурс волновали меня мало. Я уже решил, что, если Дори снова меня провалит, пойду в преподаватели.

Вернулся Мишель и залез под одеяло, устроился под боком и хрустнул яблоком. Я удовлетворенно вздохнул и положил руку ему на талию, прикрыл глаза. Аромат яблока и его кожи, что может быть лучше? Ничего…

Утром мы вскочили от звонка Эда, его сердитый голос сообщил, что я опаздываю, и если через полчаса не буду по указанному адресу, то могу забыть о международке вообще.

Мы быстро приняли душ и вызвали такси, пока я паковал костюм, Мишель кормил Морис.

Мы влетели в студию «Стиль-дэнс» – место, где был назначен просмотр, самая первая школа танца под руководством Дори, – за десять минут до назначенного срока.

Я отправил Мишеля искать Эда и сообщить, что его звезда на месте. Сам полетел в раздевалки.

– Фрейм? Ты что, обалдел! Твое выступление через пять минут… – ошарашенно посмотрели на запыхавшегося меня ребята из студии Эда.

– Вы прошли? – сбрасывая одежду и переодеваясь, осведомился я.

– Нет. – Грустно ответил мне Чарли, они с Флорой выступали в паре, я бы сказал – самая сильная пара в нашей школе. Я удивленно уставился на него. Флора подошла ко мне и помогла застегнуть рубашку.

– Чего удивляешься? Дорис сегодня не в духе, но там еще четыре представителя жюри, и она, по-моему, их уже достала, так что у тебя есть шанс представлять нашу студию.

Я выдохнул и отстранил ее руки от себя.

– Посмотрим. Не верю, что в парных вы не прошли…

– Поверь. – Уныло ответил мне Чарли. – Не пуха…

– Не нуждаюсь.

Они лишь улыбнулись и серьезно посмотрели мне вслед.

Я бежал по коридору и слышал уже начало своего трека.

Вылетел на площадку и, не смотря ни на кого, кроме моего мальчика, закружился. Он стоял рядом с Эдом и держал в руках яблоко. Когда он успел его взять с собой – я не знал, но это сразу отошло на задний план, как только я вскользь заметил ехидный взгляд Дорис.

Я улыбнулся и прикрыл глаза.

Моя индивидуальная искра! Мой огонь! Мое счастье! Моя любовь!

Музыка стала моей жизнью. Танец – Судьбой. Я верил в то, что смогу измениться для одного конкретного человека.

Я просто верил…

Я остановился, выровнял дыхание и серьезно посмотрел на членов жюри.

Лица четверых из них были непроницаемы, у Дорис все было написано на лице – она была довольна тем, что может повлиять на мою дальнейшую карьеру.

Я смотрел спокойно.

– Ну, что я могу сказать… – начала она, даже не пряча своего сарказма, но ее перебил молодой человек, сидевший с другого края стола.

– Дорис, я уважаю Вашу точку зрения, но здесь я увидел то, чего не увидел у других кандидатов предварительного конкурса. – Он внимательно смотрел на меня. – Ваше имя – Майкл Фрейм?

– Да. – Совершенно спокойно, без надрыва ответил я, он удивленно приподнял бровь.

– О чем Вы думали, Майкл, когда танцевали?

Я улыбнулся.

– О любви.

Он улыбнулся в ответ и поднял табличку с цифрой шесть.

– За любовь. – Улыбаясь, сказала пожилая женщина рядом с Дорис и тоже подняла шестерку.

В принципе, для прохождения мне хватит.

Но я спокойно ждал решения еще трех человек, точнее, двух, потому что Дорис уже сейчас подняла табличку с двойкой.

Рядом с ней вздохнул молодой человек и поднял пять.

– За опоздание. Любовь любовью, но опаздывать нехорошо.

Я улыбнулся шире.

Последний член жюри был блондином моего возраста, я знал его и раньше – это Стивен Брай. Победитель прошлого года.

Он долго смотрел на меня и вдруг фыркнул:

– Хочу посмотреть на тебя, Майки, в конце концов, в прошлом году ты не прошел… надеюсь, сейчас у тебя больше амбиций. – С этими словами он поднял шестерку.

Я фыркнул и поклонился, краем глаза заметив скривившееся лицо Дорис, но все мое внимание было направлено на улыбающегося Мишеля. Он сорвался с места и бросился ко мне в объятия.

