Текст книги "Приключения архивариуса (СИ)"
Автор книги: Martann
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 32
Речь Винченцо Лоредано, Serenissimo Principe, сиречь дожа Венеции, мне неожиданно понравилась. Он говорил остроумно, кажется, попутно уколов словами пару сограждан; и ещё – снял маску перед тем, как начать речь. Наконец, он был краток: всё выступление не заняло и десяти минут. Завершив его словами: «За нашу республику!», дож прикоснулся губами к золотистой жидкости в бокале и щёлкнул пальцами. В ту же минуту за его спиной вырос стол, накрытый тонким покрывалом, под которым виднелись загадочные свёртки.
– Итак, дорогие гости, сегодня гондольеры, кровь в артериях нашего города – каналах, соревновались в скорости и умении управлять лодкой. И здесь, в зале, присутствуют десять самых быстрых, самых умелых, пришедшие первыми. Поприветствуйте их, прошу!
Гости не пожалели аплодисментов. Под этот аккомпанемент на возвышение поднялись десять мужчин в соломенных шляпах-канотье с красной лентой и полосатых футболках и выстроились в ряд по мановению руки дожа.
– Что ж, – Лоредано чему-то усмехнулся, и я увидел, как один из гостей со мной рядом вздрогнул и стал пробираться назад, к выходу.
Впрочем, далеко он не ушёл: двое рослых молодцов в точно таких же белых париках и малиновых камзолах, как у лакеев, подошли к нему у самых дверей. Один что-то прошептал на ухо пытавшемуся уйти, второй взял под локоть, и все трое исчезли за одной из расписных панелей. За панелью пряталась дверь, а под белыми париками, видимо, скрывались охранники. Вновь повернувшись к сцене, я увидел, что дож исчез, а на его месте стоит женщина в пышном бледно-зелёном платье. Маска, закрывавшая лишь верхнюю часть лица, не могла спрятать её красоту.
Пунцовые губы изогнулись в улыбке, и я почувствовал, как сильнее забилось сердце. Судя по тому, как подался вперёд стоявший со мной рядом толстый старик в синем длинном балахоне, дама применяла какие-то чары. Она повела сложенным веером, покрывало слетело со стола, в воздух поднялись несколько небольших мешочков тёмно-зелёного бархата и спланировали в руки шестерым гондольерам.
– Это ваш приз, дорогие мои! И в соседнем зале вас ждёт ужин.
На сцене осталось четверо мужчин, и красавица вновь улыбнулась:
– Четвёртым в нашей гонке пришёл Антонио Лукани. И он получает свой выигрыш…
С самым серьёзным видом слуга вывел на поводке… живого поросёнка. В зале заорали, захлопали и даже засвистели. Лукани, высокий, темноволосый, дочерна загорелый, обнажил в улыбке белоснежные зубы, и я понял, какая судьба ждёт бедного порося. Впрочем, к ленточке, обвивающей шею будущего жаркого, был привязан бархатный мешочек посолиднее, так что гондольер явно сумеет купить к поросятине не одну бутылку вина…
Трое остальных получили большие шкатулки, и тот самый старик в синем негромко сказал своему соседу в коричневом:
– Дож в этом году увеличил призы чуть не вдвое. Интересно, к чему бы это?
– Я слышал, три его корабля вернулись из Нового света с грузом, – ответил тот.
– Ха! Это-то не удивительно, – воскликнул первый. – Мне говорили, что он сумел заключить соглашение с кланом Голох Каэррин16. И теперь раз в три месяца получает из Тарвизио ящик с рудой орихалка17.
Заслушавшись этим увлекательнейшим диалогом, я пропустил и то, как исчезла со сцены дама в зелёном, да и само возвышение пропало вместе с победителями гонки, их призами и даже поросёнком. Поискав глазами госпожу Редфилд, я обнаружил её возле распахнутого окна с трубкой в руках. Дождался, пока беседовавший с ней мужчина поклонится и отойдёт, и решительно проложил себе дорогу сквозь толпу.
