Текст книги "Право на выбор (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Отличная идея, – одобрил Васька, – только ты мне денег на киношку будешь давать?

Пришлось согласиться, за счастье не видеть и не слышать это рыжее сокровище хотя бы часов пять тысячи было не жаль.

– И про вибратор не забудь, – напомнил, почти засыпая, этот милый мальчик.

Глава 22

Остаток ночи пошел без эксцессов. Утром Василий вскочил с постели, как ужаленный, и убежал в школу на полчаса раньше, стараясь по возможности не попадаться мне на глаза. Странный какой-то. Как ночью делать неприличные предложения – так ни смущения или неловкости, а как утром в глаза посмотреть, так стыдно.

Я допивал чай в одиночестве, сидя на шаткой табуретке в кухне. Васька сволочь! Разбудил во мне чуть было притихшую тоску по майору, от этого хотелось выть, ну или, по крайней мере, расколотить пару стаканов об пол, но я держался, понимая, что это бессмысленно. Не поможет, да и стекло убирать придется самому. Кто придумал это гадское чувство? Любовь, любовь, чтоб тебя! Не изобрели еще лекарства против этой болезни, она, как насморк, должна сама пройти. Время нужно. Узнать бы еще, за какой срок наступает облегчение, а то уже почти девять месяцев, и все так же пусто и холодно в душе.

Тишину разорвал противный трезвон дверного звонка. Не успел я дойти до прихожей, как в замочной скважине повернулся ключ, и на пороге возникла квартирная хозяйка.

– Костик, ты еще дома, а я думаю, дай зайду, вдруг еще не ушел, – начала она, а я мысленно приготовился к какой-нибудь гадости вроде повышения оплаты.

– Здравствуйте, Надежда Ивановна, – все же вежливо сказал я.

– Да, здравствуй, конечно. Извини. Костик, я хотела предупредить, что теперь буду сдавать и вторую комнату. Дочка второго рожать собралась, – дальше она пустилась в многословные объяснения проблем, которые неожиданно свалились ни них в связи с незапланированной беременностью.

Время утекало, как вода сквозь пальцы, мне уже надо было выходить, а квартирная хозяйка все продолжала жаловаться на жизнь.

– Надежда Ивановна, – я решил озвучить свою мысль, – вы кому-то конкретному хотите комнату сдавать?

– Нет, просто подыскиваю пока, – сразу перешла на деловой тон женщина.

– Тогда, если вы не против, я готов платить за целую квартиру.

Уже сбегая по ступеням эскалатора в метро, порадовался, что вопрос с раздельным проживанием решился так удачно. На самом деле я даже задуматься не успел, что по ночам в одной комнате с Васькой мне будет не по себе, как судьба уже подкинула такой замечательный вариант. Опять же, угловая квартира, первый этаж, отсутствие ремонта и многих повышающих цену привычных вещей, типа автоматической стиральной машинки или микроволновки, – все это делало съем делом не слишком напряжным.

– Константин Константинович, – голос директора сочился ядом, и даже продолжать не стоило, он злился за опоздание.

– Простите, пробки, – повинился я.

Он скептически поглядел на меня поверх очков, как бы говоря; «Ну-ну! Пробки? В метро?!». Угораздило же меня когда-то ляпнуть про то, что добираюсь подземным транспортом.

– Надеюсь, хотя бы документы мне ждать не придется, – проворчал генеральный.

– Они у меня в сейфе, сейчас принесу, – я развернулся и вышел за бумагами, которые маньячно каждый раз прятал под замок. В них как бы и не было ничего секретного, но волны зависти, исходившие от некоторых сотрудников, я ощущал почти физически, поэтому, как говорится, береженого бог бережет.

Время до обеда за делами пролетело незаметно, но ближе к часу я все чаще и чаще посматривал на часы – боялся опоздать на важную встречу. Из-за этого чуть не поругался с начальством, которое непременно хотело все и сразу, невзирая на положенный по закону перерыв.

– Константин Константинович, я прошу вас задержаться на полчаса в обеденное время, за это сможете уйти раньше.

– Извините, не могу, – глянув на часы, стал собирать бумаги, разложенные на столе. – Если надо, задержусь после окончания рабочего дня.