За любовь.

Глава 10.

Наши парные все равно прошли, хоть и не дотянули по очкам, но по регламенту школу должны представлять одиночник и пара. Так что Флора и Чарли прошли. Конечно, это было совершенно не то же самое, что набрать баллы, но и это доставило им радость.

Я обнимал Мишеля за талию и чувствовал, как он слегка нервничал, теребил рукав моей олимпийки.

– Что случилось? – спросил я, когда ребята отошли с поздравлениями к Флоре и Чарли.

– Я перенервничал. – Ответил он, опуская голову.

– Мне не нужна была победа, и она досталась мне. Это закон.

– Ты не хотел выиграть?

Я прижал его к себе.

– Самая важная победа была у меня вчера.

Он вскинул голову, темные пряди упали на лоб, а в светлых глазах появилось неверие.

– Микки, ты серьезно?

– Да. Потому что я думал, что сорвусь и снова опущусь на тот уровень, который был у нас с тобой семь лет назад.

– Но этого не произошло.

– Да, но я думаю, что это не моя заслуга, Мишель. А твоя. Ты не дал мне сделать тебе больно, ты направил мой гнев и ревность совершенно в другое русло. И знаешь, я благодарен тебе за твои действия.

Он уткнулся мне в плечо и тихо выдохнул:

– Спасибо.

Когда мы зашли в квартиру, там горел свет. Я вспомнил, что должна приехать мама. За всеми этими событиями данный момент как-то вылетел из головы.

Мишель удивленно повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь, я лишь улыбнулся и взял его за руку, повел на кухню.

Морис сидела на столе и поедала хвост от рыбы.

Мама разговаривала по телефону:

– Риана, милая, я тебя прошу, не давай ему эту смесь. Нет, у него животик крутит очень сильно. Ну, зачем? – она помолчала и накрутила прядь волос на палец, как юная девочка сморщила носик. – Так, все, дай мне Джона. Привет, милый, я тебя умоляю, не позволяй моей дочери возиться с младшим внуком. Да! Спасибо, родной, один ты меня понимаешь.

И она отложила трубку, повернулась к нам.

– Микки, мое сокровище!

Следом я получил объятия. Самого дорогого мне человека.

У нас с мамой всегда были прекрасные отношения. Даже когда она разочаровывалась во мне, она никогда не показывала это окружающим. Нет, это не лицемерие – это настоящая материнская любовь.

– Здравствуй, мама. Как доехала?

– Прекрасно, и в этот раз я даже не попала в ужасающую пробку. И кстати, меня Кай подвез.

Я фыркнул.

– Только не говори, что это желтоглазое чудовище здесь?

Она легко рассмеялась и отошла от меня, присела на высокий стул.

– Нет, у него тут встреча с клиентом, и он потом подбросит меня назад.

Я выдохнул.

Мама перевела взгляд чуть левее моего плеча, я понял, что Мишель скромно стоит в дверях. Обернулся, он немного сжался, я вдруг почувствовал его боль и сделал шаг к нему, протянул руку. Он несмело вложил в мою руку свои прохладные пальчики. Я притянул его к себе и повернулся к маме.

– Мама, позволь представить тебе: Мишель, мой парень.

Он напрягся еще больше, но моя мать была всегда готова к такому повороту, я не один раз говорил ей о том, что мне нравятся мальчики.

– Мишель, это моя мать – Мариам.

– Очень приятно, мадам. – Он попытался улыбнуться, но выходило плохо, он начал немного дрожать.

– Никаких «мадам». – Улыбнулась моя мама, и встала, подошла к нему.

Я не отпускал его руки, а Мишель вцепился в мои пальцы.

– Мариам или Риа, как тебе больше нравится. Микки, ты чего его так запугал – я же добрая мама.

Мишель открыто улыбнулся.

– Давайте, присаживайтесь, я привезла вам кое-что вкусное от Этьена и Дрея. Ох, эти искусники в кондитерском деле… божественные пирожные.

Мама взяла за руку Мишеля и усадила за стол. Она еще много чего говорила, нахваливала Дрея Брауна и его деда, а мой мальчик слушал и улыбался.

Я же следил за тем, как он постепенно расслабляется, как улыбка становится более естественной, как он начинает смеяться.

