Текст книги "Право на выбор (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

За стеной завозились родители; вздохнул и вылез из кровати, надо проводить, раз сна ни в одном глазу.

– Костик, ты чего не спишь? – встретила мама, отец промолчал, насыпая в чашку две ложки растворимого кофе.

– Ну вот, проводить хочу.

– Сынок, иди отдыхай, не волнуйся, все будет хорошо, и улетаем мы всего на десять дней, – мама взъерошила мне волосы и легонько подтолкнула к двери.

Ага, иди, сынок, не путайся под ногами. Забрался обратно в кровать, замотался в одеяло, вспомнил комбата и просто физически почувствовал его поцелуй. Черт! Дрочить под шум шагов за стенкой и спор родителей о чем-то, ожидая, что они в любой момент могут все же заглянуть, чтобы убедиться, что ребенок в кроватке, – тот еще экстрим. Надо что-то с этим делать, надо…

Утром против ожидания чувствовал себя вполне пристойно. На работу сегодня было не надо, что радовало, да и понимало начальство, что после такого праздника мало кто окажется способен выполнять служебные обязанности, поэтому целый день оказался в моем распоряжении. К сожалению, Светик сегодня трудилась. Ох, беда, беда – огорчение! Надо придумать себе занятие. Мама перед отъездом в квартире навела порядок, так что уборкой заняться не светило. Елка стояла, сверкая дождиком и мишурой в гостиной, можно сказать, что к празднованию Нового года все готово, поэтому заняться было как бы нечем.

Вспомнив вчерашние метания, решил попробовать определиться с тем, возбуждают ли меня мужики или нет. Гей-порно произвело странное впечатление: я пялился в экран, но видел на месте актеров совсем другие картинки. Вытирая пальцы от спермы, вынужден был признать: эксперимент провалился, я так и не понял, нужен ли мне мужик или это будет как зайцу стоп-сигнал.

После завтрака и сладкого чая мозг подкинул идею: «А не посетить ли мне гей-клуб?». Обдумав эту гениальную мысль со всех сторон и порывшись в инете на предмет месторасположения этих гнезд разврата и порока, понял, что не стоит. Ну то есть совсем не надо мне туда идти. Потому как, заявившись в такое место, как бы заранее признаешь за собой особенности ориентации, и как объяснять Некту, который, возможно, пожелает со мной близости, а я на него отреагирую, как на того парня, что в общем-то ничего такого и не хотел, просто проверяю кое-что? За это в бубен можно получить, я так думаю, а перед Новым годом не хочется как-то.

На экране замелькали фотографии полуголых парней в соблазнительных позах. Мальчики по вызову… А что, это мысль. По крайней мере, этот вариант самый простой, самый безболезненный, и опять же, кто платит деньги, тот и заказывает музыку.

Пока не передумал, отправил сообщение почти первому попавшемуся парню, вытирая внезапно вспотевшие руки о футболку. Черт, неужели я это сделал?

Молодой человек ответил довольно быстро, я только успел налить себе чашку чая. Отступать вроде было некуда, еще несколько сообщений – и через два часа я уже открывал входную дверь миловидному шатену с голубыми глазами.

– Привет, – улыбнулся он, я молча кивнул, жестом приглашая войти.

Что-то как-то стремно стало. Я и эти два часа ожидания провел, изрядно мандражируя, а сейчас и подавно стало не по себе.

– Эй, ты чего такой напряженный, расслабься, – произнес он, вглядываясь мне в лицо, – или ты на колесах сидишь?

– Какие нахрен колеса! – запротестовал я.

– Имей в виду, я на садо-мазо и прочие вольности со связыванием и порчей шкурки не согласен, – он стоял в прихожей и внимательно наблюдал за мной.

Не сразу до меня доперло, что он тоже боится, ведь это риск – идти вот так неизвестно к кому, не зная, что за человек тебя встретит. А тут я не совсем адекватный и тоже трясусь. Вот он и напрягся.

– Слушай, ты это, не бойся, я сам боюсь, – сказал, а самого на хи-хи пробило. – Я первый раз парня через интернет снимаю.