– Госпожа коммандер…
– А, Дюпон!
– Я тут кое-что услышал…
– Не здесь и не сейчас, расскажете вечером, когда вернёмся. Так, я хотела показать вам троих интересующих меня персонажей – вон тот в костюме и маске кота, этот пьеро с разноцветными помпонами на рукавах и… ага, вон та дама в белом и голубом. Запомнили? – Я кивнул. – Отлично. Тогда идите и потанцуйте, не портите мне удовольствие от трубки.
Лавиния проводила глазами слегка понурого помощника, послушно отправившегося в сторону зала для танцев, и усмехнулась. Потом осторожно вытряхнула из трубки пепел, погладила тёплую бриаровую чашечку и убрала свою любимицу в особый чехол.
– Госпожа Редфилд? – раздался за её плечом тихий голос.
Развернувшись, она окинула взглядом лакея, нашла на позументе малинового кафтана особую пуговицу, обозначавшую принадлежность к личной охране дожа, и кивнула:
– Слушаю.
– Вас просят проследовать со мной, не надолго.
Проводник толкнул одну из расписных панелей, которыми были отделаны стены, и за нею открылся хорошо освещённый коридор. Лестница, ещё один коридор… «Я отсюда никогда в жизни не выберусь сама, – подумала Лавиния со смешком. – Наверное, эти ребята перед зачислением на службу сдают экзамен по знанию закоулков Дворца…».
Из обыкновенной белой двери, чуть приоткрытой, падал свет. Толкнув эту дверь, она вошла в комнату, где возле камина сидели трое мужчин, хорошо ей знакомых – дож Винченцо Лоредано и главы двух могущественных венецианских семей, Джакомо Контарини и Джан-Лука Торнабуони. Четвёртое кресло явно поджидало её, и Лавиния села, коротко кивнув всем троим.
– Госпожа Редфилд, рад видеть вас, – сказал дож. – Как вам понравилась регата?
– Она была прекрасна. Как и Венеция в целом, – сладко улыбнулась Лавиния. – Синьор Лоредано, вы ведь пригласили меня по делу? Давайте с него и начнём, а потом, если останется время и настроение, обсудим что-нибудь животрепещущее, типа результатов гонок.
– Хорошо, – вступил в разговор Джан-Лука. – Мы знаем, что вы – наш друг. Поэтому просим о помощи.
– Что случилось?
– Из хранилища пропал очень важный документ, – сказал Контарини. – Замки целы, магические запоры не подвергались воздействию.
– Портал?
– Не открывали, вы же знаете, это довольно легко определить.
– Хорошо… – Лавиния вытянула ноги к огню и прикрыла глаза. – Расскажите мне подробности – что за документ, когда пропал, когда, кем и как это было обнаружено, где хранился… Словом, детали.
Детали были просты: пропавшие бумаги были соглашением, подписанным пятьсот восемьдесят лет назад тогдашними главами двух кланов. Регулировались этим соглашением все взаимоотношения между Контарини и Торнабуони, от военной помощи в случае нападения до частоты брачных соглашений между членами семей. Документы существовали в трёх экземплярах – в личной канцелярии дожа и в обеих семьях. Пропал тот договор, что лежал во Дворце.
– У тебя там течёт, словно дырявая лодка, – брюзгливо добавил Джан-Лука, он и вёл рассказ.
Лоредано лишь развёл руками.
– Я не понимаю, зачем кому-то могла понадобиться эта бумага, – сказал он. – Даже для вас двоих она имеет скорее историческую ценность, чем реально силу закона.
– Вы не сказали, когда обнаружили пропажу, – напомнила Лавиния.
– Почти только что, всего три часа назад, – ответил дож. – Ваш сотрудник был сегодня в архиве, но в открытой части, а такого рода бумаги хранятся в особом, секретном месте. Мой третий секретарь искал совершенно другие документы, но заметил полураскрытый тубус. Он проверил, в чём дело – вместо старого свитка там хранилась неумелая копия, на современной недорогой бумаге вместо пергамента.
