Текст книги "Танец (СИ)"

Автор книги: Melara-sama

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Так?

– Да. Молодец, у тебя получается лучше с каждым разом. А особенно мне нравится вот это. – Я сжал его голую ягодицу под рубашкой. – Буду завтра вспомнить этот эпизод во время танца.

– Я буду волноваться.

– Не обращай внимания на Стивена, ему нужны дивиденды и он паникует. Поворот.

Мы не скользили по паркету, так как оба были босиком, но я чуть приподнял его и сделал поворот, поставил на пол.

Скользя руками по его телу, Мишель выгнул спину, обнял за шею, сильней вжимаясь в меня.

– Все равно буду нервничать и переживать.

– Лучше поболей за меня, и я обязательно выиграю.

– И это тоже, любимый, – прошептал он в мои губы.

Я ухмыльнулся и чуть потянул его за ошейник, еще раз крутанул и прижал к спинке дивана, подсадил.

– Хочу сделать с тобой нечто неприличное.

– Все что захочешь, хозяин.

Я рассмеялся и приподнял его ноги, сам опустился на колени и плавно вобрал в рот его яички.

Сегодня у нас был замечательный день, я старался ни о чем не думать, делать только то, что хотелось в данную минуту, ласкал его, иногда прерываясь на телефонные звонки и еду.

Сейчас мне хотелось кульминации вечера, и я решил, что можно подарить Мишелю незабываемый оргазм.

Ласкал его нежно и не спеша, под медленный ритм мелодии, льющейся из колонок.

Тихий стон и я перешел языком на маленькую розовую дырочку, Мишель тихонько отстранил меня и перевернулся на спинку животом, чтобы не упасть и расслабить руки, я хмыкнул и снова припал к нему с лаской.

Он стал потрясающе чувствительным, открытым и совершенно умопомрачительно сексуальным.

Раздвинул свои ягодицы, помогая мне сильнее проникать в себя языком.

– Микки, это просто великолепно, я так это люблю, пожалуйста, еще!

Я уткнулся лицом и кончиком языка ласкал, по краю, пульсирующее отверстие. Да!

Он начал толкаться и тереться об меня, его вкус поражал и звуки, которые вырывались из розового рта, возносили меня на вершину. Восторг от ласк давал возможность определить степень его зависимости от них. Как только я отклонялся, он вскрикивал и просил вернуться, повторяя, что скоро-скоро.

– Да! Да! – я нырнул чуть ниже и успел выпить его.

Отстранился и, развернув его, впился в искусанные губы.

Когда мы приняли душ и ложились, Мишель тихо прошептал:

– Это был лучший день в моей жизни.

– И в моей, любимый.

На нем все еще была моя рубашка и мой подарок, который, даже во сне, он поглаживал кончиками пальцев, а я обнимал его и старался не думать об его настырном отце, о глупом Испанце и о проблемах с кошками Фокса.

Утро как всегда началось с Эдварда.

– Майки, я тебя прошу, не опаздывай и будь осторожен.

– И тебе Стив все уши прожужжал про угрозу моей жизни? – зевая, спросил я.

– Дионисио Герин имеет взрывной характер, но наш соперник из Шотландии еще интересней, Майки.

– Так, Эд, давай не с утра, все что хочешь выслушаю, непосредственно, перед выходом на паркет, и про горячую Испанскую кровь, и про взрывной Шотландский характер.

– Ладно, до встречи, – и повесил трубку.

Я потянулся и, наконец, протянул руку, нащупывая пустоту.

– Мишель? – позвал я.

Послышались шаги, и он вошел в комнату уже одетый и с подносом в руках.

– Доброе утро, Микки, я решил приготовить завтрак.

– Иди сюда, лучшее начало дня – это ты рядом.

Он поставил поднос на прикроватный столик и присел рядом, наклонился, чуть вытягивая шейку, и я с улыбкой смотрел на ошейник.

– Мне очень нравится. – И снова, как много раз уже, по нему пальчиками и с очаровательным румянцем на щеках к моим губам. – С добрым утром.

– Что на завтрак? – отрываясь от его мягких губ, спросил я.

– Яблочный джем твоей мамы и тосты, еще я сделал яичницу с помидорами и ветчиной и, конечно, кофе.

– Хорошо, что яичница с ветчиной и помидорами, а не с яблоками. – Мы рассмеялись.

