Текст книги "Белая королева (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Белая королева

Глава 1

Домой я вернулся под утро. Уже цвела заря, стирая с небосвода искорки звёзд, но признаться, не тянуло восхищаться красотами мира. Ночь я провёл насыщенно и весело, на коже ещё горели сладко сотни поцелуев, которыми оделили прекрасные девы. Пришлось потрудиться на ложе любви, ублажая их, а ещё больше себя, потому шаг мой был нетвёрд, а улыбка наверняка отдавала простительным в данной ситуации идиотизмом.

Моя скромная спальня находилась так далеко – под самой крышей, а ковёр в большой гостиной выглядел таким мягким, что я решил снять с себя всю одежду и улечься отдыхать прямо на нём. Рубашка и штаны улетели куда-то в другую галактику, я блаженно устроился на тёплом нежном ворсе и приготовился отчалить в страну снов, когда резкий голос остановил на пороге:

– Александр! Где, силы небесные, тебя носило всю ночь?

Мой господин и повелитель – Саторин. Он, конечно, гений, это все признают, но какой же гад! Я кротко спросил:

– Ринни, а это не подождёт до утра?

– Сейчас утро! – прогремел он.

Да, пожалуй. Когда он называет полным именем, это всегда оборачивается не к добру. Такая у него манера. Ладно, бывали грозные времена, но сейчас-то что случилось? Чувствуя, что отвертеться всё равно не удастся, я томно перекатился на спину и раскинулся в позе морской звезды. Теперь работодатель попал в поле зрения, и в том, что он рассержен всерьёз, я ещё и визуально убедился, но продолжил лениво валяться на ковре. Поорёт и заткнётся. Ничего он мне не сделает. Уволит? Хоть отдохну тогда.

Саторин, впрочем, поспешил посвятить меня в причины своего дурного настроения:

– Явился этот человек, Велеров и пытался взять у меня интервью!

– Ну так, запер бы дверь или дал ему! Одно из двух точно бы помогло.

– Это твоя работа! – прорычал он.

И вот так всегда!

– Да, конечно! – я решил немного успокоить патрона, потому что слишком громкий голос тревожил мои жаждущие покоя нервы. – Моя работа! Учить тебя обманывать людей, хотя за века существования сам мог освоить это несложное искусство, трахать твоих поклонниц, потому что сам ты ударился в неуместное воздержание, жить за тебя нормальную жизнь, потому что искусство требует жертв. Никого, кстати не беспокоит, что от меня. Ты у нас творец миров, а я всего лишь твой управляющий и номинальный любовник.

Угомонить Саторина естественно, не получилось, он продолжал сотрясать воздух и топтать пол, но я больше не слушал, умиротворённо наблюдал за тем, как он беснуется, и про себя потешался. Гении – такие простаки, что бы они делали без наблюдения и руководства со стороны? Я вот – личность заурядная, и потому плаваю в этом мире как рыба в воде, хотя и не создаю новых.

– Не трать попусту энергию, творец! – произнёс я волшебное заклинание, и оно, как всегда, сработало.

Саторин необыкновенно ревниво относится к своему таланту и изо всех сил старается его преумножить. Начитавшись в глупых книгах о том, как гении прошлого бессмысленно растрачивали себя в угаре страстей, он решил отказаться от всего лишнего. Иногда создаётся впечатление, что и кровь бросил бы пить, насыщаясь восторгами толпы, но это – нет. Без обычной нашей пищи он слабеет, миры получаются бледными и маловещественными. Я не ценитель, но в механике дела разобрался вполне и обеспечиваю моему капризному приятелю то существование, которое способствует развитию его гениальности. Ну кроме воздержания: в этом непростом деле он преуспевает сам.