Стараясь не смотреть в побагровевшее лицо шефа, бочком выскользнул из кабинета. Надо было еще рысью добежать до кафе, где меня уже ждали.

– Прошу прощения, – я плюхнулся за столик, где уже сидел с чашкой чая и бутербродом русоволосый мужчина.

– Сделали? – он отодвинул еду с середины стола, давая возможность разложить принесенные бумаги.

– Да. Не знаю, что получилось, но я старался.

Официант молча поставил передо мной чайник и тарелку с сэндвичем. Я налил в чашку янтарный напиток, мой визави углубился в распечатку.

– Могу я узнать, что здесь происходит? – мрачный, как грозовая туча, возле столика нарисовался генеральный.

Принесла нелегкая! Я расстроился даже, хотя следующая мысль заставила улыбнуться: судя по всему, начальник решил, что я здесь торгую секретами фирмы. Следующий поступок только подтвердил предположение.

– Позвольте, – он практически вырвал из рук опешившего мужика листы А-4. – Что это?

– Выполненное задание по немецкому языку, – ошеломленно ответил с легким акцентом мой учитель. – Мы можем продолжить? У нас времени совсем мало осталось, а у Константина много вопросов, как я понимаю.

Гюнтер Хольц был неподражаем, я мысленно ему поаплодировал. Генеральный постоял немного возле стола, затем решительно опустился на свободный стул. Ну что ж, хочет поприсутствовать – пусть его. Мне скрывать нечего.

Под конец обеденного перерыва, когда я уже передал деньги за урок, шеф все же решил подать голос.

– Я непосредственный начальник этого молодого человека, скажите, как его успехи в изучении языка?

– О! Впечатляющи! – дальше Гюнтер разразился речью, где превозносил мои способности и трудолюбие, а также делал акцент на достижениях.

Генеральный покивал, соглашаясь, быстро распрощался и потащил меня за собой, едва дав натянуть пальто.

– Константин, – потеряв где-то отчество, говорил он мне по дороге, – вот зачем было разводить таинственность? Можно было бы от фирмы ходить на курсы, совершенно бесплатно.

– Во-первых, я не знал, во-вторых, я смотрел программу этих курсов. Мне надо совсем не это, а здесь я получаю именно то, что надо, учитывая, что Гюнтер юрист, – счел нужным оправдаться я.

Шеф остановился, отпустил мой локоть, молча посмотрел на меня и покачал головой. На работу мы вернулись в молчании, разошлись каждый к себе. Мне еще предстояло, улучив момент, найти в интернете, где продают поблизости эти чертовы вибраторы.

Магазин с вывеской «Интим 24» обнаружился на подступах к метро. Да, народу, видимо, даже в пять утра без товаров такого рода не обойтись. Молодцы! Правильно, а то вдруг кого-нибудь припрёт, а самого нужного под рукой и не окажется. Колокольчик на двери весело звякнул. Продавец в черных брюках и белой рубашке с бабочкой оживился.

– Чем могу помочь?

Вот терпеть не могу, когда с порога такой навязчивый сервис, я же даже еще не вошел, не осмотрелся.

– У нас большой выбор…

– Мне нужен вибратор…

– Вагинальный? Анальный? Многоскоростной? Влагостойкий? Ценовой диапазон?

Профессионал, бля.

– Анальный.

– Где будете пользоваться? В ванной? – деловито интересовался продавец, выставляя передо мной на прилавок коробки, на которых были изображены всякие монстры: и со спиральными бороздами, и яйцами, и просто гладкие с небольшим утолщением на конце. – Могу порекомендовать вот этот вариант, – он ловко вытряхнул из картонной упаковки девайс, ощетинившийся устрашающими пупырышками. – Натуральный силикон, водоустойчивая модель, работает от батареек, производство США.

Я с сомнением посмотрел на указанный на коробке размер: 18,5х5, но это было как-то лучше, чем цифры на соседней упаковке – 22,5х6.

– Берите, даже не думайте, самый ходовой товар, последний остался, – правильно уловил мои колебания менеджер по продажам этого заведения, как следовало из надписи на его бейджике.

