Текст книги "Белая королева (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 11

Пробудился я, естественно, первым – старший же. Вспоминая глупость того, что содеял накануне, невольно покривился. Вот кто за язык тянул? Саторин держал меня крепко, вампиры вообще не любят отпускать то, что сграбастали. Едва я шевельнулся, как кольцо рук сомкнулось теснее, так кошка во сне обнимает лапами котёнка. Ну и ладно, оно мне надо? Поваляться-то я всегда не прочь. Лежал и думал о том, что предстоит сделать.

Саторин беспокоил чрезвычайно, предсказать, во что выльется его вчерашний срыв, я совершенно не мог. Куда кидает гениев, когда им навешивают другие гении, я не знал. Накроет его новая волна агрессивности или усмирит слезливое отчаяние, депрессия примет под уютное чёрное крыло или даст энергичный пинок лихорадочное возбуждение? Творческая личность – это загадка для заурядного человека вроде меня, а теперь ещё и проблема.

Сам-то был в полном порядке. Поболело и прошло. Чтобы долго и уютно отдыхать в тени надо уметь отпускать внешние обстоятельства. Как я и говорил: прощать себе все грехи – спокойно и без покаяния. Разрешить нечеловеческой сути такой и оставаться. Я – вампир. И всё – отвалите! Тут секрет в усердных тренировках.

Вспомнив Дину, я даже усмехнулся. Моя злая выходка ей не повредила, вполне возможно, что ещё помогла собраться, так что с какой стати я должен был чувствовать себя виноватым? Это она сейчас потешается над поверженными противниками. То есть, побеждала она Саторина, но заодно наваляла и мне – два удовольствия сразу.

Пока я предавался неге, старательно оправдываясь тем, что не хочу разбудить господина и повелителя, которому отдых жизненно необходим, наступило утро. Я ощущал его за плотными ставнями и уже всерьёз принялся составлять порядок грядущих дел. Бездельник, которого спихнули с уютного лежбища – страшное существо, он всё снесёт на своём пути обратно к дивану, и вселенной вскоре предстояло изведать на своей шкуре подлинное величие нашей непреходящей любви. Меня и комфорта, а вы что подумали?

Проснувшись, Саторин, как видно, не сразу сообразил, где он и главное с кем. Я ощутил, как он замер в новом потрясении, а потом отпустил меня стремительно как вампир. Руки просто исчезли с намятых рёбер, так что я никому не мешая, смог повернуться. Что я интересно, прочитаю на лице своего гения: желание втоптать меня с макушкой в землю и потом ещё вытереть об это место ноги? Злость, в принципе, устраивала больше безграничного отчаяния, главным было не нарваться на возвышенные чувства.

– Тач! – опять повторил он, словно страшась назвать настоящим именем.

Саторин выглядел как перепивший с вечера человек, который мучительно пытается вспомнить, каких непотребств натворил, пребывая под градусом. Интересно, что пугало моего господина и повелителя больше: то что у нас случилось, или то чего не срослось? Мне, как всегда, ужасно хотелось похохотать над нелепостью ситуации, но я сдержался. Саторину ведь действительно приходилось плохо, он нуждался в моём сострадании.

– Как ты?

– Не знаю. Больно.

Я улёгся удобнее.

– Признаться, вчерашний вечер мне тоже дался нелегко.

Он глянул с пробудившимся высокомерием, но быстро оттаял, кивнул, соглашаясь.

– Да, тебе пришлось купаться в дерьме вместе со мной, ещё и после, когда я уехал, – он примолк, потом добавил порывисто: – Так долго! Я почти поверил, что ты не вернёшься.

– Мы одно гнездо.

– Да, но после того, как я прогнал Шерил и принялся издеваться над тобой, какое это имело значение?

– Шерил мы вернём, а меня давно следовало наказать, я же сам старательно напрашивался. Мне на пользу пойдёт, а ты забудь. Всё забудь. Мы просто начнём сначала, и получится новый взлёт, и соплюшку эту ещё уделаем, дай срок.