Я прислушивался сам к себе и понимал, что немного ревную его. Осознавать это было тяжело и неприятно. Все больше мне импонировала мысль запереть его в спальне и не выпускать из дома. Чтобы вот такой его улыбки, с ямочками на щеках и искорками радости в глазах, никто не видел. Никто, кроме меня.

– Микки, как предварительный конкурс? – вдруг спросила мама.

Морис, наконец, слопала рыбий хвост и прыгнула ко мне на колени, я погрузил пальцы в ее мягкую шерсть. Она заурчала.

– Прекрасно, прошел. – Ответил я, не отрываясь смотря на парня напротив меня.

Мишель аккуратно отламывал от тирамису и подносил нежный кусочек десерта к губам. Я понял, что у меня стоит, облизал губы.

Мама кашлянула.

– Ты обычно более эмоционален, если дело касается Дорис.

Я перевел на нее непонимающий взгляд.

– Дорис. – Повторила она.

Кошка спрыгнула на пол и вальяжно потопала к себе.

– Знаешь, на сегодняшнем просмотре был ее прошлогодний протеже. И он поставил мне шестерку.

Я проводил взглядом Морис и вернулся к просмотру шоу «Мишель и тирамису»

– Ох, если они до сих пор вместе – это был такой щелчок по носу старушке Дори. Как зовут его?

– Стивен Брай. – Машинально ответил я, снова пожирая взглядом моего Мишеля.

– Стивен… ах, тот мальчик в лиловом костюме… одиночный. Помню. Но мне казалось, Стивен достаточно умный мальчик, чтобы не попасться в сети к паучихе Дори.

Я увидел, что мама еле сдерживается от смешка, и понял, что мои взгляды не остались незамеченными.

Мишель отложил ложечку и как-то грустно посмотрел на пустое блюдце, я облизнулся еще раз и подставил ему свое. Он схватил ложку и снова погрузил ее в свежий десерт. А я наслаждался зрелищем. Его аккуратными движениями, его губами, обхватывающими ложечку, тонкими пальцами и удовлетворенным взглядом.

– Возможно и так, но он попал, и из зависимости его может спасти только другой фаворит. – Я хмыкнул. – Но он не выглядел несчастным.

– Это все сплетни, Микки, я приехала не обсуждать с тобой эту паучиху. Мишель, солнышко, ты нас извинишь, мне нужно поговорить с сыном наедине. Мишель недоуменно качнул головой.

А я лишь подивился маминой проницательности.

– Конечно, я могу выйти. – Он уже привстал, когда она накрыла его руку.

– Не волнуйся, мы поговорим в кабинете, а ты можешь и дальше наслаждаться пирожным.

Она вышла первой, а я наклонился через стол и прошептал:

– Я хочу тебя в этом восхитительном десерте.

Он ойкнул, а я накрыл его сладкие губы. Резко, сильно, показывая, насколько я возбужден и как мое тело жаждет его. Он ответил сразу, раскрываясь, подчиняясь.

– Чуть позже.

– Я хочу сходить в ванну, можно? – тихо спросил он, облизывая губы.

– Безусловно, и я даже присоединюсь к тебе. Чуть позже… – я последний раз чмокнул его в сладкие губы и прошел в кабинет.

Мама сидела в кресле с каким-то задумчивым видом.

– Красивый мальчик.

Я присел на край рабочего стола, я мало пользуюсь этим помещением и давно хотел переделать его, но пока не придумал, под что использовать.

– Мам, говори лучше сразу.

– Я не сомневаюсь в твоем вкусе, Микки, но он слишком зажат. Это бросается в глаза. Почти такая же реакция была у Дрея на тебя, это наводит на мысли.

– Мама…

– Не перебивай. – Она стала серьезной. – Я всегда относилась с пониманием к тебе и твоим увлечениям, но после той реакции Дрея я долго собиралась его спросить, что вас связывает. И спросила. – Она повернулась ко мне. – Мы с отцом отправляли тебя в то заведение не для того, чтобы ты реабилитировался за счет других людей. Я не стану читать тебе нотации, я не из таких мамаш, но скажу: то, что поведал мне Дрей, не понравилось мне, Микки.

– Это другое, мама. – Я повернулся к окну и тихо продолжил. – Я сломал этого мальчика. Окончательно. Своими необдуманными действиями, своей злой иронией, грубостью. Ты права – я в его глазах чудовище, но сейчас это уже неважно. Сейчас все по-другому.