В конце-то концов, пользоваться Ваське, пусть сам и разбирается с размером! Суперпрофессионал впарил мне еще упаковку презиков на двенадцать штук, мотивируя тем, что употребление вибратора с надетым на него резиновым изделием гораздо гигиеничнее, и банку смазки – а как же без нее?! В общем, еле вырвался, а то быть бы мне счастливым обладателем эротичного мужского белья, кольца для члена или еще чего-нибудь не менее важного в жизни одинокого парня.

Васька-сука от девайса отказался. Краснея и запинаясь, он попросил прощения за ночное представление.

– Ты еще скажи: бес попутал! – в сердцах высказался я, отправляясь на кухню. – Кстати, мы теперь квартиру целиком снимаем, и я от тебя съезжаю в соседнюю комнату, – крикнул я Ваське оттуда.

– Круто! – рыжий улыбался, забавно морща нос. – А мы с Пашкой помирились, ты же не против в воскресенье подольше погулять?

– Ты мелкая, рыжая, паразитическая скотина! Знаешь об этом? – он мелко закивал, соглашаясь, все с той же блаженной улыбкой на губах. – А в субботу ты гуляешь, и чтоб не позже девяти был дома!

– Мы в зоопарк пойдем, уже договорились. Денег дашь?

Я застонал – содержание питомца становилось накладным.

Отдельная комната – это непередаваемый кайф. В ней можно было запереться, в ней можно было спать поперек на широком хозяйском диване, и самое главное – не опасаться, что озабоченное юное создание полезет слюнявить уши или проявлять еще какие нежности. Да и сам рыжий гад стал появляться дома гораздо реже: весна действовала на него, как на кота, заставляя зависать на улице до темноты.

Коробка с вибратором, так и не распакованная, кстати, пылилась на полке. Банку со смазкой Васька под шумок прихватизировал, я, впрочем, не возражал, но потребовал, чтобы он всегда пользовался резинками. Пришлось только самому покупать в аптеке презервативы и снабжать ими юных Ромео и Ромео, а то они стеснялись. Ага, вот этот наглый до безобразия рыжий чел оказался робкой фиялкой. Эту бы скромность – да в других местах…

Я полюбил субботы глубокой искренней любовью. Это было ни с чем не сравнимое счастье – слышать, как хлопает входная дверь, и звонкий голос кричит: «До вечера!». И все! Свобода! Никто не нудит про покупку телевизора, компьютера, плеера или лапши «Доширак», к которой мелкий испытывал просто-таки трепетную любовь.

Можно было валяться в кровати, можно было принимать ванну часа два кряду, и никто не ломился на предмет помыть руки – почистить зубы – побриться – взять что-нибудь очень важное с полочки у зеркала. Просто кайф!

Я решил заняться уборкой. Пыль, несмотря на регулярную с ней борьбу, так же регулярно оказывалась на всех горизонтальных поверхностях. Протирая очередной раз коробку с вибратором, задумался, потом открыл, посмотрел на светло-бежевую имитацию мужского достоинства. Черт возьми, сколько времени уже у меня никого не было? Скоро год… Товарищ комбат, что же ты со мной сделал?! Сердце заныло, а разум подсказывал, что сейчас у него живет очередной мальчик, который выполняет обязанности «любимой жены». Ненавижу! Ему хорошо, а я тут с правой рукой развлекаюсь, без надежды на облегчение состояния. Болезнь, я болен комбатом, когда уж наступит ремиссия? Внутри сладко заныло от воспоминаний наших постельных развлечений. Хочу забыть, а как, если всё пред глазами стоит? И по ночам снится, и по утрам мерещится...

Еще раз посмотрел на упаковку с вибратором. Ай! Где наша не пропадала, опробовать что ли? Уборка и подождать может.