Саторин, Шерил и я – мы живём втроём, образуем что-то вроде семьи, хотя ругаемся и цапаемся постоянно. Для внешнего мира мы все – любовники. Публика убеждена, что Саторин трахает меня и нашу подругу во все отверстия тела, и никто никого не разубеждает. Зачем? Эти слухи помогают делать деньги. Иногда люди додумываются приписывать нам извращения, которые мне даже не пришли бы в голову – я не бог пропаганды, скорее, любитель плыть по течению. Мы ничего не опровергаем, чем грязнее фантазии, тем легче вытряхнуть кошелёк мечтателя. Саторин, конечно, гений, но именно воображение толпы позволяет нам получать самый сочный навар.

Помянул всуе и накликал новую напасть на свою голову. Шерил ворвалась в комнату как фурия. Не помню уже, что это такое, но по впечатлению, выглядело похоже. Длинные пышные волосы летели за ней белокурой метелью, юбки развевались сзади и облепляли спереди, позволяя мне любоваться стройной безупречностью ножек, каблучки устав пересчитывать половицы, интимно тонули в тёплом ворсе ковра.

Когда мы познакомились, давно тому назад, Шерил деловито переспала с каждым из нас по очереди, после чего к телу не допускала. Словно проверила на годность и не сочла подходящими кандидатами на постоянные отношения. Следовало обидеться, да оно того не стоило, а Саторин злился, он тогда ещё снисходил до плотских утех и предпочитал вампирских женщин, а не человеческих.

– Что ты развалился на полу в одном нижнем белье? – резко сказала наша дама.

Туфелька нетерпеливо постукивала о ковёр уже у самой физиономии, и взор мой жадно устремился под юбку, но слова Шерил заставили очнуться и оглядеть себя. Действительно, раздеваясь для сладкого отдыха, я забыл снять трусы и, хотя они полупрозрачные и облегающие, выглядел в них глупо. Не берусь судить – почему, но вот так вот. Должно быть, в неполной наготе терялось эстетическое совершенство. Пришлось встать, разыскать одежду и натянуть её на себя. Настроение от лишних усилий лучше не стало. Вампиры злые: они не могут видеть, когда кто-то другой счастлив.

Оказалось, что вернулся домой я в смокинге цвета морской волны, вероятно, в нём и уходил вечером, но поскольку почти всю ночь провёл без одежды, плохо запомнил этот факт. Ткань чудно подходила к моим глазам, да и белокурые волосы оттеняла неплохо. В костюме я был так же хорош, как и без него.

Саторин уже успокоился настолько, чтобы с царственным видом развалиться на диване, Шерил элегантно разместилась в кресле, я остался на ногах, чтобы изобразить почтительность, которой никогда ни перед кем не испытываю. Пришла пора утихомирить страсти.

– Велерову было назначено для приёма другое время, он явился без спроса, потому и претензий предъявлять не будет, а если рискнёт – заявим, что он мешал творческому процессу, и СМИ съедят уже его самого. Публика любит гениев больше, чем всех прочих идиотов.

Саторин поморщился, но как видно решил не тратить более нервы на пререкания с помощником и простить ему непочтительное обращение со своей почтенной особой. Иногда этот бессмертный даже меня раздражает, а это непросто. Ростом он почти два метра, статный красавец с широкими плечами, атлетическим сложением, с гривой чёрных кудрей и пронзительным взглядом пророка, безумца, или меланжа того и другого компонента. Я помельче, что и даёт ему повод лишний раз ощущать и высказывать превосходство, но вполне доволен своей внешностью.

– Ты-то чем рассержена, прекрасная госпожа? – повернулся я к Шерил. – Кто-то не угодил тебе этой ночью? Страсть была холодна? Я готов по мере сил восполнить понесённый ущерб.

Вампирша обожала отказывать поклонникам, это всегда поднимало ей настроение, потому послав меня так далеко, как хватило энергии и фантазии, она тоже немного успокоилась. Пришла пора беседовать, а не выплёскивать раздражение, как прокисшую кровь кому-нибудь на бедность.

– Предстоящий поединок гениев, вот что не даёт покоя, – сказала Шерил. – В этот раз всё не так, как всегда. Мы даже не знаем соперника Саторина, они скрывают личность нового творца миров так тщательно, что моя разведка ничего не добилась, а это, поверьте, резвые мальчики и девочки.