– То есть, похититель хотел, чтобы кража была обнаружена?
– Тьма его знает, чего он хотел, – недовольно ответил Торнабуони. – Но Винченцо прав, документы имеют в основном историческую ценность. Их достают и торжественно сверяют лишь в случае заключения брака между членами кланов, но мы не роднились уже четыре поколения. Сами знаете, не стоит смешивать кровь слишком часто.
– А что представляет собой свиток, оставленный в хранилище?
Торнабуони пожал плечами.
– Обычная копия…
– Рукописная?
– Да.
– Тогда, господа, я предлагаю вам один эксперимент, – сказала Лавиния. – Пригласите сюда моего помощника, он должен был в зале для танцев. И пошлите кого-нибудь за этой самой копией.
Когда лакей, отправленный на поиски Жака, вышел за дверь, госпожа Редфилд улыбнулась и добавила:
– Я надеюсь, если этот опыт увенчается успехом, работа господина Дюпона будет оплачена по самому высокому тарифу?
– Мы никогда не остаёмся в долгу, – несколько надменно ответил Контарини.
Молчание было разбито скрипом двери, и в комнату вошёл Жак. Следом лакей притащил ещё одно кресло.
– Садитесь, – Лавиния указала ему на это сиденье и протянула тубус. – Я попрошу вас попытаться определить, кто и когда писал вот этот договор.
– Да, госпожа коммандер, – привычно кивнул Жак, сел и вытащил из тубуса свёрнутый лист бумаги.
Пробежал глазами текст, потом зажмурился и положил ладонь поверх листа.
– Неделю назад, – сказал он. – Да, семь или восемь дней. В том самом архиве, где я был, но, кажется, в другой комнате. Тот, кто писал это… нет, не писал, а копировал, конечно! Этот человек очень нервничал и торопился.
– Человек?
– Безусловно. Молодой мужчина, высокий… выше меня точно. Светлые волосы, тёмные глаза, нос с горбинкой, одет вполне современно – в джинсы и рубашку, без галстука, – тут он распахнул глаза, уставился на Джакомо и сообщил: – Знаете, на вас похож, только как бы негатив.
Темноволосый и голубоглазый Контарини прикусил губу.
– Пепино, паршивец… Мой внебрачный сын…
Двое остальных нобилей переглянулись, и Лавиния прямо-таки услышала, как где-то у них в головах со щелчком встал в мозаику новый кусочек картинки.
– Итак, господа, – сказала она, вставая. – Ваш ребус решён, злоумышленник найден. Думаю, его судьбу, подобающее наказание и причины, приведшие к проступку, вы выясните сами.
Жак уже вскочил и стоял у неё за спиной.
– Господин Дюпон, а вы не хотели бы поработать на Республику? – вкрадчиво поинтересовался Лоредано.
– Благодарю вас, Serenissimo Principe, – поклонился молодой человек. – Это потрясающее предложение. Но у меня контракт со службой магбезопасности, не хотелось бы начинать жизнь с демонстрации нелояльности работодателю.
– Жаль, очень жаль… – дож взглянул на погружённого в задумчивость Джакомо Контарини.
Тот встрепенулся, достал из пространственного кармана бархатный мешочек, уже знакомый Жаку с момента вручения призов, и сказал:
– Господин Дюпон, двери Ка’Контарини всегда открыты для вас. Прошу вас, примите эту скромную оплату вашей работы.
__________________________________
16 – Голох Каэррин – гномий клан, проживающий в Юлийских Альпах (провинция Фриули-Венеция-Джулия).
17 – Орихалк – минерал с сильнейшими антимагическими свойствами. Из него делают браслеты и ошейники, отсекающие от магических потоков, а также стены в камерах особой тюрьмы.
Глава 33
Дождавшись гондолу и усевшись на бархатные подушки, Жак первым делом попросил:
– Госпожа коммандер, а можно, я посмотрю, что мне подарили?