А нет, так переживём. В прямом смысле этого слова.

– Она прекрасна, – сказал Саторин.

Он совсем притих, и я поглядел на него пытаясь понять, какая новая волна чувств тиранит его бедное сознание, но ничего не рассмотрел и решил, что само устаканится. Излияния утомительны, и я спешил.

– Давай-ка, друг любезный, прими душ, а я соображу, чем нам перекусить, и что делать дальше.

Он сразу послушался, и, зная, как усердно он предаётся водным процедурам, я тоже быстро сполоснулся и надел свежую одежду. К тому моменту, как Саторин вышел в гостиную, пахнущий любимым мылом и облачённый во всё домашнее, я уже не только привёл себя в порядок, но и вызвонил одного из наших ленников, человека, готового за приличную плату, разумеется, поделиться кровью. Мы вкусили от него, по очереди, как в старые времена, припадая к терпеливому источнику. Настоящую охоту следовало отложить до ночи, но и небольшая порция пищи добавила самообладания и сил. Саторин теперь выглядел заметно бодрее.

То есть, это я так думал до тех пор, пока не отклеил свою драгоценную особу от уютного кресла. Человек уже ушёл, и я собирался отправиться по делам, но едва сделал шаг к двери, как наткнулся на тоскливый взгляд. Поверженный гений всё ещё боялся меня потерять. Вот чудак! Я ведь принял на себя ответственность. Заявить себя старшим в гнезде – не пустой звук. Не будь Саторин так основательно выбит из колеи, уже ощутил бы изменившийся порядок вещей. Кашка на нашем столе будет теперь, конечно, пожиже, но ведь не кашей единой жив человек!

– Тач, ты куда?

– К Девенпорту.

Следовало соврать, это я сразу не сообразил. В глазах Саторина опять заплескался страх. Нафантазировал, как видно, мой гений, что в свете его состоявшегося позора я намерен шустро прилипнуть к более успешной партии. Это поединок уже отгремел, а выборы-то ещё только предстояли! Я вернулся, чувствуя, что полезно, хотя бы отчасти, вправить моему господину и повелителю сдвинутые с привычного места мозги. Ведёт себя как обычный смертный, может с ним надо по-человечески?

– Саторин, ты хочешь получить корону?

Он дёрнулся как от удара, сказал горько:

– После этого? У меня нет шансов, всё кончено.

Я терпеливо напомнил:

– Ты не ответил на вопрос!

Он перестал дышать, глядя на меня с совершенно непередаваемым выражением. Чистое дитя, а я ничего не смыслю в детях. Впрочем, на многое готов, чтобы дать ему счастье и покой, да хоть корону, раз уж он так загорелся этой блажью. Мне не жалко – пусть играет.

– Да.

Ну вот, вытянул клещами. Почему, собственно говоря, я вообще не промолчал? Потому что не могу видеть, как страдает этот без дураков талантливый собрат. Привязался я к нему, да и заклинания действуют. Старший в гнезде – это (напоминаю) более ответственность нежели право.

– Тогда слушай внимательно! Проиграли поединок – ерунда, потихоньку разберёмся, сначала смягчим общественное мнение, а потом развернём его так, как нам надо. Даже и стараться самим не придётся, для чего иначе заводят прикормленных обозревателей? Ясно?

Он кивнул как на уроке. Слушал меня прилежно, вёл себя прилично, пожалуй, потрясение прошлой ночи отпускало, Саторин понемногу выходил из транса, а я терял надежду однажды с облегчённым вздохом снова уползти в уютную темноту. Впрочем, следовало для начала разобраться, хочу я вернуть всё, как было или уже нет? Вселенной только моих стенаний не хватало для полноты впечатления! Впрочем, сейчас всё равно не об этом.