– Я хотел, но потом подумал, что за это ты меня отшлепаешь. – И так он это сказал, что я сразу понял – хочет.

– Вечером или же скорее завтра утром, а то боюсь, журналисты опять не дадут мне исполнить твое желание.

– Я подожду.

Я встал и направился в ванную, но увидел, уже прикрывая дверь, как Мишель погрустнел.

Я прекрасно знаю причину этой внезапной грусти. Его отец. Его напор и его предложение.

Собственно, откуда я все это знаю?

Он разговаривал по домашнему телефону с отцом, а я не удержался и подслушал пару разговоров, но мне хватило, чтобы понять, чего хочет мистер Тикс.

Не получит.

Обещаю.

Машина не завелась, и пришлось дожидаться такси. Мишель нервничал и постоянно кусал губы, Эд пару раз нарвался на мое крепкое слово и больше не звонил, как только мы влетели в здание, где проходил Международный конкурс, меня обступили журналисты, и Мишелю пришлось отойти в сторону.

Я пытался не рычать и Эд подоспел вовремя.

– Майки, я же предупреждал – быть осторожным! – завопил он, как только мы оказались в комнатке для переодевания.

Мой парень тихо сел в кресло и старался не мешать.

– Ты считаешь, что машина не завелась из-за заговора Испании что ли? – фыркнул я.

В комнату влетел Стивен:

– Слава Богам, ты приехал!

– Да, что случилось? – они оба были на взводе.

– Полуфинал Международного конкурса начался семнадцать минут назад! – в один голос гаркнули они.

– Это еще почему!? – я даже выронил рубашку.

– Дорис перенесла время, не уточнив его ни с кем! – Стив заломил руки. – Только учредители и спонсоры, и конечно те, кто должен был знать – в курсе, но, ни я, ни ты с Касараги не узнали о смене времени.

– Ты мне сейчас хочешь сказать, что Ена Касараги еще нет?

Стив покачал головой.

– Мишель, позвони Фоксу, он должен быть в курсе, где этот япошка! Я хочу танцевать в финале только с ним!

– Испания уже выступила, сейчас очередь Шотландии, потом Ен…

– Раз Дори можно вносить незапланированные изменения в наши графики, то и я могу выступить вместо Ена, чуть сдвигая его, нужно просто предупредить обслуживающий персонал и музыкантов…

– Микки, Ен и Фокс едут, но там пробка, – робко прервал меня Мишель.

– Отлично! Значит, вперед на амбразуры Дорис! – прошипел я.

Было даже забавно, я нашел способ выплеснуть свою ярость.

Глава 19.

– Подожди, Фрейм, не торопись. – Остановил меня Стивен. – Ты забыл, у нас еще парные.

– Перед Касараги пара из школы Мэрфи. – Немного нервно продолжил Эд. – Так что будем прыгать на амбразуры только в том случае, если Ен будет слишком опаздывать.

Я кивнул и повернулся к тихому Мишелю:

– Мишель, встреть, пожалуйста, лисичку и японца, и проводи их сюда. И куда смотрит его тренер, интересно мне знать?

– Мистер тренер занят, его отвлекает секретарь Дорис, очень, я тебе скажу, красивая ципа, только боюсь, что ты не оценишь, Фрейм.

– Ты когда нервничаешь, нравишься мне намного больше. – Хмыкнул я, застегивая рубашку.

– Приму за комплемент.

– Констатация факта, не более.

– Майки, ты точно готов, что-то мне не нравится твой настрой. – Встревожено проговорил Эд.

– Эдвард, всё хорошо, это всё личное. Наши пары прошли?

– Нет. – Печально ответил Эд. – Только ты. И это твое личное меня беспокоит еще больше… – с намеком проговорил он.

Я снова хмыкнул и, наконец, застегнул рубашку и надел пиджак с пламенем на спине. Подошел к зеркалу и взглянул на свое отражение.

В нем был я. Да, именно я, такой, каким всегда представал перед публикой, таким, кого ждали там, на паркете, я прикрыл глаза и улыбнулся нежной и чуть манящей улыбкой.

Мишель и его гладкая кожа. Я чувствовал её под пальцами, вдыхал её аромат, мне хотелось быть рядом, и я открыл глаза.

Стивен и Эд смотрели на меня с восхищением.