– Понятно, – тоном, явно выражающим сомнение, произнес он, – это, конечно, не мое дело, но зачем такому смазливому парню платить кому-то за секс, если ты все то же самое можешь получить бесплатно? В жизни не поверю, что на тебя желающих не нашлось, причем и вдуть и подставиться…

Да, я ошибался, думая, что будет проще. Кажется, тут надо или отсылать его или что-то объяснять, только как объяснить то, чего я сам не понимаю?

– Потому что в случае бесплатного секса мне придется идти до конца, а я не уверен, что захочу, а тебе я в любом случае заплачу, и мы расстанемся довольные друг другом. Ферштейн?

– Решил проверить, нравятся ли тебе парни? – он расплылся в довольной улыбке. – За ваши деньги любой каприз. Где ванная?

Он скрылся за дверью, блин, будем надеяться, что мы поняли друг друга. Пока он мыл руки в ванной, я успел постелить простыню на диван в гостиной, почему-то не хотелось вести его к себе в комнату и заниматься этим в своей постели. Надеюсь, что смазка у него с собой, потому что об этом я как раз не подумал. Резинки есть, а вот смазка мне была без надобности, у девушек физиологией предусмотрена возможность обходиться без дополнительных лубрикантов. Я так и завис посреди гостиной, все еще сомневаясь, правильно ли поступаю.

– О чем задумался? – парень прижался ко мне сзади, заставив вздрогнуть. – Не волнуйся, все будет так, как хочешь ты, – он развернул меня к себе и нежно поцеловал.

Я попытался расслабиться и проанализировать, что чувствую. Отвращения не было, но нежность не заводила.

– Пожестче, – выдохнул я ему в губы, поцелуй стал гораздо более требовательным, но все равно чего-то не хватало, а чужие руки уже проникли под домашнюю футболку, лаская напрягшийся живот.

Ощущение неправильности происходящего не отпускало. Парень старался, это чувствовалось, и даже некоторый отклик тела тоже был – еще бы, когда его рука залезла в штаны и теребила член, но это было не то. Совсем не то, вызывало глухое раздражение и не шло ни в какое сравнение с тем фейерверком чувств, что вызывал майор. Что ж, кажется, все понятно, и дальше экспериментировать смысла не имеет. Для меня существует лишь один мужчина.

– Достаточно, – я отстранился от ласкающего меня парня.

– Что, и все? – он казался разочарованным, я кивнул.

– Жаль, – он криво улыбнулся, – может, передумаешь?

– Нет, – я был категоричен.

– Да, – он усмехнулся, – если бы ты где-нибудь в клубе решил такое провернуть, быть тебе или битым или изнасилованным. Значит, ты все-таки по девушкам, жаль, – еще раз повторил он.

Я опустил глаза и наткнулся на конкретный такой бугор в его штанах. Бедняга! Я почувствовал себя динамщиком, ага, возбудим и не дадим! И почему-то захотелось пояснить, почему я так себя веду.

– Нет, девушки меня тоже слабо интересуют теперь. Был у меня секс с одним мужиком, так вот после него все не то и не так. Ни с девками не могу, ни, как выяснилось с парнями, – я протянул приготовленные заранее деньги, он, чуть поколебавшись, взял половину, вернув остальное, типа не заработал.

Я посмеялся и пригласил его попить чаю. И мы просидели на кухне, треплясь, как завзятые приятели, обо всем и ни о чем почти до самого вечера. Напоследок, уже почти закрывая дверь, он выдал фразу:

– Знаешь, я завидую тому мужику, которого ты так любишь.

Люблю? Спасибо, дорогой, как будто я это уже и сам не понял. Люблю.

Глава 20

Встречать Новый год Светка потащила меня в какое-то кафе где-то за городом. Я сопротивлялся слабо, потому что альтернатива была не ах какая веселая – пить шампанское в компании президента, чокаясь бокалом с голубым экраном. Несмотря на то, что вроде бы я настроился встретить полночь и лечь спать, подруге удалось меня растормошить, развеселить и уговорить ехать к черту на рога.