– На выборы твои телодвижения в человеческом мире повлияют слабо, а вот попытка вести отбор нечестно, избавиться подлой манерой от лишнего соперника – настроит публику на суровый лад. Ну или я постараюсь это обеспечить. Девенпорт – первый на кого следует подумать плохо, хотя на самом деле я его не подозреваю, но качественно наехать – самый подходящий момент, именно этим я и собираюсь заняться.

– Днём?

– Именно! И поверь, у меня нет намерений бросить тебя и переметнуться к другому бессмертному. Сиди дома и никого не принимай, просто сделай вид, что тебя нет – уехал в загородное поместье.

– У нас нет загородного поместья, Тач.

– Да кого это волнует?

Я достал коммуникатор и позвонил Шерил. Она ожидаемо не ответила, я сразу набрал другой номер. Велеров повёл себя куда приличнее нашей обиженной подруги, откликнулся сразу. Забавно было слышать в его голосе тоску шантажируемой сволочи и вожделение осчастливленного любовника. Я, как уже говорил, сторонник пряников, но и кнутом при нужде взмахнуть умею. Бессовестно пользуясь всем богатством интонаций, что природа подарила вампирам, я довёл человека до нужного мне состояния взволнованности и отдал распоряжение. В детали не вникал, Велеров и сам был способен составить правильный план действий.

Убрав коммуникатор, я сказал Саторину:

– Отлично, это дело двинулось. Позднее встречусь ещё кое с кем, неделикатно ведь выкручивать руки всем сразу. Я уехал.

Уже на пороге вспомнил кое-что и вернулся.

– Не одолжишь свой парализатор? У меня нет, а для дела может пригодиться. Враги как бы кругом.

Саторин глянул затравлено, я уже пожалел, что спросил, но послушно выбрался из кресла и пошёл в кабинет, я следом. В комнате сразу встали дыбом неприятные воспоминания. Ковёр, на котором я валялся беспомощный, и тот, казалось, смеялся надо мной. Глупость ведь делаю и пострадаю за неё, как всегда приходится расплачиваться. Будь я действительно умным, бросил бы Саторина и нашёл другого хозяина, за спиной которого можно вести уютную сытую жизнь, да и одному, в принципе, дремать в тиши неплохо, а я лезу в свершения как в петлю. Воистину дурак, не пошло наказание на пользу.

Не поднимая глаз Саторин достал из ящика нужный предмет и передал мне рукоятью вперёд, касаясь корпуса лишь кончиками пальцев. Я деликатно принял. Смешно. Действительно как разругавшиеся любовники.

– Ты не бойся, – заверил я. – Никому не скажу, что мы спали вместе, но не трахались. Это будет только наша с тобой тайна.

Саторин вяло улыбнулся, но жизнь, пожалуй, в него возвращалась. Я решил, что могу безопасно оставить его одного. Руки на себя не наложит и другим не даст.

Сбегая по ступеням, машинально проверил заряд парализатора. Регулятор стоял на высшей дозе, и я содрогнулся, поняв, как близок был к небытию. Саторин всё же идиот: на садиста тоже надо учиться, а он без подготовки и знания теоретических основ решил влиться в эти стройные ряды. Я выставил минималку и на всякий случай включил фиксацию. Убивать собратьев – дурной тон, даже если это пойдёт на пользу делу.

Усевшись в каплю, набрал адрес и уютно откинулся на спинку сиденья. Я не волновался. Зачем?

Девенпорт держал резиденцию на другом конце планеты, в столицу приехал только на выборы, но я, естественно, знал где он остановился. Слайдеры на Взгорках поражали воображение роскошью и дороговизной. Я оделся во всё свободное и струящееся, но при этом дорогое, так что смотрелся в этом районе своим.

При входе на этаж, занимаемый нашим соперником маялся вампир из его клана. Он нагло заступил мне дорогу.

– Куда катимся?

– Господина твоего хочу повидать.

– Тебе не назначено, я бы знал.

– Какая жалость! – сказал я.