– Теперь я понимаю, что означает твоя фамилия, Майки. – Немного хрипло проговорил Стив. – Я должен идти, хотя, если честно, меня там никто не ждет, Дори объявила о том, что я задержусь по неизвестным причинам… – он ухмыльнулся. – Сюрприз!

Когда мы с Эдом остались наедине, он повернул меня к себе и обнял. Я не сопротивлялся – это был необходимый ритуал.

– Ты для меня больше, чем просто ученик, ты для меня намного больше. И в этот день полуфинала твоего триумфа, я хочу тебе сказать слова благодарности. Спасибо, Майки, за то, что ты именно такой, за то, что нашел свое пламя.

Он отступил и похлопал меня по плечу, вышел.

Это тоже было своеобразным ритуалом.

Я стоял посреди маленькой комнатки и старался ни о чем не думать, но мысли возвращали меня к тому разговору с Аланом, и я все время прокручивал ответ Мишеля.

«Папа, я должен подумать»

В тот момент я хотел ворваться в кабинет, выхватить трубку и заорать, что не отдам его, но какая-то неведомая сила, в лице Морис, остановила меня в шаге от двери.

Я передернул плечами.

Он важен для меня и если он захочет уйти, я, в своей эгоистичной любви, не отпущу его, возможно, даже сломаю еще раз.

Я прикусил губу и покачал головой. Сейчас мне нужно думать о своем выступлении, а не о своем парне и его отце, но все мои мысли крутились вокруг этого, и было трудно сосредоточиться.

Я проиграл музыку в голове и перебирал пальцами в такт собственной мелодии. Меня ждет славная тачка на том конце, я уверен, что Касараги тоже.

Когда я вышел в коридор и уже подходил к красной занавеске, в начале его показался Ен и Фокс, Касараги раздевался прямо на ходу, его тренер краснел и бледнел, но бежал рядом.

Мой мальчик нес вешалку с костюмом, а Фокс туфли.

– Привет, Фрейм, думал, что я не успею? – запыхавшись, спросил Ен.

– Надеялся, – спокойно ответил я.

Тренер Ена что-то лепетал по-японски, всплескивая руками, Ен остановил его одним жестом.

– Йоджи, дай мне перевести дух! – нахмурившись, отчеканил Касараги, я улыбнулся.

Потом он спокойно закончил переодеваться, и Фокс застегнул ему пуговички на рубашке.

– Ты великолепен и ты лучший, мы сделаем эту парочку, и Микки купит тебе вишневую тачилу! – в восторге прошептал блондин своему экзотическому парню.

Я краем глаза заметил, как Ен сжимает пальцы Фокса и аккуратно целует в скулу. Тренер делал вид, что его здесь нет.

Касараги отстранился от Фокса и подошел ко мне:

– Спасибо, – просто сказал он.

– Не за что.

– Всё, Ен, сейчас твое выступление! – взволнованно поторопил его тренер.

Я смотрел, как Касараги выходит на паркет и как Дорис морщится от досады.

– Хм, наш Огонек. – Услышали мы голос чуть позади.

Я обернулся и столкнулся с презрительным взглядом представителя Испании. Дионисио Герин был настоящим представителем своей страны. Смуглый, кареглазый и наглый. Эти его карие глаза ощупали меня с ног до головы, я ухмыльнулся. – Очень приятное зрелище, если забыть на мгновение, что мы соперники.

– Хм, учитывая то, что я не считаю Вас соперником, сеньор Герин, мне совершенно не льстит Ваше мгновение. – Вкрадчиво ответил я.

– Не считаешь? – хмыкнул он. – Мое выступление оценили по достоинству.

– У каждого свое достоинство.

– И ты, конечно, считаешь себя лучшим, Фрейм? – насмешливо.

Все, кто был в коридорчике, замерли, и даже тренер Ена смотрел на нас с открытым ртом. Все эти закулисные интриги и игры были мне знакомы, хотя участвовал я в них редко, да и такие большие конкурсы не посещал.

Но этот наглый взгляд на моего парня проигнорировать не смог, раз мне не суждено отыграться на Дори, я отыграюсь на ее новом фаворите.

Что-то часто она их меняет? Стареет что ли?

– Почему я должен считать себя лучшим, я им и являюсь.

– Ну, и самомнение! – восхищенно и едко одновременно.

– Воспитание. – Я ухмыльнулся.

– Скорее полное его отсутствие. Но во вкусе не откажешь.