Я зашел в ванную, поставил коробку на раковину и начал медленно раздеваться, представляя, что на меня смотрит комбат. Тело откликнулось сразу напряжением в паху и нервной пульсацией пятой точки. Грустно усмехнулся – воздействие даже на расстоянии – и залез под теплые струи воды. Прошёлся руками по груди, по соскам, спустился к животу, медленно помассировал мошонку, зарываясь пальцами в отросший волосяной покров. Как же раздражает эта шерсть! Выработанная за год привычка гладко бриться возобладала. А нахрена мне ходить с этим мехом, если все равно, кроме меня, этого великолепия никто не видит?! А мне так все равно больше нравится гладкая побритость. Привычно нанес гель для бритья, отработанными движениями привел в порядок тело, оставив нетронутыми руки: вот здесь могут быть вопросы, а от талии и ниже – это мое личное дело. Не знаю, почему, но на душе стало радостно, хотелось запеть, но я не знал ни одной мало-мальски приличной песенки, а «В лесу родилась елочка» не отражала мое внутреннее состояние.

Вибратор удобно лег в руку. Приятный на ощупь, почти как настоящий член, только эти выступы, призванные, видимо, усиливать кайф, портили картину. Ничего, надо попробовать, может быть… Смазки под рукой не было, только крем после бритья. Плевать, сойдет. Нанес, аккуратно размазал и задумался: как вводить. Ложиться на дно ванны не хотелось, жестко, позвоночник жалко. Встать раком? Коленки тоже не казенные, да и вода будет литься или на голову или на задницу, тоже нехорошо. Подумав, встал, прислонившись головой к стенке, и поставил одну ногу на бортик, облегчая доступ к дырке. Медленно приставил инструмент к анусу и осторожно нажал. Неприятно. Мышцы, отвыкшие от такого рода упражнений, раскрывались неохотно, не желая пропускать внутрь посторонний предмет. С упорством, достойным лучшего применения, я все же засунул вибратор внутрь себя и нажал кнопочку «Пуск». Эта хрень заходила внутри меня ходуном, вызывая дискомфорт, я потянул искусственный фаллос наружу, подумав, что, наверное, надо имитировать возвратно-поступательные движения…

– Да хрень какая-то! – со злости я выдернул эту штуку из себя, – ни фига это ни на что не похоже!

Игрушка полетела в раковину, а я принялся привычно дрочить на светлый образ комбата.

В воскресенье мы традиционно гуляли со Светкой. Погода располагала, и поздняя весна баловала теплыми денечками. Подруга сломала себе веточку сирени и шла рядом со мной, помахивая ей и вызывая в моей бедной голове совершенно ненужные ассоциации. Заросли этого вредного для моей психики растения оказались еще и напротив окон моей комнаты. Гадство, одним словом.

– Свет, давай я тебе букет куплю? – закинул я удочку.

– Зачем? – удивилась подруга. – Вот сирень же есть. Я люблю ее запах.

– Розы, герберы, хризантемы, – принялся я ее соблазнять.

– Да ну тебя, – отмахнулась подруга.

Мы медленно шли вдоль нашей пятиэтажки. По идее уже можно было возвращаться домой, но теплый майский вечер был настолько хорош…

– Привет, а это я, – сзади на меня налетело рыжее чудовище и вцепилось в мой локоть. – Пашку домой загнали, – сообщил он мне, и не думая отцепляться.

Так и шли: с одной стороны за меня держалась Светка, а с другой обнаглевший вконец Васька.

У подъезда на лавочке кто-то сидел, причем не как все нормальные люди – на предназначенном для этого сидении, а на спинке, небрежно поставив ноги на саму лавку.

Сердце ухнуло вниз, пропустило удар и забилось быстрее… Не может быть. Этого просто не может быть! На спинке околоподъездной лавки, выкрашенной в кошмарный зеленый цвет, сидел товарищ комбат собственной персоной.

– Ну, и с кем из них ты мне изменяешь? – прозвучал в вечерней тишине его голос.

Глава 23 (Часть 1)

Окружающий мир исчез. Сузился до гипнотических серых глаз, прожигающих меня сейчас насквозь. Как будто внезапно появились лангольеры и лишили весь мир прошлого и настоящего, оставив только будущее, в которое надо еще как-то попасть. Эти твари сожрали воздух, лишив возможности нормально дышать, они жрали землю, создавая невесомость, и я, пока еще была такая возможность, но уже совершенно плохо управляя своим телом, сделал неуверенный шаг вперед, потом еще один.