Щенку следовало прислушаться к своим инстинктам, а они ведь кричали ему об опасности, я видел, как непроизвольно ёжились плечи, но у дураков головы пустые, и умной мысли там зацепиться не за что. Мало того, что этот сопляк меня не пускал, он решил ещё и поиздеваться.

– Слышал, как разложили твоего босса. То-то неприятность от простой человеческой девки получить откат. Небось отодрал тебя с горя по полной. Как он это делает, Тач? Поделись подробностями, а то скучно здесь.

Я улыбнулся так ослепительно, что губы едва на затылке не сошлись. Есть вещи, которыми я делиться люблю, давно только не приходилось. Всего два или три движения (сам не уследил) мне понадобились, чтобы поставить этого хама на четыре кости, в удобную так сказать, позицию.

– Мне и на примере объяснить нетрудно!

Он выл. Я, естественно, проигнорировал призывно оттопыренный зад, сломал ему ударом локтя спину и выпрямился, отряхивая одежду. Вот так, пусть тут поизвивается, пока всё не заживёт. Умнее не станет, пугливее – может быть.

Демонстративно переступив через тело, я устремился во внутренние покои. Других преград не встретил на пути, ведь был день, и многие вампиры клана отдыхали. Сам Девенпорт сидел в большом почти пустом зале и смотрел по стерео человеческие новости. Я, должно быть, привнёс нотку разнообразия в унылое течение этого мазохизма, потому что канал он выключил не без удовольствия.

– Привет, Тач! Пришёл сдаваться? Что это там орёт?

– И тебе сытно кушать, Дев. Не дождётесь. Твоё чадо орёт, наглое было.

Честно скажу, мне Девенпорт всегда был симпатичен. Мы познакомились в давние времена, и я не без удовольствия наблюдал за его похвальным стремлением организовать окружающих его вампиров. Тираном этот бессмертный не выглядел, скорее его методика приводила на память образ наседки, собирающей цыплят. С клыками, правда, такой курочки и без лишних сантиментов. Вот и сейчас он даже бровью не повёл, хотя я размазал по прихожей его подопечного. Вероятно, догадывался, что дурак сам виноват. Вполне возможно, что и диалог наш слышал, но намекать на осведомлённость счёл неучтивым.

Внешне этот бессмертный более всего походил на пирата, какими их изображают в фильмах и книгах. По комплекции лишь чуть мельче Саторина, при этом как-то капитальнее. Уверенная осанка сразу внушала уважение. Лицо экзотическое: гордый нос с горбинкой, горящий взгляд, жёсткие губы. Усов и бороды он, естественно, не носил, но в остальном отлично смотрелся бы на палубе вольного брига. Возможно, и топтал когда-то, я не спрашивал.

– А я думал, Саторин снимет свою кандидатуру. Вчера ему не повезло.

– Превратности успеха, всего и делов. Люди залакируют.

– Надо полагать, наприручал полезных человечков, трещётка ты наша бескостная. Зачем пришёл?

– Поссориться хочу. Не стоило подбрасывать мне отравленный корм, ох не стоило. Зверь я не матёрый, но достаточно битый.

Девенпорт резко повернулся, уставясь на меня уже во все глаза, а я мысленно похвалил свою замечательную интуицию. Так и думал, что это не он, да и предположение, что не только нас пытались вывести из игры, грозило сию минуту оправдаться.

Не успело. Клановые вампиры ввалились в зал с человеческим грохотом, Девенпорт поморщился от вершившегося неприличия. Я повернулся. Больше ничего не сделал, просто посмотрел. Вампиры обычно чуют, когда противник им не по зубам, это помогает избежать лишних жертв, вот и карающая компания засомневалась, сбившись в кучу на пороге. Мне до ужаса не хотелось драться, но почти уверен был, что не придётся.

– Прочь пошли! – сердито прикрикнул на своих Девенпорт. – Кыш! Не видите что ли: мы разговариваем!

Пятеро. Сначала попятились передние, потом и задние сообразили, что причин удалиться много, а оснований остаться – мало. Молодцы.