– Я справлюсь с ним! – хмуро заявил наш артист.

Я внимательно присмотрелся к старому приятелю. Уверен в себе, или крыша вместе с башней немного подвинулись из-за бремени славы? Шатало под ним чердаки и покрепче. Иногда мне казалось, что знаю Саторина как собственную кровать, но временами просыпался в нём новый азарт или ещё что-то странное и мне, полной бездари, непонятное, и он откровенно удивлял. Вот и теперь я не мог просмотреть всей силы его страха перед неизвестным соперником. Верит в себя или так перетрусил, что и в меня уже не верит? Сложный вопрос, и решать его придётся. Очаровашке Тачу (прозвище у меня такое), кому же ещё?

Для меня поражение подопечного в поединке значило немного: я уже был достаточно богат, чтобы жить спокойно и безбедно, самолюбие, честолюбие и прочие страшные звери не терзали. Ну облажается наш чародей, с каждым это рано или поздно происходит. Людям, конечно, проще: они умирают или уходят на покой, а вампиру жить с поражением почти так же долго, как и с победой.

Всё же я, по мере сил, собирался защищать Саторина от его внутренних бесов, хотя с внешними он справлялся сам, потому сказал обоим – не бесам, а вампирам:

– Если честно, я тоже слегка встревожен. Люди развели вокруг рядового представления тайну, значит, готовят поганый сюрприз.

Ночь напролёт я ведь не только кувыркался с девушками, но и вёл своё расследование. Эти бабочки порхали с цветка на цветок, и собираемый ими нектар сведений бывал полезен. Мужчины любят прихвастнуть, покрасоваться перед женщиной какой-никакой удалью, я надеялся, что наш неведомый соперник угодил в объятия хоть одной из прелестниц и проговорился о своих возможностях и намерениях, но увы, никто из поклонниц Саторина ничего не знал о будущем бойце.

За часы непосильных трудов я не слышал ничего полезного кроме стонов удовольствия, но рассказывать об этом смысла не имело. Вампиры довольно равнодушны к сексу, и разговоры на эту тему им скучны. Подробности охоты мы любим смаковать намного больше: вот где цветёт фантазия, и слюна капает с клыков.

– Ты мог бы сходить в разведку! – фыркнула Шерил. – То есть в место предполагаемой дислокации нашего противника, а не в бордель.

– Да я всегда пожалуйста, а тебе удалось обнаружить гнездо, где прячут золотое яичко?

– Ну, я так думаю! – ответила она, покачивая точёной ножкой, соблазнительно уложенной на другую.

Вечно мне приходится делать грязную работу! С другой стороны, а кому? Не кормильца же нашего посылать. Во-первых, мы на нём денежки зарабатываем, во-вторых, и соображения у господина гения не хватит сделать всё как нужно. Он у нас из благородных, только паркеты протирать и обучен. Шерил утверждает, что тоже из дворян, хотя, по-моему, врёт, и лишь я – чёрная кость. Родителей своих не помню, вырос в бродячем цирке и до обращения был акробатом, потому поджарый, мускулистый, гибкий как хлыст. Я и человеком мог залезть куда угодно, вампирская кровь довела наработанную ловкость до совершенства.

– Ладно, давай адресок, вечером туда наведаюсь, а пока схожу, подкормлюсь. Аппетит у меня разыгрался от ваших разговоров.

– Меньше по девкам шляйся! – сказала Шерил.

– Кто-то же должен! – ответил я вполне резонно и ушёл.

Смокинг в качестве охотничьего снаряжения не годился, потому я отправился в свою гардеробную, если можно так величать тёмную комнатку рядом с душевой, и переоделся в простые штаны и линялую спортивную рубашку. Курточка знавала лучшие времена, но я не во дворец и собирался.

Планета наша называется Укрон и находится довольно далеко от Земли. Космогонические мои познания на этом исчерпываются, но в принципе хватает. Солнышко здешнее не так опасно для вампира, как то, старое, но днём мы стараемся на поверхности не болтаться. К счастью, столица частично расположена в пещерах, и вот туда можно сходить поохотиться в светлое время суток.