– Микки, ты уверен в том, что этот забитый мальчик относится к твоему присутствию рядом «по-другому»?

– Он любит меня. – Я редко когда скрывал от матери такие вещи, она прежде всего мне друг.

– А ты?

– Я сказал, что люблю.

– Но на самом деле?

– Люблю. – Я спокойно посмотрел ей в глаза, моя мать сидела в кресле и улыбалась.

– Знаешь, отодрать бы тебя ремнем! – воскликнула она. – Я за полчаса общения с ним поняла, что он совершенно несчастное существо, но в нем есть такая ивовая веточка. Гибкая, тонкая, но прочная. Его не сломать так просто, он слишком настрадался… Ох, ладно, совет вам да любовь.

– Мам, ты меня для этого позвала? – рассмеялся я.

– Нет, для того, чтобы ты не сожрал его вместе с десертом и ложкой… – она встала с кресла и подошла ко мне. – Микки, ты у меня неплохой мальчик, я в это верю не потому, что я твоя мать, а потому, что это так и есть. Но ты просто обязан сделать счастливым этого мальчика. – Она обняла меня. – Пойду, пройдусь по магазинам, да и с Каем тебе лучше не встречаться. Он все еще зол на тебя.

– Я, между прочим, уехал из города, чтобы с ним не сталкиваться, когда они все вместе приезжают к племянникам в гости. – Насупился я.

– Ой, не рассказывай мне байки. Знаю я, кто тебя вынудил уехать… Вот же упрямый парень. Но знаешь, я смотрю на них и понимаю, что между ними действительно любовь, глаза так и горят, а как они нежно держатся за руки…

– она вздохнула. – И еще кое-что, Микки… у него точно такой же взгляд на тебя.

Я улыбнулся и обнял ее. Проводил до двери.

Она пообещала, что приедет еще на следующей неделе и, конечно, на конкурс.

Я тихо открыл дверь ванной комнаты. Я чувствовал свое нетерпение, но старался продлить момент. Мне хотелось накинуться на него и действительно сожрать, но также хотелось доставить удовольствие и ему. Тому парню, который, похоже, затронул нужные струнки в моей душе. И не только в моей.

Он лежал в ванне с закрытыми глазами, я опустился около нее на колени и опустил руку в горячую воду. На губах у Мишеля появилась нежная улыбка.

– Микки. – Не открывая глаз, произнес он, немного раздвинул ноги, я ввел в него палец. – Мпх…

– Не открывай глаза. – Тихо приказал я.

Он лишь вцепился в бортик ванной.

– Приятно?

– Да. Твоя мама?..

– Очень понятливая мама. Не волнуйся, она ушла, и кстати, ты ей очень понравился. – Я медленно кружил внутри него, гладил стеночки, Мишель облизал губы и еще немного расставил ноги.

– Микки… глубже.

Я понял, что самоконтроль летит к чертям от этой просьбы. Рыкнул. Убрал руку совсем и скинул футболку и джинсы. Переступил бортик ванны, Мишель, не открывая глаз, встал на колени и приоткрыл губы.

– Мой мальчик. – Прорычал я, поглаживая его по щеке.

– Можно? – с придыханием спросил он, касаясь кончиками пальцев моего члена.

– Пока нет. Я хочу поиграть с тобой.

– Все, что захочешь.

Я никогда раньше не мог подумать, что он сам будет подчиняться мне. Это было намного приятней, чем брать силой. Это заставляло меня грезить им еще больше.

– Встань.

Он медленно выполнил приказ.

Я обнял его мокрое, распаренное тело, заскользил руками по влажной коже. От него тонко пахло кокосом. Я уткнулся в его шею.

– Сможешь держать глаза закрытыми или лучше завязать?

– Завяжи. – Тихо ответил он.

Я отстранился и вытащил пояс от шелкового халата, он был не слишком широкий, и я завязал ему глаза, обмотав его вокруг головы пару раз. Провел пальцами по приоткрытым губам и медленно ввел их в горячую глубину.

– Не холодно? – Дал ему облизать мои пальцы. – Молодец.

Я медленно трахал его в рот, а второй рукой водил по бедру. Он держался за меня и от каждого моего действия сжимал пальцы на моем боку, чуть-чуть царапая кожу.