– Сядь, Александр! – предложил глава клана, когда последний его подопечный тихо растворился на просторах слайда. – Рассказывай!

Я охотно принял приглашение, плюхнулся в одно из мягчайших здешних чудес и ощутил, как возрадовалась нежданной ласке задница. Хорошо. Изложить детали покушения было несложно, я обошёлся немногими словами. Девенпорт слушал, скучнея и мрачнея лицом, а потом поделился историей похожей на мою до безобразия. Подловили не в клубе, девка навязалась прямо здесь в богатом квартале, её и выпивать до дна не собирались, только отпробовать. Один из ребят Дева не удержался и посмел вкусить крови раньше хозяина. Тело непочтительного пришлось впоследствии приютить на дне залива.

Будничность происходящего селила в душе вязкий холод, хотя, как я и предполагал, в лице кланового вождя мы с Сарториным обретали пусть временного, но союзника. Нас собирались устранить, и не верилось, что лишь люди стояли за спиной предприятия. Помнится, я говорил, что на корону претендовали четыре кандидата, не уточнял только всех, потому что думать о некоторых было тошно. Девенпорт тоже, без сомнения сообразил, в какую сторону следует обратить вопрошающий вздор.

– Бабы! – сказал он лаконично.

И мы синхронно длинно вздохнули.

Глава 12

Я люблю женщин и даже довольно часто, но не всех. Разные бывают особи этого пола. Иные способны грабастать власть с беспринципностью, свойственной чаще всего мужчинам. Нет, я разумеется, не имею ничего против нашей Белой Королевы, но она ведь из сказки. Полно вполне реальных хищниц, которые даже старого вампира способны напугать до судорог. Мы с Девом грустно сидели в его прелестной квартире и совещались.

Прекрасных дам, что подали две другие заявки на конкурс, мы оба знали не слишком хорошо. Вампиры планеты, живя здесь уже не одно столетие, практически все были знакомы между собой, старые так точно, но держаться старались врозь. Сближались и завязывали дружеские контакты исключительно по взаимной симпатии или ради зарабатывания денег как наше гнездо. У меня же и вовсе произошёл в незапамятные времена пренеприятный казус с обеими этими цыпочками. Смешно вспомнить, но я их перепутал, а дамы такого не прощают, хотя, если подумать, в чём я был виноват? Следуя очередной глупейшей человеческой моде, они вырядились и причесались так похоже. Как раз носили короткие юбки, и выше ножек я, собственно говоря, мало что и видел. Загладить вину так и не удалось, а может быть, я и не старался, не помню уже.

Судите сами: обе высокие блондинки, хорошо сложенные, ухоженные. Чертами лица, пожалуй, отличаются. Арлена резче, грубее, каждая линия выражает жестокую властность, Верея мягче и приторнее, хотя по натуре тоже своего не упустит. В целом задача была бы проста для вампира, но говорю же: юбки практически ничего и не прикрывали, и воображение в тот момент волновал совсем не характер.

Неудивительно, что дальнейшее наше знакомство ограничивалось официальными мероприятиями, я даже подкатывать не пытался. Теперь запоздало соображал, что вполне возможно, мне и это поставили в вину: женщины такие странные.

– Я вот думаю, – прервал мои горестные мысли Девенпорт, – Почему Белый Цветок? Почему наше королеву называли так?

– Изначально Белая Королева, – машинально поправил я. – Имя трансформировалось позднее.

– Неважно. Ключевое слово здесь обозначает цвет. Я вот думаю: вдруг она блондинка?

Я поглядел на приятеля с любопытством:

– Обе эти стервы – блондинки. И Лорелея тоже.

– И твоя Шерил, – продолжал Девенпорт.

У меня зачесались клыки, но я сдержался, да и вампир приличий не нарушил. Не заметив моего порыва, он продолжал:

– Просто у меня мелькнула мысль, что, раз выборы приняли такой непотребный характер, бессмертные подняли руку на собратьев, да ещё старших в популяции, а не зелёный молодняк, пришло время нашей повелительнице вновь явить себя миру.

