Текст книги "Восток Соф (СИ)"
Автор книги: Мехри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
1
Как-то раз я поднимаюсь на холм и вижу Нилу. Хочется немного поболтать с ней. Но скоро должен вернутся отец и если не успею, мне снова влетит. А Камолу всё нипочём. Иногда мне порядком надоедает, как он целыми днями слоняется со своей шайкой и считает себя главой дома. Да, это правда, если с отцом что-нибудь случится он возьмёт главенство над нами. И поэтому я стараюсь выполнять свои обязанности перед ним на сколько хватает сил. Но всё же у меня есть маленькое преимущество перед ним. Как старшая я могу называть его просто Ка.
В наших краях всегда было так. Мальчики по читаются, а девочки всеголишь их тени. Вот и сейчас, наша вода в колодце высохла, а поход к реке для меня, как испытание. Каждый раз мне не хватает духу подходить к нему. Боюсь, что снова встречу своего соседа.
Я чётко помню, как в первый раз подошла к краю обрыва, предвкушая приятную радость от брызг водопада, но вдруг в этот момент какой-то мальчик толкнул меня и быстро просунул губы под струю холодной воды.
Я крикнула: – Эй, я первая подошла.
– Чего? – вытирая мокрый рот спросил он.
– То что слышал!
И я рассерженная злобно топнула ногой о землю, а это оказался край стока и моя туфелька полетела прямо в убегающий ручеёк.
Мальчик бросился бежать за ней и приказал мне: – Бежим за мной! Я достану его в следующем углу.
Я побежала за ним. И верно. Он смог вытащить драгоценную туфельку. Обратно надевая промокшую обувь я поблагодарила его за помощь, но вместо ожидаемого дружеского ответа услышала.
– Спасибо в карман не положишь. Ты теперь обязана мне спасением своей туфли и я хочу мяч.
– Мяч?! – Удивилась я. – Но откуда я тебе его достану?
– От куда хочешь, но достанешь! И вообще кто ты такая? Я раньше тебя не видел.
– Меня зовут Соф. Я живу в поселке. С правой стороны дороги.
Мальчик удивленно поднял брови.
– Тогда почему я раньше не видел тебя?
– А это потому, что раньше меня не пускали одну.
– Ты в курсе, что это моя улица. Я его хранитель и так, как я его хранитель, теперь я буду охранять и тебя. Но разумеется за плату.
Удивленная я ответила, что у меня игрушек очень мало и мне совсем не хочется ими делиться. Но мой новый сосед ничего не желал слышать.
С тех пор он стал моим хранителем, так же как и охранял свой подъезд и тем самым каждый раз, когда он видел в моей руке какую нибудь игрушку, то без зазрения совести отбирал.
Теперь я пытаюсь не попадаются ему на глаза. До этого дня наша странная дружба продолжалась через его вымышленную службу. Все дети игрались где попало, так как улица наша находится в дикой местности. Амин всегда был на страже и если кто-то обижал меня, он тут же являлся на помощь. Но из-за этого мне приходилось расставаться с драгоценными игрушками. Первые месяцы я думала, что – может так лучше. Но спустя некоторое время мне порядком надоело снабжать своего соседа бесплатными игрушками, в то время, как я сама получала их за тяжелый труд быть послушной.
Когда я сказала ему об этом он конечно расстроился, а я облегченно вздохнула.
– Значит мы больше не будем дружить?
– А разве мы дружили?
Он съежился и засунув руки в карман досадно пожал плечами.
Несколько дней я ликовала, что наконец избавилась от неприятного друга. Но так продолжалось не долго. Мой детский ум не рассчитал, что наша школа находится рядом с домом и что странный мальчишка, возомнивши себя моим другом, может учится именно там.
Всё так и произошло. Единственная школа в посёлке оказалась нашей общей.
В первый учебный день из далека увидев Амина я спряталась за спину мамы. Но все же через неделю он заметил меня в столовой и прибежал с восторгом на лице.
– Ага! Значит ты учишься в моей школе.