– Дитя! – усмехнулась она. – Не подарили, а оплатили работу. Давайте поглядим, Дюпон, мне тоже интересно. Думаю, там монеты, и если они не золотые, я разверну эту лодку, вернусь во Дворец дожей и начищу физиономию синьору Джакомо Контарини.
Говоря всё это, она вытащила из пространственного кармана тот самый бархатный кошелек и кинула его Жаку на колени.
Разумеется, внутри было золото.
– Ух ты, здорово! – протянул молодой человек, рассматривая монету с вычеканенной фигурой Меркурия. – Сколько же здесь денег?
– Пятьсот двойных дукатов, судя по весу, – пожала плечами Лавиния. – Всего тысяча – не так уж и много, но не так и мало за десятиминутную работу.
– А вы? Вам заплатили? Давайте, я отдам половину!..
– Жак, уймитесь. Это ваш заработок, купите себе что-нибудь на память о Серениссиме. А у меня другие отношения с кланом Контарини. Ладно, скажите лучше, понравился ли вам ужин? И что вы танцевали?
– Танцевал… Вальс, мазурку, павану. С польки я сбежал, не удаются мне эти прыжки.
– Молодец! – удивилась Лавиния, обнаружив в своём помощнике новые, неоткрытые ранее таланты. – Даже павану? Я и не знала, что вы умеете…
– Когда я был маленьким, мама хотела, чтобы я стал танцовщиком, как отец, – ответил Дюпон невыразительным голосом.
– А потом?
– А потом отец умер, и она вышла замуж за папашу Савара, мясника. Заниматься я перестал, так что танцовщика из меня не вышло. А ужин был замечательный, только очень уж… парадный, – оживился он. – Одних вилок и ножей сколько лежало!
– И как же вы справились?
– Ну, напротив меня сидел пожилой господин, представляете себе, он мне подмигнул. И я стал повторять за ним – брал ту же вилку или ложку. Если уж совсем было непонятно, просто не ел. Кстати, ракушки – это очень вкусно! Госпожа коммандер, у меня вопрос, – без перехода заявил Жак. – Я видел, вы перечитывали письмо, пришедшее магвестником. Там было что-то про наш замок?
– Было. Именно про замок.
– И… что же? – осторожно подтолкнул молодой человек задумавшуюся Лавинию. – Мне можно об этом знать?
– Можно, конечно. Дело в том, что я попросила наших оперативников проверить окрестности Буа-Жибо – ну, сами знаете, проведение ритуалов, деревенские секреты колдовства, ведьмы и травницы.
Дюпон не знал, но кивнул утвердительно – если что, потом спросит. Бояться госпожи Редфилд он уже почти перестал.
– Так вот, ничего такого они не нашли, магический фон стандартный, ну, и сунулись к замку из любопытства. А он закрыт.
– То есть?
– То есть абсолютно. Поставленный мною купол развернулся при попытке проникновения извне.
– Извне – значит, на спуск нажали ваши коллеги?
– Да нет, в том-то и дело. Кто-то пытался пройти до них, и теперь этот кто-то заперт внутри. Купол был по принципу тех сторожевых собак, которые всех впускают, но никого не выпускают… Кстати, Дюпон, напомните мне завтра, чтобы я научила вас делать такого и обратного сторожа. Это может быть полезно.
– Да, госпожа коммандер! – браво отрапортовал Жак, про себя подумав, что экзамены никогда не кончаются, что бы ни говорили об этом его сокурсники по Коллежу Сорбонны. – Тогда, может быть, нам стоит немедленно вернуться?
– Ночью? В темноте и сырости валандаться по кустам, снимая купол, а потом ещё и разбираться с неизвестными личностями, решившими, что они самые крупные кабачки на этом поле? Нет, Дюпон, мы отправимся утром, попрощавшись с гостеприимными хозяевами. Ещё и сувениры для вас купим, раз вы теперь разбогатели. И отправимся мы не в сам замок, а в ту деревню, где живёт сестра нашего Пьера, и где коротают ночь трое моих коллег. Надо же дать им размяться!
– А… это опасно?
