Текст книги "Потерявшие сокровище. Книга 3. (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 51 страниц)

Семья императора сидела в специальном имперском ложе, видима для всех. Внизу, на ровной площадке, которая сейчас имела сокращение черной тканью, дабы сузить внимание зрителя, был оборудован помост, для казни. Этакий прямоугольный алтарь, куда предателя прикрепят. Рядом с помостом стоял расчет стражей и между каждой парой был кто-то из осужденных.

Хорти, что стоял на площадке рядом с семьей императора, осмотрел притихшую арену трибун и повернулся лицом к императору. Он уважительно склонил голову, оставляя спину ровной. Правитель кивнул головой, давая разрешение начинать. Внизу тут же ожил обвинитель и голосом без эмоций начал зачитывать первый приговор. Леди Ремана удивленно услышала имя министра Обвиста, которого обвиняли не только в мздоимстве, но и в ряде более тяжелых преступлений, которые вскрылись, как только он попал в руки стражей. Она аж заслушалась, сколько всего он сделал, да как "помог" империи. И помимо превышения своих полномочий и давления на решения, ранее принимаемые в вотчине, его имя было связано с предательством. Такого она не ожидала.

Хорти отметил боковым зрением, что леди Ремана изумленно слушает, ведь отправила его только как мздоимца и превысившего свои полномочия на занимаемой должности. А тут целый букет. Обвинитель зачитывал приговор три минуты. После этого обвиняемого и признавшегося во всех своих преступлениях человека провели к алтарю, уложили на него, закрепили руки и ноги. Как только тело было прицеплено, Хорти, с высоты и сейчас глядя на все внизу происходящее через систему приближения, держа руки перед собой сведенные в замок ладоней, кистью резко повел в сторону, как если бы что-то рассек. Моментально алтарь был накрыт прозрачным куполом и в проявившееся отверстие был приставлен картридж. Из него, стремительно полетели насекомые, кровососущие. Это были банальные комары, но…шарик для тенниса внушает? При этом их укусы не такие, как у обычных комаров. Каждый их укус сопровождается дикой жгучей болью. Что и говорить, последние шесть минут, ровно столько потребовалось кровопийцам для осушения, стали для приговоренного агонией.

В массе приговоренных наметились паника и ужас, но стражи, державшие их, они были из фильб, поэтому с легкостью удерживали всполошившихся приговоренных, а особо ярых просто приподняли над землей, пусть болтают ногами. Когда же за защитным стеклом насытившиеся комары расселись на свою жертву, внутрь запустили поток огня и выжгли их всех, обдавая жаром и иссушенное тело. Если в нем еще теплилась хоть капля жизни, то после термической обработки все закончилось. Купол был снят, трупы насекомых были собраны специальным приспособлением, очень на пылесос похожим, но все что попадало в него тут же перемалывалось в труху и опадало в специальный прозрачный сосуд. Тело приговоренного тут же накрыли белой тканью, которая была пропитана отталкивающим любое загрязнение составом, после чего аккуратно перевернули и закрыли на замок. Свободные стражи сняли тело с алтаря, на котором тут же провели уборку – этаким платочком натерли до блеска, готовя его для следующего "гостя". Тело отнесли за периметр площадки и положили на землю, встав как охрана по бокам.

Обвинитель тут же получил разрешение на следующего. Из семнадцати, которых арестовали по приказу регента вотчины, и это было озвучено, одиннадцать были здесь. И их казнь показывали по экстренному включению во все каналы телевидения подконтрольные империи. Перед началом показов было выдано предупреждение, что детям до четырнадцати данное видео смотреть не рекомендуется, равно как и беременным, больным сердечными и нервными расстройствами, дополняя ролик предупреждения тем, что даже уличные таблоиды будут показывать данное действо. При этом сообщении по всей империи был оглашен указ – люди, входящие в группу риска обязаны оставаться дома, им разрешено взять отгул на работе, в школе или любом другом заведении, где его присутствие на сегодня во время проведения казни будет необходимо. В отличие от других возможных миров, в империи данное право использовали очень многие, особенно родители несовершеннолетних детей. Пара часов роли не сыграют, а психику чад уберегут.