– Здесь мы соревнуемся не в том и не в другом, а в изящности движений и способности воспринимать окружающий мир, мир, так сказать, внутренний, часто не соответствует оболочке, на Вашем же примере доказываю свои слова, сеньор Герин. – Я развернулся и притянул Мишеля к себе, пусть в моем жесте была толика собственнических ноток, мне было глубоко плевать, что кто подумает.

– Надеюсь, ваше с Касараги пари он выиграет. – Фыркнул испанец.

– Сомневаюсь. И спасибо, что не желаете мне удачи, она мне не нужна, потому что мой талисман всегда со мной.

И я накрыл мягкие, сладкие губы моего Мишеля.

Эд откашлялся, тренер Ена задохнулся, Фокс тихо рассмеялся. А я таял от доверчиво открытых губ и мягкого языка мне в ответ.

Ен вошел обратно под аплодисменты многочисленной публики:

– Ну, что, Майки! Сделай лучше! – пропел он.

Ему на шею прыгнул радостный Фокс.

Я же оторвался от губ моего парня и увидел кривую усмешку испанского представителя, мне было глубоко наплевать, я был настроен на победу.

И выходя на паркет, точно знал – она моя.

Оценки оказались ожидаемыми и мы с Еном Касараги вышли в финальный тур. Он был рад до безумия и все тискал Фокса, я видел по глазам блондина, что он не против и, кажется, все решил.

Праздновали в японском ресторане, и Ен лично учил Фокса, как нужно правильно кушать палочками. Тот восхищенно открывал рот и смеялся, как ребенок.

Счастье в забытье? Возможно.

В этот раз Эд избавил меня от журналистов, но от семейного поздравления не смог:

– Поздравляем! Поздравляем! – воскликнули Риана и мама в один голос, приближаясь к нашему столику.

– Спасибо, – я встал поприветствовать их.

– Мы не надолго, сынок, оставили детей на Дрея, а ты знаешь, он очень хороший, но учитель из него не очень. – Засмеялась мама, обнимая меня.

– Представляю.

– Привет, Мишель. – Обняла его Риана.

Он обнял ее в ответ и чуть покраснел, все остальные тоже были удостоены объятий моей сестры и матери.

Через полчаса женщины семейства Фрейм и Вилсон убыли, Мишель вздохнул с облегчением.

– Мишель, странная такая реакция на будущую тещу. – Подколол его Фокс.

– У нас произошло нечто такое… – начал он.

– О, представляю, и надеюсь, ты так краснеешь не потому, что вы с Майки трахались в ее спальне? – рассмеялся он, но увидев, как Мишель залился краской, расхохотался громче. – Не может быть!

– В ванной. – Пискнул Мишель.

Я обнял его, и он зарылся лицом в мою рубашку, обнял руками за шею и задышал часто-часто.

– Достаточно уже вгонять его в краску, Фокс. Лучше расскажите, что вы решили по поводу переезда? – я понял сразу, что попал в больную тему.

Фокс погрустнел, а у Ена на лице вдруг образовалась Антарктика. Но по его непроницаемому, холодному взгляду я понял, что они еще не разговаривали серьезно и откладывали, как могли, этот тяжелый разговор.

– Майк, это личное дело, – начал было Фокс.

– Правда? Странно, то ты кричишь на всю улицу, что желаешь пристроить своих кошек, потому что уезжаешь в далекую Японию, то это личное…

– Майки, – попытался он снова.

– Я понимаю, что трудно и иногда даже невозможно сделать такой шаг, но ты-то, Ен,… не ожидал.

– Я даю выбор человеку, который мне небезразличен. – Спокойно, как обычно, проговорил Касараги.

– Выбор между чем? – тихо спросил Мишель. – Я думал, что ты выбрал.

– Да, но это сложней, чем просто пристроить с десяток кошачьих. – Опустив голову, ответил Фокс.

– А дело случайно не в Тедди?

Они снова разговаривали вдвоем, как уже было раньше, Мишель отстранился от меня и хмуро смотрел на нерадивого друга.

Фокс сглотнул.

– Нет, дело не в нем, а во мне самом! – вдруг вскочил он с места.

– Тихо. – Немного строго остудил Касараги.

Фокс повернулся к нему и на грани слышимости прошептал:

– Ты же сказал, что у меня есть время? Ты же обещал, что я смогу решить сам? Я пока не могу, мне сложно, я ведь вижу его каждый день, он… понимаешь?