Серые глаза приблизились – это майор одним тягуче-медленным движением стек с лавки и оказался передо мной.

Я моргнул, не выдержав напряжения, а комбат уже со всей силы вжимает меня в стену в прихожей. Слабая мысль на задворках сознания про мгновенную телепортацию не получила развития, потому что мозг затопил чистый незамутненный восторг: он здесь! Жесткие губы терзали мой рот, требовательный язык выласкивал небо и сплетался с моим – он здесь, пело сердце.

Чертовы джинсы давили неимоверно на то место, куда устремилась вся кровь, отхлынув и от мозга и от легких. Его стояк тоже не добавлял ни спокойствия, ни облегчения – майор прижимался и буквально впечатывался в меня всем телом. Воздуха категорически не хватало, состояние невесомости нарушало координацию, поэтому все, что я мог – это висеть на комбате и жалобно стонать, считая звезды перед глазами.

Следующий осознанный мной момент: я лежу на своем диване, уже без одежды, вцепившись руками и ногами в обнаженное тело майора, который зачем-то оторвался от моих губ и настойчиво что-то говорит. Сосредотачиваюсь чудовищным усилием воли – нахрена в койке диспуты устраивать?

– Костик, где смазка? – он слегка потряс меня за плечо.

– Какая смазка? – я пытался вникнуть в слова сквозь шум в ушах. – А! Нету, только крем в ванной.

Куда?! Майор попытался вырваться из моих объятий, но безуспешно. Я вцепился в него как клещ, как утопающий за соломинку. Не пущу!

– Костя, я не железный, – простонал он мне в шею, сдаваясь и тихо смеясь.

Снова поцелуй. Сладкий. Сладкий.

– Не плачь, ну что ты, – шепот и нежные губы касаются щеки.

Кто плачет? Я? Какая глупость! Мужчины не плачут. «Девочка моя», – хриплый шепот то ли наяву, то ли из подсознания.

– Повернись, – он пытается перевернуть меня на живот.

Не-ет!

– Хорошо, хорошо, не буду, – тихий смех над ухом звучит самой лучшей музыкой, только чего веселиться-то?

Он сплевывает на ладонь и тянется вниз, размазывая слюну по стратегически важному месту.

– Да-а-а, – выдыхаю-выстанываю я, когда указательный палец раздвигает колечко сфинктера. – Да-а! – ору я, когда он совсем не нежно, а судорожно и нетерпеливо входит в меня. – Да-а!

Он еще пытается щадить меня, сдерживаться, но не это нужно сейчас, совсем не это! Я истосковался, я почти не жил без него, зачем мне нужна твоя чертова осторожность?! Подаюсь навстречу, подкидывая бедра вверх, вынуждая сорваться, потерять контроль.

– Да-а! – почти вою я, даже слыша это вопль со стороны, или это ты вторишь мне?

– А-а-а, – кричит он на одной ноте, а я чувствую пульсацию и горячую влагу внутри себя. Этого достаточно, чтобы сорваться в мощнейший оргазм, от которого настолько хорошо, что даже больно.

Ка-айф!

– Костя, Костенька, отпусти меня, дай я лягу рядом. Тебе же тяжело.

Ага, отпустишь, а потом поминай как звали, и вообще окажется, что это сон.

– Не сон, я приехал. Отпусти, можешь за руку держать, никуда я от тебя не денусь, – продолжал он уговаривать меня как ребенка.

Вот еще! Мне и так неплохо! И тяжесть приятная, и слушать стук сердца – это просто счастье какое-то. Почему я должен себя лишать такого?

– Почему? – произнес я вслух последнее слово.

– Потому что без тебя мне так же хреново, потому что ты нашел эти чертовы документы не вовремя, уехал, и мы не поговорили, потому что я люблю тебя…

И я, хотелось сказать мне, но не успел – на кухне раздался грохот.

– Васька, сука! Урою! – заорал я, и комбат поспешно скатился с меня.

Только вот в вертикальном положении было фигово, голова закружилась, и меня повело.

– Штормит, – хихикнул я.