Все одиннадцать казней были произведены одинаково, но размеры стаи комаров разнились. Кто-то погибал за три-четыре минуты, а кто-то мучился долго. Последний министр, Явички, его мучили полчаса, так как он был тем, кто предоставил служанке леди Тинаи то самое средство. К нему комаров запускали по пять-семь штук. И жаром зажарили медленно, пока он еще был в живых – начиная с ног. Эта казнь пробрала всех.

За ними, за приговоренными с подачи регента вотчины, были приведены и их пособники, кого удалось ухватить за хвост или кто не играл на сторону императора, внедренный в стаю предателей. Их казни были идентичными, но быстрыми. Обвинитель зачитывал, как и при первых приговоренных, не только прегрешения и за что следует смертная казнь, а также и то, кто из семьи, или она вся, будет отправлена туда или сюда, либо продана на одном из рабовладельческих рынков Тарпенди. И эти знания не придавали осужденным и приговоренным сил смириться – они просили милости для семьи, молили не трогать тех, кого любили…император был глух. Закон об ответственности не имеет жалости: чем выше твое положение, тем больше влияния, силы и тем больше ответственности у тебя, а падение берет не только твою жизнь, но и жизнь твоей семьи, ведь ты, преступая закон, затрагиваешь жизни и семьи других людей. Этакий обоюдоострый меч – преступил закон, навредил другим, рассчитайся и по мере тяжести вины, на кон поставь своих близких. Ужасный, суровый закон, зато действенный, и нынешний император заставил вспомнить, какой он на вкус.

Император…тот, кого молили приговоренные, сидел бессердечным монолитом и смотрел на это все с ледяным спокойствием и решимостью. Ему они все были теперь безразличны – их действия подрывали не столько его авторитет правителя, сколько его личный авторитет в глазах Сато. И на их мольбы ему было плевать с той высоты, на которой он действительно находился и физически, и морально, и по закону.

И вот последний "простолюдин" был казнен. Алтарь очистили и запустили его изменения. Он плавно поднялся на малое ребро, делая его низом и во всю свою высоту возвысившись над площадкой. Легкий щелчок и разошелся на две части. Последние воины сдвинулись с места, показывая всем, кого именно ведут.

– Разрешаю не смотреть. – Тихо произнес император и леди Сесилия благодарно отвернула голову глотая жгучие слезы.

Спасти сына она не может. Он не просто предал, он сделал так, что умерли люди, умерла наложница беременная ребенком императора, Тея сошла с правильного пути, да еще много чего сделал. Спасения для него не будет. Это посмертный приказ императора Норанто – его выполнят даже кровью истекая.

Осужденного провели на площадку, сняли с него одежду, оставляя только белье, руки и ноги закрепили металлическими путами, вбитыми в стенки разделившегося алтаря. Как только его закрепили, обвинитель начал длинный монолог от имени и заканчивая всеми мелкими нарушениями. Имени принцессы Теи не прозвучало, но знающие, мысленно возблагодарили одного единственного человека, который предотвратил убийство и не дал ход дела, проведя суд самостоятельно. Зачитывался приговор десять минут, при этом сам осужденный смотрел перед собой, тупо в одну точку. До сего момента ему доставалось в недрах Кавехтара, что он уже смирился со всем, поэтому мучительно и унижаясь просить милости не станет – бесполезно.