– Как и школа твоя?
– Мой отец здесь главный.
– И что с того?
– А то что мы теперь снова будем дружить.
– А если я не хочу?
– Тебе придется! Иначе я скажу отцу, а он тебя выгонит.
Его серьезный тон внушительно повлиял на моё детское сознание. Если бы сейчас вернуть время я бы наверное вела себя более серьезно, но тогда я испугалась, что могу быть отчисленной в первый же месяц и согласилась возобновить неприятную дружбу.
2
Годы пролетали быстро и когда Амин перешёл в шестой класс, ему больше не нужны были детские игрушки. Он постепенно забывал обо мне. Однако каждый раз, проходя мимо его класса я всё же боялась очередного вымогательства. Но однажды случилось нечто, что и заставило меня облегченно вздохнуть. Когда за парадной линейкой меня несправедливо ударил по голове Каром-бугай, Амин притворился, как будто ничего не видел. В душе я даже поблагодарила Карома-бугая за то что он наконец избавил меня от постоянного чувства страха. И постепенно наша дружба с соседом исчезла. Я пошла по своей дороге, а он по своей.
В седьмом классе он совсем перестал замечать меня. Он даже не отвечал на мои вопросы. Мне исполнилось девять, а ему четырнадцать. Он вырос быстрее чем я ожидала. Стал крепким слегка мускулистым для своего возраста и что самое интересное со временем цвет его волос изменился из светло-русого он превратились в темно каштанового шатена. Прошлые его черты тоже изменялись, в первый раз, когда я видела его это был бледный, но приветливый мальчик, а теперь он стал угрюмым и загорелым здоровяком. Но несмотря на внешнюю неприятность все учителя любили его больше остальных детей, это особенно замечалась в его оценках. Если простому ученику приходилось из кожи вон лесть, чтобы получить высший балл, то ему было достаточно, сухо вызубрить своё домашнее задание и дело в шляпе.
Наша школа расположена в широких просторах живописной долины. Без оград и заборов. В добавок с огромным открытым стадионом, где дети могут резвиться сколько душе угодно.
Мой класс состоит из семнадцати человек. Нафиса, Нилу и Санифа из той же улицы что и я. Мы начали дружить с первого класса. Конечно мы не были идеальными детьми. Где-то между умницами и хулиганками. Как и все, мы любили скалки, куклы, прятки, догонялки и прочее тому подобных игр. Но наши отцы, как и все остальные, считали игры бесполезной тратой драгоценного времени нашей женской жизни. Нам приходилось после уроков тайком пробираться в огород Нафисы, чтобы вдоволь наиграться. А после, мы возвращались домой, как будто со школы. Однажды нас отпустили на час раньше и мы, вернувшись, домой всё-таки смогли отпроситься у родителей. Взяли картошки по несколько штук и побежали в огород Нафисы.
Мы решили сыграть в пир. Для этого мы построили все необходимые декорации. На углу собрали очаг, в котором должны были варить картофель. Сорвали сорняки, вместо зелени и достали осколок чистого стекла, вместо ножа. Конечно мы бы могли принести из дома, как все нормальные дети тарелки, вилки и прочую утварь, но нам так нравилось. Мы в какой-то степени презирали правильных чистюль. Видя в них только пафос и преждевременные умственные развития. И вот мы завершили все приготовления, помыли и нарезали зелень, украсили картонный стол дикими ромашками. Оставалось только дождаться приготовление картошки. Однако планы не всегда сбываются. В это время откуда-то неожиданно появилась компания короля "А" и нагло начала разрушать все наши приготовления. Угрозами и криками, разбойники вытащили из рук девочек только что сварившийся картофель. Мне было обидно смотреть на всё это, чего уж говорить о расставании с картофелем, который по закону правил принадлежал мне. Я поняла, что больше достойна этой картошки, потому что приложила усилия к его приготовлению, (не считая уже то что оно было принесено из моего дома), а что сделали они? И во чтобы то ни стало не хотела сдаваться. Я спрятала картофель в карман. Но "А" заметил и крикнул:
– У неё остался последний!