– Господи, ну зачем я согласился, не понимаю, – ворчал я, трясясь в раздолбанной маршрутке, которая поздним вечером увозила нас из города в неизвестность. Вокруг дороги стояли стеной деревья, отчего казалось, что мы не в десяти километрах от Москвы, а в глухих Брянских лесах.

– Ксе-ен, не будь занудой! Ты согласился, потому что не смог отказать даме, – Светик пребывала в отличном настроении и держала на коленях огромный баул. – Если бы не я, – продолжила она наставительным тоном, – то сидел бы ты сейчас на кухне в обществе холодильника и хлебал из кастрюльки холодный суп.

– Почему холодный? – обиделся я, – я бы его подогрел.

– Ага, значит, насчет супа я все-таки права, – самодовольно произнесла Светка. – Горячий суп и холодное шампанское – залог хорошего настроения и отлично проведенной Новогодней ночи!

Я не выдержал и расхохотался – все-таки Светка была неподражаема.

– Так, я точно помню, что нам сюда, – тащила меня за собой подруга по безлюдным заснеженным улицам, когда мы выгрузились в полном одиночестве на конечной остановке. – Вон оно! – радостно закричала она, увидев вдалеке двухэтажное здание, украшенное гирляндами лампочек.

Мне ничего не оставалось делать, как покорно плестись в фарватере, таща увесистую сумку. Господи, ну что туда можно запихать, не понимаю?!

– Начало в десять, сейчас без четверти, успели, – Светик почти бегом поднялась по лестнице на второй этаж. – Как раз есть время переодеться. Ксе-ен! Ты же не думал, что я буду в спортивном костюме?!

Елки-палки! Да я вообще об этом не думал! Правда, сказать об этом вслух не рискнул, уж больно придурком выглядеть не хотелось.

Светка, несмотря на бурные протесты, затащила меня в женский туалет, мотивируя тем, что там никого нет, а кто, как не лучший друг поможет ей одеться? Нет, до экстрима все же не дошло, и когда она шуршала одеждой, я стоял, благородно отвернувшись, но застёгивать миллион мелких пуговичек на спине все же пришлось.

Длинное изумрудно-зеленое платье из непонятно какой синтетики преобразило девушку, а каблуки добавили роста. Вот только вырез меня немного смущал, о чем я осторожно намекнул подруге.

– Костик, понимаешь, женщина должна не стесняться и демонстрировать окружающим то, чем щедро одарила ее природа!

Я с сомнением посмотрел на лиф платья. Как-то на мой неискушенный взгляд там должно бы быть чего-то побольше, а вырез реально заканчивался на талии.

– Ксе-ен! – Света засмеялась и, порывшись в недрах сумы, выудила оттуда брошку в виде цветка. – Природа сэкономила на моем бюсте, но не поскупилась на ляжки и живот, – она заколола декольте, уменьшая вырез до приемлемых размеров, – Вот, сегодня решила наступить на горло собственной песне и скрыть их от жадных взглядов окружающих. Костик, перестань быть таким серьезным, тебе это не идет! Будь проще, и народ к тебе потянется! – с этими словами она схватила меня за руку и потащила в зал, не обращая внимания на ошарашенные взгляды двух женщин, которые шарахнулись от нас на входе в дамскую комнату.

На самом деле более веселого Нового года у меня еще не было. Я ничуть не пожалел, что поддался уговорам и приехал. Пусть была куча незнакомого народа, пусть шампанское было не самое дорогое, а закуски без особых вывертов, зато атмосфера искупала все. Дед Мороз и Снегурочка зажигали и не давали скучать, их сменял диджей и по совместительству певец, который исполнял популярные песни зачастую лучше, чем мы привыкли слышать их в записи. В полночь под бой курантов все загадывали желания и чокались бокалами, а потом бежали смотреть салют, который запускали со всех сторон. Нет, в городе такого однозначно не было бы никогда. К семи утра счастливый, но уставший народ стал расходиться.

Мы, зевая и еле переставляя ноги, потопали к каким-то хорошим знакомым Светика, у которых был дом в этом поселке, и зависли там еще на два дня.