– Вряд ли. Не думаю, чтобы туда явились суровые боевики, обвешанные бластерами, или гномы с топорами наперевес.
Юноша хихикнул, представив себе гномий хирд, атакующий ворота Буа-Жибо; госпожа Редфилд покосилась на него и договорила:
– Одно из двух – это может оказаться тот самый псевдонаследник в белых штанах, или же активизировалась наконец ещё одна сторона, интересующаяся записями покойного графа.
– Те самые «три высоких дома Галлии»?
– А вы помните, кто именно включается в их число? – вопросом на вопрос ответила Лавиния.
Тут Жак глубоко задумался. Курс истории Галлии им читали, и в значительном объёме, но вот этот вопрос как-то не затрагивали.
– Герцоги? – робко предположил он.
– Не совсем. Вернее, не только… – Она взглянула в окно и покачала головой. – Если я ничего не путаю, мы уже почти прибыли в наш Ка’Ботта. Так что продолжим разговор возле камина.
В этот момент гондолу тряхнуло, будто она споткнулась о камень, тряхнуло так сильно, что Жак инстинктивно схватился за края сиденья, а Лавиния негромко выругалась.
Не то чтобы я испугался, когда наша лодка накренилась, будто споткнувшись, и почти зачерпнула воды. Нет, не испугался. Но на всякий случай покрепче взялся за скамью. Она ведь деревянная, значит, в самом крайнем случае сможет послужить поплавком. Моя начальница произнесла несколько слов из того списка, который в детстве мне велели вызубрить накрепко и никогда не использовать, потом позвала негромко:
– Фабрицио!
В кабину просунулась голова гондольера.
– Тысяча извинений, синьоры! Какой-то сумасшедший на моторном катере спешил так, что нарушил все правила и чуть не стал причиной моего позора. Но я запомнил герб…
– И чей же он, Фабрицио?
– Корнаро-Бальба, – словно выплюнул гондольер. – Прибыли, синьоры!
Лодка мягко ткнулась в причал. Я выскочил первым и подал руку госпоже Редфилд.
По лестнице мы поднимались молча, но, когда расположились в креслах у камина, я выпустил на волю мучавшее меня любопытство.
– Госпожа коммандер, кто такие Корнаро-Бальба? И всё-таки, почему не все высокие дома – это герцогские фамилии? Зачем Контарини и остальные позвали нас с вами определять историю свитка, они же могли это всё сами выяснить? И ещё, я произнёс то, что вы велели, и таким образом, как вы велели, а кто вообще эти люди – тот в костюме пьеро, мужчина в маске кота, женщина?..
– Тише, Дюпон, не сыпьте так вопросами, – засмеялась моя начальница. – Можно подумать, что вам не двадцать лет, а семь!
– Мне двадцать два, – обиделся я. – Почти двадцать три. И время уже позднее, вы сейчас спать уйдёте, а я… я просто лопну до утра от любопытства!
– Хорошо, не надувайтесь только, всё расскажу. Итак, начнём с конца. Те трое, кого мне нужно было подразнить – представители семей Леоне, Фабриччако и Фальер. Они являются давними противниками тех, с кем я нахожусь в более или менее дружеских отношениях – Контарини, Торнабуони, Морозини, Градениго, Боволо…
– Они хорошие или плохие? – прервал я это перечисление.
– Ни то, ни другое. Ну, может быть, это трио чуть более склонно к незаконным действиям, но в принципе все эти семьи корнями восходят к обыкновенным пиратам, и нынешние их методы отличаются лишь меньшей прямолинейностью. Просто так уж сложилось – Джан-Марко Торнабуони и его братья учились у меня, как и молодые представители семьи Градениго, например.
– Понятно…
– Это хорошо, – кивнула госпожа Редфилд. – Так вот, монастырь Великой Матери, который я просила упомянуть, с давних времен опекаем семьёй Торнабуони. С монсиньором Гвискарди, представителем церкви Единого, Торнабуони до недавнего времени враждовали, но пару лет назад произошёл перелом в отношениях. Передача сокровищ, накопленных монахинями, от одной конфессии к другой означает ещё и сотрудничество этих двух семей. А для Фальеров, например, это плохо, потому что они потеряют ряд контрактов на обслуживание заводов Гвискарди.