Я сам сел на колени и убрал руку от его рта. Заскользил по коже к бедрам, поцеловал впадину пупка, мягко вобрал головку члена в рот, причмокнул. Мишель вцепился мне в плечи. Я немного резко схватил его кисти и завел их ему за спину. Отстранился.

Он так и стоял – с руками за спиной, с повязкой на глазах и с возбужденным членом. Я знал, что не хватает чего-то, размотал пояс и перевязал мокрым шелком основание члена, теперь его движения головой будут немного фиксированы. Мне нравился этот вид.

Я включил прохладный душ и спустил немного воду. Мишель стоял, не двигаясь, и всякий раз, когда он немного крутил головой, пояс перетягивал основание члена, принося ему приятный дискомфорт. Он прикусил губу, я мягко хлопнул его по попке, он застонал оттого, что попытался выгнуться, но пояс халата не дал ему.

– Лишние движения приносят незабываемые ощущения. – Я улыбнулся, смотря, как его щеки заливаются краской. – Ты прекрасен.

Он сглотнул.

– Я подумал о секс-игре. Как ты на это смотришь?

– Какой?

Удар по ягодице.

– Положительно.

– Хороший мальчик. – Я развязал пояс и несильно обмотал им его тонкую шейку.

– Микки… мокрые следы останутся на полу. – Прошептал он.

Я переступил бортик и подал ему полотенце.

– Вы великодушны, хозяин.

Я не смог удержаться, накрыл его губы, он прижимал к себе полотенце, но не прикрываясь им, как щитом.

Я помог ему выбраться и снова поцеловал.

– Вытрись.

Он поставил ногу на край ванны и от кончиков пальцев медленно провел полотенцем по внутренней части бедра к внешней, по колену. Я наклонился и накрыл губами коленку, намотал конец пояса на руку. Немного потянул. Мы были возбуждены до предела, но каждый из нас играл свою роль. Мой послушный, сексуальный, красивый мальчик.

– Сделаешь для меня все? – тихо прошептал я.

– Да, хозяин.

Мммм, как же это звучит! И мебель в кабинете как раз подходит к этому прекрасному случаю.

Я подождал, пока он закончит меня соблазнять полотенцем, и вывел моего мальчика в гостиную, провел по коридору к кабинету. Я не тянул за пояс, служивший ему поводком, он просто шел сам, но этот атрибут был неотъемлемой частью игры. Я оставил его около стола, прикрыл окно, чтобы не было холодно, и улыбнулся, увидев его блестящие глаза.

– Я сейчас вернусь, не двигайся.

– Да.

Я мягко провел по его бедру рукой и вылетел из кабинета, поднялся в спальню и подбежал к шкафу. Все тряслось от нетерпения, от возбуждения и вседозволенности. Он так покорен, черт-черт!

Схватив пакет и покрывало, я вернулся к кабинету, отдышался и плавно вошел.

Мишель стоял там, где я его оставил. Дышал так же ровно, скрывая все свои чувства. Но я видел по расширенным зрачкам и трясущимся рукам, что он точно так же жаждет действий, как и я.

Я подошел к нему и развязал пояс халата на горле. Отбросил. Открыл пакет и вытащил оттуда милый ошейник с толстой цепью. Аккуратно, стараясь не поранить его, я надел на тонкую шейку кожаный ошейник, а цепь оставил свисать вдоль тела.

Мишель поежился.

– Холодно?

– Нет.

Я нежно провел подушечками больших пальцев по бусинкам затвердевших сосков, он закусил губу.

– Так меня хочешь?

– Да, хозяин.

Я еле слышно рыкнул и снова полез в пакет.

– К столу, лицом вниз, руки за спину.

Он медленно, покачивая бедрами, подошел к столу и лег на него грудью, поежился.

– Приподнимись. – Когда он выполнил, я подложил на прохладную поверхность покрывало, которое захватил из спальни. – Не волнуйся, холодно быть не должно, у меня на тебя большие планы.

Он ничего не ответил, он точно знал, что нужно и когда. Я сам его учил всему. И сейчас мы испробуем это, но в более мягкой форме. Так, чтобы у нас у обоих осталось приятное впечатление от вечера, проведенного в этом кабинете.

Я извлек из пакета смазку и несколько интересных штучек. Вообще, я не слишком большой любитель игрушек, предпочитаю немного другой вид секса, но сейчас, видя его таким, мне хотелось посмотреть, как он будет реагировать на мои действия.