Возвращаться домой, в пустую квартиру не хотелось, но оставаться дольше в гостях было уже неприлично, поэтому пришлось прощаться с хозяевами и отправляться восвояси.

Прибравшись и приготовив пожрать, понял, что заняться больше вроде как и нечем. По телевизору шли сплошняком тупые развлекательные передачи… И тут позвонила Светка с очередной потрясающей идеей. Нет, я все понимаю. Дети болеют, туры пропадают, но почему мы теперь едем хрен знает куда в гости к Деду Морозу?! Кто подсунул пропадающую путевку Светке?! Почти сутки в поезде и общество подруги настроили на философско-пофигистичесикий лад. Силы отговаривать ее от этой затеи кончились еще в Москве. Железный аргумент: «А фигли ты будешь тухнуть один в Москве, когда я все равно поеду?» – сломил сопротивление, и мое скромное мнение, что как-то староваты мы для посещения стойбища, или как его там правильно назвать, сказочного персонажа, я оставил при себе.

– Ксен, перестань дуться, тебе обязательно понравится, – тормошила меня Светка, когда автобус уже вез нас к отелю.

– Вот всю жизнь мечтал съездить в гости к Дедушке Морозу, – съязвил я.

– Ну так расслабься и получай удовольствие, – подруга была непоколебимо уверена в своей правоте. – Неужели дома у телевизора было бы лучше?

Лучше – не лучше, но по крайней мере там я бы не чувствовал себя так, как здесь – неуместно. Большой дядя приперся на детский праздник, все остальные взрослые были с детьми, а мы выделялись из общей массы. Впрочем, смутить Светку было невозможно, она знай себе веселилась. Хотя злиться на нее не получалось совсем, причем даже тогда, когда она из озорства вытолкнула меня из толпы на предложение Деда Мороза прочесть стишок и получить подарок. Прочел. Фрагмент из Байрона. На английском. Можно подумать, я знатный стихолюб и могу цитировать Блока или Цветаеву по памяти, а детсадовский репертуар как-то стыдно воспроизводить стало. Так и пришлось таскаться остаток дня с пластмассовым паровозиком, лучше бы конфет дали, но Дед Мороз оказался с чувством юмора и тоже пошутил, плечи у него тряслись, когда он вручал мне приз.

На второй день Светка загорелась идеей загадать желание Деду Морозу лично, отвертеться от сопровождения не удалось. Нас по всей видимости запомнили, поэтому пригласили без очереди. Наверное, бедному артисту смертельно надоели однотипные детские желания, и он с интересом ждал чего отмочим мы, потому как парочкой мы были колоритной. Не знаю, что там такое озвучила Светка, но когда подошел я, вознамерившись молча постоять и уйти, типа загадал, то Дедушка Мороз от себя лично пообещал, что я встречу свою любовь в этом году. Ага, большую и чистую аж три раза.

Замученный гиперактивностью подруги и ее нездоровым энтузиазмом, всю дорогу домой я проспал. В Москве, проводив ее до дома, неспеша шел к себе, радуясь пушистым хлопьям снега, медленно кружащимся в воздухе. Красиво.

– Сука! Убью пидора гнойного! – навстречу мне бежал худенький парнишка, босой, в разодранных трениках и заляпанной кровью футболке, за ним несся здоровенный красномордый бугай, явно в изрядном подпитии.

В нескольких метрах от меня парнишка споткнулся и, не удержав равновесие, упал прямо под ноги догонявшему мужику.

– Тварь, – орал тот, пиная со всей дури сжавшегося мальчишку.

Мужика я знал, он жил в последнем подъезде и был притчей во языцех всего дома, потому что частенько, напившись, избивал и выгонял из дому жену и сына, которые или слонялись по двору, дожидаясь, когда это чудо заснет и можно будет вернуться, или отсиживались у сердобольных соседей. Только вот сейчас ситуация вообще вышла за рамки допустимого.

Я бросился спасать парня, потому что добром это избиение кончиться не могло.

– Ты что делаешь, урод! – заорал я, бросаясь на помощь.