– Не отдам и не мечтай! Я столько трудилась не для твоего живота.
Двое разбойников хрустнули кулаками и только хотели напасть, как вдруг Амин повелительным жестом отодвинул их назад.
– Я сам разберусь с ней.
Он медленно подходил скаля зубами и смотрел на меня настоящими глазами голодного зверя. От этого взгляда мне стало не по себе.
– Ты что Амин? Неужели ты отберешь у меня картофель.
– Да, отберу и даже не моргну глазом.
– Мы когда-то дружили, ты что забыл?
При этом вопросе его друзья громко рассмеялись.
– Ты что дружил с этой уродиной?
– Молчите! – Ответил Амин. – Ни с кем я не дружил.
– Ты обезьяна, с ума сошла. Что мне с тобой дружить? Да если и весь мир помрёт я никогда не буду с тобой дружить. Я лучше утоплюсь чем с такой уродиной иметь что-то общее; ты же оборванка, посмотри на свои лохмотья, что твои родители не могут купить тебе приличную одежду? А твои волосы? Фу, мне даже противно говорить о них.
И вся шайка повторила:
– Фу… фу… притворяясь, что им дурно. Я не ожидала от соседа такой жестокости. От гнева и обиды слёзы поступили в горло и только, чтобы не опозориться я вытащила картофель, и отшвырнув его в сторону, со всех ног побежала домой.
Дома я заперлась в кладовой и так просидела до того пока меня не обнаружила мама.
– Что случилось доченька? Тебя кто-то обидел?
– Нет мама, – прошептала я и обняла ее очень крепко, а сама в это время готова была задохнуться от заново навернувшихся слез. Но я не смогла ничего рассказать потому что считала слова Амина правдой. А отец всегда говорил. – За правду не стоит обижаться.
Я вытерла скатившиеся капли с глаз и отправилась на кухню. Мама ещё несколько раз спрашивала, все ли в порядке, но я так и ничего не ответила.
Вечером закрыв дверь своей комнаты, (впрочем эта комната и Камола) достала из комода маленькое зеркальце в форме звездочки, который когда-то подарила мама и стала вглядываться в свое отражение. Я ожидала увидеть нечто отвратительное, что заставило Амина призирать меня. Но на удивление моё лицо было таким же как и прежде: загорелая кожа, но с румянцами на щеках, маленькие глаза, пухлые губки и такое же овальное лицо с обыкновенным носом по центру.
– Вроде-бы я та, кем была раньше, – подумала. – От чего тогда Амин назвал меня обезьяной, что во мне уродливого. Кожа? Нет потому, что у Нилу точно такая-же, а она мне кажется красивее всех нас. Глаза? Снова нет, ведь это глаза моей мамы. Тогда может быть нос? Ну уж нет, этот же нос украшает самого Амина. Так что же во мне уродливого, – не могла я понять. С такими мыслями я просидела до поздней ночи. Меня не покидали грустные мысли, о своей внешности, ничего не сумев придумать я вошла в комнату родителей и попросила маму рассказать какую нибудь историю. Отец уже спал. Она усадила меня на колени и немного подумав начала рассказ:
– Однажды в небольшой поселок прискакал маленький почти новорожденный зверек. Весь грязный и сильно уставший. Он с трудом дополз до старого колодца, в надежде выпить из него воду, но колодец был глубок. Немного посмотрев зверек пристроился рядом и с надеждой ждал пока появится мама и напоит его чистой водой. Но мама его умерла в пустыне, о чем зверек конечно не знал. Потому некому было помочь беспомощному малышу. Глубокий колодец возле которого зверек уснул, находился посередине небольшого поселка. И служил главным источником воды для его жителей. Пока зверек спал крепким сном люди стали подходить к колодцу, но не набирая воду так и оставались удивленно смотреть на невиданного зверька. Сперва жители того поселка увидев его возмутились. Они не могли понять к какой породе входит этот зверек. И полезен ли он в чем-нибудь. Они все думали и размышляли над его происхождением. Каждый осторожно всматривался и делал свои заключения. Одни думали, что это дикий кролик, другие рассуждали об ослике. Но никто так и не смог установить его происхождения так как зверь был совершенно неведомый для тех краев.