Обитает в этих местах, мы называем их кавернами, самая разная публика. В основном, конечно, беднота, но есть и зажиточные люди, особенно в верхних уровнях, где находятся выходы на свежий воздух.

Я спустился на дно. За долгие века существования привык ко всякому обществу, чувствовал себя уверенно и при королевских дворах, и в захудалых тавернах, но простой народ любил больше лощёных аристократов и не только на вкус. Здесь я мог снова ощутить себя вольным артистом, своим в гуще непритязательного бытия. Мне нравилось.

В тесных, местами тёмных и грязноватых, коридорах попадались самые разные личности. Я брёл вместе с толпой или застревал на перекрёстках, не столько охотясь, сколько пропуская через восприятие эту жизнь. Информацию и здесь можно было почерпнуть, а выведывать и вынюхивать давно стало привычным занятием.

В одном из заведений, где люди едят и пьют, кипел горячий спор, и я задержался послушать. Имя моего работодателя то и дело возникало в разговоре. Произносили его с уважением. Нашими с Шерил стараниями, а не только благодаря бесспорному таланту, Саторин считался лучшим творцом миров на планете. Эти смертные, поглощавшие дешёвую пищу с водорослевых заводов, и мечтать не могли попасть на его выступление, но рассуждали с видом знатоков, как собственно говоря, люди делают всегда.

Я стоял в тени под дверью, слушая досужую болтовню, пока меня не прогнали, как тут поступают со всяким, кто не заказывает еду и напитки. Ну и ладно, всё равно ничего полезного не узнал. Личность соперника великого Саторина для этих простых горожан являлась такой же загадкой, как и для меня. Следовало подкрепиться, отложив прочие дела до вечера.

Вампиры обычно предпочитают преследовать добычу, так в нас проявляется хищный инстинкт, но я слишком ленив для погони и ловлю покушать на живца, то есть терпеливо жду, когда кто-то из людей заинтересуется моим телом или кошельком и сам уведёт в тихое место. Так проще: внимания не привлекаешь, а результат налицо.

Сегодня меня, пожалуй, слишком долго обходили стороной, и я спохватился, что пора поменять манеры, даже осанку, стать законной частью этого мира, а не мальчиком со стороны. Призывно поглядывая на досужую публику, я углубился в один из коридоров, довольно светлый и просторный, и почти сразу засёк заинтересованный взгляд.

Вполне прилично одетый, опрятный на вид мужчина следил за мной с жадным интересом. Когда хотят ограбить, смотрят иначе, потому я мигом подстроился под его потребности: слегка качнул бедром и облизал губы, призывая человека стать чуточку смелее. Он подошёл, неуверенно улыбнулся.

– Сколько?

– Десять ронов, дорогой. Ты мне очень нравишься, для тебя цена невысока.

Он кивнул и приобнял меня, увлекая за собой. Лапал, конечно, но ласково, а не грубо, словно не вещь купил, а действительно имел дело с другим человеком. Симпатичный мужчина, я решил, что, пожалуй, его не убью. Не в гуманности, конечно, было дело, просто я отлично знал, как хлопотно избавляться от тел. Утруждать свою особу не испытывал желания.

Мы пришли в уютную пещерку, где немногочисленные вещи удачно маскировали неприглядность стен, пахло тут приятно, и кровать мне понравилась: мягкая и комфортная на вид. Я решил, что тут же и предамся законному отдыху. Сразу после еды.

Мой предполагаемый партнёр стал чуть смелее, но я пришёл сюда не за слюнявыми поцелуями.

– Давай к делу, малыш! – сказал я дружелюбно и опрокинул мужчину на ложе.

Я не усыпил его, просто зажал рот, чтобы крики не встревожили округу. В моих руках билось крепкое полное горячей пищи тело, и я с удовольствием приступил к трапезе.