Тот не ожидал нападения и, получив пару раз по морде и в солнечное сплетение, поняв, что со мной ему не тягаться, ретировался, а я потащил полубесчувственное тело к себе домой, не бросать же мальчишку на улице.

Рыжий мальчишка оккупировал мою комнату, а я переселился в гостиную на диван. Разумеется, я сам его туда определил, и жаловаться было не на что, но ситуация складывалась неопределенная.

В тот день пришлось мотаться с Васькой по больницам, выяснять, насколько серьезны его травмы. Но черт побери, насколько это оказалось сложно: без паспорта и полиса его никак не хотели осматривать. Пришлось совать денег доблестным медикам, и только тогда они снизошли до травм парня. К счастью оказалось, что ничего серьезного ему повредить отчим не успел, вовремя я на дороге оказался. Синяки, ссадины, трещина в запястье и легкое сотрясение мозга лечатся покоем и временем.

Достойным завершением этого суматошного дня стал визит в квартиру родителей парня. Я рассчитывал, что мне удастся как-то приструнить мерзавца, но диалога не получилось. Пьяная морда, матерясь и брызжа слюной, проорала из-за двери, что «у этого пидораса больше нет дома, и пусть катится куда хочет». Зареванная женщина тайком сунула мне клеенчатую сумку, набитую скромными пожитками мальчишки. Господи, ну что за люди такие?! Что же такого могло произойти, что ребенка можно вот так выгнать из дома?!

Ответ на этот вопрос мог дать теперь только сам потерпевший, который сейчас дрых в моей постели, отмытый и напоенный горячим чаем.

Утром я приступил к допросу. Парень мялся, прятал глаза, что наводило на размышления.

– Чего молчим? – строго спросил я.

– Ну тебе же уже все рассказали, чего повторять-то, – исподлобья глянул на меня пацан; в больнице он, помнится, сказал, что ему шестнадцать, хотя выглядел моложе. На бледной коже ярко проступали веснушки, а рыжие патлы хорошо бы расчесать.

– Я бы хотел послушать твою версию, – смягчил интонацию я.

Василий отвернулся, помялся еще немного и все-таки разразился рассказом. Если совсем коротко, то ребенок довольно рано осознал, что девочки ему как-то не по нраву. Нашелся единомышленник по этому вопросу, и они проверили, так сказать, свои предпочтения. Два года было все нормально, и Васька чуток расслабился. Естественно пиздец подкрался незаметно, вчера отчим запалил его за просмотром весьма интересного «кина» и устроил бучу. Можно было бы списать все на здоровое юношеское любопытство или вообще сказать что-то типа: «Сам не знаю, как это открылось», но тут не вовремя приятель прорезался в аське… Результат был закономерен и предсказуем. По всему выходило, что парня выгнали из дома окончательно и бесповоротно.

– Ладно, горемычный, а родственники у тебя есть? – безнадежно спросил я.

Конечно были. То ли в Омске, то ли в Томске, Васька точно не помнил, но была какая-то троюродная сестра матери.

Печально глядя, как рыжий уминает третий ломоть хлеба с вареньем – ничего дома больше не было – я понял, что кажется, обзавелся домашним питомцем. А что, вон жалостливые люди подбирают на улице кошечек или собачек, а у меня вот Васька… Шутки шутками, но что делать с парнем, я не представлял.

Сутки, прожитые бок о бок с этим сокровищем, показали, что характер он имел наглый и отличался излишней простотой, про которую в народе говорят, что она хуже воровства. Что с него взять – рыжий.

А потом приехали родители… Я никогда не задумывался об их отношении к вопросам однополых связей. Как-то не было необходимости, что ли, не знаю, а тут как-то сразу пришлось.

– Костик, это правда? – с порога ошарашила вопросом мать.

– Что именно? – решил уточнить я, потому что родительница была настроена по-боевому, и сразу понять, в чем я провинился, было нельзя.

– Ты живешь с парнем?!

Понятно, кумушки у подъезда изложили свою версию событий. Поразительно, но они всегда были в курсе последних событий, а нехватку подробностей щедро заменяли своими фантазиями. Неужели предки повелись на грязные инсинуации? Пришлось излагать правильную версию событий.