Я смотрел, как в глазах Ена промелькнуло нечто с родни разочарованию, но быстро ушло, он обнял Фокса за талию и потянул к себе на колени.

– Опять же, место не подходящее и разговор я этот планировал в пятницу, непосредственно перед финалом. – Он вздохнул и ринулся в пучину, как настоящий самурай. – Я люблю тебя, лисенок. И если ты захочешь, смогу сделать счастливым, ты не будешь нуждаться ни в чем, и даже твои любимые кошки могут поехать с нами, я устрою.

Я улыбнулся.

Выбор? Хм, а ведь иллюзорный выбор тоже бывает. И в этот исторический момент я видел, как глаза Фокса расширяются от осознания действительности, и он обнимает своего экзотического бой-френда и тихо спрашивает:

– Не шутишь?

Я затыкаю готового рассмеяться Мишеля поцелуем, и мы отчетливо слышим тихое:

– Нет.

– И кошек возьмешь? – уже другим тоном.

– Возьму.

– Поеду.

– Замечательно.

– Знаю.

– Заткнись.

– Целуй.

Мы с Мишелем тихо встали и покинули ресторан, предварительно расплатившись за ужин, а то эти любители кошек забыли бы.

Дома меня тоже ждал сюрприз в виде Мишеля, который мялся и краснел, но всё же поборол свою природную стеснительность и тихо попросил:

– Хозяин кое-что обещал мне…

– Хозяин помнит. – Бросая куртку на пол, ответил я.

Он опустил глаза и еще тише спросил:

– Принести?

– Давай, и разденься сразу. Знаешь, что оставить?

Он лишь кивнул и убежал наверх.

Я же расстегнул рубашку и молнию на джинсах, расслабленно устроился на диване, предварительно отключил все телефоны, не хочу, чтобы нам помешали ненужными звонками.

Пока его не было, я старался взять себя в руки и не думать о том, что будет в субботу.

Нет, меня не пугал конкурс, меня пугало другое, я знал, что Алан назначил встречу Мишелю прямо перед финалом, и ждет от него ответ.

И я все еще не узнал об этом от моего парня. Бесило сильно. И даже танец не помог выплеснуть эти эмоции на публику. Не радовало.

Злило.

Мишель спустился и замер около лестницы.

– Иди сюда, – прошептал я.

В его руках была плетка, средней жесткости, с маленькими мягкими бусинами, значит, мой мальчик хочет больше ощущений. Хорошо.

– Микки, куда мне встать? – тихо-тихо и голову опустил.

На шее и на ноге мой подарок, и я облизал губы от предвкушения этого вечера.

– В кресло, лучше на колени и ноги раздвинь, хочу видеть тебя.

Он сглотнул и подошел к креслу напротив, устроился на нем и медленно провел плетью по промежности, я ухмыльнулся.

Встал с дивана и подошел к нему, перехватил запястья и немного резко свел за спиной его руки.

Я не устал и не был утомлен прошедшим днем, мне хотелось его, и я не смог бы отказать себе в этом.

Мягко укусил округлое плечико и забрал плетку, он не напрягался, а только начал дышать чаще, шире развел ноги и прогнулся в спине.

Первый удар был как наркотическая доза, я без конца облизывал пересыхающие от желания губы, и когда на бледной коже появились первые следы, думал, что кончу.

Мишель не вскрикивал, а только тихо поскуливал, и уткнулся лицом в обивку кресла, видимо, закусил материал, я продолжал то мягко, то хлестко стегать его кожу.

– Аааа! – его выгнуло.

Я отбросил плетку и схватил его за волосы, легко стащил на пол и уткнул в свой пах. Он был весь на взводе, с губы капала слюна вперемешку с кровью от прокушенной губы, глаза шальные, но всё это я увидел лишь мельком. Он все также держал руки за спиной и когда я немного отстранил его, схватился зубами за материал моих расстегнутых джинсов, пытаясь дотянуться до самого желанного сейчас.

Я немного ослабил руку, и Мишель стянул с меня белье и высунул язык, дотронулся до головки моего члена.

– Сидеть, – тихо приказал я.

Он ошеломленно остался сидеть на коленях, смотрел на меня во все глаза, и в этих глазах было пламя нашего желания.