– То есть, деньги, как всегда, – заключил я.
– Разумеется. Так, поехали дальше… Корнаро-Бальба – это небольшая и не слишком сильная семья, включённая как раз в клан Фальер. Дама в голубом и белом, намеченная в качестве вашей жертвы, именно к этой семье принадлежит. Раз она так торопилась уехать с бала во Дворце и попасть куда-то, что рискнула нарушить все здешние правила движения, значит, сказанное вами её очень сильно заинтересовало. Теперь её хозяин сделает ход и, возможно, из-за спешки ошибётся. Интриги, Жак, ничего нет нового под луной.
– Угу, – уныло согласился я.
Сияющая Венеция масок и разноцветных нарядов, древних рукописей и могущественных магов слегка потускнела…
– Выше нос, Дюпон! Наше маленькое приключение не отменяет того, что мы с вами съездили не зря, зато прибавляет мне должников. А это полезно. Что у нас осталось из вопросов? Ах, да, для чего осматривать свиток с договором приглашали нас? Не знаю, и, честно говоря, знать не хочу. У меня от здешних интриг зубы ноют. Просто в данном случае я служила независимым свидетелем, а вы выполняли роль… ну, скажем, садовника, которого пригласили подписать завещание лорда.
– Но они так много заплатили… – пробормотал я, совершенно уничтоженный.
– Тысяча дукатов – не деньги для этих людей. А полученное вами приглашение пользоваться дружбой клана Контарини, да ещё и от самого Джакомо – это, милый мой, очень дорогого стоит! Не забудьте, вам всего двадцать лет…
– Двадцать два, – поправил я из вредности. – Почти двадцать три.
– Поверьте, Жак, когда вам будет столько, сколько мне, это перестанет иметь принципиальное значение. Судьба может привести вас в Серениссиму гораздо раньше, чем вы сами сумеете предположить, и вот тогда…
Тут я не удержался и неожиданно зевнул. Ужасно смутившись, начал бормотать извинения, но госпожа Редфилд прервала их, махнув рукой.
– Бросьте, Дюпон, время и в самом деле позднее. Пора спать, завтра у нас новые день и новые загадки, раз уж с венецианскими мы временно покончили.
Глава 34
Бывает, что мозги включаются во вторую очередь, после восхищения или ужаса. Вот и при покупке венецианских сувениров со мной произошло то же самое. Ничем иным не могу я объяснить свой неразумный и нерациональный выбор, то, что главные подарки я купил на острове Мурано: бокалы из рубинового стекла для мамы, разноцветные броши и заколки сестрёнкам, всякая мелкая мелочь для коллег. Даже для отчима неожиданно нашлась вещица – бык из тёмно-синего стекла с золотыми рогами и ярко-красными глазами. Может, я бы и не купил, но очень уж этот бык выражением лица походил на папашу Савара в гневе…
Уныло взглянув на коробки, я пробормотал:
– Ну и дурак… Как же это всё тащить-то?
– А в чём проблема? – спросила бесшумно подошедшая госпожа Редфилд.
– Хрупкое, стекло ведь… Ну ладно, отсюда в замок порталом. Так опять же – не в сам замок, а в деревню. Потом домой как-то доставить надо будет. Зря я это, надо было отложить денежки.
Госпожа коммандер повела бровью, и рядом с нами немедленно материализовался здешний распорядитель. Этот невысокий плотный мужчина и по фабрике нас сопровождал, и рассказывал об истории и процессе изготовления стекла. Честно сказать, я, открыв рот, наблюдал, как на конце тонкой длинной трубки возникает раскалённый пузырь, под инструментами мастера превращающийся в рыбку…
Но я отвлёкся.