На кухне опять загремело, пришлось, борясь с собственным телом, напяливать домашние штаны и выскакивать из комнаты на разборки.

– Васька! – мелкий рыжий гад стоял посреди учиненного им бедлама и смотрел на меня такими глазами, что захотелось попятиться, но подошедший следом майор не дал. Я прислонился голой спиной к его обнаженной груди

– Что Васька?! Что?! У меня моральная травма, между прочим! – заорал он в ответ. – Мы со Светкой там, а вы здесь… ты так кричал, что мы испугались, а ты… а вы… там, – у него не хватало слов, он выплевывал их из себя с трудом, злясь, сжимая кулаки и пунцово краснея при этом. – Мы думали, что все плохо, а ты!

Ага, а мне было охрененно хорошо…

– Да, Костик, ты все же очень громкий, – вот надо мне это обязательно на ухо шептать?! А то я не знаю… Теперь.

– Натурал, натурал, – продолжал разоряться Василий, – «меня твоя тощая задница не возбуждает», – передразнивал он меня, – а сам?!

– Вась, меня правда твоя задница не привлекает, и давай оставим этот разговор, прибери здесь и иди уже спать, – устало сказал я, мечтая оказаться опять наедине с комбатом, который перед погромом говорил очень интересные вещи.

– Да прям! – взвился рыжий. – У меня, может, психика нежная и глубокая моральная травма! Сами убирайте, а я спать, – гаденыш развернулся и потопал в комнату, обойдя нас с майором и сделав неприличный жест рукой.

– Ну не умею я его воспитывать, – пожаловался я майору. – Блин, это чего, они со Светкой нас видели? – наконец дошел до меня весь ужас произошедшего.

Комбат собрался что-то сказать, но его желудок издал громкую трель.

– Ой, вас же покормить надо, – спохватился я. – Сейчас разогрею.

– Хорошо, – согласился он, – я пока душ приму с твоего позволения.

– Персиковое полотенце мое, и оно чистое, только утром повесил, – сообщил я, отворачиваясь к холодильнику, но успел заметить кивок.

Не успел я поставить сковороду на огонь, как на кухне снова появился комбат.

– Костя, – осторожно спросил он, складывая руки на груди. – А что это там в тазике?

– Это Васькины носки, – вздохнул я, вспоминая недельной давности тухляк, который развел питомец, – никак не заставлю постирать, а сам за него из принципа не делаю. Сейчас уберу.

– Не надо, – ласково сказал комбат, тонко улыбнувшись, – попрошу его.

Я непроизвольно передернул плечами, уж больно безобидным выглядел сейчас товарищ майор. Ни дать, ни взять хищник в засаде.

– Василий, – раздался осторожный стук и голос комбата из коридора, – не могли бы убрать свое безобразие из ванны?

Ответа Васьки слышно не было, но судя по всему, он майора послал. Ой, зря-а!

Через несколько секунд его уже провели по коридору в ванную, так сказать, принудительно, с заломленными за спину руками. Васька верещал и пытался сопротивляться. Наивный! Не выдержав – любопытно же! – подкрался посмотреть, что происходит. Комбат, не давая рыжему дёргаться, методично макал его голову в тазик с протухшими носками, приговаривал ровным голосом:

– Василий, вы должны запомнить, что живете в квартире не один. Слуг и уборщиц вы не нанимали, поэтому извольте прибирать за собой и не доставлять окружающим неудобства. Я понятно выражаюсь, молодой человек?

– Да, – наконец прохрипел Васька.

– В таком случае через пять минут я приду принимать душ. Чтобы этого здесь не было. Время пошло, – комбат развернулся и вышел, подмигнув мне.

Глава 23 (Часть 2)

– Мне кажется, Васька сильно обиделся, – я выводил на груди комбата концентрические узоры и положил голову ему на плечо.

– Не переживай, я же после душа с ним поговорил, – отозвался он. Ощущать вибрации под ухом оказалось очень приятно. – Ребенок проникся.

На разговоры он плохо реагирует, по крайней мере мои.

– Не думаю, скорее всего надо готовиться к конфронтации, – вздохнул я.

– Вряд ли, – спокойно сказал комбат. – Поверь профессионалу.