– Сынок, это очень благородно с твоей стороны, но ты же понимаешь, что он не может остаться жить с нами, – мама смягчилась и погладила меня по плечу.

– Почему? – тупо переспросил я, не понимая проблемы, места хватало, денег я не просил, зарабатывал неплохо, в чем проблема?

– Костик, уже слухи пошли, – осторожно сказала мама. – Будет лучше, если мальчик вернётся к родителям.

Чтобы его снова выгнали, избили или того лучше, убили? Предложение было сродни вернуть котенка на родную помойку... На улице зима, между прочим.

– Мама, какие слухи? Те, которые распускают эти старые перечницы?

– Константин, – в наш диалог вклинился молчавший до этого отец, – В моем доме этот… гей жить не будет, – родитель запнулся на слове, видимо, в последний момент заменил более грубый вариант. – Еще не хватало, чтобы про моего сына говорили, что он голубой!

Слова «мой дом» неприятно царапнули. Не «наш» дом, а «мой».

– Послушайте, но ему правда некуда идти, – попытался достучаться я до их сознания. – Нельзя же так.

– Как так? – рявкнул отец. – Я сказал, что его тут не будет, значит, все! Нечего обсуждать. Он сам решал, когда в койку лез к мужику, значит, и свои проблемы, проистекающие из этого, будет решать самостоятельно! Нечего пятнать твою репутацию!

Я офигел, и до меня медленно начало кое-что доходить.

– Подождите, подождите, – я медленно отступил к стене и сложил руки на груди. – То есть, если бы похожая ситуация произошла в нашей семье, то вы бы от меня отказались? Выгнали из дома и постарались забыть, что у вас есть бракованный сын?

– Костик, ну о чем ты говоришь, – ласково произнесла мама, и я почти уже расслабился, поверив, что меня любят просто за то, что я есть, – слава богу, ты у нас нормальный.

Это было больно. Очень. Наверное, с минуту я ничего не мог сказать, острое режущее чувство потери чего-то важного не давало произнести ни слова, наконец, я смог выдавить из себя:

– Ясно.

– Вот и славно, – отец расплылся в улыбке, кажется, меня не поняли, пришлось пояснять.

– Я всегда думал, что вы интеллигентные, образованные люди, и пусть не всегда проявляете свои чувства, но все равно любите меня не за какие-то гипотетические достоинства, а просто потому, что я ваш сын. Оказывается, я сильно ошибался. Например, если мне нравятся девушки, то все хорошо, а если парни, то как бы могу катиться на все четыре стороны…

– Константин, я не понимаю к чему эта патетика, – отец явно злился. – Ты никогда не проявлял противоестественных склонностей, а сейчас несешь какой-то бред, ссоришься с нами и все из-за какого-то… – он махнул рукой, не желая, видимо, произносить неприличных слов.

– При чем здесь патетика? – устало сказал я, этот разговор вымотал, опустошил, оставил без сил. – Если ему нельзя здесь оставаться, то мы уйдем вместе, – не могу я бросить парня, сами же воспитывали, сами книжки читали, что мы несем ответственность за тех, кого приручили, или все это очередное бла-бла?

Злости не было, наоборот, мной овладело ледяное спокойствие. Точки над «и» расставлены, сказать нам друг другу было нечего, поэтому решение я принял хоть и спонтанно, но в какой-то мере взвешенно.

– Свет, я тут с предками разосрался, пустишь на пару дней перекантоваться, а то нам с Васькой деваться некуда, покуда квартиру не сняли.

– Ксе-ен, – голос подруги в трубке как бальзам на открытые раны, – мог бы и не спрашивать, конечно. Слушай, а комната тебя пока устроит? А то Ивановна сдает в соседнем доме, как раз жилец съехал.

– А против двух парней она возражать не будет? – не веря такому счастью, спросил я.

– Собирай пока вещи, сейчас перезвоню, – из трубки послышались короткие гудки.

Светик, Светик, что бы я без тебя делал?!

Глава 21

Рыжий испуганно прислушивался к разговору, нервно кусая губы.