– Ты хочешь сказать, что одна из наших женщин и есть Белая Королева? – воскликнул я.

Не стану утверждать, что мне не приходили в голову разные мысли, но я-то их от себя гнал. Как ни далёк был от политического болота, но временами неслась из него такая вонь, что раздражение с трудом удавалось подавить. Почему меня взбесило намерение Саторина бороться за титул? Потому что я предпочёл бы принять сторону Девенпорта. Из него получался отличный король: хозяйственный и неторопливый, мой патрон, вмешавшись не в своё дело, всё испортил. Победи он в поединке, я оставил бы его валяться на лаврах, а сам посодействовал опытному главе целого клана подняться над всеми нами. Если человек хочет работать, зачем ему в этом мешать?

Всё сложилось бы идеально, перейди корона от Фенира к Девенпорту, но тут вмешались, причём обе сразу, эти дамочки, а потом и Саторин от невеликого ума. Раз пошла такая пьянка, то и отравленная кровь явилась вполне ожидаемым блюдом. Выборы превратились в свару, и предполагать, что дама из легенды явит себя восхищённому сообществу было вполне логично.

Желал я такой перспективы? Скорее боялся.

– Вероятно, твои подозрения не лишены оснований, – сказал я осторожно, – но прошло много лет. Если Белая Королева и существовала, никто не знает, жива ли она, здесь на планете находится, или давно отправилась в иные миры. Я имею в виду материальные, а не загробные.

Девенпорт возразил:

– Ты старый вампир и прекрасно знаешь, что Цветок не легенда, наверняка ты её видел, ну или по крайней мере знаком с заслуживающими доверие свидетелями. Тач, ты притворяешься ровесником Саторина, видимо, чтобы не задевать его чувства, и я это уважаю, но со мной-то можешь быть откровенен.

– Что ты предлагаешь?

– Если настала суровая пора, не стоит ли нам самим призвать Королеву и попросить её занять трон?

Я подпрыгнул на месте, кажется, порыв мой знаменовал стремление вскочить и убежать, но излишне мягкое сиденье встало на пути похвальных намерений. Я забултыхался в объятиях дивана как пловец в водовороте и сообразив каким смотрюсь болваном прекратил попытки и сел ровно. Я не возражаю против того, чтобы выглядеть дураком, но не хочу им быть в действительности, а уклоняться от разговора теперь стало поздно.

– Думай, что говоришь!

– Тач, это самый разумный выход. Я не знаю мотивов твоего Саторина, но о себе могу сказать, что стремлюсь стать повелителем бессмертных лишь для того, чтобы обеспечить всем порядок и безопасность. Я полагаю, что мой опыт организации клана вполне может пригодиться на новом поприще. Я пошёл на выборы с открытым лицом и не хочу, чтобы мир рухнул в новую войну.

Как я его понимал, сочувствовал каждому слову, горел желанием помочь, но я ведь в минуту слабости обещал поддержку Саторину, обязался защищать от бед вампира из своего гнезда, а это очень серьёзно в нашей культуре. Девенпорта я всегда знал, как человека рассудительного, а сегодня убедился в разумности его намерений. Как разорваться между этими двумя? Совесть велела помогать одному, и она же склоняла к другому, лучше бы и вовсе её не иметь. Вот я попал! Хоть действительно зови на помощь Белую Королеву. Меня содрогнуло от одной мысли.

– Дев, если Цветок одна из наших дам, не накличем ли мы на свою голову бедствие вместо спасения? А то ты не знаешь этих девушек? Конечно, мы старались держаться от них подальше, но что-то ни одна из них не слывёт особой мудрой и склонной жертвовать личными интересами ради общественных.

– Вот я и в сомнениях. Хорошо, что ты зашёл Тач, а то у меня уже мозг кипел от невозможности с кем-то поделиться.