– Кто же он, тогда?
Все спрашивали друг друга. В конце концов они решили, что это неудачное творение матери природы. Как наподобие гадкого утенка. Но только почему-то они были уверены, что из него не вырастить лебедь и что он обречен на всю жизнь нести, грустное знамя своего уродства. А пока люди решали в это время маленькое существо проснулось, встало на ноги и лаской в глазах запищала о помощи. Но люди до того были поражены его уродством, что совсем не заметили, как зверек медленно умирает от жажды, и голода. Он трясясь, подходил к каждому жителю всматриваясь своими удивительными глазками в их вёдра, но никто даже и не подумал его напоить. Вдруг чье-то ведро упала в колодец и через минуту наполненная водой до краёв оказалось рядом с умирающим зверем. Он выпил всю воду до последней капли и издал радостный звук. Тот кто дал ему воду, сказал.
– Кто возьмет его к себе? Кто согласен кормить и поить этого зверя и вырастить его как своих детей? Но никто не хотел брать ни к чему, не пригодное существо. И тогда, человек решил сам приютить уродца. В итоге все ласки и терпеливый уход принесли свои плоды и уже через несколько лет непонятное существо выросло, окрепло и превратилось в удивительного зверя. Красивый стан, мощные лапы, длинные уши. Это был рыжий самый обыкновенный кенгуру. Хозяин решил переехать в город, и забрал с собой зверя. Своей необычной внешностью кенгуру привлекал к себе сотни вниманий именно из-за его необычности все хотели увидеть его покормить и поласкать. Сотни людей стали приезжать к этому человеку и платили чтобы, хоть раз полюбоваться красивым зверем из далекой страны. Таким образом кенгуру был признан самым необычным животным того города и добрый человек стал самым богатым жителем. Они оба были благодарны друг другу, за особенность со стороны кенгуру и доброту со стороны человека. Да, он не был похож на других животных уши и задние лапы зайца, лицо и хвост ослика и все равно несмотря на все противоречия природы он был потрясающий удивительным животным. И вызывал своей необыкновенностью невольное восхищение зрителя.
Мама ещё немного рассказала мне про кенгуру, а после отправила спать. Ее рассказ так завлек меня, что я не заметила, как быстро уснула.
3
Проснувшись рано утром я вспомнила вчерашний случай и тогда гордо умылась, заплела косичку, как обычно, завязала платок и посмотрелась в зеркало.
– Ничего, – сказала сама себе, – если не красивая, тогда я кенгуру.
На школьной линейке я снова встретила презирающий взгляд своего соседа. Он смотрел с ухмылкой и с явной злобой, но в этот раз я не позволила себя унизить. Не понятно откуда во мне проснулось сильное чувство гордости и я решила доказать Амину, что стою на одном уровне с ним. Он подошел ко мне с враждебным взглядом показывая, что не забыл вчерашний инцидент. Что он хотел от меня, я так и не узнала потому что когда мы сравнялись друг с другом я глубоко вздохнула и в тот же миг влепила ему настолько сильную пощечину, что он упал на землю. Весь ряд моих одноклассников вздрогнул и застыл от потрясения. Было более ста учеников кругом и все они ахнули на месте. Двое молодых учителей от растерянности не знали что сказать. Сам Амин вскочил на ноги и не зная как реагировать, машинально схватил свою горящую алым цветом щеку. Но мне показалось этого мало и потянувшись на цыпочках я прошептала ему: – Это тебе за обезьяну, но если нужно будет ещё могу отплатить.