Пить кровь – не просто еда. Это как воскрешение, которое накрывает каждый раз, когда губы приникают к полной сока жиле. Я глотал, легко удерживая беснующегося человека, а насытившись, просто заглянул в глаза, заменяя его волю своей. Он послушно обмяк в моих объятиях – славная, приятная добыча. Я чаще всего пью из мужчин, с женщинами приятнее поладить по-другому.

Мне нравилось ощущать тепло живого тела, потому я растянулся рядом с бедным парнем, уткнулся носом в его шею и заснул, вдыхая дразнящий даже сытого аромат и предвкушая, как славно поужинаю перед уходом.

Глава 2

Вечер, начатый так вкусно, радовал заранее. Я отправился по сообщённому Шерил адресу и обнаружил, что это довольно престижный вариант для здешних мест. Чистая сухая каверна напоминала особняки, из тех, что возводили на поверхности. Большая часть её непосредственно примыкала к внешним скалам, а внутренняя представляла собой стены отполированного камня. Сразу стало понятно, почему Шерил обратилась ко мне, а не послала своих шпионов. Проникнуть в эту цитадель сумел бы не каждый.

Конечно, существовало немало технических придумок, которые позволяли попасть куда угодно, но о них знали все, и защиту строили, исходя из этого. Люди так увлеклись научными достижениями, что скорее обнаружили бы самое крошечное шпионское устройство, чем целого шпиона, особенно в месте, которое считали неприступным.

Внутри пещерного города стена была слишком гладкой и хорошо освещённой. Я справился бы и здесь, но предпочёл выбраться на поверхность под тусклое мерцание нашей крошечной луны. Скала манила. Я прикинул путь, по которому смогу подняться без особого труда и не попадая в полосы яркого света от городских кварталов. Пальцы привычно зачесались от предвкушения знакомой работы, и я полез наверх.

Застоявшаяся в унылом урбанистическом бытии кровь радостно бегала по жилам, наделяя силой и уверенностью. Я карабкался легко как муха, иногда задерживаясь, чтобы обозреть красивый пейзаж. Страха высоты я, видимо, лишён был изначально, меня ничуть не беспокоила бездна внизу, руки и ноги ни разу не подвели, даже если случайно обрывался под ними недостаточно устойчивый камень. Правду сказать, так произошло всего раз, и то я не позволил кусочку горы упасть вниз, а пристроил его в ближайшей выемке.

Подобравшись к нужным окнам, я стал осторожнее и беззвучнее, хотя и так крался по крутой почти отвесной стене, не производя почти никакого шума. Эти отверстия, как правило, бронировали, но не всегда, кое-где стояли решётки, позволявшие проникать свежему воздуху, но не грабителям. Впрочем, последних здесь не слишком опасались, веря в неприступность твердыни.

Я обозрел намеченное окно. В комнате присутствия живых людей не ощутил, значит, никто не помешает моим намерениям, осталось обмануть зрачки камер. Понаблюдав за их работой, я уловил паузу и воспользовался моментом, как только она образовалась вновь. Защёлки убрал заранее, а едва оказался в мёртвой зоне аппаратов наблюдения, быстро отворил решётку и скользнул внутрь. Человек бы не справился, но вампиры способны передвигаться так проворно, что наблюдатель заметит разве что неясную тень на периферии кадра, которую спишет на неполадки в аппаратуре или неведомо откуда налетевшую дымку.

Оказавшись внутри, я принюхался и присмотрелся. Это оказалась жилая комната, временно пустующая. Здесь бывали разные люди, но последний заходил, самое малое, несколько дней назад. Постель пахла свежим бельём. Я отворил дверь и выскользнул в коридор. Как всякий вампир я довольно хорошо представлял планировку дома, в который уже проник, знал не только расположение комнат, но и насыщенность их людьми, если можно так выразиться. В одном из верхних покоев спал пожилой мужчина, в другом – супружеская пара, хотя, может быть, просто любовники, я не слишком хорошо различал на таком расстоянии их запах, более ориентировался по заблудившимся в коридоре остаткам.