– Это из-за меня, да? Давай я лучше уйду.

– Из-за принципа, – немного резче чем хотелось, ответил я. – И куда ты собрался, позволь спросить?

Васька беспомощно пожал плечами, и так было ясно, что идти ему некуда.

– Не ссы, прорвемся, – похлопал я его по плечу. – Ты бы оделся, а я пока вещи соберу.

Как мать ни настаивала, чтобы я выкинул или отдал кому свою старую, еще доармейскую одежду, но я так и не собрался. Теперь вот пригодилась. Порывшись в шкафу, откопал джинсы, толстовки, футболки.

– На-ка примерь, – сунул парню в руки кипу барахла, – надо определиться, брать или не брать.

На его тощей заднице джинсы держаться не хотели, зато толстовки, хоть и были великоваты, смотрелись вполне ничего. Все ясно, с собой берем только их. Я едва успел запихать шмотье в спортивную сумку, как раздался звонок от Светки.

– У меня для тебя хорошие новости – Надежда Ивановна согласна! Квартира в той пятиэтажке, что справа от моего дома. Встретимся около нее. Оплата вперед, ты знаешь? – тараторила подруга в телефон.

– Хорошо, Свет, спасибо! Сейчас выходим, – я оглянулся в последний раз, проверяя все ли необходимое взял. – Готов? – посмотрел я на Василия, тот кивнул. – Тогда вперед!

Квартира оказалась угловой двушкой на первом этаже. Не фонтан, как говорится, но сойдет. Сдаваемая комната была маленькой, навскидку квадратов десять. Обстановка почти спартанская – узкая койка у стены, кресло-кровать в углу, круглый обеденный стол и раритетный двустворчатый шкаф, годов, наверное, сороковых прошлого века, потемневший от времени, изъеденный жучком и с трогательным окошечком вверху узкой дверцы. Ах, да! Еще две табуретки. Сойдет.

Шустрая бабулька, получив аванс, провела краткий инструктаж, показала, что где, и была такова, объяснив, что сама живет у дочери, свою комнату запирает, и пообещала заходить время от времени для контроля.

– Ну что, жить можно, – подвела итог Светка, осмотрев наше новое жилище. – Давай-ка быстренько списочек самого необходимого составим и в магазин смотаемся.

За что уважаю подругу, так это за рационализм. Списочек получился нехилым. Самого необходимого набралось на два тетрадных листа.

– Ксен, деньги-то у тебя есть? – осторожно поинтересовалась подруга.

– Есть, – вздохнул я, зарплату я почти не тратил, поднакопилось уже прилично. – Пошли скорее, а то и есть уже охота.

Пара дней ушли на обустройство. Василий лежал в кровати со скорбной миной, изображая тяжелую болезнь, хотя когда думал, что я не вижу, скакал по квартире, аки конь с яйцами. Меня это, правда, устраивало, скорее всего он бы мне просто мешал в процессе наведения чистоты.

Еще пришлось сгонять мальчишку с кровати и переводить спать на кресло. В самом деле, мне на нем было не очень удобно из-за роста, а Васька был гораздо ниже, так что проблем с этим у него быть не должно. До выхода на работу оставался еще день, и я в очередной раз поразился тому, насколько насыщенными выдались у меня эти новогодние каникулы. Столько событий, и приятных и не очень… Но жизнь продолжается, жизнь продолжается.

В среду стартовали наши трудовые будни. Я отправился на работу, Васька ускакал в школу, началась рутина.

К сожалению, парнишка оказался абсолютно неприспособленным к совместному проживанию. Возможно, виновата была мать, которая молча убирала за сынулей и мужем, но меня это напрягало. С какой стати я должен был мыть посуду за двоих, предварительно разыскав, где он ее оставил? Метод убеждения тут не действовал, надо было придумывать что-то другое, но вот что? Вспоминался майор, вот у кого получилось бы выдрессировать это существо на раз, а меня Васька всерьез не воспринимал, увы. Нет, парнишка был милым, даже в школе учился не на двойки, как я ожидал вначале, только вот манипулировать мной пытался, хотя и безуспешно.