На помост вышел тот, кто хранил тело императора столько лет. Нет, не его Привратник, нет, его личный страж фильб, такой как Файдал. Даже больше – это его отец, глава рода Маро, столько лет верой и правдой служащий империи. Глава рода, силен и агрессивен, он сейчас вышел по пояс раздет, показывая несколько росчерков шрамов – ни единожды он получал травмы спасая императора на поле боя и от заговорщиков. Сейчас этот смуглый мужчина, черноокий, черноволосый, являл ту мощь фильб, о какой слагали легенды. Его лицо заострилось чертами, еще немного и он мог бы зарычать, показывая острые клыки, которые имеются у всех представителей фильб.

Подойдя к стоявшему предателю со спины, кивнул головой обвинителю. Мужчина кивнул в ответ и огласил как будет происходить казнь. В тот же момент прикрепленного к кандалам преступника чуть приподняло вверх, подтягивая крепления до самого края, а затем две части алтаря отошли в стороны так, что повисший мужчина стал поход на перевернутую букву "Н".

Без малейшего сигнал Джагра Маро резко ударил сложенными вместе пальцами в область ребер у самого края позвоночника. Шан заорал от резкой боли. Его, перед казнью, обкололи укрепляющими, дабы он оставался в сознании, так что теперь до самого конца он будет чувствовать все. Второй удар и хлынувшая кровь достигла белья, пропитав его, просочилась дальше и тоненькими струйками стекла к тыльной стороне колен. Джагра же не останавливался и методично перебивал рукой ему ребра, отделяя их от позвоночника. Так как ранее принцу вкатили мочегонные вместе с препаратом, очищающим кишечник, сейчас его тело не сможет от боли избавиться от отходов жизнедеятельности, только орать и пускать слюни. Прикусить язык он также не сможет – во рту был вставлен специальный капа, который захватывал язык, а при более сильном нажатии на него блокировал и не давал причинить себе вред зубами, равно как и их не давал раскрошить стискивая.

Казнь, которой подвергали именно рожденных в императорской семье…гуманной ее не назвать. И это показывало, что император никогда не будет снисходителен к врагам своим, раз он настолько суров к детям, оступившимся и предавшим его.

Воин фильб перебил кости ребер, перебил кости таза, при этом он не использовал ничего кроме своей руки, что наглядно показывало, насколько эта ветвь человечества грозна. После того как он закончил снизу, поднялся выше и перебил вдоль позвоночника кости ребер на уровне лопаток. Шан хрипел, завывал, но остановить ничего не мог. Он даже потерять сознание не мог: препараты действовали по принципу – чем сильнее боль, тем яснее сознание. Кровь заливала помост, капала на грудь и штаны воина, который добил последние кости и зарычав, как зверь, схватился за основание позвоночника в районе крестцовой кости. Он вдохнул пьянящий аромат крови предателя и закрыв глаза произнес:

– Предателю недостойная смерть!

Уперев руку в поясницу принца, сжав пальцы стальной хваткой, со всей силы дернул рукой вырывая позвоночник и с мясом отдирая его и голову. Последний хрип прозвучал одновременно с булькающим звуком, ударом окровавленной головы о помост. Джагра швырнул окровавленные кости и зарычал, выпуская напряжение. В ответ на его нечеловеческий рык-крик отозвались все воины расы фильб, поддерживая право Маро на месть за предательство их господина, которому они клялись в верности и даже после его смерти. Этот ужасающий рык из человеческого горла завершил день казни, день, когда даже самые крепкие на желудок не могли похвастать тем, что не испытали дурноты. День, когда империя вновь увидела действие закона – чем выше птичка, тем страшнее казнь за предательство. Вот так умирать…это страшно.

Маро вышел из-за алтаря, что сейчас удерживало окровавленное тело без головы, безвольно повисшее и с него капала кровь, посмотрел на тот далекий на высоте балкон и прижав ту руку, которой произвел казнь, к груди, глубоко поклонился. Воины, что были из его семьи, все как один, повторили данный жест вожака. Сейчас они признавали императора, наследника своего господина, к которому переходили после смерти того, кому в верности клялись и обещали защищать его наследие, даже если его не будет на свете.