Кто-то из них и есть наш герой? Маловероятно. Способности к творчеству у людей проявляются в юном возрасте и очень редко наоборот. Если на сцену выходит неизвестный нам гений, он почти наверняка достаточно молод.

Я как пёс обнюхал двери занятых спален, запомнил всё что надо и спустился вниз. Здесь, несмотря на ночное время, бродили ещё люди. Среди прочего я различил густой сладкий аромат совсем юной невинной девушки и невольно облизнулся. В постели я с девственницами возиться не люблю, не по мне вся эта бережная деликатность и трепет первого совокупления, а вот кровушки бы отхлебнул. Несмотря на сытость, горло щекотало вожделение.

Словно отвечая моим желаниям, девица покинула комнату, где сидела и разговаривала с другими людьми и пошла прямо ко мне. Схватить её тут, в полутьме? Я так и собирался поступить, но придумал план удачнее. Всё же не за кровью пришёл, а за информацией, а кто может служить лучшим источником сплетен, чем нетронутые девы? Им всё интересно, и они не прочь поболтать. Не разживусь сведениями, так хоть перекушу. Я глянул наверх, а потом растянулся на полу в жалостной позе, словно свалился с галереи и только сейчас прихожу в сознание.

Девушка почти наступила на меня, и я мысленно обругал её слепой курицей. Привлекательные молодые люди на дороге не валяются, то есть в моём случае как раз-таки да, но юным особам, на которых никто ещё не позарился, следует быть внимательными и рачительными.

– Ой! – воскликнула она, едва не оттоптав мне пальцы.

Я тихо застонал. Будь она немного умнее, умчалась бы обратно в гостиную быстрее лани, но разве в семнадцать лет у человека есть мозг? Он и позднее-то редко появляется.

Она наклонилась над моим скрюченным, хотя не без изящества телом, обдав сочным ароматом непорочности. Я сглотнул.

– Что с вами? – спросила она добрым голосом.

– Упал, ушибся, – простонал я вполголоса.

– Я позову Марию и Хосе, – доброжелательно предложила она.

– Нет! – испуганно, но негромко воскликнул я. – Не выдавайте меня, добрая госпожа! Я всего лишь надеялся раздобыть немного съестного, уйду из вашего дома, как только мне станет лучше.

Я привык работать на публику, артистизм у меня в крови, так что не прошло и двух трогательных минут, как девица предложила мне опереться на неё и переждать немощь в одной из её личных комнат. Я сделал вид, что ковыляю с трудом, но слишком заметно на девушке не повисал: лишние нагрузки так портят романтические моменты вроде этого.

Привела она меня не в спальню, а в маленькую гостиную с единственным диваном и парой кресел. В одно из них я и погрузился, шепча слова благодарности и перемежая их время от времени жалобными стонами. Девушка села напротив.

В комнате было светло и мы наконец-то смогли разглядеть друг друга, то есть я-то видел и раньше, в полумраке, только не смотрел, занятый отслеживанием окружающей обстановки. Девушка оказалась довольно миловидной, хотя красивой я бы её не назвал. Детская пухловатость ещё не оформилась во взрослую женственность, но поработав над собой, малышка могла со временем стать весьма привлекательной дамой. Кожа хорошая, сложение пропорциональное, волосы густые, пышные, пусть и завязаны с откровенной небрежностью – всё, что надо для правильно взлёта, в ней присутствовало. С другой стороны, её перспективы не входили в круг моих интересов: как пришёл, так и уйду.

– Как тебя зовут? – спросила она.

Я был осмотрен внимательно, почти жадно и понравился, судя по тому, что приятный румянец окрасил круглые щёчки, а дыхание слегка участилось.

– Лек, – ответил я. – А тебя?

Общаясь с ребёнком, сам будь как дитя, и всё пойдёт на лад.

– Дина, – ответила она.