Распорядитель почтительно поинтересовался:
– Возможно, синьор пожелает отправить покупки почтой? Для вас специальная цена, обычная почта – двадцать дукатов за коробку, магическая – тридцать.
Пять коробок. Сто пятьдесят дукатов. Мой нежданный заработок растаял, словно утренний туман над лагуной…
– Магической, – твёрдо сказал я. – Лютеция, набережная Корс, Служба магбезопасности.
Моя начальница одобрительно кивнула.
В Ка’Ботта их уже ждал Торнабуони. Поздоровавшись, он сразу взялся за дело:
– Я правильно понял, что ты хочешь открыть портал не обратно в замок, а по соседству?
– Правильно, – кивнула госпожа Редфилд.
– У тебя есть там привязка?
– Разумеется. Более того, там мой оперативник с амулетом ждёт сигнала, чтобы дать импульс со своей стороны.
– Тьфу ты! – Джан-Марко расхохотался. – А я-то прикидываю, как бы мне поэлегантнее отказать почтенной даме, предлагающей немыслимое.
Всего через несколько минут посреди большой гостиной засияла сиреневая точка, медленно раскрывшаяся до размера портального окна.
– Дюпон! – позвала Лавиния.
Жак, стоявший возле окна и смотревший на Гранд Канал, встрепенулся и в один прыжок оказался возле портала. Привычно уже шагнул в него и тут же отошёл в сторону.
– Ну всё, спасибо за помощь! – госпожа Редфилд махнула бывшему ученику. – Полагаю, довольно скоро мы увидимся, монсиньор Гвискарди ждать не пожелает.
– Я тоже так думаю, – улыбнулся Джан-Марко. – Удачи!
Поляна, которую выбрали оперативники магбезопасности, была правильной: укромной, достаточно большой и совсем недалеко от деревни. Это Лавиния поняла, услышав где-то поблизости ленивое побрёхивание большой собаки.
– Гранкор, Реверди, Бриван, – кивнула она, здороваясь. – Рада видеть. Это Жак Дюпон, мой помощник. Докладывайте.
Начал Бриван, смуглый почти до черноты, широкоплечий, с вьющимися тёмными волосами, в которых обильно блестела седина.
– Прибыли вчера в семнадцать часов в Анже. Там взяли напрокат экипаж и в семнадцать сорок были возле замка. Обнаружили активированный защитный купол, накрывающий полностью территорию жилого комплекса, по контуру стены.
– Сразу стало понятно, что это ваш купол, – включился в доклад худощавый, белокожий и светловолосый Реверди. – Мы и не стали пробовать его сковырнуть, решили для начала расспросить в деревне, что и как.
– Справа от фронтальной стены в кустах спрятан экипаж, – добавил Бриван. – Пятиместный «Даймлер», судя по виду – десятилетней давности, но я готов поспорить на собственный зуб против гнилого банана, что от родной модификации там осталась только шкурка. Панель управления посмотреть не удалось, она закрыта мороком.
– Хорошо, понятно, – кивнула Лавиния. – Свой экипаж вы куда дели?
– Мы на нём до деревни – кстати, она называется Блере – и доехали, – сообщил щуплый Гранкор. – Традицию нарушать не стали, припрятали в рощице тут рядом и незаметность накинули. Экипажик-то прокатный, за него отвечать придётся.
– В этом самом Блере зашли в трактир, поговорили с тем – с сем… В общем, о покойном графе они почти ничего не знают, – продолжил Бриван. – Хвалят его, опасаются, что преемник строже будет и начнёт три шкуры драть. Обычные деревенские разговоры. Я по деревне прошёл, интересовался, не вывезет ли кто на рыбалку…
– А легенда какая у вас?
– Земельная инспекция, – ответили они слаженным трио.
– Годится. Дальше, Жером.
– Так вот, насчет рыбалки договорился с одним, завтра на заре пойдём. Может, что и добуду, не сведения, так рыбу на ужин, – сообщил Бриван.