Император плавно встал со своего места и подошел к краю лоджии-балкона, на котором сидела его семья, в сопровождении Файдала и той незнакомой женщины, от которой несло такой же силой, как и от капитана, осмотрел присягнувшего ему вожака.

– Принимаю, род, вожака и всю стаю. – Произнес он и перед ним распрямился благодарный воин, который был приближен системой видения.

Император развернулся и удалился в недра помещения за площадкой, где сейчас сидела его семья. За ним со своего места встал Тенаар. Он и две его служанки, за спинами которых проявились Сим и Налин, степенно проследовал в помещение. За ними шли все остальные члены семьи, и императрица была третьей по власти, кто удостоился этого права следования за венценосной четой.

Как только комната скрыла его от всех, Сато метнулся к стене, прижимая к животу руку. Слуги тут же прикрыли его, и система возврата вернула в комнату, откуда они начали интерактивное путешествие. Здесь его уже поддержал очнувшийся император и поволок в сторону туалета, который тут был на случай вот таких приступов тошноты. Никто из семьи не видел этого приступа Тенаара, так как шли после них. Сато рвало несколько минут. Ему нельзя было отвернуться, как разрешили леди Сесилии, которая заливалась слезами и сжималась на месте при каждом крике сына, поэтому он в деталях рассмотрел выражение лица, предавшего семью, молодого мужчины.

– На, попей, – Шао протянул ему стакан, который развел доктор, присутствующий здесь же.

Сато не глядя выпил безвкусную жидкость и его еще раз вырвало, после чего ему дали под язык специальную таблетку. Шао помог ему подняться на ноги, умыться и прижал к себе, ощущая дрожь.

– Прости, но эта казнь была обязательна. – Он поглаживал его по голове и почувствовал кивок согласия.

Сато вцепился в него руками, ощущая слабость после приступа. Ему было действительно плохо. За все годы жизни на Алкалии он не видел ничего настолько пугающего и беспощадного. Даже бесчеловечного. Комарами осушить и то было куда гуманнее, чем сделать такое! Теперь он понимал, почему предателей во дворце не так много, как могло бы быть. А тех, кто превышает свои полномочия по собственному желанию, а не по приказу императора, владычиц вотчин, в разы меньше, чем в том же Оламу. Жестокий закон, очень жестокий закон, который наказывал не только провинившегося, но и всю его семью, он заставлял действительно думать прежде чем делать что-то подобное. И после такого вот примера казни, по всем вотчинам прокатится нерадостная волна, которая заставит умников очень сильно прижать хвосты.

Немного успокоившись, Сато просто прижимался к груди того, на чью долю лег долг императора. Первая им свершенная казнь одного из членов семьи. Игры действительно кончились. Действительно кончились детские шалости и детки выросли. За все есть своя цена, за каждый поступок есть расплата и, если ты не готов, лучше прижми свой хвост и не поднимай голову, не води глазами по периметру. Увы, даже Сато теперь несколько раз подумает, прежде чем вести игры интриг, дабы его пешки и значимые фигуры не попали вот в такие же жернова мельницы правосудия. Даже он теперь осознает, что все те законы, о которых только теоретически ему рассказывали – реальные, настоящие и насколько они страшны в действии. Детство кончилось. В одно мгновение они оба стали взрослыми и в ответе за жизни людей. Даже та казнь служанки ничто по сравнению с ощущением взросления здесь и сейчас.

Покачав головой, он отстранился от Шао и мягко улыбнулся ему, провел рукой по щеке, снимая напряжение, которое было у его любимого, который переживает, но права показать слабость не имеет. Перед ним, перед Сато, он желает быть сильным и смелым, не показывать слабости, подставить плечо, дабы показывающий слабость Сато мог опереться, укрыться и спрятаться. Притянув его к себе за шею, поцеловал страстно, жарко и заставляя расслабиться – с Сато все хорошо, не нужно волноваться, Сато благодарен, Сато любит тебя, Сато рядом и не нужно излишне делать вид крепкого, ведь Сато чувствует, что тебе тоже тжело.