Ну и понеслась. Такие разговоры всегда идут по одному сценарию. Моя наспех придуманная история была проглочена с полным доверием. Можно молоть полный бред – это несущественно, важны интонации, взгляды. Бить надо на чувства, а не на разум. Поскольку обольщать эту птичку я не собирался, то стремился пробудить жалость и сочувствие. Правда, девушки в таком возрасте настолько тянутся к любви, что готовы позариться буквально на что угодно, а я чем угодно не был. Да, лицом не аристократ: простоватая у меня физиономия, зато телом красив и очень пластичен, никакая одежда не скроет. Я видел, как заворожено Дина следила за каждым моим движением и это при том, что я изображал больного и несчастного.

К шпионской своей задаче я приступил достаточно быстро. Когда доверительность в наших отношения достигла нужного уровня, я рассказал, опуская ресницы и вздыхая, что, отказывая себе во всём, копил деньги на билет. Великий Саторин был моим кумиром, а попасть на знаменитый поединок – заветной мечтой.

Я опасался, что держаться в этом русле окажется непросто. Хотя девушки и западают на моего господина и повелителя, Дина явно относилась к категории порядочных юных леди. Она оказалась до такой степени наивной, что привела к себе незнакомого парня и даже простодушно давала ему понять, что он ей интересен и приятен. Человеческий мужчина уже подминал бы её под себя, но при моей пресыщенности насилие ей не грозило, хотя она-то этого знать не могла.

Так вот мои дифирамбы Саторину она выслушала с большим вниманием, даже кивала иногда, соглашаясь с тем, что он величайший гений и творец. Неужели поклонница? Не ожидал их встретить в предполагаемой цитадели врага.

– Лек, я тоже думаю, что он удивительный, талантливый создатель миров и знаешь, я, наверное, смогу достать тебе контрамарку.

Она покраснела и опустила веки, словно сказала что-то неприличное или чересчур интимное. Я про себя выругался: морока с этими девицами, никогда не знаешь, какой бред существует в юной голове на правах истины.

– Ты с ним знакома? – спросил я жадно. – Он и в жизни такой величественный как на сцене?

Она всё краснела, не поднимая глаз, так что уже захотелось взять за плечи и осторожно потрясти, как новую ещё неразработанную игрушку, но потом она всё же сказала таким тихим шёпотом, что человек бы, пожалуй, слов не разобрал:

– Я знаю его противника.

Я восторженно выдохнул и лицу придал нужное выражение, на случай если Дина рискнёт на меня взглянуть. Сказать ничего не сказал, боялся спугнуть удачу в последнюю минуту. Девочки недолго могут удержать тайну, особенно когда хотят понравиться привлекательному молодому человеку.

– Это я! – сказал она и посмотрела быстро, застенчиво и в то же время с жадным любопытством – проверить, какое произвела впечатление.

Сокрушительное, надо сказать. Сначала я подумал, что неверно понял её слова, но мигом сообразил, что всё, в сущности, сходится. Тайна для того и требовалась, чтобы эффект неожиданности был полным. Девочка против взрослого мужчины – это кто-то здорово придумал, а если она победит? Сенсация снесёт крыши по всей планете.

Мысли кружились в голове, сталкиваясь и спотыкаясь, но из роли я конечно же не вышел и, посидев сколько нужно с изумлённо раскрытым ртом, тут же обрушил на малышку бурю восторга и почтительного любопытства. Все люди тщеславны – бери и пользуйся. Я и взял. Ещё несколько минут, и Дина выложила прочие секреты: где она воспитывалась и как развивала свой дар. Единственное, чего я пока не знал, так это её потенциала и робко намекнул, что слишком смело выступать против такого великого мага как Саторин.

Она улыбнулась с ребячьей гордостью.

– Протяни руку!

Я повиновался. Творцы пользуются техникой, без неё иллюзии нестойки, но Дина, как мне показалось, ничего подобного не сделала. Она положила на мою ладонь две свои, сложенные опрокинутой лодочкой и сосредоточенно нахмурилась. Я ощутил тепло куда более сильное, чем могло идти от человека. Щёкотное ощущение пробралось от запястья до локтя. Лицо девушки стало таким серьёзным, что она показалась мне совсем взрослой, и я подумал мельком, уж не притворяется ли она простушкой, как я заблудшим пареньком, тогда как на самом деле опытна и хитра, но вряд ли живой человек мог до такой степени обмануть вампира.