– Теперь и у меня под черепом жарко. Спасибо тебе, любезный друг! Как же хорошо и спокойно было, пока Фенир мирно спал на троне. Почему спрашивается, его понесло в отставку?

– Не потому ли, что тоже получил в объятия элегантно упакованную смерть? Лучше наслаждаться покоем вдали от мирской суеты, чем кормить самых глупых рыб на дне залива. Тач, навести его. Мне неудобно, а вы с ним хорошо знакомы ещё с давних времён.

– Ладно.

– Может быть, он что-то знает. Не хочется мне, чтобы над всеми оказалась та из блондинок, что не погнушалась желать нам троим смерти.

– Лорелея крашеная! – вырвалось у меня раньше, чем сообразил, что лучше бы промолчать.

Впервые за время нашего разговора у Девенпорта широко раскрылись глаза. Мгновение он смотрел, не понимая, а потом сообразил и неопределённо махнул рукой в области своего интимного места.

– То есть там она не белокурая? Ты с ней спал?

– Ну, может быть и случилось раз другой, не помню уже. Мы же не сплетники, чтобы это обсуждать.

Ага, как же! Вампиры ужасны, потому я и стараюсь с ними не общаться.

– А это мысль! – заявил Девенпорт скорчив ехидную мину на своей пиратской физиономии. – Если ты переспишь со всеми, мы точно будем знать, кто из них кто, опять же, заранее вотрёшься в доверие.

– Пошёл ты! Я делю ложе с Саториным.

– Не знаю, как вы людям ухитряетесь втюхать эту байку, но мне-то её не рассказывай. Наш ты человек и был бы полезен для общего дела.

– Сам иди на приступ. Ты вон какой демонический красавец, барышни растают.

Он вздохнул, как мне показалось виновато, и пришла моя пора сообразить очевидное:

– Ты пытался? Не вышло?

– Ну да. Верея, словно, колебалась, не скажу, что мои ухаживания были ей неприятны, а Арлена вообще смотрела как будто любуется моим аутодафе. И знаешь что, – он наклонился вперёд, словно намеревался сообщить особо доверительную информацию, – есть у меня в клане старые вампиры, которые помнят те времена, и говорят они, что никогда в личные покои королевы не входили мужчины, только девушки.

– Да какая разница, кто что ест?

– В том и дело, что выходили эти барышни без следов на шее. Один из моих вообще говорит, что женщина к Королеве всегда ходила одна и та же, переодевалась только, меняла вид, но запах-то оставался!

Девенпорт удовлетворённо откинулся на спинку дивана, а у меня в голове не было ни одной мысли. В смысле толковой, потому что обычные-то мелькали.

– Ты полагаешь, что это была однополая связь?

– Тач, у нас мало информации, любую следует брать в расчёт!

Я ощутил почти неодолимую потребность заползти на мягкое с ногами, свернуться клубочком, закрыть глаза и забыть обо всё на свете. Как же отчаянно не хотелось обратно в неуютный реальный мир. Знал, отлежаться не выйдет, потому что вновь я влез в политику с головой, а ведь имел печальный опыт, мог остеречься! Что спрашивать с людей, если вампиры, имея вечность под боком продолжают повторять не раз и не два испробованные глупости?

– Ну если ты хочешь проверить, не лесбиянка ли одна из наших красоток, тебе и карты в руки. У тебя полно подчинённых, а я на побегушках у гения, и возможности мои скромны.

– Сделаю, не вопрос. С нами грязно поступили, и мы ответим жёстко!

– А я зайду с другой стороны. Человечек, которого я чуть не выпил, шепнул по доброте душевной пару имён, людишки им названные, всё из верхних, попасть в их компанию труда не составит. Я озаботился достать приглашение на вечеринку, где они предположительно будут. Прямо сейчас и поеду.

– Давай!

Я уже хотел подняться и уйти, но собеседник замялся, словно вывалил на меня ещё не все неприятности и действительно, вскоре произнёс, предварительно вздохнув для порядка:

– Тач, с тобой я хочу играть честно. Не намерен что-то делить, пока не встанет перед нами такая задача.