Я стянул джинсы вместе с бельем и остался в рубашке, он сглотнул и открыл рот.

Сильным толчком внутрь этого шикарного тела, я сходил с ума от распирающего меня восторга.

Мишель тихо ойкнул, когда я немного толкнул его обратно к креслу, продолжая трахать ненасытный рот.

– Мхммм.

– Знаю.

Не нужно было слов, только взгляд и я уже понимал, чего он желает.

Медленно отстранился и снова взял плетку, провел по его раскрасневшимся щекам, мягко по шее, к соскам, он выгибался за ней и я снова облизал губы.

Сейчас в нашем мире мы были только вдвоем, и нам никто не был нужен. Будет ли так после его встречи с Аланом? Я не зал. И знать не хотел.

– Микки.

Мягкий удар по груди, тихий стон.

– Как нужно?

– Хозяин.

– Молодец.

– Пожалуйста.

– Введи ее в себя. – Хрипло приказал я.

Он не смотрел недоуменно, он просто взял плетку и прямо как сидел, на коленях ко мне лицом, чуть раздвинул ноги и медленно ввел в себя ее рукоять. Я сглотнул.

Мишель запрокинул голову и отрыл рот, а я накинулся на его губы, посасывал язык, и неистово шепча:

– Трахай себя, трахай, мой любимый.

Я почувствовал, как он с силой вводит в себя рукоятку и его тело начинает дрожать, подхватил и устроил в кресле, отбросил плетку и сам, резко и сильно, на всю длину в его горячую глубину.

Мир взорвался миллиардами цветов и главный из них был нежный серо-голубой цвет его глаз.

Я укачивал Мишеля в своих руках, все также сидя в кресле, он тяжело дышал и никак не мог прийти в себя.

– Тише-тише, все, любимый. – Прошептал я в его волосы, поцеловал. – Прости, увлекся сильно.

– Тебе это было нужно, ты сегодня и так очень долго сдерживался. – Отдышавшись, прошептал он.

– Я немного зол, Мишель.

– Тому виной конкурс или тот испанец? – тихо спросил он.

– Ты, – ответил я.

Он застыл, и только сильно бьющееся сердце говорило о том, что парень в моих руках живое существо.

– Я?

– Мишель, не делай из меня дурака, ладно?

– Микки, я, правда, не понимаю.

– Я всё о том же.

– Об отце? – он сглотнул и выпрямился в моих руках, взглянул в глаза. – Микки, я слишком дорожу нашими отношениями, я слишком люблю тебя, у нас с тобой только началось налаживаться. Как я могу предать тебя?

– Я не говорю о предательстве, я говорю о предпочтении.

– Поверь мне. – Не умоляюще и не слезливо, а я бы сказал, упрямо, попросил он.

– И что я получу?

– Меня, – просто ответил Мишель.

Глава 20.

Два дня перед финалом я решил, что мы должны побыть только вдвоем и увез несопротивляющегося Мишеля в горы. То, что он не противился – было прекрасно, и я мог надеяться на приятный отдых в его компании и, конечно, без вездесущего Алана.

Перелет прошел без осложнений, и стоило ступить на посадочную полосу и поймать такси, как телефон Мишеля оповестил о пропущенных вызовах. Я сжал челюсть, но он прислонился к моему плечу и тихо проговорил:

– Не волнуйся, эти два дня я только твой.

Я ничего не ответил.

На душе было противно, нет, не из-за того, что я увез его от возможного примирения, не из-за того, что он прекрасно это понимал, а потому, что я точно знал: в день финала он может не увидеть мой танец огня.

Я отвернулся к окну и смотрел, как за ним пролетали заснеженные улицы, да, здесь всегда зима. Белые сугробы и пушистый снег с прозрачного голубого неба, туристы и отдыхающие на базах, гости.

Такси остановилось, я расплатился и вышел, открыл багажник и забрал наши сумки. Мишель натянул шапку и перчатки, стоял рядом.

Весь его вид говорил о чувстве вины, что он точно знает, зачем я его сюда привез, ведь на лыжах он кататься не умеет.

Я подхватил сумки и взял его за руку в тонкой вязаной перчатке цвета фуксии, на нем были точно такие же шарф и шапка, которую он все время дергал на лоб. Этот цвет оттенял его грустные глаза, и я не выдержал, подался вперед и накрыл любимые губы.