Я с недоумением уставился на него.

– Кость, при желании я могу убедить кого угодно в чем угодно, – теплые руки обняли, притягивая. – Иди ко мне.

– Мне бы вашу уверенность в себе, товарищ майор, – убито сказал я, угроза разборок с Васькой – а опыт был – портила настроение и приглушала радость от встречи.

– Костик, давай поговорим. Все равно разговора не избежать, – он осторожно отстранил меня от себя и сел, подложив под спину подушку.

Я сжался. Да, я помню про признание в любви, понимаю, что не просто так он приехал, но иррациональное ощущение, что он сейчас скажет про невозможность быть вместе, накатило и выбило из колеи.

– А зачем вы приехали? – ляпнул я под влиянием момента.

– К тебе. Некоторые смотались не попрощавшись, вот решил…

– Попрощаться? – вскинулся я.

– Ага, и на Красную Площадь зайти, – ответ меня ошарашил, и я не сразу понял, что он шутит. – Костя, этот разговор должен был состояться еще год назад, но из-за того, что два придурка совершили побег, я тогда задержался и не смог вернуться вовремя. Приезжаю – а тебя и след простыл, я чуть не умер, когда понял, что ты нашел билет и документы. Все должно было быть не так.

– А как? – хрипло спросил я.

– Я хотел сказать тебе о своей любви и предложить остаться со мной на год. Предложить тебе выбор.

– Типа продлить контракт? – горечь не удалось скрыть.

– Что-то с тобой мой профессионализм дает сбои, – вздохнул майор. – давай с самого начала тогда расскажу.

Я устроился поудобнее и выжидательно уставился на комбата.

– Понимаешь, причины, по которым мы оказались в этой части, схожи – это ссылка. Тебя за одно, меня за другое. Радости, что оказался в тьмутаракани, вынужденный заниматься совсем не тем, к чему привык и что, смею уверить, делал очень хорошо, я не испытывал. Хотя скажу честно, раскаяния я не испытываю до сих пор, и если пришлось бы еще раз повторить, сделал бы точно так же.

Сказать, что он разбудил мое любопытство – это ничего не сказать.

– Костя, я переговорщик, – улыбнулся мне майор. – Профессиональный. Это значит, что кроме общевойскового образования у меня еще второе – психологическое. Так что за своего Василия можешь не переживать, истерики не будет, он просто задумается над некоторыми вещами, и над своим поведением тоже.

Какие-то еще не совсем оформившиеся мысли стали бродить в моей голове, и я стал напряжено вслушиваться дальше в негромкую речь комбата.

– Отслужил я в этой глуши год, оставалось еще два до того момента, как можно будет выйти на пенсию, раз карьера не задалась. Ни семьи, ни карьеры, обидно. Пригрел на груди мальчика Игорька. Оно, конечно, не очень и хотелось, но парень не слишком умный оказался, я пожалел потом не один раз. Знаешь, я ведь в своей жизни никогда не любил, – слова давались майору с некоторым трудом, а я слушал, затаив дыхание. – Думал: выдумки все это, особенно про любовь с первого взгляда, а оказалось… Судьба любит пошутить. Мне ведь всегда светленькие нравились, а тут ты. Увидел в учебке и пропал. Даже не знаю, что зацепило, просто понял – мое.

Так странно было слушать откровения комбата, хотелось что-то сказать, но горло перехватил спазм, а он продолжал.

– Костя, все, что я тебе сейчас говорю, можно было бы никогда даже не упоминать, но я хочу, чтобы ты сознательно сделал выбор, у тебя есть право на это, раз уж в части я решил за тебя, но отпустить тебя я, наверное, не смог бы. Хотелось привязать, влюбить, добиться взаимности, и я был уверен, что преуспел в этом на все сто процентов, но ровно до того момента, как ты уехал. Вот скажи, за каким… ты туда полез?

– Клеенку прожег, стал перестилать, – прошептал я. Откровения майора ошеломляли.

– Думал: вернусь, объясню ситуацию, предложу годик подождать, а потом могли бы вместе уехать, куда бы ты захотел.

На душе стало тепло-тепло. Не подстилка, не временное развлечение. Я прижался к его теплому боку.