Рвется плоть…Сато застонал от боли и поднял голову. Там на помосте, там, где ранее были они вместе, стоит его любимый и смотрит на него кровожадно. За его спиной стоят жены, на руках у них рожденные дети и у каждой из них едва заметен живот.

– Казнь за неспособность дать мне наследника…

Сато дернулся в цепях, но его крепко держали, его хватал за позвоночник…

С резким вскриком он подскочил на кровати, жадно хватая ртом воздух, покрывшись крупными каплями пота. В груди рвалось затравленной птичкой сердце, в ушах гудело, перед глазами встала пелена.

– Сато? – рядом завозилось тело и через мгновение горячие руки обхватили за плечи. – Сато, это сон. Все хорошо.

Все еще подрагивая, отдавшись под защиту рук, он прижался к горячему телу. Сон. Только сон.

У леди Сесилии был траур, ее единственный выживший сын сейчас ходил хмурой тучей. Пусть для империи Шан и был предателем, недостойным, но они любили его. Ильмар не мог сейчас отойти от увиденного, хоть и бывал в заварушках таких, где плоть разрывало на части, кишки выпускали и прочие увеселения психопатов-живодеров делалось. Но вот такое хладнокровное, лишенное милосердия, действо – пугало. И Ильмар еще пребывал в дурном расположении духа, прекрасно понимая состояние матери. Она же в данную минуту сидела в кабинете, о чем-то думала.

– Госпожа! – в кабинет влетел секретарь, который отлучался на посланный сигнал.

– Да? Что такое? – Сесилия осмотрела запыхавшуюся женщину печальным взглядом.

– Госпожа, это уже перебор! – она подскочила к столу и передала ей документы. – Я понимаю, что вотчина леди Мальмии заведует духовными санами и делами всех религий, но мешать нам!

– Ну-ка, ну-ка, – Сесилия вчиталась в принесенные документы. – Это точно ее приказ?

– Да. – Кивнула головой секретарь. – И не просто приказ. Вот это подписано ее рукой и уже ушло в разработку.

– Даже так, – Сесилия усмехнулась и быстро провела манипуляцию пальцами по столу. – Ну раз госпожа делает нам козни, значит и мы будем действовать в таком же ключе.

Леди Сесилия быстро накатала кляузу и отправила ее прямиком к нужному адресату.

– Госпожа регент, подождите, – запыхавшийся молодой министр, которого обошел гнев стороной, так как за него заступились, подбежал и выдохнув, раскрыл папку с лист-планшетом, договорил, – вы должны это увидеть.

Ремана приняла протягиваемый в руки лист и начала читать.

– Это шутка? – она недоуменно уставилась на Ло-Вана и тот отрицательно покачал головой. – Леди Сесилия никогда не откладывала никаких договоров. Что это значит?

– Это последствия вот этого, – министр достал из внутреннего кармана небольшую капсулу и передал ее госпоже. – Здесь данные, которые вам лучше просмотреть наедине со своим секретарем и решить, как поступить.

Ремана взяла в руки маленький круглый тубус, в котором был накопитель памяти.

– Госпожа регент, я пока приостановлю этот проект, – он забрал возвращаемую ему папку, – буду ждать вашего решения.

– Хорошо. Я займусь этим немедля.

Женщина развернулась и пошла по направлению к своему кабинету, а секретарь, что служил леди Ремане верой и правдой, и ни в чем не был уличен, являясь бывшим секретарем леди Тинаи, сейчас следовал за новой госпожой по пятам. Войдя в кабинет, Ремана уселась за стол и быстро распечатала накопитель, углубилась в чтение. Чтиво была занимательное, вело очень некрасивую дорожку и в итоге леди регент отстранилась от изучения документа, переслала его секретарю и спросила:

– Что думаешь?