– Мишель, давай на время забудем всё и просто отдохнем. – Тихо проговорил я, смотря на него.

Он кивнул и крепче схватил меня за руку, снова поправляя шапку.

Мы двинулись к администрации, я заказывал всё в спешке, конечно, не сомневался, что домик нам достался хороший, но хотелось, чтобы Мишель отдохнул и отвлекся от мыслей, сделать его немного счастливее, чем он есть. Без отца.

Ключ нам отдала улыбающаяся девушка и хотела дать сопровождающего, я отказался.

– Почему ты не захотел, чтобы нас проводили? – садясь на снегоход, спросил Мишель.

– Я был здесь и не раз, так что прекрасно представляю, где находится наш домик, держись.

До домика добрались быстро, всего за пятнадцать минут. И все это время он прижимался ко мне, обнимая руками за талию.

Домик был небольшим, всего с одной комнатой и кухней, снаружи был выполнен в немецком стиле, с этой характерной бело-коричневой раскраской и балками.

Я обожал отдыхать именно здесь и из-за снега, и потому что домики отдыхающих находились на приличном расстоянии друг от друга, до главного блока можно было добраться только на снегоходах, так что мы с моим парнем были почти одни в заснеженном лесу.

Я открыл дверь и пропустил Мишеля внутрь, он стянул шапку и отбросил ее на тумбочку в маленьком коридорчике.

– Тепло, странно, я думал, что не протоплено должно быть. – Удивленно повернулся он ко мне.

– Тут сервис на высшем уровне и ты убедишься в этом, не смотря на то, что весь курорт находиться в лесном массиве, и запорошен сугробами, тут всё на пять звезд, а для vip-клиентов – особенно.

– Понятно, – он прошел в единственную комнату и с пораженным вздохом проговорил: – Микки, это просто потрясающе!

Да, я был согласен с восторгом моего Мишеля.

Посредине был маленький диванчик, укрытый шкурами, такие же шкуры лежали около камина, который горел ярким красным пламенем, кровать, небольшая, но вполне способная вместить двоих взрослых мужчин, была укрыта цветастым покрывалом. Везде были свечи, правда, не горели, но это мы исправим, и самое главное – на столике, возле дивана, стояла ваза с красно-желтыми яблоками.

Он стянул куртку и подошел к столику, взял яблоко и, не думая, надкусил, я улыбнулся блаженству на его лице.

– Вкусно? – спросил, обнимая его со спины и прижимая к себе.

– Очень, только я зеленые люблю, хотя эти тоже очень вкусные.

Он откинулся на мою грудь и тихо вздохнул.

За время совместного проживания, он стал очень спокойным, почти не дергался, когда я злился или был просто не в духе, просил и принимал все как есть, но самое главное – он стал полностью моим.

– Кушать не хочешь?

– Нет, я бы хотел просто отдохнуть, да и тебе нужно расслабиться, – секунда тишины. – Хочешь чего-нибудь?

– Кушай яблочко, а потом расслабимся вместе. – Интимно прошептал я в милое ушко.

Не хотелось думать, не хотелось ворошить воспоминания, не хотелось портить эту передышку перед финалом.

Все же, что не говори, но полуфинальный танец дался мне сложно, я видел, хотя нет, я ощущал ту ненависть, которую испытывала Дорис.

Я двигался в своем танце и пытался забыть всё на свете в ритме моего сердца, моей мечты. Но все равно был момент, когда я точно понял – не смогу.

Я видел глаза Мишеля в тот момент, когда звучали мои оценки. Мы с Еном набрали почти равное количество очков, он, что странно, был вторым. Но все это отошло на второй план, когда я увидел взгляд моего парня.

В серо-голубых глазах было столько восторга, тоски, нежности и весь этот спектр меня покорил и пленил навсегда. И что я буду делать, когда он уйдет?

Почему я так думаю? Почему не могу отпустить его к единственному родному человеку?

Я все же ясно понимал, что отец ему необходим, но отпустить был не в силах. Совсем.

Пытался мириться с тем, что он не придет на финал, что отец ему дороже, но доказать сам себе не мог, не мог убедить сам себя, что так будет лучше.

Никогда не умел прощать и прощаться.

А уж отпускать – и подавно.

Он повернулся в моих руках и прикоснулся к губам своим яблочным ртом.

Я отбросил все мысли – у нас есть два долгих дня на то, чтобы просто наслаждаться друг другом.