– Значит, эта драка стала для вас почти благословением небес? – чуть иронично спросил я.

– В какой-то мере, – пожал он плечами, – Костя, драка или не драка, но у тебя не было шансов, понимаешь? Я бы все равно стал добиваться тебя и добился бы.

– Но с ней оказалось проще, – упрямо стоял я на своем, – если вы ее не спровоцировали, – от внезапно пришедшей в голову мысли холодок пробежал по спине.

– Только если косвенно, когда отправил Игорька в часть, но я просто не мог видеть его лицо, когда перед глазами все время стояло твое.

– Значит, проверки не было, – задумчиво произнес я. – А что с остальными стало? Ваньку я потом видел…

– Зачинщики получили по три года дисбата, Иван отсидел на губе и получил нарядов вне очереди столько, чтобы надолго запомнилось, про себя ты знаешь, а Игорек отлежал в больнице недели три, и потом его комиссовали, инвалидом не стал, если тебя это интересует.

– Трудно было нас отмазать? – не смог удержаться от вопроса.

В комнате повисло молчание. Руки комбата запутались в моих волосах.

– Отросли, – задумчиво сказал он.

«Переводит тему», – догадался я, но ответил:

– Да, надо постричься.

– Нет, мне нравится. Оставь, тебе идет.

Казалось, внутри майора идет борьба, он вроде бы сомневается: доверить мне какую-то тайну или нет. Он наклонился ко мне и вовлек в охренительно нежный поцелуй. С ума сойти, какой сладкий и не дающий сосредоточиться ни на чем, кроме его губ.

– Костя, я мог бы промолчать, – тихо прозвучал голос майора, когда он отстранился от меня, явно с сожалением разорвав поцелуй, – но не хочу, чтобы между нами были недомолвки и тайны, если ты все же решишь остаться со мной. Вам с Иваном, как салагам, дисбат и не грозил. Максимум гауптвахта и наряды.

Глаза в глаза, пристально глядя и нависая надо мной сверху, сделал свое признание майор. Поцелуй еще играл в крови, мешая сосредоточиться, но картина сквозь дурман вырисовывалась презанятная.

– Так это был развод? – потрясенно произнес я.

– Чистой воды, – признался комбат без улыбки. – Только имей в виду, шансов миновать мою постель у тебя не было. Не этот, так другой случай обязательно бы представился, и я уже был готов организовать его сам, как вы и без меня прекрасно справились.

Я все так же лежал в объятиях майора, слышал бешеный стук его сердца – под непроницаемой маской и холодными глазами скрывалась, оказывается, буря чувств. Мысли заметались, как в западне. Столько информации, столько откровений – и все сразу. Как тут решить и выделить главное?! Может быть, он и поступил эгоистично и не совсем честно, но был ли я на самом деле против? Вот в чем вопрос. А уж быть объектом такого сильного чувства вообще льстило самолюбию не по-детски. Проведенный без него год вспоминался с трудом, как нечто серое и унылое, зато то время, что мы были вместе… Додумать мне не дали:

– Что скажешь? – прошептал он, снова наклоняясь, но не целуя, а лишь скользя губами по контуру лица.

– Мне надо подумать, – вышло довольно капризно.

– Думай, а я тебе помогу принять правильное решение.

Про крем в ванной опять никто не вспомнил. Задницу саднило, поясница ныла, голос я, кажется, сорвал окончательно, но черт возьми, лежать в позе морской звезды в состоянии нирваны после потрясающего секса было сказочно приятно.

Комбат не стал заморачиваться пальцами, смоченными в слюне, он просто перевернул меня на живот, приподняв пятую точку, и начал усиленно работать языком. Я почти забыл насколько это охуительно приятно, когда твою дырочку так ласкают. Майор, похоже, сам испытывал изрядный кайф от своих действий, глухо постанывая и разводя мои половинки в стороны для более легкого доступа.

Я выпячивал задницу все сильнее, языка явно не хватало, хотелось чего-то большего, он меня понял правильно и медленно ввел один палец, позволяя влаге с поверхности проникнуть глубже, и нащупывая бугорок простаты внутри.