Пока я разглядывал Дину, она завершила таинство и подняла руки, словно отпуская волшебство на волю. Глаза гордо сияли. Я посмотрел на свою ладонь, и увидел сияющий на ней белый цветок. Он казался абсолютно живым с тёмной сердцевинкой и полупрозрачными лепестками. Гармоничный простой, с теми незначительными изъянами, которые отличают подлинное от фальшивки.

Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать. Липкий ком ужаса стянул нутро, жар ударил в уши, заледенел лоб. Я смотрел на бесхитростное творение Дины и пытался собрать в кучу бешено по разным дорожкам и на разных скоростях несущиеся мысли.

Дина смотрела вопросительно, ждала моей реакции. Губы подрагивали, готовясь расплыться в счастливой улыбке, и я заставил себя выйти из чудовищного транса и вновь играть взятую на себя роль.

– Как ты это? – пробормотал я.

Голос неподдельно дрожал, но я уже достаточно овладел собой, чтобы раскрыть восприятие, обшарить им окружающий мир, не обнаружить в нём ничего угрожающего и немного успокоиться. На воре шапка горит – вот что это такое. Нет никакого чудовищного заговора, и никто не жаждет моей крови, просто милая девочка сотворила самое естественное, что хотят девочки. Она не в курсе, что я вампир, что легендарную нашу королеву зовут Белый Цветок, что от подобного тайного знака любой бессмертный испугается за свою шкуру. Всё нормально, всё хорошо, надо взять себя в руки и не верить старым сказкам.

– Видишь? – с гордостью сказал Дина. – Я тоже кое-что умею. Может быть, я не так сильна, как великий Саторин, но я смогу достойно принять участие в соревновании.

– Ты победишь! – сказал я.

Хотел польстить, а кажется, прозрел. Бывает у нас такое: будущее видно, и голова от этого болит. Ошибки, конечно, случаются, но истина просвечивает сквозь время достаточно часто.

– Ты, правда, так думаешь? – вспыхнула она, и сквозь застенчивость пробилась яркая волна страстной надежды и отчаянной веры.

В этом трепетном существе жил темперамент борца и победителя, просто он ещё толком не проснулся, не развернул крылья. Я подумал мельком, что, может, пришла пора бросить к осиновым рощам самодовольного Саторина и уйти в команду этой девочки? Она – сокровище. Вот где можно денег наварить.

Ну об этом решил поразмыслить позднее, не горело, а ноги уносить пришла пора. Я сделал всё, что собирался и даже больше. Пошевелившись в кресле, я сказал с надеждой, что рёбра и живот больше не болят, и я смогу выбраться наружу так же незаметно, как и пришёл.

– Ужасно нехорошо, если меня здесь увидят, ещё хуже, если в твоей комнате, это ведь неприлично – девушке принимать мужчину ночью.

Я держал себя добродетельно и робко, чтобы меня всё ещё жалели. Как уже не раз хвастался: детишек никогда не обольщал, и не собирался начинать с Дины. Она, кажется, поняла, хоть отчасти, насколько рискованным был её хороший поступок, но не слишком расстроилась: ведь я её доверия не обманул.

– Я тебя выведу лёгким путём!

Мы покинули комнату и крадучись пробрались по коридорам к неприметной задней двери. Вероятно, ею пользовались доставщики грузов. Заперта она была не на замок, а на засов, поразивший меня массивной основательной старомодностью.

– Цветок можешь спрятать в карман, – напутствовала Дина. – Он не завянет, пока тебе нужен, ну или пока я не умру.

Она улыбнулась явной нелепости последнего заявления. В семнадцать лет смерть кажется мифом, даже если видишь её кругом. Исчезать могут все кроме тебя, ты сохранишься. Примерно в этом возрасте меня и обратили или я был чуть старше – никто моих лет не считал.