– Ксен, ну почему у нас нет телевизора? – ныл он, – купил бы телевизор, а я бы посуду всегда мыл, и за тебя тоже.

– Нет, Васенька, сначала ты не меньше месяца моешь посуду без напоминаний, а потом я подумаю про зомбоящик, – я не верил, что он столько продержится, и был абсолютно прав – два дня максимум.

– Ксен, как ты обходишься без компа? – ребенок явно страдал, а мне и на работе его хватало.

– Молча, – отвечал я, пытаясь сосредоточиться на переводе.

– Мне скучно, – ныл он.

– Василий, скучно бывает только дуракам, умный человек всегда найдет, чем себя занять.

– Какой же ты зануда, – Васька закатывал глаза к потолку.

– Какой есть.

Такие диалоги с небольшими вариациями происходили у нас почти каждый день. К сожалению, таланта воспитателя у меня не было. С горя я даже поперся советоваться с психологом, потому что реально не знал, как себя вести, но во время полуторачасовой беседы кроме умной мысли, что с ребёнком надо говорить, ничего больше не услышал.

Наше существование превратилось в постоянную битву интересов, в которой не было победителя. Наверное, психолог была права в чем-то, и мне надо было больше уделять внимания проблемам парня, только и своих хватало. На работе пошли договора с Германией и составлены они были адскими немецкими юристами на такой чудовищной смеси англолатыни с немецким, с немецкими же суффиксами и префиксами, что для того, чтобы разобраться во всей этой мешанине, пришлось брать уроки немецкого. Голова пухла, трещала и напрочь отказывалась грузиться еще и проблемами мелкого. Максимум, на что меня хватало – это на рявк по поводу неметеного пола и очередных тарелок на подоконнике.

Мне снился совершенно дурацкий сон. Будто бы здоровенный сенбернар, такой же слюнявый и бесцеремонный, как в фильме «Бетховен», забрался в мою кровать и увлеченно мусолит мне ухо. Было жутко противно, но проснуться никак не получалось, хотя в какой-то момент я вдруг понял, что вовсе и не сплю. В роли Бетховена выступал наглый рыжий Васька. Он залез ко мне под одеяло и, навалившись всем телом, увлеченно слюнявил мое ухо.

– Какого хрена?! – я резко развернулся, от неожиданности парень свалился на пол, но все равно попытался подобраться к моему лицу поближе.

– Ксе-ен, – жарко зашептал он, – трахни меня, пожалуйста, сил нет!

– Ты охренел? – хриплым после сна голосом поинтересовался я.

– Тебе что, жалко?

Потрясающая логика!

– Василий, меня не возбуждает твоя тощая задница! Иди подрочи и спи!

– Дрочил! Не помогает, хочу член в задницу, – он опять предпринял попытку забраться ко мне в постель.

– Вася! Твою мать! – я снова спихнул разошедшегося парня на пол. – Я тебе завтра вибратор куплю, только отстань.

– Тебе хорошо, у тебя Светка есть, – продолжал ныть он, отползая к себе в угол, – а мне вообще трындец. У меня переходный возраст и гормоны! – возвысил он голос, видимо рассчитывая вызвать жалость.

– Вибратор, завтра, – твердо произнес я. – А что, кстати, стало с твоим бойфрендом?

– Что, что, – донеслось бухтение с кресла, – отчим вычислил, кто это, пошел и настучал. Пашку заперли, сначала даже в школу не пускали, потом вроде поуспокоилось. Только он от меня шарахается. Да и негде нам теперь, – донеслось совсем глухо, видать, Васька залез с головой под одеяло. – Про вибратор не забудь!

Забудешь тут, как же! Придется два брать, я, может, тоже давно хочу. Член в задницу.

– Вась, давай договоримся, – озвучил я внезапно пришедшую в голову мысль, – я оставляю тебе помещение в полное распоряжение в воскресенье, а ты мне в субботу. Как тебе идея?

– Это как? – он сел, и в голосе явно прорезался интерес.

– Да очень просто, ты по субботам гуляешь часов с одиннадцати утра и до шести вечера, а я то же самое делаю в воскресенье.