Секретарь осмотрел первые данные и покачал головой.

– Ведомство этой леди имеет право только на треть территории, но сейчас распространилось аж на три четверти. Это незаконно, но так как эти дела более важные, чем простое обеспечение и имеют закладки в будущее, просто так свернуть деятельность не получится.

– Нас притесняют. Уже с двух сторон. – Ремана посмотрела на папку, которую получила еще вчера. – Чем мы можем ответить? У меня запросы на строительство пункта приема товаров, дабы разгрузить области моря Сложного. Эти запросы были еще при леди Тинае, но тогда ей мешали как раз господа казненные, а сейчас получается, что тянули время для вот этого?

– Получается, что так.

– Пора хвосты им прижать. – Ремана покачала головой. – Помоги мне составить правильное прошение на смотр спорной деятельности двух вотчин в отношении нас. Я понимаю, духовные дела и нужные места под паломничества да несколько расширений специальных лечебных секторов, перенос их к более теплым и приятным местам нужно, но эта область слишком близко к технической, и занимает не свою территорию. Тендер выиграли наши деятели, значит здесь должно быть строительство пункта приема и соответствующие здания, расширение рабочих мест на рынке, который вот эта леди, – ткнула пальцем в папку вчера полученную, – белугой ревет и требует удовлетворить.

Секретарь быстро раскрыл у себя на лист-планшете данные и выбрал форму оспаривания, начав формировать запрос. Несколько минут они в две головы додумывали, как и что прописать в запросе, после чего Ремана оформила его на бумаге и вызвала к себе сиппе. Слуга прискакал довольно быстро. Постучался в двери и вошел через минуту, как и полагается в данных случаях. Раскланялся.

– Сиппе, передай данное послание лично императрице. – Ремана протянула руку с зажатой в пальцах тонкой тубой, из красного дерева и опечатанной стягом регента вотчины "Промышленность".

– Всенепременно и лично в руки передам, госпожа регент, – сиппе склонился в три погибели и забрал в такой позе послание, не разгибаясь откланялся, еще в кабинете спрятав посылочку на груди.

Через пару минут он уже проскочил коридор и шмыгнул в терминал. Нажал на код вотчины "Императрица", после чего пуск и вот он выходит из терминала, быстро проходит технический коридорчик, выруливая в основной, который ведет к кабинету госпожи. Прошел расстояние до двери, кивнул стражам и его впустили в малую официальную залу, откуда он попадет в кабинет. Рядом с ним стояло два стража, что говорило о ее нахождении внутри, а гуляющая рядом с кабинетом Делла только подтвердила это.

– О, прекрасная из прекрасных, – сиппе подошел к женщине заулыбавшись льстиво и ровно на тот тон лести, который допускается для применения к личным служанкам Правящих Жен, – прошу тебя, побеспокоить госпожу и сообщить ей о моем прибытии. Несу весть.

Делла кивнула головой, быстро подошла к двери и постучавшись, вошла. Минута и она вышла, кивком головы разрешая сиппе пройти. Мужчина стремительно преодолел разделяющее его и дверь расстояние, прошмыгнул через узкое пространство и раскланялся перед императрицей, представая всем своим маленьким существом. Женщина сидела за столом и работала, поэтому рядом с ней стояла чашка с чаем, маленький столик с закусками подкатили поближе к рабочему, дабы она могла взять любую понравившуюся.

– Госпожа, вы прекрасны сегодня, как никогда, – сиппе склонил голову.

– Льстец, – усмехнулась немного хмурая женщина, растекаясь в улыбке, так как ее верный сиппе подмечает любые мелочи в изменении ее выражения лица и всегда старается хоть немного поднять настроение льстивой лаской. – С чем ты пришел?

– Госпожа регент просила передать вам это лично в руки, – сиппе вытащил из-за пазухи красную тубу, приблизился и тихонечко добавил, – при этом она не была довольна, а секретарь был даже чем-то встревожен.