– Всё б тебе жрать, – пробурчал Реверди. – Главное, командир, ни о каких наследниках никто и слыхом не слыхивал. Всем известно, что граф жил и умер одиноким, и что преемника назначит король, как пройдёт полгода.
– Ясно, – Лавиния жевала сорванную травинку. – Запустить щуп в замок не пытались?
В ответ Гранкор фыркнул:
– Ага, сейчас! Чтобы от вашего щита словить откат во весь рост? Нет уж, это угощение пусть остаётся тем, кто туда влез без приглашения.
– Госпожа коммандер, – внезапно спросил Жак. – А подземный ход?
– Что – подземный ход?
– Его купол закрывает?
– Не уверена… Расскажите-ка нам о нём поподробнее, Дюпон.
– Вообще говоря, в замке их три, – он выудил из кармана блокнот и карандаш и быстро нарисовал неправильный четырёхугольник. – Один ведёт из хозяйской спальни вот сюда, на берег реки. Точнее говоря, вёл, он завален ещё лет двести назад. Второй – из винного погреба вот в эту рощу, – кончик карандаша поставил крестик. – Это южная стена замка, метрах в трёхстах от неё должен быть выход, и вот этот путь вроде бы свободен.
– А третий? – требовательно спросил Гранкор. – Третий ход где?
– С ним самое интересное, – Дюпон почесал карандашом кончик носа, оставив пятно. – Согласно плану, он должен начинаться… э-э-э… там, где мы с вами, госпожа коммандер, обнаружили дневники графа.
– У этих сотрудников полный допуск, Дюпон, так что о потайном кабинете и всем с ним связанным им говорить можно, – безмятежно сообщила Лавиния.
– Ага, я понял. Так вот, он должен начинаться в той самой тайной комнате, под восточной башней. Но его там нет!
– Ты всё осмотрел? – спросил Бриван.
– Конечно.
– Cen-Foina18 применял?
– Э-э-э…
– Я применяла, – вмешалась Лавиния. – Никаких спрятанных дверей, проходов, лазов или дыр не увидела.
– Ну, будем надеяться, что и они не увидят. И всё же, где он должен выходить на поверхность?
– У восточной стены. Ну, то есть… – Жак огляделся и пожал плечами. – Да, примерно посередине между этой точкой, где мы сейчас, и стеной замка.
– Та-ак… Вот что, скажи-ка… Жак, да? – переспросил Реверди; дождавшись кивка, он продолжил: – Какие-то приметы есть рядом с выходом из хода?
– Ну, ты ж понимаешь сам, у меня была карта, принадлежавшая отцу последнего графа. То есть, ей примерно лет сто пятьдесят. Единственное, что могу сказать точно – все выходы замаскированы…
– Ещё бы, – хмыкнул Бриван.
– Замаскированы так, чтобы сливаться с окружающими предметами, – бесстрастно продолжал Дюпон, будто его и не перебивали. – Будь то камни на берегу реки или громадный валун среди деревьев. Никаких сведений о том, как найти вход в замок извне у меня нет.
– Что ж так… – начал было Бриван, но его остановил тихий голос напарника.
– Жером, хватит, – проговорил Гранкор. – Не прикапывайся. Кто знает, тот найдёт проход, остальным и не надо.
– Ла-адно, – брюнет блеснул белоснежными зубами. – Извини, Жак, был неправ.
Архивный юноша, может, и смутился бы, но это в корне пресекла госпожа Редфилд:
– Реверди и Бриван, найти и проверить выходы. Дюпон, идите в деревню, отыщите Пьера и сообщите, чтобы в замок пока не совался. Встречаемся здесь же… – она глянула на часы. – В половине первого.
– Да, госпожа коммандер.
Жак исчез в кустах, а трое боевиков взглянули на Лавинию, и Гранкор спросил:
– Где вы его взяли? Лицо знакомое вроде, но я никак не могу понять, откуда.
– И не поймёшь, – с удовольствием ответила она. – Но ты его видел сто раз – вернее, каждый раз, когда ходил в архив.
________________________________
18 – Увидеть скрытое (квенья)