Прозвенел звонок и ряды по цепочки начали таять на глазах. Мои подруги тихо стали спрашивать, что это случилось со мной? Но я хранила молчание и направляясь к дверям ощущала на своей спине острые взоры и негодующие шептания всей школы. До обеда я не могла никак успокоится. Может я совершила глупость и теперь буду отчислена за свое аморальное поведение? Но вспоминая вчерашний день испытывала грешное желание повторить свою наглость. То что я сделала, совсем не было на меня похожим. Раньше я предпочитала скорее мирные дипломатические методы нежели рукоприкладство, но в течение трех лет я сильно сгорала от тайного желания посадить на место этого самодовольного мальчика.
– Кто он такой? – думала я всегда. – Не справедливо когда все подлизываются к одному человеку и выдавливают из себя фальшивую симпатию лишь из-за того, что он сын директора. Сколько несчастных детей нуждаются в таком же внимание, но никто не желает подарить им хоть каплю из моря своей любви. Нет я не буду такой. Я не слабая, не трусиха. Пусть лучше меня исключат из школы, но я все равно останусь при своем мнении.
И долго не пришлось ждать. После уроков меня вызвали к директору. Это был мужчина лет сорока. Высокий стройный шатен с необычайно выразительным лицом и сложенным телом. Он больше подходил для актерского дела нежели руководителя школы. Я совсем не боялась его от того, что часто видела, как отец в своем кабинете беседовал с ним. Они были большими друзьями и Мирали, так его звали, сам предложил отцу вручить меня под его опеку.
Я открыла дверь и вошла в просторный кабинет, посередине которого он восседал. Он что-то писал и оторвавшись на секунду от своих дел жестом пригласил меня присесть на широкое кресло. Я опустилась и почти утонула в глубине этого кресла, как вдруг кто-то закашлял. Я повернулась и увидела Амина так же утонувшего в кресло напротив. Мы обменялись враждебными взглядами. Я заметила, как после моего удара у него на лице остался багровый отпечаток. Директор кончил свои письма и облегченно вздохнув посмотрел на нас.
– Ну что! – Произнес он своим чистым и внушительным голосом оратора. – Начнем с тебя. Рассказывай, как все было.
И Амин со своей необыкновенностью без зазрения совести преувеличивая начал рассказ.
Каждый раз когда я слышала в свой адрес клевету мне жутко хотелось выскочить и крикнуть – Подлый лгун! Но что-то меня сдерживало. Я сидела смирно пытаясь мысленно составить свою речь и боялась, что уже отчислена. Амин завершил свой рассказ несколько грубоватыми словами. Отец сделал ему замечание и предупредил, чтобы тот молчал, пока я не расскажу свою версию.
Минуту растерявшись я не знала что сказать, но после короткого молчания, страшно волнуясь начала:
– Всё, что я сейчас расскажу, может показаться вам странным и нелепым. Но я уверяю вас и даже могу поклясться, что в отличие от него не буду лгать, и преувеличивать факты на сколько они есть на самом деле.
Эту тираду я когда-то слышала в одной программе, где проходил суд, и обвиняемый сам защищал себя. Я представила себя участницей той программы и от души рассказала все злодеяния, которые совершал Амин в течение всех этих лет. Почти каждую минуту меня перебивали словами – она лжёт, это не правда или не верь ей отец. Но директор не слушал своего сына и когда тот не вникая на предупреждение не умолкал я повернулась к нему, и заявила. – Королям не подобает так себя вести. Директор рассмеялся, но Амин вскочил с места и с угрозами сжал кулак в мою сторону.
– Достаточно! – Произнес директор и вызвав секретаря попросил вынести сына в коридор. Когда Амин ушел я наконец вздохнула. Теперь я оставалась одна и никто не мог помешать моему рассказу. Я изложила всё подетально начиная с самого раннего возраста и докончила вчерашним инцидентом. Директор внимательно выслушал и когда я замолчала, сказал.
– Удивительно, никогда не подумал бы, что мой сын такой хулиган. Ты молодец, что не побоялась рассказать. Но скажи мне одно, ты ненавидишь Амина?
– Нет. – Ответила я честной, детской прямотой.
– Тогда почему ты его ударила?