– Даже так, – удивилась императрица, приняла тубу и вскрыв ее, распечатав достала лист и начала читать, – вон оно что. – Протянула женщина и покачала головой. – Да, им есть, о чем задуматься и тревожиться. Ладно, ступай.

Сиппе откланялся. Как только закрылась дверь, Анаман взяла второе письмо, которое было прислано с личным гонцом от леди Сесилии и положив их перед собой, закусив губу, начала рассматривать и просчитывать варианты.

– Делла!

Служанка прибыла спустя минуту, прикрывая за собой двери.

– Вызови ко мне ведущего аналитика, пусть придет со своими орлами. Немедленно явиться должны. – Она усмехнулась и покачала головой, глядя на оба письма, что получила сразу из двух вотчин.

Служанка вышла и через пару минут нужным людям прибыло сообщение на их рабочие планшеты о вызове самой императрицы. Двадцать минут и группа с ведущим аналитиком вотчины прибыла к малой официальной зале. Через пару минут они переступили порог кабинета императрицы. А через два часа вышли.

Император сидел в своем кабинете, а перед ним проводил отчет о работе начальник охраны верхней части Кавехтара, дворцовой обители правящих, сам несравненный Хорти Андреа Критци. И вел он отчет о том, что сделал, что делает и на что наметился.

– Значит, проведенные обыски, пока шла казнь, выявили еще несколько личностей, так? – спросил Тенанук.

– Да, ваша светлость. – Хорти кивнул головой. – Так как весь бомонд и министерство было вывезено для личного присутствия при казни, оставив во дворце только представителей обслуги и воинов, проведение обыска было внезапным и никому не удалось предупредить господ. В большей степени личные слуги были с господами, кто их имеет.

– Хорошо. – Император улыбнулся. – Чешую всю вскрыли?

– Ваша светлость, – Хорти заулыбался, – Линги перевернули все закоулки. Их ядро прибыло в стаю, под крыло вожака, а за ним вся стая пришла. Более чем хватило стражей для полноценного обыска. Даже в больничном корпусе провели все необходимые проверки. И оттуда выудили кое-кого.

– Слежка?

– Все установлено, мастер Гая повесила маячки, довела до блеска систему обнаружения любого запрещенного препарата. Пропускной пункт, в зоне приема гостей и при посадке в зоне прибытия ужесточили настолько, что любую коробочку или ампулу обнюхивают десятки раз. Уже есть результаты и аресты.

– Значит, я могу надеяться, что Кавехтар более неприступен?

– Да, ваша светлость. – Хорти усмехнулся, – если учесть, что на меня уже три раза покушались и два покушения были задавлены в зачатии, я более чем могу быть уверен, что не подведу вас на своем посту.

– Прекрасно, – Тенанук усмехнулся. – Не растеряй хватку, мне нужна твоя злость до конца дней твоих. С Тенааром встречался?

– Нет, – Хорти удивленно уставился на него, – мне по рангу…

– Забудь о ранге. – Император поднял руку. – Сегодня же придёшь к нему и внимательно выслушаешь все, что он скажет. И примешь к сведению, что он имеет право распоряжаться тобой как посчитает нужным, минуя мои приказы. – Император усмехнулся на удивленное выражение лица. – Не смотри так, он выше меня во власти, и мы все должны это понимать. Он не лезет в наши разборки, доверяя, поэтому будь любезен, не думай, что двум господам служишь – наш повелитель Тенаар, а его голос – я. Все просто.

– Как вам будет угодно, ваша светлость. – Хорти склонил голову.

– Есть что-то еще?

– Да. Тот, кто напал на дуаши господина Тенаара, умер. Врачам не удалось вытянуть из него ничего. На его разум поставили очень жесткий блок.

– Значит кто они и как попали во дворец, выяснить не удалось?