– Согласен! Заключим союз до выяснения обстоятельств.

Мы одновременно встали и церемонно друг другу поклонились, руки пожимать у вампиров не принято.

Я знакомой дорогой потопал к выходу. Охранник уже регенерировал, торчал где положено.

– Ещё что-нибудь показать? – спросил я, светло улыбаясь.

Он не ответил, но зыркнул злобно и тем определил свою дальнейшую судьбу. Не поумнел и осторожности не набрался, а значит… Я тем же приёмом вернул его в уже испробованное положение, хотел произнести нечто назидательное над телом, но не придумал подходящей сентенции и лишь вновь опустил локоть на прогнувшийся позвоночник. Хрустнуло. Оставив вопли за спиной, я поехал к Саторину.

Можно было и сразу на бал, но следовало опять сменить одежду (с ума сведут эти условности) и убедиться, что мой нервный гений не мечется по дому в поисках верёвки и мыла.

Обычно Саторин в эти часы потел у себя в мастерской, но сегодня лежал с книгой на угловом диване. В меня что ли играл? Гораздо приятнее, чем в любителя плетей и кандалов.

Я тенью пересёк комнату и плюхнулся рядом.

– Как ты?

Взгляд сочился тоской, но в целом патрон выглядел неплохо. Я решил почаще возвращаться, делясь неисчерпаемой бодростью.

– Я хорошо. Не пошёл сегодня работать, но это только один день, завтра всё наладится.

Вот, оправдываться начал, а для этого начальное душевное равновесие уже требуется. Меня всегда восхищала приверженность Саторина избранному поприщу.

– Конечно! Мне сейчас надо попасть на светское мероприятие, а когда вернусь, пойдём на охоту. Тебе полезно хорошо поесть, я знаю, как много ты потратил сил.

– Если и ночью у тебя есть дела, не возись со мной.

Ну здравствуй, меланхолия! Только понадеешься, что всё обошлось и вновь грустная нота портит музыку. Я внушительно произнёс:

– Ты моё главное дело! На всю ночь я – твой.

Прозвучало так двусмысленно, что едва не пробило на смех, сдержался с большим трудом. Разъяснил для полноты впечатления:

– Побродим по улицам, поедим, а потом можем поболтать о старых временах.

– Если бы все проблемы решались так просто.

– Саторин, они так и решаются. Затруднение не в заботах, а в нас самих, значит, всё преодолимо. Побежал я, надо подобрать тряпки по статусу места, рожу подкрасить и мчаться. Сиди дома, я быстро.

Опять он смотрел вслед с тоской, я и затылком чувствовал этот взгляд. Крепко же его шарахнуло, пугал такой пассаж, повезло, что я не гений. Стоило вернуться и поутешать немного депрессивного приятеля, но я действительно опаздывал. Душ принимал и собирался на вампирской скорости, так что чудом не трещали ткани и не ломалась техника, но результатом остался доволен. Обычно на людях я одевался во взрослое, чтобы казаться старше, теперь же позволил непреходящей юности проявить себя во всей полноте. Чем моложе буду выглядеть в человеческой компании, тем лучше для общего дела. Кто обращает внимание на сосунков?

Парализатор хотел оставить дома, но в последний момент сунул в карман, и заодно прихватил тот, которым пытал отравленный корм. Это среди вампиров можно не церемониться, а человеку, если сломать спину, сама не заживёт. Деликатно надо действовать.

Перед уходом заскочил к Саторину, бросить несколько ободряющих слов, раз нельзя ограничиться поцелуем. Грустил мой господин и повелитель, но ему стоило дать волю столь безобидным чувствам и просто полежать на диване. От этого ничего плохого никогда не происходило – со мной вот не случилось пока не слез.

Сказав последнее прости, точнее попрощавшись, я прыгнул в каплю и полетел на бал.