Обнял его сильней и сорвал с тонкой шеи шарф, оголяя ошейник, накинулся на нежную, чувствительную кожу. Яблоко выпало из пальцев Мишеля, и он прижался ко мне пахом, тихо застонал.

Нет, в мои планы не входило трахать его эти два дня, я просто хотел провести с ним немного времени.

Я отстранился и прошептал:

– Давай я разложу вещи, а ты поставишь чайник?

Недоумение в его глазах дало понять, что он совсем не этого ждал, я ухмыльнулся и стянул с себя куртку, отбросил на пол и подхватил сумки, пошел к шкафу.

Мишель вздохнул и поднял яблоко, направился в маленькую кухоньку за стеной.

Секс. Я становлюсь зависимым от него, нет, не от самого секса, а от секса с Мишелем. Я улыбнулся и открыл шкаф, выложил из сумки немногочисленные вещи, это заняло всего минут десять, и тоже пошел на кухню.

Мишель стоял около окна и смотрел на заснеженный лес. В его руках была чашка с чаем, аромат которого заполнил все пространство. Бергамот и чуточку лимона.

Я снова подошел к нему и обнял, он сделал глоток из чашки.

– Я знаю, чего ты хочешь, Микки.

– Чего же?

Он вздохнул и отставил чашку на подоконник, повернулся и прошептал:

– Я не буду начинать этот разговор, я понимаю, что ты хочешь, точнее чего не хочешь. У нас другая ситуация, совсем не похожа на выбор Фокса, но, Микки, у нас тоже своеобразный выбор. И я хочу сделать его сам. Можно?

Я смотрел в его глаза и видел. Видел всё.

– Можно, – безнадежно?

Нет, совсем нет, просто он вырос, пусть всё такой же, как и тогда, в моей темной комнате, пусть глубоко влюбленный, но желающий попробовать сделать правильный выбор без моего вмешательства.

– Спасибо. – Уткнулся мне в шею и невнятно проговорил: – Я хочу покататься на лыжах.

Я тихо рассмеялся и накрыл его губы.

– Это нереально! – воскликнул Мишель, смотря, как другие отдыхающие скатываются с горки, небольшой, но для тех, кто впервые встал на лыжи, – вполне приличной.

Мишель держал палки как весла и сами лыжи были буквой «Х», но яркий румянец и задорная улыбка на лице, говорили о том, что он счастлив.

Я уже пару раз показал ему, как нужно и даже съехал с этой горки, но он все равно упорно стоял на месте, досюда мы еле добрались, так что я не торопил его.

– Мишель, это просто, тебе стоит попробовать.

– Ты уверен, что это безопасно?

– Эта маленькая горочка? Конечно. Давай на небольшое желание?

– Микки! Желание? – он попытался встать ровно, но его наклонило вперед, и он уперся палками в снег. – Нет, это нереально, я никогда не стоял даже на них.

Я подъехал к нему вплотную, насколько позволяли лыжи, и прошептал:

– Я сделаю тебе незабываемый минет, если ты позволишь мне помочь.

Мишель сглотнул и медленно кивнул.

Я аккуратно поправил его лыжи и поставил ровно палки, он судорожно в них вцепился, и с силой воткнул в снег, покачал головой.

– Микки!

– Не бойся, я буду рядом.

– Ладнооо!

Его дебют был коротким: через метр с небольшим Мишель упал на живот и ойкнул, я подъехал и отстегнул его лыжи.

– Лыжи – это не твое, любимый. – Пытаясь не смеяться, высказался я.

– Несомненно, – отплевываясь от снега, ответил он.

Перевернулся на спину и вдруг улыбнулся, так ярко и заразительно, в глазах веселье.

Я не выдержал и тоже избавился от лыж, наклонился, впился в его губы, все еще имеющие аромат яблок.

Позже, приняв душ и расположившись около камина, он тихо спросил:

– А здесь можно только на снегоходах и лыжах?

– Нет. А ты еще что-то хочешь покорить? – со смешком.

– Микки! Я просто не хотел портить тебе отдых. И если мы найдем то, что я смогу сделать, можно будет покататься вместе.

– Во-первых – ты мне не можешь ничего испортить, во-вторых – мы сюда приехали не для лыжных прогулок, а в-третьих – отдых может быть абсолютно разным.

– Да, но тебе хотелось покататься.