– Нет, ваша светлость. – Хорти покачал головой. – Мастер Гая обновила систему слежения за ходом теней, добавив обособленный узел, который просматривает абсолютно все уровни сокрытия и фиксирует даже передвижение теней господина Тенаара.

– А этих теней не нашла, так?

– Да. Это иная технология и после нескольких попыток узнать, как именно происходит преломление света и тени, передача картинки и ограждение барьера, дабы даже ароматическая карта не поднималась выше диапазона распознавания датчиков – увы, костюмы самоуничтожались.

– И от них нам не скрыться. – Тенанук покачал головой. – А дуаши смогли, как?

– У дуаши исключительно тонкий нюх и они ментально способны ощущать присутствие серьезного врага.

– Хорти, – Тенанук усмехнулся, – ты ведь понял меня без слов?

– Да, ваша светлость, – Хорти усмехнулся холодной улыбкой, – к концу месяца начнем обучение.

– Всех закрепить на Руанда. – Император заулыбался, – уж кому-кому, а этому парню я могу верить без единой ноты сомнения. Никогда не предаст и не помыслит о таком.

– Как пожелаете, ваша светлость.

– Отлично. Веди тех, кого заподозрил, ищи, Хорти, ищи предателя. И да, Эльмир оправдан?

– Полностью. – Кивнул головой Хорти. – Нашли того, кто подкупил его слугу, уже выслали ищеек, дабы найти и узнать откуда ниточка. Не могу гарантировать, что он до сих пор жив, но, если да, его непременно найдут.

– Отлично. Освободи мальца, пусть все знают – его подставили. Эльмир с бомондом играет так, поверхностно, но именно там он должен пройти как король. Поможем младшему покрасоваться. И Тенаару передай, он сам решит, как поступить. Ступай.

Хорти поклонился и вышел. Тенанук вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Старик, как думаешь, отец специально приберегал этого злого цепного пса для своего наследника?

– Император не делился со мной подобными мыслями. – Проявился Привратник, который ни на мгновение не отдалялся от тела императора. Только в личную спальню Тенаара не входил – там защищать никого не нужно, нападать просто бесполезно.

– Жаль. Так бы считал это роскошным подарком.

– Хорти умелый воин, – Привратник улыбнулся едва заметно, – по дворцовым зданиям несется тень смерти и ее натягивает все более плотно именно его рука. Его ненавидят, боятся и воины уважают.

– Как Маро?

– После принесения клятвы верности, – старик покачал головой, – господин, у Файдала и Джагра никогда не было теплых отношений отца и сына. Более того, Файдал должен был стать его приемником и перенять мощь ядра, но его брат от другой самки добился поединка с ним.

– Поединка?

– Фильб в большей степени можно отнести к стайной хищной массе, чем к обычному обществу. И законы у них свои. Файдал более мягок. Ему досталось в том поединке, и отец вышвырнул его из стаи. О том, что Файдал-Маро объединился с самкой из малочисленной стаи Линг никто не знал. А также никто не понимал почему он вошел в такую мелкую стаю, хотя мог бы вызвать брата на второй бой, как свободный самец. А сейчас Маро на второй роли подле вас.

– Они будут мешать?

– Не имеют права. Рядом с господином Тенааром две самки Линг, а это делает подобные попытки не просто невозможными, но и лишат их чести, права называться стаей. Из-за подобного Маро просто уничтожат другие стаи, кто объединится и вынесет приговор, а затем и исполнит его. Господин, то как казнили предателя Шана, это очень мягко. Так как будут казнить любого, кто поступит так, как мы сейчас обсуждаем, поверьте, даже самые крепкие на желудок тошноты не сдержат.

– Ясно. И все же, получается, что у меня на руках две стаи. Та, что стала моей при принятии наследования и та, что перешла после смерти императора. И что делать со второй?

– Господин, – Привратник заулыбался, – если вам будет угодно выслушать.

– Говори. – Согласно кивнул головой молодой император.