– Знайте, однажды отец мне сказал: "За всё в этом мире нужно платить." Вот поэтому я решила, что пощечина Амину будет достойной платой за мое унижение.
Директор слегка улыбнулся и добавил.
– А ещё нужно быть великодушным и уметь прощать, разве это не говорил тебе отец?
– Да. Но ещё он сказал: – "Когда ты чувствуешь, что прошением не облегчишь душу, тогда действуй и это называется – исключением из правил."
Директор громко рассмеялся и я подумала, что с моих уст столь высокие слова прозвучали нелепыми. Он встал с места и похлопав меня по плечу заявил.
– Ты большая умница и если снова подружишься с моим сыном, то он наверняка исправиться.
Выйдя с кабинета я прошла по коридору мимо Амина при этом сделав грустное лицо, но когда зашла за угол, стала прыгать и хлопать в ладоши от сладостного чувства первой победы.
На завтра я проснулась местной знаменитостью. Вся школа начала шептаться. Я не поняла, как невольно отобрала первенство у всеобщего любимца, и стала королевой. Учителя пока что находились в замешательстве, но среди учеников прошелся слух будто бы мы находимся с Амином в родстве. И потому то мне простили столь выпоющую наглость. Целая четверть прошла будто во сне. Я не могла узнать себя. Никогда ещё мне так не хотелось идти в школу. Я словно обрела крылья и летала, а не шла по земле. Улыбка ни на минуту не спадало с моего лица. Оценки улучшились и все хотели подружиться со мной. Меня даже выбрали принцессой в весеннем спектакле. Старшеклассницы стали относится ко мне с таким же внимание, как относились к Амину. В день выступления они окружили меня заботой до мелочей. И вот настал волнительный момент, когда я впервые должна была выступить перед большой публикой. Одетая в атласное, розовое платье вышла на сцену исполнить свой монолог, но в этот момент до меня донесся странный шепот.
– Ты должен отомстить ей сейчас. Иначе будет поздно.
– Но отец мне не простит.
– Разве не ты говорил, что скоро проучишь эту обезьяну, или же ты боишься ее?
– Никого я не боюсь. Отвечал им с завышенным тоном Амин. – Вы не знайте кто она такая.
– Кто же, кто же? Друзья Стали интересоваться.
– Она ведьма! Она заворожила моих родителей и теперь каждый раз, когда речь заходит о ней, отец говорит: – Обидишь ее, не видать тебе школу. Опасайтесь друзья и вы, избегайте ее, потому что она и на вас с легкостью может навести порчу, как сделала с моими родителями.
– Ого…
– Но ты должен это сделать. На кону стоит твоя честь.
– Но если ты трус…
Недолго мне пришлось блаженствовать в упоение славы. Он вышел на сцену с ведром и прилюдно вылил на меня белую краску.
На завтра, на меня показывали пальцем и корчили гримасы. Через неделю слухи разошлись по всей школе. И остальные кто не видел мой позорный побег, теперь услышали и не то чтобы говорить, даже смотреть на меня перестали. В глазах своих сверстников я превратилась в опасного беса. В тот день Амин не только вылил на меня ведро краски, но и оклеветал назвав ведьмой. Мой неряшливый вид помог подтвердить его слова, а враждебность к самому знаменитому мальчику прикрепляли злые слухи. Двое из моих подруг оказались легковерными и тоже поддались всеобщему мнению. И только одна Нилу вопреки всем насмешкам не отвернулась от меня. Наверное если не она, я скорее всего, больше не показалась бы в школе. Потому что постепенно превратилась в настоящего изгоя.
Шесть лет моей жизни прошли в туманном одиночестве. Родители конечно ничего не знали о моих школьных проблемах. И думали, что инцидент давно исчерпан. Учителя обращались со мной, как обычно, но все же можно было прочесть на их лицах тень презрения вместо сочувствия. Ученики по началу часто доставали, но после четвертого года когда все официально зачислились в старшую группу, постепенно стали забывать обо мне. Таким образом я обрела тихую свободу и предоставленная сама себе начала вести спокойную жизнь.
